Мальчишка на год. Иллюзии правды

      Петербург встретил промозглым холодом и дождем со снегом. Никогда такого не было, и вот опять. Несмотря на ужасающий климат, Макс любил Питер больше родной Москвы. Было что-то загадочное в воздухе города на Неве, во дворе около Castle Rock у граффити с Горшеневым, в каждом из музыкантов вдоль Невского. Что-то, что захватывало дух и кололо кончики пальцев непреодолимым желанием взять в руки гитару и играть.       Сколько себя помнил — Макс всегда хотел связать свою жизнь с музыкой. Просматривая выступления Меркьюри, Металлики, Роллингов, Раммштайн он воображал себя рядом с ними на сцене, в руках у него новенький Гибсон, а внизу море восторженных девчонок. Когда в девятом классе в ответ на скандал, устроенный отцом по поводу оценок за экзамены, он сказал, что ему абсолютно не нужна вся эта чушь, потому что он собирается стать музыкантом, он впервые озвучил свою мечту родителям. Эффект получился что надо. Мать забегала с валерьянкой, отец хватил кулаком по столу так, что отвратительная солонка в виде пухлого ангелочка свалилась и наконец-то разбилась.       В их интеллигентной академической семье никогда, НИКОГДА не будет какого-то там рокера.       «Хоть бы фортепиано или скрипка», — вздыхала мать.       «Поигрался в музыканта со своей гитарой и хватит. Пойдешь в приличную профессию. Юристом например, врачом, научным сотрудником ко мне в институт. Или что, хочешь стать нищим? Будешь в переходе бренчать, прости господи! Кто у нас сейчас вообще нормальную музыку играет на этих ваших сумасшедших концертах? Какие-нибудь там Моргенштерны…» — вердикт отца был более определенным.       — Би-2, например. Земфира. Сплин. Много кто.       — Позор это, вот что это такое! А потом все кончают одинаково. Спиваются или от передоза дохнут! — отрезал старший Воронов.       Макс тогда замял тему. Он уже достаточно хорошо знал отца и знал, что рано или поздно это превратится в полномасштабную войну. Чтобы на время затушить вспыхнувший пожар, он подтянул учебу и окончил школу отличником. Призыв ему не грозил, а слепить в Фотошопе «корочку» юридической академии не составило труда. Только студента первого курса отец мог с ворчанием, но отпустить на какие-то там концерты.       «Благо за ум хоть взялся», — напутствовал он Макса, когда тот сказал, что сдал досрочно все работы и собирается поехать с друзьями на несколько концертов. Уточнять, что едет один, а заодно, что с сентября он не учится в юридической академии, а проводит время на репетиционной базе с приятелями, он не стал. Рано или поздно это и так вскроется, а там и ясно будет, что со всем этим делать.              В очередь на концерт он пришел за три часа до открытия дверей в клуб, чтобы попытаться оказаться в числе тех, кто займет первые ряды. Зимний Питер не пощадил. Когда Макс ввалился в тепло, он не чувствовал ног, рук и лица. Но дело того стоило — он умудрился втиснуться во второй ряд (первый по-джентльменски был отдан девушкам) чуть левее от места, где на сцене должен был стоять Ян. По сравнению с Ярославлем сцена и зал были просто огромными, и ни о какой камерности и речи не шло.       «Иллюзии правды» отыграли шоу с размахом. Тут уже были и снопы искр, и огромный экран с ярким визуалом, и явная игра группы на публику — парни дурачились, носились друг за другом по сцене, изображали какие-то танцы и черт знает что еще. Настя по полной отрывалась за своей установкой, артистично встряхивала алыми волосами, заигрывала с публикой и рисовалась в направленную на нее камеру оператора. Андрей каким-то образом заприметил Макса среди зрителей и приветственно вскинул кулак. Зато Ян явно не обращал на него внимания.       Весь концерт Макс практически не отрывал взгляд от вокалиста, сравнивая свое первое восприятие с видео, ярославский концерт и питерское шоу. Вокруг него бесновалась толпа, тянущая руки к мужчине в центре сцены. Максу никогда не приходило в голову всерьез оценивать мужиков на внешность, но здесь даже он не мог не понять, почему все девушки вокруг пребывают в таком экстазе.       