Закрытое учреждение «Хогвартс»

      — Отец… — строго начал Драко.       — Нет, — тут же оборвал его Люциус и резко поднялся со стула. — И я с этой минуты категорически против, чтобы ты общался с этой… бессовестной девицей!       — Я не собираюсь… — попытался возразить Драко.       — Услышь меня, мальчишка! — повысил голос Люциус. — Эта девочка принадлежит колумбийскому наркобарону — богатейшему мерзавцу современности!       — В смысле… принадлежит… — с трудом выдохнул Драко. — Как она может кому-то принадлежать?       — Она — та ведьма, кто производит зелья смерти под его покровительством, Драко, — холодно заявил Люциус и бесстрастно наблюдал, как побелели губы сына, как он медленно сел на стул, опираясь ладонями на стол, чтобы не рухнуть. — Она… — безжалостно продолжал Малфой-старший, — не какая-нибудь мелкая сошка — наркодилер. И даже не самостоятельная «бизнес-леди»! — брезгливо бросил он. — Грейнджер под его покровительством! Она сознательно заключила сделку с убийцей, став такой же, как он! Ты хоть представляешь, с кем связался?       Сердце Драко билось с такой тяжестью, что казалось отдавалось болью в горле.       — Это бред… — с трудом прошептал Драко. — Если бы она была с ними связана, её мать давно была бы здорова. Они бы…       — Не-е-ет! — прошипел Люциус опираясь о стол ладонями и нависая над сыном. — Эти люди так просто не совершают благодеяний! Они получат максимум пользы от этой девчонки. Её разработки…       — У неё не было выбора, отец, — почти задыхаясь от обиды, прошипел Драко. — Она просила о помощи, но никто не помог!       — И тогда она, ради спасения одного человека, пусть самого для неё дорогого, решила убивать таких дурней как ты! — сквозь зубы процедил Люциус. — Ей плевать на них, плевать на тебя! Ты просто сынок богатого папочки, Драко! С твоей помощью она смогла бы поправить свои дела. Но я не позволю моему единственному сыну оказаться объектом шантажа. Если эти люди узнают о тебе, узнают, что она тебе дорога — всё рухнет. Вся твоя жизнь, твоё будущее и всё, что с тобой связано. Твой отец потеряет всё, а даже если попытается что-то исправить, решить твои проблемы, то грязью вымажутся все — я, ты, память твоей матери, Белла и моя…       Драко широко распахнутыми глазами уставился на отца.       — Кто… твоя? — выдохнул он.       Люциус опустил глаза, выпрямился.       — Я узнал несколько дней назад, Драко. Ждал этой встречи, чтобы сообщить тебе, — он вдохнул поглубже. — У тебя будет сестра.       В глазах потемнело. Драко словно провалился под воду, грудь сдавило и казалось, что невозможно дышать. Сестра. Маленькое существо в его жизни, которого никогда не должно было быть. Он растерянно смотрел в одну точку, когда отец снова заговорил.       — Пойми. Это не имеет значения в данной ситуации. Решение было принято сразу же, как только информация стала поступать от моих личных агентов. Ты не представляешь, чего мне стоила вся эта грязь. Да. Грейнджер в безвыходной ситуации. Она здесь и жива только потому, что её хозяин жаждет получить свою «Золотую гусыню» обратно в целости и сохранности. Им ничего не стоит смести «Хогвартс» с лица земли, но она им нужна, нужна её голова — её «рецепт». Она тщательно замела следы, обеспечив свою безопасность, но мать — всё ещё её слабое место.       — Отец, помоги ей… — еле слышно обессиленно прошептал Драко.       — Что, прости? — нахмурился Люциус.       — Помоги ей! — и Драко уставился на отца суровым решительным взглядом. — Выкупи её! Забери всё, что у меня есть! Я буду твоим рабом до конца дней, только выкупи её!       Люциус ошарашенно смотрел на сына, будто на сумасшедшего.       — Это невозможно! — выдохнул он.       — Почему?       — Да потому что! — возопил Люциус, изо всех сил хлопнув ладонью по столу. — С этими людьми нельзя связываться, нельзя договариваться! Это наша гибель, ты понимаешь это, глупый мальчишка?! Ты должен выкинуть эту девчонку из своей жизни раз и навсегда! Забыть о её существовании!       — Что мне сделать?! — вскочил Драко, и стул позади него грохнулся на пол. — Что я должен сделать, чтобы ты выполнил мою просьбу? Я никогда ничего больше у тебя не попрошу! Хочешь, лиши меня наследства, отдай всё своей дочери! Белле! Кому угодно! Помоги мне!       — Да не стану я помогать тебе погибать, болван ты эдакий! — простонал Люциус. — Мне ничего не надо от тебя, лишь бы ты жил! Они найдут тебя, — и лицо Люциуса исказила гримаса мученика. — Эти люди найдут тебя, и ты не представляешь, на что они способны. А она будет стоять и смотреть, как тебя разрывают на части — медленно, мучительно, но ничего не сможет сделать. Она останется их рабыней или умрёт в муках.       — Ты же всё можешь, — зашептал Драко, чувствуя, как предательские слёзы затапливают глаза. — Ты богат и влиятелен. Если ты смог нарыть такие данные, значит…       — Я не стану, — отрезал Люциус. — Эта девчонка — безумна. Ради такой идиотки я и пальцем не пошевелю.       — Спаси её мать! Спрячь!       — Драко, прекрати! — обессиленно выдохнул Люциус, опускаясь на стул и усиленно потирая пальцами виски. — Они обе — заложницы. И если эта женщина не смогла привить дочери элементарных понятий о добре и зле — пол-пенни цена им обеим.       Внутри всё дрожало. Драко изо всех сил старался держаться, чтобы не взвыть от обиды и отчаяния. Этого просто не может быть. Не может быть! Его крошка не может быть просто циничным убийцей. Он не хочет в это верить и у него для неё есть куча оправданий.       — Если бы у меня был шанс спасти маму, — холодно проговорил он, — я бы сделал что угодно. Продал душу…       — Не смей так говорить! — прошипел Люциус. — Если бы твоя мать это слышала, она рыдала бы от боли. Цисси никогда не хотела, чтобы ты жертвовал собой ради неё и никогда не приняла бы такой жертвы. Как и я. Беда в том, что её мать, скорее всего, не в курсе, что творит её «маленькая принцесса»! — брезгливо бросил он. — И болезнь — расплата!       — Не смей так говорить! — сквозь зубы прорычал Драко. — Ты — не Господь Бог, чтобы рассуждать об этом! У тебя есть власть. Есть деньги. Люди. Ты можешь спасти две жизни. Двух маленьких беспомощных женщин, ставших жертвами обстоятельств. Их некому защитить…       — Университет скрыл её здесь, — безразлично дёрнул плечом Люциус. — Они решили бодаться с картелем?! — иронично усмехнулся он. — Пусть развлекаются. Я пас. Если она им в самом деле так нужна, они сами придумают, что делать.       Драко, кажется, ещё ни разу в жизни не чувствовал себя таким беспомощным. Просто маленьким ребёнком, неспособным что-либо решать.       — И я хочу предупредить, Драко, — вдруг заявил Люциус, — если ты ослушаешься и продолжишь тот путь, на который направил свои стопы, поверь, я не стану безмолвно взирать на это.       — Запрёшь меня? — надменно усмехнулся Драко. — Посадишь на поводок?       — Это уже моё дело, сынок, — мягко ответил Люциус. — Я не хочу ломать твою волю, но ради безопасности семьи я пойду на многое. Лучше бы тебе добровольно…       — Что, если я уйду? Зачем я тебе? — безнадёжно и тихо произнёс Драко.       — Ты — благоразумный мальчик, — вздохнул Люциус. — Эта девочка… ты знаешь её каких-то пару месяцев. Это будет просто! Тем более, как я знаю, она и сама тебя сторонится с недавних пор. Если она умна и если у неё осталась хоть капля совести, она больше не подпустит тебя к себе, что бы там между вами ни было… уже. И ты забудь. Просто живи, как жил. Не наши проблемы.       