***
Мумбаи, который многие местные до сих пор именуют Бомбеем, — город контрастов. Суматошный и хаотичный, как дорожное движение по всей Индии. Красочный и яркий, как фильмы знаменитого Болливуда. Удручающе бедный и вместе с тем баснословно богатый, ведь в какой еще столице столь тесно соседствуют густонаселенные трущобы и самые дорогие дома мира? В любой другой раз я была бы счастлива оказаться здесь. Но не сегодня. Все потому, что истинная цель моего путешествия находилась в семистах километрах отсюда. Это каких-то полтора часа перелета, но и, к сожалению, еще восемь часов ожидания рейса. Кто вообще придумал такие неудобные пересадки? Да, конечно, можно сказать, что из Лондона существуют и прямые рейсы, только цена… Ближайшие билеты стоили почти в три раза дороже тех, что в итоге оказались у меня на руках. В нынешнем положении приходилось чем-то жертвовать, и я пожертвовала восемью часами тягостного ожидания в переполненном людьми аэропорту. Я грустно притянула к себе чемодан, понимая, что пытка ничегонеделания только начиналась. Большинство людей, что летели со мной одним рейсом из Лондона, уже успешно покинули здание. А в зале ожидания я узнала лишь пару лиц — какую-то пожилую пару и высокого молодого человека, чьи европейские черты лица и бледная, хоть и загорелая, кожа выдавали в нем британца. Удлиненная зачесанная набок челка так и лезла в его светлые глаза, пока он безуспешно пытался откинуть ее подальше, раздражаясь все больше. Ещё он то и дело норовил вытянуть ноги в проходе, чем только мешал окружающим, из-за чего ему приходилось вновь и вновь поджимать их под себя. Вскоре он, посмотрев в очередной раз в телефон, поспешно поднялся, неожиданно оказавшись ещё выше, чем я предполагала, и вместе с небольшим багажом двинулся в сторону выхода. Все-таки решил пойти размяться?.. А вообще я его понимаю — было бы здорово немного пройтись по здешним улочкам. Хотя бы одним глазком взглянуть на Ворота Индии. Или ознакомиться с мировыми достояниями в самом старом музее города имени Бхау Даджи Лада. Встретить и проводить поезда на платформе вокзала Чхатрапати-Шиваджи. Или заглянуть на остров Элефанта, чтобы воочию узреть то, что осталось от старинных индуистских храмов. Или… Нет, нет. Все это занимает чересчур много времени. Я не могу позволить себе подобную вольность. Или могу?.. Я закусила губу. Разумеется, ни до какого острова я за такой ограниченный промежуток времени не доберусь. Но ведь можно же взглянуть на что-то еще? Если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, то, например, пещеры Кондивита расположены совсем неподалеку. Ехать туда, вероятно, около часа. Если взять такси… Нет. Надежнее сидеть здесь и просто ждать, когда объявят посадку. Но вообще это форменное преступление терять время в душном терминале, пока за его стенами раскинулась настоящая история. Только подумать! Целых девятнадцать древних вырубленных в скалах буддийских пещер. Как я могу пройти мимо такого? Да и что плохого может случиться, если я загляну туда на пару часиков? Я еду.***
Оставив внушительный чемодан в зоне хранения багажа, я отправилась в импровизированный поход лишь с легким рюкзаком, выполнявшим роль ручной клади. Помня об осторожности, я пристально следила за ним на протяжении всего пути. Не хватало еще, чтобы местные поживились моими документами и той суммой денег, которую мне удалось взять с собой. Но едва я вышла на улицу, как желание пройтись по городу чуть было не пропало без следа. Снаружи оказалось так неописуемо жарко, что духота внутри перестала казаться духотой — все же кондиционеры спасали ситуацию. Но я уговорила себя последовать намеченному плану. Выловить такси в зоне аэропорта оказалось сущей каторгой. Меня активно атаковали таксисты-нелегалы, которые, желая нажиться на наивности туристов, завышали цены как минимум втрое. Помимо этого дважды пойманную машину попросту увели у меня из-под носа, но на третий раз я все же первая уселась на заднее сидение, назвав нужный адрес. Автомобиль сдвинулся с места, подняв