Всегда есть что-то еще

      Песок неприятно впивался в колени. Даже сквозь плотную кожу брюк я чувствовала острые грани песчинок и мелкого щебня, наверняка оставляющие следы и на одежде, и на теле под ней. Странно… лиловые пески Западного предела были мелкими, мягкими и сыпучими — так что нога проваливалась на каждом шагу, стоило только сойти с утоптанных дорог.       Смутный гул, напоминающий биение ветра, доносился издали, словно сквозь воду, но вокруг меня, здесь и сейчас, повисла тишина, такая плотная, что закладывало уши. Тем больше тревожили звуки, звонко, болезненно пробивающиеся сквозь нее: тихий плеск, неровный, неверный, тягучий; шелест песка откуда-то сбоку; тяжелое, неровное дыхание — казалось, оно раздается со всех сторон, расслаивается, пересекается друг с другом, усиливаясь резонансом.       И запах… ставший привычным металлически-сухой привкус воздуха без малейших оттенков других запахов — стоило догадаться, куда меня занесло.       Осознав, где я, все же рискнула открыть глаза.       Прямо перед глазами, на расстоянии меньше ладони, чернела стена. Это был шерл, а значит, фрагмент Адаманта — я узнала блестящую темную поверхность. Сейчас она выглядела тщательно отполированной, словно и не трогали этот камень время и песок… впрочем, нет, время сумело отметиться и тут: трещины змеились по гладкой поверхности, складываясь в острозубую, скалящуюся ухмылку гарлока. От неожиданности я отшатнулась и упала назад, больно ударившись копчиком. И осмотрелась.       Вокруг по-прежнему высились стены Адаманта — обломанные, разбросанные по всему обозримому пространству. Осколки шерла торчали тут и там, словно хищно ощеренные когти или… зубы. Казалось, они тянутся во все стороны, стремясь захватить загребущими лапами как можно больше пространства, испачкать его черными глянцевитыми кляксами. По спине пробежал холодок, и я снова опустила взгляд на камень, возле которого осознала себя на этот раз. Упади я на десять сантиметров дальше, от лица осталось бы только кровавое месиво. У меня на глазах чернота потекла, собираясь жирными каплями в уголках трещин; она походила то ли на полную скверны слюну, то ли кровь, капающую с клыков порождения тьмы. Но стоило моргнуть — и все исчезло, оставив только отполированный камень с тонкими прожилками строительных стыков.       Видение оставило неприятный осадок, но больше не напугало, а разозлило. Дешевые манипуляции из низкопробных ужастиков уж точно не должны пугать Инквизитора — слишком много на мне обязательств, чтобы позволить себе бояться. Резко встав — голова на мгновение закружилась, словно мир незаметно для глаза менял пол и потолок местами, а потом возвращал назад, — я осмотрелась уже внимательнее.       На глаза попалась каменная колонна, похожая на обычный природный сталагмит — из оплывшего известняка почему-то черного цвета, с потеками по сторонам, сквозь которые проглядывали гротескные лица. Они напоминали жуткие маски древних божеств, которые приветствовали прибывающих в Киркволл по морю, и одновременно что-то еще — я видела их раньше, но вспомнить не могла.       За спиной раздался стук, от которого ближайшая колонна пошла рябью, и я резко развернулась, ожидая нападения. Но вышло наоборот: едва обернувшись, я уткнулась во что-то твердое, с металлическими колечками, в чем, после мгновения паники, опознала доспех Айдана. Брат крепко обнял меня и шумно, словно бы с облегчением, выдохнул. Задуматься о тех, кто полетел вниз вместе со мной, я ещё не успела, но теперь задним числом испугалась до дрожи и вцепилась в его плечи в ответ.       — Эй, я первая на обнимашки! — тут же возмущенно выкрикнула Ванда откуда-то сверху. До сих пор я не видела никого из своих спутников, да и пространство вокруг выхватывала взглядом как-то фрагментами, тогда как все остальное расплывалось перед глазами. Но теперь, вспомнив, я почувствовала, что не одна. И даже опознала один из окружающих звуков: площадь и правда полнилась дыханием — после безумного забега через обваливающийся в пропасть Адамант мы никак не могли отдышаться.       Оторвавшись от брата, я повернула голову в направлении голоса и действительно увидела свою демонессу: она с удобством уселась на один из обломков — правда, и он, и она висели вниз головой, но Ванду это явно не смущало. И ее волосы тоже — гравитация должна была бы вытянуть прическу вниз, но кудряшки, как и всегда, лёгким облачком парили вокруг головы. А вот вода, стекающая с каменного обломка, падала, как и положено, на землю — и вокруг собрались уже приличных размеров лужи… или, вернее сказать, это у меня под ногами был один из немногих сухих островков.       Встретившись со мной взглядом, Ванда довольно подмигнула, соскочила со своего сиденья и, явно рисуясь, красивым сальто перепрыгнула с каменного обломка на пол, принимая привычную мне ориентацию в пространстве. И тут же обняла нас обоих, и меня, и Айдана, звучно чмокнув в щеку.       — Нашли время лизаться, — буркнула Сэра у меня из-за спины. — Хрена тут творится?       — Хороший вопрос, Лютик, — Варрик, кряхтя, поднялся из-за соседнего фрагмента стены, поморщившись, потер плечо и на всякий случай ощупал Бьянку. И только потом уточнил: — Что произошло?       Я осмотрелась, выискивая остальных друзей взглядом. Хоук нашелся на той же стене, что и Ванда, только немного дальше, и его плоскость бытия оказалась горизонтальной. Это выглядело бы даже забавно: грозный Защитник Киркволла стоял на стене, лицом к полу, и не падал, — если бы эта стена не стекала медленно, почти неуловимо для взгляда, вниз, и оттого не казалась живым, недобро настроенным существом. Хищником, что притаился в засаде, дожидаясь, пока жертва расслабится и потеряет концентрацию.       Кассандра упала рядом с Варриком, их разделил обломок стены; похоже, не ушиблась, потому что сейчас с подозрением осматривалась по сторонам, а не ощупывала себя в поисках травм. И не обращала внимания ни на нас, ни на гнома, ни даже на Хоука — на него Искательница периодически поглядывала с плохо скрываемым интересом, но общаться ближе не торопилась. Обычно Варрик на это усмехался и даже как-то предлагал попросить у Защитника автограф, за что получил отдельную порцию ругани. Неуверенной, правда. Но сейчас возможные опасности ее беспокоили явно куда сильнее.       — Мы падали… — Кассандра нахмурилась, но не сурово, скорее, задумчиво. Видимо, пыталась вспомнить. У меня были те же проблемы: казалось, какой-то фрагмент из памяти ускользнул, потому что падение я помнила, огромный кусок крепостной стены, летящий на наши головы, — тоже, разрыв, который внезапно удалось открыть… но вот как я оказалась на своих двоих посреди руин Адаманта — нет, не помнила.       По глазам мелькнула тень, и я резко подняла голову. Обычно я учитывала, как удобно прятаться над головами людей, и поглядывала наверх, но сейчас все рефлексы дали сбой. К счастью, ничего страшного рядом с нами не обнаружилось: в воздухе, метрах в трех от нас, парил Дориан, явно поддерживая себя магией. Он вокруг оглядывался с меньшим подозрением и большим любопытством — деятельным, словно маг сравнивал то, что видел, со своими мыслями.       А вот над ним… Небо, если оно вообще и было здесь, казалось настолько глубоким или далеким, бездонным, что кружилась голова. У него не было цвета — лишь бесконечная чернота, но не космическая, разбавленная проколами звезд, а глухая, беспросветная; иногда она наливалась болезненно-зеленоватым отливом, словно наползали облака и складывались в очертания Бреши. Глаза заслезились и пришлось их прикрыть — смотреть на любые объекты оказалось тем сложнее, чем дальше они находились: фрагмент стены, у которого пришла в себя, я могла разглядеть до последней трещинки, но уже колонна в паре шагов от меня то щерилась зубастой ухмылкой, то стекала вниз плотной пеной или светилась невнятной радужной аурой. За пределами пары десятков метров окружение и вовсе размывалось в невнятные цветовые пятна, смотреть на которые было больно.       