Среди разбитых переулков

Этот день для Сигмы Воскресенского начался далеко не так, как обычно. Во-первых, проснулся он с хорошим настроением, что было необычайной редкостью для него. А во-вторых…это был первый день, когда он по-настоящему захотел пойти в школу. Он был готов собраться настолько быстро, насколько это представлялось возможным, разбросав лежащие вещи, которые завсегда были приведены к превосходному порядку, и ни в коем случае не нарушали его. А еще смеяться-смеяться-смеяться до хрипоты и присущей боли в животе. Он был уверен, что сегодня его жизнь сильно изменится, и изменится она к лучшему. Сигма закрыл глаза и тяжело выдохнул. Нет, ему нельзя так радоваться. А то разочарование, в случае чего, достигнет апогея. Да и родители не должны были видеть его радости, поскольку это было чуть ли не первое правило в их доме - смех всячески порицался, иногда доходило даже до наказания. Абсурд? Безусловно. Но подобное давно вошло в привычку, так что уже и не так сильно возмущало. Он надел школьную одежду: черные штаны, водолазка, поверх которой рубашка и школьная жилетка; медленно расчесал волосы, окрашенные наполовину в белый цвет, наполовину в светло-сиреневый, желая немного продлить миг уединения перед тем, как выйти из комнаты на семейный завтрак; надел привычную клипсу в виде вишни, выполненную искусным мастером из переливающегося на свету стекла на левое ухо, и направился в столовую. Можно подумать, что подобное украшение сильно выделялось на строгом образе Сигмы, но из-за приглушенных цветов и изысканной, вытянутой формы, клипса смотрелась аккуратно и не привлекала к себе особого внимания. – Отец, матушка, доброе утро, – он в привычном приветствии наклонил голову, после чего ровным шагом дошел до своего места и сел. Стол, за которым они втроем всегда ели, был небольшим, но почему-то именно в моменты приема пищи Сигма сильнее всего понимал, насколько они далеки друг от друга. Когда-то это расстраивало и доводило до истерик, а сейчас...Он на мгновение прикрыл глаза, подавляя привычный в обществе родителей дискомфорт. Сейчас он почти смирился с этим. – Сигма, – начала его мать. В ее голосе проскальзывала брезгливость, – убери локти со стола. Я устала тебе напоминать об этом. – Да, матушка. Извини, – ровным голосом ответил Сигма, садясь нормально. Прекрасное настроение немного поутихло. – Сын, – холодно обратился к нему отец, – школа, в которую мы тебя отправляем, немного отличается от предыдущей. Но, несмотря на это, – он выдержал легкую театральную паузу, – постарайся не опозорить нас своим поведением, раз уж своим внешним видом уже опозорил. О! А вот и привычный комментарий по поводу его волос и клипсы. Кажется, ни одно семейное застолье никогда не сможет обойтись без указки на его внешний вид и насмешек со стороны родителей. Годы идут - ни черта не меняется. Сигма едва сдержал горькую ухмылку. Не здесь! Здесь он должен быть безэмоциональной куклой, которую так хотят видеть в нем его родители. – Я вас не подведу, – Сигма мысленно улыбнулся. О нет! Как раз он сделает все возможное, чтобы их подвести. Его отец неодобрительно нахмурился, не особо поверив сыну, а мать презрительно фыркнула, придерживаясь тех же мыслей. Он снова почувствовал себя маленьким ребенком, загнанным в угол недовольными родителями. Он моргнул, и наваждение прошло. Доев завтрак, приготовленный, кажется, одним из лучших нанятых родителями шеф-поваров, он встал, тихо задвинул за собой стул, постаравшись сделать это идеально. – Я пойду. До вечера, отец, матушка, – он снова вежливо наклонил голову и вышел из столовой. Облегченно выдохнув, он чуть сгорбил плечи и пошел к выходу из квартиры. Идя по улице к новой школе, он все думал, как ему поступить. С одной стороны, можно вести себя, как и в предыдущей школе: закрыто, нелюдимо, строя из себя идеальную статую без всяких огрехов. И ему отчаянно хотелось поступить именно так: маленький ребенок