Я стану твоей силой

Айбике Я не сразу поняла, что именно произошло. Все закрутилось так быстро, и было сложно уследить за всем. Последнее, что я помнила, как обмякла на руках Берка и рухнула вниз. Теперь же я ощущала ноющую боль в области плеча, тяжесть на глазах и шум в голове. Но возможно шум не в моей голове, а где-то снаружи. Мне было сложно понять, когда мозг почти не мог думать. Хотелось спать. Через какое-то время мой разум вновь включился, и, кажется, мысли стали более отчетливыми. Я начала задаваться немыми вопросами, не имея возможность озвучить их вслух. Где я нахожусь? Что с Берком? Почему мне сложно пошевелиться даже на миллиметр? — Госпожа Айбике, вы слышите? Вы понимаете, что я вам говорю? — послышалось откуда-то. Снова захотелось спать. Я решила вздремнуть ненадолго. Я устала. — Госпожа Айбике, вам нужно прийти в себя. Постарайтесь сосредоточиться. Кто это? Почему он не может отстать? Мне жизненно необходим сон. Хотя бы на пятнадцать минут. Да, пятнадцать минут, и я обязательно встану. Еще немного. — Прошу вас, попробуйте открыть глаза. Знаю, что это сложно, но вы должны пересилить себя, — настаивал незнакомый голос. Ладно. Я открою глаза и тут же закрою, чтобы от меня отстали. А это не так просто. Веки будто свинцовые, абсолютно не поддаются. Удалось только с попытки четвертой, и то не полностью. Почему так светло? Хочется снизить яркость. — Прекрасно, вы отлично справляетесь. Еще немного. Потихоньку я начала улавливать очертания силуэтов, и вскоре увидела, что со мной разговаривал пожилой седой мужчина в белом халате. Белый халат. Он врач? Я в больнице? Неудивительно, что я чувствую себя отвратительно. Должно быть, по этой причине я здесь. Я захотела спросить, что со мной, но мой язык не слушался. Как вата. Еще губы пересохли. Наверное, я отвратно выглядела. Аллах, как же хочется пить. — Возможно вас беспокоят головные боли, мы дали вам сильнодействующие препараты… Головные боли это то, что меня беспокоило меньше всего. Дайте мне воды и отрежьте мне руку вместе с плечом. Невозможно терпеть. — Постепенно вы сможете полностью прийти в себя, а пока вам следует отдыхать. Иногда я буду к вам заглядывать… Больше я ничего не расслышала, а затем и совсем отключилась вновь.


***

Спустя два дня мне стало легче, и я уже могла самостоятельно передвигаться по палате. Мне приносили еду и напитки, несколько раз в день приходили медсестры и проверяли мое состояние. Проблема была в том, что лежать в одиночестве было очень скучно. Все, что я могла делать, это есть и смотреть телевизор, который, слава Аллаху, у меня был. Врач пояснил, что несмотря на удовлетворительные показатели, лучше мне пока побыть без посетителей. На пятый день я была готова лезть на стену от отчаяния. Я сходила с ума наедине с собой и своими вопросами. Как там моя семья? Знают ли мои родители, что я здесь? Судя по уровню сервиса и оснащению больницы, в которой я находилась, меня сюда привез Берк. Он в порядке? А как Огулджан? Я видела его среди толпы. Он не ранен? Я не помнила момента, когда мое плечо пронзила пуля, достаточно отчетливо. Врач сказал, что это последствие препаратов, которые притупили некоторые мои воспоминания, но потихоньку они вернутся. К сожалению, силы лекарств не хватило, чтобы полностью убрать болевые ощущения, и рана постоянно ужасно ныла. Я не могла спокойно спать и пользоваться рукой, и это меня раздражало даже больше одиночества. Иногда я пыталась вздремнуть днем, чтобы компенсировать недостаток ночного сна, и когда я в очередной раз прилегла, выключив мешавший моей цели телевизор, в дверь постучали. Медсестры всегда приходили очень вовремя. — Войдите, — крикнула я, протирая уставшие глаза. Это были не