Забытое имя

Тихий плеск воды да предзакатное зарево. Пепелище, оставшееся после обряда и растерянные путники. Погода стала слишком тихой, но то было затишье перед бурей, не иначе. Иван посмотрел на девушку, что была им единственной спутницей и ведала, как он думал, поболее многих. Он видел, как она подчас ритуала безжизненно на видение уставилась да под нос себе что-то шептала, но подойти он не осмелился. Норовом девица совсем не кротка —могло ему и в нос прилететь, и в живот. — Марья? — позвал царевну Иван спустя время, аккуратно руки её коснулся, заглянул в лицо. Она отпрянула, глаза её, до того стеклянными бывшие, обрели естественный блеск. Она будто саму смерть увидела — как стояла, так и застыла без всяких на то причин. Голос царевича был насторожен, но мягок. Он пёкся о ней, но с чего бы? Она медленно, словно бы заколдованная, перевела взгляд от растаявшего ворона на царевича. — Чего-то быть не может? — спросил он, мигом помрачнев, но всё не сводил пытливых очей с Марьи. — Батюшки, да на тебе лица нет! Что сталось? — Я знаю, кто отца твоего похитил, — твёрдо произнесла она, стараясь избегать взоров всех спутников. По спине пробежали мурашки, разнося по всему телу липкий страх. Она еле заметно задрожала, но пыталась в руках себя сдержать. "Глупая, не пристало тебе, дочери самого Володыки Морского, страшиться лишь от мысли о Кощее! Ещё и перед этими недотёпами трусихой заделаться!" Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Прикрыла глаза и ненадолго сосредоточила все свои мысли на мирных перекатах волн рядом. — Кощей Бессмертный, — зычно и чётко проговорила она, но вдруг столкнулась с насмешливыми и непонимающими взглядами окружающих. — Чего ещё? — спросила она, глядя на всех исподлобья. Она прямо-таки излучала недовольствие собственное, когда смекнула, что ей не верят. — Кощей Бессмертный? — переспросил Иван-Царевич и поморщился. Он заставил перешёптывающихся витязей умолкнуть и снова вопрошал царевну. — Да как же такое возможно? Сгинул ведь он, гад проклятый! Давно сгинул, — Марья скрестила руки на груди и издевательски молчала. Слушала царевича да не слышала, оттого что не хотела. — Правда ль? — протянула она безо всяческого интереса. Ей наскучили люди своим бесконечно глупым неверием и противлением. Мало им недоверия той, кто ты пытается помочь, так теперь и вовсе за врушку принимают, если не за блаженную. — Мёртв! Как есть мёртв! — причитал Сокол, подобравшийся поближе к царевне да царевичу. — Беда нам, коли ты не врёшь. — О нём не слышали так давно, что этих времён и не упомнить, — заключил царевич. — Не ошиблась ли ты, девица морская? — Не мёртв он, — скорбным и отчуждённым сделался её взор, а голос — хладным и сдержанным. Дерзновением теперь было любое воспоминание о некогда человеке, некогда любимом, а ныне одиноком, бессмертном да безжалостном. — Заточён лишь в собственном замке на острове Буян, — хмурым взглядом смерила царевна Сокола Ясного. Тот понуро опустил голову,словно бы сожалея о сомнениях в правдивости девушки. — Не убить его никому из вас — смерть его надёжно спрятана, — она усмехнулась и обняла себя руками, чтобы как можно сильнее защитить себя и от воспоминаний болезненных, и от вопросов непрошенных. — Не понимаю! — возмутился Иван, всплеснув руками. — Всё одно не понимаю, — "Куда ж тебе, недоверчивый царевич! Не знала бы — вовек бы не поверила!" — Коль заточён он, как отца моего похитить сумел? — Марья покачала головой и уже точно решила, что выяснит всё. — Знала бы я сама, — произнесла она и начала взад-вперёд по берегу вышагивать. Ветер играл с её длинными чёрными