Из-за колонны, на которую я перевела взгляд, чтобы хоть немного прийти в себя, появилась Вивьен, как и всегда собранная, аккуратная, с привычным вежливым интересом на лице. Она бегло осмотрелась, остановилась взглядом на Дориане, и ее губы тронула легкая усмешка.       — А теперь, похоже, приземлились, — резюмировал Хоук. Он тоже, как и все, крутил головой по сторонам, и даже привычная для последнего времени мрачность его отпустила. Взгляд был скорее… хищным. Словно он прикидывал, что полезного можно вынести из этого путешествия, и от вариантов разбегались глаза. Даже поднял какой-то камушек, осмотрел и разочарованно отбросил, вытирая руку о штаны. — Если это жизнь после смерти, то я жду извинений от Церкви. Как-то это совсем не походит на место у Создателя за пазухой. Мохнатая, твоя работа?       Я покрутила головой в поисках остальных своих спутников. Мы ведь падали все вместе, значит, и приземлиться тоже должны были неподалеку друг от друга? Солас и Коул обнаружились рядом, за колонной, и тоже осматривались: первый с восхищением, второй — с неожиданным для меня ужасом. Я даже услышала его бормотание, он все повторял: «Нет-нет-нет-нет. Это Тень, но я застрял. Я не могу… почему не получается?..», но внимания этому не придала. Пока что были проблемы и посерьезнее.       — Сам ты мохнатый, — оскорбилась демонесса и тут же снова обняла меня за плечи: — Вас всех спасла наша любимая леди Инквизитор.       А я, наконец, поняла, что кое-кого всё-таки взглядом не нахожу. Повернулась к подруге и спросила:       — Где Огрен? И Йован? Они ведь были рядом…       Демонесса тут же чуть поскучнела, а Айдан негромко, с печалью в голосе, проговорил:       — Огрен вырвался вперёд. Берсерк, ты же помнишь. Я не думаю, что он упал вместе с нами… сюда.       У меня болезненно сжалось сердце. Если не с нами… Адамант рушился целиком, добежать до выхода не успел бы даже берсерк, тем более груженый бесчувственным магом. Я знала обоих ещё со времён Мора и считала почти настолько же близкими, как Алистера или Лелиану. Может быть, чуть менее… обниматься с вечно пьяным гномом у меня желания не возникало, и с Йованом настолько дружеские отношения все же не сложились… но мы столько вместе прошли. У Огрена остался сын, Йован, наконец, примирился со своей магией и начал раскрывать ее полезные стороны…       Ближайшая черная стена пошла рябью, оплывая, стекая вниз крупными смоляными каплями, словно оплакивая Стражей. Гул приблизился, и в нем послышались ритмичные удары, словно бьющееся сердце — все медленнее и медленнее, пока не затихло эхом боли вдали, оставляя на губах соленый привкус. Сверху, с черных округлых колонн и резких, как раны, обломков, брызнула зеленоватая вода, примешивая стук капели к шелесту и плеску, окружающему нас.       — Ну, только не плачь, — преувеличенно бодро попросила Ванда и потормошила меня за плечо. — Не могли они так просто умереть. Падали не с нами, это так, но они сорвались позже нас, и у меня уже не хватало концентрации, чтобы держать всех, так что я их магией наверх пнула. Взлетели хорошо, до самой крепости.       Я чувствовала, что она сама не верит своим словам, но все же постаралась улыбнуться в ответ на эту попытку утешения. Реальность, готовая стечь прошлогодней водой, внезапно вернула себе твердость, даже жесткость, насмешливо глядя на нас демоническими харями из оплывшего известняка. Демонесса уже без ложного воодушевления, но более уверенно добавила:       — Если повезет, выберутся.       — Жертвенность в смерти, — напомнил Айдан дрогнувшим голосом. Я обернулась, и любые слова застряли в горле: Страж-командор закрыл глаза, явно переживая гибель давних соратников, друзей, подчиненных — куда глубже, чем я. Лицо у него побледнело, осунулось, и сложно было сказать, от новостей ли или от напряжения последних дней. Не выдержав, я снова обняла брата, утешая и утешаясь самой; он прижал крепко, куда крепче, чем раньше, но всего на мгновение. А потом выпустил, даже чуть оттолкнул, и отрезал: — Мы выберемся отсюда и найдем их. Если понадобится тризна, тогда ее и справим. А сейчас… где мы?       — Тень, — после секундной паузы пожала плечами я. Так невозмутимо, словно попадала сюда примерно каждый день, вместо разминки перед завтраком. Для этого, правда, пришлось собрать волю в кулак и запихнуть эмоции поглубже: слезы так и норовили выступить на глазах. А ещё злость — скольких ещё друзей я потеряю из-за этого проклятого Корифея?       Но перед глазами был пример отличного лидера, который умеет разделять личное и общественное… даже два примера… и показывать слабину я себе позволить не могла. Когда я влипала вместе с братом, он всегда выводил меня обратно в безопасное место. Хоук тоже никогда не спихивал ответственность на других и защищал своих компаньонов как мог. Я просто не имела права раскисать — ведь в этот раз они встряли из-за меня, да еще в такую дыру, из которой и вывести могу только я. Значит, должна.       — Когда я впервые вошел в Тень, она выглядела как великолепный замок, весь в золоте и шелках, — проговорил вдруг Дориан. Он плавно опустился рядом с нами и со скепсисом осмотрелся по сторонам: на замок окружение если и походило, то никак не нарядный. — Помнится, я встретил там очень милого демона желаний. Мы болтали и ели виноград, пока он не попробовал овладеть мной.       — Нет, мы в Тени, — принял мою сторону Солас. И пояснил: — Алиена создала разрыв. Мы упали в него… и остались в живых. Никогда и подумать не мог, что физически окажусь здесь… — и указал наверх, в сторону чуть левее Бреши, где чернота неба приобретала смутно знакомые формы: — Смотрите, Черный город. Так близко, что почти можно потрогать.       — Не может быть! — пораженно вытаращилась я, переводя взгляд с предположительного города на эльфа и обратно. От удивления даже злость на Корифея отошла на задний план: еще ныла в груди боль потери, царапал страх, но когда реальность из белой становилась черной… из золотой — черной… будто нарушились сами законы мироздания… Толком разглядеть очертания по-прежнему не получалось, хоть на мгновение мне и показалось, что в той стороне мелькнула золотая искорка. — Но он Золотой!       Эльф едва заметно улыбнулся и качнул головой:       — Не здесь. Мы… в обитаемой части Тени. Точнее говоря, мы в чужих владениях, и сила хозяина мешает видеть тебе истину.        Коул вздрогнул и отшатнулся, и Солас перевел взгляд на него:       — Коул, каково тебе снова очутиться дома?       — Я не могу быть здесь. Не так, не таким! — движения духа стали более резкими, выдавая панику, и теперь я уже не смогла игнорировать его. И не только я, Солас положила руку ему на плечо и мягко пообещал:       — Все в порядке. Мы все исправим.       — Здесь все неправильное, — Коул помотал головой и снова отшатнулся, сбрасывая руку мага. — Когда я стал настоящим, я заставил себя все забыть, но точно знаю, что все не должно быть так.       — Я тоже не припомню Тень такой, — задумчиво согласился Хоук. Айдан, до того молчавший, все же включился в общую беседу и предположил:       — Мне тоже доводилось попадать в Тень, и оба раза она была иной. Но сейчас мы находимся здесь физически, не во сне. Может быть, дело в этом?       Ванда раздраженно фыркнула и обернулась кошкой, правда, на этот раз не мелкой рыжей, к которой я успела привыкнуть, а помесью тигра и леопарда — такая могла бы завалить не то что пару птичек, а и взрослого дракона. Запрыгнув на ближайшую стену, которая тут же прогнулась под весом кошки, словно диванная подушка, и, свесив в нашу сторону раздраженно подрагивающий хвост, прошипела:       — Знатоки! Тенеходы! Здесь нет законов, к которым вы привыкли. Материя пластична, магия разлита в воздухе, все меняется согласно желаниям сильнейшего. И здесь это не вы! Поэтому и кажется странным. Хозяин этого места вашего мира толком не видел.       