…won't be waiting on the other side
Смоллетт обошёл сруб, нервно похрустывая пальцами. Каждый стоял на своём посту, пристально вглядываясь в бойницы, несмотря на слепящий солнечный свет. Он проверил мушкеты и поймал на себе недоумевающий взгляд Джима — мальчик собственноручно помогал ему заряжать их несколько минут назад. Капитан потрепал мальчишку по волосам. — Боитесь, мой капитан? Смоллетт поднял глаза. После того случая с доктором Ливси Эйб не показывался ему на глаза всю ночь и первую половину следующего дня. Смоллетт об этом почти не думал — тем же вечером у него появился гораздо более серьёзный повод для беспокойства. Пираты действительно объявились, причём прямо на вверенном ему корабле, среди его людей, под самым его носом. Видимо, об этом и хотел рассказать ему Эйб. Когда на следующий день пришлось покинуть корабль, чтобы занять выгодную позицию и обороняться на острове, капитан Смоллетт проследил, чтобы все спустились в ялик, и вернулся на корабль. — У меня есть ещё одно дело, доктор, — сказал капитан, перегнувшись через борт. Он неосознанно выбрал именно доктора Ливси главным в своё отсутствие. — Если станет шумно, уходите без меня. Доктор коротко кивнул. Капитан Смоллетт развернулся и оглядел пустую палубу Испаньолы, подумав, что, возможно, видит её в последний раз. Некоторое время он молчал, не зная с чего начать, и в конце концов решил говорить как есть. — Эйб, — произнёс он негромко, но твёрдо. — Ты не можешь бросить меня и отсиживаться здесь! В тишине Смоллетт слышал, как оглушительно бьётся кровь в висках. Солнечные блики, отражась от мелкой ряби на воде, слепили глаза. — Ты прав, — наконец ответил знакомый голос за спиной. — Не могу. Смоллетт опустил голову и выдохнул с облегчением, но тут же снова выпрямился. — Ты тоже виноват в этом, — холодно произнёс он, не оборачиваясь. — Я хотел рассказать тебе, как только узнал сам, — принялся оправдываться Эйб. — но ты… Смоллетт поднял руку со сжатым кулаком. — Ни слова больше, — сказал он и, развернувшись, заглянул Эйбу в глаза и протянул ему руку. — Ты нужен мне. Идём отсюда. Когда Смоллетт спустился в ялик, доктор Ливси посмотрел на него. — Всё в порядке, сэр? Смоллетт кивнул. Эйб сидел у его ног, как верный пёс. Теперь же Грей стоял прямо напротив капитана, опираясь спиной о северную стену сруба, и беспечно улыбался ему сверху вниз, хотя взгляд его полупрозрачных глаз темнел от тревоги. Смоллетт не мог ответить на его вопрос. Боится ли он? Всё это время он, отбросив своё обычное раздражение и забыв о неприязни к Трелони и его людям, хладнокровно командовал своим малочисленным отрядом честных джентльменов, боясь лишь одного — что кто-нибудь заметит страх в его хмуром взгляде, его рваных движениях или подрагивающих на прикладе руках. — Я не хочу потерять… ещё кого-то, — прошептал Смоллетт, искоса глядя на Эйба. — Только не снова. — Капитан, вы что-то сказали? — обернулся к нему Ливси. Смоллетт вздохнул. — Нет, ничего. Дальше всё произошло с головокружительной быстротой. Джойс выстрелил первым, ему ответили со всех сторон, завязалась перестрелка, не причинившая ни одной из сторон существенного ущерба и поэтому быстро перешедшая в рукопашную. Закричав было, что пираты подобрались уже слишком близко для стрельбы, но тут же закашлявшись от порохового дыма, заполнившего сруб, Смоллетт попросту схватился за свой кортик и выбежал наружу. Первым, что он увидел, когда его глаза привыкли к яркому дневному свету, был пират, который, стоя в отдалении от гущи схватки, целился в него из мушкета. «Вот оно», — успел подумать Смоллетт. Внезапно рядом появился Грей и встал между ними. Пират выстрелил.***