внутри него так и хотел, чтобы родителям было, чем гордиться. Но с другой… Ему шестнадцать лет, а у него ни разу в жизни не было друзей. Он ни разу в жизни не любил. И не то, чтобы хотел, но… читая романтические книги, личные блоги сверстников, видя их жизнь, наполненную эмоциями, чувствами, на их фоне он чувствовал себя неполноценным. Он… как будто бы был не человеком, а роботом, который не умеет чувствовать. Поняв в какой-то момент, что из-за этих мыслей руки начали дрожать (приступы тревоги в последнее время случались у него все чаще), он решил не думать об этом. Пусть все будет так, как получится. Без четкого проработанного плана, без заранее приготовленных слов и эмоций. Ведь именно так делают обычные люди, верно? “Но что, если я ошибусь?.. Оступлюсь, опозорюсь? Кто тогда спасет меня от родителей? А кто... – он сглотнул, – от себя самого?” Так! С тяжелыми мыслями, камнем оседающими в груди, пора заканчивать. Чем меньше себя накрутит, тем меньше вероятность опозориться. Сигма глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь отвлечься на стихотворение, выученное недавно. – От страха, от страха сгорела рубаха*, – начал шептать он, теребя лямку рюкзака. На другой стороне улицы раздавались крики. В пяти метрах от него шла женщина с ребенком. По дороге пронеслась желтая машина такси… – Тц, – раздраженно выдохнул Сигма. Он снова не может сосредоточиться. Даже на любимой литературе! Кажется, дело гиблое. Он достал из рюкзака наушники и телефон, в надежде, что хотя бы музыка ему поможет. Но, полистав немного свой плейлист, он убрал все обратно. С такой музыкой только на похороны идти! Наконец впереди показалась школа, перед которой толпились дети. Волнение Сигмы тут же возросло в два раза. Люди… Много людей… Сегодня же первое сентября! Что он вообще ожидал здесь увидеть?.. Неужто пустой школьный двор? Ага, еще чего! Когда он подходил к школе, его внимание привлек какой-то парень в черно-белом нелепом костюме и с абсолютно белыми волосами. Внешний вид паренька очень и очень привлекал к себе внимание. Часто ли встретишь подобно ему выряженных людей на улице? Точно не у нас. Отбросив мысли о странном парне, он сжал на секунду кулаки, и, выпрямившись, вошел прямо в толпу. Пробираясь через людей, то и дело задевая кого-то из них и уже устав извиняться, он наконец нашел своего классного руководителя, молодого человека с рыжевато-красными волосами и доброй улыбкой. Вокруг него стояли, видимо, его новые одноклассники, и Сигма старательно всматривался в их лица, стараясь запомнить их. Он нередко пытался так справиться с тревожностью, и это даже действительно помогало, хоть и совсем чуть-чуть. - …Нет, Осаму, ты представляешь! - Сигма вздрогнул от громкого голоса прямо у него за спиной и обернулся. Он с удивлением увидел там беловолосого парня и, видимо, Осаму, который был… весь в бинтах. Сигму в старой школе оставляли после уроков из-за волос по плечи, а эти выглядят как полнейшие фрики, и им никто ничего не собирается говорить! Он обернулся на учителя Оду Сакуноске, который преподавал физику: тот лишь закатил глаза и продолжил рассматривать толпу. – Коленька, мы обязаны будем повторить это в новом году! – Осаму повернулся к их классному руководителю, видимо, наконец заметив его: – Доброе утро, учитель Одасаку! Беловолосый - Коля, если верить словам его товарища, - только приветственно помахал рукой. Стоп! Учитель Одасаку? Почему Осаму его так назвал? Сигме тоже стоит так обращаться к учителю? Или… – Добрым оно было до того, как я увидел вас, – хмыкнул учитель, – потому что теперь мне придется каждую секунду наблюдать за вами, чтобы вы чего-нибудь не натворили. – Верно мыслите, – захихикал Коля. – Ой! – он внезапно обернулся к Сигме, отчего тот, с увлечением слушавший их разговор, резко вздрогнул, – Дазай, смотри, да у нас новенький! Николай Гоголь, главный клоун всея Руси, приятно познакомиться! – представился он, протянув