Всегда есть что-то еще

      Хороших новостей было немного, зато неоднозначных, моими заботами, хватало.       Очередная смерть Корифея произвела двойственное впечатление — у большинства слишком явно вспыхнула надежда, что, возможно, я ошиблась и маг все-таки смертен; Лелиана, уже встречавшаяся с бессмертными тварями и наиболее посвященная в секреты Серых Стражей среди присутствующих, посетовала, что я напрасно лишила нас возможности проследить за противником. Впрочем, я не жалела, да и она не злилась всерьез: оставлять эту тварь в Амарантайне, да ещё и поблизости от логова Матери и элувиана, у меня не было никакого желания.       Кладбище драконьих костей явно заинтересовало Максвелла, он даже выразил желание отправиться туда при случае; свежеубитый дракон вызвал интерес, напротив, у Жозефины, что меня изрядно удивило: стройная смуглая красотка в ярких нарядных платьях никак не ассоциировалась у меня с убийством драконов. Но она свой интерес объяснила легко:       — Знать Орлея любит истории о победах над монстрами, думаю, вашей репутации такая не повредит. А череп будет прекрасным доказательством.       Я хмыкнула и задумалась, не рассказать ли об охоте на вивернов в замке Эн, но не стала: поохотились мы тогда не только на чешуйчатых тварей, а напоминать окружающим, где и когда пропал герцог де Монфор, вряд ли было хорошей идеей.       «Клинки Гессариана» тоже были новостью неоднозначной: с одной стороны, пополнение в рядах Инквизиции всегда было хорошей вестью, с другой — они были виновны в смерти наших разведчиков. Но погибших уже не вернуть, а из разбойников еще можно извлечь пользу. К тому же я в любом случае уже приняла их помощь, размахивать кулаками постфактум было как-то глупо. Только Каллен, выслушав краткий рассказ о моей… дуэли с главарем, напомнил, что ждет меня на тренировку.       Камнем преткновения стали Серые Стражи: Кассандра по-прежнему не считала их пропажу большой проблемой, да и не только она. Кажется, всерьез мои опасения разделяла только Лелиана, и на нас обеих косились с сочувствием — наверно, считали, что мы так волнуемся из-за близких. Отчасти это было, конечно, так — мы обе переживали за вполне конкретного Стража, а у меня было много друзей среди Ордена и без учёта брата… но только отчасти. Давать Корифею в руки самых лучших воинов Тедаса — разумным такой вариант не назовешь.       Но тут мне было, что рассказать даже скептично настроенной Искательнице. Перейдя к поиску Стражей, я первым делом достала из Кармана странника одну бутылку, найденную в хижине, где мы пережидали бурю, и протянула Лелиане. Она удивилась, но взяла.       — «Страж Риордан. Пейте на здоровье!» — прочла она. — Аль, но он ведь…       — Мертв, — кивнула я мрачно. — Эти бутылки часто переживают своих хозяев. Мне в Вейсхаупте рассказывали… у нас-то такой традиции нет, Айдан все же эрл, опивки не собирает.       Тайный канцлер бутылку сразу же отставила, неторопливо, но мне показалось, что руки ей вытереть захотелось. Усмехнувшись, я продолжила:       — Несколько месяцев назад в баннорне видели одинокого Серого Стража, я грешила на Жана-Марка Страуда. Потом пришли еще четверо, — я кивнула на бутылку и предположила: — Пришли из Джейдера, Риордан ведь оттуда. Это были те Стражи, что пропали.       — А значит, ты зря волновалась, — резюмировала Кассандра. — Они не пропали. Думаю, наши следопыты сумеют найти, куда они ушли с побережья.       Я опустила глаза на карту, чтобы не демонстрировать недовольство — Искательница то ли не признавала в пропаже Серых Стражей проблемы, то ли пыталась закрыть на нее глаза, считая другие дела более приоритетными, и меня это раздражало. Поэтому следующая фраза вышла немного резче, чем я планировала:       — Как минимум про одного я знаю и без следопытов: с побережья он ушел в желудок к дракону. Мы нашли его доспехи в логове. Что до остальных… на побережье с одной стороны их ждало Кладбище драконьих костей и Корифей, с другой — Устье Дэрвина, это порт, и сейчас он захвачен неизвестными, которые смогли легко убить отряд «Клинков Гессариана». Наши разведчики, напоминаю, не смогли. По суше Стражи с берега не могли уйти, их бы заметили, а Ивор мне ничего такого не докладывал, я спрашивала…       Лелиана перебила:       — Разве не все порты и бухты контролируют Мак Энриги?       — Так было раньше, — я кивнула и отвернулась, пытаясь справиться с голосом — он как-то внезапно сел. — Сейчас в Недремлющем море наблюдается какая-то странная активность. Чужаки, причем маги, нарушают законы и окружающих стран, и пиратские правила. Тех, кто пытается их приструнить, топят. Кто-то занял Устье Дэрвина, — мы туда не дошли, но я думаю, это как раз те, кто попадается в море. И еще… на Штормовом берегу мы наткнулись на группу венатори, высадившихся на побережье… путешествовали они на крупных весельных лодках… почему-то с храмовничьми щитами. Один щит я захватила с собой, может, он поддельный? Но выглядит это все странно.       — Это не может быть связано с контрабандой, о которой говорил граф Жерар? — осторожно поинтересовалась Жозефина. Я пожала плечами:       — Боюсь предполагать. Зевран уже назвал меня параноиком, от Антиванского Ворона такое услышать непросто.       — Мы разберемся, — пообещала Лелиана.       Больше мне рассказывать было нечего, так что дальше я только слушала. Правда, рассказывали мне коротко, но на подробностях я не настаивала — если уж говорить честно, мне было все равно, сколько у нас союзников и что они о нас думают. Умом я понимала, что это важные вещи, но пока что мой круг интересов сузился только до Корифея, даже Брешь отошла на задний план.       Настоящий интерес вызывали только новости Максвелла и Кассандры. В бывшей Башне Круга и правда нашелся разрыв, который Тревельян благополучно закрыл. Серого Стража они тоже нашли, это оказался какой-то незнакомый мне человек — Блэкволл, не то без имени, не то без фамилии. Он путешествовал вдали от резиденций Ордена, практически не возвращался туда, занимаясь рекрутингом и помогая окружающим. Немного это описание подходило и Жану-Марку Страуду; правда, я не знала, ставил ли он своей целью помощь крестьянам, но возвращаться в Монтсиммар и правда не любил — говорил, Игра не вызывает у него приятных чувств, а в Орлее в нее втянуты все, даже Орден. После этого рассказа я заподозрила, что одиноким Стражем, которого видели на Штормовом берегу, мог быть этот самый Блэкволл.       После этого очередь, наконец, дошла и до Редклифа.       — Они принесли присягу тевинтерскому магистру, — хмуро проговорила Кассандра. Кажется, ей это обсуждение тоже было не слишком интересно — видимо, успели все обсудить до моего прибытия, — и теперь Искательница думала о чем-то своем, периодически бросая взгляды на Максвелла. Он их игнорировал, хотя, я была готова поклясться, замечал. Впрочем, сейчас и мне было наплевать на любые посторонние вопросы.       — При этом глава этих самых мятежников, Фиона, была удивлена при виде нас, — проговорил маг, перетягивая внимание на себя. — Мне показалось, что искренне, но доверять только ощущениям я бы не стал. Тем не менее, теперь я склонен согласиться с командором — это похоже на ловушку.       — На вас? — со скепсисом поинтересовалась я. Он хмыкнул:       — На вас, моя дорогая, вы же у нас прошли сквозь Тень и вышли с меткой. Этим фактом живо интересовался магистр Алексиус, глава венатори. И переговоры о помощи с Брешью он готов вести только с вами, как доверенным лицом. Так что ожидайте личного приглашения.       Я машинально кивнула, одновременно пытаясь вспомнить, где слышала фамилию «Алексиус». Память выдавать информацию отказывалась наотрез; если рассуждать логически, то слышать о тевинтерском магистре я могла в Тевинтере, но логика простимулировать воспоминания тоже не смогла. Пришлось на время оставить эту тему.       А потом до меня дошла фраза «помощь с Брешью», и я уставилась на Максвелла круглыми, подозреваю, от удивления глазами. Венатори — и помощь с Брешью? Либо я всё-таки ошиблась, и такое нашествие граждан Тевинтера друг с другом не связано, либо на воротах Редклифа меня будет ждать транспарант с надписью «ловушка». Потому что куда ещё нагляднее? Потом я вспомнила, что венатори могут и не знать о том, что Искра и Вестница Андрасте — одно и то же лицо, и тогда это приглашение выглядело совсем иначе.       Как бы то ни было, обсуждать больше было нечего, так что и оставаться в кабинете смысла не было. Меня, к примеру, ждал Каллен, о чем он не преминул напомнить.       — Алиена! Подожди, — Лелиана придержала меня за плечо и притянула к себе, позволяя другим выйти из кабинета. Я послушно притормозила; дождавшись, пока мы останемся вдвоем, подруга прикрыла дверь и поинтересовалась: — Ты ведь не все рассказала? Есть что-то ещё?       — Это… личное, — с заминкой отозвалась я и отвернулась. В глазах запекло, и мне не хотелось, чтобы тайный канцлер увидела хотя бы намек на слезы. Но она подошла поближе и обняла за плечи:       — Мы больше не на совещании. Расскажи, мне можно.       Я кивнула, и вдруг как-то неожиданно для себя всхлипнула.       — Ферхар пропал. Он пытался гонять этих пиратов от своего берега, а они его подкараулили и потопили… Я заходила в один из его схронов, нашла там второго помощника с «Халбрейн», он мне рассказал, — я прикусила губу, чтобы всё-таки не разреветься, и признала: — Уиллем считает, что дед погиб. Но я не верю! Он же выжил? Значит, и Ферхар мог!       — Шшш, — подруга обняла меня и погладила по спине. — Где сейчас этот Уиллем? Нам бы поговорить, а потом самим найти этих пиратов. Если они и не имеют отношения к Корифею и контрабанде, все равно стоит от них избавиться. Может, и о Ферхаре что-то узнаем.       — Его в Хайевер отвезли, — глубоко вздохнув, чтобы прогнать слезы, ответила я. — Я не знала, есть ли кто сейчас в замке Мак Энригов. Только у тех пиратов маги. Как бы мы на этом своих людей не потеряли.       — Не потеряем, — пообещала подруга, чуть сжала объятия напоследок и отошла к карте, не то давая мне время успокоиться, не то выискивая на ней какие-то ведомые только советникам обозначения.       На этот раз весь стол стал похож на плод любви двух дикобразов-хиппи, так много разноцветных булавок на нем появилось. В зелёных я предположила разрывы: в Ферелдене их стало поменьше, по крайней мере, в центральной и северной частях страны, а вот Орлей зеленел как весенняя травка. Лелиана задумчиво повыбирала между двумя булавками, переставила одну из них на Штормовой берег и еще раз пообещала:       — Мы разберемся. Отправлю указания своим людям сегодня же. Что-то ещё? Говори, Аль, если я могу помочь…       Я мгновение еще помялась, потом вытащила из сумки одно из зелий, что оставил Авернус. Говорить о нем было больно, но некоторые вещи надо делать как можно быстрее.       — Нужно отвезти вот это и мое письмо Алистеру. Во что бы то ни стало отвезти, — я заглянула в глаза подруге, надеясь, что она проникнется важностью задачи. — Чтобы по дороге никто не ограбил, не потерялось… вопрос жизни и смерти, буквально.       — Что это? — обещать что-то Лелиана не торопилась, с подозрением разглядывая зелье. Выглядело оно и правда не очень, но для меня сейчас не было ценнее предмета. Если бы она не взялась, я бы полетела на поиски Алистера сама — я так и собиралась сделать, но раз помощь мне предлагают…       Рассказывать не очень хотелось, Авернуса сестра Соловей недолюбливала, но сейчас и случай особый… и я решилась.       — Это вроде как тайна Ордена, но мы все равно обе уже столько знаем, — я снова отвела глаза. — Когда я в последний раз была в Денериме, Алистер сказал, что начал слышать Зов.       — Как? Уже?! — перебила Лелиана меня. Глаза ее чуть расширились от эмоций, ноги словно не удержали — она схватилась за край стола с такой силой, что тяжелая мебель с жутким скрипом отъехала на пару сантиметров. Нельзя сказать, что ее реакцию я не понимала, но к этой новости уже успела притерпеться и потому ответила спокойнее:       — Я недавно выяснила, что это не настоящий Зов. Еще рано, и для Алистера, и для… Я не хотела говорить, но после закрытия Бреши планировала уйти отсюда. Лекарство так и не нашли, а от меня больше пользы было бы там.       — Где? — женщина взяла себя в руки на удивление быстро, и теперь в ее взгляде снова прорезалось подозрение. А вот мне оставаться спокойной было все сложнее, и я отвернулась окончательно.       — В лаборатории. Айдан ведь не мог тебе не говорить, что Авернус ищет лекарство; я ему помогала… Но теперь…       Голос все-таки сорвался, и Лел, подойдя ближе, снова меня обняла. Я прижалась к ее плечу и все-таки заговорила, не дожидаясь вопросов:       — Авернуса тоже настиг Зов. Вообще-то в его случае это не странно, но он столько лет прятался от судьбы за своими зельями, а тут оно не сработало… Он предположил, что это не настоящий Зов, искал средство от него и нашел… только поздно. Сам не выжил. В этой бутылке одна из порций, для Алистера. Рецепт у меня тоже есть, все бумаги Авернус оставил мне.       — Тебе его жаль? — тихо спросила подруга. Я пожала плечами, покачала головой и кивнула одновременно. Это был сложный вопрос.       — Мне не должно быть его жаль, — шепотом проговорила я, все-таки сформулировав ответ. — Он не был хорошим человеком, я это понимаю, да и сам он иллюзий о себе не строил. Но он мог спасти Айдана, Алистера, других Стражей от Призыва и… мне все равно жаль. Плохим он тоже не был, да и я провела с ним достаточно времени, чтобы привыкнуть. Он почти гений, и он помогал мне... Через него мы договаривались поддерживать связь с Айданом, у меня есть несколько писем. А теперь он умер, и я не знаю, как передать ответ. Там еще Леви Драйден остался, но не испугается ли он разговаривать и передавать письма гарлоку? Я с ним поговорила, но... Мне страшно, Лел. Что теперь будет? Если это демоново лекарство кто-то и мог изобрести, то Авернус, а теперь его нет.       Я все-таки всхлипнула и уткнулась в плечо подруге, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться снова. Мы с Авернусом не были друзьями, он писал правду — потому что какая дружба может быть между двухсотлетним ученым и пятнадцатилетней девчонкой? Но мне нравилось с ним разговаривать, нравилось следить за опытами в лаборатории, нравилось помогать и чувствовать свою близость к научному процессу. Теперь ничего этого не будет, и лекарства тоже не будет. Сколько Айдану осталось? Десять лет, пятнадцать? Если он жив...       Лелиана вздохнула, но говорить ничего не стала, и я была за это благодарна — лекций о недопустимых знакомствах я бы сейчас не пережила. Несколько минут мы так и стояли в тишине, потом она перевела тему:       — Приехали маги ферелденского Круга. Ты, кажется, говорила, что они помогают береговой охране?       Я глубоко вздохнула, прочищая мозги и благодарно кивнула. Говорить сейчас об Авернусе я была не готова, не хотела снова не сдержаться. Уточнила:       — Там были две подружки, они уже больше года на кораблях отходили. И собирались приехать сюда. Хочешь отправить их?       — К сожалению, они мне не подчиняются, — напомнила тайный канцлер. — Но спросить мы можем. Идем?       На Убежище опускались сизые сумерки, окрашивая окружающие горы в разные оттенки серого; только снежные вершины все еще казались если не белыми, то достаточно светлыми. Брешь на фоне иззелена-золотого неба почти терялась, и можно было вообразить, что ее нет. Жаль, в Убежище не нашлось ни одного сомниари — Маретари говорила, маги-сновидцы могут менять реальность под свои желания; было бы неплохо, чтобы кто-нибудь из них пожелал увидеть целое, не дырявое небо.       Людей вокруг стало ещё больше — я заметила это, ещё когда мы въезжали в деревню, по палаточному лагерю, едва ли не опоясывающему деревянный забор; теперь же большинство этих людей оказалось на улице. Среди них были не только паломники и солдаты — к моему удивлению, снег на тропинках Убежища утаптывали даже аристократы, в основном, орлейские. Видимо, теперь, когда Церковь отступилась от своих слов о ереси, многие пожелали лично взглянуть на воронку на месте Храма Священного Праха. На мой вкус, это была сомнительного интереса экскурсия, но если она сподвигнет их помочь нам, то почему нет?       Прибывших расселяли по палаткам, даже этих самых аристократов — домиков внутри деревни на всех не хватало, — так что магов мы отправились искать за ворота. И быстро нашли: возле плаца стояли Каллен и Солона. Первую Чародейку я была увидеть не готова и обрадовалась. Но только на мгновение — почему-то, когда она улыбнулась командору, радость слегка поутихла. Мне вспомнилось, что когда-то Каллену она нравилась; и ее реакция на это, когда она узнала. Времени прошло с тех пор много, но...       «Неужели кто-то ревнует? — мягко прокатилось в мыслях, и я едва не фыркнула вслух. С чего мне ревновать и, главное, кого — подругу или друга? В ответ на это раздался смех, к счастью, тоже только у меня в голове; я осмотрелась и приметила рыжую кошку, с удобством развалившуюся на деревянной перекладине невысокого заборчика, ограждающего плац. Поймав мой взгляд, она неторопливо села, приподняла лапу, словно собиралась лизнуть, но вместо этого широко зевнула. А потом спрыгнула на землю и направилась ко мне, обтираться о колени. — Не стоит. Он ее опасается».       Я все-таки фыркнула в ответ, подняла кошку на руки и почесала за ухом. А потом окликнула:       — Солона!       Первая Чародейка обернулась ко мне стремительно и с улыбкой на лице, которая, правда, почти сразу увяла:       — Алиена! Что с тобой? Ты выглядишь, словно кто-то умер.       В первый момент она еще шутила, но быстро поняла, что в Убежище эта фраза вряд ли сойдет за юмор: взрыв, в котором погиб в том числе и ее наставник, прогремел совсем недалеко. Чуть помрачнев, она вздохнула:       — Прости. Просто ты и правда выглядишь, будто с похорон пришла. Или?..       — Ты все равно его не знаешь, — ровно проговорила я и вымученно улыбнулась. Китти в руках неплохо успокаивала, так что желание разрыдаться больше не появлялось. — Да и подавляющее число жителей этого мира это трагедией не сочтет. Ладно, уже неважно. На самом деле я искала Рут или Хейзел. Нам нужны маги, у которых есть опыт службы на кораблях. Боевые маги.       Соль оглянулась куда-то в сторону озера и махнула рукой.       — Они ушли прогуляться с близнецами, — и хмыкнула: — Наши с тобой ученички любят водить девиц на экскурсии по окрестностям… вернутся, я им скажу, что у тебя есть задание. Они не откажутся.       Я благодарно кивнула, а Лел добавила:       — Тогда я пойду, организую им подходящий корабль.       Прозвучало это почти проказливо, и я с удивлением посмотрела на подругу: давно я не слышала от нее подобных интонаций. Но объяснять Лелиана ничего не стала, улыбнулась и развернулась в сторону церкви. Китти вся подобралась, явно почуяв какую-то каверзу, а потому молча спрыгнула с моих рук и тенью метнулась за тайным канцлером.       Я проводила подруг взглядом, на мгновение задумалась, чем заняться, и решила познакомиться с нашим новым союзником — Стражем Блэкволлом. Возможно, что-то он все-таки знает, но считает это тайной Ордена — и тогда вполне мог промолчать. Я же вроде как тоже Страж, может, мне он расскажет?       Но реализовать свое намерение не успела: меня перехватил Каллен, напомнив о тренировке. Отчего-то мне показалось, что он не столько хочет выполнить свое обещание, сколько уйти от Солоны; где-то глубоко в душе это отозвалось приятным теплым чувством, назвать которое я бы, пожалуй, не смогла. Но это определенно была не ревность.       По дороге на небольшую утоптанную полянку, где надо мной издевались в прошлый раз, командор больше молчал, зато, доставая меч, подбодрил:       — Вы можете победить, Алиена. Больше верьте в свои силы.       