Повторяющие черты фигуры кожаные брюки, черный жилет и белоснежная рубашка, из-под закатанных рукавов выглядывают татуировки, пальцы медленно, словно лаская, скользят вниз и вверх по микрофонной стойке. Грация и точность движений, в которых чувствуется что-то животное, властное, темное — он играл толпой как хотел — они повиновались любому его движению, а ему явно нравилось это обожание. Откинул со лба светлые волосы, обвел взглядом зал. Минуту назад он склонялся со сцены, ласково проводя пальцами по щеке и волосам потянувшейся к нему девушки, а через песню уже совершенно откровенно обнимал Андрея, полушутливо сзади обхватывая шею басиста, что-то шепча ему на ухо. Впрочем, Андрей и сам тянулся к Яну, откинул голову ему на плечо, касаясь виском виска… Зал взорвался криками восторга.       Настя, как и Макс, не отрывала глаз от вокалиста — краем глаза Макс подметил это и не смог сдержать улыбку. Да уж, где ему с ней знакомиться, в ее глазах есть такой соперник, какого Максу никогда не переплюнуть.       Под конец сета стояла акустическая песня. Вынесли гитару. «Дожди» Ян пел и играл в одиночестве. Зал замер, подняв включенные фонарики.       Макс смотрел как длинные, ловкие пальцы, перехваченные причудливыми кольцами, ласково перебирают струны. Он наконец понял, что больше всего в Новицком привлекали эмоции, которые отражались на его лице, когда тот пел. Отдаваясь своим песням настолько полно, искренне, самозабвенно, вкладывая в них всего себя и проживая эмоции каждой из них каждый раз на полную, пропуская через себя заново счастье и страх, боль и надежду, любовь и разлуку. Закушенная в проигрыше губа, прикрытые глаза, пульсирующая на виске вена — все эти мелочи складывались в что-то такое, от чего вкупе с проникающим вглубь души хриплым уже чуть сорванным голосом у Макса по спине пробежал холодок, сверкнул молнией в животе и рассыпался мурашками по рукам.       Вот каким он, Максим, хочет быть. Вот она его мечта. Жить музыкой так, как позволял себе мужчина на сцене. Слиться с нею, стать единым целым. Он сбился в своих мыслях, когда в отсвете софита заметил на щеке Новицкого мокрый след. В глазах Яна стояли слезы. Макс сглотнул.       Несколько мгновений после последнего прозвучавшего звука гитары стояла оглушительная тишина, а потом зал заревел втрое громче предыдущего. Ян поднял руку и ушел за кулисы. Туда же потянулись и остальные музыканты.       «Иллюзии правды» сорвали три биса, прежде чем вышли на поклон. Новицкий с улыбкой представил всех членов группы и поблагодарил их и зрителей за совершенно потрясающий завершающий концерт года. Андрей нашел Макса в толпе и заговорщически ему подмигнул, указывая глазами на выход.       Ждать пришлось долго, намного дольше, чем в Ярославле. Макс снова предельно замерз, шагая вдоль стены у черного выхода из клуба, где помимо него группу ожидало еще человек пятьдесят фанатов и черный минивэн.       Гитаристы вышли из дверей, попадая в руки ошалевших от восторга девушек, но Андрей, извиняясь, протолкнулся прямо к Максу.       — Здорово! Пришел-таки, — он пожал парню руку и присвистнул. — Замерз?       — Да п.дец как, если честно, — Макс решил не расшаркиваться с басистом, который несомненно приходился ему ровесником. — Круто вы отыграли!       — С Яном иначе никак.       — Они с Настей все еще отбиваются в клубе от фанаток? — Макс напустил на себя безразличный вид, пытаясь задать вопрос как бы между прочим, к слову.       — Да нет, конечно, они уже уехали в отель давно, — хмыкнул Андрей. Расхохотался, глядя на лицо Макса. — Расстроился? Знатно тебя Анастасия зацепила, вижу. Огонь-девчонка.       — Да ну вот еще выдумал, — Макс решил не уточнять, что расстроился он несколько по иному поводу. Шанс отдать флешку окончательно провалился. Андрею он не доверял, а сам Новицкий уже, оказывается, смылся.       — Ой ла-адно. Слушай. У нас в отеле сегодня будет афтепати — большая вечеринка. Как-никак последний концерт, скоро Новый год… Приглашаю.       — В смысле… ехать с вами в отель?       — Ну не прямо с нами, у нас в машине еще техники будут. На такси доедешь? Тут недалеко, на Мойке. Туда сейчас правда еще и половина всех, кто тут, поедет. В общем там в лобби или в баре найдемся. Мы приедем, вещи кинем по номерам и спустимся. По рукам?       Макс колебался всего несколько секунд. Его поезд уходил в Москву через полтора часа. Будут ли билеты на утренние Сапсаны, чтобы вернуться домой, как он обещал родителям, он и понятия не имел. Да и черт с ним.       — По рукам, — он отбил «пять» басисту, и того утянули девицы для совместного селфи, а Макс пошел к дороге, чтобы оттуда вызвать такси. Денег было в обрез. На что покупать утром билет на дорогущий Сапсан — вопрос интересный. Но на такси и пару бутылок пива хватит. Возможно только на одну — на отель музыканты не поскупились, и цены там наверняка просто космические.       В такси он списался с другом и занял пятерку на билет в Москву. Ехать и правда было недолго. Немного помялся у входа в отель — швейцар за вращающимися дверями глядел более чем неприветливо. Но в итоге ледяной ветер все же загнал его в лобби.       На удивление, швейцар ничего ему не сказал, когда Макс с деланной уверенностью прошел мимо него в сторону, где был указатель «Бар».       В пространстве, заставленном удобными диванчиками с низкими столиками, было малолюдно. Макс заказал у бармена бокал пива и заставил себя не съеживаться под недоумевающим оценивающе-презрительным взглядом.       Он почти заставил себя расслабиться и слиться с обстановкой, когда его хлопнули по плечу.        — Какие люди, — насмешливый голос сзади, как и позапрошлой ночью застал Макса врасплох.        — Привет…       Ян вопросительно приподнял бровь, усаживаясь рядом. Пока он подзывал бармена и заказывал двойной виски со льдом и «хоть что-нибудь из еды, пусть даже и эти идиотские орешки», Макс совершенно беззастенчиво таращился на мужчину, который в этот вечер открылся ему совершенно с другой стороны.        — На мне что, что-нибудь нарисовано? — совершенно неожиданно вдруг буркнул Новицкий.        — Нет! Я просто…        — Я просто чувствую себя как в зоопарке.        — Вы сегодня… восхитили своим выступлением.        — Выкай учителям в школе, — Ян улыбнулся, явно поддразнивая парня.        — Я в институте!        — Ну, слава богу, тогда можем и отдохнуть как взрослые, — музыкант отсалютовал Максу бокалом, делая приличный глоток. — И какими же судьбами ты тут сегодня оказался?        — Андрей пригласил…        — Вот оно что. Я оставил тебя охмурять свою барабанщицу, но в отель тебя приглашает мой басист?       Макс почувствовал, что неудержимо краснеет.        — А Анастасия сегодня уже, кстати, не выйдет.        — Я и не ради нее приехал!       Новицкий заинтересованно глянул на вконец смутившегося оппонента и не смог сдержать смех.        — Ну-ну. В итоге вы так познакомились с Андреем, что он тебя пригласил в Питер?       Макс понимал, что мужчине нравится дразнить его, но поддаваться ему он вовсе не собирался.        — У меня был билет и на питерский концерт тоже. Я рассказал ему об этом, он посоветовал мне подождать у черного входа в клуб, а уже там после концерта предложил приехать сюда. На афтепати.        — Преданный фанат? Ездишь из города в город.        — Я у «Иллюзий правды» знаю только несколько песен… И, не считая «Нашествия», это первый раз, когда я пришел на такие концерты.        — Чтобы спросить после шоу, можно ли отправить мне песни друга?        — Если честно… да. Ради этого. Но ваши… твои выступления позавчера и сегодня… впечатляют.        — Минуту назад было «восхищают». Так. И чем же, если не секрет? — Ян впервые пристально смотрел на Макса, изучая взглядом, казалось, каждую мелочь.       Неожиданно перед Максом снова промелькнула сцена, где Новицкий сзади обнял Андрея, шептал тому что-то в висок. Он облизнул пересохшие губы. Пытаться объяснить, чем именно, означало либо выставить себя посмешищем, либо, что едва ли не хуже — встать в глазах Новицкого в один ряд с пустоголовыми фанатками.       К счастью, от необходимости отвечать Макса избавила стайка девчонок, вошедших в бар. Увидев Яна, они столпились вокруг, а Макс незаметно взял свои бокал, рюкзак, пальто и переместился на самый дальний диван. Только там, отпив залпом половину бокала, он позволил себе выдохнуть. Тяжелый парфюм музыканта словно преследовал его, воскрешая в памяти множество деталей, подмеченных сегодня на шоу. Единственно правильным ответом на вопрос Яна было бы «всем».       Макс хмуро наблюдал, как девушки щебечут с вокалистом, досадуя, что ему опять не удалось нормально поговорить с Новицким. Нужно только собраться и сознаться, что друга он выдумал, а песни вот на этой флешке его собственные…       В этих размышлениях его и застали Андрей с остальными, со смехом и шутками утащив в эпицентр набирающей обороты вечеринки.       