Всегда есть что-то еще

      — Ты по-прежнему считаешь, что нам следовало сюда соваться? — тихонько пробормотала я.       Наборные мраморные полы гулко отражали звуки музыки, льющейся откуда-то из внутренних помещений, но алый ворсистый ковер глушил наши шаги. Строгие портреты в золоченых рамах взирали на гостей высокомерно и с полным осознанием собственного величия; изящные подсвечники из ярко натертой меди выгодно подсвечивали их, то подчёркивая крупные штрихи кисти, то выделяя почти живые глаза. Роскошь окружающей обстановки могла бы поразить неискушенного — да и опытного тоже — человека, но я была закалена виллами Антивы и дворцами Минратоса. Они немного проигрывали этому бьющему в глаза богатству, — кроме разве что поместья магистра Анодата, — но удивления это не вызывало: все же сейчас мы находились в герцогском имении.       Мне не нравилось ни роскошное здание, ни его обитатели — которых я пока даже не видела, если не считать слуг. После встречи с храмовниками я позволила себе полетать на Вал Руайо еще немного, и увидела все-таки местный эльфинаж — пришлось признать, что более убогого зрелища припомнить вот так сходу не получилось. Это был глубокий колодец, окруженный стенами домов так, что солнце не попадало внутрь, кажется, никогда; самих эльфов там было столько, что рябило в глазах — и это при том, что площадь района была не такой уж большой. Точнее, сверху эльфинаж показался совсем крошечным, но я помнила обманчивость местных масштабов и делала скидку на свой несовершенный глазомер. На фоне увиденного окружающая помпезность особенно раздражала, и я заранее невзлюбила хозяев поместья.       И если уж на то пошло, титул Фергюса вполне равен герцогскому, но особняк в Хайевере выглядит куда скромнее. И совсем не потому, что семье Кусланд не хватает денег на подобные излишества. Хватило бы, задайся мы такой целью — просто делать из собственного дома музей не хотелось.       Кассандра услышала и ответила, причем, далеко не так тихо:       — Вивьен — придворная чародейка. Если она хочет нам что-то предложить, стоит, по крайней мере, выслушать.       — А вы испугались роскоши, Вестница? — усмехнулся Максвелл, бдительно отслеживающий мои эмоции. Вот уж он явно чувствовал себя как дома, что вызывало вопросы: где это маг успел так привыкнуть к подобному шику? Явно не в Круге; впрочем, раз уж он лорд, дом у него вряд ли походил на халупу хоуковского дядюшки. Похоже, оствикским магам повезло с храмовниками куда больше, чем киркволльским, так что мой коллега имел возможность часто бывать в родительском доме.       — Я вообще мало чего боюсь, и уж точно не роскоши, — буркнула я в ответ. — Хотя ее тут и с избытком. Просто не спешу доверять незнакомым людям с непонятными предложениями.       — Правильный подход, — одобрительно заметил маг, и я удивлённо на него покосилась. Тревельян одобрял меня примерно… никогда. Да я и не рвалась, откровенно говоря.       — Отказываться от помощи не стоит, — возразил Солас. Он оглядывался по сторонам с ленивым интересом, словно и вправду шел по музею. Правда, восхищения я не заметила, эльф, скорее, изучал выверты человеческого вкуса, и сложно было понять, нравится ли ему увиденное. Но вот удивления в нем тоже заметно не было, и этот факт лег еще одним звеном в копилочку моих наблюдений. Будь на месте эльфа... да тот же Максвелл или, к примеру, Мэйварис, я бы ничуть не удивилась ни знанию этикета, ни отношению к роскоши или магическим артефактам. Но отшельник из лесов, ведущий себя свободнее тевинтерских магистров, был любопытным ребусом. Жаль, разгадать его прямо сейчас не вышло бы.       Я в ответ кивнула, но сказать ничего не успела: перед нами распахнули резные двустворчатые двери, и слуга — уже немолодой человек в роскошной ливрее, — негромким, приятным голосом возвестил:       — Вестница Андрасте и представители Инквизиции.       Зал, в котором мы оказались, мог бы вместить внутри всю церковь Убежища; по крайней мере, так мне показалось. Высокие панорамные окна днем наверняка пропускали много света, создавая непередаваемую атмосферу, но сейчас, в сумерках, хозяева больше полагались на канделябры и огромную хрустальную люстру, рассылающую по комнате солнечных зайчиков. Уже знакомая по коридору роскошь здесь приобрела поразительные масштабы: мрамор полов и колонн сверкал едва не зеркальным блеском, картины и барельефы аккуратно вписывались в лепнину стен, две огромные статуи дев-воительниц — похоже, очередное олицетворение Андрасте, — охраняли парадную лестницу все из того же мрамора, двумя мягкими каскадами стекающую в зал. В центре, между двумя пролетами, переливался подсвеченной водой фонтан с каменными наядами; мелкие, похожие на пыль брызги долетали даже до меня, вызывая желание немедленно вернуться на «Ястреба» и уйти в море. Но увы — в этот особняк нас пригласила особа, именующая себя «императорской чародейкой», и стоило хотя бы узнать, чего она хочет.       Особенного внимания наша маленькая компания не привлекла, да и вряд ли кто-то услышал наше представление — вечер был в разгаре, и гости общались друг с другом, пили что-то и были увлечены очередным актом этой их Игры. Мне про это развлечение орлейской знати рассказывала ещё Лелиана в те времена, когда мы колесили по Ферелдену в поисках помощников против Мора. Возможно, в другой ситуации мне бы даже интересно было понаблюдать, как создаются и рушатся репутации, как искусно выплетают аристократы ловушки из слов; но сейчас я боялась стать объектом такого внимания. Не то чтобы мне было не наплевать на мою личную репутацию среди орлесианцев, но теперь за моей спиной была Инквизиция. Ради нее стоило вести себя поприличнее и не влипать в глупые истории: нам нужны были союзники, а не насмешники.       На голос распорядителя этой вечеринки обернулась только ближайшая пара аристократов — мужчина и женщина, — тут же изобразившая на лицах радушие. Смотрелось странно, учитывая, что верхнюю половину лица закрывали маски. Но вежливость требовала улыбнуться в ответ, и я послушно растянула губы, подозревая, что от нервов оскал мог оказаться не слишком-то дружелюбным. Ощущение, что мы попали в банку с пауками, не проходило, — а пауков я недолюбливала.       Но заинтересовавшиеся нами гости вели себя вполне дружелюбно. Несмотря на маски, в остальном они выглядели вполне обычно — насколько это уместно говорить про орлейских дворян: пышное атласное платье и вышитая золотом пелерина у женщины, светлый дублет из настолько тонко выделанной кожи, что она почти просвечивала, у мужчины. Странные головные уборы, судя по всему, модные среди знати, скрывали верхнюю часть лиц, а широкое кружевное жабо у дамы — еще и нижнюю.       — Баронет Трамбле, а это моя супруга, Клариссия, — поклонился мужчина. — Нечасто удается увидеть новых людей на этих приемах. Или вы здесь по делам?       Женщина тем временем внимательно разглядывала меня, не торопясь вступать в разговор, и от ее взгляда становилось не по себе. К тому же периодически она косилась куда-то в сторону, словно сравнивая меня и нечто, мне в данный момент невидимое.       Но баронет вел себя куда спокойнее и ждал ответа. Пауза чуть затянулась, но стать невежливой ей не позволили: ближе шагнул Максвелл, уложил мою руку себе на локоть и светским тоном отозвался:       — Иногда удается сочетать приятное с полезным. Вряд ли в ближайшее время у нас получится отвлечься на высокое общество — Брешь и демоны не ждут, — он чуть поклонился и представил: — Вестница Андрасте, леди Алиена Кусланд, а я — лорд Максвелл Тревельян, ее компаньон.       