красная луна

Джим иногда сам себе удивлялся, когда смотрел на себя в зеркало. Его тело по-прежнему не имело спортивных форм, но его ненависть к самому себе с каждой секундой усмирялась. Говорят, любовь творит чудеса. Наверное, любовь к его подруге по несчастью за предпоследней партой росла с каждым днём сильнее, что вселяла в него не только крылья, но и самоуважение, что наконец-то кто-то увидел в нём не просто плохого парня, который, чуть что происходит, сразу лезет в драку, но и хорошего человека, который сделает всё, чтобы спасти любимого. Для него мысли о вселенной, о мире всегда зрели, как что-то невероятное. Ему всегда хотелось помогать, воссоединять семьи и сажать за решётку действительно преступников. Он считал, зло должно быть наказано, а добро восторжествовать, как бы банально это не казалось. Помнит, однажды за то, что Седрик обижал Боба, что учился с ними в одном классе, повесил в мужской раздевалке за его длинные трусы, над чем смеялась вся школа. Чувства, что он способен вершить правосудие, всегда приводили его лишь к одной мысли — он будет полицейским. И ни в коем случае не в Хоукинсе, ибо смиреннее места в Америке, наверное, ещё не придумали. Для него это что-то большее. Нацепив ремень на джинсы и застегнув последнюю пуговицу стëртой до дыр клетчатой рубашки, он хватает школьный рюкзак и практически за пару минут добирается до школы, что является его личным рекордом. У школы как всегда тусуются все старшеклассники, а Седрик и ещё несколько ребят вообще окидывают его ненавистным взглядом, но Хоппера это никак не заботит. Он быстро забирает из шкафчика нужные учебники, кидает в рюкзак и идёт в кабинет биологии. Занимает предпоследнюю любимую парту, место у шкафчиков, и дрыгает ногой, пытаясь не улыбаться. На свою долю стола выкладывает аккуратно тетрадь и учебник и достаёт самодельный пинал, пытаясь не хмыкать от счастья. Ему просто хочется улыбаться, и он не отказывает себе в этом. Как только он слышит звонкий знакомый смех, он поднимает голову и видит Джойс. Она идёт, будто летит, её каре развивается в воздухе от дуновений из окна, а глаза сияют ярче солнца за окном. На ней обтягивающие ноги тëмные джинсы на аккуратном ремешке, а сверху струящаяся розовая кофта подстать утренней прохладной погоде в Хоукинсе. Она словно ангел. Она сводит с ума одним своим видом, и Джим клянётся, он не дышал секунд двадцать, не отрывал ни на мгновение взгляда от её облика. И запутанные мысли прервал голос, не менее ангельский, чем её стан: — Привет, коп, — она усмехается и опускает глаза, явно смущаясь от его внимательного взгляда. — Привет, принцесса, — как будто на автомате отвечает и заставляет себя перестать так смотреть. — Как ты? — Хоппер, ты головку-то включи. Как может быть очертя голову влюблённая девушка? — от её слов внутри настоящий фейерверк, но он пообещал держать себя в руках. — Как я, наверное, — он усмехается вслед за ней. — Я надеюсь, этот вечер мы проведём вместе? — Конечно, — она снова смотрит на него и поджимает губы, потому что боится. — Только если мистер Купер не поймает нас за курением под лестницей уже с поличным. Он смеётся. Почему-то его смех звонче, чем обычно, и у него даже есть объяснение этому. Он влюблён. Господи, как же он влюблён в эту девушку, что свела его с ума. — Тогда мы будем осторожнее. Идёт? — Идёт. Она улыбается, и их взгляды наконец-то соприкасаются. Слишком долго, но они оба не в силах оторваться. Их вчерашний первый поцелуй был невероятным, и, будь у него шанс, он бы проживал тот момент снова и снова. Звонок. Джойс отмирает и первая отводит взгляд, но Хоппер знает, что он впервые может сказать, что полюбил кого-то, а, как говорится, любовь сводит с ума. Его ум уже съехал давно, и подруга по сигарете после пятого урока стала его смыслом. Он никогда её не отпустит. Потому что теперь они вроде как пара, а, значит, он сделает всё, чтобы жизнь их не разлучила. Даже изменит те события, которые от него не зависят. *** Он стоял у дуба, зажав в зубах соломинку и облокотившись о дерево. Птицы пели звонче, а шелест листвы на этот раз никак не раздражал. Весь мир словно преобрел новые краски, а вместе с тем и окрасил его внутренний мир. Разве можно грустить, когда тот, в кого влюблён так давно, отвечает тебе взаимностью, хотя казалось, что шансов нет? Почему люди так не дорожат тем, что имеют? Он знает, что не приричит нарочно ей боль. Она этого не заслужила. — Опоздала, — слышится знакомый голос из-за пучин ветвей, и вскоре она появляется перед ним, и, честно, Бог свидетель, его сердце чуть не взорвалось. Оба скрытые на опушке деревьями, он без колебаний практически побежал к ней, а она ни на секунду не скрывала своей улыбки. Оказавшись перед ней, он взял её за руки и аккуратно поцеловал в губы, наслаждаясь каждым импульсом внутри и чувствуя лишь тепло, разливающееся повсюду. — Разрешите войти? Её накрашенные тушью рестницы слегка опущены, ведь