Среди разбитых переулков

На следующий день, преисполненный радостным спокойствием, Сигма с уверенностью шел в школу. Родители уехали куда-то еще до того, как он проснулся, и впервые за долгое время Сигма завтракал в одиночестве, чему был несказанно рад. День был по-летнему теплый, солнечный, лишь редкие облака время от времени закрывали яркое солнце. Он шел медленно, стараясь растянуть путь до школы и подольше понежиться под лучами солнца. Все равно до первого урока - физики - оставалось достаточно времени. Вдруг он заметил вдали Колю, Федю и Осаму. Коля что-то эмоционально рассказывал, размахивая руками, Дазай смеялся, Федя просто шагал рядом. Подавив мимолетное желание подойти к ним (это глупо - они все еще едва знакомы), он просто наблюдал за ними издалека. Троица выглядела счастливой. Отмахнувшись от накатившей беспричинной тоски, он никак не мог отвести взгляд от них. Вот Дазай что-то сказал, ударяя Федю локтем, тот что-то ответил, и все трое начали смеяться. Смех Коли громкий и звонкий, его легко отличить от остальных. Дазай смеется тише, пытаясь сквозь смех что-то сказать. Смех Феди едва различим, можно сказать, что он лишь слегка посмеивается. Они чертовски странные: Дазай со своими бинтами и манерой общения как бы флиртуя с собеседником (это Сигма успел понять по его разговорам в классе); Коля, весь такой яркий, с длинными окрашенными в белый цвет волосами и очень общительный, на первый взгляд, а на самом деле предпочитающий, в основном, общество Осаму и Феди; и Федя, такой мрачный и нелюдимый, которого очень странно видеть в подобной компании. Но здесь и сейчас они смотрелись довольно гармонично и на своем месте. Сигма покачал головой, пытаясь отвлечься, но взгляд то и дело возвращался к новым одноклассникам. Он вдруг понял, что был бы просто счастлив идти вместе с ними и непринужденно болтать, смеяться. А есть ли вероятность, что они хотят того же? Они же зачем-то пригласили его на свою вечеринку? Сигма покачал головой. Глупо думать, что мир крутится вокруг него. Это же вечеринка по поводу начала учебного года, и будет правильным ожидать там весь класс. Эта мысль определенно была разочаровывающей, и Сигма решил вообще отбросить все мысли. Он замедлился, а тройка друзей вскоре скрылась за поворотом. Сигма выдохнул. Ему надо собраться, а то ведет себя как маленький ребенок. Постояв пару минут, он пошел дальше. Придя в класс, людей в котором было совсем немного, он непроизвольно взглянул на внутреннюю сторону двери и скривился. Прошел к своему месту, и проверив, что никого из трио в классе нет, сорвал бумажку со своего стула, в раздражении смял ее и выбросил в мусорку. Какой-то парень – если он правильно помнил, его звали Тачихара – недовольно посмотрел на него, но Сигма сделал вид, что не заметил этого. “Еще один, – раздраженно подумал он, – неужели считает эти тупые шутки смешными?” Тут в класс вошел классный руководитель, и Сигма с интересом глянул на него. Что он сделает, увидев этот бардак? Как оказалось, ничего. Учитель Одасаку лишь закатил глаза и сел за свой стол. Неужели настолько привык к подобным ситуациям, что ему уже все равно? Сигме это показалось странным. Но, с другой стороны, не ходить же по всей школе, выискивая эту троицу. Пусть сами придут, все равно первым уроком его предмет. Прозвенел звонок, а Дазая, Коли и Феди все еще не было видно. Сигма закатил глаза: ну, конечно, он даже не удивится, если они вообще не придут на урок, не желая сталкиваться с наказанием. Однако, примерно, через половину урока размеренная речь учителя Одасаку была нарушена громким отворением двери с ноги и заоравшей, казалось, на всю школу музыкой, под которую ввалившаяся троица активно подпевала: – Somebody once told me the world is gonna roll me! Вздрогнув от неожиданности, Сигма с мгновенно возникшим раздражением посмотрел на еле сдерживающих смех одноклассников, а потом перевел взгляд на самих хулиганов. Громче всех, конечно, орал (пел?) Коля, который важно прошествовал к столу учителя Одасаку и поставил на него колонку. Тут Сигма обратил внимание на их одежду: они переоделись и выглядели уже не так, как по дороге в школу. Одеты они были довольно безвкусно, а на Дазае зачем-то был светло-каштановый парик. Вдруг песня сменилась на грустную мелодию. – Она отказала мне, сказала, что любит тебя! Думает, что любит тебя! – вдруг заорал Коля и класс покатился со смеху. Сигма непонимающе переводил взгляд со смеющихся одноклассников на самих хулиганов, посмотрел на учителя Одасаку, который, казалось, с трудом сдерживал улыбку. – Да она не может любить меня! – довольно громко заявил ему в ответ Федя. Было видно, что для него говорить так громко было непривычно. – Да я люблю тебя! – драматично прокричал Дазай, странно жестикулируя. Смех вокруг, казалось, мог оглушить. Сигма еще раз осмотрел класс в поисках хотя бы одного