руку. Сигма завис секунд на пять, рассматривая его ладонь, не особо осознавая, что ее нужно пожать, после чего все-таки сделал это, внутренне сгорая от стыда. Его первое знакомство! А он уже повел себя, как кретин! Хотя у него есть оправдание: впервые ему предлагают нормально познакомиться, без церемоний, не смотря на него, как на безупречное чудо, украшающее его маменьку. Взгляд Коли выглядел даже…заинтересованно. – Вигма Соскресенский, – пролепетал он, после чего, слегка тряхнув головой, исправился, – ой, т-то есть, Сигма Воскресенский. Приятно познакомиться… – Дазай Осаму, – представился второй, – клоун номер два и вор женских сердец, – он картинно поклонился, и кажется, подмигнул…? – Приятно познакомиться, – снова пробормотал Сигма, чувствуя себя невероятно неловко. Все произошло так неожиданно и быстро, что он совершенно не успел надеть маску сноба. И, с одной стороны, это, наверно, было неплохо, но с другой… перед незнакомыми людьми вне образа он ощущал себя чуть ли не голым. Он очень пожалел, что решил пустить ситуацию на самотек и не подготовился вести себя так, как обычно вел себя на людях. Настоящий он…слишком жалкий и ничтожный. – Это откуда ты к нам такой богатый? – чуть наклонив голову, беззаботно спросил Коля. – Как ты… – пролепетал Сигма. Всегда, когда он хотел познакомиться с простыми людьми, они сразу холодели, узнав о его обеспеченности. Или еще хуже - пытались втереться в доверие только из-за денег его семьи. – Дорогая, очень качественная одежда, обувь дорогой марки, навороченная сумка, золотое кольцо на руке, – с ухмылкой ответил за Колю Осаму. – Ну… – Сигма растерялся еще больше. Этот парень, Дазай… как будто бы настораживал. Впрочем, это, скорее, его паранойя. Ему просто непривычно знакомиться, так что вполне можно оправдать настороженность к каждому столбу… – Он же назвал свою фамилию, – послышался за его спиной безэмоциональный, как будто бы скучающий голос. – Феденька! – просиял Гоголь и кинулся к подошедшему. Сигма обернулся к этим двоим и с удивлением заметил, что этот мрачный, грозный и нелюдимый на вид парень не сделал ровно ничего, когда на него налетел Коля и сжал в объятиях, чуть ли не вешаясь всем телом. Он только лишь легко приобнял его в ответ. Странные они все здесь… – Фамилию? Хм, Воскресенский… да, что-то знакомое, – задумался Коля. Сигма сжался. И зачем только этот Федя обратил внимание на его фамилию? Интересно, еще не поздно назваться однофамильцем? Ох!.. Сейчас вся их искренность точно пропадет. Все, кто узнавал его фамилию, сразу переходили на подчеркнуто вежливое общение, не желая произнести что-то не то в присутствии сына таких влиятельных людей. И Сигма их всех, конечно, понимал: мало кому хочется лишних проблем, но это всегда жутко бесило. – Владельцы большого предприятия, – уточнил Дазай, – элита города, между прочим. – Ого! Как круто! – Коля подбежал к нему схватив собственными руками ладони нового знакомого, а уже расстроенный, было, Сигма резко поднял на него свой взгляд, - а что ты делаешь здесь, среди простых людей? – Я…я – Он вновь растерялся. Действительно, зачем родители отправили его сюда? Хотели наказать? Или…Ему вдруг очень захотелось накинуть привычную маску. С ней проще. Если этим людям все равно предстоит отвернуться от него, какая разница, случится это немного позже или прямо сейчас? – «Даже самым богатым стоит обращать внимание на простых людей и их жизнь, так как именно эти люди дают им возможность быть там, где они есть,» –выдал он то, что, кажется, говорила мать на какой-то из встреч с партнерами. – Пфф, мы же не на каком-то балу, ты что, расслабься, – рассмеялся Коля. Дазай же смотрел с легкой ухмылкой, а Федя выглядел все так же. Они… действительно не понимают? Почему…почему они ведут себя с ним, как с равным? Сигма напрягся еще больше. Руки тряслись уже слишком очевидно, а сам он застыл на месте. Они, все трое, такие странные и, очевидно, свои