Я кивнула, но не поверила ни единому слову: если уж его Зевран победить не смог, то мне-то куда соваться? Тем не менее, сдаваться сразу не планировала — в конце концов, у нас не дуэль и не бой насмерть, это обучение. Глядишь, что-нибудь полезное и выучу.       Наставником Каллен оказался куда лучшим, чем все, кто мне до сих пор попадался. Пожалуй, за исключением капитана Гаревела, тот тоже хорошо объяснял, но никогда — один на один, в конце концов, у него под началом был целый гарнизон. У командора тоже было слишком много подчиненных, которых требовалось обучить, но Вестница Андрасте оказалась более важным учеником, чем сестра эрла, так что времени и внимания мне досталось полной мерой. Зевран пытался научить меня выживать на примере — то есть в бою; Каллен не забывал объяснять, что и зачем я делаю, помог найти более удобный хват для Enansal и даже правильно поставить блок. Пользоваться новым умением я не планировала: Фенрис очень наглядно показал, что блокирование — не моя тактика, но училась с энтузиазмом — всегда лучше уметь, чем не уметь.       Прервал нас один из солдат, по всей видимости, адъютант — он принес какое-то письмо, но терпеливо дожидался окончания очередного спарринга, не решаясь вмешиваться в урок. Каллен заставлять его долго ждать не стал, так что я преисполнилась к парню благодарности: пусть прошло едва ли больше часа — даже меньше, пожалуй, — но устать я успела.       Письмо, вернее, отчёт или донесение, оказались явно важными — командор нахмурился, кивком отпустил подчиненного и повернулся ко мне:       — Боюсь, нам придется прерваться.       — Снова плохие новости? — я вздохнула и принялась убирать шест в кобуру. Хорошими известиями судьба нас не баловала, и я начала от этого уставать. Но и расстраиваться стала все меньше и меньше: отчасти привыкала к тому, что все вокруг плохо, отчасти не могла в должной мере проникнуться бедами посторонних после своих проблем.       Командор в ответ пожал плечами, не отвечая. Наверно, вопрос и правда звучал глупо, откуда же у нас будет что-то хорошее?       С поляны мы уходили вместе и снова молча, говорить не слишком хотелось. Я размышляла — пойти отдохнуть, найти все-таки Блэкволла или увязаться за Калленом, узнать, что у нас еще случилось? Последний вариант был самым логичным, от информации я раньше никогда не отказывалась, но сейчас желания не было никакого: слишком растрепанными были эмоции. Наверно, это и решило дело: чувство противоречия во мне всегда было сильным, и если делать чего-то не хочется, значит, надо себя пересилить. Отодвинуть эмоции в сторону и попробовать быть полезной.       Но дошли мы не до церкви, остановились раньше, возле одной из палаток. Рядом с ней стоял явно на посту ещё один из наших солдат, и его командор отправил на поиски Лелианы, Кассандры и Максвелла, из чего я заключила, что проблема касается не политики. Ко мне Каллен повернулся так, словно не сомневался, что я последую за ним, и извиняющимся тоном попросил:       — Если вы не против, мне надо взять кое-какие отчеты.       Я удивленно согласилась: не думала, что мужчине понадобится мое разрешение. Как будто это я его подгоняла… Он благодарно кивнул и нырнул в недра палатки; я, недолго думая, отправилась следом, отчего-то решив, что она штабная.       То, что это не так, я поняла сразу же, но на несколько мгновений застыла в лёгком ступоре: никак не ожидала, что наш командор ночует в палатке. Мне казалось, у всех руководителей Инквизиции есть свои дома в деревне; Максвелл точно поселился едва ли не дверь-в-дверь со мной, Жозефина, кажется, ночевала где-то в Церкви, как и Лелиана. Даже Варрик сумел уболтать Флиссу, хозяйку нашей маленькой таверны, сдать ему небольшую комнатку — едва ли не чулан, с его апартаментами в «Висельнике» не сравнить, но все же настоящее здание.       Но оказалось, что и палатка — не такое уж плохое жилище. Она была достаточно высокой, чтобы взрослый мужчина мог стоять, не пригибая голову, и достаточно просторной, чтобы вместить не только спальное место — хороший, застеленный одеялом топчан, почти кровать, — но и письменный стол, небольшой табурет рядом с ним и сундук напротив. Кажется, у меня в Клоаке был более скромный закуток при лечебнице.       — Простите, — неуверенно проговорила я. — Я не ожидала… Мне выйти?       Каллен, напрямую прошедший к столу, на котором аккуратными стопками были разложены бумаги, обернулся, кажется, только сейчас заметив, что я вошла, и пожал плечами:       — Ничего страшного. Подождите пару минут, мне надо найти нужный отчёт.       Он обернулся, чуть растерянно осматривая палатку, словно не знал, чем меня пока занять, и кивнул на сундук, предлагая присесть. Я спорить не стала, хозяину виднее, но долго усидеть не смогла. Осмотрела и потрогала стенку палатки, пол — они были из плотной, пропитанной чем-то ткани, и холода почти не пропускали. Было, пожалуй, даже немного душновато, но при этом прохладно — странное сочетание, дополненное запахом то ли цветов, то ли тропических фруктов, кожи, масла и почему-то опилок; но все это укрывало ощущение свежести. От необычных ароматов я в первое мгновение потерялась, пытаясь разобрать их на составляющие, и не смогла. Под руку попалось покрывало на топчане — вроде бы плотное, но какое-то колючее и неуютное.       Поинтересовалась:       — А вам тут не холодно ночевать?       — Мне? — Каллен удивлённо обернулся и проследил взглядом за моей рукой. Я смущённо ее отдернула и встала. — Я привык. К тому же мои солдаты ночуют в таких же условиях, не вижу причин как-то выделяться. А вам холодно?       Я задумчиво посмотрела на старого знакомого, открывая его для себя с новой стороны. До сих пор в памяти жила сцена, как Каллен бьет своего рекрута, того, который потом оказался одержимым. После этого я не особенно интересовалась его отношениями с другими храмовникам — хотя теперь, задним числом, подумалось, что и в Круге его уважали, наверняка, не просто так.       Поняв, что разглядываю командора слишком долго, а он ждет ответа, я покачала головой:       — Мне ведь целый дом выделили с камином. И амулет от холода у меня есть. Хотя здесь я бы и с ним, наверно, замерзла.       Мы оба снова посмотрели на топчан, и я передернула плечами — практически на земле, с одним одеялом… Да, вряд ли Подвеска меня бы спасла. И в Клоаке было существенно теплее. Каллен резко отвернулся к бумагам, словно вспомнил о своем важном деле.       Сидеть просто так было скучно, и я тоже подошла к столу. Если с первого взгляда мне показалось, что порядок на столе командора идеальный, то теперь я в этом уверилась окончательно: стопки бумаг были выровнены едва ли не по линейке, письменные принадлежности аккуратно собраны в деревянный стакан, пара каких-то шкатулок убраны на край стола, чтобы не мешать. Карта, свернутая в несколько раз, умостилась в другом углу стола; сейчас она была развернута на той части Морозных гор, где мы находились. До сих пор такой порядок я видела только у одного человека — госпожи Вулси. Хотя, возможно, похожим образом выглядел бы стол магистра Красса, он был достаточно педантичным. Вот только меня к тому столу ни разу не приглашали.       — Сразу видно, вы умеете обращаться с документами, — похвалила я, с любопытством разглядывая верхние листы на каждой стопке. Большинство было донесениями, причем в некоторых попадались довольно крепкие определения. — Что у моего брата, что у Алистера вечно на столе бардак.       — А у мессира Хоука?       — Бумаги? У Хоука? — я фыркнула. Уж кого-кого, а Защитника Киркволла с документами я представить себе не могла. На письма в их семье отвечала монна Лиандра, счетами занимался Бодан, а Хоук… у него был меч и море апломба. Интересно, где он сейчас? В то, что с моим другом могло что-то случиться, я не верила — не тот он человек, чтобы не суметь выпутаться даже из самой большой передряги, — но соскучиться успела.       А потом я заметила в стакане с карандашами что-то такое, от чего все мысли в голове испарились: длинное полосатое серо-коричневое перо, слегка потрепанное и очень, очень знакомое. Перед мысленным взором как живая встала картинка: сумерки, дорога, озеро Каленхад и одинокий печальный всадник, в которого врезается молодой ястреб. Тогда у меня впервые в жизни случилась линька и выпало самое первое перо — как раз вот это.       Не в силах противиться любопытству, я выхватила перо из подставки. Оно, хоть и было уже старым, выглядело неплохо — блестело в свете масляной лампы как шелковое и было разглажено волосок к волоску. На губы невольно наползла улыбка: вот уж не думала, что взрослый мужчина, храмовник, да ещё и командор пусть небольшой, но армии, окажется настолько… сентиментальным.       Заметив, что я ухватила, Каллен заметно смутился и аккуратно забрал перо из моих рук и убрал в лежавшую с краю книгу. Словно оправдываясь, проговорил:        — Когда я уезжал из Ферелдена, в меня врезался птенец ястреба. В сумерках, вечером, когда дневные птицы уже не летают. И я счел, что это должен быть хороший знак; за плечами оставалось… вы знаете.       — И вы до сих пор его храните? — я проводила книгу взглядом, а потом посмотрела на мужчину. Он отвел глаза и пожал плечами:       — У меня не так много хороших воспоминаний о том времени.       На мгновение мне подумалось, что стоит рассказать Каллену о своих способностях — все равно знают уже очень многие, — но после этих слов я засомневалась. С другой стороны, рано или поздно правда вскроется — или сама проговорюсь, или Кассандра с Максвеллом, или Лелиана.       — А я у вас плохих воспоминаний не вызываю? — уточнила на всякий случай. Может, не стоит все-таки так сразу портить впечатление… Но командор снова смутился, причем теперь куда сильнее, даже отвернулся снова к столу. Но все же ответил:       — Нет. Вы вызываете разные… воспоминания, но точно не плохие.       — Значит, вы со мной недостаточно знакомы, — фыркнула я. — Это хорошо, значит, не испорчу впечатление… Помните, вы как-то спрашивали меня, каким образом я попадаю в Круг без парома?       Каллен повернулся ко мне, окончательно отложив свои отчеты — уже не так аккуратно, как до этого, — и уставился с подозрением: видимо, такой переход с темы на тему оказался для командора неожиданным. Я вдруг смутилась и вместо того, чтобы сказать напрямую, предложила:       — Хотите, ещё одно перо подарю? Правда, птенец подрос… да и был не такой уж птенец, слёток.       — Алиена, откуда вы… — вопрос он не закончил, а я молчала и почему-то смущалась все сильнее. Наконец пробормотала:       — Наверно, проще показать. Только не пугайтесь. Дайте руку.       Мужчина не торопился выполнять мою просьбу, и за его руку я взялась сама, чтобы через мгновение запрыгнуть на нее уже в птичьем теле. Усидеть на металлическом наруче оказалось не так просто, я взмахнула крыльями, стараясь удержать равновесие, и едва не навернулась. Но сдвинуться боялась: плечи защищали такие же металлические и скользкие наплечники, а между ними было всего несколько слоев ткани — я боялась поранить Каллена своими когтями. К счастью, поймать равновесие все же удалось.       К чести командора, он даже не дернулся, только внимательно на меня уставился, словно сравнивая с настоящим ястребом, а потом как-то нерешительно прикоснулся кончиком пальца и провел вдоль спинки, как это иногда делал Варрик.       — Вы в таком виде понимаете, что вам говорят? — неуверенно поинтересовался он. Я насмешливо клекотнула и кивнула. Птичий облик был хорош еще и тем, что опознать в нем смущение было очень сложно. Во всяком случае, мне эмоции приходилось показывать максимально наигранно, чтобы их хоть кто-то понял. — Но как это возможно? В вас ведь нет магии, и я видел отчеты…       На это я щелкнула клювом в опасной близости от его пальцев и демонстративно, хоть и аккуратно, чтобы не упасть, отвернулась.       — Алиена?.. — неуверенно позвал Каллен, и я с тяжелым вздохом слетела с его руки на пол. Превращаться обратно не хотелось, почему-то стесняться я так и не перестала. Хотя удивленное, даже шокированное лицо командора выглядело довольно приятно; мелькнула даже мысль оставить все как есть — пусть отнесет меня в церковь на очередное совещание, заодно больше не придется разговаривать наедине. Но выглядело это откровенно ребячески, так что от заманчивой мысли пришлось отказаться.       Не поворачиваясь, я обхватила себя руками за плечи в поисках поддержки и проговорила:       — Вопрос о магии очень многогранный. Щиты ведь я могу вешать, и еще немного лечить, вы должны помнить… Дядя Грегор и Первый Чародей Ирвинг видели меня птицей, но все равно сочли, что меня можно не считать магом. Я ведь действительно не могу стать одержимой, да и с Тенью у меня довольно странные отношения. Я даже снов не вижу… не видела. Но в Тевинтере я представлялась магом, и мне верили, даже личное ученичество предлагали, а это престижно по их меркам.       Я оглянулась и вздохнула с облегчением: ни подозрения, ни злости, ни разочарования во взгляде Каллена не было. Я боялась увидеть что-то такое: все-таки к магам у бывшего храмовника отношение было не очень, несмотря на все его стремление быть справедливым. Но меня он опасной, видимо, все же не счел, даже улыбнулся, хотя и немного неуверенно.       — Зато разведка из меня отличная, — оптимистично добавила я и поскорее выскользнула наружу, оставаться наедине дольше я уже не могла. Почему-то показалось, что ястреб — это слишком личная тема.       Каллен вышел практически сразу следом за мной, и до церкви мы снова шли молча. Правда, теперь командор периодически косился на меня, явно что-то обдумывая, а я отчего-то смущалась. Хмурое лицо Кассандры и насмешливое — Максвелла, ждущих нас в кабинете, стало настоящим спасением.       А потом выяснилась и причина спешки — на юге пропали наши солдаты.       Серый Страж оказался довольно высоким и плечистым мужчиной. Правда, на фоне Железного Быка хлюпиками казались все, но кунари рядом сейчас не было, так что моему глазомеру ничто не мешало. Разве что борода — как перед Жаном-Марком Страудом шли его усы, так Блэкволла обгоняла борода. Мне даже мимоходом подумалось, что с такой хорошо прятаться — мать родная не узнает.       Доспехи на нем были орденские. И непростые — Страж-констебль. Даже странно, что такой человек просто бродил по деревням, кого-то там спасая и рекрутируя. Впрочем, к этому у меня тоже были вопросы: по словам Кассандры, Блэкволл «рекрутировал» крестьян на время и учил их защищаться. Благородно, конечно, но Право Призыва подразумевало несколько иное.       Сейчас мужчина сидел на лавочке неподалеку от кузни и что-то выстругивал из небольшого деревянного брусочка. Пока что финальная форма оставалась загадкой, но было заметно, что заниматься подобным делом Блэкволлу не впервой, да и с ножом он обращаться явно умел.       — Страж-констебль Блэкволл? — я решила закончить наблюдения издали и подошла поближе. В конце концов, ответ на мои вопросы проще всего получить у него, да и познакомиться не мешает.       — Я могу чем-то помочь, леди? — Страж отложил деревяшку и нож и даже встал с лавочки. Меня он осмотрел так мимолетно, что я бы и не поймала этот взгляд, если бы не следила. А вот на мой наплечник уставился пристально, словно хотел просмотреть в нем дыру; правда, ненадолго — едва ли на пару ударов сердца, а потом отвел глаза.       Я приветственно поклонилась:       — Белый Страж Алиена Кусланд. А что до помощи, вам виднее, сможете ли вы мне помочь. Меня волнует судьба Ордена в Орлее.       Блэкволл разглядывал меня несколько секунд и улыбнулся в усы:       — Я о тебе слышал. Девочка, которая вышла на бой против архидемона; мне рассказывал… твой пример многих привел в Орден. Не думал, что когда-нибудь встречусь с тобой. Но помочь я все же не смогу. Все, что знал, я уже рассказал лорду Тревельяну.       — Жаль, — я вздохнула. Было немного странно узнать, что обо мне слышали, казалось, вне Ферелдена я как участник боя с архидемоном не так уж и известна… Хотя какие-то менестрели вроде бы писали баллады об Айдане, и я где-то тоже упоминалась, но так мимолетно, что легко пропустить. Впрочем, известность сейчас не принесла удовлетворения — приоритеты за десять лет несколько изменились. — Я надеялась, что вы что-то знаете, но не говорите, потому что это тайна Серых Стражей. Но я тоже член Ордена.       Я с надеждой взглянула на мужчину, но он только покачал головой:       — Мне жаль, но я и правда давно не был среди своих. Мора сейчас нет, но многим людям нужна помощь в это нелегкое время.       Я кивнула. Помощь была нужна, кто бы с этим спорил… Прикинув, стоит ли продолжать расспросы, я сочла, что некоторые вещи можно узнать и потом — в конце концов, если Блэкволл и впрямь спасал людей, то ему вполне можно простить некоторое отступление от политики Ордена. Не мне осуждать, во всяком случае, особенно если вспомнить мои теплые отношения с Первым.       А потом в голову пришел еще один вопрос, и вот его следовало прояснить как можно раньше. Потому что шпионы в Инквизиции нам точно не нужны.       — Простите мой вопрос, у меня нет намерения вас обидеть, — издали начала я. — Но это важно. У вас в последнее время не было нехарактерных для вас мыслей или желаний? Может, вы сделали что-то такое, чего от себя не ожидали?       Мужчина чуть нахмурился, но скорее не обиженно, а задумчиво — похоже, меня он воспринял всерьез, и это было приятно. Пожалуй, я так и не смогла привыкнуть, что окружающие начали видеть во мне взрослого и равного человека; этому неплохо способствовала немного душноватая забота Лелианы и снисходительность Максвелла. Хорошо было в Тевинтере — там меня тоже не воспринимали всерьез, но хотя бы не из-за возраста; да и те, кого я ценила и уважала — Фенрис и Зевран — снисходительности не проявляли.       Спустя пару мгновений Блэкволл покачал головой:       — Нет, ничего подобного я не припоминаю. А должен был?       — Корифей, тот, кто открыл Брешь, может управлять теми, в чьих жилах течет скверна, — прямо ответила я. Все равно не знала, как можно преподнести эту новость потактичнее.       — То есть ты подозреваешь во мне шпиона, — заключил он и снова улыбнулся. — Мне всегда нравились ферелденцы, все говорят напрямик. Не думаю, что мной управляют. Стражи — крепкие ребята, леди Алиена.       — Я прожила большую часть жизни на базе Ордена в Ферелдене, мой брат — Страж-командор, — хмуро сообщила я. — Я знаю, насколько сильны Стражи, и сама никогда никому не позволю в этом усомниться. Но ещё я знаю, что мой друг попал под влияние Корифея и пытался меня убить, хотя клялся присматривать.       Блэкволл тут же посерьезнее и покачал головой:       — Я не замечал странностей, но доказать свои слова мне нечем.       Я тоже не знала, как можно это проверить: даже осматривать правильным зрением было бесполезно, влияние Корифея так было не увидеть. Вздохнула и попросила:       — Если почувствуете что-то такое… скажите обязательно. Возможно, я смогу помочь. Возможно, мы хотя бы сможем не позволить вам навредить, в том числе и себе. А Зов вы не слышите?       — Зов? — он удивился, словно впервые слышал о нем. Но, поймав мой взгляд, покачал головой: — Я не ожидал, что кто-то знает о нем. Отвык от собратьев по Ордену. Нет, я не…       Договорить Стражу не позволили. Из ворот деревни вышел Родерик, осмотрелся и с радостным восклицанием кинулся к нам.       — Моя тэйрна! Наконец-то я тебя нашел!       Начало мне уже не понравилось: бывший наставник не так уж часто звал меня тэйрной, и обычно тогда, когда хотел подчеркнуть свой зависимый от меня статус. Я бросила опасливый взгляд по сторонам: не пора ли линять? Сейчас никакой опасности вокруг не было, знакомств ни с кем не ожидалось, денег у художника теперь и своих хватало… а значит, ему от меня нужно что-то такое, что за деньги не раздобудешь. И я даже подозревала, о чем пойдет речь.       