Люциус поднялся со стула, вздохнул с облегчением, словно выполнил тяжёлую миссию, и с сочувствием взглянул на сына. Кажется, он ещё никогда не видел его таким — задумчивым, уставшим. Смерть матери выбила Драко из колеи, но даже тогда он изо всех сил держал лицо, не показывая своих истинных чувств, прикрываясь холодом, как ледяным щитом.       Но сейчас… Люциус не мог понять. Точнее, не хотел верить в то, что видел. Это отчаяние, обречённость, растерянность и в то же время внутренняя борьба на лице сына, во всём его виде — в том, как он сутулился, как его подбородок поднимался всё выше, а взгляд становился всё тяжелее. Нет. Этого просто не может быть. Так не должно быть!       — Сколько у тебя шрамов, отец? — еле слышно спросил Драко.       Лицо Люциуса чуть побледнело, а дыхание сбилось. Он сжал кулаки, но смотрел на сына прямо.       — Разве это имеет значение? — безразлично ответил он.       — Для меня — имеет. Так сколько?       Не понимая цели вопросов, Люциус решил, что не имеет смысла что-то скрывать.       — Четыре, — спокойно ответил он.       — Ударов было больше, — шепнул Драко, хотя выражение его лица ничуть не поменялось, он был всё так же холоден и спокоен. Люциусу стало не по себе.       — Другие не так заметны, — ответил он.       Драко смотрел отцу в глаза так долго, что Люциус ощутил жжение в веках.       Неожиданно в лице сына произошла перемена — его брови дрогнули, чуть сходясь над переносицей, а черты смягчились.       — Тебе больно? — тихо спросил Драко, и на глаза Люциуса навернулась скупая слеза.       — Шрамы не так болезненны. Это боль… другого рода, — тихо ответил он.       Драко шагнул к отцу нерешительно, и Люциус видел, как трепещет от прерывистого дыхания его грудь.       Необъяснимая тоска сдавливала горло. Хотелось кричать от отчаяния и ещё чего-то необъяснимого. От чего-то, что Драко было незнакомо. Перед ним почему-то было её лицо, её растрёпанные волосы, выбившиеся из кудрявого пучка, сияющие во тьме глаза. Нежный профиль. Спокойный голос: «Встретить человека, который тебя поддержит и поможет в трудную минуту, не так уж просто…» Она подарила ему покой. Она сделала то, что никто не смог бы. Маленькая никто — просто девчонка.       — Прости меня, — прошептал Драко, зажмуриваясь, опуская голову, чтобы спрятать отчаяние. — Прости, я был не прав. Я не хочу, чтобы тебе было больно.       — Драко… — выдохнул Люциус, обхватывая сына за плечи, привлекая к себе, обнимая изо всех сил, словно мог потерять его в любую секунду.       — Я не должен был так поступать! — провыл Драко, закусывая губу, чтобы сдержать рыдание рвущееся из груди.       — И ты меня прости… — выдохнул Люциус.       — Я… — задыхаясь начал Драко, — я готов её потерять, пап! Я… смирюсь. Буду хорошим сыном, клянусь тебе…       — Не надо, Драко… — в каком-то блаженном ужасе зашептал Люциус. — Никогда не обещай…       — Помоги ей! Прошу тебя!       — Драко, я не могу! — отстраняя сына на вытянутых руках, настойчиво заговорил отец. — Пойми! Это слишком опасно, я не готов…       — Тогда я останусь с ней.       Он был полон такой безапелляционной решимости, что Люциусу стало страшно.       — Нет, ты с ней не останешься! — выдохнул отец.       — Ты ничего не сделаешь! И я уйду с ней отсюда, стану её тенью, телохранителем, кем угодно, буду в её банде…       — Драко! Это несерьёзно! — с досадой простонал Люциус. — Я было подумал…       — Помоги ей! — потребовал Драко, и слёзы сорвались с его ресниц, моментально осушая решительный взгляд. — Если ты освободишь её, я больше никогда не буду тебе перечить.       — Твоя сестра… — нерешительно начал отец.       — Я буду любить её, оберегать. Я буду почтителен с Беллой. Ты хотел, чтобы я продолжал твоё дело? Я буду стараться, обещаю! И я больше не вспомню Грейнджер. Выбор очевиден, разве нет? Я знаю, ты можешь всё что угодно! Это последнее, о чём я тебя прошу.       Сомнений не осталось. Люциус смотрел на сына и не узнавал. Всё та же требовательность, всё та же настойчивость. Да только этот мальчик никогда ничего не просил для других. Страх сковывал сердце отца, понявшего, что сын отдал своё сердце в руки страшного человека. Той, кто погубит его — мальчишку, в котором отец души не чаял, его ребёнка, который, казалось, был точной копией его самого в юности — такой же упрямый, целеустремлённый и до безобразия отчаянный.       — Я ничего не могу обещать тебе, Драко, — спокойно ответил отец.       Но Драко хватило этого, чтобы понять — времени почти не осталось.       — Нужно помочь её матери как можно быстрее! — сразу же стал настаивать парень. — Забери мои деньги, я всё равно верну тебе всё, что ты потратишь. Но Грейнджер ничего не должна знать…       — Я ещё не сказал, да, сын, — несколько надменно взглянул отец. — Однако, я вынужден настаивать, чтобы ты прекратил…       — Пока ты не выполнишь мою просьбу, я не могу выполнить свои обязательства, — скривился в усмешке Драко. — Прости, отец, но я всего лишь честен с тобой.       — Шантаж! — с досадливой усмешкой протянул Люциус. — Как это по-нашему.       — Кровь предков, — вздёрнул подбородок Драко.       Люциус сдержанно улыбнулся.       — Учти, что я и пальцем не пошевелю, чтобы дать вам волю, Драко. Эта девушка не для тебя — ты должен это понимать.       С этими словами Люциус открыл дверь и, повернувшись вполоборота, тихо произнёс:       — Береги себя.       Дверь за ним закрылась, и Драко медленно поплёлся к стулу, поднял его и сел, глядя в окно, за которым неспешно занимался закат.       Времени не осталось. Ещё немного, и он потеряет её. Единственную, что за всю его короткую жизнь по-настоящему затронула душу. Он хотел остаться здесь — в этой комнате, чтобы никто никогда не увидел его слабости, его позора, но ненавистная камера наблюдения настырно мигала, уставившись прямо на него.       Драко поднялся и направился на улицу. Усмешка играла на его губах, а надменный взгляд уничтожал встречающихся людей. Презрение, которое он источал, так не соответствовало желанию разрыдаться как в детстве, когда однажды он упал с велосипеда и разодрал в кровь и колени, и ладони. Он помнит, как шипел на него отец, чтобы мальчик терпел и не смел показывать слабости, а он рыдал от боли и обиды и не мог успокоиться, пока мама своими руками не обработала все его раны, пока она не поцеловала его залитые слезами щёки, тихо говоря отцу: «Люциус, ну ему же всего четыре!» А тот отвечал: «Неважно, пусть учится быть мужчиной!»       Тогда её руки казались волшебными, а поцелуи — целебными. Её объятия дарили покой и тепло, которого он никогда ни от кого больше не получал.       Спокойно прогуливаясь по территории Хогвартса, Драко незаметно миновал ангар, перелесок и достиг озера. Он тяжело опустился на лежащий на берегу остаток трухлявого поваленного дерева. Дыхание учащалось и останавливалось в тихих сдержанных рыданиях, которых никто не смог бы услышать. Он словно всё ещё ощущал прикосновения других рук — волшебных, умиротворяющих. Рук обычной девчонки, которая смогла растопить в нём лёд. Никто не увидит его боли, тем более она. Но почему-то в этот момент так хотелось, чтобы случилось чудо, и Гермиона оказалась рядом, потому что почувствовала, как сильно ему нужна.       