Всегда есть что-то еще

Вы, должно быть, незнакомы с аллемандой. Это прелюдия ко всем прочим танцам... и к Игре. Буду рада научить Вас шагам. Для начала пары образуют две линии лицом друг к другу.

      — Ты уверена, что нам стоит тут торчать? — поинтересовалась я шепотом.       Вышло почти не сердито, по крайней мере, я очень старалась. Но сдержаться было сложно: вояж по орлейским городам вышел долгим, хоть в отведенное время и уложился… с трудом. И все равно, почти десять дней походного марша, спасибо, что хоть не пешего — но Сметанка теперь косилась на меня с сильно уменьшившейся симпатией, — успели утомить. При этом четыре парада, то есть того же марша, только более медлительного, и с предварительной экстренной чисткой «перышек» — чтобы все желающие смогли рассмотреть нас и сделать нужные нам выводы. За эти дни я поняла, что ненавижу парады.       В Гислене на нас просто смотрели и кричали — в основном, приветственно. В Монфоре даже цветами забрасывали, явно закупленными централизованно, то есть с подачи властей — слишком уж одинаковыми были «снаряды». Меня это изрядно смутило — уж по цветам мне до сих пор ездить не доводилось. К тому же в убийстве их бывшего господина, герцога Проспера, я приняла довольно живое участие… В Вершиле народ радовался нам как избавителям — неясно только, от чего. Тут были и цветы, и венки, и даже огрызок яблока, метко просвистевший прямо у меня перед носом и попавший в какого-то господина на другой стороне улицы. Учитывая, что вскоре после этого к нам присоединилась Сэра, последнее я сочла ее шуткой. И, похоже, она была не единственной, потому что аристократия отнеслась к нам куда прохладнее.       — Не парься, никуда они не денутся, — довольно отозвалась лучница, с которой мы и прогуливались по темной улице в ожидании непонятно чего.       Парад в Вершиле, как оказалось, нашей подружке Рыжей Дженни нужен был для дела: так холодно встретившие нас аристократы затеяли долгую и масштабную свару из-за клочка земли, в которую втянули едва ли не половину города — а страдали от этого те самые «простые люди», которых опекала Сэра. Я так и не поняла, чем наше появление должно было помочь, но эльфийка осталась довольна. А едва мы въехали в Халамширал, потребовала ночью прогуляться по улицам, мол, забрать награду. Я к затее отнеслась с сомнением, все же добрались мы уже под вечер, и куда больше хотелось оказаться, наконец, в горячей ванне и нормально поесть… и отчитаться своим советницам, благо, посольство Инквизиции должно было находиться в городе уже пару дней.       Но едва мы оказались внутри арендованного особняка, эльфийка выразительно о чем-то поперемигивалась с Лелианой и та сама отправила меня на прогулку — я даже отчитаться толком не успела. Правда, на Каллена и тайный канцлер, и посол бросали весьма красноречивые взгляды, так что в неведении ожидать моего возвращения явно не планировали. К тому же я успела увидеть леди Дюсетту, спешившую навстречу со знакомой папочкой, в которой таскала документы… и все-таки улизнула наружу.       Впрочем, удовольствия от незапланированной операции я все равно не получала. Вернулись мы впритык, прием был назначен на завтрашний день и, по-хорошему, стоило изучить и все те документы, что остались у моего секретаря, и в последний раз примерить мундир, в котором придется представлять Инквизицию… Если бы Осенний бал начинался прямо с утра, я бы вообще отказалась куда-то идти, но, на счастье Сэры, орлейские аристократы ранних подъемов не любили. К тому же бывшая эльфийская столица вызывала у меня живой интерес, и раз можно познакомиться с ней заранее…       Почти во всех городах Тедаса, которые я видела, существовал эльфинаж — отдельный район, где позволялось жить эльфам. Исключением был Тевинтер, поскольку свободных эльфов не то что в городе, но даже и в деревне найти там было невозможно, а для рабов отдельных районов не строили. Халамширал оказался таким же исключением, но по другой причине: его население составляли в основном эльфы, потомки тех, кто строил сам город и обживал Долы. Здесь не было эльфинажа, здесь был закрытый район человеческой знати — и от эльфийских гетто он отличался только роскошью особняков.       Наш, посольский, тоже находился в Высоком квартале, огороженном довольно толстой и высокой стеной, что лучше любых предупреждений говорило о сомнительной пользе ночных прогулок. Вернее, среди особняков знати гулять было наверняка безопасно: ворота на ночь запирались, а ни один нарушитель без очень веской причины раскрывать свое присутствие не станет… и я бы даже погуляла — здешние особняки выглядели причудливой смесью орлесианской вычурности и эльфийкой гармонии, так что посмотреть было и любопытно, и приятно. Но увы, наш путь лежал через стену, во внешние районы.        Разница между Высоким кварталом и всеми остальными была настолько разительной, что, казалось, мы попали в иной мир. Вокруг вырастали настоящие трущобы — почти сразу, стоило только спуститься со стены. Здесь не было света в фонарях вдоль мостовой, как не было и самих фонарей, да и мостовая исчезла довольно быстро — видимо, в порядок привели только дорогу между городскими воротами и Высокими. Здесь не было каменных зданий — если не считать фундаментов, явно оставшихся от древних, еще эльфийских построек, — и уж конечно не было причудливо изукрашенных колонн, высоких окон, декоративных башенок и куполов, лепнины, статуй, ваз с каменными цветами, картушей и плавных линий причудливых рельефов. Здесь не было позолоты — это я видела даже сквозь ночную темноту, — да и цветовая гамма вряд ли оставалась такой же пастельной. Зато были наглухо запертые грубоватые ставни, не слишком ароматные канавы, зловонные лужи посреди дороги и настороженность, даже опаска, которые так и витали в воздухе. От этого становилось откровенно не по себе: кто знает, когда эта опаска перейдет в агрессию?       — Почему пахнет гарью? — шепотом поинтересовалась я. Запах был совсем слабым, явно старым, но удивительно навязчивым, словно прилип к нам в очередной подворотне и отказывался уходить. Или словно весь город пропах гарью — но такого ведь быть не могло?       — Потому что тут везде пепел, — недовольно отозвалась эльфийка. Пару мгновений явно колебалась, но потом все же нехотя добавила: — Один мудак в прошлом году велел убить здешнего торгаша. Говорят, хорошим был парнем. После такого местные взбунтовались, и за это их пожгли.       — Весь город? — ужаснулась я.       — Ну, ты думай! — возмутилась она. — Если весь город поджечь, так и эти дома с финтифлюшками сгорят! К тому же бунтовали только эльфы, их кварталы и сожгли.       То есть убитый был эльфом, раз взбунтовались только они… Учитывая, как унижали их и в обычной жизни, такого восстания стоило ожидать. Это ведь не просто убийство простолюдина аристократом, ещё и межрасовая ненависть роль сыграла, да и место… Думали ли эльфы, сбежавшие из Тевинтера вместе с Шартаном, что выстроенная ими стена когда-то снова будет защищать не их, а людей? Да и ими ли, или это более поздняя модификация?       — Идиоты, — сплюнула лучница. Я пожала плечами:       — Я могу их понять. В Ферелдене тоже есть один эрлинг, тамошние правители терпеть не могут эльфов… и они тоже периодически бунтуют. Уже дважды туда ездил Алистер, разбирался. Первого эрла повесил, что со вторым — не знаю, правда…       — Прям повесил? Эрла, не эльфов? — недоверчиво переспросила Сэра, и я снова пожала плечами.       Хоть я и ожидала, что ничего хорошего из этой прогулки не выйдет — отчасти из-за нервозной атмосферы, отчасти из-за подозрительного предвкушения спутницы, — но нападение всё-таки стало для меня неожиданностью. Не настолько, чтобы дать противникам шанс всерьез нас ранить, но от вражеского удара пришлось отскакивать. А потом и вовсе удирать с позорным визгом: Сэра, любительница дурацких шуток, сходу запустила во врагов своей бомбой с пчелами — а мне совсем не хотелось накануне бала получать сомнительное украшение где-нибудь на лице. Щиты я усилила максимально и спряталась за спину приятельницы: если уж нас покусают, то пусть ее первую — в конце концов, она сама их выпустила.       Пчелы оказались неожиданными не только для меня. Нападающие тоже взвыли, причем один голос, как мне показалось, был женским, и спешно разбежались в разные стороны. Сэра опять сплюнула и повторила:       — Идиоты.       Правда, не прошло и минуты, как нападающие вернулись или, скорее, сменились. Новые враги оказались куда более умелыми, да и одежда у них была заметно дороже. Видимо, первые были обитателями этих трущоб, а на смену им явились профессионалы. Оказалось их не слишком много, так что управляться со щитами на нас двоих я успевала, и даже шестом махать — тоже, хотя в ночной темени это было непросто, я боялась зашибить напарницу. Впрочем, она по этому поводу переживала явно куда меньше, с энтузиазмом орудуя парой кинжалов и смеясь.       «Может, и мне к вам присоединиться?» — завистливо поинтересовалась леди Ванда.       Я не ответила — договаривались же, что она на подстраховке, — и демонесса с демонстративным разочарованием вздохнула. А потом как-то резко пропала из моих мыслей; я предположила, что и она нашла себе развлечение — если верить чутью, она продвигалась за нами по крышам, и сейчас тоже на месте не сидела, хоть мы и застряли. Но все эти мысли проскакивали фоном, слишком уж непривычно было сражаться ночью. Раньше от меня в таких ситуациях только щиты требовались.       К счастью, нападающих было немного, всего четверо. Наверно, я могла бы и просто постоять, пока Сэра с ними разберётся, но хотелось как-то ускорить разрешение ситуации и вернуться в особняк — я лелеяла надежду, что на ночь глядя меня ждет все-таки горячая ванна и постель, а не отчёты и сводки. Как бы то ни было, новый голос, раздавшийся из темноты, вызвал только глухое раздражение.       — Я ожидал увидеть эту Рыжую Дженни, но никак не ожидал, что ее может сопровождать кто-то из Инквизиции. Я ведь не ошибся?       — Не «кто-то», а Инквизитор, — отрезала я. И повернулась к Сэре: — Ты знала, что тут будет засада?       — Мы догадывались, — уклончиво ответила эльфийка. — Один соловей напел.       — Я вам с этим соловьём перья выщиплю, — беззлобно пригрозила я, не сомневаясь, что певчей птичкой была Лелиана. Могли бы и предупредить… И переключилась на новое, пока скрытое тьмой лицо: — Ну так что, долго прятаться будете? Говорите, что хотели, и мы домой пойдем. Что-то я нагулялась.       — И отпустишь его просто так? — с разочарованием буркнула эльфийка. Я хмыкнула:       — У меня аж два телохранителя и Лелиана. Они его и из-под земли потом достанут.       Пару мгновений висела тишина, в которой отчётливо раздался стон откуда-то с крыши. И следом за ним главная телохранительница жизнерадостно отчиталась:       — У него тут лучники. Были.       — Убила? — уточнила я, и демонесса расстроенно переспросила:       — А можно было? Я только по голове надавала. Твоим методом.       — Я не планировал ссориться с Инквизицией, — тут же торопливо вставил неизвестный. — Мне нужны были только эти разбойники.       — Ну, теперь-то уж точно не планирует, — насмешливо прокомментировала Ванда. — В меньшинстве ссориться неудобно.       — Но поссорились, — отрезала я, игнорируя подругу. — Друзья Рыжей Дженни помогают Инквизиции.       — Да чего ты с ним сюсюкаешь? — не выдержала эльфийка. — Я его и в темноте пристрелю.       Чуть в стороне от нас тут же загорелся шарик… раза в три крупнее, чем у Андерса, и ощутимо горячее. Похоже, с контролем у демонессы опять начались проблемы. А ведь за три года она натренировалась отдавать силы по чуть-чуть.       Хотя, с другой стороны, инструкции Андерса по лечению она четко выполняла, он даже почти не ругался. Значит, дело не в контроле. Я присмотрелась и на другой стороне небольшой площади, в тени от дерева, заметила нашего собеседника. Лицо молодое, а волосы уже с проседью, зачесаны аккуратно. Камзол тоже серый, но светлый, с искоркой — ткань явно не дешевая. Оружия видно не было, но я не обольщалась: у Зеврана тоже заметен только один кинжал, но верить, что он единственный, было опрометчиво.       — Зачем же в темноте? — томно протянула Ванда, давая понять, что размер светляка выбрала не случайно. А потом плавно слевитировала вниз, к нам — с лавандовым пламенем, мерцающим диковинными татуировками на руках от предплечья до кончиков пальцев, с развевающимися волосами и хищным взглядом. Бархатистым голосом пояснила: — Так интереснее.       Я посмотрела на нее — подруга встала слева от меня. Потом повернула голову направо и оценила Сэру — эльфийка проигрывала кинжалом, ехидно усмехаясь. Поначалу она тоже выглядела достаточно кровожадной, так что на месте противника я бы напряглась, но потом покосилась на демонессу и сделала небольшой шажок в сторону от нас, разрушая картину.       — Девочки, заканчиваем выступление, зритель проникся, — я вздохнула. Цирк наш остался в Высоком квартале, а клоунов я, похоже, с собой захватила. Вместо ванны… Повернулась к противнику: — У вас минута, чтобы убедить меня в своей полезности. Потом я пойду на поиски ужина, а вы останетесь общаться с Рыжей Дженни, которую так искали.       Сэра одобрительно кивнула и снова уставилась на мужчину, чуть прищурив один глаз.       — Я готов предложить Инквизиции сотрудничество, — тут же торопливо проговорил он, явно оценив свои шансы против двух агрессивно настроенных дам не очень высоко. — У меня достаточно влиятельная семья, есть своя сеть информаторов…       — У Инквизиции достаточно и своих информаторов, — со скепсисом перебила я.       Помимо шпионов Лелианы и Друзей Рыжей Дженни на более плотное сотрудничество намекнули Антиванские Вороны — независимо от Зеврана и мастера Игнасио. Я пока сомневалась; надо было, конечно, соглашаться, но письма приходили от Третьего Когтя — и снова Валисти, — что изрядно подрывало мое доверие к предложению. Клаудио, конечно, мертв уже три года как, но на его место претендовала Орланда… даже если предположить, что Зевран успел с ней разобраться, вряд ли преемник окажется белым и пушистым.       Помимо Воронов был и еще один вариант: Железный Бык, когда мы проходили через Лаидс, сообщил, что нами наконец-то заинтересовался Бен-Хазрат. Так что был шанс обзавестись связями еще и с четвертой шпионской сетью. Мелкий орлейский дворянчик на фоне такой роскоши смотрелся, прямо скажем, бледновато.       Сэра, почувствовав мой настрой, дернулась вперед, и незнакомец, невольно отступив на шаг, поторопился:       — Возможно, ваша разведка уже доложила вам, что Великий герцог Гаспар или кто-то из его семьи имеет дело с иностранными магами?       Это сообщение мне показалось уже интереснее, даже планы на отдых немного поблекли, и я перехватила эльфийку. В конце концов, на балу мы будем считаться гостями Великого герцога; мне крайне не хотелось вляпаться в ловушку. Велела:       — Продолжайте.       — О связях семейства де Шалон с магами нигде не говорят, — подчеркивая каждое слово, осторожно проговорил оппонент. Я выгнула бровь, намекая, что минуту я все еще отсчитываю, и он снова заторопился: — Скорее, обходят вниманием, чтобы не навлечь гнев Великого герцога. Однако есть те, кто точно знает, кого сопровождала и где погибла Лиенн де Монтсиммар, магичка…       — Ближе к делу, — снова перебила я. Мужчина поклонился:       — Разумеется. Так вот, в Вершиле внимательные глаза замечали иноземных магов, под покровом ночи посещающих поместье де Шалон. Разумеется, это может ничего не значить, да и Лиенн погибла так невовремя, а ведь герцогу по-прежнему может быть нужен маг. Но могут быть и венатори… так называются эти тевинтерские маги?       — Да, — машинально ответила я. Попыталась сложить полученные знания в какую-то картину, и поняла, что отдохнуть все-таки надо — мысли категорически отказывались выстраиваться в какую-то линию, да и информации ощутимо не хватало. Ухватившись за последнюю идею, велела: — Завтра вас будет ждать тайный канцлер Инквизиции. Постарайтесь заинтересовать ее, и сделать это до бала. За час до его начала любая помощь будет уже неактуальной.       — Ты что, его отпускаешь? Ты знаешь, что этот урод творил? — разозлилась Сэра. Но кинжалы убрала, видимо, спорила со мной просто из любви к искусству.       — Поскольку ты меня забыла просветить, не знаю, — буркнула я. — Но больше он этого творить не будет, так ведь?       — Лорд Пэл Хармонд, — поклонился мне этот лорд, запоздало представляясь. — Моей целью было выманить этих разбойников, я полагал, что они досаждают и Инквизиции. Я никак не ожидал, что это ваши помощники.       — Мне помогают все, — я вздохнула и прикрыла глаза. — Потому что если проиграю я, выиграет Корифей. Я существенно симпатичнее, чем он.       — Идем домой, — с сочувствием предложила Ванда, убирая свою иллюминацию. Я кивнула и напомнила:       — Завтра вас будут ждать. Не заставляйте меня разочаровываться.       Лорд Хармонд поклонился, я едва нашла силы ответить вежливым кивком и развернулась в сторону дома. Обе девицы последовали за мной, причем демонесса почти сразу взлетела обратно на крыши и светлячок свой пригасила. Пару мгновений мне приходилось ориентироваться только на свои воспоминания, так что шли мы медленно, но потом глаза привыкли к звездному свету, и я двинулась к дому куда бодрее.       Сэра, не дожидаясь, пока мы отойдем хоть немного, и не понижая голос, поинтересовалась:       — Он же врет, ты не видишь, что ли?       — Про свои действия наверняка, — я ответила почти шепотом, чтобы не светить свое мнение всем трущобам. — А вот насчет магов было похоже на правду. Сможешь до завтра что-то узнать? А то как бы нам не влететь в засаду посерьезнее.       Она недовольно поморщилась, но отказываться не стала. А я перешла на легкий бег: похоже, спать этой ночью придется не слишком много, да и Лелиану следовало озадачить.       Особняк, в котором поселился отряд Инквизиции, казался кукольным. И напоминал драгоценную шкатулку для украшений. И вызывал в памяти уже изрядно подзабытые названия архитектурных стилей первого мира, особенно в голове крутилось слово «рококо». Спроси меня кто, как это рококо выглядит, я бы не смогла описать, но показать — легко. Достаточно было махнуть в сторону ближайшей стены — вот, вот так оно, кажется, и выглядит. Нежно-голубые — похоже, это цвет особенно нравился орлесианцам, — стены, покрытые белыми замысловатыми вензелями и картушами, лепнина повсюду, тоже вычурная, сложная, но какая-то… детская? Нарочито-девическая? Над моей кроватью красовался фестон из тонко вылепленных незабудок, повязанных бантом. Сама кровать тоже оказалась резной, вычурной, с завитушками, об одну из которых я ушиблась практически сразу. Постельное белье — шёлковое. Покрывало — белоснежное, с золотыми лилиями.       Гостиных в особняке было несколько, и все отличались кричащей, демонстративной роскошью. Мебель — из светлого, почти белого дерева, которое я не смогла опознать. Стены украшены все той же лепниной, вензелями, завитушками и зеркалами. Зеркал было много, они висели в самых неожиданных местах, искажая перспективу и ломая объемы помещений. Камин больше походил на свадебный торт. Потолок… на потолок я смотреть боялась. В холле висела хрустальная люстра на тысячу, как мне показалось, свечей — и в ее блеске позолота огненных фей и незнакомых цветов, обрамляющих фрески, слепила глаза.       Как ни странно, вся эта роскошь выглядела вполне гармонично и не казалась безвкусной, только оставалось ощущение, что находишься не то внутри свадебного торта, не то кружевного платья.       — Леди Аурелия была вынуждена удалиться от общества из-за своеобразных слухов, — на мой выразительный взгляд пояснила Жозефина. — Ее имуществом распоряжается сейчас семья де Шалон, и мне удалось договориться с Великой герцогиней.       — Кажется, с вензелями немного перебор, — задумчиво проговорила Лелиана, разглядывая комнату, в которой мы собрались. На глаза ей попалось зеркало, и тайный канцлер не преминула поправить прическу. И заодно украдкой осмотреть остальную комнату — мы были здесь одни, так что, видимо, то была дань привычке.       Я покосилась на несколько листков, которые мне сунула леди Дюсетта едва ли не на пороге гостиной — ее мы выбрали временным штабом, так что моего секретаря внутрь не пригласили, как и других помощников. На первой же странице, первым абзацем, нашлась краткая справка об особняке: количество комнат, возраст, стиль и время, когда он был в моде. И хозяйке тоже пару строк уделили — семья, биография, неподтвержденные слухи о пристрастии к абсенту, из-за которых ей и пришлось уехать. Короткая отметка о том, что слухи могли быть чьей-то намеренной выдумкой в рамках Игры.       Лелиана бросила короткий взгляд на ровные строчки, выведенные красивым почерком с завитушками, и заметила:       — Тебе повезло. Талантливая девушка.       Я кивнула, с секретарем мне и правда повезло. Ей я вопросов об особняке не задавала, но она, похоже, сумела правильно оценить мои взгляды и подготовила ответы заранее.       На второй странице была краткая справка и о Флорианне — Великой герцогине и сестре Гаспара, и об остальной верхушке орлейской аристократии, но в ней я уже не нуждалась — успела выучить заранее.       — Надеюсь, мы задержимся здесь не слишком надолго, — пробормотал Каллен, осматриваясь по сторонам… не то чтобы затравленно, но явно без особой симпатии и даже с легкой опаской.       Хоть и выглядел особняк… миленько, мне в нем все же не нравилось, как и нашему командующему. Но кое-что определенно заслуживало одобрения: в этой комнате были кресла, в отличие от нашей ставки в Скайхолде. Выглядели они, правда, кукольными, на тонких гнутых ножках, с вездесущей резьбой, но даже не скрипнули, когда Каллен осторожно опустился в ближайшее.       Вот подлокотники были неудобными даже на вид. Тонкие, как и ножки, изящные — совершенно не подходящие для сидения на них. Пришлось занять второе кресло. Впрочем, вокруг небольшого кофейного столика их было четыре, так что обиженным никто не остался.       Едва дамы заняли свои места, я накинула щит от прослушивания. И на вопросительный взгляд Каллена пояснила:       — Мне тут тоже не слишком нравится. Особняк старый, наверняка с тайными ходами и нишами для подслушивания. И магия тут какая-то есть, слабая, опознать я не могу. Так что разговаривать лучше под защитой. Лелиана, удалось что-то узнать?       Тайный канцлер рассматривала мой щит с живым интересом, и я почти видела на ее лице блуждающие в голове мысли — нельзя ли сделать артефакт с похожим действием? Кажется, Дагну ждал интересный заказ. Но к разговору старая подруга вернулась моментально.       — Не так много, как хотелось бы. Помощи от этого лорда Хармонда мы вряд ли получим достаточно, но я найду, как применить его таланты. Что касается его информации, Рыжие Дженни и правда нашли подтверждение тому, что маги посещали тайком резиденцию де Шалон. И, скорее всего, эти маги — действительно венатори. Наша проблема в том, что подробностей меньше, чем за сутки, выяснить не удалось. Их контактом может быть сам Великий герцог Гаспар, его сестра Флорианна, или, к примеру, кто-то из слуг или гостей, регулярно бывающих в резиденции. Будь жив герцог Ремаш де Лаидс, я бы поставила на него, слишком неоднозначные слухи о нем ходили.       — Насколько я слышал, его убил сам Гаспар, — возразил Каллен. — И я уверен, что к венатори он не имеет никакого отношения. Он может быть для нас хорошим союзником.       — Почему? — уточнила я. — Он ведь воевал с императрицей за трон. Венатори могли предложить ему помощь, особенно если он и правда не боится магов.       Я вопросительно глянула на тайного канцлера, но ответила мне Жозефина:       — Маркиз Монтсиммар уже прибыл в Халамширал, так что я сумела переговорить с ним. Его дочь и впрямь была отступницей, и она действительно служила герцогу Гаспару. Насчет ее гибели почти ничего неизвестно, кроме того, что это случилось в присутствии самого герцога.       — Это не значит, что он свяжется с венатори, — повторил командор. Я перевела взгляд на него, ожидая продолжения — ведь есть же причина, почему он так защищает, по сути, мятежника? — Герцог Гаспар — шевалье, и насколько я слышал, кодекс для него не пустой звук. Военной хитрости он не чурается, но никогда не позволит себе бесчестного хода. К тому же в этом нет нужды, он был первым в очереди престолонаследия, но Селина его обставила, расположив к себе Совет Герольдов. Тем не менее, армия и шевалье скорее поддержат его, рассчитывая на возрождение военной экспансии.       — Что-то мне, как ферелденке, этот герцог уже не нравится, — со скепсисом отозвалась я. И вздохнула: — Но если смотреть непредвзято, то мотива для поиска помощи на стороне у него действительно нет. К тому же в том будущем, где я была, та Лелиана говорила, что герцога обвинили в убийстве и казнили. Вряд ли шевалье стал бы так подставляться, их же должны учить вести войну.       — Он мог ошибиться, да и скрытых мотивов мы можем не знать, — возразила Лелиана, и я кивнула. Сбрасывать герцога со счетов в любом случае не стоило, но в моем личном рейтинге возможных убийц он все-таки был не в первых рядах. И поинтересовалась:       — Кто еще? Великая герцогиня?       — Герцогиня Флорианна с магами раньше не общалась, — ответила Жозефина. — Она состоит в дворцовом кабинете, даже несмотря на войну своих брата и кузины. Считается, что не обладает талантами ни того, ни другого, но при этом врагов у герцогини нет, она со всеми приветлива, мила, двор ее любит. Весьма искусна в Игре. Кстати, идея провести бал в Халамширале принадлежит ей — здесь произошло первое военное столкновение Селины и Гаспара, и примирение здесь будет выглядеть символично.       — Да, насчет символичности я помню, Корифей тоже хотел символичности, — с сомнением согласилась я. — Кто еще может оказаться убийцей? Слуги?       — Слуг не пригласят в Зимний дворец, — Лелиана качнула головой и вздохнула. — Резиденция де Шалон часто принимает гостей, так что это может быть кто угодно.       — Кроме Гаспара есть и еще одна заинтересованная сторона, — проговорил Каллен, чуть нахмурившись. — Эльфийка, которая служила у Селины. Общение с магами еще не доказательство вины.       — Что я слышу, командор? — весело прищурилась тайный канцлер, но почти сразу вернулась к прежнему тону: — Бриала. Думаю, у нее есть мотив: она предводитель халамширальских эльфов, у которых есть причина обижаться на Селину. К тому же говорят, что она — отвергнутая любовница императрицы. Но вот была ли возможность? Союз тевинтерского жреца и эльфийки представляется мне сомнительным.       — Кроме того факта, что Корифей пользуется эльфийскими артефактами, — напомнил Каллен. — Кто-то должен был ему о них рассказать.       — А что за причина обижаться? И почему тогда эта Бриала приглашена на бал? — про эльфийку я ничего не слышала от леди Дюсетты, все же титулом она не обладала, а из Игры, видимо, в последнее время вышла.       Я вытащила из сумки свою сладкую заначку, сунула в рот конфету и, немного сомневаясь, предложила дамам. Лел отказываться не стала, взяла угощение и ответила:       — В прошлом году в Халамширале произошло восстание эльфов. Поначалу в город отправилась Бриала, чтобы убить аристократа, ставшего причиной восстания. Считается, что это ее собственное решение, но я думаю, что без Селины тут не обошлось — она давно, хоть и осторожно, покровительствовала эльфам. Тем не менее, буквально спустя сутки Гаспар вынудил императрицу подавить восстание более жесткими методами, так что и Бриалу объявили предательницей…       — И сожгли эльфийские кварталы? — перебила я, вспомнив запах гари. Тайный канцлер согласно кивнула и продолжила:       — Несмотря на все это, Бриала понимает, что без поддержки аристократии ей никогда не улучшить жизнь своих подопечных… и даже вряд ли выйдет ее сохранить. А Селина все еще хочет заручиться поддержкой эльфов, хоть это и вызовет скандал.       — Убийца может находиться в свите и самой императрицы, — мягко вмешалась Жозефина. — Мне кажется, это самое лучшее место, чтобы скрыться — и на виду, и в тени.       — Боюсь, добывать информацию нам придется непосредственно на балу, — вздохнула наша главная шпионка. — Свои люди у нас там есть, возможно, что-то успеют передать еще до начала бала.       — Но он уже скоро начнется, так что нам стоит отправляться, — добавила леди-посол. — Надеюсь, вы помните, что нас будут проверять. Любая фраза может быть провокацией, поэтому стоит быть особенно осторожными и в своих словах, и в своих действиях. Нам нужен союз с Орлеем.       Я тоскливо вздохнула и убрала конфеты обратно. Проворчала:       — Мы спасаем их императрицу и прикрываем Великого герцога, а они еще и недовольны могут остаться? Может, пусть убивают?       Лелиана чуть насмешливо улыбнулась, но отвечать не стала, да я и не ждала: все равно предлагала не всерьез. А вот собираться в дорогу и правда следовало: Зимний дворец находился за пределами города, так что нам еще предстояла поездка через Халамширал. Расстояние было не слишком большим, конечно, но все равно требовалось время.       