Отцы и дети

Лори знала эту женщину: она новый член семерки — Штормфронт. У нее был классный костюм и она хорошо выглядела. Хоумлендер сказал, что она ему дорога и он надеется, что они подружатся. Это…интересное заявление. Лори подумала о Билли Бутчере. Должно быть, Шормфронт для папы была как Билли Бутчер для мамы. Она хотела бы принять это, но смотреть как Хоумлендер и эта женщина целуются было невероятно противно. Наверно, ее бы точно также тошнило и от Билли Бутчера, который обнимает и целует маму. Лори понимала: родители в ссоре и скорей всего больше не любят друг друга. Но это не значит, что они не могут любить кого-нибудь еще. Неправильно было бы сердиться на них за это, но… ссоры же длятся не вечно, верно? И, в конечном итоге, Хоумлендер и мама могли бы помириться… — У тебя такие красивые глаза, — Штормфронт улыбается, смотря на Лори. — Прямо как у твоего папы. Они сидели за кухонным столом, пока Лори решала математику. Мама решила сделать перерыв из-за прихода гостей и она с Хоумлендером вновь ушли шипеть друг на друга на улицу. — Спасибо, — Лори сухо улыбнулась. — У тебя классная прическа. — Правда? — Штормфронт поправила волосы и девочка слабо усмехнулась. — Что такое? — женщина обеспокоенно подалась вперед. — Тебя…что-то беспокоит? Лори задумчиво покусывала внутреннюю сторону щеки, не торопясь отвечать. — Можешь сказать, клянусь, это останется между нами, — она подмигнула. Но Лори все еще хмурилась. Штормфронт выглядит неплохой, но девочка делает усилие, чтобы улыбнуться ей. Лори просто хочет, чтобы Хоумлендер и мама помирились и обнимались друг с другом, а не с чужими людьми. Но это было эгоистично, она понимала. И Штормфронт не виновата в том, что родители больше не хотят быть вместе. — Ты теперь…с моим папой? Штормфронт поджимает губы и грустно улыбается, убирая с лица Лори выбившуюся из хвоста прядь, из-за чего девочка неприятно поморщилась. — Ты уже говорила с папой об этом? — Ну…это какие-то взрослые скучные вещи, — Лори качает головой и усмехается. — …Они больше не любят друг друга. — Но они любят тебя. Это главное. Любимая отговорка всех взрослых. Девочка задумчиво кивает, хоть и не верит этим стерильным сухим словам. — Надеюсь, мы с тобой подружимся, — Штормфронт улыбается и Лори тоже, но больше из вежливости. Лори замечает, что мама в последнее время ведет себя странно. Она нервная и выглядит не выспавшейся. Девочка думает, что, возможно, это как-то связано с Штормфронт. — Тебе нравится папина подружка? Бекка удивленно приподнимает брови. — Ну, Штормфронт, — уточняет девочка. Лори методично выводила стрелочки от исторической личности к определенным историческим событиям, не поднимая глаза на мать. Бекка закусывает губу и насильно тянет из себя улыбку. На самом деле каждый раз, когда эта сука прикасается к ее ребенку, Бекка готова схватить тефалевскую сковородку и хорошенько прописать той по роже. — Она…достаточно милая. Девочка хмыкает и косится на маму. — Мне не нравится, когда она обнимается с папой, — Лори морщит небольшой носик. — И когда они целуются…буэ, — девочка прикрывает рот рукой и смотрит на реакцию матери. Бекка усмехается пожимает плечами. — А тебе? — Что мне? — Тебе тоже не нравится смотреть, как Штормфронт трогает папу? Бекка поджимает губы и бросает дочери быструю лживую улыбку, прежде чем отвести взгляд. — Мне…мне все равно, детка. У него своя жизнь и он может быть с кем захочет, верно? — она перелистывает страницу книги, но мысли слишком густые в ее голове и читать не получается. — …Если бы вы с ним помирились… — Лори поджимает губы и низко опускает голову, скрываясь от острого взгляда матери. — Все было бы хорошо… — Это…это невозможно, — женщина рвано вздыхает и быстро облизывает пересохшие губы. — Порой люди расстаются навсегда и этого никак нельзя изменить. — Но почему? — Лори зло супится, сильно сжимая карандаш в руке. — Что он такого