облако золотой пыли. — Мумбаи — замечательный город, — сделала комплимент водителю я, надеясь немного поговорить на хинди. Несмотря на то, что язык я знала в совершенстве, где-то тем не менее проскальзывал едва различимый акцент. Видимо, уловив его, водитель потерял ко мне всякий интерес. Он промычал нечто нечленораздельное, и я попыталась вновь. Из принципа. — Невероятный прогресс — как сильно он изменился за последние годы. Водитель молча сделал громче радио, из которого лился заводной саундтрек недавно вышедшего болливудского фильма, и я разочарованно опустилась на спинку. Вот почему, когда не надо, этих таксистов не заткнуть, а когда ты готов с воодушевлением обменяться любезностями — они упорно демонстрируют неумение говорить? — А кондиционер у вас тут не предусмотрен? — с нажимом спросила я, принявшись обмахиваться оставшимся у меня посадочным талоном, но водитель сделал вид, что не расслышал. — Ясно. Так как иных альтернатив у меня не было, я принялась следить за проносящимися за окном пейзажами. Многочисленные стройки. Женщины и молодые девушки, прогуливающиеся по городу в красочных сари. Разве это не может не вызывать уважение — с таким трепетом относиться к национальному костюму? Я с грустью взглянула на свою легкую хлопковую тунику. Будь у меня чуть больше финансов, я могла бы приобрести настоящее сари. Но так получилось, что экономить приходилось буквально на всем подряд, потому о еще одной мечте пришлось забыть. Как я и предполагала, до места мы добрались чуть больше, чем за час. Я расплатилась с водителем, не оставив ему чаевых (сам виноват), после чего отправилась к кассе, чтобы приобрести входной билет. Чем ближе я подходила к пещерам, тем больше ощущала клокочущее в груди возбуждение. Дело в том, что у меня была еще одна причина заглянуть именно сюда. Храмы, спрятанные здесь, частично затронуты и в моей работе. Ведь местность носила и другое название — пещеры Махакали. Оно появилось значительно позже, и многие исследователи считают его ошибочным, но с этим я не согласна. Если верить некоторым моим находкам, здесь на протяжении нескольких веков ряд последователей активно поклонялись Кали. Я решила не упоминать это в диссертации, так как мне так и не удалось заполучить в хорошем качестве фотографии священных писаний, что вырезаны на стенах. Все оказались либо смазаны, либо плохо пропечатаны. Но что, если тут тоже разбросаны кусочки нужного мне пазла, и судьба распорядилась восполнить эту брешь? Солнце поднялось высоко над горизонтом, и я, воспитанная в сырости прохладного Лондона, начала буквально изнывать от жары. Людей вокруг было мало, что не удивительно — данная достопримечательность не особо привлекательна для туристов. Выглядит она неухоженной, если не сказать заброшенной. Даже жаль, что большинство не понимает, что именно упускают. Желая во что бы то ни стало совершить задуманное, я поудобнее перехватила смартфон и, оставив первые пещеры на другой раз, направилась дальше. Туда, где на заре веков располагались непосредственно храмы. Я беспрепятственно проскользнула внутрь, жадно пожирая глазами убранство. Какая красота! Подумать только: все это было создано в I–VI веках и сохранилось по сей день. Вехи ценнейшей истории распростерлись прямо у моих ног. Я машинально сделала пару снимков (скорее, на память, нежели для пользы) и прошла чуть дальше, вглубь, внимательно следя за стенами. Письмена, которые меня интересовали, должны были быть сделаны на языке пали. Я почти его не знала, лишь пару десятков слов, но если получится сделать фотографии, мне будет проще найти того, кто поможет в толковании. Я продолжала изучать пещеры, стараясь не упустить ни одной детали и попутно воссоздавая в голове картины далеких времен. Вот здесь шествовал благородный монах, готовящий обряд. Вот там проходило само таинство… А там… — Наконец-то! — воскликнула я, тут же испуганно оглядевшись, но на мое счастье рядом никого не оказалось. Я подобралась ближе к надписям, вновь щелкнув затвором. Мне понадобилось время, чтобы