в этом месте. По какой причине они считали его таким же, вписывающимся в простоту этого места, в окружение самых обычных людей?.. – Хо…хорошо, – Сигма слегка улыбнулся. Они… принимают его таким, какой он есть. Такое случилось впервые за всю его жизнь…Маска выгравированного до идеала «сынка богачей» сама собой ушла, он даже не заметил этого, во все глаза глядя на эту тройку… да, определенно, друзей. – Ты милашка, – хихикнул Коля так, как будто это было высшей похвалой, после чего повернулся к Осаму и Феде и начал что-то шептать им. Кажется, они даже не заметили, что именно сделали. Они просто направили на него свой свет, как будто, так и нужно, как будто, он заслуживает этого. Почему? Сигма сделал глубокий вдох и выдох. Возможно, они просто слишком чудные. Вон, другие одноклассники как-то странно на него поглядывают и общаться с ним не спешат. Как и должно быть. Уйдя в свои мысли, Сигма не сразу заметил, что, учитель Одасаку уже повел их в школу, и он поспешил нагнать одноклассников. Его новый класс оказался светлым и просторным, но в глаза тут же бросились обшарпанные парты, надписи на стульях, стены с осыпавшейся в некоторых местах штукатуркой и то, что никто этому не удивился. Все вокруг разговаривали друг с другом, постепенно рассаживаясь за парты, не обращая на все эти несовершенства ни малейшего внимания. Сигма чуть скривился, не понимая, как вообще можно воспринимать такое как должное и, быстро осмотрев класс, заметил свободное место рядом с Колей. Отметил, что Федя и Дазай сели рядом друг с другом за парту перед Колей. “Может...? – он с сомнением посмотрел на пустой стул, решая, надо ему это или нет и решил подождать, когда все займут места. Рядом с Колей никто не садился (что было странно, ему казалось, что у такого открытого и светлого человека должно быть много друзей), и, судя по всему, это было единственным свободным местом. – Ну, выбора, кажется, нет, – решил он, проходя к этому месту.” Все, наконец-то, заняли свои места, и Сигма понял, что был не прав. Осталось еще одно свободное место, рядом с неизвестной ему девушкой, но, пожалуй, он был даже рад, что сел с кем-то, хоть чуть-чуть уже знакомым ему. Учитель завел речь о новом учебном годе. Сигма слушал его вполуха, пытаясь понять, зачем Коля так пристально его разглядывает. Закрыл глаза, сделал глубокий вдох и выдох, открыл глаза. Коля все еще пялился на него. Тревожность уходить не спешила, а классный руководитель что-то говорил про оценки. Сигму, вопреки ожиданиям, представлять классу не спешили, и, хотя это была радостная для него новость, он такого решения не понимал. “Хотя, – подумал он, – может в таких школах это принято.” Взгляд Коли уже начинал раздражать. Сигма, видя, что учитель не обращает на него внимания, тихо достал тетрадь и на краю листа написал соседу по парте записку. “Тебе что-то нужно?” – гласила она. Коля прочитал, улыбнулся еще шире, и быстро начеркал ответ. “Нет, ты просто очень красивый,” – прочитал Сигма и залился краской. Его только что назвали красивым? Да, он был красивым и тратил на это достаточно времени, но почему… Он даже не мог сформулировать свой вопрос, окончательно запутавшись и смутившись. Ему сделали комплимент? А… а как ему на это реагировать? Ему иногда делали комплименты деловые партнеры родителей. Короткий официальный ответ “благодарю” и взаимный комплимент,-вот привычный ответ. Но это было неким ритуалом вежливости и крайне редко было всерьез, а тут… Окончательно растерявшись, он посмотрел на Колю, которого ситуация, кажется, невероятно забавляла. Может, это тоже какой-то ритуал среди простых людей? Почему-то вариант, что ему действительно сделали комплимент, был слишком смущающим. В итоге он ответил “спасибо” и обратил свое внимание на учителя Одасаку, надеясь поскорее забыть об этой ситуации. Слишком внимательный взгляд голубых глаз никуда не исчез. – Также спешу напомнить некоторым особо инициативным, что