***
Итак. Для того, чтобы выступление прошло успешно, необходимо помнить несколько вещей. Первое. Сохранять уверенность. Я сильнее прижала папку с материалами к груди. Пожалуй, с этим проблем нет. Никогда еще я не была так уверена в чем-то. Все факты говорили в пользу моей находки. Второе. Настроиться. Да я уже неделю как настроена. Сотни раз проиграла в голове выступление. Десятки раз зачитала текст вслух, в том числе перед зеркалом. А что уж говорить про бесконечные правки в презентации! Третье. Расслабиться. А вот это уже намного сложнее. Мне потребовалось усилие, чтобы унять дрожь в коленках. Ну а как иначе? С минуты на минуту я должна была предстать с докладом перед именитыми антропологами, археологами и индологами. Я выдохнула, стараясь унять сердцебиение. А вдруг про меня даже снимут репортаж? «Амала Кхан, самая молодая индолог, получившая грант на исследования Индии». Или… «Амала Кхан выступила с феноменальным открытием, перевернувшим мир науки». Или… — Мисс Кхан, ваш выход. Я вздрогнула. Уже?.. — Смелее, — подбодрил распорядитель. Я прошла мимо него и, поздоровавшись, заняла место у кафедры, бросив беглый взгляд на аудиторию. Около дюжины человек сидели за круглым столом и внимательно изучали меня со своих мест. Старенький кондиционер едва справлялся, отчего становилось невыносимо душно, а вот моим зрителям это, казалось, не мешало. Ни один из них даже не подумал снять шерстяной пиджак. Неожиданно, но я вдруг ощутила безмятежное спокойствие. Это мой день и мой час. Чего мне волноваться? Я разложила бумаги и взяла презентер, включила первый слайд. И приготовилась к главному моменту всей своей жизни.***
Вступительная часть прошла гладко. Все внимательно слушали, а я не сбилась с намеченного ритма, отчего почувствовала себя еще уверенней. — Как мы все знаем, — продолжала я ровно, — величайшее достижение индийской архитектуры — вырезанные из природной скалы объекты. В своем докладе я хочу затронуть один из таких храмов-монолитов, который долгие годы считался потерянным, если не сказать вымыслом. Я переключила слайд и сглотнула прежде, чем озвучить: — Храм, возведенный в честь богини Кали. Разумеется, оригинального фото у меня не было — в этом ведь и крылся смысл сегодняшнего выступления, — потому перед нами предстал предполагаемый набросок. Склейка, над которой я корпела не меньше двух суток. По залу разнесся удивленный шепот, от которого по спине побежали мурашки. От приятного волнения и льстящего предвкушения. — Но постойте, — не слишком вежливо перебил один из седеющих профессоров, расположившийся с краю, — доподлинно известно, что такого рода сооружения никогда не возводились в честь данного божества. — Благодарю за уточнение, но цель моей презентации — доказать, что это мнение ошибочно. Видите ли, сакральные места, связанные с Кали, принято связывать с восточной частью Индии, в частности, с Калькуттой. Но мои исследования показали, что храм, о котором идет речь, должен быть спрятан в центральной части Индии. В Теленгане. — Хотите сказать, там же, где и Голконда? — скептически заметил кто-то еще. — Совершенно верно, — кивнула я. — Более того, оба эти объекта напрямую связаны. Новая волна рокота прокатилась по помещению. — Позвольте же поинтересоваться: как именно? Я сдержалась, чтобы не поджать губы. Неужели нельзя было дать мне договорить? — Под их недрами спрятаны самые настоящие алмазные копи. Бам! Пожалуй, именно такой эффект я и рассчитывала произвести. Кто-то чуть не схватился за сердце, кто-то принялся промокать лоб платком. А кто-то разочарованно прикрыл лицо ладонью. Я самодовольно улыбнулась. Вот что случается, когда за дело принимается молодая кровь! — Извольте! — заявил профессор, который ранее осмелился вклиниться в мою речь первым. — Официально доказано, что Голконда в самом деле имеет отношение к алмазам, но это вовсе не религиозная постройка, а крепость. Тогда как… — Верно, — начиная раздражаться, не дала ему договорить я. — Но именно факт массовой добычи алмазов непосредственно