Он смотрел вдаль, где на другой стороне озера возвышалась огромная каменная ограда, обвитая колючей проволокой. Он видел вышку, на которой бдительный охранник с винтовкой на плече и биноклем, болтающимся на груди, оглядывал окрестности. Драко не знал расположения всех охранников «Хогвартса», но безмерно надеялся, что здесь его крошка в безопасности.       Малфой был почти уверен, что отец предпримет всё возможное, чтобы помочь Грейнджер. Драко даже мысли не допускал, что он ему откажет. Парень жалел о своих обещаниях и ненавидел себя за них, но понимал, что по-другому не мог поступить. Он загнал себя в угол, но цель была слишком оправдана. Драко хорошо знал своего отца. При всей внешней сдержанности и непоколебимости Люциус в последние три года сильно изменился. Драко только теперь понял, что отец винил себя в болезни и смерти жены. Он всегда был слишком занят для своей семьи, и лишь когда Нарцисса заболела, пересмотрел свои взгляды. Сейчас Драко больше не сомневался — отец любил его маму, любил по-настоящему, отдавая всего себя для того, чтобы ей было легче. Но ничего не помогло.       Драко было жаль самого себя. Он добровольно отказывался от девушки, которая была ему так нужна, только чтобы она обрела шанс на спасение. Отец должен сделать хоть что-нибудь — он не мог отказать. Драко в это верил.       Но как же было больно.       Он сидел у озера до глубокой темноты. Сумерки теперь спускались рано — приближалась зима. Драко ужасно замёрз, но так не хотел возвращаться. Он не был уверен, что не пропустил комендантский час. Опять заставят полы драить? Ну и пусть. Поднявшись, он не спеша пошёл обратно.       Только теперь его мысли вернулись в реальность, и Драко стал осознавать, что в его жизни грядут серьёзные перемены. Сестра. Это было похоже на невероятную небылицу. Драко не мог себе представить, что у него появится сестра. Что он будет чувствовать, когда увидит её? Какая она будет? Может быть, похожа на Беллу? Или на отца?       Как вдруг, где-то чуть поодаль, хрустнула ветка, метнулась чья-то тень и бросилась в сторону корпусов.       — Стой! — прорычал Драко и бросился следом, даже не задумавшись.       Только шорох быстрых ступней по давно почерневшей листве, гул дыхания в ушах. Перед ним мчался кто-то маленький и юркий, петляя и уворачиваясь. Но Драко слишком настойчив, чтобы отстать. Уже близко, но убегающий нырял между деревьев, словно рыба в воде, ускользая. Всё-таки его рост лишает манёвренности, но длинные ноги — явное преимущество. Он в два огромных прыжка настиг жертву, бросился на неё, обхватив руками, услышал девичий стон — такой знакомый… Они покатились, по склону. Сердце замирало. Наконец остановившись, он перевернул её на спину, прижимая руки жертвы к земле.       — Что ты делаешь? — прошептал он, не сводя с неё удивлённых глаз.       — Хотела убедиться, что ты в порядке, — шепнула она в ответ.       — Почему не подошла? — почти обиженно начал он. — Боишься?       — Я не хочу говорить с тобой. Так лучше. Пусти.       — Грейнджер, хватит придуриваться! — рыкнул он, отпуская её руки, но тут же обвивая одной рукой талию, другой зарываясь в её собранные на затылке кудри. — Что это за спектакль? Мы не должны так себя вести!       — Как?! — усмехнулась она, обнимая обеими ладонями его лицо. — Ты понимаешь, что всё кончено? Ничего у нас не выйдет, я тебе это с самого начала говорю!       — Да и плевать, если ничего не выйдет! — усмехнулся он, не сводя с неё глаз. — Что ты видела, а? Думаешь, если я ухожу подальше, то желаю, чтобы за мной следили? Что ты делаешь?       — Прости, я просто волновалась. Каждый раз, когда приезжает твой отец, ты теряешь равновесие.       — Какое тебе дело, раз всё кончено?! — зашипел он, приближаясь к её лицу.       — Я не знаю, — выдохнула она.       — Какое тебе дело?! — повысил он голос.       — Я не знаю, Драко! — простонала она, внезапно обнимая его за шею. — Прости. Я виновата перед тобой. Но я… я словно теряю контроль, когда ты рядом. Когда ты… такой одинокий. Старалась отпустить тебя, забыть, но… Я никогда не должна была приближаться к тебе. Нельзя было этого допускать.       — Кто бы смог меня удержать? — улыбнулся он, крепче стискивая её в объятиях, вдыхая её запах, утопая в нежности к этой маленькой девчонке. — Крошка моя… — задыхаясь, прошептал он. — Всё будет хорошо.       Он целовал её шею мягкими, нежными прикосновениями, запоминая её аромат, это ощущение тепла и доброты, исходящее от неё, а Гермиона, тихо вздыхая, шептала:       — Пообещай мне. Пообещай, Драко, что ты никогда не приблизишься ко мне. Никогда не станешь искать и пытаться помочь…       — Я не имею привычки обещать, — сквозь сдавливающий горло ком, шептал Драко. — Обещания надо выполнять, а я этого не люблю.       Он тихо засмеялся, незаметно смахивая набежавшую слезу ладонью. Драко чуть отстранился, глядя ей в глаза. Девушка не сводила с него ласкового взгляда, и ему так хотелось, чтобы она сказала сейчас… что-нибудь сказала.       — Однажды ты станешь свободна, Гермиона, — стерев с лица улыбку, твёрдо произнёс он. — Ты будешь свободна, я уверен.       Слёзы затопили её глаза, и девушка с трудом улыбнулась:       — Если бы ты знал, насколько это невозможно.       Свет фонарей вдалеке вырвал их из полной тьмы.       — Твою мать, патруль! — выдохнул Драко.       — Кажется, теперь я буду мыть полы, — с горечью улыбнулась девушка.       — Вставай-ка, земля холодная. Сюда!       Он приподнялся на корточки, как можно ниже пригибаясь к земле и прячась за густыми кустарниками.       — Главное, чтобы свет нас не настиг — они не увидят. Идём!       Они быстро перебежали за небольшой холм, огибая преследователей.       — Малфой! — послышалось издалека. — Выходи, пора домой!       Раздался смех нескольких мужчин.       — Ага, уже бегу, — с усмешкой шепнул Драко.       Он потянул Гермиону за руку, и они по ковру из полусгнивших листьев почти бесшумно съехали в канаву. Потом долго бежали, продолжая обходить охранников. Петляя, они добрались до кромки леса, откуда видели спины своих преследователей.       — Я пойду в общежитие, — прошептал Драко. — Буду скрываться, но не очень хорошо. Заметят, так заметят. Выбери момент, когда они будут далеко — тебе ближе бежать.       — Хорошо, — смиренно ответила она, а потом вцепилась в его руку. — Драко…       Он внимательно взглянул ей в глаза.       — Пока мы здесь, — уверенно прошептал он, — будь моей девушкой. Пока мы здесь.       — Это глупо, Драко, — сверкая радостным взглядом в темноте, шептала Гермиона, — в этом нет смысла.       — А он тебе нужен? — усмехнулся Драко, внезапно притягивая её к себе. — Потом мы уйдём — и всё с чистого листа. Хочешь?       — Сумасшедший, — с трудом улыбнулась она, трепетно касаясь его губ своими — так сладко, что сердце зашлось от блаженства.       — Малфой! — вдруг снова раздалось вдалеке.       Молодые люди подарили друг другу последний взгляд.       — Я пошёл.       Он разжал руки и рванул вперёд, продолжая прятаться за кустами, приближаясь к общежитию мальчиков. Несколько мгновений и охранники понеслись в его сторону.       — В чём дело? Я просто гулял! — издевательски рассмеялся Драко, когда двое заламывали ему руки и вели в старый корпус. Он заметил, как Гермиона скрылась в общежитии для девочек. Отчаянная радость согревала его душу.       «Времени осталось мало, крошка. Но оно наше».