любые нарушения школьного порядка караются плохими оценками и уборкой территории школы, – в какой-то момент Сигме показалось, что учитель Одасаку смотрит на него, но потом он понял, что взгляд его направлен на Колю, Федю и Осаму. Неужели он намекал, что эта троица часто замешана в нарушениях школьных правил? Сигме показалось это странным, ведь Осаму и Коля до сих пор ничего умопомрачительного не сделали, а Федя вовсе не походил на нарушителя. Классный руководитель что-то говорил, но Сигма уже не слушал, уйдя в собственные мысли. Коля все также продолжал смотреть на него. «Своим навязчивым вниманием Нарушили вы мой покой. Хорошо, что оказалась Бита под рукой*, – невольно вспомнил Сигма и улыбнулся. Биты-то у него с собой не имелось, да даже если бы и была… но надо что-то с этим делать. Только что? – в открытую сказать, что мне некомфортно? Совсем не вариант, – он поморщился, – за кого он меня примет? Свыкнуться и не обращать внимание вовсе? – этот вариант ему понравился уже больше, однако совершенно не решал проблемы». Сигма глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь сосредоточиться на словах учителя. Тот говорил что-то насчет правил поведения в столовой, чем крайне удивил Сигму. Они десятый класс, это ведь до боли очевидно? В его старой школе об этом не упоминали уже с пятого класса. Он обернулся к Коле с немым вопросом, но тот, заметно пыхтя и высунув язык, писал что-то на маленьком, вырванном из тетради листке, а после передал его сидящим перед ними Феде и Осаму. Последний, прочитав, удивленно захихикал, обернувшись на них, и прошелся внимательным взглядом по Сигме, от которого тот вздрогнул. После сего действия он что-то шепнул своему соседу Федору и кивнул Коле. Сигма с замешательством наблюдал, как Коля что-то пишет на новом листе бумаги и передает ему. Застыв на несколько мгновений, Сигма все же взял листок и прочитал: “Мы в субботу планируем отметить начало мучебного года. Хочешь с нами? ;)” Сигма хорошенько проморгался. Спустя какое-то время, все еще пребывая в некотором шоке от прочитанного, он вновь с глазами в пять копеек пробежался по написанному, после чего в непонимании уставился на Колю. Почему…? Зачем его приглашают? Он же им никто. Их компания, похоже, уже давно сформировалась, так зачем он им? Если быть точнее, Коле, потому что это была его идея. Поняв, что от него все еще ждут ответа, он еще раз перечитал записку, осознавая, что понял все правильно, и задумался над ответом. Во-первых, в том, что родители отпустят его на подобное «мероприятие», он сильно сомневался, хотя всегда можно будет соврать, сказав, что он идет в библиотеку. Во-вторых, субботу он себе уже давно распланировал, пусть и ничего срочного в этот день делать не надо. В-третьих…он по привычке искал причину отказаться и совершенно их не находил. Но ведь не может он просто взять и прийти! Он же банально будет лишним, да и вообще…Что «вообще» Сигма и сам себе объяснить не мог. Как и согласиться. Только он собрался написать преувеличенно вежливый отказ, как вдруг Коля подкинул ему новый листик. «Если откажешься, я расстроюсь :((» - гласил он, и Сигма совсем растерялся. Что это вообще такое? Что за детское поведение…? Почему-то написать отказ стало труднее, но Сигма собрался и написал. Но неожиданно для себя обнаружил совершенно не понятное ему, похожее на бесовские козни: «Я не против», выведенное его почерком. И только он хотел зачеркнуть и все же написать то, что хотел написать, как Коля заглянул ему за плечо и, счастливо улыбнувшись, кинул ему бумажку, на которой был написан адрес и время. – Коля, хватит отвлекать Сигму, – строго наказал учитель, посмотрев на них. – Так точно! - отсалютовал Коля, ни капли не раскаиваясь. Все уроки в этот день прошли без происшествий, если не считать того, что Коля продолжал в открытую пялиться на него. Из учителей запомнился лишь выглядящий совсем «задолбанным» уже в первый день учебы