Down to the dark

      Внутри всё переворачивается с ног на голову, когда Дастин на одном дыхании вываливает на неё всю правду. Он старается говорить быстро, словно боясь потерять ход своих мыслей. А его голос, боже, был таким воодушевлённым, будто бы он только и рад поделиться с ней всей этой тайной, что таилась в нём слишком долго. Признаться честно, то первым её желанием было рассмеяться из-за абсурдности всего услышанного, однако слегка взволнованный вид кузена, что после всего рассказа переминался с ноги на ногу и та непонятная субстанция в его аквариуме говорили о том, что, кажется, это всё было самой настоящей, что ни на есть, правдой. Безумно хотелось скинуть всё на слишком бурное воображение Хендерсона, но что-то глубоко внутри неё, понимало, что, пожалуй, это всё объясняет ту чертовщину, что творится в этом городе. Вообще, эта вся информация была отнюдь не смешной, но… она всё равно рассмеялась, нервы сдали. Она смеялась долго, даже воздух в лёгких закончился. А затем Пэтти расплакалась просто так, почти что навзрыд, от такого состояния её останавливало только то, что тётушка Клаудия не должна об этом тоже прознать. Дастин перепугался не на шутку, ему было как-то чересчур непривычно видеть девичьи слёзы. Особенно слёзы кузины. Он тут же принялся её обнимать, причитать что-то и говорить всякие приятные слова, которые, в общем-то, не приносили ей не единой эмоции. Может позже, когда она придёт в себя, то всё поблагодарит его за поддержку, но уж точно не в данный момент.       Если быть откровенным, то Пэтти, в свою очередь, не до конца понимала настоящую причину слёз. Ей казалось, что всё слишком накопилось внутри неё: мама, Джеймс, Билли, а теперь еще непонятная фигня из другого мира, что, кажется, очень опасная и из-за которой её кузен рисковал собственной жизнью. Ужас, Дастин, её маленький кузен, старался походить на героя, когда она в свою очередь ни о чём не подозревала, так ещё и, наверняка, была вместе с Джеймсом. Она отвратительна, а еще, кажется, ей нужен будет психолог… Только настоящий, а не тот что в школе, который толком и не поможет, максимум даст пару ненужных – которые Пэтти сама прекрасно знает – советов. А вдруг, это всё выдумки? Может, на всей нервной почве она попросту сошла с ума и словила галлюцинации? Патриция зажмуривает глаза и сжимает кулаки до побеления костяшек. Она считает до трёх, стараясь на мгновение отрешиться от всего мира и хоть как-то прийти в себя.       Раз. Два. Три.       Она открывает глаза, старается дышать глубоко, чтобы снова не поддаться панике и старательно пытается не смотреть в сторону аквариума. Она упёрла свой взгляд на Дастина, у неё были красные заплаканными глаза, в которых читалась мольба, гласящая, мол, пусть он сейчас скажет, что просто пошутил. Но кузен стоит нервный, не знает куда себя деть и мнётся. Наверняка он уже на сто рядов успел пожалеть о своих словах и о том, что выдал себя – и своих друзей тоже, но ей просто не до них – с потрохами. Рассказал тайну, которую не следовало говорить, однако, глубоко в подсознании он понимал — рано или поздно она бы всё равно узнала, да и к тому же Пэтти его дорогая кузина и скрывать подобное было бы неимоверно тяжело. Дастин неловко выпускает воздух изо рта и с его губ слетает небольшая просьба:       — Прошу, больше никому не говори, мы и так договаривались о том, что будем молчать, — он уводит свой взгляд куда-то в угол комнаты, ему сейчас было самую малость неловко, а еще стыдно. Он взвалил на себя вину за то, как она отреагировала, ведь он даже не подготовил её, не подвёл аккуратно к сути всего происходящего. Он попросту выстрелил в неё этой информацией. Хендерсон, прикусывает внутреннюю сторону щеки. — и посторонним не скажем… Хотя, ты же моя кузина, а еще своими глазами это увидела, поэтому, наверное, это не в счёт. Мне показалось ты обязана знать какая чертовщина происходит в этом городе.       