волосами, путая их и развевая, а на ресницах девицы застыли непролитые слёзы. — Стало быть, как-то выбраться он сумел, отыскал лазейку или сам её придумал. — Что теперь делать надобно? — вмешался молчаливый сокол. Все затихли, ожидая ответа царевного, да та не торопилась. Решиться не могла, сомневалася. — Дайте минутку, — кинула она и стремительно — всего за два-три шага, — погрузилась под воду. — Что это она делает? — изумился кто-то из вояк, всматриваясь в здешние воды. — Неужто сбежать вздумала? — Это ты брось! — грозно крикнул Егор. — Не тебе в дела межмирные соваться, не тебе властителей судить. — Прав ты, Егор, — Иван улыбнулся. — Мудрость и сила — то, что ведёт тебя по жизни, оттого ты мною столь уважаем, — царевич отвесил шутливый поклон ратнику и тот хохотнул. — Думаю, она родную стихию спрашивает, — решил Сокол и подошёл поближе к водной кромке. — Всем нам землица родная сил даёт, верно, ей — вода, — муж улыбнулся, коснулся воды, зачерпнул немного в ладонь да умыл лицо, словно бы это могло трезвости ума ему придать. Прошло поболей получаса, все уже устроились на берегу, чтобы отдохнуть, пока они царевну дождутся да волю её почуют. Царевич да Сокол настороже остались, а всех спутников отдыхать направили. Кто-то спать завалился, кто-то едой занялся, кто-то за лошадьми ухаживал — все были при деле. Да только вода была поразительно спокойная. Слабые волны бегали по зеркальной глади в вечерней полутемени, вода была нетревожимой и тихой. Поразительно тихой. — На твою думу, что там сталось? — спросил Иван, в очередной раз пытался разглядеть что-то в мутноватой воде, но всё снова безуспешно. Сокол пожал плечами, продолжая молчаливо вышагивать вокруг. — Меня более тревожит Ольга. Что ж будет, коли мне не суждено воротиться будет? — он закручинился, уткнулся взором в землю. Он крепко задумался, и, наконец-то, остановился, прекратив мельтешить пред взором Ивана. Губы царевича тронула полуулыбка — он был рад тёплым отношениям сестры и её мужа. Он подошёл к соколу и по-дружески похлопал его по плечу. — Брось, друг мой, вернёшься, ещё и царя-батюшку воротить поможешь, — он поднял голову и посмотрел на светловолосого царевича недоверчиво. — Неужто ты в слове моём сомневаться вздумал?! — обиделся тот. — В себе бы такую уверенность отыскать, которой твои речи полнятся. Вдруг в воде что-то замелькало и на берег вышла Марья. Она выглядела опечаленной и озадаченной. Иван и Сокол отвлеклись на разговор и не заметили её появления. К тому же, она выбралась чуть поодаль, явно стараясь быть незаметной. "Они будут обузой для меня" — рассудила она весьма здраво. "Лучше пойду так" — она аккуратно, прячась за скоплением камней, прошла мимо молодцев, а потом дальше, более не скрываясь, мерным шагом. Она поняла, что за ней нет погони и расслабилась. В тот момент и углядел её силуэт, удаляющийся в ночную тьму, Сокол. — Марья! — окликнул он девицу, оборвав Ивана на полуслове. Она остановилась, дожидаясь этих двоих. Она поняла, что мужики — упрямые и отважные витязи, — не дадут ей одной в путь-дорогу отправиться, подсобят ей в нелёгком деле. — Куда же ты? Неужто ты?! — Послушайте, мне не до вас сейчас, — лениво ответила она подоспевшим молодцам. — Вы только обузой-то будете. И так еле тянетесь, кони от жары да труда тяжкого не выдерживают, а тут — дорога через болота-топи Хозяина Вод, через Лес Тёмный да Дремучий да в саму Нави лежит. Хватит ли отваги вашей на такой страх? Сумеете ли вы саму смерть обыграть да с Ягой чаи распивать? — Попытаемся, — невесело молвил Иван. — Стало быть, прямо теперь в путь? — Болей ни минуты нельзя медлить.