учитель истории Говард Лавкрафт, названный, видимо, в честь одного из любимых писателей Сигмы. Внимание также привлек тот факт, что учителей здесь, похоже, не принято слушать, так как все отвлекались. Некоторые на беседы друг с другом, кто-то что-то тихо жевал, кто-то просто пребывал в прострации, и лишь паре человек, помимо него, действительно было какое-то дело до слов учителей. И Сигма поражался тому, как его новые одноклассники могли за считанные секунды сосредоточиться на уроке и действительно ответить на внезапно заданный вопрос. А когда уроки были закончены, Сигма остался, чтобы задать пару вопросов классному руководителю, после чего бродил по школе, запоминая расположение кабинетов. Сигма расслабленно шёл по пустому коридору. Он наконец-то разобрался со всеми делами и мог со спокойной душой идти домой. Идти домой... Мысли тут же стали грустнее. Здесь, в этой странной школе, он, наверное, впервые за всю жизнь почувствовал себя... самим собой. Да, ему не было здесь комфортно. Да, он не мог полностью расслабиться, но отчего-то за такой короткий период времени это место стало ему гораздо приятнее родного дома, в котором ему приходится быть правильным и идеальным. Вдруг чей-то голос резко прервал его мысли. Сигма прислушался. – Ключи у меня, пойдёмте! – в этом радостном тихом голосе он узнал Колю. Интересно, что он здесь делает в такое время? Сигма осторожно выглянул из-за угла и увидел там троицу: Колю, Федю и Осаму, которые направлялись, насколько он запомнил, в сторону их класса. Они говорили тихо, то и дело оглядывались. Что-то подсказывало Сигме, что остались они точно не на внеклассные занятия. Зачем им все-таки нужны ключи? Решив проследить за ними (он не признавался себе в этом, но делал отчасти это из-за нежелания возвращаться домой), он аккуратно проследовал за троицей, стараясь оставаться незамеченным. Он уже давно научился быть незаметным, так как дома это было очень необходимо, поэтому успешно дошел с ними до класса, который они открыли ключом и быстро прошмыгнули внутрь. Сигма встал в паре метров от двери, подслушивая их разговор. –Так, Федя, – раздался тихий голос Осаму, – писать будешь ты, у тебя почерк самый аккуратный, а мы с Колей будем тебе подавать идеи, после чего я все расклею, а Коля займется дверью. Ответа не последовало, так что Сигма решил, что остальные просто кивнули. – Вот рассадка, – через некоторое время сказал Коля. Сигма постоял ещё пару минут, слушая тихие восклицания: «Недопонятая язва», «Злая чихуяхуя», «Осторожно! Рычит и кусается», «Какой-то британец». И, не выдержав, вошёл в класс, желая понять, что же они такое делают. Увлеченные своим делом, Коля, Федя и Осаму не сразу заметили его, и Сигма увидел, как они наклеивают бумажки с надписями на спинки стульев. – Что вы здесь делаете? Разве…разве вам разрешили это? – негромко спросил Сигма, и Коля с Осаму резко повернулись к нему, в то время как Федя лишь лениво повел головой в его сторону. – Конечно, нет, но кто сказал, что нам нужно разрешение? – с ухмылкой спросил Коля. – Ты новенький, ты не знаешь, но мы гроза всей школы, – он горделиво улыбнулся, – просим не мешать и никому не рассказывать, хотя в любом случае ты даже не докажешь, что это мы! – Лично я не против лишний раз сходить к «Доктору смерть», – хмыкнул Осаму, клея лист к своему стулу, – есть у меня пара идей, как ему насолить. – «Доктор смерть?» – удивленно переспросил Сигма. – Директор наш. У него фамилия Мори, типа смерть по-латински, а сам он по образованию врач, кличка давно прицепилась. – Хмыкнул Коля. – “Диснеевская принцесса”, – подсказал он Феде, который начал записывать, и подмигнул Сигме. – Но все же, зачем вы это делаете? – все еще ничего не понимая, Сигма обошел класс, останавливаясь у своей парты и осматривая надписи на стульях. – Затем, что можем. Это весело, – пожал плечами Осаму. Федя закончил писать и отдал листок Коле. Тот пошел в сторону Сигмы