Это мило, думается ей, правда мило, но… Такая информация совсем не переваривается в её голове. Это звучало всё настолько фэнтезийно, что всё сказанное Дастином можно спихнуть на его страсть к ди-энд-ди. Если быть откровенным, то она скорее может поверить в то, что Джеймс начнет встречаться с Билли, чем вот это вот всё, но ведь у неё  есть неопровержимые доказательства слов Хендерсона. Может, Дастин и был слишком впечатлительным ребёнком, любящим фэнтези, однако она знает, что на такие бы темы он уж точно не шутил бы, не в его стиле.       — Кто ещё знает?  — вопрос слетает с её губ прежде чем она успевает подумать и обдумать всё. Просто ей действительно было интересно, плюсом ко всему… Дастин уточнял только про их малолетнюю свору, совсем не упоминая ничего про взрослых, а Пэтти не верит что без них у ребят всё было бы хорошо. Не то чтобы она недооценивает кузена, просто… это всё слишком для неё. Захотелось резко домой, в кровать. Притвориться больной и остаться на неделю дома. — Ну, то есть помимо твоих друзей, — добавляет чуть тише она, встречаясь взглядом с кузеном, но долго смотреть ему в глаза не получилось, поэтому она тотчас отпускает голову.       Ей срочно нужны были каникулы или что-то типа того, иначе она попросту свихнётся здесь со всеми этими новостями.       — Ну… — он хлопает в ладоши, а затем неловко потирает руки, зажевывая нижнюю губу. Ей казалось, что сейчас он находился в смятении и взвешивал какую-то информацию внутри. Будто то, что он скажет может кого-то подставить. Однако затем он твёрдо кивает самому себе, принимая решение. — Нэнси с Джонатоном, Мисс Байерс… Стив, — он запускает руку в свои непослушные кудри, поглядывая на сестру, чье лицо менялось с огромной скоростью. Она испытывала такие странные чувства от услышанного. То есть, ну, первые трое были весьма очевидно, ведь Джонатан - брат Уилла, про их маму вообще нечего говорить, Нэнси - сестра Майка, оставались вопросы только к Стиву.       Пэтти хмурится. С одной стороны это так всё объяснимо, ведь, как ей казалось, Стив любит Нэнси и, наверное, он готов ради неё горы свернуть, но было небольшое «но», в виде того, что в тот период времени Харрингтон не очень-то и хорошо отзывался о своей возлюбленной… Хотя, он также быстро понял всю свою ошибку, поэтому сейчас вся школа даже не заикается об этом, даже Томми, которому это так нравилось, молчал. Ладно, это попросту не её дело и она совершенно не знает, что там у них происходило между собой. Единственное, что действительно слегка задевало её — даже Харрингтон знал, но не она. Дар речи даже пропадает, но ненадолго и она всё-таки решается произнести хоть что-то, чтобы Дастин не чувствовал никакую неловкость.        — О как, — она слишком долго протягивает гласные и облизывает пересохшие губы. Лучше бы я попросила Стива довезти до дома. осуждающе проскальзывает в голове… А ведь всё что она хотела — мирно поесть нугу в компании брата и просто послушать как прошёл его день. Голова начинала раскалываться так сильно, что хотелось взяться за неё обеими руками. Как всё с л о ж н о. Ей срочно нужно отвлечься или же собственные мысли сожрут её заживо. — Как, помимо этого, прошел твой Хэллоуин? — первое что крутилось в голове спросила она, так было проще — перевести тему и не думать о такой глобальной проблеме, которую, по хорошему, нужно как-то решать или хотя бы думать о ней.       Дастин сначала чересчур непонятно на неё глянул, словно она в действительности сошла с ума, но потом он сразу же оживился, дошло, что она творит. На секунду создалось впечатление, что этот вопрос дал ему второе дыхание. Он рассказывает много, даже упоминает какую-то девочку по имени Макс. Пэтти слышит в его голосе легкое восхищение данной девчонкой и ей искренне становится интересно — кто она? Учитывая, что имя ей кажется до безумия знакомым, только вот она не может понять где она слышала его. Впрочем, она в любом случае услышит его ещё раз, поэтому, наверное, она узнает ответ на то откуда она знает это имя… Конечно, наверняка, много у кого такое же имя, однако в Хоукинс это маленький городок, поэтому она сомневается в совпадениях.       