Она коротко фыркнула в сторону ближайшего обломка, и из кошачьей пасти вырвался сноп лавандовых искорок. На лету они трансформировались в золотистые шелковые портьеры, которые легли красивыми драпировками на камнях. Потом повернулась к Коулу и повелительно произнесла:       — А ты успокойся. Дух ты или смертник из башни? Задавим местного и сделаем так, как нравится тебе.       — Может быть, сразу и займетесь, цветик мой? — подала голос Вивьен. — Раз уж мы все равно здесь. Только, умоляю, найдите советника с более тонким вкусом.       — Нет, — отрезала Китти. Обычно с чародейкой она общалась вежливо, временами даже вспоминая уроки этикета, и такой резкий ответ заставил женщину в удивлении вскинуть брови. Кошка нервно лизнула когти и мягче добавила: — Мы видели этого демона через разрыв, и он был совсем рядом. Поберегу магию до встречи с ним.       — Кстати, о разрыве, — оживился мой брат. — Он ведь действительно был близко, в главном зале. Может, получится вернуться в реальный мир через него?       — Адамант обвалился, Пернатик, — напомнил Варрик. — Так что выйдем мы из того разрыва и полетим все-таки вниз, как и собирались.       — Пернатик? — изумленно переспросил Айдан, а я расхохоталась, тут же вспомнив Мерриль. Немного истерично, но вряд ли меня кто-то пристыдит после всего, что случилось.       Хоук тоже ухмыльнулся, хоть и кривовато, и посоветовал:       — Лучше тебе подумать подольше, Варрик, — и пояснил для окружающих: — Мерриль бредит грифонами, все мечтает завести своего и назвать Пернатик. Это единственный вопрос, в котором она категорически не хочет прислушиваться к гласу разума.       Айдан понимающе кивнул, остальные и вовсе интереса не проявили. Всем вместе было немного спокойнее, даже гримасы на камнях потеряли львиную долю жути, и все же шутить и смеяться не тянуло. Повисло молчание: говорить что бы то ни было никто не торопился — слишком незнакомой оказалась ситуация, слишком призрачными шансы на спасение. Стоило бы, конечно, радоваться, что мы вообще остались живы, но почему-то не получалось. Надо было придумать какой-то выход, но мне, как назло, в голову ничего не шло.       Как открывать разрыв, если рядом нет хоть какой-нибудь трещины в Завесе, я не знала. Не была уверена, что это вообще возможно — а если и да, рвать Завесу вряд ли было безопасно. Нахмурившись, я попыталась вспомнить, где вообще остались разрывы, и не смогла: в Западном пределе, во всех его частях, я позакрывала все, что можно; Долы тоже облазила до последнего дерева, Срединные земли Орлея — там разрывов и было-то, по пальцам одной руки пересчитать. В Ферелдене их тоже не осталось. Вольная Марка? Неварра? И сколько нам топать туда в надежде, что где-то появится разрыв?       А еще я вдруг поняла, что не вижу Веру. Обычно, стоило мне оказаться в Тени, как она сразу же появлялась — хотя и не последние пару раз. И сейчас снова — никого. Интересно, потому что мы здесь во плоти?       «Потому что я не хочу встречаться с… Соласом, — вдруг прозвучало в моей голове. — Пока что он сомневается во мне, и это к лучшему. Ни к чему ему знать лишнее».       «Вы знакомы?» — тут же поинтересовалась я, торопясь выяснить у Веры хоть что-то. Но она замолчала, и я успела с разочарованием подумать, что прием окончен. Однако моя извечная спутница все же ответила:       «В каком-то роде. Сейчас вы на одной стороне, победить Корифея он, полагаю, хочет искренне. Но знать обо мне ему не стоит. Знаю, у тебя много вопросов, но сейчас, прямо сейчас, стоит подумать о возвращении в реальный мир. Тень — не место для смертных, особенно так близко от Золотого города».       Похоже, Ванда подслушивала наш безмолвный диалог, потому что с подозрением покосилась на Соласа — с подозрением, щедро разбавленным торжеством осознания своей правоты, — а потом на Золотой город. Я тоже глянула наверх, но увидела по-прежнему только темную массу где-то вдалеке.       «А что там? — уточнила я, отчаявшись разобраться самостоятельно. — Почему смертным нельзя туда попадать? И что случилось с магистрами?»       «Нечто, что куда хуже Мора, — на удивление сварливо отозвалась Вера. — О магистрах тебе сможет рассказать любая жрица. А теперь сосредоточься. Надо найти выход».       — А чего его искать, — вслух буркнула я. — Два разрыва и оба над пропастью, выбирай любой. Или искать какой-нибудь ещё, в дальних частях мира.       Интересно, Корифей сильно обрадуется, когда узнает, что мы провалились в Бездну? И смогут ли его сдерживать все то время, что мы будем искать выход отсюда? Хотя… если подождать, то, может, прямо здесь его и встретим? В ком он будет возрождаться, если убить его там, где нет ни одного Серого Стража?       Взгляд снова, волей-неволей, поднялся к Золотому городу, и по спине пробежал озноб. Даже если впервые скверна в мире появилась ещё до памятного похода, то там магистры ее тоже обнаружили… в кого можно вселиться в Золотом городе? И точно ли я хочу это проверять?       — Не думаю, что нам позволят покинуть эту часть Тени, — мягко проговорил Солас. Я недоуменно глянула на него и тут же вспомнила, что и Ванда, и Айдан говорили о каком-то демоне, которого видели прямо возле разрыва. Это он нас не пустит? Сил-то хватит? Внезапно вспомнились Ласка и Райм, огородившие часть Тени, чтобы поймать Фейнриэля. Убить их было не так уж и сложно, нас ведь тогда и было всего трое, да еще и из меня боец никакой… Но покинуть их территорию оказалось сложно даже при помощи Веры.       — А нам и не надо, — вдруг возразила демонесса, снова принимая человеческий облик и задумчиво поглядывая на Брешь. Не ту самую Брешь, конечно, теперь я узнала рукотворный разрыв — даже странно, что он не закрылся, как только руническая печать отправилась на дно Бездны. — Идея с этим разрывом неплохая. От взрыва там целый кратер остался, конечно, но крепость не настолько большая. Выстроить строительные леса к разрыву можно.       — Осталось только сообщить это Каллену, — буркнул Хоук. Демонесса сладко улыбнулась и согласилась:       — Осталось. Но у нас же есть Коул, который может шастать через Завесу. И ему тут все равно не нравится. Верно, Коул? Это из-за близости Черного города?       Я покосилась на Ванду и почувствовала, что Вера… иронизирует? Попытка что-то узнать и правда выглядела топорно, и в то же время — иногда дух говорил такие вещи, которых никто не ожидал. Как со звёздами.       Сам парень, чуть успокоившийся за последние минуты, легко повелся на эту провокацию, поднял голову к небу и проговорил:       — Они ещё помнят, когда были высоко, до того, как оно проснулось и всё пало. Но это было давно. Стало неправильно, но успело привыкнуть. А здесь пахнет страхом. Так не должно быть.       — Коул, ты сможешь вернуться? — перебила Кассандра. На ее лице застыла надежда, и это было столь нехарактерное для всегда уверенной в себе Искательницы выражение, что я едва не упустила слова нашего духа. Постаравшись запомнить, что надо переспросить насчет таинственных «их», я повернулась к нашему потенциальному спасителю.       Но парень покачал головой:       — Слишком много страха. Все не так. И я не такой, как должен быть. Я не смогу.       — Сможешь, — в голосе Ванды снова проскользнули командные нотки. — Ты пробрался в ловушку Тенереццы, значит, сможешь выбраться и из этой.       И со значением посмотрела на меня. Пробраться в Тень в прошлый раз Коулу помогла Вера, это я хорошо помнила, и решила для начала уточнить у нее… но не успела.       «Я помогу ему, — проговорила Вера, выдавая, что тоже не против подслушать чужие разговоры. И заметила: — Твоя демонесса становится наглее. И разумнее. Это хорошо».       