медсестры. — Систер! — Огулджан? — рефлекторно вырвалось у меня. Я бы узнала голос брата даже будучи без сознания. Огулджан осторожно закрыл дверь и подошел ко мне, не переставая улыбаться. Он выглядел… целым. Ни царапины. Это хорошо. — Фух! Я боялся, что ты будешь выглядеть совсем плохо. А ты в целом ничего для моей сестры, — он присел напротив моей кровати. Я искренне надеюсь, что дурацкое чувство юмора не передается генетически. — Я тоже рада тебя видеть, мой дорогой братец, — возможно это было произнесено с долей саркастичности. — Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? — уже более серьезно спросил он. — Нормально. Насколько возможно в моей ситуации, — я натянула улыбку. Огулджан закивал, рассматривая меня, в особенности перебинтованное плечо. — У меня не так много времени. Хотел убедиться, что ты выздоравливаешь, — он почесал затылок. — Вообще-то, я планировал принести тебе что-нибудь вкусное, но тут и так какой-то пятизвездочный отель. Мне сказали, у тебя все есть. Убедившись, что Огулджан не пострадал, мне очень хотелось спросить, как там Берк. Он был совсем близко, когда в меня стреляли. Возможно, когда я потеряла сознание, были еще выстрелы. Но я помнила то, как относился Огулджан к Берку, и я не была уверена, что мой брат даст мне тот ответ, который я хочу получить. — Как… родители? Почему они не пришли? — с деланно скучающим видом задала вопрос я, теребя пальцы в попытке отвлечься. Глаза Огулджана забегали, словно он что-то натворил. Черт. Он что-то натворил. — Огулджан? — Они не знают. Я не сказал, что с тобой и что ты здесь. Смешок сорвался с моих губ. Потрясающе. Мы наступаем на одни и те же грабли. — Тебе не хватило прошлой истории с папой? — Айбике, послушай… — он попытался меня прервать. — Что ты вообще им сказал? Они же не могли заметить моего отсутствия… — Они не дома! — воскликнул он. — Они уехали. Я оторопела. Папа был на лечении. Он не мог это оставить. Да и куда было ехать? Или их все же заставили вернуться в клан? Тогда что тут делал Огулджан? Ждал, пока я поправлюсь, чтобы вернуться со мной? — Я не хочу обратно к Джихану, — тихо, но твердо сказала я. — Что? — Огулджан был в недоумении. — Разве они не уехали, чтобы присоединиться к клану вновь? Он рассмеялся, сильно выдохнув. — Представить не могу, как ты дошла до этой идиотской мысли. Правда, сестренка, эти врачи что-то сделали с твоим мозгом. Хотя ты и до этого не блистала… — Огулджан! — я начинала терять терпение. — Ладно, ладно, — он вскинул руки, показывая, что сдается. — У папы хороший прогресс в реабилитации. Есть чувствительность в обоих ногах, но чтобы восстановить способность двигаться, потребовалась операция. Они уехали в Германию. Вернутся через два месяца. У меня перехватило дыхание. Операция. Германия. Два месяца. Папа сможет ходить. Он встанет. — Но к-как? Как это… Я не понимаю. Почему мне раньше не сказали? — возмутилась я. — Мы хотели, но твой лечащий врач сказал, что наше присутствие может негативно сказаться на твоем восстановлении. Сегодня он дал добро на короткую встречу. Я все равно не могла поверить. Я даже не знала, радоваться ли мне за родителей или проклинать врача и Огулджана за то, что столько времени я ничего не знала. Может он пытается меня успокоить? Выдумал эту историю, чтобы не тревожить мои нервы, как и предписывал старик в белом халате? — Это какой-то бред, — я отказывалась принимать это. — Операция в Германии? Ты думаешь, я такая дурочка? Для этого нужны документы, визы… Оформление не происходит так быстро! А деньги? Это бы стоило состояния! Еще и в такое подходящее время — именно тогда, когда нужно скрыть, что меня вновь похитили! — Давай ты немного успокоишься. Наверное, нам стоило… — Нам? — переспросила я. Я не