В один момент Патриции хочется остаться с ночёвкой у Дастина, но потом она вспоминает про то существо и желание напрочь отпадает, поэтому она решает отправиться домой, пожалуй, так будет лучше. И когда Пэтти озвучивает своё желание, то у Хэндерсона тут же появляется порыв проводить её, но она отказывает, говорит, мол, сама справиться и что идти ей не так уж и долго. В общем, закидывает его аргументами в пользу того, что ему лучше остаться дома, и контрольным становится то, что если в городе происходит какая-то чертовщина, то ей будет не по себе от того, что ему придется ещё возвращаться одному. Хендерсон недовольно поджимает губы, однако оспаривать её решение не желает, хотя она замечает насколько его не устраивает данный расклад дел. Тётя Клаудия также остается не очень-то и довольной решением племянницы, но Пэтти остается непреклонной и под чужие ворчания таки покидает дом. В этот раз идти по улице для неё не так страшно и всё из-за нескончаемого потока мыслей. У неё просто не оставалось в голове страха темноты. Одна проблема накладывалась на другую и это напрягало. И если одна проблема, всецело зависела от неё, пускай она и не шибко стремится её решать.       Всё должно обязательно стать лучше, в скором времени уж точно, ибо не должно же всё это длиться долго. Да и на вечность это не затянется уж точно, по крайней мере, ей кажется, что она предпримет какие-нибудь меры. Рано или поздно уж точно.        За всеми размышлениями она и не замечает как скоро оказывается у собственного дома. Пэт набирает в лёгкие как можно больше воздуха и делает невозмутимый вид, чтобы лишних вопросов не возникало и что, вообще-то, она очень хорошо провела время. Только надо будет держаться и не заплакать, нервы то совсем ни к чёрту, особенно после всех откровений и историй кузена. Входная дверь была ещё открыта, что означало, что родители ещё не ложились спать, наверное, ждали от неё каких-либо вестей или саму её. Признаться честно, хотелось аккуратно открыть дверь, тихо закрыть и проскользнуть на второй этаж, но так не получится, всё равно заметят, да и просто это было бы не очень и красиво с её стороны. Поэтому, когда она заходит в дом, то сразу же сообщает об этом родителям. Мама активируется моментально и что-то подсказывает Рассел, что она подрывается с места и чуть ли не падает. На её губах сияет улыбка, однако она чуть меркнет при виде Пэт. Та явно была в ожидании, что и Джеймс придёт, однако суровая реальность оказалось таковой, что Патриция стояла на пороге одна. Пэтти жмётся, мечется взглядом по всей гостинной, выдавая своё слегка нестабильное состояние и прежде чем мама успевает хотя бы что-то сказать, она говорит:       — Джеймс искренне извиняется за то, что не стоит здесь сейчас со мной, — Патриция облизывает пересохшие губы и выдавливает из себя милую улыбку. — У него дома произошли какие-то проблемы, оттого ему нужно было спешить и он просто довёз меня до дома, — мама глаза щурит в неверии, оно-то и понятно: это всё выглядело как-то, ну, чересчур неправдоподобно, учитывая то, как сильно Уолдорф любил внимание её матери. Ему доставляло какое-то удовольствие, что он ей нравился, ведь это показывало его как очень хорошего парня, обычно сложно было угодить родителям с ухажерами, ибо те искали недостатки… А тут случилось так как случилось. Пэтти шумно выдыхает, устало потирает переносицу и чуть тише сообщает, — Слушай, ты не против, если я завтра после школы тебе расскажу про вечеринку, ибо она была такой насыщенной, что всё на что меня в этот момент хватит так это подняться в собственную комнату и лечь спать.       