Я ещё успела подумать, что излишняя наглость — не всегда такой уж плюс, а потом мне стало не до бесед: почувствовав знакомую головную боль, я приготовилась и к сжигающему изнутри жару. Радужные ауры предметов стали ярче и расслоились на оттенки, а остальное пространство занял бледный золотистый туман, сквозь который странным образом проступали четкие силуэты окружающих предметов. Я снова глянула наверх и теперь уже точно увидела золотистый свет, льющийся от знакомых стен. Кости мелко завибрировали, отдаваясь болью в основании черепа, а рука с меткой внезапно полыхнула тянущей болью.       «Моя сила не предназначена для смертных, — произнесла Вера, и в ее мысленном голосе мне послышались извиняющиеся нотки. — Но в этот раз нам нужно немного. Потерпи».       Куда я денусь, подумалось мне. А потом взгляд сам упал на Коула, смотревшего на меня с плохо замаскированным ожиданием. Кивнула:       — Вера поможет. Передай Каллену, что мы появимся из того разрыва, что был в крепости, — мне вдруг пришло в голову, что, даже если самого падения наш командор и не видел, то точно знал, что мы все остались в крепости… и я добавила: — И передай, что мы живы. Мы справимся.       Больше я сказать ничего не успела: золотистая сила всё-таки вырвалась наружу, окутывая духа — не щитом, как обычно, водопадом, льющимся со всех сторон. По бледным губам Коула скользнула печальная улыбка, а потом он растаял в этом свете.       — Удобненько, — оценила Ванда. И душераздирающе вздохнула — ей, как мне помнилось, преодолевать Завесу что-то мешало. Она покосилась на меня и недовольно заметила: — Я бы и не ушла. Как вас тут одних оставишь?       — Прям почувствовал себя снова дома и в детстве, — с сарказмом отозвался Хоук. — И как бы мы без тебя справлялись?       Подруга ещё более недовольно зыркнула на Защитника Киркволла, а потом, словно вспомнив что-то, натянула на лицо выражение лёгкой брезгливости и высокомерия, становясь неуловимо похожей на Вивьен. От этой метаморфозы Хоук только шире ухмыльнулся, но я их прервала:       — Может, потом обменяемся впечатлениями? Когда мы отсюда выберемся. У нас и по ту сторону Завесы дел полно, а мы уже полчаса на одном месте топчемся.       Вспомнив одно из этих «дел» — найти Огрена, — я помрачнела: дурные предчувствия никак не утихали, я не верила, что Ванда их спасла. Пыталась наверняка, но…       Я демонстративно повернулась к Соласу и спросила:       — Ты столько лет изучал Тень. Будут какие-то рекомендации?       — Эй, я вообще-то тоже хорошо знаю Тень, — воскликнула демонесса, но я ее проигнорировала. Эльф едва заметно улыбнулся, явно разгадав мое желание чуть сбить с подруги самоуверенность — это было несложно, — но ответил серьезно:       — Тень поддается намерениям и эмоциям. Сосредоточься на цели, и она приведет туда, куда нужно.       Я тут же вспомнила, как менялась Тень в этот раз: сначала я хотела осмотреться и видела только ближайшие объекты, едва захотела найти друзей — как мне показали и их, потом небо с разрывом… его я так и не смогла увидеть четко. Но теперь должно получиться? Нам ведь надо добраться именно туда.       — Что нам может встретиться? — практично поинтересовалась Кассандра. Солас пожал плечами:       — Я не могу сказать наверняка. Демоны, духи? Мы в Тени. Здесь могут появляться иллюзии и миражи. Ловушки. Демон, контролирующий эту область, очень силен, думаю, это какая-то разновидность страха. Советую остерегаться его манипуляций и приготовиться получить новый восхитительный опыт.       — Ты это так называешь, Смеюн? — проворчал Варрик. Бьянку он, ощупав и успокоившись на ее счет, убрал было за спину, но теперь снова взял в руки — возможная встреча с демонами никого не оставила равнодушным. И тут же поморщился — похоже, приземление в Тени было для него не настолько удачным, как для остальных. Ванда тут же подскочила к приятелю и провела ладонью по плечу, сплетая плотную кружевную паутину из зеленовато-лавандовых светящихся нитей.       Я тут же опознала целительское заклинание, причем не из самых простых — оно любопытно смотрелось, сплетенное с силой демона, — но остальные наблюдали с искренним удивлением, и сам гном в первую очередь. Демонесса только усмехнулась с чувством превосходства, а потом скользнула ближе ко мне и театральным шепотом поинтересовалась:       — Ты же мне поможешь? Я немного растерялась.       Не успела я уточнить, о чем это она, как Ванда ткнула пальчиком в тот обломок, на котором сидела изначально. Как только Вера ушла, очертания предметов снова начали расплываться и мерцать, и все же я опознала — больше по цветовым пятнам, — гитару, какие-то не то коробки, не то булыжники, длинную палку… видимо, лук. Судя по гитаре, то таинственное место, куда подруга прятала свои вещи, больше не работало. И правда, растерялась…       — Это был карман за Завесой, — подтвердила она мои мысли. — А теперь я и сама за Завесой, так что все сломалось. В прошлый раз я еще успела магией подхватить, когда мы к Амалии вляпались, а теперь не до того было.       Я только кивнула. Хлама подруга успела накопить целую гору, но мой карман странника, хвала Создателю, вмещал и больший объем, так что спорить не пришлось — Ванда выглядела так, словно собиралась бороться за каждый камушек и листок. Камнем преткновения стала только гитара — была слишком крупной, чтобы влезть. Оставлять ее мне не хотелось, демонесса и вовсе встала насмерть — подарок Зеврана! — и примирил нас Дориан. Уменьшил ее магией — я видела такое заклинание, когда обучалась в Карастесе.       …Площадка, на которой мы оказались, раскрывалась, постепенно становясь все больше — словно решение идти вперёд заставляло Тень «прокладывать» для нас это «вперёд». Впрочем, если вспомнить слова Соласа… Возможно, так и было? Я хотела вернуться домой, но и узнать об этой части мира — тоже, и потому она послушно показывала не только узкую тропку к разрыву, который теперь удавалось разглядеть куда лучше, но и некоторые из своих секретов.       Они были разными. Кое-что я встречала раньше, в прошлые свои посещения Тени: обеденный стол со стульями, спокойно стоящий в центре стены, свисающие с потолка подсвечники — эти предметы попросту не знали, как им положено располагаться в пространстве. Вернее, не они сами, конечно, а тот, кто создавал эти декорации.       Были и те вещи, что я тоже видела, но в реальном мире: статуи мускулистых безголовых мужчин — одна такая украшала древние руины, где мы нашли первый из артефактов, укрепляющих Завесу, — с бычьими головами. И другие, походящие на гофрированный конус с непропорционально длинными человеческими руками и головой в виде лежащего на боку зубастого кувшина — в Тени они едва заметно шевелились, руки подрагивали, а гофра мягко сокращалась, словно статуя дышала. Казалось, отвернись на мгновение — и конусообразное тело качнется вперед, обовьет тебя руками-ветвями и вцепится в шею, как гигантская минога, вытягивая кровь до последней капли. Стальные тевинтерские мерлоны, в Тени, наконец, откровенно светились магией — их аура была ровной, плотной, с металлическим отблеском и ржавыми следами крови.       На самом краю зрения постоянно чудилось движение, словно тени качались под порывами ветра, вот только воздух был безжизнен и сух, по-прежнему отдавая металлом на вкус. Дорогу вперед Тень обозначила недвусмысленно: это была широкая лестница, вырубленная в скале, и по бокам от нее сторожами замерли золотистые грифоны — ровно такие же, как стояли в Грифоновых крыльях и Адаманте. Вот только эти тоже неуловимо менялись, стоило только отвести взгляд: крылья приподнимались и опускались на пару градусов, клюв то оказывался плотно закрыт, то демонстрировал округлый птичий язык — и проходить между двумя такими сторожами желания не возникало. Выбора не было, но, по крайней мере, мы могли не спешить — Каллену ведь надо будет успеть как-то выстроить мостки над Глубинным разломом, и вряд ли это можно сделать по щелчку пальцев. И мы не спешили, внимательно оглядываясь по сторонам.       