Всегда есть что-то еще

      Пробуждение давалось мне тяжело. Реальность то наплывала могучей волной, то откатывалась, истончалась до почти прозрачного кружева. Мне мерещились Лелиана и Солас, Кассандра, однажды — Варрик, несколько раз — Андерс и Айдан. Чаще Андерс. Я привыкла видеть его лицо, когда болела. Не было только Китти, ее присутствие я всегда чуяла и без зрения, и вот сейчас в душе зияла пустота на том месте, где обычно ощущалась демонесса. Это было непривычно.       В какой-то момент мне почудилось, что я снова в своей постели в Башне Бдения. Что не было всех этих лет, не было проблем… Я открыла глаза. Яркий свет ослепил, тут же заставляя зажмуриться. Первым приятным открытием стало то, что больше ничего не болело. Может, Андерс мне не привиделся? Настолько здоровой я не ощущала себя уже много дней — ребра благоразумно молчали, рука вела себя прилично, в голове была блаженная, даже чуть звенящая пустота… Только сейчас я оценила свое состояние за последнее время: постоянный туман в мозгах и нудная, ноющая боль, которую я даже отвыкла замечать.       Пошевелив пальцами, я удовлетворенно вздохнула. Мысли лениво текли — позавтракать? Или устроить себе тренировку-разминку? Я так привыкла танцевать, что несколько дней без музыки казались пустыми… Вот только кто ее будет играть?       Второй раз я решилась осмотреться только через полчаса. То, что все случившееся со мной — не сон, я поняла почти сразу после пробуждения. Здесь — где бы ни было это «здесь» — пахло не так, как в Башне Бдения. Раскаленный на солнце камень, тонкие нотки влажной земли, металл и пыль, выделанная кожа сменились на сушеные травы, теплое дерево и снег. Но матрас под спиной был сравнительно мягким — не голые доски, но и не пуховая перина, — одеяло теплым и не колючим, так что ощущение безопасности прочно поселилось в душе.       Первым, что я увидела, был шкаф. Книжный шкаф, в котором стояло несколько пыльных томиков — ничего особенного, но возникло странное чувство узнавания, словно я уже видела именно этот шкаф. Скользнув взглядом вдоль стены, я заметила сундук. В душе зашевелилось какое-то нехорошее предчувствие, вдребезги разбивающее давешнее благодушие. Я медленно встала, подошла к сундуку, хотела коснуться крышки, но в последний момент отдернула руку. Что-то такое… вспоминалось. Что-то… не то. Обернувшись, я беглым взглядом окинула всю комнату, останавливаясь на кровати. Она тоже была… другая. И в то же время — правильная, такая, как и должна быть. «Аль, в каждом доме есть кровать»… И вдруг воспоминание девятилетней давности накрыло волной, и мир в глазах потемнел. А еще здесь был алтарь!       Я вылетела наружу так быстро, словно за мной гнался легион демонов. Воспоминание об этом доме вызвало такой ужас, что соображать здраво не получалось, хотелось только спрятаться, ощутить себя в безопасности… Лелиана! Она должна знать, что происходит…       Все вокруг было и знакомым, и незнакомым одновременно. Дома стояли не так, как мне помнилось, но церковь, как и раньше, доминировала над всей деревней. Церковь! Если Лелиана где-то и есть, то там. Я побежала по покрытым снегом дорожкам, не обращая внимания ни на что. Но одна картина все же заставила меня замереть и отшатнуться.       Стоило подняться на второй уровень деревни — дома располагались ступенями, почти как в Редклифе и ровно так же, как десять лет назад, — как я увидела огромный костер, чуть-чуть не дотягивающий до моего роста. Рядом, спиной ко мне, стоял Варрик в своей ярко-красной рубашке, оживленно что-то рассказывающий пареньку в солдатской форме. Мне примерещились метель и полумрак дурной погоды, хотя светило яркое солнце; паника снова плеснула через край. В ужасе я пролетела мимо костра, обходя его по дуге, столкнулась с кем-то у церкви и бросилась внутрь. Бездумно добежала до дальней ее части, судорожно выискивая взглядом подругу, но она нашлась только в самом конце здания, в каком-то полутемном кабинете. Я бросилась к ней словно к спасательному кругу, вцепилась в плечи и не смогла выдавить ни слова. Тело била крупная дрожь, зубы стучали, а в голове не было ни единой мысли, только всепоглощающий ужас.       — Что с тобой? — лицо ее было удивленным и лишь слегка встревоженным, словно единственное, стоящее внимания, происшествие — это моя физиономия. С трудом разжав губы, я попыталась объяснить:       — Там… тот дом… шкаф, понимаешь? Тот самый! И кровать!       — Алиена, что случилось? — девушка чуть нахмурилась, но, видимо, что-то поняла, потому что настаивать на ответе не стала, обняла меня, гладя по спине, и успокаивающе произнесла: — Все хорошо, Аль. Я рядом…       Несколько секунд я хваталась за нее, не в силах разжать пальцы, но чувствуя, как ужас понемногу отпускает. А потом за спиной раздался знакомый неприятный голос. Преследует он меня, что ли?       — Так вот откуда столько доверия заключенной? Личные связи, сестра Лелиана?       — Именно потому, что я знаю Алиену давно, я уверена, что к взрыву она отношения не имеет, — холодно отрезала подруга, выпуская меня из объятий. Впрочем, я бы вывернулась и сама: едва канцлер заговорил, как все ужасы чудом отступили. Впору было бы разливать его голос по бутылкам и продавать как средство от страхов, вот только побочным эффектом оказалась злость.       — А вы, я смотрю, ищете любые оправдания своему нежеланию найти настоящего преступника? — процедила я, разворачиваясь к противнику.       