Абордаж удалось отразить и опрокинуть за борт. Канониры наконец сделали свою работу как следует и потопили пиратский корабль, который пошёл в атаку. Другой, с перебитым гротом, так и не рискнул приблизиться и вскоре исчез за горизонтом. Бой давно остался позади, но выстрелы, лязг металла, треск дерева, крики и ругательства всё ещё шумели в голове у Алекса. Сославшись на головокружение, он забился в какой-то тёмный угол и сидел там, обхватив колени руками. Один из товарищей сунулся было к нему с разговорами, но кто-то другой сказал: — Оставь ты его в покое. Видно, с парнем такое в первый раз. Бог с ним, к утру очухается… Алекса оставили одного в тишине, и он наконец заплакал. Он плакал, по-детски всхлипывая и сморщив лицо до боли в щеках, а горячие слёзы всё никак не хотели останавливаться. — Эйб… — шептал он сквозь слёзы, вспоминая, как в пылу рукопашной схватки он потерял Рыжего из виду, этого отчаянного смельчака, который, не раздумывая, бросался в любую драку ради самой драки, как решил, что он не будет сдаваться, что бы ни случилось, потому что он мужчина, а не трус, как почти вошёл во вкус, нанеся несколько существенных ранений противникам, как вдруг услышал у себя за спиной знакомый голос, кричащий «Алекс, берегись!», обернулся и увидел, как Рыжий перед ним с какой-то удивлённой улыбкой на лице оседает на доски палубы, а на его груди растекается красное пятно от прошедшей со спины насквозь сабли, предназначавшейся ему, Алексу… Что происходило дальше, Алекс не помнил. Наверное, он ударил кого-то, потом ещё кого-то, потом в беспамятстве, видимо, налетел на кого-то из своих, потому что его грубо оттолкнули, обозвав дураком. Наверное, тело Абрахама Грея — Эйба — Рыжего — его самого близкого человека во всём мире — уже опознали и предали морю вместе с остальными погибшими. Алекс этого не видел, да и не хотел видеть. — Эйб, — шептал Алекс, уткнувшись носом в коленки. — Я остался в живых… и что теперь? Зачем ты пообещал, что будешь рядом? Что мне теперь делать, Эйб? Когда слёзы высохли, а в голове стало звонко и пусто, Алекс повалился на бок и улёгся прямо на полу. «Не вздумай мне присниться», — подумал он, крепко зажмурившись. — «Я этого не вынесу». Уже проваливаясь в темноту, Алекс не то во сне, не то наяву почувствовал тёплое объятие на своём плече.***
Доктор Ливси ушёл после обеда, сказав лишь, что у него есть кое-какой план. Когда именно исчез Джим, а с ним — пистолет и часть запасов еды, ни сквайр Трелони, ни капитан не заметили. Сквайр долго и громко возмущался, но капитан всего лишь махнул здоровой рукой — если мальчишка, только что едва не погибший в бою, не выучил этот урок, то это на его совести. Убедившись, что состояние капитана не меняется в худшую сторону, и условившись, что капитан обязательно позовёт его, если ему станет плохо, сквайр Трелони, единственный оставшийся в срубе здоровый человек, вышел наружу, чтобы исполнять обязанности часового. Оставшись в тишине после его ухода, капитан ненадолго заснул. Он пришёл в себя уже в сумерках. Грей сидел возле него на полу. Он гладил капитана по лицу, и его пальцы были спасительно прохладными. — Ты снова это сделал, Эйб, — хриплым голосом произнёс Смоллетт. — Ага, — широко улыбнулся Грей. — И сделаю ещё раз, если понадобится, но лучше бы тебе прекратить давать мне повод. Смоллетт