Тень словно постепенно готовила нас к переходу: вокруг не было ни одного существа, помимо нас — не видно было даже самого завалящего призрака, разве что пара виспов мелькала где-то на краю зрения, — и даже странности выглядели… привычными. Предметы реального мира, находящиеся в необычных местах, не пугали; пожалуй, головоломка с лестницами, которую устроила Амалия, напрягала куда сильнее — сбивала с толку, заставляла сомневаться в своих ощущениях и зрении. Но сейчас, едва мы все собрались в единой плоскости, как мир стал казаться… устойчивее. По крайней мере, у меня было четкое представление, где верх и где низ — и подозрение, что ориентация пространства в любой момент может измениться.       Но стоило сойти со своего островка в здешнюю воду — визуально ее было едва ли по щиколотку, — как нагнала первая же странность. Вода не ощущалась — ни холодной, ни горячей, ни хотя бы мокрой, словно ее не было. Ванда только пожала плечами:       — Потому что это не вода. Магия.       Сама демонесса, как только мы утрясли ближайшие планы и собрались идти, растеряла привычную дурашливость и манерность: по сторонам она оглядывалась и настороженно, и с любопытством, словно, как и Дориан, сравнивала со своими воспоминаниями. Первая встретившаяся горка черепов заставила ее только насмешливо улыбнуться — да и на нас не произвела особого впечатления. Лично меня куда сильнее напряг красный лириум — к счастью, такой же ненастоящий, как и все в Тени. И все же обилие красного — чуть ли не с каждым шагом его становилось все больше, словно весь мир зарастал алой оскверненной дрянью, — напрягало.       Ступени лестницы выглядели каменными, но под ногами ощущались пористой губкой, даже окаменевшей не до конца. Грифоны, как мне показалось, проводили нас взглядами, повернув головы на все сто восемьдесят градусов, как совы. Сов я недолюбливала после встреч во время ночных перелетов, а такие активные статуи живо напомнили мне бронзового дракона из Круга Вирантиума, а следом, ассоциативно, рабов в Киркволле. И, похоже, не мне одной — и Варрик, и Хоук покосились на стражей лестницы с одинаковым подозрением, а Вивьен, пожалуй, с любопытством.       Стоило подняться до середины лестницы, как в спину ударил золотистый свет, окрашивая ступени в персиковые оттенки, расчерченные резкими, контрастными тенями от малейших бугорков камня. Я резко обернулась, но ничего не увидела — совсем, площадь исчезла, камни Адаманта растаяли в свете, который лился с открытого сейчас неба. Если верхнюю часть Тени стоило называть небом — но, пожалуй, сейчас это было уместно, ведь свет лился от огромного пылающего шара, медленно тонущего в темном океане на горизонте. Закат был почти похож на настоящий, и портили его только изумрудные тени, что отбрасывал разрыв, да чернота воды, которой никогда нельзя увидеть у реального моря даже ночью.       Можно было бы подумать, что Тень отнеслась к нам благосклонно, если бы за закатом не приходила ночь. Похоже, искать дорогу домой нам придется в темноте — и хотелось бы надеяться, что не полной.       Мы даже остановились на пару мгновений, наблюдая за стремительно закатывающимся солнцем. А потом Кассандра пробормотала:       — Рассвет придет… идем. Не стоит терять время.       Навстречу нам пронесся призрак — сгусток янтарного света, очертаниями напоминающий человека. Я было дернулась развешивать щиты, но он, не обращая внимания на нас, устремился к свету. А я обнаружила неприятный факт: даже будучи в Тени во плоти, силами Веры я пользоваться не могла. Оставалось рассчитывать только на магию и воинские умения остальных и на Enansal.       — Один из сновидцев, — прокомментировал Солас. — Они встречаются в Тени, но для нас не опасны. Это не демоны, такие же люди как мы с вами, застрявшие во сне.       — Что-то не нравится мне это «застрявшие», — передернул плечами Варрик. Ванда добавила:       — Этот еще и мертвый. Застрял в кошмаре после смерти.       Сэра вздрогнула, да и мне стало не по себе. Такой судьбы не пожелаешь никому, даже Корифею, пожалуй.       Наверху лестницы в свете заходящего солнца мерцала каменная арка из двух сталагмитов, причудливо изогнутых навстречу друг другу — в реальном мире я даже не слышала о таких арках, но здесь удивляться явно ничему не стоило. Хотя немного она напоминала те каменные «арки», что мы встречали в Безмолвных равнинах; но от этой не фонило ни знакомой, ни незнакомой магией. Добрались мы до нее только к окончательному исчезновению местного «солнца», словно вторая половина лестницы оказалась длиннее первой. И там же нас ждал первый враг — несколько призраков, бесцельно дрейфующих между стен галереи, куда выводила лестница, при виде нас оживились и стаей пираний кинулись в атаку. К их несчастью, стая оказалась недостаточно крупной, чтобы суметь причинить вред предполагаемой жертве.       А за их спинами высился элувиан. И мне сразу вспомнились слова Морриган — может, есть шанс выйти раньше?       — Он настоящий? — осторожно уточнила я. Ванда на этот раз решила промолчать, а Солас только пожал плечами:       — В Тени сложно что-то утверждать наверняка. Возможно, это действительно элувиан, который может вывести нас на Перекресток. Возможно, портал из этой части Тени в другую, который выглядит как элувиан. Или ловушка.       — Вера говорила, в Тени множество дверей и проходов, — припомнила я. — Но обычные люди их не видят, а духи не могут открыть. А маги?       — Цветик мой, какой смысл был бы в повышенном восприятии Тени, если бы мы не могли ей управлять? — снисходительно проговорила Вивьен. Эльф на этот раз согласно кивнул и добавил:       — Но здесь проходы запечатаны. Чтобы раскрыть их, придется встретиться с хозяином этого места.       — А там и разрыв недалеко, — перебил Хоук. — Идем? Или ты у этого элувиана тоже зависнешь, как в Киркволле?       — Чтоб ты понимал, — проворчала я, но все-таки двинулась вперед. От площадки с элувианом дорога ныряла в вырубленный в скале коридор, вызывающий неприятные ассоциации с нашим путешествием в Бресилианский лес. Но других дорог не было, даже той, что привела нас сюда — лестница уже терялась в наползающем сумраке.       Напоследок я оглянулась и порадовалась, что решила проигнорировать зеркало: у меня на глазах зеркальная поверхность потускнела, полыхнула сначала завесной зеленью, а после — расползающейся чернотой скверны. Медный блеск арки медленно, незаметно для глаз, покраснел, обзавелся гранями… кристаллизовался.       Уходили от элувиана мы даже быстрее, чем поднимались по лестнице.       Тень дарила нам разные картины. Иногда коридор выныривал из скалы и превращался в галерею или карниз на склоне. Рельеф менялся так причудливо, как никогда не смог бы в реальном мире. Но мы и не были в реальном мире, и окружение милосердно не позволяло об этом забывать.       Укромный закуток, приютивший удобное на вид, но грозное кресло из переплетенных рогов с замшевой подушкой и книжную полку — имена авторов разобрать было сложно, по крайней мере, издали, а подходить ближе я не рискнула, — пах пылью и забвением. Оранжевые блики свечей рисовали гротескные узоры на стенах, и в них мерещился то горный лев, обозревающий свои владения внимательным взглядом, то гибкий, ловкий кошак, с насмешкой разглядывающий нас в ответ, то их драка, идущая явно всерьез и до смерти.       Кладбище обрушенных статуй, чьи рты кривились в гримасах ужаса, а руки походили на искривленные высохшие ветки, невольно напоминало мне подземелья Белого Шпиля — тот зал, где я встретила очередного демона и очередной разрыв. Тогда статуй оставалось не так уж и много, большинства оказалось разбито — как и здесь. И, как и здесь, в Круге вряд ли кто-то возьмется восстановить их.       Полной темноты в Тени не было, как и светлого дня, и от этого сумрака становилось только тревожнее. Он переливался всеми оттенками зеленого и алого, но сам по себе остался безлично-серым, словно в городе, засыпанном пеплом — ставшем пеплом, — кто-то развесил неоновые вывески. Ещё несколько раз нам попадались и призраки, и сновидцы — на вид они отличались от призраков только тем, что не нападали на нас. Застрявших окружали привычные предметы реального мира, словно их вырвали из реальности вместе с ее кусочком. Один раз даже удалось разглядеть суть кошмара и отпустить погибшего — это снова был мертвый человек. Ребенок, погибший во время Мора.       …Демона гордыни мы встретили, в очередной раз выходя из глухого туннеля на открытое пространство — он словно охранял этот проход. Оказалось, что в Тени драться с демонами и проще, и сложнее одновременно: магией он пользовался так активно, что даже забывал размахивать лапами, но и наши маги чувствовали себя свободнее. А едва противник пал, Айдан осмотрелся — широкая дорога, вьющаяся вдоль горного склона, обрыв с одной стороны и скала с другой, каменные чаши жаровен — и вздохнул:       — Надеюсь, на этот раз обойдемся без драконов?       Я не сразу поняла, к чему он вдруг вспомнил драконов, а потом Кассандра указала на невысокую скамеечку, прячущуюся в тени нависающей скалы:       — Их поставили для паломников. Это было уже после того, как вы нашли Храм.       Последний — он же первый — раз я шла этой дорогой десять лет назад, после взрыва она изменилась разительно, так что даже не удивилась своей невнимательности. Но после слов Кассандры кое-что знакомое я все же увидела: очертания двурогой вершины горы Даверус и встроенного в нее Храма, изменить которые не смог даже взрыв. И Брешь… то есть нужный нам разрыв… теперь накрывал остроконечные крыши пока ещё целого строения.       — Нам туда? — с недоумением спросила я. Хоук глянул с обрыва вниз и заверил:       — «Туда» выглядит привлекательнее, чем другие направления.       Я ещё раз посмотрела на вершину и не сдержала разочарованного вздоха:       — Опять?       Ванда заметно вздрогнула, и я удивилась: до сих пор к моему нечастому нытью она относилась с юмором. Подруга тут же развеяла мои сомнения, с некоторым недоумением поделившись:       — Странное ощущение. Твоя Вера хочет, чтобы мы дошли до Храма. Там твоя память.       — А почему она мне об этом не скажет? — я почти обиделась. Со мной она лишний раз поговорить не хочет, значит, а с другими нормально?       Демонесса на этот раз не обратила внимания на мои интонации, почти рассеянно пояснила:       — Ты не найдешь сама. Я… чувствую. Словно могу покопаться в твоей памяти, но она не здесь, а далеко. Плохо слышу… надо подойти поближе.       Взгляды окружающих скрестились на нас: до сих пор я не особенно афишировала, насколько тесно мы с Вандой можем общаться. Но подруга этого не заметила, первой направилась по тропе наверх и только через десяток метров обернулась:       — Ну, вы идете? Или все-таки останемся здесь жить?       Я двинулась за ней, сбегая от любых вопросов. В конце концов, если уж кто-то и захочет отчитать, сможет сделать это в Скайхолде. Айдан догнал меня, на мгновение перехватил руку и чуть сжал, так что я улыбнулась: приятно знать, что в брате я всё-таки не ошиблась.       Открытое пространство всё-таки сменилось коридорами, оледеневшими, темными, покинутыми — уже в который раз я входила в нижний Храм, облюбованный когда-то сектантами. К счастью, на этот раз не понадобился ключ — я так и не забрала его у Маркуса и даже не знала, где он сейчас. Может, в нашей ставке командования и лежит, а может, стал реликвией Магистериума. Было бы забавно…       В этот раз храм представал перед нами более целым, наверно, таким он был в первые годы после строительства: потолок и пол, стены и колонны покрывали барельефы, рассказывающие о жизни и смерти Андрасте, о Маферате и Гессариане, о Шартане, которого так легко вычеркнула из Песни Света Церковь.       — Сюда бы брата Дженитиви, — вторя моим мыслям вздохнул брат, и я согласно кивнула.       — Вот бы он обрадовался, попав в Тень, — хмыкнул Хоук. Я на секунду задумалась, вспоминая наши разговоры с ученым, и неуверенно пожала плечами:       — Мог и обрадоваться. По крайней мере, ему было бы интересно.       Жаровня, которая прежде горела перед развилкой между путями Гессариана и Маферата, снова была зажжена, правда, пламя ее заметно отливало зелёным. В этот раз я решительно свернула на тропы вождя аламарри: во-первых, хватило с меня тевинтерских полководцев, архонтов и жрецов, во-вторых, мне вспомнилась статуя, возле которой я останавливалась оба раза — в первый она поделилась со мной огнем, во второй отдала и осыпалась. Выяснять, не хочет ли она меня ещё чем-нибудь одарить, не хотелось.       Впрочем, буквально спустя поворот стало ясно, что выбор был неверным. Здесь тоже стояла статуя Андрасте, точно такая же и при этом — абсолютно целая. Я посмотрела на нее с подозрением, но протянутая ко мне рука казалась неопасной, даже пламя было привычного цвета. И я не выдержала, снова коснулась ее. В голове вспыхнула золотая искорка, заволокла все туманом, распавшимся на смутные фигуры. В одной мне почудилось Вера, вторая тоже кого-то напоминала, но узнать не получалось. Но почти сразу все исчезло, словно порыв ветра разогнал застоявшуюся дымку.       Раздалось шипение, как от масла, попавшего на сковородку, и возле нас из-под пола вынырнули демоны гнева, целый выводок. Я едва успела отскочить и взяться за Enansal. Один попытался было ухватить меня лапой за плечо, получил шестом и покрылся плотной ледяной корочкой — то ли был не слишком сильным, то ли в Тени руны действовали лучше. Его сразу же отпихнул Айдан, разбивая об пол — брат так и шел рядом, — и пришлось уже мне страховать его: другой демон решил отдать предпочтение магии. Я машинально попыталась сломать заклинание и только выругалась, когда ничего не вышло. К счастью, Ванда успела выставить барьер перед нами обоими.       В этот раз отвлекаться на друзей у меня не получалось. Не знаю, сколько демонов повылезало, считать оказалось некогда: крутиться приходилось как белке. Нас с братом оттеснили от остальных — а может, и всех попытались развести, — и не давали продыху. Вот когда я добрым словом помянула все тренировки и с Зевраном, и с Калленом, и со всеми остальными!       Впрочем, отчаяться от количества противников я не успела. Поначалу они прекрасно замораживались моим шестом, да и Айдан не просто железяки таскал — в его мечах магии было как бы не больше, — а потом окружение неуловимо изменилось. Повеяло осенним холодом, которым довольно быстро сменился прямо-таки зимними заморозками, и от них демоны моментально превращались в ледяные статуи. А между ними, в центре, оказались наши маги и Ванда. Сейчас они обозревали поле боя с законной гордостью.       — И правда, восхитительный опыт, — резюмировал Дориан. — Впервые вижу такой способ управления силой.       — Не думаю, что он вам пригодится в Тевинтере, дорогой мой, — отозвалась Вивьен, и на этот раз в ее голосе даже не слышалось насмешки.       Солас заметил:       — Как и вам, мадам чародейка.       — Несомненно, — согласилась она.       — Никому из вас, — фыркнула Ванда. — Для этого нужен демон или малефикар и готовность сотрудничать. Где вы ещё такую теплую компанию соберёте?       — О чем речь? — заинтересовался Хоук.       — О магии и доверии, — фыркнула демонесса. Потом снисходительно пояснила: — Я могу перехватить магию и… столкнуть ее. Заставить войти в резонанс. И тогда заклинание, одно на всех, становится во много раз сильнее.       Уточнять, причем тут демоны, малефикары и доверие она не стала, но по контексту можно было догадаться, и я удивлённо глянула на Вивьен. И она тоже позволила на себя как-то воздействовать, перехватывая магию? Но чародейка на взгляд не ответила.       А вот Айдан вдруг заинтересовался какой-то кучей хлама, которую я сходу даже не опознала. Но стоило брату пошевелить ее ногой, как куча распалась на отдельные части и стало понятно, что когда-то она была ящиком. И вдруг, словно время начало отматываться назад, рассохшиеся доски устремились друг к другу, снова собираясь в довольно претенциозный на вид сундук с вензелями. Он хищно клацнул крышкой, словно пастью, едва не цапнув Стража-командора за ногу.       