Рассмотреть его мешал солнечный свет — канцлер стоял как раз возле окна, перекрывая его; золотистые лучи обтекали темный силуэт, образуя светящуюся корону, словно символ Церкви вокруг ее служителя. Эта картина заставила усмехнуться: вспомнился тевинтерский Черный жрец, я видела его пару раз, даже любопытства ради как-то на службу сходила. И это же подало идею для наступления.       — Но в эти игры можно играть и вдвоем. Я — леди Алиена Кусланд, Белый Страж. Помогала в убийстве архидемона, участвовала в войне против порождений тьмы, перебила кучу демонов, спасла Владычицу Эльтину, когда взорвали церковь Киркволла…       — Владычицы Эльтины больше нет, — прервал меня канцлер. — И не вы ли развязали войну в Киркволле?       Информация об Эльтине уколола в сердце иглой: неужели во всем Киркволле больше не осталось тех, кого я знала? Лирен и Тайта, мальчишки из ферелденских беженцев, мать Вильгельмина… Впрочем, Бран Кавин наверняка жив, да и вся местная аристократия — те, кого я никак не могла считать друзьями. Хотелось надеяться, что хотя бы знакомые мне храмовники выжили — Каллен, Керан вместе со своей сестрой, Мойра. И Хоук. Впрочем, в Хоуке я не сомневалась. Чтобы убить его, нужно что-то посерьезнее войны или дурацкого взрыва.       — Канцлер Родерик, вы переходите границы, — напряженно проговорила Лелиана. — Или вы считаете, одной девочке под силу было свести с ума Первого чародея и рыцаря-командора?       — Вопрос даже не в этом, — я постаралась взять эмоции под контроль и сохранить невозмутимость. Кажется, получилось, и я мысленно поблагодарила Анору за уроки. — Почему верховный канцлер Церкви так быстро отказывается от приказов своей Верховной Жрицы? Почему отказывает в доверии ее главным помощницам? И почему так стремится казнить первого попавшегося человека, даже не попытавшись разобраться в происходящем? И не окажется ли у нас после выборов… Верховный жрец? Ведь так много преподобных матерей погибло.       — Вы смеете обвинять меня? — на лице мужчины заиграла такая гамма эмоций, что я на мгновение даже заволновалась, не перегнула ли я палку. Вот сейчас его хватит удар от возмущения, и тогда я и впрямь окажусь виноватой. Но Лелиана меня внезапно поддержала.       — Но кто-то виноват в появлении Бреши, — мягким, как кошачья лапка, голосом проговорила она у меня над ухом. Вот только в этой лапке прятались очень острые когти. — Кто-то, кому Верховная жрица доверяла. Кто-то, кто мог не явиться на Конклав. Или его союзники.       — Это звучит… нелепо! — на мгновение канцлер растерялся, но быстро взял себя в руки и снова перешел в наступление: — Я не собираюсь выслушивать подобную чушь от двух убийц!       — Достаточно, — веско произнесла Кассандра. До сих пор я даже не знала, что она находится в том же помещении, что и мы, да и вообще не оглядывалась по сторонам. Теперь исправила это упущение — мало ли кого я еще могла не заметить? Может, тут вообще все остатки Конклава в полном составе, а я со своими видениями...       Кабинет был довольно большим, но все же не для полного собрания жриц, магов и храмовников; к тому же все пространство скрадывал стол, стоявший в самом центре. К счастью, он не перекрывал мне прохода к двери, так что сбежать я могла в любой момент; да и не помнила я, чтобы обходила настолько заметный предмет мебели, когда ворвалась в комнату. Один его торец щедро освещался солнечным светом из закованного в витраж окна, другой терялся в полумраке — в этом конце кабинета едва чадил один факел. Как раз под ним стояли мы с Лелианой, а место у окна занял наш оппонент.       Кассандра обнаружилась с другой стороны от стола, она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на канцлера с заметным раздражением — и мне как-то сразу эта женщина показалась близкой и родной: церковник явно бесил нас абсолютно одинаково.       — Брешь не закрыта до конца. Не стоит ее игнорировать, и взаимные обвинения пользы не принесут.       Я с трудом удержалась от вопроса — как это не закрыта? Я же отлично помнила, как энергия текла через мою руку, ее было так много, что, казалось, хватит и на три такие воронки! Но от напряжения в комнате только что не потрескивал воздух, и я сочла, что лучше промолчать. Задам все вопросы, когда уберется этот тип — что Лелиана не отдаст меня ему, я была уверена. А если и отдаст — ребра больше не болели, все мои вещи нашлись, так что сбежать мне ничего не помешает.       — Как удобно, верно? — язвительно отозвался мужчина. — Закрывала ее эта девица, так может, не закрыла до конца специально?       Раздражение поднималось все выше и выше, и в какой-то момент я поняла, что это не только раздражение. Золотистое сияние, видимое только мысленным взором, переполняло меня — как тогда, десять лет назад, когда мы здесь же спорили с другим упрямым церковником.       На самом деле, я не собиралась давить на окружающих своими возможностями. Но то ли воспоминание подтолкнуло, то ли атмосфера была подходящей, сила выплеснулась почти сама, привычно окутывая меня платьем. На мгновение мне показалось, что знакомые руки обняли за плечи, но ощущение быстро развеялось, и я куда более мирно поинтересовалась:       — Вы не можете даже допустить, что я не вру? Что и правда пыталась закрыть Брешь, и буду пытаться снова и снова, пока не выйдет? Что я действительно собираюсь помочь?       — Храни нас Создатель, — выдохнула Кассандра, поворачиваясь то ли на мой голос, то ли уловив свечение. А вот канцлер оказался непрошибаемым, несколько мгновений он молча меня разглядывал, а потом процедил:       — Это ересь.       — Это Провидение, — возразила Искательница. — Создатель дает нам знак, что мы на верном пути.       Я бы и хотела возразить — мне по-прежнему не нравилось чувствовать себя марионеткой в чужих, пусть даже божественных, руках, — но не смогла. Пусть Вера и говорила, что меня ведет воля Создателя, раньше я в ее словах сомневалась; но последний год эту уверенность немного поколебал. Слишком много совпадений мне доводилось видеть, слишком везло тогда, когда везти было не должно…       Но моего мнения никто не ждал: в конце концов, любые знаки Создателя остаются знаками, а все эти обсуждения были чистой воды политикой. То есть той сферой, где я не котировалась совершенно.       Кассандра быстро оправилась от удивления и снова уставилась на канцлера и сурово напомнила:       — У нас есть указания Верховной Жрицы. И если даже ее самой больше нет, их никто не отменял.       На стол с негромким стуком легла толстая книга в кожаном переплете. Обложку мне было видно плохо, но какой-то символ прямо в центре угадывался, и мне почему-то вспомнились книги Тароне из Киркволла, те самые, что призывали демонов. Ассоциация вышла так себе, так что на фолиант я посмотрела с опаской. Но Искательница открывать его не стала, чуть пододвинула канцлеру и веско проговорила:       — Вы знаете, что это. Джустиния оставила нам право действовать на свое усмотрение, и раз так — я объявляю о возрождении Инквизиции. Кто-то должен закрыть Брешь, наказать виновных и восстановить порядок. Долг любого человека — в стремлении к миру и Создателю.       Родерик шумно и, как мне показалось, раздраженно, выдохнул, а потом вышел за дверь — быстро, но с гордо выпрямленной спиной. Я тут же отошла, чтобы видеть обеих женщин, и с подозрением поинтересовалась:       — Инквизиция? Я знаю истории об одной инквизиции, но ничего хорошего в них нет. Не уверена, что я хочу иметь отношение к чему-то подобному.       — Ты обещала закрыть Брешь, — напомнила Кассандра, снова переводя взгляд на меня. Кажется, она не знала, злиться на меня за попытку съехать с темы или благоговеть перед открывающимся зрелищем, но судьба — или Создатель — этот выбор сделали неактуальным. За спиной хлопнула дверь, и знакомый голос поинтересовался:       — Леди? Канцлер вылетел от вас, словно увидел демонов… Дыхание Создателя!       — Каллен! — ахнула я и обернулась. Это и впрямь был рыцарь-командор Киркволла, и на его лице было написано такое удивление, словно к нему лично снизошел Создатель. Впрочем, возможно, для него именно так и было — я побыстрее развеяла свое платье и жадно осмотрела старого знакомого. Живой! Уставший, это было заметно, но теперь в глазах горела уверенность, которой раньше я не замечала. Был он больше не в храмовничьих доспехах, как-то по-новому зачесывал волосы и выглядел… свободнее, что ли. Так, как выглядит человек, у которого в жизни все идет правильно — и даже если кувырком, то это правильные кувырки.       Не сдержавшись, я шагнула ближе и крепко его обняла:       — Как же я рада вас видеть! Я так переживала за вас!       Я вспоминала его еще в Тевинтере — каждый раз, как видела местных храмовников, каждый раз, как доходили слухи о войне на юге. Вот и сегодня храмовник вспомнился мне едва ли не первым делом, стоило только подумать о Киркволле. Тогда, три года назад, мы оставляли его практически на руинах порядка, посреди только что начавшейся войны, и я волновалась за него так же, как и за остальных своих друзей. Но возможности узнать что-то о его судьбе не было: такие подробные новости до нас не доходили, а личных писем из разведки домой не пишут. Соверши я такую глупость, и Зевран бы долго меня высмеивал и, наверно, перестал бы уважать. А я ценила его отношение.       — Я… тоже рад, — с заминкой отозвался храмовник и как-то неловко обнял меня в ответ.       Руки у него оказались горячими, и я, наконец, почувствовала, что в комнате весьма прохладно. Или дело было не в температуре, а в моей одежде? В кровати я точно лежала не в доспехах и потом точно не одевалась, но что-то на мне было… я украдкой скосила глаза на себя: ночная рубаха, достаточно длинная, чтобы подметать подолом пол — и как я только не навернулась по дороге? — и достаточно закрытая, чтобы не видно было даже ключиц. Но под ней не было ничего, а тонкая ткань грела плохо. А еще до меня как-то резко дошло, что я обнимаю взрослого и не настолько уж хорошо знакомого мужчину, будучи почти раздетой. Будь я все еще в Тевинтере, это вызвало бы разве что раздражение от собственной безалаберности, но здесь, почти дома, среди знакомых… мне стало неловко.       — Простите, — поспешно разорвав объятия, я отошла на пару шагов и обхватила себя руками за плечи. — Это я от радости…       — Алиена, — позвала Лелиана, и я с готовностью снова повернулась к ней, возвращаясь к предыдущей теме. Она была не такой смущающей, а потому казалась куда предпочтительнее.       — Так что с Инквизицией? Закрыть Брешь я смогу и без всяких сомнительных организаций, у меня достаточно друзей.       — Что бы ты ни слышала о старой Инквизиции, или любой другой, мы не имеем к ним отношения, — мягко проговорила старая подруга. — Кассандра ведь сказала, для чего мы возрождаем этот орден.       Судя по словам и сопровождающему их взгляду, Лелиана помнила, какие сказки я рассказывала ей десять лет назад. Про рыцарей Храма с первой родины я тогда тоже говорила; видимо, насчет инквизиции она сделала правильные выводы. Я задумчиво изучила подругу — она изменилась, конечно, но вроде бы не настолько сильно, чтобы устраивать магический геноцид, — глянула на Кассандру… даже обернулась разок, чтобы еще раз осмотреть Каллена. Нет, все-таки организации в разных мирах не могут быть одинаковыми, а этим конкретным людям я верю. И кивнула:       — Идёт.       