получить удобоваримую картинку, но в конце концов мне удалось. Я убрала телефон в карман и еще раз пробежала взглядом по строфам. Где-то камень осыпался, сделав текст нечитаемым. Но где-то слова выглядели так же, как в те времена, когда их только наносили. Стоило ли благодарить за подобное реставраторов или самих умельцев — не знаю. Но я хотела впитать все это. Хотя бы частичкой души прикоснуться к великому. Я как в полудреме попыталась дотянуться до надписи, чтобы почувствовать ее на кончиках пальцев. Ну же. Должно же тут быть хоть что-то знакомое?.. Вот! Кажется, я где-то уже видела подобное. Это «нога»? Нет. «Стопа»? Да, она. Точно. Остальное не разобрать. Или… А это… Я подошла еще ближе. «Сердце», так? Вероятно… Но буквы неожиданно расплылись, скрываясь в зыбком слое дыма или тумана. В нос ударяет пряный запах благовоний. Словно издалека раздается приглушенный, разносящийся эхом удар табла, индийского барабана. Я слышу приближающийся мощный звук высокой частоты, чем-то напоминающий небольшой колокол. Звук нарастает с каждой секундой, и вскоре я узнаю что это. Караталы. Сразу несколько низких голосов затягивают протяжное «О-о-о-ом». Нет, не «Ом». Что-то другое. Незнакомое… Мрачное. Зловещее. Что-то такое, отчего кровь стынет в жилах, а руки стягивает, словно жгутом. Я пытаюсь распознать звук, но ничего не выходит. Ноги прирастают к земле. Рядом, в костре, взмывает столп огня, жар от которого чуть не обжигает щеки. Красный. Так много красного. Везде. Повсюду. Он на стенах, впечатанный в барельеф. Он на полу в виде следов человеческих ног. Следы вязкие, густые, липкие. Краска? Нет, не она. Я знаю, что это, но не хочу верить. Красный в одежде. Переплетается с чернотой. Гнилью, в которую погрузился мир. Гнилью, от которой предстоит избавиться. Такова цель. Такова ее воля. Музыка, несущая освободительную гибель, приближается к пику. Сливается с ударами напуганного сердца. Оно бьется все сильнее, болью отзываясь во всем теле. Я чувствую его в груди, в пульсе, в венах, в висках. Музыка достигает крещендо. Костер, встретившись с прахом, озаряется всполохом искр, и кровь превращается в жидкое пламя. Паника застилает взор, воздух невозможно уловить даже ртом. Люди, незнакомые, облаченные в рясы, приближаются, скрывая лица капюшонами. Осталось недолго. Голоса за моей спиной зовут. Дурманят. По всей святыне разносится глухой удар гонга. И я… …резко отступила назад. Споткнувшись о выступающую плиту, я упала на землю спиной вперед. К счастью, без особых последствий. Потирая ушибленное место и озираясь, я пыталась перевести дыхание. Что только что произошло? Но кругом все было… как прежде. За пределами пещеры все так же светило солнце, а внутри царила приятная прохлада. Абсолютное спокойствие и умиротворение. Лишь вдали слышалась оживленная речь немецких туристов, явно по случайности забредших в этот район. А меня окружали лишь каменные стены и ничего больше. Ни огня. Ни людей. Ни музыки. Ни-че-го. Я поднялась на ноги и отряхнулась, бросая короткие косые взгляды на надписи. Могли ли они иметь какое-то отношение к временному помутнению рассудка? Я выдохнула и, набравшись смелости, вернулась к стене. Моя ладонь зависла в сантиметрах от камня, но затем я медленно коснулась ее, борясь с желанием одернуть руку. Но… ничего не произошло. Пещера так и осталась пещерой. Я прижала ладонь еще раз. И еще. Бесполезно. — Отлично, Амала. Ко всем твоим проблемам не хватало еще сойти с ума, — прошептала я самой себе. А потом, моргнув, поняла, что говорить с собой, наверное, тоже не очень хороший симптом, никак не свидетельствующий о здравом уме. Но все-таки… что вообще это было?***