Пожалуй, последняя фраза меня напрягла даже сильнее взглядов Клариссии, поскольку от таких компаньонов проблем может выйти больше, чем пользы. Но возражать не стала, не стоит окружающим знать о наших «теплых» отношениях. Улыбнулась и дополнила:       — Нам следовало бы и сейчас заниматься этой проблемой, но отказать леди Вивьен…       Кассандра, увидев, что нас с Максвеллом заняли разговором, что-то негромко шепнула Соласу, и наши спутники отправились в другую часть зала. Баронет Трамбле на это внимания не обратил: рассмеялся и наклонил голову, явно соглашаясь с невысказанным мной продолжением фразы. Его супруга мило улыбнулась и всё-таки решилась заговорить; у нее оказался милый голос — про такой говорят «щебечет», — так что орлейский акцент из ее уст звучал совершенно очаровательно.       — Неудивительно, что леди Кусланд признали Вестницей Андрасте, верно, мой лорд?       Наш собеседник тоже глянул в ту сторону, куда до того косилась его спутница, и согласно наклонил голову:       — И впрямь. Эту картину ведь писали с вас, леди Алиена?       Слово «картина» всколыхнуло во мне определенные подозрения, да и после Антивы я поостыла к изобразительному искусству. Увидев же предмет разговора, с трудом сдержала ругательства и прикрыла на мгновение глаза, чтобы скрыть эмоции. Родерик отметился и здесь, его руку я узнала сразу. И на этот раз изображена была не какая-то абстрактная танцовщица; мой художник ударился в религиозную живопись — на холсте танцевала Андрасте. Было видно, что это все же не мой портрет, и так же хорошо было видно, что моделью послужила я.       — Какое удивительное сходство, — хмыкнул Максвелл. — Неудивительно, что Андрасте выбрала вас, моя дорогая.       — А вы знаете, где сейчас находится художник? — игнорируя мага, поинтересовалась я у местных дворян. Даже попыталась снова улыбнуться, но, похоже, снова не преуспела: Клариссия отступила на шаг и снова замолчала. Ее муж оказался храбрее или, может быть, был более устойчивым к внешним угрозам, потому что отмалчиваться не стал.       — Здесь. Мадам де Фер хотела познакомиться с автором картины. Эй, — он прищелкнул пальцами, и рядом тут же оказался молодой эльф в ливрее, видимо, слуга. — Позови-ка Родерика Хайеверского.       Меня слегка покоробило такое обращение с пусть и слугой, но все же… Голос баронета прозвучал настолько пренебрежительно, что сдержать недовольство удалось с большим трудом, и я быстро отвернулась к картине. Впрочем, очередной шедевр Родерика и впрямь хотелось изучить — мне нравились его работы. Особенно когда на них не было моего лица, но тут уж стоило смириться — других его картин на глаза не попадалось.       — Так это и правда писали с вас? — снова осмелев, защебетала женщина. — Вы знакомы с маэстро?       — Знакома, — на этот раз улыбнуться удалось более естественно. — Мастер Родерик в детстве пытался учить меня живописи, но…       Договорить мне не дали. Обсуждаемый персонаж появился внезапно, вылетел из какого-то бокового коридора и сходу бросился ко мне:       — Моя тэйрна, ты вернулась!       От него ощутимо пахло вином, хотя пьян он, кажется, все-таки не был. Правда, сразу же схватил меня за руки, проигнорировав и Максвелла, и правила приличия, осмотрел и даже заставил крутануться вокруг себя. Новые знакомые — баронет и его супруга — чуть отступили, но глаза Клариссии в прорезях маски поблескивали любопытством и весельем. Похоже, леди была очень молода.       Я невольно рассмеялась, не сумев удержать суровое выражение лица. По бывшему наставнику я соскучилась куда сильнее, чем злилась на него же, так что увидеть была рада. К тому же сам он явно чувствовал себя превосходно: похоже, слава пошла моему подопечному на пользу — он слегка округлился, много улыбался и уже не выглядел вечно хмурым и напуганным. Впрочем, последний пункт вряд ли долго будет актуальным — радость от встречи быстро гасла, а обида снова просыпалась с каждым взглядом. К тому же я злилась не только за новую картину, но и еще за ту, которая пленила Клаудио.       Родерик, похоже, не растерял своей эмпатии, позволившей когда-то услышать даже призрака, и что-то во мне заметил. Улыбка слегка поблекла, он бросил осторожный взгляд на свою работу и состроил виноватое выражение лица:       — Я выживу, Алиена?       — Не надейся отделаться так легко, — проворчала я и зловеще добавила: — У меня к тебе личный разговор, и, возможно, после него ты и сам пожалеешь, что не умер заранее. Надеюсь, ты не откажешься вернуться со мной.       Последнее прозвучало приказом, но исправлять впечатление я не торопилась. Впрочем, Родерик ничуть не испугался: поняв, что я шучу, он снова заулыбался, а потом порывисто встал на одно колено и попросил:       — Прости меня! Но когда я думаю об Андрасте, то вижу перед мысленным взором только твой танец. И, конечно, я поеду с тобой.       Я слегка опешила и даже отступила на шаг — передо мной на коленях ещё ни разу не стояли, если не считать того сектанта в детстве. Тогда мне это сцена совсем не понравилась, вызывая оторопь; со временем ничего не изменилось: я, конечно, видела, что бывший наставник дурачится, но и раньше к таким знакам внимания относилась без особой симпатии, а после Тевинтера с его рабством — и подавно.       — Воруете гостей дома, куда вас пригласили? — следом за Родериком появился какой-то молодой человек, от которого вином пахло куда сильнее. Да и трезвым его было не назвать при всем желании: движения были чуть неуверенными, а интонации — излишне развязными. — Впрочем, чего ещё ждать от Инквизиции? Свора ворья и жадных до власти мерзавцев!       — Ого, — заметил Максвелл. — Я уже слышал про лжепророчицу, метящую на место Верховной Жрицы, но это было про вас, дорогая. А тут обласкали сразу всех.       — Маркиз, не смейте оскорблять леди Алиену, — возмутился художник. — Если бы не она, я бы умер с голода еще лет семь назад.       — Не преувеличивай, — попросила я. И повернулась к оппоненту: — Если бы вы приехали в Убежище, то поняли бы, что власть нас не интересует. Только закрытие Бреши и устранение ее последствий.       — Ха! — ответил тот. — Мы видели уже таких спасителей, с мечом в руках и во главе армии! Все знают, что ваша Инквизиция только прикрытие для захвата власти!       Маркиз воздел палец и потряс им почти у самого моего носа. Я поморщилась и холодно ответила:       — Моя семья — вторая после королевской в Ферелдене. Пожелай я власти — меня бы быстро пристроили к делу.       — Ферелден! — он фыркнул так пренебрежительно, что мне тут же захотелось сделать какую-нибудь ответную гадость, например, залепить пощечину. Порыв я легко сдержала: во-первых, ему бы и лёгкого толчка хватило, во-вторых, на лице сияла золоченая маска, о которую я бы наверняка ушибла руку. Вкупе с ярким колетом, огромной шляпой, похожей на взбитую подушку, из которой торчало перо, и позвякивающими шпорами, она делала маркиза похожим на павлина. Говорят, голос у павлинов мерзкий; в этом они с маркизом тоже совпадали. — Грязные собаки с юга, думаете, вас и вашу Инквизицию кто-то боится? Если у тебя есть хоть какое-то понятие о чести, выйди и ответь на обвинения!       — С удовольствием.       Моим голосом, кажется, можно было бы морозить окружающих — противный мужчина разозлил меня достаточно сильно. И вот чудо — внезапно повеяло морозом, и он действительно начал покрываться тонкой корочкой льда. Это слегка остудило и мою злость — до сих пор такие фокусы, насколько мне было известно, не удавались никому. Впрочем, загадка открылась почти сразу: маг, приложивший посох к этому феномену, обнаружился еще до того, как скандальный маркиз окончательно заледенел. Вернее, магичка.       — Мой дорогой маркиз, — она спускалась по лестнице, явно ведущей в личные помещения, так что угадать хозяйку вечера в женщине оказалось несложно. Хоть она явно была магом — снежинки между мадам де Фер и безымянным маркизом ещё летали, — но одета была так роскошно, как не мог позволить себе ни один маг южнее Тевинтера. Кстати, чем-то ее костюм напоминал наряды северной империи: сочетал в себе шик и комфорт. И был полностью белым, что меня слегка зацепило: я как-то привыкла быть единственным обладателем белоснежных одежд. Верхнюю половину лица женщины, как и всех остальных в зале, скрывала маска; свет скользил по ее серебристым изгибам, создавая гротескные сочетания. — Как бестактно говорить таким тоном в моем доме с моим гостем. Неужели вам надоела ваша жизнь?       — Любопытно, — ровно заметила я, старательно сдерживая эмоции в голосе. Тренировки королевы даром не пропали, и я в очередной раз подумала, что надо будет Анору поблагодарить при случае. — Мне доводилось жить в Вольной Марке, бывать в Антиве и Ривейне, Тевинтере и даже Пар Воллене — и нигде не оскорбляли мою родину и меня лично, к тому же так… безыскусно. А вот представители орлейской аристократии — уже второй раз.       — Издержки обилия мелкой аристократии, моя дорогая, — отозвалась леди Вивьен; теперь я окончательно уверилась, что это она. — Некоторым из них не хватает денег даже на приличное воспитание. Вы оскорбленная сторона, решайте: жить ему или умереть?       Этот вопрос я тоже слышала второй раз, и в прошлом задававший его оказался врагом, причем, справиться с герцогом де Монфором оказалось не так просто. Я осмотрела чародейку и сделала однозначный вывод: справиться с ней тоже будет непросто даже с моими способностями, хотя бы потому, что она вряд ли нападет открыто. Иметь мадам де Фер — Железную Леди — во врагах явно не стоило.       — Я не одобряю убийств, леди Вивьен, — я наклонила голову в знак знакомства. — Но вызов игнорировать не собираюсь.       Я осмотрела оттаивающего оппонента и брезгливо уточнила:       — Когда маркиз проспится.       Родерик схватил меня за руку и испуганно прошептал:       — Не надо, Алиена. Маркиз Делафосс — известный бретёр!       — Прекрасно, — сухо отозвалась я, не желая сдаваться. — Значит, моему наставнику будет, чем гордиться.       Родерик, отлично поняв, о каком наставнике речь, — с Зевраном он был знаком, — стремительно побледнел, и я поморщилась. О тонкой душевной организации художника я успела позабыть. С досадой пообещала:       — Да не собираюсь я его убивать. Я же сказала, что не одобряю убийств.       Чародейка улыбнулась — губы у нее были пухлыми, но улыбка вышла на удивление тонкой, змеиной, куда там Шартер, — и прервала наше обсуждение:       — Рада, что вы почтили своим присутствием наше скромное собрание. Давно хотела познакомиться с музой столь талантливого художника. Надеюсь, вы не откажетесь поговорить наедине?       — Лорд Максвелл Тревельян — мой равнозначный партнёр, — представила я спутника, перед этим метнув недовольный взгляд на бывшего наставника. — Думаю, имеет смысл нам беседовать втроем.       Спорить Вивьен не стала, пригласила следовать за собой и величественно двинулась по лестнице обратно, наверх. Мы с Максвеллом все так же, под руку, последовали за ней. Правда, стоило скрыться с глаз толпы, как руку я тут же вырвала и на шажок отступила — не было у меня привычки разгуливать с мужчинами едва ли не в обнимку. И пусть этикет это допускал, удовольствия от подобного соседства я не получала. Маг едва заметно усмехнулся, но сделал вид, что не заметил моего бегства.       Внутренние помещения порадовали куда меньшим количеством позолоты — если общий зал должен был впечатлить гостей богатством рода, то личные комнаты всё-таки были в первую очередь жилыми. Императорская чародейка вывела нас в длинный коридор-галерею; сквозь ростовые панорамные окна был виден прекрасный в свете заката сад. Легкий ветерок доносил запах цветов, и на мгновение я даже забыла о том, что на дворе зима.       С разговором мадам де Фер не спешила: не то позволяла нам проникнуться оказанной честью — вряд ли в эту галерею водили всех гостей, — не то собиралась с мыслями. Одно точно — за нами она украдкой наблюдала, видимо, пытаясь понять, что мы из себя представляем. Я покосилась на Максвелла, но по нему разобрать хоть что-то возможным не представлялось, вот уж кто явно умел следовать правилам Игры. Я тоже старалась казаться невозмутимой, но ссора с маркизом всколыхнула целую бурю эмоций, успокоить которую удалось с трудом. Мелькнуло подозрение, что мужчина подошёл ко мне неслучайно; возможно, хозяйка вечера как раз и хотела добиться от меня искренних реакций. Что ж, если так, то ей удалось.       Чародейка остановилась у очередного окна — здесь в поле зрения попадал не только сад, но и небольшой прудик с лилиями, — и заговорила:       — Хоть вы меня и узнали, последуем этикету. Позвольте представиться — Вивьен, Первая Чародейка Монтсиммара, а также официальная чародейка императорского двора.       — Едва ли первый титул сейчас имеет большое значение, — заметил Максвелл. — Да и второй в любой момент может оказаться историей, если ваша покровительница проиграет свой трон.       — Милое замечание, — невозмутимо отозвалась женщина. — После гибели Верховной Жрицы Церковь стоит на грани краха, и многие обладатели различных титулов могут оказаться не у дел. Но все меняется, если за титулом есть и власть, верно, цветик мой?       Такое обращение шло лорду Тревельяну примерно так же, как мне — обвинение в узурпации Солнечного трона, и я с трудом сдержала смешок. А потом решила переводить разговор в более конкретное русло, поскольку тратить весь вечер на расшаркивания не хотелось.       — Вы хотите предложить свои связи Инквизиции в надежде, что потом Инквизиция поддержит вас и императрицу?       — Сейчас только Инквизиция может восстановить благополучие и порядок среди перепуганного народа, — чародейка чуть прищурилась. — Мне этого будет достаточно. Как глава последних лояльных магов Тедаса считаю необходимым предложить свою помощь вашему делу.       — Как глава последних лояльных магов, — повторил Максвелл с едва различимой насмешкой. — Значит ли это, что императрица Инквизицию не поддерживает?       — Как вы верно заметили, у императрицы есть более важные проблемы, — Вивьен ответила такой же усмешкой. — К тому же, полагаю, именно для этого нужны советники — решать те проблемы, с которыми властитель не может справиться сам.       — О какой помощи идет речь? — снова вмешалась я. Слушать эту милую взаимную пикировку было не очень интересно, особенно в свете того, что дела на эту ночь у меня еще были. Впрочем, учитывая статус собеседницы, о вежливости забывать не стоило, и я тут же уточнила: — Помимо того факта, что вы умелая чародейка, разумеется.       Мадам де Фер чуть наклонила голову, принимая комплимент, и перечислила:       — Я сведуща в политике Орлея и лично знаю каждого из членов императорского двора. Так же в моем распоряжении остались все ресурсы Круга. И, как вы верно заметили, я довольно умелая чародейка. Этого достаточно?       