При свете дня бывшая эльфийская столица поражала куда сильнее, чем ночью. И дворцы знати, теперь пестрящие разноцветной штукатуркой и лепниной, и стена — я ведь перелезала через нее, щупала собственными руками, но то ли из-за темноты, то ли из-за усталости не смогла оценить ее толщину. Высокие ворота на фоне стены не казались такими уж неприступными, таран бы их взял если не легко, то и без особых трудностей. Возможно, в этом и был смысл: оборонять один проход куда проще, чем весь периметр, а не очень умный противник может счесть, что выбить ворота проще, чем разрушить стену. Умный — тоже, но при этом пошлет отряд диверсантов в обход.       Трущобы, начинающиеся за пределами стены, при свете дня тоже выглядели куда более впечатляющими — ночью оценить степень разрухи было все-таки сложно. Теперь следы давнего пожара были намного очевиднее: закопченные деревянные крыши оставшихся домов — ехали мы центральной улицей, куда огонь не добрался, но я, с неодобрения своих советников, взлетела, чтобы осмотреть остальной город. Уцелевшие районы сменялись щербатыми улицами, со шкуры которых в небо таращились деревянные остовы оставшихся свай, каменные трубы давно погасших очагов и неубиваемые останки древних строений, на фундаментах которых и вырастал нынешний Халамширал. И все же жизнь в городе не замерла — я видела торговую площадь, на которой вовсю шли споры и звенели деньги, таверны, из дверей которых лилась музыка.       И везде были люди. Эльфов, хозяев этого города, я почти не видела. Возможно, они ушли с этой Бриалой?       Городские ворота тоже не поражали крепостью — но, опять же, на фоне стен. Эти точно были еще эльфийской работы, украшенные характерными арками и ненавязчивыми, гармоничными узорами, но при этом крепостью они вряд ли уступали внутренней. Зато основание ворот привлекало внимание, я даже притормозила и спустилась с лошади, чтобы притронуться к молочно-белому, словно светящемуся изнутри монолиту — наверняка тоже эльфийскому, ни у кого, даже у тевинтерских архитекторов, работу которых я ценила выше других, не видела подобных камней. Грациозные сторожевые башни, замершие в углах внешних стен, отливали тем же внутренним светом — и эта лаконичность, грация и сияние были столь далеки от современной застройки, что смотреть на их несочетаемое сочетание было почти больно.       Возле городских ворот к нам присоединилась Вивьен. Осмотрела кавалькаду Инквизиции, на мгновение задержалась на мне взглядом, словно хотела что-то сказать, но в итоге все же удовлетворенно кивнула и пристроилась где-то позади.       Зимний дворец и впрямь находился недалеко от города, так что видно его было сразу от ворот; он никакого болезненного впечатления не производил, наоборот — выстроенный в Благословенном веке, то есть около сотни лет назад, он, отдавая дань эльфийским традициям, все же являлся образчиком орлейской пышности. Небесно-синие стены, сейчас полускрытые пышными парковыми деревьями, терялись на фоне неба, и оттого белые тонкие башни, украшенные золотыми шпилями, и галереи, украшавшие верхние этажи, казались парящими в воздухе, словно акведук Вирантиума. К стенам внешних, ближайших к дороге башен были пристроены изящные, золотом же отделанные полуарки, рамкой обрамляющие вид на сам дворец и в то же время напоминающие о предыдущих хозяевах этих мест. Погребенных под слоем позолоты и завитков, конечно.       Сейчас воздушный облик Зимнего дворца дополняли разноцветные огни, освещающие парк и рассылающие блики по белым стенам; звучала музыка — отсюда едва слышная, но даже так заставляющая ловить переливы флейт и скрипок. Золоченые кареты с гербами, кони с пышными плюмажами и разодетые дворяне, которых я видела на дороге, казались райскими птичками, слетающимися к дивному видению.       На их фоне отряд Инквизиции выглядел боевым гусем, растопырившим крылья, чтобы казаться страшнее. Может быть, идея с военными мундирами, по крайней мере, белыми, была не такой уж хорошей… или сопровождение из трёх десятков солдат выглядело излишним.       Я покосилась на ближайших, и Лелиана негромко, едва ли не шепотом прокомментировала:       — Мои агенты смогут провести солдат внутрь. Но не всех сразу, командор.       — Я помню, — так же негромко отозвался Каллен. — Приказы я отдавал с учётом этого обстоятельства.       — Надеюсь, они сумеют не попасться на глаза придворным, — вздохнула Жозефина. — Орлейский двор относится к Инквизиции настороженно, и единственный, кто рад нашему присутствию, — герцог Гаспар.       — Так в нас верит? — не поверив, со скепсисом уточнила я. Лелиана хмыкнула:       — Скорее, собирается извлечь пользу из любых наших действий, будем ли мы ценным союзником или смутьянами, раскачивающими перемирие.       — Будет им перемирие.       Дворяне на дороге расступались, пропуская нашу кавалькаду, и было в этом что-то… странное? К тому, что я отдаю какие-то приказы в ставке, я успела привыкнуть — иногда они даже казались ненастоящими, ведь работы наших людей своими глазами я не видела. За время поездки по Орлею я перестала дичиться мысли, что таким огромным отрядом, армией, командую я — в конце концов, у меня был Каллен, и распоряжения отдавал как раз он, а я была скорее на роли особо ценного груза, который необходимо охранять; это впечатление сохранялось ещё после поездки в Тевинтер. Внимание аристократов тоже не слишком смущало — в Денериме, во дворце, на меня всегда косились, кто с одобрением, кто наоборот; в Минратосе я выступала скорее в роли привилегированной прислуги, да и последние полгода пряталась в тени Маркуса. Но вот чтобы мне уступали дорогу, да ещё и на бал… Происходящее казалось нереальным, и тем сложнее было заставить себя настроиться на рабочий лад.       Однако времени предаваться отвлеченным размышлениям мне не оставили. Дорога оказалась куда короче, чем я ожидала, железные ворота внешнего двора распахнулись перед нами словно по волшебству — по крайней мере, слуг я не заметила, — а там уже ждали конюхи, которым пришлось доверить Сметанку. Золоченые кованые створки внутренних ворот призывно распахнулись, но ко мне внезапно подошли все мои советники. Каллен тут же смущенно отступил, пробормотал:       — Будь осторожна.       Дамы посмотрели на него с понимающей улыбкой, а потом Лелиана тоже решила уступить, коротко сообщив:       — Я поговорю со своими агентами. Встретимся в бальном зале.       Я кивнула и повернулась к Жозефине, ожидая, что и она мне что-то скажет. Но леди-посол несколько минут молчала, словно не решаясь заговорить. Наконец вздохнула и тихо предупредила:       — Игра в Орлее похожа на «Порочную добродетель», только ставка здесь — жизнь. Любое слово, любой жест… вам и правда стоит быть аккуратнее.       — Я буду осторожна, — пообещала я. Она снова вздохнула и предупредила:       — Когда вас будут представлять императрице, взгляды всего двора будут сосредоточены на вас.       — А значит, остальные смогут затеряться, — оживилась я, но Жозефина покачала головой:       — Значит, весь двор будет выискивать ваши слабые места. Возможно, встреча с Корифеем была безопаснее.       «Вот уж вряд ли», — тут же проворчала Ванда. Я хмыкнула:       — Вы просто кладезь оптимизма, Жозефина.       — Все будет хорошо, — тут же улыбнулась она и отступила. Я согласно кивнула и шагнула в сторону ворот. В спину мне долетело почти шепотом: — Храни нас Андрасте.       Я снова хмыкнула, но сразу же убрала скепсис куда подальше: когда выступаешь на сцене, не следует забывать об улыбке. Сегодняшнее представление было вполне себе сценическим.       Внешний двор, хоть и встречал гостей первым, вряд ли мог служить лицом дворцового комплекса — безликий и пустой, он позволял оставить транспорт и свиту, но поражать воображение талантами императорских декораторов не торопился. Это не значило, что он был уродлив, отнюдь, цветочные клумбы и вазоны, крытая галерея вдоль стены, изящные ворота внутренних служб — взгляду было, на чем остановиться. Но примечательным его не назвал бы никто.       Другое дело — внутренний двор. Большую часть его центра занимал изящный фонтан в виде чаши, охраняемой золотыми львами, и струи его были подсвечены: сейчас, на закате, трудно было определиться, магия это или заходящее солнце, но вода казалась расплавленным золотом. Мощеная дорожка причудливыми изгибами петляла среди клумб, оббегала фонтан и устремлялась к основному зданию. Вдоль нее стражами замерли кованые светильники — стройные, изящные, с явно магическим светом в колбе. Глаз зацепился за весело улыбающуюся даму, кидающую в фонтан мелкую золотистую монетку — каприз, как мне тут же вспомнилось. Где-то в недрах моей комнаты в Башне Бдения хранилась целая коллекция таких капризов из замка Эн, и внезапно захотелось пополнить коллекцию местными монетками. В прошлый раз их было семь, интересно, сколько вариантов отчеканили для императрицы?       Но эти мысли быстро выветрились, когда сопровождающие меня солдаты Инквизиции разошлись, и навстречу сделал пару шагов высокий мужчина в маске. Узнала я его сразу: и благодаря портрету, подсунутому мне леди Дюсеттой ещё в Скайхолде, и маске, рисунок которой я тоже видела — а ведь все орлейские маски различаются между собой, ибо каждая является символом рода наравне с гербом и владениями, — и самой леди Дюсетте, которая решила не оставлять меня в одиночестве и следовала в шаге позади. Так что стоило мне только увидеть Великого герцога, как она едва слышно назвала его имя.       Выглядел возможный претендент на орлейский престол ровно так, как я его себе представляла: армейская выправка, явная привычка носить доспехи — камзол Гаспара скорее походил на военный мундир или даже поддоспешник, только выполненный из дорогих, светских материалов. Золоченая маска тоже напоминала забрало шлема, слишком уж узкими были прорези для глаз и острым — нос. На портрете Великий герцог обладал роскошными усами, но в реальной жизни их, кажется, не было — оно и к лучшему, до Жана-Марка Страуда он все равно не дотягивал.       