сделал? Или это ты что-то сделала?! — Лори, не надо повышать голос, — тон Бекки был спокойный и строгий, но сердце от спрятанного где-то глубоко внутри ужаса застучало быстрее. — Вы ничего мне не рассказываете и все время ссоритесь! Что он сделал, что ты боишься, что сделают со мной?! — девочка вскочила с места; карандаш в ее руке уже давно треснул, но сама Лори этого даже не заметила. — Папа добрый, он никого не обижает, зачем ты говоришь ему, чтобы он не обижал меня, если он этого никогда не сделает! Бекка проглотила ком, что встал в горле при воспоминании о том самом дне. Глаза наполнились водой слишком быстро и женщина старалась смаргивать тяжелое наваждение как можно быстрее. — Лори! — Бекка поднялась, до боли сжимая челюсть и смотря дочери в глаза. — В свою комнату. Сейчас же. Подбородок девочки мелко задрожал, а когда она обратила внимание на разломанный карандаш, то виновато опустила голову. — Я просто хотела…я просто думала… — по красным щекам толстыми градинами потекли слезы. Бекка присела рядом с девочкой, смотря на нее снизу вверх. — Милая, твой папа… — женщина сглатывает горечь и делает пару глубоких вздохов. Разве она может рассказать такое? Рассказать, что милая, маленькая Лори это всего лишь результат изнасилования; мерзкого и подлого манипулирования. Что никто и никогда о ней даже не задумывался, не хотел, не планировал ее. С какой силой может ранить эта информация? В каком возрасте ей можно будет узнать правду? Правда для Лори — это бомба замедленного действия. Когда девочка ее узнает, она больше никогда не будет прежней. Ее душа, ее сердце будут изранены. Разве может Бекка этого допустить? — Лори, зайка, понимаешь…он…о-он просто однажды неправильно меня понял и …и я обижена на него за это. Он считает, что ничего плохого не сделал, но мне все равно…все равно очень обидно, — голос Бекки дрожал, пока она говорила. Слова шли через сердце и ранили глубоко и больно, заставляя старые раны ныть. Лори уткнулась холодным носом матери в шею и тихонько вздрагивала. Девочка правильно думала: некоторые вопросы не стоит задавать — слишком много боли они приносят. Лори с отцом и его новой подругой несколько раз ходили вместе гулять в парк. Хоумлендер пытался научить девочку летать, но ничего не получалось. Лори по прежнему была очень прочной и хорошо слышала, но ни смотреть сквозь стены, ни летать, ни пулять лазерами из глаз, ни даже супер силы у нее не было. Хоумлендер расстраивался и бубнил себе под нос плохие слова. Штормфронт ее почти всегда успокаивала и подбадривала, и девочка даже решила улыбнуться ей по настоящему. Вообще, Штормфронт была довольно милой. Только вот…она говорила странные вещи. Что Лори первый рожденный супергерой и что у нее есть великое предназначение. И что они особенные, избранные. Что есть люди, которые этого не понимают и пытаются оспорить их права. Лори не до конца понимала о чем речь, ведь лично ее никто не притеснял, поэтому девочка все время недоуменно поглядывала на Хоумлендера. Он кривился и пожимал плечами. Лори думала, что Штормфронт просто интересуется какой-то темой очень сильно и ей нравится об этом разговаривать. Ну, она выслушала лекцию о различиях Диплодока и Брахиозавра, так что она имела право высказаться. А вот на тему отношений родителей Лори решила даже не заикаться. Все это не принесет ничего кроме очередной порции слез и вранья что все хорошо, все ее любит и ничего больше не имеет значения. Но и чувства свои она прятать не собиралась. Какой бы хорошей Штормфронт не выглядела, Лори не хотела подыгрывать и изображать дружбу. Она по прежнему была вежливой, но держаться старалась поближе к отцу. Прикосновения Штормфронт были нежными и аккуратными, но Лори все равно реагировала на них хмуро, пока Хоумлендер не уточнил, что ее лучше не трогать без разрешения. Женщина в тот момент выглядела удивленно, но на дерзкий взгляд девочки