Родерик знал меня тоже неплохо, поэтому поспешил подойти поближе и цепко ухватил за руки. Теперь даже оборачиваться птицей было бесполезно; хотя, может, и нет? Художник может и выпустить меня от неожиданности, он-то не воин, реакции не те. Но времени на принятие решения Родерик мне не оставил, тут же продолжил:       — У меня к тебе есть просьба!       — Какая? — обреченно поинтересовалась я и с надеждой покосилась на Блэкволла. Сейчас было бы очень уместно вмешаться и напомнить, что мы тут вообще-то разговариваем на важные темы. Но Страж, наоборот, решил вежливо уступить.       — Мне нужно подойти к Бреши поближе, — пылко попросил Родерик. — Я должен увидеть ее.       — Ты и отсюда можешь посмотреть, — попыталась отбиться я. Но уже поняла, что бесполезно; художник явно почувствовал слабину и заговорил еще горячее:       — Алиена, я ведь учил тебя, ты должна меня понять лучше других! Я не могу остаться в стороне от столь прекрасного явления! Прошу тебя, поговори с командором, у него ведь есть свободные люди.       — Это использование служебного положения, — я обреченно вздохнула. Идти к Бреши не хотелось, а отпускать Родерика одного я опасалась — мало ли, кто там еще из разрывов повылезал. Не солдатам же его доверять? Они и сами пропадают тут и там. И тут же слегка воспряла духом: идея поговорить с Калленом определенно была хорошей, потому что командор разумный человек и наверняка запретит подобные прогулки. — Ладно, где сейчас Каллен?       — Разве это не опасно? — Блэкволл взглянул на небо и передернул плечами. — Мы знаем о ней не так много.       — Я знал, что ты согласишься! — одновременно с ним воскликнул Родерик. — Он возле церкви, ругается с твоим Максвеллом.       — Хвала Создателю, не моим, — пробормотала я. И удивилась: — Ругается?       До сих пор мне казалось, что Каллена Тревельян уважает, как и Лелиану. Собственно, как и всех глав Инквизиции. Представить их ругающимися мне было сложно, особенно если учесть воспитанность нашего командора и высокомерие мага, не позволяющее даже повышать голос.       — Уже нет, — мрачно оповестил сам командор едва ли не у меня над ухом. Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, он сумел подойти незаметно со спины, и это слегка напрягло. Еще сильнее напрягло суровое выражение его лица, которое я оценила, обернувшись, и тут же на всякий случай отступила на шаг. — На что опасное вы уже согласились, Алиена?       — Поговорить с вами, — я усиленно хлопнула ресницами, и Каллен на мгновение улыбнулся; жаль, надолго уловка не сработала. Переходить сразу к делу я не торопилась, ответила вопросом на вопрос: — А о чем вы ругались с лордом Тревельяном?       — Он хочет исследовать шахты вплоть до верхнего храма, — поморщился командор. А вот я отнеслась с пониманием: спасательный отряд за нашими солдатами высылать не торопились, решив вначале собрать больше информации. За этим отправили вездесущую Нитку Хардинг и заодно — «Боевых Быков». Таким образом, и я, и Максвелл остались не у дел — уезжать из Убежища надолго мы не рисковали из-за приглашения магистра Алексиуса, которое могло прийти в любой момент. Похоже, в отличие от меня, Тревельян себе дело нашел.       — Это же отлично! — просиял художник. — Значит, я могу пойти вместе с ним.       Я с надеждой взглянула на Каллена — самое время объявить, что никаких походов не будет, и вообще наш главнокомандующий не одобряет, — но он мрачно заметил:       — Похоже, в этом лагере нашелся не один самоубийца, а два?       — Вы ему не запретили? — едва ли не простонала я. Брешь радостно оскалилась с неба и кольнула меня в ладонь даже сквозь перчатку, а Каллен удивленно спросил:       — Как вы себе это представляете, Алиена? Лорд Тревельян — взрослый свободный человек, я не могу ему запретить. Могу не дать сопровождение, но он не против отправиться и в одиночестве.       Я кисло кивнула и заметила:       — Тогда и мне придется просить у вас сопровождение. Отпустить Родерика одного я не могу, а на Максвелла у меня надежды нет.       — Мне казалось, вы разумная девушка, — с осуждением ответил он, и я снова кивнула:       — Мне тоже. Но увы, я тэйрна, хоть и младшая, а он — мой человек. Запретить художнику искать вдохновение я тоже не могу, — немного помявшись, я добавила негромко: — Здесь есть потайные ходы. Возможно, пройти ими будет безопаснее.       Командор помолчал, потом мрачно сообщил:       — Я отправлю с вами отряд.       Тайный ход начинался в кабинете Жозефины. В этом помещении я раньше не была, но почти сразу опознала ту комнатку, в которой местные сектанты прятали брата Дженитиви десять лет назад. Хотя теперь все здесь изменилось: леди-посол явно любила комфорт и не стеснялась обустраивать свое рабочее помещение в соответствии с собственным вкусом. Где она раздобыла крепкий письменный стол с резными завитушками и кучей ящиков, для меня оставалось загадкой — такой роскошной мебели я даже в королевском кабинете не видела. Впрочем, только в Ферелдене, у того же Клаудио кабинет выглядел ещё роскошнее, это я успела заметить даже сквозь алкогольную дымку. Про Тевинтер и говорить нечего: если уж кто и знал толк в роскоши, то магистры.       Кроме сразу привлекающего внимания стола и соответствующего ему кресла кабинет мог похвастаться парой гобеленов, один даже с золотой нитью, роскошным ковром, золоченым канделябром и какими-то особыми свечами — от них в воздухе плыл слабый аромат ванили, а пламя выглядело золотистым. Китти сразу же вспрыгнула на кресло и довольно заявила:       «Тебе нужно такое же в комнату. Оно удобнее».       Я с извинениями забрала кошку, хотя Жозефина восприняла это посягательство на свое место с улыбкой, и попыталась представить, каким образом можно было бы втащить подобного монстра в мою башню — кресло не уступало столу не только роскошью, но и размерами. Представлялось плохо, и я бросила это гиблое дело: все равно целая толпа собралась в помещении не ради мебели.       Впрочем, толпой нас назвать можно было разве что с натяжкой. От большого количества сопровождающих наотрез отказался Максвелл, якобы, они могут помешать его исследованиям; по этой же причине он не захотел брать с собой магов. Правда, они и не рвались: Солас куда-то пропал, Вивьен не пожелала ползать по промерзшим пещерам, как и Сэра, кстати, — хоть и высказали дамы это в очень разных выражениях. Железный Бык ушел вместе со своими ребятами еще с утра, Кассандра осталась помогать Каллену с рекрутами, Лелиану я тоже с утра не видела — в общем, у всех нашлась какая-нибудь отговорка. Так что, кроме меня, Максвелла и Родерика согласились прогуляться только Варрик и Блэкволл — последний меня нервировал, не хотелось бы так глупо открывать Корифею секреты нашей базы… Но причин выказывать недоверие у меня не было. Еще по собственной инициативе с нами решили прогуляться близнецы — Каллен отпустил их не раздумывая, хоть какое-то сопровождение, — и сейчас скромно стояли у выхода. А Жозефина, напротив, вышла — за ней забежала дежурная и передала, что прибыл какой-то граф. Леди-посол глянула на меня с некоторым сомнением, но, видимо, поняла, что я не соглашусь променять прогулку на графа, и ушла одна.       Тайный ход из кабинета был заперт, но ключ от входа мне подарил брат Дженитиви, так что проблем возникнуть было не должно. Сейчас с механизмом разбирался Варрик — я могла бы и сама, но приятель смотрел с таким интересом, что пришлось уступить, — и теперь он возился с замком. Мы ждали, пока он впустит нас в тоннели нижнего храма — те, по которым меня водили сектанты до встречи с Колгримом.       — У меня есть один артефакт, — вдруг вспомнила я и повернулась к Максвеллу. — С его помощью собирались исследовать магию внутри меня. Может быть, вам пригодится?       «Может, он обойдется?» — ревниво уточнила любительница артефактов, но я ее проигнорировала. Китти пропадала в компании Варрика все то время, что я слонялась по Убежищу, не зная, чем занять себя, так что теперь я немного обижалась и, может быть, даже ревновала.       Зато вести себя с лордом Тревельяном старалась как можно вежливее, чтобы не давать ему поводов меня цеплять. Сейчас это даже не вызывало особых трудностей: исследования возможных магических аномалий меня интересовало едва ли не больше, чем его самого. Правда, я слегка волновалась, что он сможет засечь Китти, но демонесса, чувствующая мое настроение, наотрез отказалась оставаться, только пообещала не лезть на глаза Максвеллу.       — Исследовать магию внутри вас? — повторил он насмешливо. — Дорогая, либо вы связались с дилетантом, либо не слушали его объяснения. Впрочем, вам они и нужны. Ладно, показывайте, что там у вас за «артефакт».       Я, разом растеряв остатки спокойствия, скрипнула зубами, но удержалась и даже не огрызнулась; молча достала те артефакты, что стащила из особняка магистра Фелициуса и не слишком аккуратно плюхнула на стол. Иголочки, вставленные в необычной формы металлический каркас, жалобно звякнули, по кристаллам пробежали блики, и я пододвинула его уже чуть аккуратнее. Наградой мне стало моментально слетевшее с Тревельяна высокомерие: на артефакт он смотрел со смесью ярости и какого-то охотничьего азарта. Оказавшись возле моих трофеев едва ли не телепортом — только что стоял у входа, а в следующее мгновение уже протянул руки к кристаллам, — маг поинтересовался:       — И откуда же у вас это… нечто? Кто балуется подобными игрушками?       Голос у него оказался напряженным, хотя Максвелл и пытался вернуть ему прежнюю снисходительность. Пару секунд я обдумывала, что ответить, и в итоге решила сказать правду — слишком странной оказалась реакция.       — Стащила в качестве моральной компенсации за неласковый прием у одного магистра.       — Напомните мне никогда не приглашать вас в гости, — пробормотал маг, запуская в артефакт одно заклинание за другим. — Что за магистр?       — А что, вы многих знаете? — уязвлено поинтересовалась я. Можно подумать, я часто что-то краду! Максвелл почти минуту не отвечал, прислушиваясь к своей магии, потом кивнул сам себе и оторвался от артефакта. Снисходительно посмотрел на меня и уточнил:       — Как вы думаете, Алиена, многих ли магистров может знать маг из Оствика? Но сейчас с Кругами покончено, и я думал посетить империю. Хотелось бы, знаете ли, быть уверенным, что не столкнусь с малефикаром.       — Столкнетесь, — хмыкнула я. — Там маги через одного пользуются магией крови, просто кто-то меньше, а кто-то… как там магистр Красс говорил?.. чрезмерно. Но с хозяином этого артефакта вы не встретитесь, он мертв. Так что он делает?       — Неплохой диагност, — признал маг, снова покосившись на обсуждаемый предмет. — Только принцип действия основан на магии крови, и есть несколько дополнительных нюансов. С его помощью можно вытянуть жизненные силы или, скажем, выявить наличие одержимости… или создать ее. Будет лучше, если вы уберете это в свою сумку и забудете до того момента, как я придумаю способ уничтожить артефакт.       — Способ я и сама знаю, — проворчала я и действительно убрала свой трофей с глаз долой. Уничтожать его было жалко, но и хранить не хотелось: мало ли, заберет еще кто-нибудь. Демонесса тут же потерлась о мои ноги, замурлыкала вслух и добавила мысленно:       «Я могу решить эту проблему».       Я кивнула — скорее всего, так и поступим, но ответить ничего не успела. Дверь поддалась, и Варрик пригласил:       — Путь открыт, господа. Пожалуй, вы первые.       За дверью ждал спуск в неуютный темный коридор. Был он вырублен прямо в скале, и от естественной пещеры его отличали только едва заметные следы инструментов на стенах. Я бы и не заметила их, если бы не бывала раньше в сильверитовых шахтах леса Вендинг; чувствовалась в этих постройках знакомая рука, что и неудивительно: среди первых сектантов Убежища жители Тевинтера тоже были, как мне помнилось — иначе откуда бы пришла традиция назначать жрецом мужчину?       Подобные лазы я недолюбливала, но паниковать не торопилась, всё-таки он был достаточно широким. А вот Варрик, задумчиво разглядывая стены в свете магического огонька Максвелла, задумчиво пробормотал:       — И я еще жаловался на Клоаку. Там хотя бы теплее. Девочка моя, почему мы вечно оказываемся под землёй?       — По крайней мере, это не Глубинные тропы, — отозвалась я. Пещеры мне тоже не слишком нравились и вызывали плохие воспоминания, но жаловаться я не торопилась, было любопытно посмотреть на опыты Максвелла. — К тому же, технически, мы над землёй. Мы в горе.       — Это утешает, — хмыкнул гном. К нам поближе пробился Дэррек и с любопытством поинтересовался:       — А тебе разве не должно быть привычно, как дома? Ты же гном.       — А ты разве не должен сидеть в Круге и бояться храмовников? Ты же маг, — парировал Варрик. Максвелл рассеянно — у него в руках уже крутился какой-то кристалл — отозвался:       — Не все маги сидят в Кругах и дрожат при виде храмовников. Взять, к примеру, Соласа или нашу дорогую мадам Вивьен. Ее, кажется, и архидемон не напугает.       — Архидемон не такой уж и страшный, — проворчала я, оглядывая наш отряд в поисках Родерика. Художник шел последним, но рядом с ним отиралась Китти, явно приглядывая, и я успокоилась. — Дракон и дракон, только уродливый и со скверной. Порождения тьмы страшнее.       — Так у нас есть специалист, можем спросить, — тут же возразил Дэррек. И обратился к Блэкволлу: — Господин Серый Страж, кто страшнее — порождения тьмы или архидемон?       — Алиена видела и тех, и других, балбес, — негромко оборвал брата Брайан. Но тот только отмахнулся:       — Она не специалист.       И выжидательно уставился на Стража. Тот пожал плечами:       — Во время Мора я не смог попасть в Ферелден, и архидемона не видел. Но, думаю, простым людям все равно, кто их убивает.       Я могла бы возразить, но не стала: рассуждать на тему ужасов порождений тьмы по-прежнему было неприятно, и я боялась, что снова могут вернуться кошмары — до конца они так никогда и не уходили. А теперь, когда мне, кажется, начали сниться и обычные сны, страшно было вдвойне.       К счастью, развивать тему не стали, и дальше мы шли молча. Тоннель был прямым и не очень длинным — даже странно, в прошлый раз, как мне казалось, мы шли дольше. Ответвлений нам не встречалось, и Максвелл ощутимо раздражался. К кристаллу добавилась какая-то металлическая полоска с неизвестными мне обозначениями и рунами, с рук срывались заклинания, разлетающиеся в сторону прямо сквозь камень. Я хотела подойти поближе и посмотреть — ничего подобного прежде мне видеть не доводилось, но Тревельян бросил на меня настолько раздраженный взгляд, что желание что-то изучать пропало. Я отстала в хвост нашей процессии: и Варрик, и близнецы, и Блэкволл шли сзади и выглядели куда привлекательнее высокомерного мага. А минут через двадцать стали попадаться и боковые коридоры — пришлось сбиться покучнее, Родерика я и вовсе взяла под руку, зато Максвелл успокоился.       Нижний храм производил впечатление даже в своем полуразрушенном состоянии. Взрыв отразился и на нем: дверь перекосило, часть барельефов осыпалась, в потолке зияли прорехи, а пол почти целиком скрыли свежие сугробы; и все же былое величие угадывалось.       — Десять лет назад мы пришли сюда в первый раз, — задумчиво поделилась я. — Тогда здесь жили сектанты, которые поклонялись высшей драконице, называя ее «Андрасте». И выбор был невелик: либо сражаться со всеми, либо что-то придумать. Мне не пришло в голову ничего лучше, как назваться Ее именем самой…       — И вам поверили? — с насмешкой уточнил Максвелл. Теперь уже я глянула на него с немного снисходительной улыбкой, накинула свое светящееся платье и двинулась вперёд — в одиночестве, никто не решился последовать за мной. Хоть большинство присутствующих и видели меня уже в этой роли, на фоне заброшенного храма она наверняка казалась убедительнее. Но чтобы закрепить впечатление, я пропела:       — Я взойду на костер весной, Обескровлена и легка, Бог простит меня, а пока Все, кто любит меня, за мной!       В руку лег, как настоящий, меч из света. Наверно, это было ребячеством, но мне захотелось хоть раз сбить спесь с мага. И, кажется, удалось: теперь его взгляд стал задумчивым. Артефакты исчезли, и он сплел пальцы в замок, отрешенно разглядывая меня.       — Начинаю понимать, почему кто-то хотел изучить вашу магию. И впрямь, интересный феномен, — проговорил он. Слова звучали насмешливо, но тон с ними резко контрастировал: оказался таким же задумчивым, как и взгляд.       Я не ответила: хоть и маленькая, глупая и детская, но все же победа изрядно воодушевила. А потом я заметила, что Родерик взялся за карандаш, и слегка скисла — кажется, я снова появлюсь на картине и снова не в той роли, какой хотела бы. Но художник заметил смену настроения и пообещал:       — Я буду писать только тебя, настоящую.       — Святая Андрасте… — только теперь я заметила, что Блэкволл смотрит на меня едва ли не с благоговением, и окончательно огорчилась. Хотела уже отпустить эту магию и объясниться, как увидела небольшой нюанс, заставивший меня забыть обо всем вокруг. Вернее сказать, не увидела — небольшого багрового шрама у сердца, который можно заметить только правильным зрением. Блэкволл не был Серым Стражем; я видела слишком много Посвящений, чтобы ошибиться на этот счет. Магии крови этот человек никогда не касался.       — Вестница Андрасте, — поправил Варрик, и я вышла из ступора. — А ты не знал, Герой?       Китти, оставив Родерика, подобралась поближе к лже-Стражу, молчаливо предлагая хватать, пока не убежал. Я сориентировалась почти моментально: качнула головой и заставила себя улыбнуться — время для разборок было не самым подходящим. Этот человек пытался помочь окружающим, да и слова его подозрений не вызывали. По крайней мере, можно не беспокоиться, что Корифей сможет взять его под контроль: нет скверны — нет и опасности. Зато стало понятно, почему его так удивил вопрос про Зов — о Стражах он знал, похоже, ровно столько, чтобы дурить тех, кто не знает о них ничего. Прощать просто так попытку выдать себя за члена Ордена я не собиралась, но, возможно, стоит разобраться с этим лично.       Хотя Лелиане все равно надо будет сказать, шпионы Корифея необязательно подконтрольны ему через скверну, всегда есть и другие варианты.       Дальше коридоры разделялись: как мне помнилось, один из них назывался путем Маферата, второй — Гессариана. Сейчас, спустя десять лет, я не была настолько же категорично настроена против предателя-аламарри, как раньше — кроме церковной точки зрения я успела выслушать и другие. В них разумный вождь сохранял хоть что-то из завоеванного, заключив сделку с архонтом, пока его женушка просто перла напролом, не укрепляя завоеванные территории. Чем-то эта история напоминала мне историю Логэйна, ведь он тоже, пусть и предал своего короля, сумел сохранить большую часть армии. Правда, это никак не объясняло, почему он устроил гражданскую войну во время Мора; Маферат в этом плане оказался продуманнее.       Как бы то ни было, выбрала я, как и в прошлый раз, залы Гессариана. Не из каких-то философских соображений, просто мне вспомнилась статуя Андрасте, стоявшая в одной из комнат. Непохожая на все, что я видела, она накрепко врезалась в память.       Целой. Я помнила ее целой, теперь же она оказалась почти разрушенной — головы и всей правой части каменной Андрасте больше не существовало. Неплохо сохранилось основание, ноги, угадывалась ладонь правой руки, прижатая к сердцу, и левая — вместе с пламенем, которое так и не угасло. Свет окутал меня словно сам по себе, позволяя взять в руки слабый пламенный лепесток; отчего-то этой статуи мне было жаль куда сильнее, чем всего храма вместе взятого, словно я потеряла давнего друга.       — Перчинка, ты идёшь? — позвал Варрик. Я грустно улыбнулась и, словно прощаясь, провела по протянутой вперед ладони, смешивая два огонька. На мгновение руку обожгло, а потом пламя потухло, а каменная ладонь пошла трещинами и осыпалась вниз пылью. Я ошарашенно отступила, осмотрела свою руку — совершенно здоровую, без малейшего ожога, — и поспешила следом за остальными, отчего-то испугавшись. Обогнать меня успел даже Родерик, который практически на ходу широкими штрихами намечал на бумаге будущую картину.       Вокруг нас замерла словно вне времени сама История — древний камень и барельефы, скованные льдом, уходящие вверх стройные колонны, покрытые трещинами, похожими на молнии. Храм не казался мертвым, но и живым не выглядел — мне отчего-то вспомнилась сказка про деву в хрустальном гробу. Подробности стерлись из памяти, но само ощущение от этой истории осталось. Можно было бы сравнить храм с застывшей в янтаре мухой, но для этого вокруг было слишком много льда и снега — ни одного теплого оттенка. Даже запахов вокруг не сохранилось, воздух казался выхолощенным и неподвижным.       В отличие от меня, мои спутники явно чувствовали себя вполне комфортно, в них даже внезапно проснулся исследовательский интерес: Китти, бросив нас, ускакала куда-то на поиски не то сокровищ, не то врагов, Максвелл окончательно увлекся своими исследованиями и словно забыл об окружающих, близнецы носились по коридорам храма словно два щенка мабари, заглядывая в каждую щель. Даже Варрик взялся расспрашивал меня о том, что здесь было раньше.       Через какое-то время мы из залов храма внезапно попали снова в прокопанный в скале проход. Пришлось покопаться в памяти — в прошлом я не слишком внимательно смотрела по сторонам, пока меня вели на встречу с Колгримом, переживала за предстоящий разговор и драконицу. Но все же резкая смена каменной кладки на почти природные стены пещер запомнилась — в основном благодаря тому, что тогда здесь под ногами путались мелкие дракончики, не нападающие на нас и практически ручные. Эту часть пути я помнила очень плохо, но это оказалось неважным — все тоннели оказались завалены так, что не пройдешь.       Пришлось искать обходной путь, и это внезапно стало занимательным приключением. Дорогу выбирал Максвелл: он снова отправлял в разные стороны незнакомые мне заклинания, чем-то напоминающие поисковую искорку магистра Аврарии. На них я смотрела почти с восторгом: синеватые искры с усиками легко находили свободные коридоры или не слишком объемные завалы, сквозь которые Максвелл пробивал путь напрямую. Близнецы шли рядом с ним, внимательно поглядывая по сторонам — и не зря, дважды на нас нападали слабые демоны и призраки, видимо, просочились сюда из остатков верхнего храма. Сзади от возможных врагов прикрывал Блэкволл, мы с Варриком следили за художником, который то с любопытством крутил головой, то полностью погружался в зарисовки — все были при деле.       На улицу мы едва не вывалились из очередного тоннеля, когда Максвеллу пришлось в очередной раз пробивать проход наружу. К счастью, под ногами оказался не обрыв, а дорожка. Она привела на небольшое плато; узнать рельеф было сложно, повсюду валялись огромные камни и обломки скал, под ногами хрустел мелкий щебень. Но вот ворота в дальней части плато я опознала сразу и удивилась: от всего верхнего храма остались только фрагменты стен, по которым с некоторым трудом можно было восстановить планировку залов, а входу — хоть бы что. Отчего-то это взволновало так сильно, что я вцепилась в ближайшего, кто ко мне стоял — Родерика. Художник вздрогнул и выронил карандаш:       — Алиена!       Все обернулись на его голос, но я едва обратила внимание. Дэррек удивленно поинтересовался:       — Ты чего?       Я сглотнула внезапно появившийся в горле ком и кивнула на ворота.       — Это было входом в Храм Священного Праха. За этими дверьми обитал Страж, дух-привратник; он рассказывал про испытание веры, которое необходимо пройти, чтобы попасть к праху. Странное испытание, где надо драться и разгадывать загадки, а не доказывать чистоту помыслов, — я усмехнулась. — Здесь меня впервые назвали Белым Стражем.       Я с трудом заставила себя отвести глаза от ворот и огляделась.       — А здесь обитала драконица, которую местные сектанты почитали как Андрасте. Тогда все выглядело совершенно иначе, — я прищурилась, вспоминая, и ткнула пальцем: — Вот этих камней раньше не было, зато была скала, и наверху — гнездо. Когда мы ее победили, Алистер и Айдан наверх лазили, искали сокровища.       — Нашли? — с интересом спросил Варрик. Я кивнула, но почти не вдумываясь, искала глазами ту ротонду, где мы отдыхали после боя. И не находила — видимо, от нее взрыв не оставил даже обломка какой-нибудь колонны. Странно все же, что ворота устояли.       Долго осматриваться мне не дали: чем ближе мы подходили к Бреши, тем больше она интересовала всех присутствующих и тем напряженнее они становились — Максвелл оставил свои эксперименты, близнецы больше не убегали и держались настороже. Даже Китти выскочила откуда-то сбоку и пристроилась возле моей ноги. Оно и к лучшему, вряд ли руины были такими уж безопасными: когда я последний раз летала над ними, призраков видела довольно много, вряд ли с тех пор что-то изменилось в лучшую сторону.       Теперь, когда мы шли от самых ворот, я начинала узнавать коридоры и залы. От них осталось мало что, только обломки стен высотой едва ли не мне по пояс; странно, но сохранились и некоторые статуи — когда-то рядом с ними стояли духи, загадывающие загадки, но теперь храм явственно был мертв и пуст.       — Маферат и Гессариан, — задумчиво проговорил Максвелл, без труда узнав двух самых известных персонажей Песни Света. — Воплощение Империи и мощь варваров юга. А вы кого бы выбрали, Алиена?       — Я не Андрасте, — напомнила я. Маг парировал:       — Вы ее Вестница. Ну же, неужели у вас нет своего мнения?       — Я Белый Страж, — мрачно сообщила я. — Мне вообще не должно быть дела до чужих распрей, Стражи — сторожат.       Мужчина хмыкнул, но взгляда не отвел. Вздохнув, я посмотрела на статуи и покачала головой.       — Никого. Гессариан спасал свою родину и выполнял долг, но и Маферат — тоже. Андрасте шла вперед с именем Создателя на устах, но одним именем отвоеванные территории не удержишь и людей не накормишь. Возможно, еще пару месяцев — и ее армию бы разбили или она сама разошлась из-за внутренних разногласий, и Маферат это понимал. Как и то, что месть обозленных имперских легионов будет весьма… неприятной. Везде политика... Если уж выбирать, то Шартана — он оставался верным Андрасте до конца, — я глянула туда, где стояла раньше статуя эльфа, но от нее осталась едва ли половина. Вспомнив духа, что парил рядом, я внезапно улыбнулась и закончила: — Он, кстати, лысым был, как Солас.       — Непопулярное у вас мнение, — Максвелл глянул на меня с удивлением и внезапным интересом. А потом хмыкнул: — Что ж, командующий армией южан у вас есть, лысый эльф тоже. Думаю, за тевинтерцем дело не станет — если в империи хоть у кого-то есть совесть, помощь они пришлют. Чувствуете свою близость к Пророчице?       Варрик рассмеялся — он помнил мою нелюбовь к подобным сравнениям, — а я буркнула в ответ:       — Всеми фибрами души.       И устремилась вперед первой.       Другие помещения я не узнавала: то ли взрыв так радикально их изменил, то ли раньше все окутывала магия иллюзий; по крайней мере, я нигде не увидела зала с большим провалом в центре. А ведь в прошлый раз он нам попадался — там была очередная загадка на постройку моста. Наверно, иллюзорная... Впрочем, возможно мы просто не дошли до нее: идти строго по коридорам явно никто не хотел, так что мы перебирались через полуразрушенные стены и старались попасть к Бреши побыстрее. Максвелл, правда, периодически отставал то у оплавленного каким-то особенным образом участка стены, то у кристалла красного лириума — их мы по дороге периодически находили, и меня каждый раз начинало тошнить при приближении. Судя по бледному лицу Родерика — ему оскверненная магия тоже не нравилась, а вот остальные вели себя куда спокойнее. Дэррек даже косился с любопытством, весьма умеренным, правда.       Противники нам тоже периодически встречались, слабые и дезориентированные, как тот демон в подземельях Белого Шпиля. На них даже тратить времени особенно не приходилось, большинство не сопротивлялось совершенно, и только редкие демоны страха встречали нас нападением.       Под Брешью ничего особенно не изменилось, разве что разрыва, который я закрывала в прошлый раз, не было — исчез вместе с «хоботком» воронки. Родерик тут же устроился на первом попавшемся камне и принялся делать наброски, Максвелл снова достал свои артефакты и принялся что-то с их помощью исследовать. Всем остальным пришлось скучать: нам заняться возле Бреши было нечем. Китти опять сбежала на поиски чего-нибудь поинтереснее, хотя шансов найти сокровища в этом могильнике было мало.       Минут через двадцать надоело сидеть и мне. В конце концов, можно же сделать хоть что-то полезное: осмотреться, поискать каких-никаких противников, благо, сильных мы пока не встречали. Наконец, посмотреть на красный лириум — это зрелище удовольствия мне не доставляло, но, может, по выступившим кристаллам удастся понять хоть что-нибудь? Ну, вдруг их больше в какой-то точке, а в других меньше, к примеру, и из этого получится сделать какой-то вывод… В последнем я сомневалась, но и сидеть на месте больше не могла.       