Сэра взвизгнула и отскочила, хотя и так стояла довольно далеко. Варрик усмехнулся:       — Осторожнее, Лютик, вдруг сзади ещё кто-нибудь хищный притаился?        — Заткнись! — снова взвизгнула эльфийка, но отскочила теперь и от того угла, к которому неосторожно приблизилась. — Я на такое дерьмо не соглашалась!       — Никто не соглашался, но мы уже тут, — пожал плечами Хоук и подошёл поближе к Айдану. — Что-то ценное?       — Не уверен. Скорее, знакомое, — брат с сомнением посмотрел на сундук, снова приоткрывшийся пасть — мне даже зубы почудились, — и махнул рукой: — Демон с ним, не будем тратить время.       Ванда, незаметно подкравшись поближе, оттерла его плечом в сторону и предвкушающе, растягивая слова, уточнила:       — Демон в нем. Слабый. Бесполезный. Мешающий.       Сундук от каждого слова шел рябью, словно вздрагивал, и прикрывал крышку на пару сантиметров, будто бы боялся, что сейчас Ванда сунет руку ему в пасть и повыдирает зубы без всякой анестезии. Пожалуй, понять его я могла: если поначалу демонесса ещё скрывала свои возросшие силы — не иначе как по привычке, — то после этого боя уже не пыталась: по светлой коже ползли лиловые молнии, в чёрно-белых кудряшках проскакивали искры, а аура давила даже на расстоянии. Мне она была, пожалуй, привычна, но остальные поглядывали кто вопросительно, а кто и напряженно. Сундуку же явно доставалось больше всех, на последнем слове он и вовсе распахнул крышку до конца, так что она со стуком ударилась в стену, и съежился, демонстрируя покорность.       Ванда удовлетворённо хмыкнула и действительно достала какой-то свиток, но отдала его не Айдану, а мне. И тут же нетерпеливо поинтересовалась:       — Ну? Что там?       «Наконец, когда ты пришел к восхождению и вкусил сладость демонического благословения, возродись, восставший как бог, — говорилось в свитке. — Через связь между небом и землей, плотью и сном, кровью и памятью, ты поднялся над ничтожными заботами Церкви и ее прихлебателей, поднялся над светскими аристократами и их жалкими сварами. Посредством обрядов, описанных в этих свитках, ты овладел умами других, поборол искушения Тени и подавил чудовищную волю демонов. Пускай не отягчат твой разум ни кража, ни убийство, ибо твоя воля абсолютна, и мир принадлежит тебе».       После вступления шли описания каких-то ритуалов, читать которые оказалось на редкость омерзительно: все они использовали магию крови, причем такую, которой брезговал даже Авернус, по крайней мере, на словах. Тень в очередной раз решила проверить мои нервы на стойкость, и буквы с рисунками вспухли свежими ранами, из которых по бумаге потекла кровь. Увы, мои нервы на такой дешёвый фокус никак не отреагировали, хотя смотреть было, конечно, не очень приятно.       — Интересные у тебя знакомства, — хмыкнул Хоук, решивший не дожидаться, пока я озвучу текст, и читавший через мое плечо. Айдан, заглядывающий через второе, пожал плечами и чуть отодвинулся:       — Во время Мора мне попался похожий, в Бресилиане, кажется… точно, мелкой с нами тогда ещё не было. Потом знакомые маги предлагали доплатить за сбор всех таких свитков, но я отказался: были дела и поважнее.       — Позволите взглянуть? — Вивьен подошла ближе и осторожно, двумя пальчиками, вытянула находку из моих рук. Пробежав глазами текст, она вернула находку мне и едва заметно скривилась: — Свитки Банастора. Отвратительное детище безумного малефикара. Отвратительное и примитивное. Бросьте, цветик мой, не пачкайте руки.       Я пару минут подумала, потом качнула головой и спрятала в сумку.       — Покажу Лелиане. Раз Корифей так хватается за любой источник сил, не стоит оставлять ему хотя бы те, о которых знаем. Пусть её агенты найдут остальные.       Солас одобрительно улыбнулся, но напомнил:       — Нам стоит идти. Пока что хозяин этой части Тени не знает о нашем вторжении, но надолго ли хватит этой удачи?       Кассандра согласно кивнула и велела:       — Идём. До Храма осталось недалеко.       Искательница оказалась и права, и неправа одновременно. До верхнего Храма было и впрямь не так далеко: пара коридоров, зал, где когда-то мы встретились с лидером сектантов, ещё пара коридоров — и логово лже-Андрасте, а там и ворота. Вот только теперь Тень словно решила вспомнить все ужасы, что рассказывают о ней, и подкинуть нам развлечений. В основном это были призраки, отбиться от которых было не так уж сложно — правда, и сил на эти стычки тратилось немало, в своей родной стихии они тянули жизненную энергию ещё активнее. Но иногда попадались и довольно странные картины.       В зале, где когда-то я встретила Колгрима, главаря местной секты, теперь стоял Коготь Думата. Статую я узнала сразу, и даже обнаружила разгадку того вопроса, что задавал магистр Красс: почему в записях Тевинтера Когти Думата были выкованы из киркволльской зачарованной стали, а на самом деле находились каменные. Оказалась она не такой уж сложной — сами статуи и правда были каменными, но них красовались стальные накладки, сейчас заметно мерцающие магической аурой. Видимо, жрецы Тевинтера как-то усиливали алтари? Или меняли. Понять, чем так выделяются именно эти статуи, что ими пользовались, кажется, все разумные существа за исключением кунари, я не могла. Да и насчет кунари уверенности не было, их святыни и руины я не обыскивала.       — Опять она! — с равной долей возмущения и предвкушения воскликнула демонесса.       — Она ли? — задумчиво повторила я. — Или Тень с нами играет? И если всё-таки она, то как ее сюда протащили?       — Возьми да прочти, — буркнула Сэра. И я действительно увидела разбросанные у подножия статуи свитки.       Ничего интересного в них не нашлось. Вернее, как раз интересное было, свитки принадлежали руке какого-то из рабов Корифея ещё тех времён, когда он звался Проводником Хора Тишины. Но вот будет ли польза от этих знаний? О том, что Корифей был верующим человеком и заботился о своей пастве, я слышала ещё от Архитектора. Впрочем, неизвестный эльф описывал ночь перед тем самым ритуалом, может, что-то мы из этого и сможем выцепить. К примеру, о том, что у крови эльфов есть какая-то особая связь с Тенью, я прочла впервые. Не то чтобы мне была так уж нужна эта информация, конечно…       Но свитки я собрала, понадеявшись, что они не пропадут при выходе из Тени. И, когда собирала, случайно коснулась статуи; в голове или перед глазами снова вспыхнуло видение — невысокий худощавый эльф, чем-то напомнивший мне Фейнриэля, висел прикованным к этому Когтю Думата. В стоящую под ним чашу, исписанную рунами, стекала кровь из многочисленных разрезов. На вид она была обыкновенной, но от всей картины веяло такой безысходностью, что щелбану от Ванды, довольно чувствительному, я искренне обрадовалась.       — Вещи обладают памятью, — прокомментировал Солас, когда я поделилась увиденным. — Во всяком случае, здесь.       Врагов на пути к бывшему логову сиреневой драконицы больше не встречалось, да и тоннели стали выглядеть более мирно: на стены снова вернулись фрески со сценами из жизни Андрасте, появились светильники — пламя, правда, походило на завесное, длинные коридоры освещало не слишком хорошо, но сейчас я была рада и такому свету. Выход из нижнего Храма был целым, словно только что отстроенным, хотя десять лет назад мы пробирались по неровным, вспученным от времени каменным плитам, и я с сомнением поглядывала на нависающие над головой каменные арки. Пожалуй, стоило бы насторожиться — с чего вдруг нам решили дать передышку; с другой стороны, мы и так не торопились расслабляться, можно сказать, настороженность стала второй натурой. Поэтому демон гордыни, ждущий нас вместо дракона, вызвал скорее облегчение пополам с досадой, чем страх.       