Леди, леди…
Ха…
Но почему она смотрит так странно, когда я снимаю повязку? Разве когда-то я делал ей что-то плохое? Я же люблю её. И только! Что же это… Наверное, леди просто устала в поездке. Мне нужно проводить её в кровать. — Почему ты делаешь это со мной? Она прижимается к спинке, поджимает под себя ноги и всё дрожит, дрожит. Я не понимаю её странных реакций. Разве женщинам не нравится, когда их любят? — Я ведь говорил… Я люблю тебя. — Разве тех, кого любят, пугают? Разве их похищают?! — Я хочу, чтобы ты любила меня тоже, — сажусь рядом, провожу ладонью по щеке, глажу по волосам. Мягкие… Я нежен, но леди почему-то снова сжимается, пытается отодвинуться всё сильнее. — Но эти твои друзья… Они всегда говорили только плохое. — У них были причины. Ты преследовал меня… Это ненормально! Ненормально?.. Сжимаю её волосы сильнее — морщится, пищит что-то, плачет. Леди… Мне не нравятся такие слова. Хватаю её за руку, прикрепляю к спинке кровати. — Тебе придётся посидеть тут и подумать над своими словами. И ухожу, заперев дверь. При ней стоит не могу поддаваться эмоциям, но как только оказываюсь в своей комнатке, срываюсь — скребу ногтями пол, царапаю кожу до кровавых линий, кричу до хрипоты. Здесь не услышат, не придут. Может, только она услышит, может, поймёт, как больно мне без неё. Я люблю её! Люблю свою леди… Но что с ней? Она считает меня врагом? Боится? Должно быть, ей ужасно промыли мозги, если она не может увидеть искренности моих чувств. Она увидит, я покажу, покажу! Мне только нужно снять пелену с её глаз.Ха-ха, это будет легко. Только…
В этот раз я прихожу в себя долго. Долго лежу на кровавых досках среди ошмётков и осколков, пытаясь найти силы, просто подняться. Я слаб. Но она делает меня сильнее. Да, да, нет сомнений… Такая хрупкая в голубоватой подсветке нашей спальни, с одной пристёгнутой рукой, она дрожит на кровати, забывшись сном. Устала… Это сложная ночь. И совсем, похоже, замёрзла, не дотянувшись до одеяла. Ничего, моя леди… Я согрею тебя. «А?.. Ааах?!» Этот писк у самого уха. Ладонь упирается в грудь. Почти больно, и я открываю глаза. Ах, моя леди, почему ты так активна в столь ранний час? Я едва могу пошевелиться, только прижимаю её немного теснее к себе. — Тсс, леди, давай полежим ещё немного. Но она не унимается. Толкает, дрожащим голосом спрашивает: — Почему… Почему ты здесь?! — Мне плохо. Я честен с ней. Только с ней. Голова разваливается на части, она вот-вот лопнет. И только ткнувшись лбом ей в плечо, я могу немного ровнее дышать. — Всё равно! Уйди, мне не нравится так! Как громко… Не могу выносить. Её крик разрывает голову на части. Соскальзываю, упираясь руками в матрас. — Как грубо, леди. — Грубо?! Ты… Ты… Но она не заканчивает, снова срывается на плач, снова закрывает лицо ладонью.Это. Невыносимо.