— Это же рейс до Хайдарабада? — Да, — подтвердила я кому-то, кто занял очередь прямо за мной. Хм. А если это был, предположим, какой-то отложенный солнечный удар? Угу, звучит ну очень логично. Или аллергия? Только на что? На базальт? Смешно. Или… у меня всего лишь разыгралось воображение. Да, вот это, пожалуй, самое близкое к правде. Я так увлеклась, представляя прошлое, что сознание само дорисовало картину какого-то дикого обряда. Значит, в следующий раз просто надо быть аккуратней с мыслями. Но только… Почему все выглядело так… живо? Я будто наблюдала за всем изнутри. Я будто была кем-то. Я будто была частью ритуала. Я поежилась и с опаской провела пальцем от запястья к локтю. Я ведь не просто видела, что там происходило. Я чувствовала это. Мне казалось, что в крови так и остались отзвуки той сводящей с ума боли. Насколько реально чувствовать подобное, если речь идет исключительно о собственной фантазии? А если это сумасшествие? Шизофрения? Как люди впервые сходят с ума? Ощущают ли нечто подобное? Может, они так же слышат голоса, которые тянут какие-то странные несуществующие мантры? А потом эти звуки приказывают пойти и зарезать кого-то. Получается, я имею все шансы стать убийцей? — Эй! Я резко пришла в себя оттого, что кто-то настойчиво и совершенно невежливо щелкал пальцами у самого моего носа. Я приготовилась дать отпор какому-то обнаглевшему индийцу, но к своему удивлению обнаружила перед собой того самого высокого мужчину, который ранее ожидал рейс вместе со мной. Его не просто светлые, а серые, как штормовое небо, глаза взирали на меня со скепсисом и недовольством. Только прежде, чем я успела поставить возомнившего о себе невесть что мужчину на место, он многозначительно указал на стойку регистрации. — Вы задерживаете очередь, — укоризненно сообщил он по-английски (точно британец!), и моя злость растворилась. Видимо, я столь сильно задумалась, что пропустила момент, когда настал мой черед. — Спасибо, — была вынуждена поблагодарить я, признавая, что в какой-то мере он имел право так поступить. Мужчина заломил бровь, явно удивившись, что ответила я ему без малейшего акцента — он-то явно принял меня за коренную индианку. Стараясь избегать осуждающих взглядов других пассажиров, я подошла к стойке, чуть было не испытав сердечный приступ по дороге — мне показалось, что моего рюкзака при мне не оказалось. На деле же он лишь свободно болтался у меня за спиной, приглашая всех и каждого сунуть в него руку, чтобы что-то стащить. Просто чудесно. Если так пойдет и дальше, я навсегда останусь в Мумбаи где-нибудь в районе Дхарави и буду зарабатывать себе на пропитание попрошайничеством. К счастью, все осталось на своих местах. По крайней мере, паспорт никуда не делся. Я передала его девушке в униформе авиакомпании и загрузила чемодан на ленту транспортера, после чего принялась ждать посадочный талон. Краем глаза я заметила, как на соседней стойке вернувший меня в реальность мужчина продолжал с подозрением коситься в мою сторону. Я показательно отвернулась. Не его дело. С каждым бывает. Девушка принялась вбивать информацию в компьютер. Наклеив бирку на чемодан, она отправила его в путь до самолета, а сама продолжила возиться с моим документом. Она удивительно долго сверялась с данными, отчего я начала нервно постукивать мыском. До чего же тут все долго. Или это она такая медлительная? Мистер Вы-задерживаете-очередь уже получил свой билет, уступив место следующему пассажиру. Девушка принялась озираться по сторонам, и вскоре к ней на помощь пришел еще один менеджер, который тут же склонился над компьютером. — Что-то не так? — уточнила я, надеясь хоть как-то их поторопить. Девушка с менеджером переглянулись. Я начала нервничать. Что их может не устраивать? — Перевеса у меня не было, — убедила я, пытаясь вспомнить, какую цифру показали весы и какое ограничение стояло при бронировании. Не могла же я ошибиться? Менеджер выпрямился и, поправив ворот рубашки, произнес на ломанном английском: — Мисс Кхан, мне очень жаль, но нам необходимо, чтобы вы проследовали в комнату досмотра. Чего? Какая еще комната досмотра? — Позвольте уточнить, по какой причине? — Вероятно, тут какая-то ошибка. Но правила есть правила. Нам необходимо убедиться. Люди и сотрудники принялись с интересом разглядывать меня. А я уже ничего не понимала. — Слушайте, если дело в перевесе… — Прошу, мисс Кхан. — Менеджер вернул мне паспорт, и