Мама закатывает глаза, недовольная этим, но перечить не решается. Как-то слишком снисходительно улыбается и кивает. Патриция замечает как она принюхивается, явно пытаясь понять пила ли её дочь или нет. Впрочем, здесь прям наверняка не угадаешь, ибо за всё время проведенное у Дастина Патриция успела протрезветь и запах слегка проветриться, хотя была ли она вообще пьяна. Да и… что-то подсказывало ей, что даже если бы от неё несло алкоголем, то мама просто бы посмеялась, ведь с её дочерью был её верный суженный, которому она доверяет, а это означало что ничего страшного и не могло случиться.       Когда Пэтти огибает мать и спешит оказаться в своей комнате, то прям перед тем как её нога ступает на лестницу она слышит тихое пожелание:       — Добрых снов, родная, — а потом её мама скрывается в гостинной, предоставляя, наконец, Патрицию самой себе. Она лишь с облегчение выдыхает, что никаких распросов не было и мать не стала её пытать. Это казалось чем-то нереальным. Хотя, наверняка, всё дело было в том, что она не подавала никаких подозрительных признаков того, что что-то могло быть не так и неважно как сильно, на самом деле, трещала по швам Пэтти. Она даже не имела понятие, как уснёт после всего этого. Это казалось чем-то совершенно нереальным.       И ведь вправду, завалившись на кровать у неё не было сна ни в одном глазу. Лишь рой мыслей, с которым её оставил кузен. Воспринимать такое было чересчур сложно, будто бы это действительно какая-то сказка из игры Дастина. Вообще, она не понимает, как все они могут так спокойно реагировать на подобное и жить как ни в чём не бывало… Особенно Уилл, которому досталось явно больше других. Пэтти не могла и помыслить, что вся пропажа Байерса завязана с мистикой и чем-то таким, хотя это, на деле, многое проясняло, будто бы собрался целый пазл. Пэтти совсем не понимает, что чувствует по отношению к этому всему, оттого ненужные мысли лезут в голову, перебивая всю усталость и желание уснуть. Ей не хотелось, чтобы ночь была бессоной, однако другой она, кажется, не намеревалась быть. Лёжа на кровати Рассел закрыла ладонями лицо и начала прислушиваться к собственному дыханию и вообще делать разное, дабы хоть как-то отвлечься.       Когда время близилось к трём ночи только тогда Патриция смогла уснуть. И то она даже не поняла как это случилось, просто провалилась в небытие, хотя, признаться честно, у неё уже появлялись мысли, чтобы вообще не ложиться спать, ибо вставать утром придётся очень и очень тяжко.

***

      Патриция сама не своя приходит в школу, и совсем неважно, что она старается сохранять лёгкую улыбку на губах и совсем обыденный вид. Будто бы у неё нет никакой сонливости и словно вчера она не узнала шокирующую правду об Хоукинсе. Нет, такого уж точно не было. Пэтти в школе старается отвлечься, сделать так, чтобы мысли направились совершенно в иное русло. Вряд ли конечно она сможет быстро забыться, однако ей просто хочется хотя бы верить в это, так проще. В школьном коридоре, это стоит некоторых усилий, она находит Уолдорфа. Кажется, что что-то тут не так, ведь парень по началу даже не обращает на неё никакого внимания. Вообще, то что он не позвонил с утра и не приехал уже вызывало некоторые подозрения, только вот она не понимала сути сего представиления. Привлечь внимание удается с трудом, ибо он не сдавался и продолжал бессовестно игнорировать её. Даже Билли, с которым Уолдорф якобы обсуждал какую-то важную тему, это начало нервировать, так как он скользнул по ней взглядом, мол, ты серьёзно?!       Унижаться не хотелось, но и оставлять это просто так она не могла. Патриция не такая, особенно после вчерашнего… Что ж, единственное за что она могла быть благодарна своему парню, так это за то, что её внимание переключилось с одной проблемы на другую. В один момент, Харгроув не выдерживает прожигающего – это было удивительно, как она могла так спокойно смотреть на него – взгляда и бросив краткое: «увидимся», оставляет "возлюбленных" наедине. Джеймс, наконец, удосуживается повернуть голову в её сторону. Он смотрит на неё с каким-то пренебрежением, словно она сделала что-то не так и Пэтти искренне пытается понять, в каком месте напортачила она, когда на вечеринке только он оплошал, однако потом, когда его рот раскрывается, до неё доходит вся суть, в чём же дело.       