в храме помогал фанатичным последователям Кали сохранять не только безграничное влияние, но и абсолютную секретность. Именно поэтому об этом месте ничего не известно и по сей день. Я продемонстрирую. На экране под мои горячие комментарии принялись мелькать новые кадры. Сканы всевозможных талмудов, трактатов, религиозных памфлетов. Все, что довелось обнаружить за последний год. Я ведь почти не вылезала из музеев и библиотек. Объездила пол-Англии, по крупицам собирая ценную информацию. Часами просиживала в очередях, в надежде хотя бы мельком взглянуть на очередной важный источник. Бесконечно переписывалась с коллегами из Индии, чтобы заполучить хоть клочок знаний. Иногда всего одно предложение могло в корне изменить давно устоявшееся толкование. И я не без гордости могла заявить, что нашла и переосмыслила каждое. — Таким образом, — подошла к финальной части я, — можно смело утверждать, что территория, так или иначе граничащая с Хайдарабадом, требует самого тщательного изучения со стороны индологов. Именно поэтому я рассчитываю получить грант на исследование. Деньги, которые будут выделены, целиком и полностью пойдут на поиск и изучение затерянного храма Кали. Последний слайд. — Благодарю за внимание. И на меня обрушилась… тишина. Гнетущая и звенящая. Кто-то буравил кафедру взглядом. Кто-то машинально черкал что-то на листах. А кто-то разочарованно качал головой. И никто, ни один человек, не подумал хоть как-то в открытую выразить заинтересованность моей речью. Затянувшееся молчание нарушил низкий, скрипучий смех. Сперва он звучал тихо, едва различимо, но постепенно становился громче, пока не достиг пика. — Вы находите что-то смешным? — уточнила я сухо, стараясь сохранять лицо. Профессор вытер воображаемые слезы. — Более чем! — подтвердил тот, не моргнув. — Ничего более забавного мне еще слышать не приходилось. — Забавного? — насупилась я. Что за странный выбор слов? — Копи богини Кали! — воскликнул он так, словно озвучил название голливудского блокбастера. — Какой абсурд! — Мне кажется, я достаточно доходчиво объяснила, почему… Мои слова защиты потонули в новой порции мерзкого смеха. Но на этот раз к моему бесцеремонному оппоненту присоединились еще несколько человек. Немыслимо. Они даже не сдерживались, словно позабыв о профессиональной этике. — Вероятно, вам стоит услышать себя со стороны, чтобы… — Прошу меня простить, — едва не цедя, произнесла я, — но я потратила огромное количество ресурсов на сбор информации. И будет в корне невер… — Знаете, я склонен согласиться с коллегой, — поддержал еще один член комиссии. — Все выглядит так, будто… слеплено на коленке. Что?! — Я могу доказать истинность кажд… — Да, похоже, кто-то рассчитывал обвести нас вокруг пальца, заполучив легкие деньги. Боюсь, вы не по адресу, мисс Кхан. Я едва не задохнулась от возмущения, отчего не успела вовремя опровергнуть обвинение. — То, что вы выглядите, как индианка, еще не делает вас индологом, — решил добавить кто-то еще. Я чуть не выронила презентер от проявления подобной наглости. Да как он… Никогда в жизни меня не упрекали во внешности. Никогда. То, что моя семья родом из Индии, может, и повлияло на мое стремление в выборе профессии, но я никогда не пользовалась своим происхождением. Ни во вред, ни во благо. Да и какое значение это может иметь в XXI веке? — Я попросила бы… — Послушайте. — Мужчина в центре поднялся со своего места. — Не знаю, как это все пришло вам в голову. За мою сорокалетнюю карьеру мне не приходилось слышать ничего более абсурдного. Потому в гранте вам отказано. Просим вас покинуть помещение, мисс Кхан. — Но, постойте, — продолжала настаивать я, не планируя сдаваться. Я же должна достучаться хотя бы до кого-то из них? — Храм Кали определенно существует. Достаточно вспомнить письмена… Но меня вновь решили поставить на место. — Мы знаем письмена, мисс Кхан. Храм Кали, и уж тем более, ваши неизвестно откуда взявшиеся рудники — выдумка. Точка. — Вы не можете так легко… — рычала я. — Время кончилось, — отрезал мужчина во главе стола. — Прощайте, мисс Кхан. Мне ничего не осталось, как собрать в охапку документы и штормом покинуть зал, не удосужившись даже попрощаться с теми, кто не готов воспринимать меня всерьез.***