Момент, когда я покидала герцогское поместье, стал одним из самых приятных за вечер. Еще счастливее я была бы, уйдя с этой орлейской вечеринки сразу и желательно в одиночку — отдохнуть от своего «помощника» хотелось ужасно, но это возможным не представлялось: во-первых, было бы невежливо сбегать сразу после разговора, во-вторых, на улице успело стемнеть, так что улететь я не могла, а других способов уйти без спутников не было. Впрочем, прием мне запомнился больше скукой: желающих со мной пообщаться перехватывал Максвелл, и за это я была даже немного ему благодарна. Никаких подстав для нас больше никто не заготовил, а маркиз отправился отсыпаться.       Куда больше меня интриговала еще одна встреча, назначенная на сегодня: я все-таки разыскала и собрала красные платки на рынке, хотя это оказалось и не так просто. Вместе с платками мне попались чужие записки, написанные корявым почерком с кучей ошибок, и некий ключ. Хотелось бы надеяться, что приведет он к тому самому «гребаному говнюку», и я собиралась это проверить — в три часа ночи, если верить найденной информации. К счастью, в выбранной для ночлега гостинице мы оказались немногим позже полуночи, так что успевала я легко.       Китти успела застать меня еще до ухода. Демонесса бесшумно прокралась в мою комнату, дождалась, пока Кассандра, с которой мы делили спальню, выйдет, и в кошачьем облике запрыгнула на кровать.       «Ну что? — нетерпеливо толкнула она меня головой под локоть. — Договорились со святошами?»       Отвечать я не стала: зачем тратить время на объяснения, если подруга с легкостью может прочесть все в моей памяти? По всей видимости, она это тоже поняла, потому что практически сразу самодовольно заявила:       «Я так и знала! От них никакого толку!»       Хмыкнув в ответ, я почесала ее между ушами и поинтересовалась:       «Чем же тебе так не нравятся наши новые друзья? Ладно Кассандра или Максвелл, они могут тебя распознать. Но Солас-то уже знает?»       «Он слишком мутный, — демонесса ударила хвостом по покрывалу. — На первый взгляд кажется, что с ним все в порядке, а потом вылезают несоответствия. И магия у него странная. Мне не нравится. Вот твоя Шартер говорила про этого, с артефактами, что ей интуиция подсказывает. А мне точно так же интуиция насчет эльфа подсказывает!»       Я хотела возразить, что Шартер не моя, поинтересоваться, что там именно говорит интуиция демонессе, и задать еще кучу вопросов, но она не дала шанса и рот открыть. Снисходительно сообщила:       «В нем есть тайна. Кстати, и в твоем Максвелле тоже. Как будто на них тоже куча маскирующих амулетов, — и сверкая глазами от восторга, добавила: — Я нашла такое! Тебе точно понравится!»       «Сначала дела», — извинилась я. Ощущения демонессы от новых знакомых вызывали интерес, но время уходило, и мне следовало торопиться на еще одну встречу. А выяснить подробности можно будет и потом.       Китти скривила пушистую мордашку, но спорить не стала, зная, что это бесполезно. Впрочем, я рассчитывала разобраться с таинственными записками как можно быстрее, да и подруга заинтересовалась ими сразу же, как я поделилась мыслями. Единственной проблемой был адрес, по которому следовало явиться: столицу Орлея я не знала совсем, даже карты у меня не было, а звать на помощь Кассандру не хотелось — она оказалась не слишком заинтересована в таком странном помощнике.       — Сами найдем, — промурлыкала кошка почти на грани слышимости. Когтем подцепила верхнюю из записок, осмотрела, перешла ко второй и удовлетворенно промурлыкала: — Смотри, нам нарисовали карту.       На мой вкус, карту рисунок на обратной стороне записки напоминал слабо и куда больше походил на мои каракули десятилетней давности — те самые, что я со скуки рисовала, сидя на крыше редклифской церкви. По той так называемой карте разыскать что-то в деревне возможным не представлялось, но нам это было и не нужно. Сегодня же словно прошлое отразилось в кривом зеркале: те же каракули, схожие обстоятельства — снова ночной бой и снова отсутствие одобрения со стороны спутников, — вот только теперь карта была обязательным элементом задачи.       В отличие от меня, Китти рисунку обрадовалась вполне искренне, и я доверила поиск дороги ей: в конце концов, умение ориентироваться даже по нормальным картам в число моих талантов не входило. До сих пор я и демонессу в подобных умениях не подозревала, и напрасно — мы, конечно, заблудились по дороге, но всего дважды, так что к назначенному месту пришли даже немного заранее.       Это оказался небольшой, огороженный со всех сторон дворик между несколькими зданиями, из которого можно было через два узких прохода попасть на улицы города. Находились мы явно еще в богатой части города, на что намекали мраморные стены, пилястры, барельефы и даже позолоченные — а может, и золотые? — вензеля и фестоны, украшающие капители пилястр. Смотрелись эти архитектурные излишества немного дико, поскольку во дворике стояла явно не слишком новая телега с сеном, два запасных колеса — одно, кажется, рассохшееся, — какие-то бочки, ящики, в углу притулилась метла… В общем, складывалось ощущение, что хозяева особняков не зайдут в этот дворик никогда — а значит, и смысла в таких украшениях не было. Но за день я уже привыкла к некоторому избытку роскоши, так что и внимание обращать перестала.       Ожидание вышло тоскливым. Из гостиницы мы обе сбежали заранее — я боялась заблудиться в улочках незнакомого города и опоздать, — так что колокола ближайшей церкви едва отзвонили два пополуночи; до намеченной встречи было немногим меньше часа. Поначалу мы с Вандой поделили наблюдательные пункты — я устроилась на крыше за трубой над тем проходом, через который пришли мы, а демонесса отправилась куда-то в сторону второго выхода. Почти десять минут она и впрямь сидела более-менее спокойно, а потом я почувствовала, как подруга двинулась по кругу, осматривая дворик. Оставалось только надеяться, что ей хватит ума спрятаться или обернуться кошкой.       «Здесь твоя новая подружка, — спустя еще минут пятнадцать довольно сообщила мне Ванда. — Сидит с луком в руках и кого-то ждет».       «Того аристократа, который желает нашей Инквизиции всего самого хорошего», — предположила я, надеясь, что подруга услышит в этой фразе намек. Но она его старательно проигнорировала и обиженно сообщила:       «Мне скучно! Какой смысл сидеть просто так? — и не успела я придумать ответ, который бы утешил демонессу, как она продолжила: — О, и, похоже, не только мне. О! А она мне нравится!»       Жизнерадостный смех Ванды окончательно разрушил мое желание действовать по плану, и я аккуратно, по крышам, отправилась в сторону подруги. Интересно же, что они там делают? А про аристократа этого все равно мы бы без эльфийки не узнали и спали спокойно.       Правда, далеко уйти я не успела. Прямо под моей трубой появились стражники, явно настроенные сурово — все пространство небольшого закутка, из которого можно было попасть и на внешние улицы, и в сам дворик, они обыскали тщательно, проверили окна и даже осмотрели крышу. Пряталась я хорошо, но выяснять, сумеют ли меня найти, не стала: кинула светошумовую гранату прямо в центр их небольшого отряда и накрыла их сверху тем щитом, что не пропускали звуки — раньше ничего подобного в голову не приходило, и теперь стало интересно, будет ли с такой комбинации толк? Правда, результат пришлось определять строго на слух, закрыв глаза, и не зря: в ночи вспышка оказалась болезненной даже сквозь закрытые веки. Зато хлопок оказался куда тише — полностью удержать такой громкий звук мой щит не смог, его смело ещё до того, как тела попадали на каменную мостовую, — но всё-таки за рамки нормального городского шума он не вышел.       «Что у тебя там происходит?» — всполошилась Ванда. Я успокоила:       «Все нормально, охрана невовремя вылезла».       Оставлять за спиной потенциального противника не хотелось, так что я спустилась проверить, как там контуженные. Живы были все, и это одновременно успокаивало — моей совести вполне хватало двух трупов за эту жизнь, — и создавало дополнительные проблемы: связать их было нечем, а оставлять как есть — опасно. В конечном итоге я влила каждому в рот по глотку снотворного — ещё того, что варила Дагна, даже странно, что за столько лет бутылочка не потерялась. Но удачно — больше опасаться нападения с этой стороны не стоило.       Путь во двор мне перекрывала небольшая калитка: наскоро прикинув, рискнуть ли заходить прямо в нее или все-таки продолжить перебираться по крышам, я решилась в пользу второго варианта. Мало ли, зачем эти стражники вышли, может, их господин как раз собрался уходить, и я столкнусь с ним лицом к лицу. По первоначальному плану оно бы и хорошо, вот только я мысленно уже была рядом с Вандой и отвлекаться на каких-то посторонних типов не хотела.       Добежать до подруги по крышам, когда на них никто не смотрит, было делом пары минут. Ванда с удобством развалилась на небольшом карнизе — в кошачьем облике это было куда удобнее, чем в человеческом, — и с интересом наблюдала за давешней лучницей, которая, негромко ругаясь, тащила какой-то тюк со стороны одного из зданий. Видимо, услышав какие-то звуки со стороны дворика, от которого ее отгораживала высокая дверь насыщенно-синего цвета, эльфийка бросила свою ношу, метнулась ближе к двери и приникла к замочной скважине. Я услышала разочарованный шепот:        — Не приперлась, что ли?       Ванда, при виде меня сменившая облик, тут же отозвалась:       — Смотря к кому.       Шепот у нее был вкрадчивый, демонический, и я только усмехнулась, глядя, как новая знакомая подскакивает и спешно вскидывает лук. Правда, нас она увидела не сразу — не знаю, как уж демонесса это проворачивала, но ее голос, когда она того хотела, разносился словно отовсюду. Впрочем, эльфийка меня приятно удивила, поискав возможного противника и наверху тоже. Я помахала рукой и улыбнулась.       Наверх она забралась легко и быстро, я даже немного позавидовала. Конечно, я так тоже умела, но сколько меня Зевран гонял… хотя кто знает, как гоняли ее?       — Ты что тут делаешь? — возмутилась она. И ткнула пальцем вниз, во дворик. — Этот гад там!       Я посмотрела в указанную сторону: там и правда находился какой-то тип, которого я, правда, уже видела. Чисто выбритый подбородок выглядел самой привлекательной частью его тела, поскольку все остальные были скрыты тканью и металлом — щегольские туфли с бантами, узкие лосины с завязками под коленом, кипенно-белая рубашка с рукавами-буфами и жилет с золотыми пуговицами прятали тело, золоченая маска — лицо, а дурацкая шляпа с двумя рулончиками по бокам, похожими на бараньи рога, — голову. Он бы хорошо вписался в общество, которое мы покинули за пару часов до этого. Сейчас он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно дожидался чего-то или кого-то — и его визави запаздывал. Эльфийка тут же подтвердила мои выводы:       — Стражу ждёт! Его сейчас валить надо.       — Так в чем проблема? — мурлыкнула демонесса, извлекая из ниоткуда лук. Я его тут же перехватила и велела:       — Никого мы не валим. Сможешь проследить?       — Зачем? — разочарованно поинтересовалась подруга. — Убить интереснее.       — Чтобы выяснить, с кем он договорится, — и, не давая Ванде предложить перебить всех, продолжила: — А потом сдадим их Лелиане. Помнишь, как ты стравливала банды в Киркволле? Уверена, она без проблем провернет что-нибудь похожее и с пользой для нас.       — Ну, хорошо, — снисходительно согласилась демонесса. Глаза ее при этом заблестели, и я не сомневалась, что в стравливании она пожелает принять самое живое участие. Пока я не знала, каким образом и подругу не разочаровать, и с Лелианой ее не познакомить случайно: в то, что главная убийца Церкви захочет дружить с демоном, верилось с трудом.       В этот момент во двор выскочили несколько стражников. Вид их несколько обескураживал: доблестные орлейские воины, возможно даже шевалье, явились пред глаза своего господина… без штанов. Ванда снова засмеялась, и я покосилась на эльфийку: о содержимом тюка определенные догадки появились, и она широкой ухмылкой их подкрепила.       — Мы пропалили их склад снаряжения и кое-что забрали.       — А почему не оружие? — не удержалась я. Ответила мне демонесса:       — Так веселее!       Эльфийка посмотрела на нее с одобрением, и я фыркнула.       Тем временем, события внизу развивались: незнакомый аристократ что-то негромко и презрительно высказал главному из стражников, те быстро исчезли снова в недрах особняка и вернулись обратно буквально через пару минут — уже в штанах, но, кажется, с чужого… кхм… плеча. По крайней мере, у троих помимо штанов появились туго затянутые ремни, еще одному обмундирование явно жало. От этой картины мы захихикали уже втроём.       — Интересно, у них запас был или они любителей поспать в соседнем закутке раздевали? — риторически поинтересовалась я. Эльфийка повернулась ко мне с вопросом в глазах, но задать его не успела: вероятный противник придирчиво осмотрел свою стражу, все так же презрительно прокомментировал, и отряд двинулся к выходу. Ванда оживилась:       — Я пошла? Найду тебя позже.       Я кивнула, и она лёгкими, невесомыми, как у охотящийся кошки, прыжками поскакала следом за целью прямо по крышам. Грация у нее была слишком уж далекой от человеческой, и я наметила себе обсудить этот вопрос с подругой.       Эльфийка тоже проводила демонессу взглядом, но в нем превалировало любопытство, хотя и щедро сдобренное подозрением. Но, как я поняла, не к видовой принадлежности Ванды, просто новая знакомая привыкла подозревать всех: когда она повернулась ко мне, в глазах светились те же эмоции, а уж я демоном не была определенно.       Не давая ей заговорить, предложила:       — Может, хоть познакомимся? — и представилась первой, намеренно опуская свои титулы — вряд ли подружка Коулдри, который терпеть не мог аристократию, ими заинтересуется: — Я Алиена, всю эту ерунду про Вестницу ты уже знаешь.       — Ерунду? — лучница хохотнула. — А ты молодец, не чванишься. И записки собрала, да? Я Сэра.       Я кивнула в ответ, сочтя, что дальнейшие упражнения в вежливости вряд ли будут уместными, Сэра их явно не оценит. Будь это кто-то более знакомый, я бы предложила продолжить разговор за стаканом вина или пива, но эльфийку назвать доверенным лицом было сложно, а пить с незнакомцами я после Антивы зареклась. Поэтому выбрала нейтральный вариант:       — Может, уйдем отсюда? И ты мне расскажешь, что это за занимательные загадки с записками.       — Стихи прямо, — Сэра засмеялась и ткнула меня кулаком в плечо. — Все на «з», сечешь?       Я улыбнулась, встала и потянулась — от неподвижного сидения на крыше тело затекло. Просидеть я могла бы и дольше, этому Зевран меня тоже учил, но раз цель уже ушла и особой необходимости скрываться не было, то почему бы и нет?       