При ходьбе стало заметно, что шевалье немного прихрамывает или, по крайней мере, бережет ногу.       — Инквизитор Кусланд, наконец-то мы встретились! Я слышал о вас так много, — громогласно обратился он, и взгляды присутствующих — а людей во дворе оказалось немало, — скрестились на нас двоих. Похоже, Жозефина не учла, что прежде знакомства с императрицей предстоит знакомство с ее политическим противником.       И все же к повышенному вниманию я была готова, так что улыбнулась в ответ и поклонилась — на храмовничий манер.       — Я рада познакомиться с вами, Великий герцог Гаспар. И тоже имела честь слышать о вас множество историй.       Было немного необычно разговаривать с маской, но это, пожалуй, помогало. Вернее, с герцога я бы её, конечно, сняла, чтобы видеть эмоции, но вот отрешиться от толпы зрителей маски помогали: можно было представить, что вокруг собралась толпа манекенов.       — Доходят слухи, что вы разбили армию храмовников Корифея, — уже потише добавил орлейский генерал, но вряд ли его замечание осталось незамеченным. Хоть окружающие и отвернулись, чтобы вернуться к своим делам, я была уверена, что это притворство. И снова, как и в Магистериуме, почувствовала себя цирковой обезьянкой.       Осведомленность Гаспара не была чем-то из ряда вон выходящим, но я все же помнила, что он — один из подозреваемых. Мы предполагали, что возможная марионетка Корифея заинтересуется результатами нашего похода, так что ответ был заготовлен, хотя я не ожидала, что это случится так сразу. Так что ответила тут же, тоже понизив голос — пусть окружающие прислушиваются, раз уж им так любопытно, заодно, возможно, получится вычислить слишком любопытных.       — Увы, армия сбежала от нас, откупившись парой отрядов, своими секретами и учёным. Но мы определенно лишили нашего противника козырей и теперь ищем выходы на его помощницу — пару секретов своего господина ей бы следовало узнать. Удобный принцип — разделяй и властвуй.       Последнюю фразу я сопроводила хитрой улыбкой, и герцог расхохотался:       — Мне нравится ваш подход! Представьте, чего сможет добиться Инквизиция при поддержке истинного императора Орлея.       — Вечер только начинается, — меня покоробила такая явная агитация в свою пользу, но я тут же снова улыбнулась, сглаживая впечатление: — У меня ещё масса времени, чтобы подключить свое воображение.       — И к концу вечера ваша фантазия может стать реальностью. И я не тот человек, который забывает друзей. Прошу, — он кивнул в сторону главных дверей во дворец, тоже золоченых. — Готовы эпатировать публику появлением с ненавистным узурпатором, миледи?       — С вами — в любую передрягу, — теперь я улыбнулась уже искреннее и с удивлением поняла, что не играю. Было что-то такое в несостоявшемся императоре, что вызывало доверие — не полное, разумеется, но вот спину прикрывать я бы ему доверила. Будет, пожалуй, действительно обидно, если агентом Корифея окажется он.       Герцог Гаспар кивнул, словно моя реакция была ожидаемой, и первым двинулся вперед. К дверям вела небольшая лестница из десятка ступеней, но мы поднялись едва ли на половину, как шевалье остановился и заговорил теперь уже совсем тихо, так что ни оставшиеся внизу придворные, ни замершая у дверей стража нас не услышали бы, даже приложив все усилия.       — Должен заметить, я не питаю особой любви к Ферелдену, но вы сумели покорить мое сердце, миледи. Дружеская просьба: возможно, вы заскучаете на этом балу и начнете искать более… активных развлечений. Эта эльфийская дама, Бриала, подозреваю, хочет сорвать переговоры. Мои люди видели ее «послов» по всему дворцу, и срыв переговоров — меньшее, что они могут сделать.       — Однажды мне довелось вмешаться в войну Антиванских Воронов, — я чуть мечтательно улыбнулась, вспоминая бесконечный карнавал Антивы. — Было… занимательно. И спасибо за идею.       — Будьте осторожны, — вздохнул Гаспар. — Я ненавижу Игру, но если мы будем играть в нее плохо, нас выставят злодеями.       Мужчина отвернулся и снова двинулся вверх, а я на мгновение замешкалась. Его отношение к Игре я разделяла, сам герцог мне тоже понравился, да и после путешествия в будущее я все же считала, что он вряд ли окажется убийцей. Разве что невольным? Даже если не учитывать моральные качества шевалье Гаспара де Шалона, он был слишком крупной фигурой, чтобы Корифей разменял его вот так легко, успев перед этим прибрать к рукам. Может быть, стоит предупредить? Насчет венатори я бы не рискнула спрашивать, но о том, что на императрицу готовится покушение, мы писали даже самой императрице… все заинтересованные лица и так должны быть в курсе.       Но момент оказался упущен: мой спутник успел подняться наверх, и пришлось его догонять — стараясь сохранить баланс между поспешностью и плавной придворной походкой. В очередной раз я добрым словом вспомнила Ее величество — мысленно, разумеется, — и ступила под своды Зимнего дворца, отстав всего лишь на полшага, вполне допустимые этикетом.       Первыми в глаза мне бросились золоченые львы. Я знала, конечно, что на родовом гербе Вальмон, императорского дома, изображен как раз золотой лев, но такое количество этих тварей выглядело почти вульгарным, особенно в сочетании с подозрительно поблескивающими желтизной ступенями. Но, отвлекшись от статуй и оглядевшись, поняла, что все же преувеличила масштаб проблемы: золотисто-бежевые стены, задрапированные лазурными портьерами, оттеняли избыток статуй весьма неплохо, а жаровни с живым пламенем — вряд ли были единственным источником освещения, слишком уж светло было в холле, — оттягивали на себя внимание. Наборный мраморный пол тоже работал на общее впечатление, сохраняя и оттеняя цветовой дуализм обстановки.       Людей здесь тоже было довольно много. С одной стороны — не настолько, как во дворе, с другой, эти гости Зимнего дворца и не пытались делать вид, что наш с герцогом тандем им неинтересен. Впрочем, Гаспар шел вперед уверенно, не обращая никакого внимания на зрителей, и я последовала его примеру. Хотя до меня долетали обрывки фраз, которые трудно было назвать лестными. Господ придворных смущало все: мой возраст, мое происхождение, моя прическа с ривейнскими бусинами — последнее, пожалуй, и правда было лишним, но я к ним привыкла настолько, что перестала замечать, да и остальные, видимо, тоже. Россыпь ривейнских же серег в ушах тоже добавляла мне колорита — в плохом смысле слова. Судя по тому, что я слышала, мои поездки в Круг тоже не были тайной — и как относиться к этому, двор пока не решил: не было известно, маг-отступница ли я, которая ловко обманула рыцаря-командора, или не-маг, которая зачем-то предавалась таким несветским увлечениям, как магия.       Но о последнем говорили тихо. Сама императрица живо интересовалась магией, так что осуждать за подобные увлечения было опасно.       — Я слышала, она участвовала в убийстве архидемона, — уловила я знакомые мурлыкающие интонации, и успокоилась.       Ванда приехала в моей свите — даже звучит смешно, — на прием вполне официально, не скрываясь; перед этим ее демонстрировали почти десятку храмовников и магов, но ни один так и не смог распознать демона. Лелиана и Каллен все равно были против ее участия, но на нашу сторону внезапно встала Жозефина… в общем, теперь я не боялась, что мою подругу сможет узнать кто-то посторонний. Зато она явно взялась улучшать мою репутацию, и теперь, пожалуй, большая часть моих недостатков в глазах орлейского общества рисковала обернуться достоинствами.       А потом перед нами с герцогом распахнулись очередные золоченые двери и впереди раскинулся Большой бальный зал. В нем было больше всего — мрамора, позолоты, синевы портьер и львиных статуй, но еще и простора, воздуха и света. Огромные панорамные окна на галереях пропускали огненные лучи заходящего солнца, и они патокой растекались по залу, заставляя сиять сам воздух. На потолке в нескольких обрамленных золотом плафонах проплывали облака, создавая иллюзию неба, и портила ее только очередная чудовищная люстра на тысячу, не меньше, свечей.       Не застыть на пороге мне помог только тычок в спину от леди Дюсетты — очень своевременный, ибо архитектура и правда была моим слабым местом. Но благодаря своему секретарю я вовремя вспомнила, где нахожусь, так что заминка вышла совсем короткой — можно было счесть, что я позволяю Великому герцогу поприветствовать императрицу первым, тем более что герольд начал зачитывать наши титулы.       — Ко двору прибыли: Великий герцог Гаспар де Шалон. Его сопровождает леди Инквизитор Кусланд. Спасительница и наставница заблудшего Ордена храмовников, очищающая ряды верующих от еретиков. Победительница воинствующих магов Ферелдена, бич подлых отступников, магов вне закона. Поборница самой благословенной Андрасте. Белый Страж. Ветеран Пятого Мора.       Когда герольд называл имя, его обладатель кланялся пустому балкону на противоположной стороне зала, расположившемуся на пару степеней выше уровня галерей, а потом проходил вперед, поближе к нему. Стоило Гаспару пересечь какую-то невидимую черту, как навстречу из-за портьеры вышла стройная пепельная блондинка в лазурном платье — снова это сочетание светлого бежа, лазури и золота, только теперь во внешности хозяйки дворца, — и вежливо наклонила голову, приветствуя кузена. В том, что это Селина, я не сомневалась — во-первых, видела и ее портрет, как и родовую маску Вальмонов, во-вторых, кому еще в этом зале мог кланяться, хоть и коротко, по-военному, первый претендент на престол? Выглядела она куда моложе своего оппонента, но старше меня — хотя точнее сказать было сложно, мешала маска. Но губы изгибались в приветливой улыбке, словно императрица и вправду рада видеть нас всех.       