сразу уловила, что Огулджан уже не в первый раз использует “мы”. — Берк? — с опаской предположила я. Огулджан вновь рассмеялся. И кивнул. Берк жив и должен быть в относительном порядке. Это принесло облегчение. — Кто же знал, что он… Ладно, — Огулджан откашлялся, по-прежнему улыбаясь. — Мы поняли, что не сможем долго обманывать родителей, поэтому мы поставили их в те условия, которые были выгодны нам. Точнее, это сделал Берк. Я лишь помог с мелочами. Папе действительно была нужна операция, но в Стамбуле ее бы сделали не так хорошо и не так скоро. — Он оплатил операцию? — И перелет, и проживание, и реабилитацию после, и все остальное. Потратил кучу денег. — А документы? — Я же сказал, потратил кучу денег. Ну еще и позвонил кое-куда. Ты можешь спросить у него потом сама. Я пыталась переварить полученную информацию, но ее было слишком много, учитывая, что у меня почти не было контакта с внешним миром последние несколько дней. — Кое-что спрошу, — начала я. — Я думала, что ты его не выносишь. Последний раз, когда мы разговаривали, ты бросался оскорблениями, — напомнила я. — Систер, люди ошибаются. Я, что, не человек? Не могу совершить ошибку? — с абсолютно невинным лицом пробормотал он. Мне до покалывания в пальцах захотелось запустить в Огулджана подушку. — Значит, мои слова не так убедительны в сравнении с деньгами Берка? — Я не сказал, что я был совершенно не прав! — возмущенно крикнул он. — Дело не в деньгах. Просто… Я буду следить. Не думаю, что он причинит тебе вред, но он не святой. — Мы тоже. Огулджан вздохнул, кивая головой. — Ладно. Думаю, мне пора. А то тут очередь к тебе, не буду задерживать людей. Я зайду к тебе завтра, — Огулджан поцеловал меня в лоб и направился к выходу. — Очередь? — спросила я, но мой вопрос повис в воздухе. Огулджан уже успел покинуть палату. Я откинулась на спинку кровати, размышляя. Родители уехали. Брат ушел. О какой очереди шла речь? Должно быть был Берк, но кто еще? Дорук, который хочет в очередной раз прочитать лекцию о том, чтобы я не бросала его друга? Дверь открылась без стука. Я не успела сообразить что-либо еще, когда подняла голову и столкнулась взглядом с человеком, которого не надеялась больше увидеть. — Селин? Слезы моментально накопились, оставаясь каплями на ресницах. Глаза тут же стали влажными. Подруга тоже не сдержала слез и тут же подбежала ко мне, присаживаясь на край кровати и обнимая меня. Она задела больное плечо, отчего я застонала. — Ох, прости, я такая неосторожная! — воскликнула она. — Все нормально, — отмахнулась я. — Что ты тут делаешь? Как ты здесь оказалась? Селин выглядела по-другому. Минимум косметики, никакого лоска. В простых джинсах и футболке и с небрежным хвостом она больше была похожа на школьницу. Я не могла припомнить, чтобы я когда-либо видела Селин такой. А ее взгляд был таким потускневшим. Это было непривычно. — Долгая история. Лучше скажи, как ты? Мне сказали, что в тебя стреляли, — взволнованно произнесла она. — Как видишь. Но мне уже легче. Думаю, скоро я выпишусь. Я лукавила. Мне не говорили, как скоро я смогу покинуть больницу, но я не посчитала нужным давать Селин лишний повод для тревоги. — Это хорошо. Было бы невыносимо потерять и тебя, — она взяла меня за руки, по-прежнему сидя рядом со мной. — Хотя… Мы уже потерялись, когда я уехала отсюда. — Мы не потерялись, — горечь в ее словах задела меня. — Теперь мы снова вместе и можем вновь общаться как подруги! — Ох, Айбике, прости. Наверное, мне следовало тебе сказать сразу, — она прикусила губу, прежде чем, наконец, признаться. — Дорогая, мы больше не увидимся. Сердце пропустило удар. Нет. Пожалуйста. Нет. Я отчаянно замотала головой. — Нет. — Мне жаль, но я здесь, чтобы попрощаться окончательно. Мне