— Мне жаль, Амала. — Мой куратор, мистер Роуз, настойчиво избегал встречаться со мной взглядом, бездумно перекладывая книги на рабочем столе из одной стопки в другую. — Но здесь вы больше не работаете. — Что? — возмутилась я. — Подождите, но… — Это не обсуждается. — Это нечестно! Вы же сами говорили, что то, что я обнаружила, «поистине невероятно». — Я тоже могу ошибаться. — Он поправил очки на переносице. — К тому же, дело не совсем в содержании вашей диссертации, сколько… в не совсем подобающем поведении в мировом сообществе. Но я ничего не сделала! — Простите, но это эти люди первые перешли черту, когда… — Я уже сказал, что это не обсуждается, — отрезал он столь резко и неожиданно, что я дернулась. Тогда, чуть смягчившись, он приглушенно добавил: — К тому же, решение исходит не от меня. Вот значит как. Решение о моем увольнении пришло сверху? Кажется, современное научное общество куда более закостенелое, чем я могла полагать. — Как вам будет угодно, мистер Роуз. — Я развернулась и, высоко подняв голову, покинула кабинет. Роуз попытался окликнуть меня на пороге, но я не обратила внимания на это. Если он не встал на мою защиту — он такой же, как и все те снобы. Как можно быть настолько двуличным? Сперва утверждать, что за моим открытием будущее индологии, а на следующий день выкинуть на улицу? Меня душили злость, обида и безысходность. Еще вчера я думала, что буду руководить настоящей экспедицией, а сегодня… А сегодня у меня нет даже скромной ставки в университете. Все случилось так внезапно, что мозг даже не успел правильно обработать информацию. Не прекращая проигрывать в голове вчерашний день, я собирала вещи с рабочего места, скидывая в картонную коробку все подряд, без разбора. Теперь уже бывшие коллеги оглядывали меня с рабочих мест, пытаясь понять, что я творила. И то, что меня раздражало больше всего было то, что я знала, что в какой-то степени именно этого они и ждали. Никто не верил в меня. И я сделала ровно то, чего они хотели — провалилась. С треском. Кого еще выгоняли взашей после презентации на получение гранта? Кажется, я стала первой. Не желая развлекать других своим присутствием, я покинула кабинет, отправившись домой. Там я сразу прошла на кухню, где заварила нехарактерно терпкий кофе. Горьковатый привкус должен был хоть немного взбодрить, но на деле сделал лишь хуже. Я разочарованно поставила кружку на стойку и отправилась в комнату, не имея понятия, что делать дальше. Искать работу? Жилье? Призвание? В коридоре я остановилась напротив одной из фотографий на стене. С нее мне улыбались родители. Люди, которые всегда верили в меня. Поддерживали во всех начинаниях. На всех этапах. Будь они сейчас рядом, я знала, они бы поступили точно так же. И, я уверена, ни на миг не усомнились бы в истинности моих исследований. Я аккуратно протянула руку и поправила рамку, отчего солнечный блик скользнул по красному бинди на лбу у мамы. Там, где по поверьям находится третий глаз, способный открыть путь мудрости. «Тебя ждет огромное будущее, Амала, — часто говорила мама. — Если ты будешь упорно работать, то непременно добьешься невероятных высот». Когда тебя с позором выгоняют с работы, это считается за невероятную высоту?.. «Всегда будь уверена, дочка, — напутствовал папа. — И не позволяй никому усомниться в себе». Усомниться… Я поймала себя на том, что смотрю на фотографию, застыв. Во мне, откуда-то глубоко изнутри, начала подниматься уверенность, смешанная с противоречием. Я чувствовала, как она вихрем проносится по телу, помогая расправить плечи и воспрять духом. Я права. Я знала это. Пусть все вокруг утверждали обратное, я знала, что права. Все эти вшивые ученые просто не оставили мне выбора. Я самолично отправлюсь прямиком в Индию. И докажу всем и каждому, чего на самом деле стоит Амала Кхан.