Лелиана с заметным облегчением улыбнулась:       — Иди, оденься и возвращайся. Нам есть, о чем поговорить.       Я снова кивнула и хотела уже было повернуться к двери, но… вспомнила, почему я вообще прибежала сюда в таком виде. Наверно, я побледнела, потому что подруга снова шагнула ближе и посмотрела в глаза:       — Что не так? Чем тебя напугал тот дом?       — Я его видела, — слова пришлось буквально выдавливать, вернувшийся ужас передавил горло. По телу пробежала дрожь, и я не смогла бы сейчас определить — от холода или от страха. Пришлось глубоко вздохнуть, приводя мысли в порядок, и только потом отвечать: — Помнишь, когда мы пришли сюда в первый раз, я просила зайти в один дом? Мне казалось, что я помню, как он выглядит, хотя ни разу там не была. Но оказалось, что ошиблась. А теперь в том доме, где я проснулась, та же самая обстановка! Как я могла помнить ее десять лет назад?       — Может быть, она просто похожа? В Ферелдене не настолько разнообразная мебель. Да и сколько уже времени прошло, — неуверенно проговорила Лел, но я мотнула головой.       — На улице. Потом, когда мы вышли из того дома и поднялись на площадь, я вспомнила, что на том месте должен быть костер. Высокий, в мой рост, и что-то красное рядом с ним. Но тогда там ничего не было, только камни. А сейчас там костер! Как раз такого размера, чтобы быть ростом с десятилетнего ребенка! И Варрик! Мне… даже показалось, что на улице снова метель, хотя там светит солнце.       — И часто с тобой такое? — снова заговорила Кассандра. Лелиана молчала, похоже, не зная, что сказать, только гладила меня по плечам; это немного успокаивало, но дрожь только усиливалась, и теперь с уверенностью можно было говорить, что я все-таки мерзну.       — Нет… Вера мне как-то показывала будущее, которого надо было избежать, — я честно задумалась, перебирая воспоминания. — То видение так и не сбылось, и для этого пришлось неплохо постараться. Но это было в Тени, и я точно знаю, кто мне это предсказание показывал. А вне Тени…       Замок и впрямь выглядел так, словно внутри ничего нет. Давно нет. Он словно бы состарился и потемнел, зловещие провалы бойниц смотрели на мир темными бельмами, в которых изредка мелькали болотные огоньки. От замка веяло жутью, словно от логова сказочного злодея…       Красные отблески лириума обрели свою жизнь, поползли по стене сначала медленно, почти незаметно для глаза, но потом восприятие снова сместилось, и я увидела, как из алого света стремительно прорастает кристалл.       Я почувствовала, как кровь отливает от лица. Непослушными губами озвучила воспоминание:       — Редклиф. И красный лириум.       — Аль, — Лелиана легко тряхнула меня за плечи. — Мы в Убежище. Все в порядке.       Я посмотрела на нее, но перед глазами были только старые видения. Они наползали друг на друга, умножая собственную жуть и пробирая до кончиков пальцев.       — Я так же вспомнила Редклиф… Замок… пустой, одинокий, ужасный… Словно в нем никогда не было жизни… — я сглотнула. Знакомый мне до последнего взорванного сарая замок, ставший вдруг древними развалинами, пугал, но кое-что пугало еще сильнее: — И красный лириум, живой, жадный, стремящийся захватить всех, до кого дотянется.       — Алиена, — она снова встряхнула меня, на этот раз сильнее, и поймала мой взгляд. — Прекрати. Все в порядке.       — Ты обещала… — я снова вцепилась ей в плечи. — Ты тогда обещала…       — У меня есть агенты возле замка, если там произойдет хоть что-то, выходящее за рамки привычной жизни, я узнаю первой, — снова пообещала она.       — И скажешь мне?       — Обязательно, — она всматривалась мне в глаза и говорила негромко, стараясь успокоить. Но на меня напало какое-то судорожное возбуждение, и мысли метались как перепуганные птицы. Слегка успокоившись насчет Редклифа, я тут же потребовала:       — Найди мне красный лириум. Он был в Храме. Если он вышел на поверхность где-то ещё… От него надо избавиться!       Думать, что лириум мог появиться не случайно, я боялась. Если Корифей сумел найти эту дрянь… да нет, как бы он смог? Это же надо или точно знать, куда идти, или перекопать все подземелья.       А потом вспомнилось, как мы ходили к тейгу Вальдасин во второй раз, когда искали Айдана. Там было столько порождений тьмы, что напади они все — мы бы точно не выбрались. Но они не нападали, а занимались своими делами… Небывалое везение. И Посланец говорил, что их тем больше, чем ближе к тейгу… А ведь Корифей может управлять порождениями…       Кажется, к дрожи добавились стучащие зубы, и на этот раз это был все же не холод. Я покрепче стиснула челюсть, чтобы не выдавать своего ужаса, но Лел его успела заметить и снова обняла. А потом выпустила и чуть подтолкнула к выходу:       — Иди.       Я кивнула и тут же вздрогнула — мне на плечи лег плащ с широким меховым воротником, от которого по телу пробежала теплая волна.       — Возьмите, Алиена. Вам холодно.       Я смущенно кивнула и пробормотала какие-то благодарности. Если бы рыцарь-командор пытался распускать руки или хотя бы пялиться, как это случалось в Тевинтере, я бы не обратила внимания. Но он бы никогда такого не сделал, только не Каллен, с его честью и верностью своим идеалам; и это заставляло чувствовать себя неловко — я успела забыть, что такое по-настоящему хорошее воспитание и благородное отношение. Сам он тоже избегал на меня смотреть, отводя глаза; кажется, стоило все-таки одеться, прежде чем лезть с объятиями.       