Я двинулась вперед сразу, едва прозвучало мое имя, но по мере перечисления титулов шаг все замедлялся, и я только надеялась, что удивление проступало на лице не слишком явно. «Бич подлых отступников»? «Очищающая ряды верующих от еретиков»? Меня саму объявляли еретичкой не так уж давно… Отчего-то вспомнился Гарнайт Говорящий с волками и его рассказы о своем народе.       Аввары мне благодаря этим рассказам изрядно напоминали викингов из первого мира — а сами викинги в памяти отложились как раз благодаря этому сходству, — и по цепочке ассоциаций вспомнилась скальдическая поэзия. Возможно, у авваров не было традиции хвастать своими подвигами, как у викингов, или это Гарнайт был достаточно скромен — и я бы поставила на это, потому что Каттрин не стеснялась прихвастнуть, — так что сейчас смутно вспоминались висы именно первого мира. Наизусть я, само собой, не помнила ни одной, если вообще когда-то знала, но вот титулы, которые перечислял герольд, отлично начали складываться в новую вису, прославляющую уже меня. Мысли пришлось прогнать, потому что губы начали неудержимо расползаться в ехидную улыбку, явно не подходящую торжественности момента.       К счастью, герольд перешел на моих спутников, так что выкинуть из головы лишние мысли и церемонно поклониться императрице удалось.       — Леди Лелиана, Соловей императорского двора. Ветеран Пятого Мора. Любовница Героя Ферелдена. Сенешаль Инквизиции и левая рука Верховной жрицы.       Удивление и порыв обернуться я сдержала с трудом: ничего себе титул — любовница моего брата! Впрочем, такого же «титулования» удостоилась и Вивьен, правда, мужчина, к счастью, фигурировал другой; видимо, это в традиции орлейского этикета вполне укладывалось. Еще большего труда мне стоило не обернуться, когда представляли моего командора:       — Сэр Каллен Стентон Резерфорд из Хоннлита. Командор войск Инквизиции. Бывший рыцарь-командор Киркволла.       Во-первых, я уже успела забыть о том, что он «сэр», во-вторых, даже не знала, что он из Хоннлита. Получается, он в детстве видел Шейлу? И мог бы — чисто теоретически — встретиться с Вандой куда раньше, чем планировал сам? А потом эти мысли испарились, поскольку краем глаза я заметила, как заинтересованно переглядываются какие-то девицы на галерее. Безмятежное выражение лица становилось все более тягостным.       Моих советников двор встречал заинтересованностью, Вивьен — как старую знакомую, коей и она и была. Неожиданной оказалась популярность Варрика — похоже, императорская чародейка не преувеличивала, и его действительно читали всем двором. Леди Дюсетта вызвала перешептывания, видимо, ее конфликт с отцом из-за Инквизиции получился чуть громче, чем я предполагала. Остальных моих спутников двор встречал тишиной — практически гробовой. Пика она достигла при виде Дориана, но на этом представление как раз завершилось, и заговорила императрица.       — Великий герцог, ваше присутствие на этом скромном маскараде честь для нас.       Гаспар едва заметно поморщился и негромко попросил:       — Не будем тратить время, Селина. У нас есть дела, требующие завершения.       — Чуть позже, — она мило улыбнулась и пальцами показала, насколько «чуть». — Вначале нужно поприветствовать остальных гостей.       Герцог витиевато поклонился, и мне показалось, что он раздражен. Но спорить при всем дворе все же не решился, и быстрым шагом отошел по боковой лестнице на галерею, пока его царствующая кузина переводила взгляд на меня.       «Проследить?» — мелькнула мысль от Ванды, и я согласилась:       «Если тебе не пришлось спускаться пред очи Ее величества, то проследи. Мне надо перекинуться с ним парой слов, задержи, если сможешь».       — Леди Инквизитор, приветствуем вас в Зимнем дворце. Позвольте представить вам мою кузину, герцогиню Лаидскую, без которой этого торжества бы не состоялось.       Только теперь я заметила за спиной Селины еще одну женщину. Ее платье было бежевым и прекрасно терялось на фоне стен. Светлые, как у императрицы, волосы оказались коротко подстрижены, что странно смотрелось вместе с пышным платьем; но маска немного сглаживала впечатление. И по маске я ее и опознала — герцогиня Флорианна, сестра герцога Гаспара и еще одна кандидатка на роль связной венатори. Права была Жозефина, леди оказалась и впрямь практически незаметной.       — Какой приятный сюрприз, — грудным голосом проговорила тем временем Флорианна. Надо же, герцогиня Лаидская! А ведь тот тип, которого Лелиана не подозревала только потому, что он был мертв, был как раз правителем Лаидса. — Я не знала, что Инквизиция будет участвовать в наших торжествах.       — Я счастлива познакомиться с вами, Ваше величество, ваша светлость, — я снова поклонилась. — Позвольте выразить восхищение столь удачно подобранной датой: завершить войну во время Фуналиса — весьма символично.       Первый день первого осеннего месяца был посвящен поминовению мертвых, а конкретно в Орлее поминали еще и Андрасте — разыгрывали представления об ее смерти, жгли костры и читали молитвы. Поминать погибших солдат и договариваться о мире было и впрямь тонким ходом.       Флорианна благодарно кивнула в ответ на комплимент и пообещала:       — Непременно увидимся с вами позже, леди Инквизитор.       — Ваше прибытие — как бриз в жаркий день, — Селина даже не повернулась, чтобы проводить кузину взглядом, и мне это не слишком понравилось. Да, Флорианна ее родственница и, судя по всему, ближайшая помощница, но ведь ее предупреждали об опасности. Как можно быть такой беспечной?       — Это честь для меня, Ваше величество, — повторила я, украдкой оглядывая балкон. Он не был закрытым, то есть попасть к императрице мог любой. А вот стражи я что-то не видела, и это навевало дурные предчувствия.       Но сама Селина вела себя так, словно никакой опасности не было вообще, задавала мне какие-то бессмысленные вопросы, на которые я отвечала почти автоматически, и отпустила меня только через пару минут, показавшихся вечностью — мне срочно захотелось поговорить со своими советниками… и, пожалуй, Гаспаром. В конце концов, он шевалье и он пришел на переговоры. Пусть ведет себя сообразно своему титулу…       — Надеюсь, вы будете танцевать, леди Инквизитор, — напоследок заявила императрица и жестом меня отпустила. Я так удивилась, что на мгновение даже забыла о своей паранойе — о каких еще танцах речь? Не о сольном выступлении же? Для обычных, положенных на балу танцев, я была слишком занята, да и развлекать придворных не планировала.       К счастью, почти сразу меня перехватила Лелиана и аккуратно оттащила в укромную нишу. На всякий случай я накинула на нас щит от прослушки, совсем небольшой, чтобы снаружи видно не было, чем заслужила одобрительный кивок. Выглядела подруга взволнованной — впрочем, заметить это можно было, только если хорошо ее знаешь. Но блеск в глазах, чуть шальная улыбка и плавные скупые движения намекали, что бывшая убийца Верховной Жрицы снова вышла на охоту.       — Она не знает о покушении, — быстро проговорила тайный канцлер, и я тут же забыла о своих мыслях. Пару мгновений переваривала мысль, потом заметила:       — Насколько я помню, леди тайный канцлер, мы должны были донести эту мысль до императрицы, — и тут же сбилась: — В смысле — не знает? Ты же писала ей, и вы с Жозефиной говорили, что ответ приходил.       — Кто-то перехватывал наши письма и подделывал ответы, — с едва заметным раздражением — или предвкушением? — ответила старая подруга. — В ее окружении точно есть предатель.       — Не в нашем? Вы с Шартер обсуждали это возле Каэр Осуин, — уточнила я, но тайный канцлер бросила на меня полный иронии взгляд, который я расшифровала как «давно уже разобрались». Мелькнула легкая досада, могли бы и рассказать, в конце концов, но тут же исчезла под грузом новой мысли: — В любом случае, это точно не Гаспар. Вряд ли у него была возможность копаться в корреспонденции кузины. Я хочу его предупредить.       — Об убийстве — пожалуй, — согласилась Лелиана. — Обо всем остальном пока не стоит. Иди, поговори с ним, а потом осмотрись. Нам надо понять, что сейчас творится в Зимнем дворце и как это использовать.       — Погоди, — я вспомнила слова герцога. — Гаспар кивает на Бриалу, якобы она что-то задумала.       — Наверняка, — чуть рассеянно пожала плечами наша шпионка, явно думая уже о чем-то другом. — Ей не выгодно сейчас плыть по течению, поэтому какие-то козыри на руках должны быть. Но не факт, что это планы на смерть Селины. Впрочем, сбрасывать ее со счетов все же не стоит.       Лелиана помолчала, и я хотела уж пойти на поиски возможного союзника, но она придержала меня за рукав.       — Алиена, — голос у женщины чуть построжел. — Здесь Морриган, и она теперь советница императрицы по магии. Я помню…       — Морриган? — удивилась и обрадовалась я. По колдунье я временами скучала, хотя и не сказать, что сильно. Но она ведь ушла через элувиан, а значит, многое могла рассказать о том, что находится вне пределов этого мира! И о самих элувианах тоже, и еще у меня был миллион вопросов, в том числе о той твари, что приходила в Бресилиан, и…       — Я помню, что ты с ней всегда находила общий язык, — перебила мои мысли Лелиана и стала еще строже. — Но прошло десять лет. Возможно, именно она окажется убийцей. Не давай прежней дружбе ослепить тебя.       — Ты просто ее не любишь, — тут же отозвалась я и прикусила язык. Причина не любить ведьму у «любовницы Героя Ферелдена» была весомая, вот только я не знала, в курсе ли сама Лелиана. Вряд ли, мне плохо представлялось, как Айдан ей рассказывает о ночи накануне сражения с архидемоном… И я съехала с темы: — Давай для начала просто оглядимся. Твои агенты что-то уже сказали?       — Большая часть дворца закрыта, идет ремонт, — после паузы согласилась сменить тему тайный канцлер. — Это возмущает многих придворных, все-таки ремонт во время войны — не самая логичная статья расходов. Пробраться туда незаметно до бала не вышло, тут квартирует минимум еще две шпионские сети, Бриалы и Гаспара, но сейчас шансы есть. Я скажу, если что-то станет ясно.       Я кивнула и все-таки выскользнула из ниши, приветливо улыбнувшись ближайшим придворным. А потом прислушалась к своим ощущениям: где там сейчас моя демонесса, а заодно и искомый герцог?       Ванду я почувствовала сразу, что и неудивительно: Большой бальный зал был, конечно, достаточно объемным помещением, но все же не настолько, чтобы мы могли потеряться друг от друга — раз уж нас даже Тень не остановила. Но вот выйти сразу к ней не вышло, не бежать же было — уж это точно плохо сказалось бы на моей репутации. К тому же на полшага позади меня снова нарисовалась леди Дюсетта, словно никуда и не исчезала, и шепотом предложила:       — Нам стоит пройтись по залам, леди Инквизитор. Орлейское дворянство любит красивую картинку, и себя стоит в первую очередь демонстрировать лицом. К тому же для нас будет весьма неплохо заручиться поддержкой Совета Герольдов, а для этого надо найти его членов.       — Мне надо найти Великого герцога, — отозвалась я и приняла от слуги-эльфа бокал. Впрочем, пить не стала, мало ли что в нем может оказаться. От крепкого алкоголя до какого-нибудь интересного яда... Секретарь кокетливо взмахнула веером, прикрыла им губы и согласилась:       — Мы обязательно дойдем и до него. Но леди Жозефина убедительно просила меня познакомить вас с нужными людьми. О, вот и один из них... Видите даму в фарфоровой лазурной маске с нарисованным печальным лицом? Вам стоит пригласить ее на танец.       — Мне? — я так поразилась, что даже повернулась к своей сопровождающей, чтобы убедиться, что она не шутит. Леди Дюсетта не была склонна к подобным проявлениям чувства юмора, но мало ли на кого как балы действуют... Но она была максимально серьезна, легкая улыбка, с которой девушка лениво оглядывалась по сторонам, меня обмануть не могла.       — В Орлее говорят: «хочешь играть в Игру, танцуй со Вдовой», — невозмутимо отозвалась секретарь и послала кому-то многообещающую улыбку. — Не переживайте, леди Мантильон вам откажет, она никогда не танцует. Но свой рейтинг в глазах двора вы поднимете, особенно если процитируете нашу поговорку. Кстати, если вас все же пригласят танцевать, следует соглашаться, даже если это будет женщина.       Мне как-то резко захотелось домой, в Ферелден, где подобных балов не водилось отродясь. Не то чтобы меня так уж смущал танец с женщиной, вышагивать эти унылые фигуры придворных танцев я бы не хотела ни с кем... впрочем, для разговоров они и впрямь подходили неплохо: пары стояли друг от друга достаточно далеко, чтобы никто не подслушал чужую беседу. Коротко вздохнув, я последовала совету помощницы и, как ни странно, не пожалела. Маркиза Мантильон оказалась не склонной к долгим разглагольствованиям, да и от танца действительно отказалась, но намекнула, что нам будет, о чем поговорить позднее. После этого взгляды окружающих стали чуть менее нарочито-пренебрежительными и чуть более заинтересованными — похоже, даже малая благосклонность этой женщины имела весьма большой вес в глазах общества.       Короткий разговор с Жозефиной окончательно убедил меня в том, что леди Дюсетту стоит слушаться, по крайней мере, пока.       — Мы здесь не только для того, чтобы предотвратить покушение, леди Алиена, — негромко напомнила леди-посол. — Уверена, герцог Гаспар уже высказал свой интерес в вашем расположении, и до конца вечера вы услышите еще не одно предложение на эту тему. Что бы ни болтали придворные, те, кто имеет политический вес, уже сочли вас своей — противником или союзником, как повернется Игра. И не воспользоваться этим к нашему удобству будет весьма неразумно.       — И кого же нам стоит поддержать? — уточнила я. Не то чтобы мне так уж нужен был совет... ладно, нужен. Реалий Орлея я почти не знала, по крайней мере, политических, так что собиралась для начала выслушать все мнения. До конца вечера еще и правда далеко, так что выбрать то, что мне покажется самым полезным, я успею.       — Селина на престоле уже много лет. Не вижу выгоды смещать ее.       Я покивала, но уверенности в своем мнении не испытывала. Конечно, Гаспар — военный, и наверняка развяжет войну, как только появится такая возможность, ведь этого так ждет армия. И война эта, скорее всего, переместится на территорию Ферелдена, чего мне совершенно не хотелось. Но выбирать Селину только на том основании, что «она на престоле уже много лет» и она не склонна воевать... Сейчас нам скорее нужна военная поддержка. Впрочем, чего гадать заранее, надо сначала разобраться в том, что здесь творится, и спасти императрице жизнь, а то и выбора особенного не останется. Бросить Орлей без правителя будет определенно куда хуже, чем даже самый воинственный тип на троне.       Из бального зала я выскользнула довольно легко, благо, нужные люди находились во всех открытых для посещения комнатах. Их набралось не так уж и мало: помимо основного зала и холла посетителям позволялось пройти в Зал героев, в котором демонстрировали статуи императоров Орлея и — куда реже — других героев, были открыты выходы на несколько балконов, огороженный участок сада, курительная и большая гостиная. Ванду я ощущала где-то в дальней части Зала героев, но найти там не смогла, словно демонесса пряталась за стеной.       «На галерее, — промурлыкала она. — Теперь и ты сама перестала смотреть наверх? Твой герцог уходит, и я могу проследить. Надо?»       «Очень», — согласилась я.       Направляемая опытной ручкой своего секретаря, я успела перезнакомиться с некоторыми членами Совета Герольдов, придворным историком и едва ли не дюжиной дворян рангом поменьше. А ещё узнать, что из доступных к посещению комнат можно попасть и в недоступные: помещения прислуги, императорскую часть дворца, как раз сейчас закрытую на ремонт, библиотеку, личные покои хозяев, даже подвал — гостевое крыло было своего рода узлом, в который завязывались местные коридоры. Правда, все эти недоступные места были сейчас заперты, и вскрывать замки на глазах у всей аристократии вряд ли было хорошей идеей, но я не теряла надежды: есть же у Лелианы какие-то свои агенты, а нам надо разобраться, что в конечном итоге творится в этом дворце. Пожалуй, интересуй меня только выживание императрицы, я бы приставила к ней Ванду и сама засела где-нибудь поблизости, вылавливая убийцу на живца... Но будет ли этот убийца единственным? Венатори на дело по одиночке не ходили, да и кроме них желающих устроить шумиху было немало. К тому же оставалась проблема самих переговоров, раз уж мое мнение оказывается настолько важным.       На одном из балконов я обнаружила одинокую эльфийку в маске, оказавшуюся той самой Бриалой, бывшей любовницей императрицы. Правда, свои познания я придержала при себе: слишком уж напомнила мне эта эльфийка Кальпернию. Не внешне, конечно, было бы сложно найти у этих двух женщин хоть одну общую черту, но вот стремление улучшить жизнь своих подопечных определенно было схожим. А раз так, не может ли Бриала быть марионеткой Корифея?       Прогулки по залам сменялись беседами с придворными, подслушиванием и подсматриванием, благо, Зимний дворец изобиловал статуями, нишами и углами, позволявшими спрятаться.       В холле я видела делегацию Орзаммара — оказывается, торговля подземного города сейчас переживает не лучшие времена, ибо Ферелден изрядно пострадал от действий мятежных магов и храмовников, а Орлей излишне увлекся внутренними проблемами, так что Белен отправил свое посольство: проследить за ходом переговоров. Мой царственный друг очень рассчитывал на удачное завершение войны, и был, как я выяснила, согласен на любого победителя, хотя поддерживал все же в большей степени Селину.       В саду я слышала спор двух аристократов, настолько старый лично для меня, что встретить его во дворце я не ожидала: снова обсуждались маги и храмовники. Кажется, в рамках Инквизиции они успели если не помириться, то хотя бы свыкнуться с мыслью, что приходится находиться вместе, а здесь, в Орлее, оказывается, до сих пор пытались найти правых и виноватых.       Устав от бесконечных разговоров и ходьбы, я присела на краешек очередного фонтана из открытой части сада — именно этот уголок был скрыт от остальной части пышным, раскидистым кустом шиповника. Леди Дюсетта встала так, чтобы ее было видно со стороны, и сочувственно поинтересовалась:       — Вы уже устали?       — Лучше бы я на демонов охотилась, — искренне ответила я. — А вы не устали?       — Отец часто брал меня на приемы, так что я привыкла, — девушка рассмеялась, а потом как-то смущенно улыбнулась: — К тому же я хотела стать бардом и тренировалась. Отец был против, так что барда из меня не вышло, но некоторые тренировки оказались полезными.       — Вы лучше любого барда,— искренне ответила я. С другой стороны куста послышался бархатистый голос:       — Это я лучше любого барда. И вообще лучше всех. Интересно, где была наша цель?       — Ванда, — я обрадовалась подруге вполне искренне, но почти сразу обеспокоилась: — Лучше скажи, где она сейчас.       — Беседует с кузиной, — равнодушно отмахнулась подруга, появляясь в моем убежище. — Потрясающий тип, сейчас разговоры ведёт, а через пару часов планирует устроить ей переворот. Тут наемников, в том числе и ферелденских, кстати, чуть ли не армия.       — Думаешь, это он?.. — я не стала заканчивать вопрос, но демонесса поняла его правильно и покачала головой:       — Вряд ли. Он же говорил, что ферелденцев не любит. Если бы ему помогали маги, зачем было бы тащить сюда наемников?       