… I'm scared, that you…
Капитан Смоллетт спустился в свою каюту лишь после захода солнца, раздражённо сжимая зубы и похрустывая пальцами. Он разложил на столе карты и стал перепроверять свои вычисления — по его подсчётам, они уже давно должны были быть в виду острова, но горизонт по-прежнему был пуст. Пламя свечи метнулось в сторону от сквозняка. — Капитан? Смоллетт вздрогнул и отшатнулся от неожиданности. Перед его столом стоял доктор Ливси, любопытно заглядывая в бумаги широко раскрытыми глазами, которые в неверном свете свечей казались ещё больше и ещё темнее. — Дьявол вас возьми, Ливси! — выругался Смоллетт. — Вас не учили стучаться? — Извините, — ответил доктор, учтиво наклонив голову. — Вы были так сосредоточены, что ужасно не хотелось вас отвлекать… — И тем не менее вы это сделали, — резко ответил Смоллетт и тут же прикусил язык, увидев, как доктор шагнул назад. — Извините, — повторил доктор. — Если вы заняты, я зайду завтра. Смоллетт отложил бумаги, обошёл стол и остановился перед доктором. Капитан вдруг невероятно отчётливо понял, что на самом деле он злится на себя самого — за то, что ушёл в свои мысли и не заметил шагов, а теперь стыдился своего испуга. А ещё он понял, что не хочет, чтобы этот человек думал, что он, Смоллетт, в самом деле был бы рад его выставить — но не знал, как лучше об этом сказать. — Нет уж, — Смоллетт скрестил руки на груди и посмотрел на доктора в упор из-под бровей. — говорите, раз пришли. Ливси снова улыбнулся — теперь, как показалось Смоллетту, с облегчением. — Наше путешествие до сих пор шло гладко, — начал он после небольшой паузы. — Благодаря вам, разумеется. — Рано меня хвалить, — перебил Смоллетт и тут же снова пожалел о сказанном. Рядом с Ливси он неожиданно для себя начал осознавать, что иногда он без причины груб с людьми — в том числе и с доктором, который такого отношения не заслуживает. — Продолжайте, пожалуйста. — Я всего лишь хотел спросить у вас, — на мгновение Ливси отвёл взгляд, как будто подбирая слова. — Как вы думаете, удастся ли нам доставить наше… кхм… наш груз домой без приключений? Какие-то новые интонации в голосе доктора заставили Смоллетта напрячься и похолодеть. Когда он один находится в постоянной готовности ко всяким бедствиям, это ещё не значит ничего — в конце концов, в этом состоит его работа и его характер. Но если схожие опасения проявляет такой человек, как доктор Ливси — дело действительно плохо. — К чему вы клоните? Ливси огляделся так, как будто боялся, что их могли подслушивать, наклонился к Смоллетту почти вплотную — так, что капитан почувствовал его дыхание на своей щеке, и, понизив голос, спросил: — Вам приходилось сталкиваться с пиратами лицом к лицу? Вы знаете, что делать в таком случае?***
С кораблей по ним больше не стреляли. — Видят, черти, какая у нас осадка, — процедил сквозь зубы Рыжий. — Одно неудачное попадание, и вся их добыча пойдёт ко дну. Алекс ткнул его локтем в бок. — Ты не утешаешь, — простонал он. Галеон же палил из всех пушек, но, как назло, удалось лишь перебить грот на одном из кораблей, после чего второй начал маневрировать, заходя со стороны носа. Тяжёлый галеон не успевал за ним. — Заряжай! — скомандовал офицер, когда корабли сблизились на расстояние выстрела, но залп с пиратского корабля опередил защитников галеона. Алекс замешкался со своим мушкетом, и Рыжему пришлось дёрнуть его вниз за укрытие из мешков и ящиков. — Послушай, — прошептал Рыжий, склонившись к Алексу и схватив его за плечо. — Ты же понимаешь, что я пошутил про то, что не отдам тебя живым? Оглушённый Алекс растерянно замотал головой. Не дожидаясь ответа, Рыжий без команды выпрямился, выстрелил и снова присел. — Не лезь на рожон, Алекс, — продолжил он. — А если что-то пойдёт не так… Если что — просто сдавайся. Алекс открыл было рот, чтобы возразить, но Рыжий отставил свой мушкет, выхватил заряженный мушкет из рук Алекса и снова выстрелил. Несколько ответных пуль высекли щепки из досок где-то совсем рядом. Алекс отрешённо отметил, что отстреливается Рыжий так привычно, как будто уже много раз делал это раньше. Он был чуть старше Алекса, но умел делать много странных вещей, которые трудно представить в обычной мирной жизни, и никогда не рассказывал, где он им научился. — Главное, чтобы ты остался в живых, — снова зашептал над ухом Рыжий. — Остальное не так важно. Останься в живых, пожалуйста.***
— Капитан? Капитан, вы в порядке? Смоллетт пришёл в себя от того, что доктор тихонько потряс его за плечо. Моргнув, он почувствовал, как по щеке предательски стекла мокрая капля. Ливси виновато и встревоженно заглядывал ему в глаза. — Боже правый, капитан, простите меня! — торопливо повторял он. — Я не хотел заставить вас вспоминать что-то… такое. — Пустяки, — отмахнулся Смоллетт. — Это старая история. — Простите, — произнёс Ливси и, протянув руку к лицу капитана, подушечкой большого пальца стёр слезу со щеки. Руки у доктора были очень тёплые. — Алекс, чёрт подери, мне такое нужно тебе рассказа… Дверь, которую доктор забыл прикрыть за собой, скрипнула. Ливси испуганно отдёрнул руку, обернулся на звук и тут же в недоумении повернулся обратно к Смоллетту. Но Смоллетт смотрел уже не на него, а за его плечо — на Грея, который застыл на полуслове, затем медленно закрыл рот, и его губы задрожали, как у ребёнка, который собирается расплакаться. — Ах вот как… — прошептал Грей, сглотнув ком в горле. — Впрочем, не буду тебя отвлекать. Вижу, ты очень занят. Он развернулся и вышел. — Капитан? — позвал Ливси. Ничего не ответив, Смоллетт выбежал из каюты, задев Ливси плечом, и выбрался на палубу. Грея нигде не было видно. — Капитан? — Ливси вышел следом. — Простите, если заставил вас чувствовать себя ужасно, мне не стоило… Смоллетт молчал. — Вы такой бледный, как будто призрака увидели… — нервно рассмеялся Ливси. — Простите меня ещё раз и… я очень сожалею о вашей потере. Наконец капитан собрался с мыслями и махнул рукой. — Всё в порядке. — улыбнулся он, хоть и через силу, но всё же приходя в себя на свежем воздухе. — Не говорите никому, что я на самом деле такая размазня, иначе меня совсем перестанут уважать. — Вы по-прежнему не доверяете людям, капитан? — доктор удивлённо повёл бровью. Смоллетт поёжился, как будто холодный ветер забрался под одежду, хотя солнце село совсем недавно, и было ещё тёпло. — Ни одной живой душе, — ответил он, помедлив. — Даже Сильверу. Ливси усмехнулся, как усмехаются словам человека, который слишком упрямо стоит на своём. — Земля! — послышался крик вперёдсмотрящего. — Земля!