Меня вызвался сопроводить Блэкволл. Поначалу я хотела отказаться — случись какая-нибудь опасность, и в одиночку я смогу без проблем удрать, а вдвоем нам придется драться, — но потом передумала. Я ведь хотела поговорить с лже-Стражем и прояснить ситуацию, так почему бы не сейчас? К тому же Китти была не так уж далеко, я чувствовала ее краем сознания. Если что — вдвоем мы не останемся.       Но все-таки начать разговор никак не получалось. Кажется, знакомство со мной — вернее, поход в этот храм, — произвели на Блэкволла неизгладимое впечатление, так что теперь в его взгляде на меня читалось смятение и что-то похожее на благоговение. Я от этого морщилась как от зубной боли, но старалась делать это украдкой. В конце концов, мужчина не виноват, что поддался впечатлению, которое я сама и пыталась создать. Но вот разоблачать его в такой ситуации оказалось сложным.       Я так погрузилась в эти раздумья, что на красный лириум особого внимания не обращала — в его присутствии мне было некомфортно, но если ближе пяти-шести метров не подходить, то даже тошнота не донимала, позволяя думать о своем. Но стоило добраться до одного из бывших залов, у которого не иначе как чудом сохранились две стены из четырех, как я решилась.       — Знаете, Блэкволл, я умею видеть магию, — задумчиво сообщила я. — Кстати, как вас зовут? Блэкволл — это ведь не имя.       — Гордон, — после легкой заминки отозвался он. — Гордон Блэкволл. Но я привык, что обращаются только по фамилии.       Я невольно вспомнила Хоука и даже улыбнулась, но усилием воли вернула мысли в прежнее русло. Продолжила:       — Хорошо, раз вам привычно… Так вот, я умею видеть магию, причем любую — магию крови, скверну, духов и демонов. И кое-чего не вижу в вас.       По залу я бродила вроде бы бессистемно, но сейчас остановилась, выйдя на удобную точку — между мужчиной и выходом отсюда. Если попытается сбежать, я смогу хотя бы попытаться его остановить. Подумав, достала шест и оперлась на него, внимательно разглядывая своего визави правильным зрением.       — Я не маг, — пожал плечами он. На мои глаза он смотрел без привычного мне опасения: похоже, представление, которое я устроила, произвело на мужчину слишком сильное впечатление. Обвинять его теперь в чем бы то ни было, мне было сложно. — Неудивительно, что магии во мне нет.       — Ну что вы, — я вздохнула. Разобраться все же необходимо, иначе, если что-то случится, я себе не прощу.— Это как раз очень удивительно. Посвящение в Стражи — ритуал магический, и он оставляет свое клеймо на всю жизнь. Я точно знаю, я видела уже немало Посвящений, и клеймо остается даже на тех, кто его не переживает. А вот у вас его нет. Так кто вы? И откуда у вас доспехи Серого Стража?       Он вздрогнул, но всего на мгновение, а потом расправил плечи и посмотрел мне в глаза. Правда, на дне его глаз я заметила тень сомнений. И чего-то ещё... Страха?       — Я… думаю, вы ошибаетесь, — после паузы отозвался Блэкволл. Я хмыкнула:       — Исключено. Вы, кажется, говорили, что любите ферелденцев за прямоту, так что скажу прямо — выбора у вас сейчас два. Либо вы честно мне рассказываете все, либо я рассказываю всем остальным. Доверять вам после этого вряд ли будут; со мной же можно договориться. Я вижу, что помочь вы желаете искренне. Но я хочу знать, откуда у вас этот доспех и почему вы притворяетесь Стражем.       Во взгляде мужчины появилась некоторая затравленность, и я на всякий случай приготовилась вешать на себя щит: мало ли, как он отреагирует на такую прямоту? Вдруг решит, что лишних свидетелей надо «убирать», независимо от их положения.       А потом почувствовала, что демонесса стремительно приближается — видимо, решила подстраховать меня на всякий случай. Это внушало уверенность, так что в глаза лже-Стража я посмотрела уверенно.       Но Блэкволл, напротив, отступил на шаг и некоторое время молчал. Я его тоже не торопила, хотя и взгляда не отводила.       — Много лет назад я совершил преступление, — вдруг глухо проговорил он и даже как-то сгорбился. — Я желал спрятаться, и в этот момент мне встретился Серый Страж, Гордон Блэкволл. Я не отнимал у него жизнь, но использовал его смерть. Он хотел принять меня в Стражи, но мы попали в засаду порождений тьмы. Он погиб. А я взял его имя, чтобы мир не потерял хорошего человека. Такого, который поможет людям с их бедами.       — Почему вы не отправились к Серым Стражам? — удивилась я. — Раз уж согласились вступить в Орден. Или это было притворством?       Он качнул головой:       — Нет! Я согласился искренне. Мое преступление не исправить, но я хотел искупить вину… хотя бы так. Но без Блэкволла у меня не было доказательств, что он завербовал меня и что не я его убил.       «Ты ему веришь?» — со скепсисом поинтересовалась Китти. Я пожала плечами:       «На правду похоже».       — Стоило идти, — добавила я вслух, задумчиво осмотрела лже-Стража и пояснила: — Серым Стражам не слишком интересна предыстория рекрутов, лишь бы сражались хорошо. Некоторых даже из петли вытаскивают. Даже если бы настоящего Блэкволла убили вы, следовало идти. Хотя хорошего отношения от его друзей ждать, конечно, не пришлось бы.       — Я говорю правду, — глухо отозвался он. Я пару секунд подумала, а потом предложила:       — Мой брат — Страж-командор Ферелдена. Когда он вернется, вы сможете пройти Посвящение. А до тех пор придержим это в тайне.       Он посмотрел на меня с откровенным недоверием; в общем-то, справедливым, Лелиане я собиралась рассказать правду — мало ли, вдруг все-таки врет.       А потом Блэкволл метнулся вперед, ко мне, да так быстро, что я от неожиданности вздрогнула и едва успела повесить щит. Вот только он собирался не нападать: вскинув свой щит, встал между мной и невесть откуда взявшимся демоном. Противника я разглядела почти сразу, хоть и не узнала «в лицо», обеспечила защитой и лже-Стража, а только потом едва не застонала от разочарования: судя по наползающему со всех сторон льду, это был демон отчаяния. Не слишком сильный, если сравнивать с тем, что засел в Казематах, вот только мой шест оказывался абсолютно бесполезным против него: лед не перешибает лед.       Сдаваться мы не собирались, вот только убить демона оказалось непросто: он перелетал с места на место и не позволял приблизиться на расстояние удара. Правда, и атаковал только магией, которую я легко развеивала, так что мы оказались в равном положении — никто не мог нанести противнику какой-то ощутимый вред. Вот только сохранился этот паритет ненадолго, буквально через несколько минут на помощь демону явились призраки, тянущие жизненную энергию.       А потом, едва я успела испугаться, в зал вбежала леди Ванда, уже в человеческом облике. Первым делом она спеленала основного противника своими лавандовыми жгутами, а потом обиженно поинтересовалась:       — Развлекаешься, а меня не зовешь?       Блэкволл, к счастью, разбираться с внезапным подкреплением не стал, кинулся к призракам и довольно быстро от них избавился — меч у него был хорошим, усиленным рунами, так что особого сопротивления не встретил. А потом в очередного призрака влетел знакомый арбалетный болт, а под демоном отчаяния зажглась огненная ловушка, вспыхнувшая таким ярким пламенем, что пришлось зажмуриться.       — Вас ни на минуту нельзя оставить в одиночестве, моя дорогая, — с заметным недовольством проговорил Максвелл, подходя ближе. Свои артефакты он так и не убрал, и я задалась вопросом, насколько же силен маг из Оствика — посох, который он так и не достал, был не просто аксессуаром, он помогал сосредотачивать силу в фокусе заклинания; Тревельян же в нем явно не нуждался. Правильным зрением разобрать нюансы его умений тоже не выходило — кокон сиял чистым белым светом, достаточно ярким, чтобы в нем спрятались нити магии, но недостаточно, чтобы сделать вывод о какой-то особой мощи. Даже занятно, подобного свечения я раньше не видела ни у кого.       — Леди не оставалась в одиночестве, — заметил Блэкволл. На меня он покосился чуть настороженно, и я ободряюще улыбнулась: раскрывать его после откровенного разговора я не планировала. А потом повернулась к магу и скисла.       — Да и не припоминаю, чтобы кто-то назначал вас моим телохранителем, — сухо добавила я.       — Мы бы и сами справились, Магистр, — хмыкнул Варрик, отправляя Бьянку за спину. Тревельян выгнул бровь и с убийственной иронией спросил:       — Магистр? У вас много знакомых магистров, чтобы сравнивать, Варрик?       — А ведь и правда, — я рассмеялась. — Самый умный, самый умелый, самый востребованный и самый высокомерный — ну, точно, словно из Магистериума сбежал. Я там была, так что сравнить могу.       — Как вам будет угодно, — хмыкнул Максвелл и перевел тему: — Нам стоит поторопиться. Или вы собираетесь сидеть здесь до ночи?       Торчать в горах до темноты мне не хотелось, но я хорошо знала Родерика: он наверняка увлекся уже настолько, что и магией не поднимешь. Да и в темноте Брешь смотрелась куда интереснее, вряд ли художник пропустит такое зрелище. К тому же лорд Тревельян явно влиял на меня не лучшим образом — исключительно ради того, чтобы поспорить с ним, я согласилась:       — Как минимум, подождем заката. Но вы, Максвелл, можете возвращаться в Убежище. Думаю, без вас мы справимся даже лучше.       Он бросил выразительный взгляд на пятно пепла и, снова натянув маску высокомерия, бросил:       — Предпочту не терять вас из поля зрения, моя дорогая. Иначе вы снова или кого-нибудь взорвете, или потащите в рот какую-нибудь гадость.       — Дракон был очень вкусным, — с показным смирением отозвалась я. Маг раздраженно передернул плечами, развернулся и отправился обратно к Бреши. Но напоследок бросил:       — Занятная у вас подруга, Алиена. Появляется на удивление вовремя.       Но не успела я обеспокоиться сохранностью Ванды, как он вдруг обернулся, смерил меня задумчивым взглядом и добавил:       — Совсем забыл. Одна каменная леди просила вам передать, что предсказания забывать нехорошо. И чтобы вы поторопились. Не объяснитесь?