Я кивнула и тут же пожала плечами. Определенная логика в этом вопросе была, но не выдаю ли я желаемое за действительное? В общем, признавать невиновность Гаспара в связях с венатори было рановато. Ванда расценила мои сомнения по-своему и принялась шепотом пересказывать кого и где видела. Примерно на середине рассказа к нам присоединилась Сэра, а следом и Дориан. Оба, явно собираясь сказать что-то свое, предпочли дослушать о приключениях маленькой рыжей кошки в тени ненавистного узурпатора. Но едва она закончила, Дориан пару раз хлопнул в ладоши и довольно громко оценил:       — Потрясающий рассказ. Думаю, Варрик был бы посрамлен со своими россказнями об охоте на демонов. Ты просто обязана порадовать нас подробностями, — а потом чуть тише добавил: — Дамы, вы начинаете привлекать ненужное внимание и совсем не привлекаете нужного. Моя дражайшая Искра, публика заждалась, а ты тут прячешься.       С этими словами он подхватил Ванду под руку и мягко, но непреклонно потащил за пределы моего убежища, и буквально спустя полминуты я снова услышала ее голос. Теперь демонесса рассказывала о нашей встрече с пиратами, и я со спокойной душой перестала обращать на нее внимание: эта история всегда имела успех.       Сэра впихнула мне в руку какой-то смятый листок и буркнула:       — Тут творится какая-то жопа. Народ забегает в крыло прислуги и пропадает, а попасть туда никто не может.       Я послушно развернула записку, которая оказалась списком слуг, которые и правда заходили в это крыло прислуги, но обратно не выходили. С одной стороны, в этом не было ничего странного, перечислялись служанка с кухни, помощник садовника, лакей — те, кто вполне мог задержаться по естественным причинам. Настораживала подпись: «Бриала, нам срочно нужна помощь. Что-то пошло не так». Видимо, здешние слуги были не так просты, как казалось устроителям бала. К тому же большинство из них, как я заметила, были эльфами, так что вполне могли работать на остроухую посланницу.       — Надо поговорить с Лелианой, — решила я. — Что-то мне становится тесно, надо бы погулять по другим комнатам.       Сэра одобрительно кивнула и исчезла за кустом, да и мне тоже пришлось покинуть убежище, хоть и не хотелось. Но секретарь согласилась:       — Нам стоит пройтись перед гостями и с кем-нибудь поговорить. Они должны видеть, что вы играете по правилам.       Прежде, чем я добралась до Лелианы, пришлось пообщаться еще с парой человек, раскланяться с десятком и улыбнуться практически всем встречным. Зато тайный канцлер пообещала придумать что-нибудь, чтобы я сумела побывать в запретных помещениях. Леди Дюсетта, как выяснилось, тоже нашла что рассказать, правда, к основной проблеме это отношения не имело — подслушанные сплетни, позаимствованные случайные записки, замеченные взгляды. Лел так оживилась, что я почувствовала легкую досаду — как будто нам больше заняться нечем, кроме сбора сплетен, — и отправилась обратно в сад, теперь уже одна.       Возле курительной комнаты меня сначала перехватила Вивьен. Осмотрела, улыбнулась и заметила:       — Прекрасно выглядите, цветик мой. Улыбка вам идет. Кстати, говорят, вами заинтересовалась герцогиня Флорианна? Интересная дама, хороший игрок. Но кое-кто считает, что она сегодня не в духе. При дворе это может означать наличие весьма острых разногласий.       Я поблагодарила чародейку за предостережение, хотя и так не собиралась расслабляться. И буквально за следующим поворотом налетела на трех совершенно одинаковых девиц. Улыбку удалось удержать с трудом и, видимо, какое-то удивление все же прорвалось, потому что одна из этой троицы мелодично рассмеялась, другая прикрыла лицо веером, и только третья сохранила серьезное выражение лица и передала приглашение на разговор от Селины. К сожалению, после танцев — я-то была готова идти хоть сейчас.       В саду ничего особенно не изменилось, Варрик и Ванда травили байки, и почти все гости с интересом слушали их — даже если делали вид, что заняты своими разговорами. Было забавно наблюдать за этой публикой; пожалуй, будь они кошками, уши у всех без исключения были бы повернуты в сторону двух рассказчиков. Людям же приходилось как бы невзначай оборачиваться, замолкать на середине фразы и другими способами проявлять свое внимание. Пару минут понаблюдав, я уж подумала возвращаться назад, но тут мне едва ли не на голову свалился Коул. Схватил за руку и зашептал:       — Она беспокоится. Слишком важный день, но нет того, кто защитит. И она пишет. Чернила ложатся ровно, бумага чуть шелестит, но огонь светит без помех. Письмо зовет, хочет, чтобы прочли. Идем.       Я оглянулась на придворных, но их вниманием всецело завладели мои друзья. На всякий случай попросила:       «Отвлеки их, мне надо отлучиться».       «Без меня никого не убивай», — велела демонесса, не прерывая рассказа. Я на это только хмыкнула и шепотом велела Коулу:       — Веди.       И почти сразу порадовалась, что он сам умеет быть незаметным, а я — превращаться в птицу. Как можно попасть на лоджию второго этажа иначе, я не представляла: не по решетке же забираться. Тут надо обладать каким-то запредельным навыком незаметности, как у крикунов, например. К счастью, на одинокого ястреба увлеченные историей люди внимания не обратили, и я последовала за духом; сейчас, в птичьем облике, почему-то получалось видеть его постоянно, даже сквозь легкую зеленоватую дымку, в которой я после некоторых размышлений опознала Завесу. Это он в нее заворачивается, что ли, как в скатерть? И потому невидим? Надо будет потом расспросить поподробнее, и Коула, и Ванду, и, пожалуй, Соласа.       Далеко идти нам не пришлось, Коул забрел не слишком глубоко в лабиринты дворца. Помещение, куда он меня привел, оказалось кабинетом, примыкающим к библиотеке — кажется, вход в нее был и из вестибюля, только дверь там была закрыта. Я подумала было открыть — не на распашку, конечно, но хоть от запоров избавиться, чтобы иметь возможность пройти сюда и с той стороны... но едва я нащупала в кармане отмычки, как раздался гонг, созывающий гостей на первый танец.       — Проклятье, — выдохнула я, схватила письмо, на которое мне указал Коул, и рванула обратно. Игнорировать танцы точно было нельзя, Жозефина несколько раз повторила, что на сигнал я могу разве что немного опоздать, но никак не проигнорировать его вовсе. Сейчас получалось как раз немного опоздать, поскольку до второго сигнала я вряд ли успею к дверям Большого бального зала. Если бы можно было долететь или хотя бы добежать, но увы — проклятый этикет.       И гости. Стоило мне только подойти к нужным дверям, как сзади раздался знакомый голос:       — Так-так, кто это у нас здесь? Неужели моя непутевая ученица?       — Морриган, — я невольно улыбнулась и повернулась к ней. Пока что спешки еще не было, я успела даже до второго гонга, так что могла позволить себе небольшую задержку, а по ведьме, как оказалось, соскучилась куда больше, чем ожидала. — Рада тебя видеть.       Назвать новую императорскую советницу по магии «ведьмой» теперь не поворачивался язык. Тяжелое бархатное платье винного цвета, корсет, сапожки из кожи молодого дракона — этот материал я уже научилась опознавать, — массивное золотое ожерелье... теперь она вполне подходила императорскому двору. Только глаза оставались желтыми, волчьими; и такой же казалась грация движений — больше подходила хищнице. Сама бывшая наставница тоже пару мгновений меня разглядывала и в итоге одобрительно улыбнулась:       — Глава новой Инквизиции, Вестница веры. Приятно видеть, что я не зря тратила на тебя свое время.       — Ну, не так уж много и потратила, — справедливости ради возразила я. И признала: — Хотя твои уроки были одними из самых полезных.       — Не сомневаюсь, — кивнула она. — Что ж, раз так удачно сложилось, что прощупывать тебя не надо, оставим словоблудие на «потом». Меня интересует безопасность Селины, и судя по твоим метаниям, я в этом не одинока. Отойти надолго от императрицы я не могу, а вот ты — можешь. Так что тебе и выяснять, что здесь делал тевинтерский лазутчик.       — Где ты его нашла? — тут же подобралась я. Она протянула мне ключ и улыбнулась:       — Это уже неважно, потому что его там больше нет. Лучше поищи, где есть, — в этот момент все-таки прозвучал второй гонг, и колдунья кивнула на двери: — Идем, не стоит заставлять ждать нас дольше необходимого.       — Здесь Лелиана, и она тебе не доверяет, — предупредила я. Морриган фыркнула:       — Здесь не только она, моя милая, и практически никто мне не доверяет.       В бальную залу мы вошли вместе, но практически сразу колдунья отправилась в сторону императорского балкона, я же свернула туда, где раньше видела Лелиану. Впрочем, она и сейчас была там и сверлила меня не слишком довольным взглядом. Но прежде, чем мы обменялись хотя бы парой слов, снова вышел герольд и громогласно объявил:       — Сеньор Эцио Валисти, глава дома Валисти из Тревизо, Третий коготь Антивы.       Следом за ним вошел антиванец, смуглый, черноволосый и улыбчивый. На Клаудио он не походил ничем, разве что хищной грацией, характерной для Антиванских Воронов. В отличие от моего несостоявшегося любовника, его наследник красовался чисто выбритым лицом и выглядел существенно моложе — возможно, лет на двадцать-двадцать пять. Но это меня не обманывало, Зеврану было столько же, когда мы познакомились.       Встречаться с ним не хотелось, но, словно по волшебству, первым взглядом он нашел меня, улыбнулся еще шире, и только потом двинулся к пустующему императорскому балкону.       — Вот теперь все фигуры расставлены, — чуть мрачновато резюмировала Лелиана. — Игра началась. Вот только исчезли главные лица.       Я огляделась и признала ее правоту: в зале не было никого из претендентов на трон. Похоже, Игра началась с загадки.