Куда сильнее лично меня напугало открывшееся «небо». Оно снова изменилось: было теперь не равномерно-темным, как после захода «солнца», его прятал плотный, клубящийся облачный покров темно-зеленого, с разрядами цвета. Источником этого погодного феномена был разрыв — вместе с ним небо медленно вращалось, то спускаясь ближе, то откатываясь вдаль и вызывая головокружение. Вряд ли это были настоящие тучи, но определить точнее было сложно, особенно с такого расстояния. Зато какое-то постороннее движение внутри них я пару раз ловила краем глаза, и это отвлекало: я невольно вспоминала, что где-то здесь должен находиться еще и сильный демон, к которому с осторожностью отнеслась даже вечно безбашенная Ванда.       Едва мы подошли ко входу в Храм, тучи разошлись, словно разогнанные порывом ветра, и на дверь упал луч полной луны. Она казалась огромной, куда больше, чем в реальном мире, и заметно отливала голубым. Внезапно вспомнилась та луна, что я видела в ловушке храма Думата в Вирантиуме, — мертвенно-бледная, похожая на огромный череп и, к счастью, абсолютно иллюзорная. Сейчас спутник над головой выглядел настолько настоящим, хоть и не похожим на оригинал, что я не выдержала и спросила:       — Солас, а в Тень может каким-нибудь образом попасть отражение лун?       Эльф взглянул на меня с искренним удивлением, перевел взгляд на местное небо и пару мгновений молчал. Потом покачал головой:       — Мне кажется, никто до сих пор не задумывался над этим вопросом. Как и не видел две луны на небе. Упоминания о них есть только в хрониках.       О второй луне, названия которой я не знала, я и правда читала только в довольно старых книгах, да и там они упоминались как нечто незыблемое и при этом невидимое — как бесконечность космоса. Ни один источник, в котором были бы свидетельства очевидца, я не находила, хоть и нельзя сказать, что тщательно искала. Может, второй луны и не было никогда? Название ведь сохранилось только у одной — Сатины. Ей посвящали праздники, ее можно было видеть каждую ночь на небе…       С другой стороны, безымянная река в Антиве вполне существовала и плевала на неспособность смертных дать ей имя. Возможно, и с луной была та же история? Слишком долгий период оборота вокруг Тедаса или что-то такое, отчего люди уже забыли о ее существовании.       — Вон твоя вторая луна, любуйся сколько влезет, — буркнула Сэра и поежилась. — Только сначала отсюда давай свалим?       Мне подумалось, что стоит спросить о лунах у Коула — раз уж он знал про звёзды, то, может, и эту загадку для меня разгадает. Но вслух ни сказать об этом, ни согласиться с Сэрой не успела.       — Добро пожаловать, паломники! — прозвучало так неожиданно, что я подскочила. Сэра снова взвизгнула, а потом разразилась такой руганью, что мне стало неудобно за нее. Дух-привратник, кажется, тот самый, что встречал нас десять лет назад, сейчас неожиданно появившийся из ниоткуда перед самой дверью в Храм, внимательно выслушал эльфийку, не прерывая тирады, но не стал укорять.       На этот раз он выглядел именно так, как и положено духу: доспехи, крылатый шлем, даже черты лица и аккуратная бородка остались теми же, что и десять лет назад, но теперь кожа заметно мерцала голубым светом и просвечивала так, что сквозь привратника была видна деревянная створка.       Явно заметив мой интерес, дух ответил прямым взглядом и подтвердил мои мысли о нашем знакомстве:       — Я рад, что ты вернулась, Страж. Я призван был хранить последнее пристанище Андрасте, но не сумел противиться тому, кто был сильней. И все же храм стоит, он ждет тебя.       О манере здешнего духа говорить белым стихом я успела как-то подзабыть и теперь не сразу осознала смысл сказанного, убаюканная напевным голосом. Вспомнилось, что и Морриган говорила схожим образом; интересно, что изменилось, раз теперь она начала разговаривать нормально? А потом слова духа все-таки дошли до сознания.       — Именно меня? — чуть недоверчиво уточнила я и подобралась. Не нравились мне такие ожидания: попахивало очередным не то предсказанием, не то предвидением, а у меня с ними — прав был Варрик — складывалось плохо.       — Того, кто сможет разорвать узор, в который связались судьбы остальных, — уточнил привратник. — Но знал я, это будешь ты. Узнал по памяти, украденной лжецом.       Хотелось уточнить, что ещё за украденная память; и в то же время слышать ответ не хотелось. Если храм так хорошо сохранился, словно моложе стал, то и ребусы с ловушками нам еще встретятся. Так что я тряхнула головой, отбрасывая посторонние мысли, и уточнила:       — Мы должны пройти Храм?       — Очистить помыслы, а следом — залы. Ты сможешь отпустить на волю узников, застрявших средь камней.       Айдан шагнул чуть ближе ко мне и предложил:       — Может, покажешь дорогу? На этот раз нам не надо доказывать что-то.       — Увы, я лишь привратник, — дух покачал головой, а Ванда, сосредоточенно нахмурившись, добавила:       — И сил у него почти не осталось, ещё немного, и он растворится в Тени.       — И духи не бессмертны, — подтвердил наш собеседник. — Когда б не помощь той, что ждёт вас, ушел бы я давно. Но вместе мы сумели дождаться вас.       — Предлагаю сразу идти внутрь, раз этот тип нам помогать не собирается, — вмешался Хоук. — А то мне эта прогулка начинает надоедать.       — Погоди, — брат снова повернулся к привратнику. — Ты можешь хотя бы загадки ваши убрать?       — Увы, Храм цел и целы испытания. Не я их создавал, не мне и убирать, — дух покачал головой. А потом вдруг нахмурился и предупредил: — Мы сохранили Храм, была опорой вера нам тысячи людей. Но страх сумел посеять зерна скверны. Не стоит доверять тому, что видишь. И пусть Создатель вас благословит.       На этом привратник благополучно растаял, и я бы не взялась утверждать — насовсем, как сказала Ванда, или просто слинял, пока помочь не заставили силой. Демонесса даже выругалась, видимо, были у нее подобные мысли.       — Отлично, надо было провалиться в Тень, чтобы опять разгадывать загадки, — проворчал Защитник Киркволла.       — Да брось, Хоук, много ты их разгадывал? — Варрик, а за ним и остальные, подтянулись поближе ко входу. — Хоть посмотрим, что там древние тевинтерцы придумывали.       — Напомни прислать тебе приглашение на очередной прием в Магистериуме, — предложил Дориан. — Некоторые из его членов недалеко ушли от своих предков.       — Заметано, Посверкунчик.       Несмотря на слова Хоука и необходимость выбираться отсюда, внутрь Храма мы все же не спешили. Лично я перебирала в памяти, что нам встретилось в прошлый раз. Сначала были загадки сподвижников Андрасте, пропасть, иллюзорная, кажется, через которую надо было перекинуть мост… что ещё?       — Надеюсь, за десять лет мой двойник не успел набраться опыта, как я, — чуть кривовато улыбнулся Айдан, и я вспомнила, что еще предстоит бой со своими двойниками.       — О чем ты? — хмуро поинтересовалась Кассандра. Мы с братом переглянулись, но объяснять в итоге все же стал он:       — О здешних испытаниях. Помимо загадок нам пришлось драться со своими двойниками. А еще я встретил своего отца, к тому моменту уже погибшего.       — В Тени возможно и не такое, но верить этому не стоит, дорогой мой, — отозвалась Вивьен. — Демоны коварны.       — Этот дух сказал что-то о скверне, — напомнила Кассандра. — И о том, что не стоит верить своим глазам.       — В Тени это предупреждение недорого стоит, — пожала плечами императорская чародейка. — Здесь никогда не стоит верить своим глазам, как и прочим чувствам. Только разуму.       Ванда многозначительно хмыкнула и проворчала:       — Некоторым этого разума сильно не хватает. Ну что, идем? Посмотрим, что там наворотили пришлые демоны.       От этого приглашения и без того не слишком сильное желание соваться внутрь пропало окончательно, но поэтому я и толкнула дверь первой. В конце концов, быстрее разберемся — быстрее выберемся? Остальные последовали за мной, на ходу доставая убранное было во время разговора оружие. Чуть подумав, я последовала их примеру.