и приклеил бумагу к его стулу, при этом нагло улыбаясь. Увидев, что “Диснеевская принцесса” относилась к нему, он задохнулся в возмущении. Эта ситуация начинала раздражать. – Вас накажут, – хмуро заявил Сигма. – За такие мелочи? Точно нет. А вот за это, – он указал рукой в сторону двери в класс, – вполне могут. И точно поймут, кто это сделал. Только вот доказать не смогут, что бы ты ни говорил, милаш. Сигма перевел взгляд на внутреннюю сторону двери, и его глаза широко распахнулись. Она вся была исписана матами и крайне непристойными рисунками, которые, мягко говоря, чуть не до белого каления довели «читателя» в лице Сигмы. –Да вы просто мелкие хулиганы! – фыркнул он. Такие люди всегда были ему неприятны, они никогда не сделают ничего серьезного, лишь будут по мелочи портить всем жизнь и мешать спокойно существовать. Его мнение о них резко упало до отметки «отвратительно». Он в неверии смотрел на них и никак не мог понять, как такие, вроде бы вполне нормальные, вежливые и порядочные, на первый взгляд, люди, могли оказаться…такими. И это с ними он согласился праздновать начало учебного года?! – Ага, а еще это низко, банально и «по-детски», мы знаем, – хмыкнул Осаму, забирая новую бумажку. – О, а еще отмывать и отдирать все это будем все равно мы, так что расслабься. Вон, лучше наклей туда, – указал он на парту справа от Сигмы и кинул ему через весь класс бумажку. Сигма на автомате поймал листок, на котором было написано “Помурчит вам в дискордик” и возмущенно уставился на Дазая, собираясь высказать этим троим все, что о них и их делах думает, как Федя прервал его: – Тсс. Кто-то идет, – лениво бросил им Достоевский, и Сигма, прислушавшись, услышал шаги. «Вот оно,» – подумал он, собираясь продолжить шуметь, чтобы преподаватель услышал и вошел сюда, но вдруг осознал, в каком положении находится: он стоял посреди класса, с этой чертовой бумажкой в руке, походя на соучастника преступления, и оборвал себя на полуслове, роняя листок и молясь, чтобы проходящий ничего не заметил. Лишь когда шаги удалились и стали едва слышны, он расслабился и снова набрал воздуха, чтобы высказать им все, но его снова прервали, на этот раз уже Коля: – Тебе не идет злиться, малыш. Иди лучше, пока тебя не застали здесь с нами, – он улыбнулся еще ярче, и свет его улыбки почти поглотил раздражение Сигмы, и появилось желание улыбнуться в ответ, но он потряс головой, и наваждение пропало. В ту же секунду Сигма все обдумал, после чего кивнул. – Да, именно так и сделаю, а вы и так получите за свои… – он замялся, подбирая слово, – проделки, – и, вскинув голову, быстрым шагом покинул кабинет. С той же скоростью он дошел до выхода и вышел из школы. Вдруг к нему пришло осознание, что он действительно разочарован. Своей выходкой они вызвали в нем целую бурю эмоций, в которой он не мог разобраться. «Надо в библиотеку», – решил он. Тихая атмосфера этого места всегда помогала ему сосредоточиться на мыслях или же, наоборот, отвлечься от них на чтение очередного сборника стихов. Он сбавил шаг, пытаясь расслабиться, но раздражение все еще клокотало в груди, и Сигма совершенно не знал, что с ним делать. У него всегда были проблемы с контролем гнева, но сейчас он отчетливо понял, что это что-то другое, не как обычно, и искренне не понимал, почему так происходит. Библиотека находилась совсем недалеко от школы, и он довольно быстро дошел. Сделав глубокий вдох и выдох в тщетной попытке немного успокоиться, он осторожно отворил дверь в читальню. Пройдя к местам для посетителей, Сигма в душе порадовался тому, что никого не было, и оставил свою сумку возле одного из стульев. Взяв с привычного места любимый сборник стихов, он тихо сел и открыл книгу на первой попавшейся странице. Вчитываясь в знакомые наизусть строки, он постепенно расслабился. Что-то старое и привычное, можно даже сказать родное, помогало вернуть равновесие на душе. Родные строчки, метафоры и сравнения, любимые