А потом я вдруг вспомнила, что у меня был вопрос, и резко обернулась к Кассандре:       — Брешь! Разве я ее не закрыла?       — Только разрыв в храме, — задумчиво отозвалась Искательница. Кажется, мои откровения заставили ее о чем-то задуматься, и отвечать на вопросы сейчас женщина не хотела.       — Аль… — Лелиана прервала возможные уточнения и кивнула на дверь. А потом подошла к ней сама и велела одному из стражников:       — Проводи леди Вестницу к ее дому.       Тот резко отдал честь, вытянувшись в струнку, и посмотрел на меня — выжидательно и с каким-то затаенным восторгом. Я уставилась с подозрением — откуда столько радости? — и поняла, что это лицо мне тоже знакомо.       — Как тесен мир, — проворчала я. — Привет, Бевин.       В дом я направлялась с внутренним трепетом. Впрочем, продержался он недолго: слишком много разных эмоций подряд внесли изрядный сумбур в мои мысли, да и плиты пола в церкви оказались и близко не такими холодными, как заметенные снегом дорожки Убежища. Бевин, глядя на мои босые ноги, даже предложил донести меня до дома, но я гордо отказалась: хватило с меня и одних объятий, смущать второго подряд мужчину — а старый знакомый вымахал на голову выше меня и вдвое шире в плечах, — не хотелось.       Но и холод забылся довольно быстро, когда навстречу стали попадаться местные жители. Они снова на меня смотрели, но на этот раз без осуждения, скорее, наоборот — с таким же восторгом, который так явно демонстрировал Бевин. От таких взглядов тоже было неуютно — казалось, от меня ждут чего-то такого, чего я дать не в силах, заставляя ощущать себя самозванкой.       Невольно я косилась и на Брешь. Воздух больше не дрожал, и биения Завесы я не ощущала; для самого крупного разрыва знакомство со мной тоже не обошлось без последствий: теперь у него не было хоботка, который соединялся бы с храмом, но меньше он не стал, по-прежнему закручивая облака в воронку и рассылая изумрудные молнии далеко от себя. К счастью, моя рука на эти разряды больше не реагировала, по крайней мере, боли больше не было.       Чтобы отвлечься, я заговорила со своим сопровождающим, который радостно вывалил на меня и свои, и чужие новости: Коннор и правда вернулся домой, даже успел шугануть каких-то храмовников, за что жители Редклифа были ему весьма признательны — бывшие рыцари Церкви против магов ничего особенного не имели, но вели себя как обычные наемники и успели достать своим кутежом в таверне всех. Дважды в эрлинг приезжали венценосные особы и даже мой старший братец, но никто не знал, зачем. А может, кто-то и знал, но точно не Бевин, потому что он, вообще-то, живет в Денериме и служит в столичной страже. Служил, пока не решил податься на Конклав. А дома осталась его сестра, Кайтлин, с мужем и двумя детьми.       — О, так ты дядей стал? — подколола я с улыбкой и почти сразу поскользнулась на каменных ступенях. Бевин подхватил меня под локоть и бережно помог спуститься, словно я была хрустальной. До моего домика он в итоге так и вел меня под руку, и я этому только порадовалась: утоптанный в тропинки снег был еще ничего, а вот проступающие из-под него камни обжигали ноги холодом и так и норовили выскользнуть наружу.       — Ну, да. Решил, что надо защищать своих родных. И еще тебя вспомнил. Мы тебя вообще часто вспоминали с парнями.       — Меня? — я удивилась. — И чем же это я тебя так вдохновила на службу?       Его скулы чуть порозовели, и Бевин отвел взгляд.       — Ну, я немного следил за тобой. Слухи собирал. Мы тобой в детстве все восхищались: с королем дружишь, брат у тебя Герой Мора, а сама ты Белый Страж, и в башню магов как к себе домой ездишь. И еще с Защитником Киркволла дружишь, — он смутился окончательно, но все-таки признался: — Да и не только в детстве.       Я изумленно на него посмотрела и рассмеялась:       — Ну, надо же! Я и не знала, мне в Денериме вечно так одиноко было, когда Алистер бывал занят. Даже к Антиванским Воронам со скуки как-то сунулась.       — Серьезно? — он только что рот не разинул. — Расскажешь?       — Расскажу, — я улыбнулась и увидела, что мы подошли к моему новому пристанищу. — Только сейчас меня в церкви ждут. Давай вечером, когда я освобожусь, поболтаем?       — Да я сейчас тоже на посту, — смутился он. — Ты иди в дом, холодно же. Я тебя потом обратно провожу, — он замялся, а потом выпалил: — А можно я вечером ребят позову? Им тоже интересно будет.       — Можно, — я хихикнула. Оказывается, у меня в Ферелдене и поклонники были, кто бы мог подумать!       Теперь комнату я осматривала придирчивее. Помимо так напугавших меня кровати, книжного шкафа и сундука здесь имелись еще узкий комод, письменный стол со стулом, кресло и даже небольшой камин, в котором сейчас тлели почти прогоревшие дрова. На кресле лежала моя сумка, рядом прислонился Enansal. В углу возле камина лежала куча каких-то пыльных тряпок.       Я сбросила накидку на кровать и первым делом присела возле камина, сунув ноги едва ли не на угли. Перспектива обжечься сейчас казалась далекой, а вот онемевшая от холода кожа беспокоила. Поворошив рукой тряпки, с удивлением узнала в них свои черные штаны и рубашку, изодранные, местами обожженные и пропыленные настолько, что черный цвет угадывался только по воспоминаниям. Куртка где-то потерялась, видимо, не пережила последнего путешествия. Выглядело все так, будто старье решили сжечь в камине, но не успели. Жалко мне их почти не было, свою задачу они выполнили, а значит, можно вернуться к любимому белому цвету.       