очень жаль, — с грустью в голосе сказала она. — Почему? Да, ты уехала, но мы могли бы переписываться, созваниваться, присылать фотографии… Селин поправила хвост на голове и, задумавшись на секунду, произнесла: — Я не вправе тебе раскрывать все детали, но постараюсь объяснить. После твоего… Эм… Все в порядке? Я имею в виду, могу ли я называть вещи своими именами? Я сразу поняла, о чем идет речь. Она думала, что произошедшее со мной меня как-то травмировало. — Да. Проблем нет. — Так вот. После твоего похищения нам пришлось покинуть Стамбул. Но возникли еще проблемы. Папа умер. — Я знаю. Мне очень жаль. Я соболезную, — на этот раз я взяла ее руки в свои в призрачной попытке забрать часть боли себе. — Спасибо. Наверное, я догадывалась, что так будет. Все догадывались, но Джихан не хотел в это верить. Как я потом поняла, он во многое отказывался верить, — Селин обреченно опустила голову. — В общем, он натворил дел. В итоге после смерти папы клан почти сразу распался. — Распался? Вы же уехали. Не все, но часть. — Поначалу так и было, но довольно быстро все разбежались кто куда. Джихана не воспринимали всерьез. У нас не было территории, чтобы защищать. Не было бюджета, чтобы обеспечить людей. Нам не хватало денег, чтобы обеспечить даже себя. В общем, “Титаник” пошел ко дну. — Я не представляю, как ты это преодолела, — призналась я. — Это тяжело. Проживать все и не иметь возможности исправить. Хотя, знаешь, наверное, мне это было нужно, чтобы окончательно повзрослеть. Селин пыталась скрыть весь спектр чувств, которые она испытывала, но я видела. Ей было страшно, очень страшно даже мысленно возвращаться в те дни, когда она едва похоронила отца и потеряла свою прежнюю жизнь. Ей было одиноко. Навряд ли Джихан смог дать ей необходимую поддержку, а меня не было рядом. Она чувствовала отчаяние, когда теряла все. Отца. Подругу. Свое положение. Привилегии. У нее оставался только ее брат. — Ты сказала, что Джихан натворил дел? Селин поспешно кивнула, выдохнув. — Понабрал долгов у кое-кого. Под бешеный процент. Я выругалась в мыслях. Как он мог поступить так безответственно? — Однажды они вломились в дом, где мы скрывались какое-то время. Забрали то, что у нас оставалось. Жестоко избили двух солдат, которые все еще оставались с нами. У нас не было возможности вылечить их от травм, и они вскоре умерли. Моя голова готова была взорваться, но я не рискнула прервать рассказ Селин. Если она смогла это пережить, я смогу это как минимум выслушать. — У нас был только один выход. Мы связались с родственниками мамы. Они готовы нас принять при условии, что мы оборвем все старые контакты. Нам придется сделать новые документы и покинуть Турцию. Попробовать начать жизнь с нуля. Я не знала, что могу сказать Селин, чтобы облегчить ее состояние. Мне было больно видеть ее такой уязвимой. Я бы многое отдала, чтобы вернуть ее в прежнее состояние, когда улыбка не сходила с ее лица, а глаза вечно сияли искрами. — Мне так жаль, что я не смогла быть рядом, — наконец, произнесла я, прижимая подругу к себе. — Я уже не надеялась увидеть тебя вновь, — она выпрямилась и странно усмехнулась. — Но твой… Кхм. В общем, он умеет убеждать. Я даже немного завидую. Я застыла. Твою ж… — Ты имеешь в виду Берка? — Ты же не думаешь, что я прилетела сюда с помощью волшебной палочки? Дорогая, я не Гарри Поттер, — Селин впервые искренне засмеялась. — Но как? Я не понимаю… — растерянно пробормотала я. — Я тоже не понимаю, как он нас нашел, ведь мы скрывались на другом конце страны. Джихан был вне себя от злости. Я думала, они вообще друг друга прикончат. Я не могла сказать, что меня поразило больше — то, что Берк отправился черт знает куда, чтобы привезти Селин в Стамбул на