Вкус власти

Я нарезала круги по Файрфорту и нервно теребила собственные пальцы. Чёрт, где он? уже три дня прошло, где шляется эта туша? В дверь моей спальни раздался стук. — София, это лорд Дарон, могу войти? — раздался мужской голос. — Да, да, конечно, папенька. — закивала я, рванув открывать. На пороге комнаты стоял крайне упитанный тучный мужчина со светлыми волосами и солидным круглым пузом. Он обнял меня и по-отечески поцеловал в щёку. — Он нашёлся. — Где он?! — вспыхнула я. — Верд спит в покоях брата. Пожалуйста, не убивай его раньше времени, пусть сначала хоть проснётся. И спешу обрадовать: он тебе не изменял. Иначе бы меня к тебе не пустили рогатые мужья и возмущённые братья. — Спасибо за утешение. — сказала я с сарказмом. — И! И пока я его тащил, он хотел к тебе. — Милорд, я вас как отца люблю и уважаю, и как свёкра тоже, но буду честна: я его убью. — Софочка, ты мне тоже как дочка, и я тебя тоже очень люблю, поэтому не могу позволить тебе взять грех на душу. Я протяжно вздохнула и опустилась в кресло. Месяц назад я вышла замуж за наследника славной династии Флейм — лорда Верда Флейма. Свершилось это по воле доброго дядюшки Дарона, нынешнего правителя и отца моего непутёвого муженька, который приютил меня после смерти родителей. Я сама Флейм, их дальняя-предальняя родственница, только родом из южных колоний страны. Лорд Дарон приезжал туда по каким-то делам, и там встретился со мной. Нас познакомил его кузен, после чего я имела удовольствие встретиться с Вердом Флеймом. Капризный, истеричный, избалованный, самовлюблённый толстый мальчишка 15-ти лет сперва невзлюбил меня, а потому после того, как меня привезли в родовое гнездо — Файрфорт, он портил мне жизнь как только мог. Я не нравилась ему, а он мне. Собственно, я могу его понять: крупненькая, толстая и с красными щеками девушка, особого впечатления я не производила. Дарон держал меня при себе исключительно из-за моего приданого: портов, фруктовых полей и лесов с живностью. Я была на год младше Верда, мне было 14. Когда правитель Флейм решил взяться за меня как следует, он отправил меня в Королевские земли для обучения всем штукам, которыми занимаются леди в Ферстленде, государстве, в чьих колониях правили мои родители. Спустя несколько лет, я вернулась. Моя фигура изменилась, жирок пошёл куда надо, щёчки стали в меру румяными и слегка кругленькими, как и я сама, и между плечами и широкими бёдрами была не слишком явная талия. Волосы стали медными, огненно-рыжими, глаза — большими и зелёными. Советники папеньки, его младшие сын и дочь, леди Флейм, да даже брат правителя говорили, что я похорошела и называли красавицей. Верд и я увиделись в обеденном зале. Я застала его с куриной ногой в зубах, измазанным и лапавшим служанку. — Здравствуйте, милорд Верд. — сказала я, рассматривая его за мешавшими мне блюдами. Он уставился на меня, как и девушка на его коленях. Затем парень встал, отпихнув её, быстро вытерся, и стал на меня глазеть. Он прибавил в росте, как и в весе, собственно. Сейчас Верд не выглядел круглощёким толстым мальчишкой, он выглядел несколько отъевшимся молодым лордом с кругловатым животом и румяным личиком. Его волосы остались светлыми, только стригли их теперь по-другому, чуть короче. Верд стал того же роста, что отец. Крепкий, широкоплечий, могучий наследник династии. Он слегка наклонил набок голову и сказал: — Мы нигде раньше не встречались? — Это София, Верд. Вернулась из Сантауна домой. — с усмешкой сказал Дарон, ведя меня к столу. — Ты верно голодная с дороги, садись