О бесштанных рыцарях я успела позабыть, а вот они о своем унижении не забыли. Как оказалось, их было несколько больше, чем казалось изначально, и теперь они тщательно обыскивали территорию в поисках неведомого воришки. По крайней мере, я сочла, что они были заняты именно этим, потому что — а чем ещё? Неудивительно, что, едва меня увидев, кто-то из них пальнул из лука. Мне повезло, что перед этим стреляющий что-то крикнул своему товарищу — я среагировала на голос и посмотрела вниз, потому и успела поставить щит.       — Эй, я-то вам что сделала? — тут же возмутилась я, укрепляя щит на пару слоев и заодно накидывая его на Сэру. Эльфийка подскочила, недовольно скривилась и потыкала пальцем в сферу. Потом в защиту ударилась и отскочила ещё одна стрела, и новая знакомая покосилась на нее с большим интересом.       — Да они всегда связываются не с говнюками, а с кем справятся, — фыркнула она в ответ. Я посулила:       — Посмотрю я, как они со мной справятся.       Правда, воевать с почти десятком воинов, наверняка хороших, желанием не горела: во-первых, несмотря на браваду, шансы я оценивала реально — убежать можно было без проблем, победить нет, во-вторых, обижать людей, повинных только в подчинении приказам, всё-таки не хотелось. Посмотрев с минуту за тем, как по нам стреляют — меткие, заразы, я только и успевала что щит обновлять, — предложила:       — Ну что, пошли? А то они, похоже, скоро соберутся крышу штурмовать.       Сэра засмеялась:       — Посмотрим?       — Они уже в штанах, — озвучила я очевидный факт. Правда, этим новая одежда тоже была не по размеру, но мне эта шутка быстро надоела, да и сидеть на крыше наскучило. Мысленно проведя ревизию своих запасов, я остановилась на дымовой гранате: кидаться бутылкой со снотворным бессмысленно — она даже не разобьется, — другие зелья тем более для боя не подходили. Перед поездкой в Тевинтер — и во время — мне казалось, что дым станет самым востребованным боеприпасом: взрывать я никого не собиралась, а вот убегать, как мне думалось, придется часто. Так что дымовых у меня было много, и почти все они остались нетронутыми — Антиванские Вороны так грубо не работали, Зевран даже прочел мне небольшую, но полную укоризны лекцию на эту тему. После рассказа Кассандры о нашем походе против мятежных магов обычную взрывчатку у меня конфисковала в пользу наших войск Лелиана, и я даже не стала с этим спорить. Остался только небольшой запас дымовых и последняя светошумовая — впрочем, ее теперь тоже не было. Надо будет сделать себе ещё боеприпасов. Да и зелий бы наварить неплохо, интересно, возьмется Адан?       Дымовое облако получилось довольно плотным и компактным — то ли роль сыграли размеры дворика, то ли отсутствие ветра. Сэра снова засмеялась, причем довольно злорадно, а потом внесла свою лепту: она, как выяснилось, бомбами тоже увлекалась, но куда более коварными и подлыми, на мой вкус. В основном потому, что от ее боеприпасов союзникам увернуться было так же сложно, как и противникам — из разбившейся склянки вылетел целый рой пчел. Конечно, большая их часть осталась в дыму среди солдат, но несколько залетных атакующих единиц поднялось на уровень крыши.       После первого же укуса я испуганно взвизгнула — вспомнился паук на Глубинных тропах, — и, схватив Сэру за руку, все-таки поспешила покинуть гостеприимную крышу. Эльфийка без возражений побежала следом, весело хохоча и, кажется, плюнув в кого-то напоследок. Бежали мы не слишком долго: Сэра быстро вышла вперед и вела меня по крышам куда-то в сторону порта. До причалов мы не дошли — и далеко было, и бессмысленно, — уселись на крыше очередного особняка с видом на императорский дворец.       — Знакомься: город жоп и сисек, — с заметным презрением заявила эльфийка, плюхаясь на нагретый за день камень крыши и свешивая ноги вниз. — Может, тут и останемся? Полно уродов, дерись — не хочу.       — Нужный мне урод не здесь, — философски отозвалась я, усаживаясь рядом. На вопросительный взгляд Сэры кивнула на небо: из Вал-Руайо Брешь была видна еле-еле, но все же лучше, чем из Амарантайна. Эльфийка тут же скривилась:       — «Сим-салабим, подчинись мне, стрела в жопе». Вечно эти уроды что-то намагичат, а нормальным потом разбирайся. Ты что, правда светишься как она?       — Ну, не так, — я фыркнула и все-таки стянула перчатку. Проскочила мысль, что одевать ее, пожалуй, и не стоит — слишком часто приходится демонстрировать метку. Но следом за мыслью проскочил по руке разряд, я поморщилась и быстро вернула перчатку на место. Почему-то, когда она стискивала кожу — довольно плотно, надо сказать, — дергало меньше. — Предпочитаю светить своими сферами. Или гранатами. Видела белую вспышку?       Сэра одобрительно кивнула и уточнила:       — Это ведь ты была Черным Волком? Коулдри болтал, что мелкая девчонка обнесла пару знатнюков.       Я засмеялась и кивнула. Рассказать, что мои подвиги закончились на тэйрне Логейне и его союзниках, можно будет и потом, тем более что первым Черным Волком все-таки и правда была я.       — Отлично, — эльфийка снова достала стрелу и покрутила в пальцах. — А теперь Вестница Андрасте. Неплохо, а? В общем, я хочу к вам.       — К нам? — я удивилась. — Если что, я там не главная. И среди нас есть пара… знатнюков. Кошмарных.       Вообще-то за последний день от Максвелла было больше пользы, чем вреда, но за время знакомства он успел меня так достать своим высокомерием и завуалированным хамством, что прощать его вот так быстро я не собиралась. И была более чем уверена, что Сэре он тоже не понравится. Как и эта мадам Вивьен, которая высокомерием могла потягаться с Тревельяном, а пронырливостью — с Лелианой. Как выяснилось уже после отъезда из герцогского поместья, сначала колдунья побеседовала с Правой рукой Верховной Жрицы — лицом более доверенным, чем какая-то Вестница. Не то чтобы меня это сильно удивляло или обижало, но зарубку в памяти я себе поставила.       — Ну, слушай, — Сэра развернулась ко мне, поджав одну ногу, и тыкнула стрелой чуть ли не в нос. — Дело обстоит так. Мы хотим закрыть дырку в небе, если кто-то из этих хочет помочь, то и хорошо, потому что обычно помощи от них не дождешься.       — Мы? — переспросила я. Эльфийка тут же с готовностью ответила:       — Я послала тебе записку, чтобы ты пошукала добро спрятанное моими друзьями. Друзьями Рыжей Дженни. Это я. И еще разные — перекупщик в Монфоре, пара дамочек в Киркволле…       — Коулдри, — перебила я. — Суть я уловила, вас много. И вы все ненавидите аристократов.       — А чего их любить? — удивилась она.       — Мой брат, эрл, к слову, убил архидемона. Мой близкий друг, король, сильно улучшил жизнь эльфов в Ферелдене, потому что с ними несправедливо обращаются, — чуть обиженно сообщила я. — И другим людям старается помогать. Хоук вообще Защитник Киркволла, и кунари прогнал, и вообще. Среди аристократов тоже есть нормальные люди.       — Но мало! — она стукнула меня оперенной частью стрелы по плечу и фыркнула. — Большинство — как этот говнюк без штанов.       Спорить я не стала — не потому, что была так уж согласна, но смысла не видела. Сэра самоуверенно кивнула, решив, что убедила меня, и продолжила:       — В общем, я здесь, а они — Друзья Рыжей Дженни — везде. И мы хотим помочь.       — Помощи много не бывает, — я пожала плечами. — С одним условием: Инквизиции помогают разные люди… и не только люди. Маги, храмовники, эльфы, гномы, жрицы Церкви и Антиванские Вороны, аристократы и друзья Рыжей Дженни. И я категорически против ссор.       — А кто ссорится? — удивилась эльфийка и даже стрелу спрятала. — Так что, по рукам?       Я рассмеялась и протянула руку. Что-то мне подсказывает, что «не ссориться» совсем не означает примерного поведения, особенно в компании Ванды, которой Сэра явно понравилась. Но никакая помощь и правда лишней не бывает.       