подарила ей лишь ласковую улыбку. — Тебе нужно оттолкнуться от земли, — Хоумлендер вкрадчиво объяснял стоящей на небольшом булыжнике девочке, постоянно водя у нее перед носом пальцем в красной перчатке. — Это произойдет инстинктивно, ты просто поймешь что падешь и полетишь. Давай, попробуй, — он взмахнул рукой. Лори улыбнулась, вытянула руки вверх и прыгнула, приземляясь на ноги. Хоумлендер разочарованно фыркнул и чертыхнулся себе под нос, но Лори прекрасно слышит каждое его ругательство (он часто ругается). Девочка грустно улыбнулась. Она понимала, почему он расстроен, но это же не конец света, верно? Ей хотелось подбодрить его. Можно было бы просто поиграть, а не все время пытаться учиться проявлять способности. В последнее время они только этим и занимаются — Хоумлендер даже перестал предлагать Лори поиграть в мяч (что с одной стороны хорошо, так как она не очень любит это делать, ведь занятие выглядит бессмысленным, но это приносило ему радость). Все что они делают это постоянно учатся стрелять из глаз, летать и крошить рукой камни. Определенно, нужно отвлечься. Лори снова прыгнула, повиснув на его руке. Ей нравилось на ней качаться, как на ветке дерева, к тому же это было безопасней — так как ближе к земле, если она вдруг упадет. — Давай, попробуем еще раз, — он аккуратно стряхнул девочку с руки. Лори надуто забралась на булыжник. — Может, я не умею летать? — она капризно хмыкает. — О! Давай, ты кинешь этот камень в пруд! — Умеешь, — Хоумлендер игнорирует последнюю фразу и убирает руки за спину, подходя ближе. — Просто ты еще не знаешь, как пользоваться некоторыми способностями, — он натянуто улыбнулся и вновь взмахнул рукой. — Давай. Лори в очередной раз приземлилась на землю. Хоумлендер кивает и говорит пробовать еще. — А когда ты научился летать? — Лори не спешит забираться снова. — Деда долго тебя учил? Или это бабуля делала? Мама говорит, что ее родители на другом конце света и она давно с ними не общается. А твои мама с папой? Можно будет и с ними познакомиться? — девочка потрясла сложенными в замок руками, конючя, словно маленький щенок. От этих вопросов Хоумлендер подвис на пару секунд. Его лицо продолжало сохранять все ту же фирменную улыбку, вот только глаза стали выглядеть потухшими. Лори не очень любила такое его состояние: он будто уходил куда-то глубоко в себя и это выглядело жутко. — Нет они… — он поморщился и задумчиво посмотрел на девочку. Лори внимательно наблюдала, наклонив голову в бок. — Они давно умерли, а что касается полета, то …Меня просто сбросили с большой высоты, — он пожал плечами. — Я был…помладше тебя, — он усмехнулся, но его глаза по прежнему были мертвыми. — Что?.. — Лори нахмурилась. — Но зачем… — она подошла к Хоумлендеру, взяв того за руку. — Ты испугался? — Немного, — он хохотнул. — Это было… незабываемо, — Хоумлендер зло поморщился, смотря куда-то вдаль, проваливаясь в свои мысли. Лори поджала губы и крепко обняла его. — Мне очень жаль, папа, — тихо пробубнила девочка. — Бабуля с дедулей плохо поступил с тобой. — Да, да, — он похлопал девочку по голове, мягко отстраняя ее от себя. Лори не хотела отлипать, поэтому демонстративно проигнорировала то, как Хоумлендер попытался отстранить ее, пока он не сделал это достаточно сильно. Она бы ни в коем случае не стала нарушать его границы, просто Лори думала, что, может, он смущается того, что расстроился. Она правда просто хотела показать ему, что он может не скрывать свои чувства перед ней. Девочка недоуменно нахмурилась и вновь попыталась его обнять. — Лори, — он сердито пригрозил ей пальцем. — Не надо. Не сейчас. — Хорошо… — девочка неловко сцепила руки за спиной и пнула ближайший камушек. В моменты, когда Хоумлендер начинал вести себя странно, Лори казалось, что она будто теряла с ним связь. До этого он был ее другом и с ним ей было комфортно, она доверяла ему. Сейчас это кто-то чужой, злой и