десять минут, или то, что он не застрелил Джихана на месте. — Короче говоря, дорогая, я просто обязана благословить вас напоследок, — подмигнула Селин. — Это не то, что ты думаешь. — А я ничего не думаю. Я все вижу. И я тебя не осуждаю! Знаешь, я даже чуточку жалею, что он все-таки похитил не меня, — хихикнула она. Прекрасно. Я полагала, что Селин съедает чувство вины, что я могла пострадать вместо нее, а она, оказывается, предпочла бы быть на моем месте. — Нет, я переживала за тебя, — попыталась оправдаться она. — И до того, как увидела тебя, думала, что этот рыжий немного псих. Но я теперь я понимаю, что все немного не так, как я предполагала. Он тебе не безразличен, это точно. Как и ты ему. — Селин… — Все, все. Мне пора, — она резко вскочила на ноги. — Я надеюсь, что ты быстро поправишься. Я пыталась как можно тщательнее вглядеться в Селин, в ее черты, в ее фигуру, чтобы запомнить больше деталей. Мне все еще было сложно убедиться в том, что я вижу ее в последний раз. Может быть через лет пять или десять нам все же удастся встретиться. Я уже оставляла своих друзей, когда переезжала из Измира. Но было невыносимо больно расставаться с последним человеком, с которым я была близка с детства, не считая семьи. — Спасибо, Селин. Ты очень хорошая подруга. Я надеюсь, что у тебя все сложится хорошо. Она улыбнулась почти той самой улыбкой, что напомнила мне о периоде в жизни, который, казалось, был где-то в параллельной вселенной. — Я тоже надеюсь, что у тебя все будет прекрасно. Ты этого заслуживаешь, — она поцеловала меня в щеку и добавила. — Я совсем забыла. Джихан попросил попрощаться за него. Попросил не держать на него зла, если что-то было не так. Я ничего не ответила, только едва заметно кивнула. С ее удаляющимися шагами уходили и все мои обиды на прошлое, если такие и оставались. Мне больше не нужен балласт, чтобы удерживать на земле, когда я была готова подняться ввысь. Я не могла перестать думать о том, что сделал Берк для меня за то время, пока я не могла сделать ничего. Спас мою жизнь. Обеспечил лечение. Отправил отца на дорогостоящую операцию. Умудрился втереться хоть в какое-то доверие к Огулджану. Привез Селин, что вообще находится за гранью невозможного. И при всем этом, я его до сих пор не видела и не слышала. Откуда это все взялось? Я могла понять, что, возможно, он чувствовал вину за повторное похищение. Очевидно, меня нельзя было оставить истекать кровью. Но почему он не ограничился обычным лечением. Это просто пуля в плече. Он сам… Я не сдержала смеха, когда осознала нелепость забавность ситуации. Берк отлично знает, что такое пуля в плече. Он знает, что с этим мог бы справится Дорук. Меня не нужно было везти в больницу. Берк вообще их не переносит. Тогда что я здесь делала? Может это Дорук настоял привезти меня сюда? Или расчет на то, что я смогу увидеться с Берком только после выписки? Черт, как же болела голова. Мысли и без того были хаотичными и расплывчатыми, а размышления усугубляли состояние. Нужен отдых. После Селин ко мне зашла медсестра, чтобы убедиться, что у меня все хорошо. Мне дали таблетку обезболивающего, которую я сразу выпила, но оно еще не подействовало. Зато вновь начинало клонить в сон. Сложно балансировать между болью и желанием уснуть, но в конце концов мои веки сами начали закрываться. Сквозь сон я начала чувствовать запах еды. Как раз подходило время ужина. Пахло чем-то мясным, но я не могла определить, что именно это было. Я услышала шаги медсестры, которая поставила поднос на столик, стоящий недалеко от кровати. Затем она вместо того, чтобы выйти из палаты, пододвинула стул к моей кровати и села рядом. Будут ставить капельницу? Вроде больше не должны. Легкое прикосновение к ладони