скорее. — С… София? — потерялся парень. — Та кубышка? — Верд! — Да, та кубышка, — фыркнула я. — Как и сейчас, собственно. — Не говори глупостей, — возразил правитель, усадив меня и принимаясь потчевать. — Ты просто красавица. С прекрасной фигурой. Бьол назвал меня пышечкой, пожалуй, это более точное описание. Через полгода Дарон женил на мне старшего сына. Если честно, я не хотела. Не знаю насчёт Верда, но он, наверно, тоже. Я всё мечтала и надеялась, что моим мужем станет благородный, добрый и заботливый сильный юноша, а не Верд Флейм — наглый и самовлюблённый мерзавец. Перечить я не посмела, Дарон всё-таки меня чуть ли не с улицы подобрал, я чувствовала себя обязанной ему. За полгода, что прошли с моего возвращения, наследник династии и я успели как бы заново познакомиться, чтобы я сделала вывод, что он не особо изменился. Он даже попытался затащить меня в кровать, только его в этот момент поймал отец, после чего Верд получил по лицу, а со мной Дарон носился ещё три часа, как нянька. Несмотря на это всё, после свадебного торжества, когда Верд был должен консумировать наш брак, он всё время спрашивал, как я себя чувствую, не больно ли мне, в какой-то момент мне вовсе показалось, что у него рука дрожит, и инициативу в свои руки взяла я. После этого наследник разошёлся, и мы едва не сломали кровать, а наутро он проснулся лицом у меня в груди, а мои руки были на его пятой точке. Проснулась я от того, что лорд с похмелья неудачно встал и рухнул мне на живот. — Дурак. Боже, какой ты тяжёлый, — я слегка оттолкнула его. — Я твой лорд, ты как смеешь? — Не дерзи мне, муженёк, — сказала я, отползая на середину кровати. — Ты будешь наказана, наглая девка, — он склонился надо мной, отодвигая одеяло. — Давай потом? Голова болит. И отдай одеяло, мне холодно. — Я твой повелитель, подчиняйся мне! — процедил Верд. Я открыла глаза и посмотрела на него. — А, так ты не заигрываешь? — Заигрывать я буду в коридоре. Сейчас требую. Я вздохнула. — Мф. Давай только быстро? Мне правда нехорошо. Верд поднял меня, взвалил себе на плечо, шлёпнув по заду, подошёл к двери, приоткрыл её и крикнул: — Вина мне! — Нет, давай воды? — я взялась за лоб. — И воды! С утренними желаниями управился лорд минут за двадцать. Когда мы отдышались, я приподнялась и потянулась к платью. — Поможешь? — Хорошо. — лениво зевнул Верд. Я влезла в рубаху, затем в корсет, и повернулась к сыну Дарону Флейма, приподняв волосы. Верд стянул шнуровку так, что у меня заныли рёбра и спина. — Ах! — вырвалось у меня. — Не так же сильно! — Неудобно? — ухмыльнулся лорд, положив ладонь на мой живот. — Ну как ты угадал? — огрызнулась я. — Не тяни так, ты задушишь меня! — Зато так вся начинка вылезает из пирога. — он потянулся к моей груди, которую корсет подчёркивал и поднимал до опасных высот. — И у тебя талия появилась. Я фыркнула, развернулась и похлопала его живот. — Что ж сам корсет не носишь тогда? — На тебе самый большой, моего размера. — продолжал ухмыляться Верд, видя, как я слегка запрокидываю голову, чтобы смотреть ему в глаза. — Ну так может не стоит больше на яства налегать, чтобы нормальные налезали? — Я тебе хотел сказать то же самое. — Нахал. — Хамка. В голове что-то перемкнуло. Я поймала себя на мысли, что мне нравится видеть его таким. Самодовольным, наглым, упрямым и хамоватым. Это произошло за секунду, и длилось ненамного дольше, но этого оказалось достаточно, чтобы я схватила его за широкие плечи и притянула к себе. — Чёрт, иди сюда. — Мне казалось, ты говорила, что тебе… ммф… — я не дала ему закончить, начиная