попытался приподняться, но ничего не вышло. — Ты… не должен был… ни тогда, ни сейчас… — с трудом проговорил он. Эйб посмотрел на него с тревогой и нежностью, с какой мать смотрит на больного ребёнка, который не хочет лежать спокойно. — Послушай, — мягко проговорил он. — То, что у меня дырка в груди, не значит, что я больше не переживаю за тебя. Да и к тому же… это всё равно не помогло. Грей кивком указал на его рану и виновато пожал плечами. Смоллетт тихо усмехнулся. — Кто знает… Доктор Ливси сказал, что пуля чудом не задела ничего важного. Дюйм-другой, и я бы, наверное… — он вдруг осёкся, и улыбка исчезла с его лица. — Был с тобой. Насовсем. Эйб взял его за руку. Некоторое время они оставались в тишине. Сквайр Трелони снаружи что-то безмятежно насвистывал — он, кажется, не слышал голоса Смоллетта совсем или просто не обращал внимания. — Послушай, я тут подумал… — внезапно заговорил Эйб. — По поводу тебя и Ливси… — Да ничего там не было, — отмахнулся Смоллетт и прикусил губу от боли из-за резкого движения. Эйб крепче сжал его руку. — Это не важно. Ливси или кто-то другой… Хотя я видел, как он на тебя смотрит, и я знаю этот взгляд… — он на мгновение отвернулся, подбирая слова, и снова заглянул Смоллетту в глаза. — Алекс, если ты вдруг захочешь быть счастливым… Ну, как обычный человек с другим обычным человеком… Пожалуйста, будь счастлив. Смоллетт удивлённо посмотрел на Эйба и покачал головой. — Ты мой ангел, — выдохнул он. Грей склонился над ним и невесомо прикоснулся холодными губами к его лбу. Смоллетт на несколько минут закрыл глаза. Затем он всё-таки приподнялся на локтях и вдруг нахмурился. Взгляд его стал холодным и отчаянным. — Я буду очень счастлив, если у нас получится отсюда выбраться, больше никого не потеряв, — проговорил он. — Слишком дорого нам достаются эти сокровища… — В таком случае, у меня есть хорошие новости для вас, капитан! — громко произнёс, входя, доктор Ливси. — Думаю, наши шансы довольно неплохи. Эйб незаметно выпустил руку Смоллетта и тенью скользнул в самый тёмный угол сруба, где сидел без движения всё то время, пока о Смоллетте заботились другие — живые — люди. — Доктор… — выдохнул Смоллетт. — Трелони уже рассказал вам? Ливси сделал резкий, но всё ещё изящный, как и все его движения, жест рукой, скрывая под напускным недовольством своё равнодушие. — Ничего не желаю слышать об этом маленьком негоднике, — ответил он. — Пусть только вернётся, я ему… Припомню, как он оставил вас в опасности! Лучше расскажите, как вы тут были без меня? Если бы я сказал вам неделю назад, что сквайр Трелони будет тем единственным героем, кто не бросит вас в беде, вы бы ни за что мне не поверили, правда? Ливси рассмеялся, и от его смеха Смоллетт не смог удержаться от улыбки. Грей подмигнул из своего угла. — Где вы были, доктор? — спросил Смоллетт. — Расскажу вам всё завтра, — ответил Ливси. — А сейчас вы должны отдыхать, потому что завтра нам придётся совершить недолгий, но очень важный переход. Удача на нашей стороне, нужно будет лишь немного постараться. В конце концов, трое — это не так уж и мало, если распределять усилия правильно. — Четверо, — поправил его капитан. Эйб в своём углу вытаращил глаза и прижал ладонь ко рту. Ливси удивлённо изогнул бровь. — Простите? Четверо? Смоллетт усмехнулся. — Не стану скрывать от вас, я недоволен не меньше, чем вы, но что-то мне подсказывает, что рано нашего юношу сбрасывать со счетов. Головой он не умеет думать совершенно, но почему-то ему всё время везёт.