из-за разницы в возрасте ей с трудом даётся поднять на него взгляд. Хоппер это понимает и садится на лестницу домика своего деда, продолжая смотреть на неё: — Уж не знаю, что с вами делать, мисс Харрис, — цедит Хоппер и типа поправляет очки. — Придётся оставить вас после уроков. Джойс прячет улыбку, чтобы стать серьёзной, но удаётся ей с трудом. Она тоже садится рядом с ним и теперь свободно смотрит на него, не чувствуя зажимов: — Только не сегодня, пожалуйста. — Почему это? — приподнимает брови Хоппер, искренне удивляясь. — Сегодня у меня свидание, я не могу его пропустить, — не дожидаясь реакции Хоппера, она придвигается и целует его, а Джим только и может, что отвечает на внезапный порыв и робко кладёт ладони ей на талию, придвигая к себе. Через кроны на них падает лунный красный цвет, и Джойс в этот момент отстраняется, а её взгляд со смиренного меняется на испуганный. Хоппер замечает её смятение и также смотрит на Луну, приобнимая Джойс: — Это просто кровавая Луна, Джойс. — Нет, Джим, ты ошибаешься, — она сглатывает, — это вестник чего-то ужасного. — Ты серьёзно? — он переводит на неё снова взгляд. — Да. В мире столько всего ужасного происходит в эти дни. Ты наверняка знаешь историю про Колумба. Хоппер удивляется таким мыслям. Всякие знаки природы и вообще приметы — для него всегда была чушь собачья, ведь именно люди вершат свою жизнь, никто иной, и всё это совсем не причём, ведь жизнь в наших руках. — Ты почему так испугалась? Эй, — он аккуратно её обнимает, а она поддаётся. — Я рядом, ничего не случится. — Всё уже случилось, — она практически шепчет это ему в плечо, потом встаёт, берёт его за руку и ведёт в чащу. — Эй, куда мы? — на этот раз кажется, что он на сантиметров пятьдесят ниже её, не успевает за ней бежать. — К Озеру Влюблённых. — А мы там что забыли? — Сейчас здесь в лесу останешься, Хоппер, — он только смеётся и идёт за ней. Они счастливы, что есть друг у друга, и, Боже, он клянётся всем, что имеет, — ничего их не разлучит. *** Её смех он узнает из тысячи. Когда за углом супермаркета, где они назначили встречу, он видит, как Джойс мило болтает с новым аспирантом, получающим практику в их школе в качестве учителя химии, он теряется, потому что ревность тут же берёт верх над эмоциями, но, с другой стороны, он точно знает, что должен всегда ей доверять, ведь это его Джойс. Заметив его, она расплывается в улыбке, и тогда все сомнения испаряются, ибо его сомнения напрасны. Она бежит к нему, без слов берёт за руку и ведёт к её собеседнику. — Хоппер, знакомься, это Лонни. Лонни, это Хоппер. Они пожимают друг другу руки и вежливо улыбаются, обмениваются парой базовых фраз, но потом Хоппер вспоминает, что здесь совсем по другой причине: — Джойс, мне нужно с тобой поговорить. — Конечно. Лонни, встретимся завтра, хорошо? Мужчина кивает и, ещё раз пожав руку Хопперу, быстро уходит. — Что-то произошло? — сразу спрашивает Джойс и сплетает их пальцы, как делает всегда. — Мне дядя Сэм предложил служить, я прошёл проверку и меня отправляют во Вьетнам на два года. Круто, правда? Хоппер прямо-таки светится, рассказывая это, но слабая улыбка Джойс тут же спадает. — Что? — её горло словно запершило, а ладонь перестала сжимать ладонь Хоппа, и она просто убрала её, смотря куда угодно, но не на него. — Что случилось, Джойс? — Ты серьёзно? Ты? Ты только сейчас говоришь мне... об этом? — Джойс... — он в замешательстве, ведь, серьёзно, он даже и подумать не мог, что его мечты вот так вот воспримятся. — Ты... Как ты мог? Мы же вместе... А.. Что мне теперь делать? Хоппер молчит. Он слабо понимает, что сейчас происходит. Честно, он вообще ничего не понимает. — Неужели ты не сможешь подождать меня? — Подождать? Для тебя это называется «подождать»? Хоппер, я не поступила в колледж, я всё, что умею, это любить тебя. А ты так поступаешь? Всё это больше похоже на истерику. Они никогда не ссорились, Джойс никогда не повышала на него голос. — Я уезжаю послезавтра в семь утра. Если уж ты не готова, не надо меня провожать. Он злится. Черт, он впервые злится на неё. В его голове были мысли, что она набросится на него и будет желать счастья со словами, что их любовь будет всегда их греть за мили друг от друга. Она знала, что ему было важно доказать отцу, чего он стоит. Она всё это знала и всегда поддерживала, а, как только всё встало на круги своя, она думает о том, что ей делать, если она ничего не умеет. Разворачивается и просто уходит, оставляя её одну. Ему жаль, но сейчас он не способен сделать что-то ещё. *** В семь утра на перроне никого нет. Она не приходит. Он садится в поезд, выглядывает в окно, хороня надежду. Кажется, его клятва нарушена. Кажется, красная луна горит и он вместе с ней. Он закрывает глаза и просто засыпает сидя, не видя, как она плачет, смотря его вагону в след. И шепчет: «я всё равно тебя люблю». И весь день сидит у станции, зная, что это конец. И кровавая луна сделала своё дело.