в этот момент за моей спиной возникли двое рослых мужчин в темных костюмах. Ощущая, скорее, раздражение, нежели страх, я подчинилась, не видя смысла продолжать препираться. Что они могли досмотреть? Косметичку и селфи-палку? — А эта комната далеко? — осведомилась я на хинди, но ни один из мужчин не ответил. Я попробовала повторить вопрос на английском, но результат остался таким же. А вдруг дело в фотографиях, что я сделала в пещере? Но там не было таблички, что это запрещено! — Это из-за фото? — предположила я. — Если это оно, то я удалю. Немедленно. Вновь тишина. Я будто под конвоем двигалась по просторному залу аэропорта навстречу неизвестности. Меж белыми огромными колоннами, чем-то напоминающие футуристичные баобабы, сновали работники и полицейские в бежевой форме. Они… Минуточку. Я еще раз глянула на своих сопровождающих. Почему они единственные во всем аэропорту одеты столь вычурно? Мы дошли до стеклянных автоматических дверей, ведущих на улицу. — Эта ваша комната не в здании аэропорта? Молчание. У меня закрались подозрения. Что-то тут явно было не чисто. — Послушайте. — Я остановилась как вкопанная, не желая ступить еще хоть шаг, но один из мужчин грубо схватил меня на локоть и силой вытолкнул наружу. — Да как вы… Едва мы вышли на улицу, как перед нами, пронзительно взвизгнув тормозами, остановился черный тонированный автомобиль. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно. — Я никуда… — хотела в открытую возразить я, но второй мужчина тут же зажал мне рот рукой и, воспользовавшись моим секундным замешательством, попытался втолкнуть в салон. Я без промедления вскинула ноги, уперевшись в кожаное сидение, но мужчин это не остановило. Они вдвоем насели на меня, и, как бы я ни старалась вырваться, силы были явно не равны. Водитель терял терпение, выкрикивая ругательства в сторону остальных, а я продолжала упираться, стремясь освободиться, но все было бесполезно. И никто поблизости даже не подумал прийти на помощь. Словно людей тут похищают подобным образом каждый день! Извернувшись, я смогла укусить мужлана, чья потная ладонь держала мой рот закрытым. — Помо!.. — успела выкрикнуть я, за что незамедлительно получила удар по лицу. Голова моментально закружилась, и мужчины воспользовались предоставленным преимуществом. Когда я уже почти попрощалась с прежней жизнью, случилось неожиданное. На первого мужчину буквально налетел другой — тот самый высокий и сероглазый, что летел вместе со мной из Лондона. Одним четким отработанным движением он припечатал его к автомобилю, отчего тот сразу же осел на землю. Сообщник уже потянулся к внутреннему карману, но мой неожиданный спаситель оказался проворней. Он перехватил руку, заломив ее тому за спину, отчего послышался до ужаса неприятный хруст. Машина же, куда меня пытались посадить, пробуксовав в грязи, поспешила скрыться, заметно виляя на дороге, пока водитель пытался выровнять руль. Несколько человек на переходе едва успели отпрыгнуть в сторону. Тем временем мужчина-индиец, чью руку определенно сломали, получил еще несколько поставленных ударов в челюсть, после чего и он, побежденный, оказался на земле. Молодой же человек, спасший меня, стремительно нагнулся к нему и достал у него из-за пазухи… — Пистолет? — выдохнула я неверяще. — Валим отсюда, — приказным тоном сообщил он и, схватив меня за руку, рванул в сторону, противоположную от аэропорта. — Постой… те… куда… там… самолет… — задыхаясь от палящего зноя, стрессового эпизода и незапланированного марафона, пыталась вразумить я, едва поспевая за ним. Он почти втащил меня за ближайший угол, когда за нашим спинами раздались многочисленные панические крики, а затем громкий хлопок, после которого стекло совсем рядом с нами разбилось вдребезги, лишь чудом не задев осколками. Я не смогла произнести ни слова от шока, а мужчина, продемонстрировав масштаб бедствия, как идиотке, сообщил: — Если вы не заметили, леди, самолет отменяется. И прежде, чем я успела что-то сказать, он уже потащил меня прочь под звуки новых выстрелов.