заставило меня открыть глаза. — Наконец-то ты проснулась, сладкая. — Берк… — вырвалось моментально. Я тут же приподнялась и села на кровати. — Я думала, ты не придешь. — Было кое-что, с чем нужно было разобраться. Я немного опоздал, — он крепче схватил мою руку и большим пальцем поглаживал запястье. — Тебя успели достать с вопросами о твоем самочувствии? — Прошу, хотя бы ты не спрашивай. Мы одновременно засмеялись. Как я скучала по нему, по его смеху. Берк казался, на удивление, расслабленным. Как будто я все это время не лежала в больнице, а отдыхала на курорте. Я не знала, что и думать, ведь мне казалось, что он должен места себе не находить. — Я разговаривал с твоим врачом только что. Мне и без твоих слов все известно. Значит… — он в миг посерьезнел. — Ты не помнишь, что случилось? — Не все. Только фрагменты, — я откашлялась. — Я помню, как началась бойня. Было много крови. Меня держали. Потом я как-то оказалась у тебя, а через секунду рухнула на землю. В горле пересохло. Я бросила взгляд на поднос на столе и заметила стоящую на нем бутылку. Я немедля взяла ее, открыла крышку и сделала два небольших глотка. — Со временем ты вспомнишь, — дежурно произнес Берк, глядя куда-то в сторону. Кажется, в тот момент я начала замечать, что расслабленность была одной из его масок. Разумеется. Я могла забыть, как в меня стреляли, но я не забуду, как часто Берк любит прятать свои чувства под чем-то другим. Равнодушие. Холод. Жесткость. Хорошо, что в тот раз было кое-что помягче. Теперь я была уверена в том, о чем думал Берк, разглядывая безликие стены палаты. — Ты не виноват. Так получилось. Всего пять слов заставили маску треснуть, и я заметила чуть более глубокий, чем обычно, вдох и сжатую челюсть. — Нужно было раньше установить дополнительные камеры. И поставить более продвинутый жучок на твой телефон, чем то, что установил твой брат. А еще лучше — заставить тебя остаться у себя на ночь. — Огулджан поставил мне что-то на телефон? Почему он мне не сказал об этом, когда пришел? — А как ты думаешь, мы с ним скооперировались? Он пришел ко мне домой и угрожал снести там все, если я не отдам тебя. Это было похоже на него, хотя Огулджан должен был понимать, что не следовало так вести себя с Берком. Ох, кто бы говорил, Айбике. — Ты пытался уговорить меня остаться. Не сработало, — напомнила я. — Я просто не использовал все средства. Я мог бы привязать тебя к кровати. Или достать наручники, — беззаботно изложил Берк. — Ты шутишь. — Уверена? — ухмыльнулся он. — Я довольно изобретателен, когда дело касается тебя. Просто не успел все показать. Кровь в мгновение прихлынула к щекам, и я чувствовала, как горит мое лицо, когда я поняла, на что Берк намекает. — Ешь, пока не остыло, — он указал на поднос с едой. — Я не хочу. Меня тошнит, — соврала я. Берк молча встал и подошел к столу. Он взял тарелку с овощным салатом и вилку и всучил мне в руки. — Хотя бы это. Не уйду, пока не съешь всю порцию, — он вновь уселся на место, не отводя от меня взгляд. Я поджала губы, но все же начала есть, откинувшись на спинку кровати. Берк по-прежнему смотрел на меня. Это напрягало. В голове крутилось множество неотвеченных вопросов, и мне не терпелось задать их все. Но я не знала, даст ли Берк мне все ответы, и я решила начать с безобидного. — Ты можешь рассказать, что произошло после того, как я потеряла сознание? — Я почти сразу понес тебя к машине. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что тебе нужна помощь. Изначально Дорук предложил поехать домой, чтобы он смог извлечь пулю, но я велел ехать в больницу, — его голос едва заметно дергался. — Почему? — Дом находился далеко от нашего местоположения. Ты могла бы лишиться слишком большого количества крови. И я не был уверен, что Дорук точно справился бы с твоей пулей. — Но свою рану ты ему доверил, — проглотив наспех пережеванные огурцы, вставила я. — Тогда. — Это другое. Я привычен к таким вещам. К тому же, в твоем случае, пуля попала ближе к шее и застряла в теле, а не прошла навылет. Еще и со стороны спины, — спокойно пояснил Берк. Его слова имели смысл. И все же… — Ты не доверяешь больницам. Как ты… решился? — Я доверяю определенным людям. В определенной степени. В крайних случаях. Я задумчиво жевала овощи. Значит, все-таки, привезти меня сюда было идеей Берка. Потом он договорился об отъезде моих родителей, чтобы они не переживали за меня, и чтобы папу вылечили. Я все еще не могла однозначно отнестись к этому. Он знал, как для меня это важно. И он понимал, что если бы я была в сознании, я бы отказалась от такой помощи. Это слишком много. Но Берк не остановился — он привез мою подругу, чтобы мы смогли попрощаться и… Ох, Аллах. Разве можно влюбиться сильнее? — Спасибо, — произнесла я, когда поняла, что пауза затянулась. — За то, что привез тебя в больницу, когда ты истекала кровью? — усмехнувшись, спросил он. — Какие-то у тебя заниженные стандарты для благодарности. — Нет, не только. Возможно, в моих препаратах было что-то, что влияло на гормоны, потому что количество чувств, которое меня переполняло, было ошеломляющим. Еще немного, и слезы полились бы рекой. Я поспешила протереть глаза, поставив миску с салатом на колени. — Айбике? — Огулджан мне рассказал про операцию. И я говорила с Селин. Ты не можешь не знать, что она уже была здесь. И я не слепая, понимаю, что это за больница. Наверняка, мое нахождение здесь обходится тебе в бешеную сумму… — Мне плевать, — отрезал он. — Мне — нет. Ты не обязан отдавать все, что у тебя есть, знаешь? С первого момента, как Берк появился в палате, я чувствовала какую-то незримую границу между нами. Мы оба многое держали при себе и боялись делиться. Но в тот миг я почувствовала, что готова убрать барьер. Мне хотелось искренности, а не дежурных слов вежливости. Берк наклонился ко мне, забрал из рук миску с салатом и положил ее на тумбочку. Затем он взял мои руки в свои, оперевшись локтями на кровать. — Знаю. Но я буду отдавать еще больше, Айбике, — он внимательно смотрел в мои глаза. — А ты знаешь, как сильно я сходил с ума, когда ты пропала? Это были именно те слова, которые я хотела услышать от Берка все это время. Что он переживал за меня, что ему было не все равно. Не рассказы о своем спасении. Его чувства. Я не сдержалась и притянула его к себе за шею. Мне не хватало тепла его тела. — Тише, тебе нельзя напрягать руку. — Мне плевать. Он обнял меня за талию, и мне сразу стало спокойнее. Было так тепло и хорошо. — Зачем ты все это сделал? — спросила я, отстранившись. — Я мог бы сказать, что просто хотел тебя порадовать, но… — улыбаясь, произнес Берк. — Но? — Оно получилось само собой. Нужно было решать проблему с родителями, не заставив их переживать о тебе. Потом врач сказал, что было бы неплохо дать тебе больше положительных эмоций, и Огулджан вспомнил про твою подругу. Как ты жалела, что не смогла попрощаться должным образом, — объяснил он. Чем больше Берк давал ответов, тем больше возникало вопросов. Я не могла остановиться и перестать спрашивать. — Как ты наладил отношения с Огулджаном? До всего этого он ненавидел тебя, — я вспомнила наши с ним перепалки дома. — Я заметил, — кивнул Берк. — Мы не наладили отношения, просто появилось кое-что поважнее. Я понимаю, что он беспокоится за тебя. А он увидел, что беспокоится не только он. Я помнила, как переживала, что Огулджан не воспринимал наши отношения всерьез, и как не знала, как поменять его мнение о Берке. Что мне нужно было