целовать. Руки Верда уже свободно шарили у меня под юбкой и рубахой, а сам он толкал меня к постели. Я была раздета и склонялась над ним, когда в двери начали стучать. — Верд, София! — говорил голос Дарона. — Молодожёны, просыпайтесь уже! — Отец, сгинь и не мешай! — крикнул Верд. — Ты мне хамить вздумал?! — ручка двери задёргалась. — Живо открывай, мальчишка! — Не надо! — выкрикнула я, вскочив на постели и стоя голая над Вердом. — Милорд, я не одета, подождите! Пока я мямлила извинения и искала взглядом, куда Верд закинул мою одежду, он лежал и пялился на мой зад. Я пихнула его в бок, спрыгивая с кровати и начиная искать, и едва успела поправить платье, когда вошёл Дарон. В то утро он расцеловал мои щёки, обнял, и попросил называть папенькой. Он теперь мой близкий родственник, и по большому счёту, кроме него у меня защиты никакой и нет. Прошёл ровно месяц с того дня, и сегодня мой пьяный муженёк нашёлся после трёх дней отсутствия. Я бы не удивилась, если бы он стал мне изменять, это в духе избалованного и капризного неженки. Но я удивилась, узнав, что он этого не сделал. Мне даже странно. Он не болен, случаем? Надо бы узнать, я же всё-таки жена его. Через пару часов в нашу спальню приплёлся Верд. Лохматый, помятый, но довольный собой. — Ты где был? — спросила я, упёршись в бока руками. — Я с ума чуть не сошла из-за тебя, придурок! — Цыц! — прикрикнул он, ухмыляясь и наливая себе вина для опохмела. — Где хочу, там и бываю. Я лорд. — Обмудок ты, а не лорд! — Что сказала?! — Что слышал! Я думала, тебя похитили, убили, что тебя уже в рабство продали, а ты пьянствовал! — Зато я никого не облапал, радуйся. — Да лучше бы облапал! — Зачем? — не понял он, продолжая самодовольно на меня смотреть. — У меня есть ты. Если честно, то видеть твоё злое лицо — бесценно. — Верд, ты идиот, или да?! Он стал краснеть и закипать, но ухмыляться не переставал. — Ты… я… заткнись! — Сам заткнись! Я за тебя переживала, бестолочь! — Закрой рот! — Или что? Ударишь? — фыркнула я. — Давай, ударь. Дарон тебе руку оторвёт. — Не оторвёт, я его любимый сыночка. Ты правда что ли поверила, что он из-за тебя мне что-нибудь сделает? Я растерялась, и это отразилось на моём лице. Верда надо было видеть, как же он сейчас собой гордился. — Софи, — продолжил он, назвав меня ласково и взял за подбородок, — радуйся, что я тебе не изменяю. Ты красивая, так зачем я буду бегать за простолюдинками, когда у меня есть жена, правильно? — Я… ты… — Ты никуда от меня не денешься, так что терпи и не ори. Я поджала губы. Закрыла глаза. В комнате раздался звук пощёчины. — Нахал. — сказала я, уходя и хлопая дверью. В глотке стоял комок. А действительно, чего я ожидала? Что он скажет мне, где был, и извинится? Да щас. Раскатала губу. Почему я вообще за него волновалась? У него есть мать, которая за первенца любому глотку вырвет, отец, который всегда за всех решает, власть, деньги и статус. А что есть у меня? Земли в богом забытых колониях? Защита в виде свёкра, который сам же и выдал меня за наглого сынка? У меня есть ненужная в моей ситуации гордость, кучка денег и звание жены наследника династии. Это за меня надо волноваться, а уж точно не за Верда. Мне порой казалось, что он просто не умеет выразить чувства или даже стесняется их, что пробуждало во мне какие-то тёплые желания, но сейчас я понимаю, что он — нахальный, беспардонный, самовлюблённый, эгоистичный, и… и… меркантильный, вот! А ещё он тупой. И бестолковый. И бесполезный. И ещё… и… и толстый! Хотя, не сказать, что мне это не нравится… неважно, он — паскуда!