Как же это всё комично на самом деле.       — Почему не с Харрингтоном? — в этой интонации яда чересчур много, словно он должен был в мгновение убить Патрицию. Она прикрывает глаза, устало вздыхая и не веря что это всё происходит с ней и конкретно сейчас. — Кажется, его компания тебе нравится больше, — его взгляд холодный, не выражающий ничего и это пугает. Она впервые лицизреет Джеймса таким вот. Он, конечно, не обладал особой терпимостью, бывал резок, но… такой ревности никогда не было. Причём столь беспочвенной. Создавалось такое ощущение, что он просто навсего хочет во всех проблемах обвинить её. Будто бы это Патриция последние недели проводит в компании отвратительного Харгроува, будто бы это она за последние дни вливает в себя алкоголя столько, сколько до этого в жизни не пила, будто бы это она относится наплевательски на их отношения. Это бесит неимоверно и она даже чувствует как закипает. Держится из последних сил, чтобы не сорваться.       Она не такая. Ей не нужны представление в школе и лишние слухи, потому что, казалось, их итак хватало… и совсем неважно, что она их даже пока не слышала. Это и не нужно, потому что доказательство их наличия стоит прямо перед ней.       Она гордо вскидывает подбородок и смотрит в глаза ему так пронзительно, чтобы тому стыдно стало за собственные глаза. Нельзя вот так вот поступать с ней. Пэтти устала неимоверно, настолько, что даже желания оправдываться как либо не было. Патриция хочет хотя бы немного себя уважать, ибо это не дело.       — Может потому что Харрингтон не напился как свинья и не бросал меня в "наш" вечер, — она активно жестикулирует, при этом успевая ещё кавычки в воздухе показать. Слова из её уст звучат чересчур грубо и как-то неестественно, словно это не она их и говорит. Терпение на пределе, их отношения на пределе. Просто… до боли в сердце было обидно от этого приступа недоверия. Это уже не её Джеймс, совсем нет. — Да и вообще, почему пока ты напиваешься я должна стоять где-то в углу? — она старается не повышать голос, чтобы не привлекать лишнего внимания, но этого было недостаточно, так как краем глаза она замечала как на них оборачиваютсы.       — Это вообще твой выбор уходить в себя и тусить в углу комнаты, — упрёк в её сторону, от которого она прикусывает внутреннюю сторону щеки. Отчасти, это правда, но… сейчас разговор был вовсе не о ней. Он просто переводил стрелки. Впрочем, она занималась тем же. — Ты можешь разговаривать, веселиться с кем угодно, только не садится в тачку к Стиву, мать его, Харрингтону и ещё после этого обвинять в чём-то меня.       Глаза предательски щипят, но она не позволит ни одной слезинки пролиться в этот момент. Тем более вчера она пролила достаточно, как ей казалось. Нервы были на предели. Она знала, что могла избежать всего этого, спокойно с ним переговорить и как-то объясниться, ибо выглядело со стороны действительно не очень… Особенно, если брать во внимание, что они живут ну в очень маленьком городке, где все друг друга знают и где изъедать слухов просто невозможно, потому что здесь заниматься то больше нечем. Только в ссоре всегда виноваты двое, а они сейчас стоят и просто закидывают друг другв обвинениями. Это неправильно и паршиво. Нужно было что-то. Сегодня просто был не его и не её день. Злые подростки с бушующими гормонами. Она тихо усмехается, опуская голову вниз.       — Знаешь, да иди ты, — говорит она это тихо, почти что сокрушая его. Патриция больше не смотрит на него и не говорит, просто разворачивается и бредёт на урок. Что ж, если им суждено расстаться, то первый шаг сделает именно она. Она больше не хочет притворяться, словно их отношения не трещат по швам.       К тому же теперь ей нужно притворяться, что в этом городе не происходит никакая чертовщина.