Алкоголь за счет группы лился рекой, градус напитков повышался, а приличий понижался. Девушки быстро перестали скрывать, за чем именно они приехали к группе и чего хотят. Хотя внешне все выглядело в рамках разумного, Макс, натренированный вписками, подмечал и случайно проникшие под воротник рубашки пальцы, и быстрые касания щеки к волосам и шее якобы в приступе хохота. Плавали, знаем.       Ян держался душевно, но одновременно и отстраненно. Он травил байки, сыпал остротами, отпускал комплименты, но на коленях у него никто не сидел и обниматься не лез. Максу со стороны было отлично видно, что мужчина мягко, вежливо, но непререкаемо держал дистанцию, и никто не пытался переступить за невидимую черту. Боятся, уважают, подчиняются…       Все, кроме Андрея и, Макс не сомневался, Насти, если бы она тут была. Басист частенько оказывался рядом с Новицким, обнимал вокалиста за плечи, поддразнивал, толкал, в шутку боролся с мужчиной. Про Макса он словно забыл, хотя бармен исправно приносил Воронову коктейли, поясняя, что это от группы, и тот, чувствуя себя потерянным, отводил глаза, не замечая, как басист постоянно исподтишка наблюдает за ним, и оба они не замечали, как за ними с холодным блеском в глазах наблюдал Ян.       Наконец, спустя, казалось, вечность, басист вспомнил и о Максе.        — Держи! — протянул Андрей очередной коктейль, плюхаясь рядом. — Скучаешь?        — Нет. Люблю наблюдать за людьми.       Оба парня посмотрели вслед клавишнику, который, приобняв, вел к лифту кокетливо хихикающую красотку.        — Не все то, чем кажется, — смутно буркнул басист, переводя взгляд в центр бара, где девушки завороженно слушали очередной рассказ Яна.        — М?        — Когда в итоге все расходятся по номерам, за закрытыми дверями все бывает иначе, чем на виду у людей.        — Очень интересно, но не до конца понятно, — Макс уже порядком опьянел от крепких коктейлей, усердно поставляемых за его столик.        — Не обращай внимания, — Андрей за плечи притянул его к себе, встряхивая. — Ты такими темпами уснешь скоро…        — Какое там, — Макс махнул рукой, одновременно испытывая стыд от того, что на виду у всех он сидит в обнимку с парнем, хотя вон Ян, когда Андрей болтался вокруг него, явно не видел в этом ничего предосудительного, и в то же время смутный интерес в свете того, что буквально недавно он видел на сцене и здесь в баре. И что, вопреки всей логике и здравому смыслу, не выглядело как-либо плохо… — Мне утром нужно быть в Москве.        — Ничего себе заявления. Ты из Москвы, выходит?        — Ну да.       — Неплохо ты за нами прокатился…       Их прервало вежливое покашливание где-то сверху и сбоку. Ян насмешливо смотрел на разом выпрямившихся парней.       — Мы, по-моему, не договорили, — подмигнул он Максу, который пожелал провалиться сквозь землю. — Выйдем, покурим?       При мысли о необходимости тащиться в ледяную питерскую ночь Макс мысленно застонал. Он хотел было сознаться, что не курит, и вообще Андрей прав — чертовски хочется спать, но взгляд Новицкого не спрашивал, а указывал немедленно встать, влезть в пальто и идти за мужчиной. Не подчиниться Макс и не подумал.       Ледяной ветер с Мойки несколько разогнал туман в голове. Рядом Ян щелкнул зажигалкой и с видимым наслаждением выпустил в ночь струйку дыма, даже не собираясь предлагать закурить и своему спутнику.       — Ну так чем же?       Макс поежился, но виски внутри подсказал ему быть менее осторожным.       — Слезы… ты плакал. Когда пел «Дожди».       — Да, — простой ответ озадачил смутившегося было парня.       — Ведь учат, что мужики не плачут. Отец все детство вдалбливал мне это в голову.       — Мне тоже. Но он живет своим умом, а я своим. Как, например, и футболисты, которые плачут на поле после финального свистка.       — Это было… сильно.       — По логике нужно сказать, что было слабо. Было слабостью.       — Нет! — Макс вгляделся в лицо вокалиста, освещенное теплым светом из лобби. — Это было… по-настоящему. Искренне. Всей душой.       Дуэль взглядов затягивалась. На короткую секунду Максу захотелось, чтобы как на концерте этот человек склонился к нему, шепча что-то в висок… Он вздрогнул и отпрянул, неуклюже пошатнувшись.       — О-ой, дела, — мужчина присвистнул, и в его тон вернулась насмешка. — Говорил же я этому поганцу не таскать тебе столько крепкого. Приехали.       — Порядок, но мне, пожалуй, действительно пора, — уходить не хотелось, но время близилось к двум ночи. — Да и Андрей прав — поспать и правда было бы неплохо.       — Где твой отель? Я слышал, ты тоже москвич.       — У меня билет на поезд…       Ян вопросительно поднял брови.       — Был… на полночный. Подремлю на вокзале до первого Сапсана пару часов.       — Прекрасный план. И главное надежный как швейцарские часы, — с этими словами Ян довольно бесцеремонно практически за шиворот ухватил Макса и потянул за собой обратно в лобби. — Жди здесь, боже мой, — с этими словами он быстро зашагал к бару.       Пока Макс мучительно медленно соображал, какого черта от него хотят, Новицкий вернулся с рюкзаком Макса на плече и подтолкнул его в сторону лифта.       — Ну куда…       — Поспишь у меня в номере, — сурово отрезал музыкант, щелкая кнопкой вызова. — Тебе в таком виде только на вокзале дрыхнуть. Проснуться потом без документов, денег и телефона.       От неожиданности Макс не нашелся, что ответить и не попытался протестовать. Пока лифт полз наверх, он вспомнил девушку, ушедшую вместе с клавишником, а потом слова Андрея о том, что в номерах все не так, как кажется. Мозг отчаянно сигнализировал бежать, куда глаза глядят, но тело беспрекословно позволило вести себя по длинному коридору и запихивать в просторный номер.       — Давай, раздевайся и иди в гостиную, — Ян махнул рукой в сторону открытой двери, за которой был виден стол, кухонный уголок и огромный диван перед занимающей полстены плазмой. Сам вокалист, как автоматически отметил Макс, уверенно отправился в спальню. Пару секунд парень смотрел на кусок огромной кровати, а потом максимально быстро ретировался в указанном ему направлении.       Глаза отчаянно слипались, и он, кажется, задремал, поэтому, когда мужчина уселся рядом с ним, едва ли не подпрыгнул на мягком сиденье.       Ян хмыкнул, глядя на неожиданного «гостя».       — На какой Сапсан ты собрался? — оказалось, что Новицкий уже открыл на телефоне сайт с покупкой билетов и тыкал им в сонного Макса. Пришлось собраться, вглядываясь в ужасающе нечеткий текст. Денег на удивление хватало даже на не самый ранний семичасовой.       — На семь.       — Ясно. Давай, ложись тут, вон тебе подушка и плед, — мужчина кивнул на принесенные из спальни вещи.       — И… все? — Макс поздно осознал, что он ляпнул вслух то, что подумал, причем и подумал-то плохо.       Ян от души расхохотался.       — А что еще ты ожидал? — он неожиданно посерьезнел и снова всмотрелся в лицо Макса. Как на улице. Почти как на концерте с той девушкой и Андреем…       Макс замер, сам не понимая, чего он больше хочет. Это дурацкое чувство уже было знакомо ему по школьной дискотеке, где он пытался поцеловать девчонку из параллели, но все вышло так непонятно и скомкано, что он так ничего толком и не почувствовал. Но вот сейчас…       — Дрыхнешь на ходу, — хмыкнул Ян. — Мальчишка… Спи, — с этими словами мужчина поднялся и вышел, тихонько закрыв за собой дверь.       Макс с минуту смотрел ему вслед, а потом рухнул носом в маняще мягкую подушку и провалился в сон.       Ему показалось, что прошло не более, чем пять минут, когда он почувствовал, что его трясут за плечо. С трудом разлепив глаза он не сразу сообразил, где он и что случилось, а потом сфокусировался в полумраке на фигуре музыканта.       — Без двадцати шесть, — хмуро сообщил Ян, — как раз успеешь на вокзал и купить билет.       — О…       Содержательный диалог не клеился. Туман в голове окончательно прояснился, но спать хотелось настолько сильно, что Макс ограничился неопределенным мычанием. Обнаружив, что так и уснул полностью одетым, он подобрал рюкзак и поплелся к выходу из номера. Было стыдно и чертовски неловко. Пока он натягивал ботинки, вокалист, скрестив на груди руки, наблюдал за ним с тяжелыми вздохами.       — Ну, удачи, — Ян с трудом подавил зевок и потер глаза, когда гость наконец-таки обулся и влез в пальто. — Хорошего пути и вот это все там.       Макс кивнул и открыл дверь.       — Напомни другу, что он может скинуть музыку, — сообщил Новицкий ему в спину. — Написать мне, если захочет.       — Спасибо, — это слово единственное из многих других идеально подходило по контексту. Хотя сказать ему хотелось многое. И еще, но понял Макс это только потом, когда дверь номера захлопнулась за ним — ему не хотелось уходить.