— Леди… Будь тише, — поворачиваюсь к ней, провожу ладонью от виска к щеке, потом к шее. — Руки… — Что «руки»? Она не сразу отвечает, запинается, прикусывает губу, будто сначала хочет сказать что-то другое. — Почему… Почему у тебя руки в бинтах? Леди интересуется мной… Хорошая такая. Она делает первый шаг, чтобы выбраться из ментальной пелены. Я покажу это, если ей интересно. Развязываю бинт на одной руке — падает ей на колени. И леди видит мои мерзкие шрамы, полученные с раннего детства. Отодвигается к стене вплотную, закрывает рот ладонью и качает головой. Не нравится?.. Да, мне тоже. — Они затянутся теперь, когда ты рядом. — Сумасшедший… — шепчет. — Я не лекарство, я человек! Я сумасшедший?! О, знала бы она, как сильно я ненавижу это слово. Почти так же, как люблю её. — Но только ты можешь исцелить меня. Только ты, моя леди! Я подвигаюсь ещё ближе, ладонь касается бедра. — Я не могу… Пожалуйста, отпусти! — Твоя любовь — вот моё лекарство. Вторую руку привязываю своим же бинтом, сажусь ей на бёдра. Мои ладони на плечах и ниже. Глажу, целую… От крикосновений к такой нежной коже сразу становится легче. — Я… Буду любить тебя… — шепчет, — если развяжешь. — Правда?.. Она кивает часто-часто и смотрит прямо в глаза. Снимаю верёвку с первой руки — леди разминает пальцы и совершенно неожиданно проводит по щеке. Она и правда понимает?.. Быстрее, чем казалось. Но она умная. Да… И наконец-то не пытается поймать меня в ловушку. Снова нежная и милая, как когда мы познакомились… Только зрачки всё ещё очень узкие. — У-у тебя очень… — бормочет, оглядывается, будто ищет что-то. — Глаза красивые. У меня?.. Нет, они обычные. Как у семидесяти процентов людей в мире. Не то что её… Я не верю этим словам. Но факт! Моя. Леди. Сделала. Мне. Комплимент. Наверное, это просто лучший день из возможных. — Не сравнятся с твоими. Ты… Слишком прекрасна для человека. — С-спасибо?.. Но она до сих пор дрожит, когда я придвигаюсь ближе, сжимается, когда касаюсь поцелуем трепетных губ. Почему такая реакция? Леди ведь тоже любит. Она сама так сказала. От этого поцелуя чуть легче, но голова до сих пор раскалывается. Так больно… — Моя прекрасная… Молю, исцели меня. — Но я не врач, как я могу? — Мне лучше от каждого твоего прикосновения. Лучше, лучше… Её тонкие пальцы, дрожа, трогают мне виски. Как хорошо, чёрт… Холодно. Как хорошо… с губ срывается стон. Мне так невероятно хорошо с ней… Что бы она ни делала. — Э-эй? Ты что? — Мне так… Хорошо с тобой. Кажется, перед глазами окончательно темнеет, и я падаю, слыша только тихий писк. Что?.. Кажется, я открываю глаза впервые за пару лет. Какое странное ощущение свежести, не чувствовал этого целую вечность. Моргаю, чтобы зрение прояснилось, и почти спрыгиваю с кровати, зарываясь пальцами в волосы. Я… Лежал не только на кровати. Там была женщина. Привязанная одной рукой к кровати, заплаканная, дрожащая. Какого чёрта?! Это зашло слишком далеко! Боже… Хотя бы её одежда, кажется, в порядке. Тянусь к бинту, развязываю узел — она распахивает глаза и смотрит так… Я вижу своё отражение в радужке. Искривлённое, будто вывернутое. Я сейчас… Такой монстр? Ощупываю карманы — бросаю ей ключ. Хриплю: — Убирайся. — Ч-что? — Убирайся! Живо! Пожалуйста… Запри дверь и позови на помощь. Телефон внизу должен работать. Я только падаю на колени, наблюдая, как она выскакивает наружу, сверкая босыми пятками. Щелчок замка… Только осторожнее, девушка, там может быть стекло. В голове снова пульсирует эта жуткая мысль. «Люби меня»… Потому что никто этого не делал. Таблеток нет… Чёрт. Прошло много времени? Зарываюсь пальцами в волосы, сдавливаю голову. Нужно продержаться только немного.***
— Я… — голос девушки дрожит, когда она видит меня. Она тяжело сглатывает. — Так боялась… не знала, чего ожидать, — прерывается, всхлипывая. Человек в форме протягивает стакан воды. — Но думала, что смогу сбежать, если немного подыграю. Если пообещаю, что буду любить… Но на следующее утро он сам отпусил меня. Сказал бежать и звать на помощь… Было так странно. Она снова плачет, а я могу только закрыть глаза, чувствуя устремлённые на меня взгляды. Эти люди... Одни в форме, вторые в халатах. У них были нужные таблетки, и поэтому теперь я ещё держусь. Настоящий я. — Прости, — смотрю на девушку из комнаты. Она, кажется, старается отодвинуться уже из-за этого. — Я правда… Монстр.