рифмы – именно это было его домом уже много лет. Он читал и читал. Тишина вокруг, прерываемая лишь перелистыванием страниц, погружала в такое же тихое, безмятежное состояние. Только окончательно успокоившись, Сигма с тихим вздохом закрыл книгу. Теперь оставалось только разобраться с тем, что произошло в этот день. Его первый учебный день прошел весьма неплохо. Он пару раз правильно ответил на вопросы учителей, да и в целом уроки никаких проблем не вызвали. В отличие от одноклассников. Федя, Осаму и Коля. Особенно этот странный Коля. Парень как-то невольно располагал к себе. На него хотелось смотреть, его хотелось слушать. Удивительно, что остальным удавалось сопротивляться этому желанию и заниматься своими делами возле Гоголя. Хотя, может, они уже привыкли к этому за несколько лет учебы вместе с ним? Дошло до того, что Сигма намеренно шатался по школе на переменах, только чтобы не пялиться на Колю. Лишь на уроках, когда странный сосед уделял ему слишком много внимания (шутка ли, неотрывно смотреть сорок минут подряд), Сигма, боясь встретиться взглядом, смотрел куда угодно, только не на Колю. Почему-то его вдруг пригласили на их вечеринку, как будто они знакомы уже более нескольких лет, а не каких-то там двадцать-тридцать минут. Кто вообще так делает? Но самое удивительное даже не это, а то, что он согласился. Он, Сигма Воскресенский, который не посещал ни одну подобную «тусовку» ни разу за всю свою жизнь! Официальные мероприятия, на которые он шел в качестве одного из золотых украшений матери, случались довольно часто. Но вот собрание узкого круга друзей с целью отпраздновать что-то (он совершенно не знал, как правильнее будет назвать это) – такого в его жизни ни разу не было. Почему он согласился? Неужели всему виной это совершенно неестественное притяжение Коли? И что он будет делать? Он ведь даже не знает, как себя вести! Хотя, стоп. Он же не собирается идти? После того, что они… Когда он увидел эту троицу, занимающуюся неслыханным беспределом и непристойностью в его понимании, он сначала даже не понял, что происходит. Но вот потом…неприязнь к тому, чем они занимались и к ним самим, не хотела уходить. Он не понимал, как к ним теперь относиться, когда они оказались…просто хулиганами. Мерзко, как же Сигме было мерзко, ведь только он подумал… Только он подумал, что? Сигма прервал себя. Застыл на пару секунд в крайнем непонимании, а потом, положив голову на руки, тихо рассмеялся. «Вот оно что, – понял он, – мы с ними были едва знакомы, а я уже на что-то понадеялся… на что? На дружбу с ними? Да это просто смешно!» Какой же он идиот… Он обессиленно выдохнул. Опять, опять! Стоило только этой троице обратить на него внимание, он тут же привязался к ним, надеясь на ответную симпатию. Права была мать, он еще просто маленький ребенок. И теперь, когда его надежды рухнули (дружить с хулиганами ему не позволит гордость, поскольку он – Воскресенский, а не какой-то оборванец с улицы), что ему делать с этой глупой привязанностью? «Но ведь Осаму сказал, что они потом все приберут, может, есть еще шанс?» – напомнило ему что-то внутри, но он тут же одернул себя. Нет, все, стоп, хватит, ему нужно забыть о них, а не придумывать им оправдание. Но ему так этого не хотелось… Они стали теми, кто впервые нормально с ним поговорил. Без оглядки на его или их статус, просто, спокойно, как будто он свой. И Сигма отчаянно не хотел отпускать возможность сблизиться с ними. Он ужаснулся от мысли, насколько мелким показалось ему их хулиганство. Встряхнув головой и напомнив себе, кто он такой, он отбросил эти мысли. Наверно, ему стоит завтра подойти к Коле и сказать, что он не придет в субботу. Да, так будет правильно. Одиноко идя в сторону дома, он снова и снова прокручивал события этого дня в голове. «Может, все же стоит дать им второй шанс?» – внезапно подумал он, смотря на яркое закатное солнце. И настроение на миг стало чуточку лучше.