странный. С мамой таких проблем не было: когда она грустит или злится — это все еще она, но с Хоумлендером все по другому. У Лори как будто бы два папы: один добрый, очень общительный и тактильный, который любит рассказывать всякое и объяснять абсолютно все, что бы Лори не спросила; второй вечно недовольный, со лживой улыбкой и злыми глазами. Они шли домой молча; Лори просто плелась сзади, периодически поглядывая на прямую напряженную спину отца. Ей хотелось развеселить его, чтобы он снова стал прежним. Она раздумывала над тем, чтобы схватить его за плащ — но идея была плохой, потому Лори сразу отмела ее, — или, может, попросить маму разрешить посмотреть вместе с ним телевизор подольше или они могли бы поиграть во что-нибудь. — Почему ты сегодня без Штормфронт? — Лори догнала его и все же аккуратно прихватила за плащ, чтобы он притормозил. — У нее дела, — Хоумлендер улыбнулся, несмотря на девочку. — Она…как она тебе? Вы подружились? — его голос казался таким тусклым и отрешенным, что Лори даже и не рассчитывала говорить правду и расстраивать его еще сильнее. — Да, она очень милая. И мне нравится ее прическа, — Лори под шумок притиснула свою маленькую ручку в его слабо сжатый кулак. — Здорово, наверно, летать вместе туда сюда, — девочка медленно начала раскачивать их руки. Хоумлендер с улыбкой посмотрел на нее и кивнул. Он уже не был настолько отрешенным, но все еще печально-задумчивым. Лори улыбнулась. Он аккуратно отдернул руку, сцепив их за спиной. Дома, за столом, они обедали молча. Лори заметила недоумение мамы, которая периодически с подозрением косилась на Хоумлендера. Он тихо поблагодарил ее за порцию лазаньи. Он казался таким…маленьким. Его голос едва удавалось разобрать; весь такой задумчивый, взгляд исключительно в тарелку. Хоумлендер сухо попрощался и ушел, перед этим отстраненно потрепав Лори по голове. Девочка чувствовала себя странно-виновато. Ей хотелось извиниться, только вот она не до конца понимала за что. — Что-то случилось? — Бекка обеспокоенно взглянула на дочь. Лори пожала плечами. — Думаю, он расстроился из-за неприятных воспоминаний. — Это каких? — Я… — Лори виновато опустила глаза. — Я спросила, как он научился летать и он сказал, что его сбросили с большой высоты, — девочка тяжело вздохнула. — Мне…очень жаль. Нужно было извиниться перед ним… Бекка поморщилась. — Ты не сделала ничего плохого, детка. Не ты заставляла его прыгать и тебе не за что извинятся. Ты не читаешь мысли, чтобы определять какой вопрос заденет, а какой нет. — Но… — Никаких но. Он взрослый, Лори, верно? Ты не должна заботиться о нем. Его чувства не сахарные, ничего с ним не случится. Единственное: в следующий раз ты можешь спросить, на какие темы тебе можно задавать вопросы, а на какие не стоит. Но и это должен уточнять не ребенок, — сердито пробубнила Бекка под конец. Девочка поджала губы и кивнула. Штормфронт говорит, что папа Лори хороший актер и снялся в куче разных фильмов. А еще в его честь есть аттракцион в Воутленде, и даже целый музей! И она — Лори — может сходить туда. Девочка с горящими глазами поворачивается к матери, в ее «пожалуйста» целая мольба. Бекка улыбается и говорит, что все это они обсудят потом. Но этого «потом» не происходит. Находятся тысяча и одна причина по которой Лори не может пойти ни в парк, ни в музей. На все вопросы ей отвечают однозначно и сухо. Лори не знает, что ей делать. Она чувствует внутри странный ком — он давит на нее, не дает уснуть и как облако диких пчел кружит в мыслях, затмевая все остальное. Ее голова была тяжелой и туманной от запретов, от вопросов, от чуждых эмоций, которых она не понимала. Теперь мечтой Лори были не динозавры, ни музеи и яркие парки с аттракционами. Она просто хотела, чтобы мама с папой хотя бы помирились. Пускай она будет с Билли Бутчером, к которому порой убегает тайком (конечно же Лори слышит все это). Пускай папа