сделать, чтобы Огулджан увидел его так, как вижу я. А тут оно решилось само собой. Вообще все решилось. Берк все решил. — Я люблю тебя. Очень сильно, — выпалила я на одном дыхании. — Я знаю. Я приподнялась и недовольно посмотрела на Берка. — Ты не то должен был ответить, — с упреком произнесла я, скрещивая руки на груди. Он заливисто засмеялся, откинувшись назад, а мое притворное недовольство улетучилось. На самом деле Берку необязательно было говорить мне в ответ, что он тоже меня любит. Это было очевидно, как и то, что солнце встает по утрам и заходит по вечерам. Но мне хотелось немного подразнить его. — Хорошо, тогда как насчет… — Берк задумался, вновь приблизившись ко мне. — Выходи за меня. Смешок сорвался с моих губ. — Неплохо. Очень неплохо, — я не сдержала смеха. — Это забавно. — Я не шучу, Айбике, — его улыбка осталась на месте, но тон стал более твердым. Он говорил серьезно. Черт побери. Он не мог быть серьезным. Я недоуменно посмотрела на него, приподнимая брови. — Нет, — сказала я. — Значит твой ответ “нет”? — Нет, я имела в виду, что… — я закрыла лицо руками. — Пожалуйста, не шути так. Я почти поверила. — Почти поверила? Думаю, я смогу с этим справиться, — Берк что-то достал из внутреннего кармана своей куртки. Твою… Черт… Это было кольцо. Не может быть. — Знаешь, мне кажется, врач не одобрит то количество стресса, которое я перенесла за этот день, — проговорила я на одном дыхании, пытаясь не обращать внимание на колотившееся сердце. — Никакого стресса. Просто скажи да или нет. Ему легко было говорить. Я так и не могла понять, говорит ли он это по правде, или его шутка затянулась, а кольцо поддельное. Я даже не могла на него смотреть. — Ты не можешь делать мне предложение сейчас. Люди несколько лет встречаются… — Мне не нужны годы, чтобы понять, что ты — женщина, с которой я хочу провести всю жизнь, Айбике. Я не готов расставаться с тобой. Особенно после того, что произошло. И я не хочу больше приходить в дом, где нет тебя. Берк не шутил. Он говорил искренне. Черт побери, я не могла поверить, что мне делают предложение. Это по правде происходит со мной. — Мне нужно ответить “да”? — Желательно, — с усмешкой ответил Берк. Кажется, мой мозг уже отказал, раз я задавала такие глупые вопросы. — Мы в больнице. Я сижу в больничной пижаме с перевязанным плечом и… — Упрямая девчонка. Ты можешь просто сказать “да”?! — Да. Я согласна, Берк. Мне казалось, что это происходит не со мной. Не мне предлагают выйти замуж, не я отвечаю согласием. Ощущение холодного металла на пальце вернуло в реальность. Все происходит со мной. Я подняла взгляд со своей руки на Берка и ощутила, как его губы прижались к моим. Он целовал медленно, осторожно, словно боялся меня повредить. Я коснулась рукой его щеки и опустилась к шее, хватаясь сильнее. Когда я только вошла во вкус, Берк неожиданно отстранился. — Еще немного, и я уложу тебя прямо на этой койке. Тогда точно будет перебор со стрессом. Я засмеялась. — Сам виноват. Ты мог просто сказать, что любишь меня. Делать предложение было необязательно. — Обязательно. Я не хочу больше переживать за тебя, — он провел пальцами по моему предплечью. — Хочу, чтобы ты была рядом. — Я думала, что если буду рядом, то сделаю тебя слабым, — призналась я. По этой причине я когда-то его оставила. — Я тоже так думал. Это неправда. С тобой я чувствую себя сильнее. Я широко улыбнулась и взяла его руку в свою здоровую. — Любовь не знает середины: она или губит, или спасает, — произнесла я. — Ты дочитала “Отверженных”? — с удивлением спросил Берк. — Не думала, что ты сразу распознаешь цитату. Да, я дочитала роман совсем недавно. У них там все хорошо закончилось. Любовь их спасла. — Как и ты спасаешь меня, сладкая.