А если она надумает разыграть Максвелла, я ещё и поучаствую.       Ванда нашла меня в центре столицы — мне захотелось прогуляться не торопясь, просто наслаждаясь видами города. Ночная жизнь Вал Руайо была чуть менее активной, чем аналогичная в Минратосе, но не намного. По крайней мере, улицы были подсвечены фонарями, позволяя рассмотреть барельефы и мозаики. Последних было не очень много и, в основном, под ногами, так что мне с некоторой ностальгией вспомнилась Антива. Вот где ночами было весело…       — Узнала что-нибудь? — поприветствовала я подругу. Она поморщилась:       — Я могу их описать. И место, где они встречались. Но найти на карте не смогу.       — Ну, хоть что-то, — новость меня слегка расстроила, но я понадеялась на Сэру и ее друзей. — Так что ты мне хотела показать?       — О! — она ухватила меня за руку и потащила с площади, на которой мы встретились. — Тебе понравится!       Больше демонесса не сказала мне ни слова, хотя я пыталась ее расспросить. И даже отказаться идти — когда она притащила к подозрительному спуску под город. Мне ещё помнилась путешествие по канализации вместе с магистром Крассом, и повторять этот животрепещущий опыт не хотелось. Но Ванда пообещала, что никакой канализации не будет, и я сдалась.       Кое в чем она не соврала: это и правда была не канализация. Просто темные влажные туннели с хлюпающей под ногами грязью, и пахло в них тоже не слишком приятно — затхлостью, плесенью и водорослями. К счастью, хотя бы идти пришлось недалеко, демонесса довольно быстро довела меня до решетки, держащейся на одной петле и честном слове. За ней плескалась тьма, такая густая, что по спине пробежал озноб.       — Где мы? — шепотом поинтересовалась я. Ванда прошептала в ответ:       — Под Белым Шпилем. Ты же хотела попасть в их библиотеку?       От этой новости я воспряла духом, уже и темнота стала казаться не такой опасной. Правда, вместе с этим я вспомнила, где мы можем находиться: про Белый Шпиль я расспрашивала Кассандру отдельно и теперь знала о подземельях под названием Яма, запутанных, древних и опасных. В чем именно заключается опасность в необитаемой части, она сказать не могла, а вот примыкающие непосредственно к поверхности этажи использовались храмовниками в качестве тюрьмы, и они были защищены ловушками. К моему несчастью, эти ловушки мешали выйти с нижних этажей наверх, а не наоборот. Особых способностей к обнаружению ловушек я в себе не ощущала.       С другой стороны, архивы были внизу, так что — так ли уж мне нужны эти верхние этажи?       — Ну, идем? — поторопила Ванда. Я кивнула: и правда, нечего тратить время. Ночь не бесконечная, а архивы, если верить чужим рассказам, огромны.       Решетку мы преодолели легко: просто обе сменили облик на звериный и проскочили сквозь прутья. Дальше было сложнее — темноту демонесса разгоняла при помощи нашего светящегося камня, и в его свете были видны стены из выщербленного кирпича, плесень, ответвляющиеся коридоры — некоторые из них были уровнем ниже и оказывались затопленными, так что взгляду представали только крошащиеся ступеньки, уходящие в воду. Меня при виде них передергивало, вспоминался храм Думата, самый первый, подаривший мне седину. В конце концов, я не выдержала и вцепилась в руку подруги. Она возражать не стала, но успокаивающе проговорила:       — Такой ловушки, как там, здесь нет.       — А какая есть? — с подозрением уточнила я, останавливаясь. Она сморщила нос и признала:       — По-моему, где-то здесь разрыв.       Разрывов я не боялась, скорее, досадовала — счёт их уже перевалил за десяток, и мне надоело скреплять Завесу собой. Но не настолько, чтобы игнорировать очередной, так что теперь в наших блужданиях появилась цель. Пару этажей ещё вела Ванда — она чувствовала магию куда лучше меня, — но потом уже и я ощутила трепет разорванной Завесы.       Разрыв сиял, переливаясь всеми оттенками изумрудного пламени, посреди крупного зала, наполненного мраморными надгробиями. После рассказов нашей Искательницы можно было предположить, что это усыпальница храмовников — по крайней мере, про другие кладбища в черте Круга она не говорила, — но обещанных статуй древних героев видно не было. Возможно, к этому был причастен единственный условно-живой обитатель места: рядом с разрывом сидел огромный демон гордыни и методично разбивал об пол каменную голову. На мгновение промелькнула мысль — из чего же эти статуи ваяли, что даже демону приходится прикладывать усилия, чтобы их разбить? — а потом накатил ужас. Один на один с демоном гордыни…       Ванда схватила меня за локоть и потащила по коридору назад; сопротивляться я и не подумала. К счастью, посторонний демон нас не заметил, увлеченный своим делом, так что проблем с отступлением не возникло.       — Что будем делать? — деловито поинтересовалась подруга, едва мы отошли на приличное по ее мнению расстояние. Я обессиленно прислонилась к стене и вздохнула:       — Разрыв надо закрыть. Но мы вдвоем против демона гордыни? Ты сможешь его убить?       Сначала на лице Ванды появилась привычная самоуверенность, а потом она слегка смутилась.       — Разумеется, могу. Ты же видела, он ни на что не годен. Только Завеса от сильной магии порвётся окончательно, дырявая как кружево. Но я могу.       На мгновение кольнуло отчаяние — вторую Брешь я вряд ли переживу, — но демонесса деловито продолжила:       — Но там был кто-то ещё. Может, я подержу демона, а они убьют?       — Осталось с ними договориться, — проворчала я. Сама по себе идея была хорошей, но как пробраться мимо демона? И ещё одна мысль покоя не давала: — А если они догадаются, что ты демон? Вряд ли тут найдутся достаточно лояльные люди, мы все же не в Тевинтере.       Но она только отмахнулась и снова потащила меня куда-то по коридорам. Шли мы долго, похоже, обходили зал чуть ли не кругу, и радиус у него выходил приличный. В неверном свете камня я видела заброшенные кладовые с покрытым вековой пылью хламом, более свежую кладку, за которой явно прятались комнаты или коридоры. Одну Ванда даже проломила в надежде найти проход, но нам не повезло: наткнулись на очередную кладовку, так что дальше шли уже имеющимися коридорами. Один раз пришлось подниматься на уровень выше и дважды спускаться; один из нижних коридоров оказался хоть и коротким, но затопленным, так что несколько метров пришлось проплыть. Я от этой перспективы едва не развернулась в обратную сторону: все-таки на улице царила зима, пусть и мягкая, орлейская, а я не морж, чтобы купаться в такую погоду. Но демонесса не дала времени на раздумья, схватила за руку и дернула вперед. Сопротивляться уже после того, как окунулась с головой, было глупо, хотя ругалась я долго и со вкусом. Мысленно, чтобы чужой демон не услышал.       Перестала я ориентироваться довольно быстро, оставалось надеяться только на подругу, а ещё на свое чутье — отчего-то трепет Завесы я воспринимала очень четко и была уверена, что смогу вернуться к разрыву. Сейчас, в темноте, которую разгонял один-единственный слабый источник света, у меня вдруг нашлось время задуматься об этом странном феномене. Маги этого мира Завесу ощущали, но в этом ничего странного не было: все-таки им приходится регулярно с ней взаимодействовать, ведь пользуются они энергией Тени. То, что Ванда ее чувствует, тоже удивления не вызывает — она демон и должна быть более восприимчивой к колебаниям магии. А я? Я не принадлежу этому миру и даже с Тенью связи не имею; тот факт, что я вижу магию, до сих пор никто не объяснил, но даже если брать его во внимание — я именно вижу. А Завесу я ощущала всей кожей, словно мокрую пленку, покрывающую тело: в хорошую погоду она неощутима, но стоит подуть ветру, как пробегает, вызывая мурашки, озноб. Можно было бы списать эту чувствительность на метку, уж она-то с Завесой явно хоть как-то связана через Брешь; вот только слышала шум Тени я еще в Киркволле.       «Потому что ты уже давно часть этого мира?» — пробежала в голове мысль. Я бы даже решила, что моя, но годы общения с Вандой научили разделять свои мысли и вложенные. Вот только на этот раз это была не демонесса.       — Это твой дух, — отозвалась подруга, не дожидаясь моего вопроса. — Наверно, через метку она смогла достучаться, не знаю.       Я хотела снова сосредоточиться на едва слышном голосе, но он пропал, зато Ванда удовлетворенно продолжила:       — Ага, вон они.       Я всмотрелась в темноту; показалось, что где-то впереди по коридору мелькнул слабый блик света, но тут же пропал. Больше ничего видно не было, вероятно, мешал наш собственный светящийся камень. Зато нас явно заметили, потому что лязгнула сталь и знакомый голос сурово спросил:       — Кто здесь?       Не поверив своим ушам, я переспросила:       — Фелестия? Это вы?       — Это я, — все так же сурово подтвердила храмовница, похоже, не узнавая. — А вот кто ты?       Ванда запалила наш камень поярче, почувствовав мое желание еще до того, как я его сформулировала. В его свете и впрямь в конце коридора нарисовались два силуэта; рассмотреть черты лиц было все равно сложно, но фигуры были так знакомы, что я даже рассмеялась от облегчения.       — Вот уж не думала встретиться с вами снова, да ещё в таком месте, — поделилась я со старыми знакомыми. — Леди Алиена Кусланд, Белый Страж. Помните, в Киркволле?       — Тебя сложно забыть, малышка, — заговорил, наконец, второй из оставшихся в живых членов Банды Трёх. — Хотя вряд ли стоит тебя теперь так называть.       — Что вы здесь делаете? — поинтересовалась я вместо ответа. Брат Кероуэн охотно — он всегда разговаривал со мной охотнее других — ответил:       — Собирались посидеть в архивах. Видишь ли, Алиена, ты убила двоих из Недозволенных, но остался третий.       — Имшэль, — промурлыкала Ванда и только что не облизнулась. Про третьего из древних демонов мы ничего не знали, и иногда меня волновал вопрос, как его теперь искать. Во-первых, стоило всё-таки завершить начатое, во-вторых, я обещала своей демонессе его отдать. Но она особого беспокойства не проявляла, словно и вовсе забыла о таком удобном источнике силы. Это удивляло, но времени и повода поговорить все как-то не находилось.       Монах кивнул, не обращая внимания на интонации Ванды:       — Верно. Долгое время о нем ничего не было известно, как и о других демонах. Но недавно мы натолкнулись на любопытную информацию…       — Вы все еще их ищете? — возмущенно перебила я. — В прошлый раз вы едва не погибли!       Фелестия, убирая меч, мрачно проговорила:       — Мы потратили на эти поиски приличную часть жизни и потеряли компаньона. И сейчас, когда в наших руках снова появилась ниточка…       — А Искатель Кахейл? — перебила я, вспомнив их руководителя. Кероуэн вздохнул:       — Он исчез не так давно, как и многие другие Искатели.       — Возможно, они не пропали, просто нас в известность никто не поставил, — уточнила храмовница. Я вздохнула:       — Я очень рада, что вы не поддались этой общественной истерии с войной, но альтернативу вы выбрали не лучшую. Прошу вас, позвольте мне еще раз помочь. На этот раз у меня куда больше возможностей.       — Для начала нам нужны архивы Белого Шпиля, — монах спорить со мной не стал, но и сдаваться явно не планировал. — Мы собирались посмотреть кое-какую литературу о древних эльфийских традициях, но тут Фелестия почувствовала незнакомую магию, и мы решили проверить.       Он махнул рукой в ту сторону, откуда Банда трех шла и печально вздохнул. Женщина по-прежнему мрачно закончила:       — Там разорвана Завеса и сидит демон гордыни. Мы не можем оставить подвалы Белого Шпиля в таком состоянии и не сможем справиться сами.       Ванда приобняла меня за плечи и довольно заметила:       — Правда, замечательно, что мы встретились?       — Я могу закрыть разрыв, чтобы не лезли новые демоны, — пояснила я. — А Ванда сможет удержать этого на месте, чтобы вы его убили. Нам вдвоем тоже не справиться…       — Подожди, — на этот раз перебил меня брат Кероуэн. — Подобные разрывы нельзя закрыть просто так. Ванель рассказывал нам то, что знал о магии и Завесе в том числе, любой разрыв появляется по определенной причине, и только устранив эту причину, можно его закрыть. Либо воспользоваться специальными ритуалами, но суть их утеряна уже очень давно.       Я смущённо улыбнулась. Кажется, сегодня день встреч со старыми знакомыми, которые вряд ли одобрят мой новый статус. Но что-то делать уже поздно…       — Не совсем так. Вы слышали о Вестнице Андрасте?       …Демон и правда оказался слабым и каким-то потерянным. Он метался по комнате бессистемно, хватаясь то за статуи, то за саркофаги и пытаясь их разрушить. Ванде не пришлось даже напрягаться, чтобы удержать его — как и в Минратосе, она связала противника несколькими путами и сделала приглашающий жест. В глазах Фелестии мелькнуло подозрение, но я не стала вдаваться в подробности и повернулась к разрыву — моя помощь в битве явно была не нужна, Ванда даже не стала предупреждать, что не сможет удержать жертву под ударами.       Энергия протекла по руке уже привычным потоком и без малейшего сопротивления «заштопала» прореху в реальности. В этот раз наружу даже не вылезли обитатели Тени, похоже, демон гордыни был единственным гостем. В первый момент, как и всегда после закрытия разрывов, закружилась голова, но почти сразу это ощущение прошло — и заодно перестало дергать руку. Я с облегчением вздохнула и обернулась.       Демон замер на месте, плотно спеленатый несколькими светящимися лавандовым светом жгутами. Ванда со скучающим лицом подновляла их, пока Фелестия орудовала мечом. Храмовнице пришлось постараться — шкура у демона была толстой, хотя и не такой бронированной, как у Отваги в Храме священного праха. Промелькнула было мысль помочь: все-таки кинжалы у меня с собой были, обращаться с ними Зевран меня учил, хоть и без особого желания с моей стороны… но и противник не сопротивлялся. Но в этот момент женщина все же справилась, и демон тяжело осел на пол. Ванда еще несколько секунд удерживала его, но все же отпустила, и шипастая туша медленно растаяла.       — Жаль, шкуру с него не снять, — пробормотала я. В тишине голос разнесся по залу очень хорошо, привлекая ко мне внимание, и это было к лучшему — слишком уж пристально разглядывала Фелестия Ванду. Последняя это тоже явно заметила и быстро сориентировалась:       — Я пойду? Говорят, тут есть сокровища, а в архивах от меня никакого толку.       И не дожидаясь ответа — впрочем, я была согласна с этим планом, — выскользнула в тот коридор, через который мы пришли изначально. Брат Кероуэн проводил ее взглядом и мягко спросил:       — Думаю, некоторые вопросы должны оставаться без ответов, верно?       — Так будет лучше, — согласилась я. — Даю слово, что проблем не будет. А другие ответы, наверно, и правда будут лишними.       Фелестия медленно, очень медленно убрала меч и отвернулась. А потом скомандовала:       — Идем. Архивы велики.