будет со Штормфронт. Только пожалуйста, пусть они перестанут друг друга ненавидеть. Свою последнюю ночь перед очередным потрясением Лори плачет, зажимая рот рукой. Когда Штормфронт и Хоумлендер окружают Лори во дворе, пока она ловит кузнечиков, девочка на секунду пугается, будто бы она сделал что-то не так и сейчас ее будут отчитывать. Но нет. Они говорят, что хотят ей что-то показать и Хоумлендер наклоняется, терпеливо ожидая, когда Лори пойдет на руки. Она обнимает отца за шею, но в каждом ее движении неуверенность. Они взлетают и Лори вскрикивает, цепляясь за плечи Хоумлендера. Он улыбается и обнимает ее крепче, хваля за сильную хватку. Когда они замирают, как будто в невесомости, девочка опасливо приоткрывает глаза. Она видит свой дом. Он такой маленький, как игрушечный. Парк, магазин, озеро и еще пару домов и зданий. Лори хмурится в непонимании. Вдоль всего города шла огромная бетонная стена. Все внутри было похоже на один большой загон. — Я хотел сказать тебе раньше, но не знал, как ты отреагируешь, — говорит Хоумлендер и сокрушенно вздыхает. — Твоя мама…она врала тебе. Твой дом, все это место…не настоящее. Она держала тебя в дали от всего мира. Вдали от меня. Глаза Лори наполняются слезами и она отрицательно мотает головой. — Нет…нет… — Мне очень жаль. — Хоумлендер поджимает губы и прислоняется лбом к виску девочки. Лори не задалась вопросами почему и зачем. Все что было — это обида. Горькая и мерзкая. Ее друзья, соседи…все это ненастоящее? Значит, все это время она могла пойти на супергеройский фестиваль или в музей динозавров? Девочка заплакала, обнимая Хоумлендера. Они медленно спустились. К тому моменту Лори немного успокоилась, все еще обрабатывая ту шокирующую информацию, которую получила. — Мне жаль крошка, но она все это время держала тебя в клетке, — Штормфронт присела перед девочкой на корточки. Лори замотала головой, зло хмуря брови. Меньше всего сейчас ей хотелось говорить с ней. Девочка попыталась отойти обратно к Хоумлендеру, но женщина схватила ее за запястье. — Она лгала тебе, Лори. Я знаю, это больно, но ты должна… — Замолчи! Штормфронт вскрикнула, когда Лори ее оттолкнула. В глазах защипало и зарябило, и все вокруг стало каким-то слишком ярким. — Воу, Лори, стоп, успокойся! Хоумлендер загородил Штормфронт, вставая между ними. Его лицо светилось от счастья, он медленно опустил руки на плечи девочки, крепко сжимая их. — Я же говорил, что ты такая же, как я, — он обнял ее. — Ты моя дочь. Лори подрагивала и шмыгала носом. Она не слышала ни слова из того, что он говорил. Но она не хотела, чтобы он отстранялся. Она просто обняла его, думая, что он рад не тому, что она показала свои силы, обидев Штормфронт, а просто так. — Что тут происходит? Лори обернулась; на ее лице была печаль и гнев. Бекка в ужасе округлила глаза. — Ты врала мне… — Что?.. Нет… — Все это не настоящее! Этот дом, магазин, даже мои друзья! Вся моя жизнь! Девочка заплакала, обнимая себя за плечи. — Нет! детка, милая, прошу… — Бекка наклонилась, утыкаясь лбом в лоб дочери. — Обещаю, зайка, я все тебе объясню… Писк. Оглушающий, злой и пустой. Лори ничего кроме него не слышала. Она лишь чувствовала, как ее хватают за руку и оттаскивают назад. Она чувствовала себя очень, очень усталой. Они все говорили о чем-то, кричали друг на друга, но в какой-то момент она столкнулась взглядом с Хоумлендером. Он перестал хмурится и наклонился чуть вперед, подставляя руки. Он смотрел на нее и ждал. В нем не было злобы или других странных эмоций, он просто предлагал пойти к нему. И Лори пошла. Она вырвала руку из руки матери и прыгнула к отцу, сильно, до цветных фейерверков, жмурясь. Ее тут же подхватили и прижали к себе. Свист в ушах и холодный ветер на секунду выбили девочку из колеи, но она лишь сильнее вжалась в грудь Хоумлендера. Она впервые услышала биение его сердца. Оно было ровным, громким и успокаивающим.