По ногам побежали иголочки разгоняющейся крови, и я едва удержалась, чтобы не застонать, только зашипела тихонько сквозь зубы. Сразу захотелось есть, и я дотянулась до сумки — внутри по-прежнему лежал изрядный запас шоколада. Правда, не самого лучшего из тех, что мне доводилось пробовать, но на безрыбье и крыса — мясо.       Сумка была цела, что невероятно меня порадовало, учитывая ее стоимость и содержимое. Закинув в рот конфету, я закопалась внутрь в поисках своих привычных вещей. Теперь надо мной не довлела никакая секретность, и переодеться снова во все белое — брюки, сапоги, рубашка, доспех от мастера Вэйда — было сродни чуду. Я так давно не прикасалась к драконьей чешуе и коже, что почти забыла, какие они на ощупь, и теперь заново изучала собственный гардероб. На удивление, за три года я почти не выросла, по крайней мере, и брюки налезли без проблем, и доспехи не требовали новых вставок. Даже перчатки — еще те самые, ради которых я грабила союзников Логэйна, — были почти впору, лишь сильнее обтягивая кожу. Только рубашка заметно натянулась на груди, но ее все равно скрывал доспех, так что переживать я не стала. Хотелось полюбоваться вновь обретенным счастьем подольше, но слова Лелианы я помнила, да и Бевин явно мялся у порога, и заставлять их ждать мне не хотелось.       Косы мне по-прежнему не давались, так что я и пытаться не стала — вплела несколько бусин, чтобы обозначить прическу, и на этом махнула рукой на волосы. И только тогда заметила, что под перчаткой не видно зеленых всполохов, которые нет-нет да и проскакивали по голой ладони. Стянула перчатку, осмотрела руку… Чистая кожа, ни следа магических воздействий. Неужели метка пропала? Но нет, изумрудные искорки тут же снова мелькнули, вызывая странное ощущение — словно зуд, но при этом ничего не чесалось. Больно не было, но ощущение все же оказалось неприятным, и я поморщилась. Со вздохом натянула перчатку обратно — зелень пропала. Ощущения тоже, но, в отличие от искр, ненадолго.       В одежде и, особенно, сапогах на улице оказалось гораздо комфортнее. Так что шаг я сбавила и возвращалась в церковь не торопясь. По дороге я обдумывала все произошедшее и осматривала деревню. Она и правда изменилась: дома немного уменьшились, но выглядели гораздо аккуратнее, заборчики вдоль улиц стали каменными и высотой не превышали полуметра, так что явно были чисто символическими. Раньше прямо посреди улиц росли высоченные сосны, а теперь их повырубали. Между домами тут и там стояли вместительные палатки; у некоторых полог был откинут, открывая глазам ящики и бочки, другие хранили свои тайны за плотно запахнутой тканью.       И повсюду были люди. Кажется, теперь их стало еще больше: церковные служащие, жители Убежища, солдаты, — и все они продолжали на меня смотреть, последние еще и прижимали кулак к груди, отдавая честь. Бевин прерывать молчание явно не решался, а я не знала, о чем заговорить, чтобы отвлечься. Так что, когда на меня вылетел Варрик, я искренне обрадовалась.       — Ааа, Перчинка! Ты, наконец, стала похожа на себя, а не на потрепанную тень. Хотя, говорят, здесь уже носился некий призрак невинно убиенной девицы в одной ночнушке, — приятель с ухмылкой посмотрел на меня. — Я поставил золотой на то, что это была ты.       — Выиграл, — я смущенно рассмеялась. — Мне приснился кошмар, и я не нашла ничего лучше, как побежать к Лелиане.       — С тобой мне всегда везет, девочка, — гном заулыбался и предложил: — Предлагаю пропить выигрыш за твое здоровье в здешней таверне — пиво у них ничего.       — Если мы пропьем золотой вдвоем, то здоровью можно будет помахать ручкой, — проворчала я. Вспомнилась Антива, где я уже успела злоупотребить алкоголем, и желание идти в таверну исчезло не появившись. Но Варрик укоризненно покачал головой:       — С чего это ты начала подозревать меня в жадности, Перчинка?       — И то верно, чего это я, — я хмыкнула и с улыбкой извинилась: — Но с пивом пока придется подождать, меня ждут. А потом я обещала посидеть, поболтать с Бевином, мы давно не виделись.       — Отлично, — воодушевился гном и так хлопнул парня по плечу, что бедняга чуть не свалился: — Заодно ты мне расскажешь эту душещипательную историю со взрывом сарая. Или твой приятель.       — Демоны Тени, Варрик! — Я рассмеялась. — До всего докопаешься.       — Я всегда в поисках сюжетов, Перчинка, — подмигнул он и махнул рукой. — До вечера!       В кабинет в дальней части церкви я входила с некоторым душевным трепетом, держа меховую накидку у груди как щит. В комнате, помимо тех, кого я оставила, оказалась еще одна незнакомая женщина, смуглая, темноволосая, в ярком золотистом платье. Они с Лелианой писали письма, сидя по разные стороны письменного стола в дальнем углу, сбоку от окна. Раньше я его не замечала, а вот теперь бросился в глаза. Кроме их кресел других посадочных мест в помещении не было, так что остальным приходилось стоять.       Каллен и Кассандра что-то негромко обсуждали в противоположном углу, ближе ко мне, но на стук двери обернулись все. Я стушевалась, хотела шагнуть назад, но прижалась спиной к захлопнутой створке и неуверенно улыбнулась.       — Привет.       Лелиана оторвалась от своих бумаг, осмотрела меня с головы до ног и одобрительно кивнула:       — Аль, познакомься, моя старая подруга, Жозефина Монтилье. Жози…       — Я много слышала о Вестнице, в том числе и от тебя, — мягко прервала золотая леди мелодичным голосом, в котором проскакивал знакомый антиванский акцент, и повернулась ко мне. — Рада, наконец, познакомиться, леди Кусланд.       — Я тоже, — растерянно отозвалась я. — А как вы меня назвали?       Сейчас вспомнилось, что Лелиана меня тоже так называла, когда передавала с рук на руки Бевину, но тогда я не обратила внимания.       — Вестница Андрасте, — повторила леди Жозефина. — Так вас теперь называют. Откровенно говоря, не самый удобный титул для завязывания дипломатических отношений. Церковь считает вас самозванкой, а нас — еретиками. Зато обычные люди вам благодарны.       — Лучше бы я осталась Белым Стражем… честнее, — я вздохнула. Каллен едва заметно улыбнулся:       — Думаете, титул окажется тяжеловат?       На это я только фыркнула и все-таки отдала ему плащ, мимоходом пожалев: мех оказался таким приятным на ощупь, что возвращать его не хотелось. Но вряд ли рыцарь-командор согласится добровольно расстаться со своей одеждой.       — Люди видели, что ты делала в храме, — проговорила Кассандра. На меня она смотрела внимательно, словно ждала чего-то. — А потом Брешь перестала расти. Они слышали о женщине, что стояла в разрыве у тебя за спиной, и решили, что это Андрасте.       Я молча переварила эту информацию и осторожно уточнила:       — А ты в это веришь? Канцлеру ты так уверенно говорила о Провидении…       — Я не знаю, — честно ответила женщина. — Я ошиблась, приняв тебя за преступницу, и возможно ошибаюсь сейчас. Но Брешь без тебя нам не закрыть.       Я оглянулась на Каллена; у него взгляд тоже был странным, никогда раньше рыцарь-командор так на меня не смотрел. Леди Жозефина пылала любопытством, как маленькая девочка, которой пообещали сюрприз. Похоже, ей уже успели пересказать, каким образом я пыталась убедить канцлера.       — Наверно, лучше нам объясниться сразу, чтобы потом не было недоразумений, — пробормотала я, снова вызывая светящееся платье. — Это просто одна из форм моей защитной сферы. Не благословение Андрасте, не знак Создателя, не признак избранности или чего-то такого. Просто щит. Однажды он убедил группу людей, что я — Андрасте, но это были сектанты, не очень умные, очень фанатичные… Надеюсь, вы по их стопам не пойдете. С канцлером, полагаю, я отношения уже испортила и мне бы не хотелось того же в отношении вас.       — Канцлер… сомневается, — дипломатично отозвалась леди Жозефина. Кассандра хмыкнула, отводя от меня глаза:       — Но крови он нам попьет еще немало, я уверена. Но если это… кто тогда был за твоей спиной в Тени?       — Уж точно не Андрасте, — я решила, что шокирующих зрелищ пока достаточно, и отпустила свет, снова оставаясь в своих доспехах, на мой вкус, не менее впечатляющих, чем магия. — Дух-привратник Храма Священного Праха говорил, что Андрасте навсегда ушла к Создателю и уже не вернется. Но за мной уже десять лет присматривает дух веры, думаю, это была она. Судя по голосам, которые мы слышали, точно она.       — Людям этого лучше не говорить, — мягко заметила золотая леди. — Они поверили в вас, и мы не стали опровергать этого… титула.       — Без проблем, — я пожала плечами. — В конце концов, я ведь оказалась здесь. Вера говорила, что Создатель приведет меня туда, куда надо.       — Неужели ты поверила в Создателя? — Лел спросила с заметной иронией, но я почувствовала спрятанное за ней волнение. Внимательно посмотрела на старую подругу — казалось, этот вопрос ее и правда волновал, хотя причин я понять не могла. Наверно, стоит поговорить о них потом, наедине? Мы так давно не виделись, что стоит, кажется, познакомиться заново. Но не сейчас, так что в ответ я только пожала плечами:       — Иногда совпадений случается столько, что даже мне сложно считать их совпадениями. Но это не значит, что я буду на каждом шагу оглядываться на Церковь. Мы сами творим свою историю, а Создатель может разве что указать дорогу.       Она вздрогнула и отвела глаза. Я тоже решила тему религии не развивать, были и более актуальные вопросы. Например, тот, на котором мы закончили общение:       — Так что с Брешью? Почему она еще в небе?       — Солас предположил, что тебе не хватило сил, — ответила Искательница Истины. Я на секунду задумалась, потом предложила:       — Я бы попробовала чуть позже еще раз. Проверю кое-что насчет сил… и попробую.       В голову пришло, что Китти вполне может помочь мне с силами — ведь недаром некоторые глупые маги обращались к демонам в поисках магии. Мне насовсем она была не нужна, а помочь залатать дырку в небе подруга мне точно не откажет, это и в ее же интересах. Так что надо дождаться только того светлого мига, когда демонесса меня догонит. Правда, рассказывать о ней явно не стоило: храмовник, Искатель Истины, личная убийца Верховной жрицы — вряд ли они отнесутся к демону снисходительно. Впрочем, проблемы следовало решать по мере появления.       — Мы собирались поговорить с отступниками, — проговорила Лелиана, не подозревая о моих мыслях. — Сейчас в Редклифе находится группа магов из тех, кто устал от войны. Думаю, они согласятся нам помочь.       — Я по-прежнему считаю, что нам стоит обратиться к храмовникам, — тут же вмешался Каллен. — Они смогут ослабить Брешь так, чтобы Алиене хватило своих сил.       — Вы не можете знать этого наверняка, командор, — прервала его женщина, но он не дал сбить себя с мысли:       — Вообще-то, при всем уважении, могу. Я сам был храмовником, так что точно знаю, на что они способны.       — Погодите-погодите, — влезла я, помотав головой. — Я уже ничего не понимаю. Во-первых, каким образом можно ослабить дыру в Завесе? Она — дыра, не сильная, не слабая, просто есть. Во-вторых, почему мы не можем обратиться и к магам, и к храмовникам? Совместная работа, кстати, отлично настраивает на мирный лад, может, они и воевать закончат.       — Сомневаюсь, что их можно будет уговорить работать вместе, — печально улыбнулась Жозефина. Я покосилась на свой браслет, постоянно напоминающий о том, что согласие иногда — пустая формальность, — и мрачно усмехнулась:       — Не захотят добровольно — поработают под принуждением. Или Левая рука Верховной жрицы не нароет компромата? А вообще-то можно обратиться в Круг магов Ферелдена. Ни за что не поверю, что они мне откажут. И будут нам и маги, и храмовники.       — Это было бы прекрасно, — согласилась золотая леди. — Потому что те, на кого мы рассчитывали, общаться с нами не желают — Конклав был единственным шансом на примирение, и после того, что случилось…       — Вот только в Башне Круга никого нет, — мрачно прервала ее Лелиана. — Я отправляла агентов… ты слишком долго лежала без сознания, и я надеялась, что приедет кто-нибудь из целителей. Но башня пуста.       — А Башня Бдения? — уточнила я. Лел заметно вздрогнула, но спросила ровным тоном:       — Почему я должна была проверять Башню Бдения?       — Я предлагала дяде Грегору перевезти весь Круг туда, — пояснила я. — Правда, письмом, я уже в дороге была. Но, возможно, они переехали?       — Алли, — она вдруг шагнула ближе и схватила меня за плечи. — Почему предлагала ты? Ты знаешь, где сейчас Айдан?       — На Глубинных тропах, — твердо ответила я. В душе опять всколыхнулись страхи и сомнения, все-таки три года среди порождений тьмы… оставалось только верить в своего брата, наших друзей и помощь Архитектора. — Он же писал тебе письмо, я сама отправляла.       — Я не получила, — Лелиана прикрыла глаза, а потом вдруг прижала меня к себе. — Значит, он не пропал…       А вот на меня вместо облегчения накатила тревога. Я ведь отправляла не только Лел, но и в Вейсхаупт, и в Монтсиммар. А если Корифей подался не в империю, а в главную крепость Стражей — они ведь ничего о нем не знали. Вспомнился Каронел, и сердце слегка заныло от дурных предчувствий. Влюбленность давно прошла, но уважение осталось, да и если бы не оно — никто не должен попадать в такую зависимость.       — Мне нужно отправить несколько писем, — нервно проговорила я. Подруга тут же выпустила меня из объятий, а Жозефина дипломатично заметила:       — Нам всем не помешало бы отправить несколько писем, и я была бы рада, если бы мы сделали это как можно быстрее.       — Ты расскажешь мне все, — твердо велела Лелиана. — Но позже. Если мы сейчас не займемся делами Инквизиции, то ее попросту не будет. По щелчку пальцев такие вопросы не решаются.       — Я могу помочь? — уточнила я. — У меня много разных друзей.       — Нам нужны агенты, чтобы распространить влияние за пределы этой долины, — тут же сориентировалась золотая леди. — И влиятельные союзники. На Церковь мы не можем рассчитывать, а без ее благословения говорить с нами захотят немногие.       — Король Ферелдена, — предложила я. — Принц Старкхэвена. Виконт Кайтена, хотя насчет него я не очень уверена. Если брат Дженитиви сейчас в Денериме, то можно поговорить с ним, мы раньше много общались. Капитан Авелин — думаю, после отъезда Каллена она самый уважаемый человек в Киркволле, хотя тут вам виднее, конечно. Его величество Белен; хотя на этот раз на его дружбу денег может не хватить. Еще Стэн…       — Аришок, — поправила Лелиана. — Теперь он Аришок. Но ты уверена, что он захочет с тобой разговаривать?       Я секунду переваривала такую интересную информацию и по мере усваивания улыбалась все шире. Аришок! Это же можно договориться с целой армией кунари! Вот уж повезло так повезло.       — Он назвал меня «кадан», Лел. Это серьезное слово, а кунари своих слов не забывают. Вряд ли он сделал бы для меня что-то во вред своим, но с этой дырой и ее автором точно поможет. Еще… я познакомилась с несколькими достаточно влиятельными магистрами в Тевинтере. Точнее, познакомилась-то я много с кем, но эти трое самые приличные, даже магией крови не занимаются.       Я снова покосилась на браслет, даже потеребила его в надежде, что магия ослабла и удастся расстегнуть замок, но нет, магистр Красс колдовал надежно.       — По крайней мере, двое из них. Третий — высокомерный, самовлюбленный, напыщенный… но, к сожалению, самый влиятельный. И где-то там же, в Тевинтере, сейчас Фенрис и Зевран. Не знаю, как насчет распространения влияния, но если нам понадобится кого-то убить, лучше исполнителей не найти.       Я снова задумалась, перебирая варианты. Антор Банрис в Вол Дорме, Сендис, который отлично знает лес Планасен, наемница Анна, с которой мы вместе спаслись из церкви Киркволла… Вряд ли они такие уж влиятельные знакомства? Да и письма им писать сложно — где их искать? Впрочем, чего далеко ходить...       — Фергюс, конечно, и Ферхар… то есть тэйрн Хайевера и банн Штормового берега. Эрл Теган… Да половине дворян Ферелдена можно написать, я с ними так или иначе знакома. О! Если нам надо зарабатывать репутацию, то стоит разыскать Родерика. Даже три года назад о нем уже поговаривали и в Вольной марке, и в Антиве, и в Неварре. Думаю, с тех пор он стал еще более знаменитым. И своей тэйрне уж точно не откажет.       — Аль, пиши всем, кого вспомнишь, — прервала меня Лелиана. — Мы потом обсудим, насколько это уместно.