несмеющегося и, к удивлению, нашел – это был Куникида, спина которого грозно возвышалась с первой парты. – Закончили представление? – с легкой улыбкой учитель Одасаку встал, выключая колонку. Сигма непонимающе рассматривал его, нахмурив брови: “Ему нравятся их выходки?” – А теперь марш за парты, после уроков пойдем вместе к директору . – Так точно! – четко произнес Коля с улыбкой и вместе с остальными прошел на свое место. Сигма демонстративно закрылся рукой на его приветствие. Какой же бардак происходит в этой школе, уму непостижимо! Он, периодически поглядывая на Колю, с неожиданным для себя сожалением принял окончательное и единственно правильное решение: в субботу никуда не пойдет. Совесть требовала сразу сказать об этом Коле, но считая разговоры на уроках неприемлемыми, Сигма решил дождаться перемены. Когда же перемена наступила, он вдруг понял, что совершенно не знает, что именно сказать. Задумавшись, он решил, что фраза “извини, я не смогу прийти в субботу” без объяснения причин будет лучшим вариантом. Прорепетировав пару минут, он уверенным шагом направился к ребятам, сидящим в коридоре на подоконнике. – Извините, что отвлекаю, – негромко начал он, тут же пожалев, что подошел. Коля смотрел на него с легкой заинтересованностью, Дазай с удивлением, а во взгляде Феди читались усталость и пренебрежение. – я… – Сигма еще больше смутился, но, постояв пару секунд, все же нашел в себе силы и быстро проговорил: – какой дресс-код на вечеринке в субботу? Сигма недоуменно застыл. Какого черта? Он же собирался отказаться! Что только что произошло? – Ой, так ты все-таки придешь? – Сигме ничего не оставалось, кроме как покорно кивнуть на вопрос Коли. В этой битве с самим собой он почему-то проигрывал: – Круто! Надевай, что угодно, ты во всем будешь неотразим! Сигма залился краской, Осаму захихикал, а Федя лишь закатил глаза. – Он хотел сказать, – не переставая смеяться, поправил друга Дазай, – приходи в том, в чем будет удобно. – Хорошо, я понял… – вконец смутился Сигма и быстрым шагом пошел в класс, со стыдом понимая, что просто сбежал от них. Пока он переваривал эту ситуацию, начался урок, и Сигма со вздохом оставил тщетные попытки понять, что произошло. Урок длился медленно, никак не заканчивался. Сигма быстро справился с небольшим тестом по алгебре и вновь задумался. Все же он не может пойти. Никак не может! Сразу же после звонка он одернет Колю, пока тот еще не встал, и скажет, что не придет. Именно так! – Коля, постой, – остановил он соседа по парте, – мне нужно тебе кое-что сказать, – Сигма и так был взволнован, а тут еще Коля смотрел на него радостно, как будто для него было наивысшим наслаждением слушать Сигму. – Я… – начал он и запнулся: ну не мог он взять и расстроить Колю! Сигма заставил себя вспомнить, что вытворил Коля, и снова наполнился уверенностью, – я не… – черт! да почему не получается-то? – я… хотел узнать, не буду ли я, ну, лишним? – да что он вообще несет?! Придурок… – Ой! Даже не думай об этом! – уверенно заявил Коля, – мы всегда готовы принять кого-то нового, – он дружелюбно улыбнулся, – правда, ребята? – спросил он наблюдавших за ними Федю и Осаму. – Конечно, – с непонятной интонацией сказал Дазай, и Сигма тут же усомнился в правдивости его слов. Федя лишь закатил глаза и утвердительно покачал головой. – Не волнуйся, – Коля прикоснулся пальцем к носу Сигмы, отчего тот вспыхнул и, нервно кивнув, пошел в направлении туалета, желая скрыться от этих троих. Он снова сбежал. “Молодец, – издевательски пролетело в его голове. Но что ему еще было делать? – Обозначить личные границы, – понял он. Сигма тяжело выдохнул, понуро опустив голову. Ну почему, когда дело касается этого странного Коли, все идет наперекосяк?! Что он, черт побери, делает не так?! Глубокий вдох, за ним глубокий выдох. Он подошел к раковине и окатил лицо холодной водой, пытаясь потушить пламя эмоций. Он все продолжал и продолжал окатывать себя ледяной водой, не обращая внимания на то, что лицо замерзло, а вода залила его одежду и пол. В непонятном порыве он ударил кулаком по раковине, потом снова, и снова, и снова, пока терпеть боль в руке не представлялось возможным. Он с непонятной обреченностью сел на пол, прислонившись к стене. Сигма сжал кулаки, чувствуя, как по холодным рукам начинает течь теплая кровь, еще больше разгоняя эмоции. Хотелось кричать, но он не мог, он открывал рот, пытаясь выдавить из себя хоть звук, но ничего не получалось. Он не привык быть громким. Он просто не мог. Жгучие слезы потекли по щекам. Он остервенело вытер их рукой, оставляя на белоснежной рубашке и на лице капли крови. К черту все! ПОШЛО ВСЕ К ЧЕРТУ! Он встал, и, пошатываясь от переполняющего его гнева, подставил руки под так и не закрытую им воду, и стал яростно тереть их, очищая от крови. Раковина тут же заполнилась красным, что только еще сильнее раздражило Сигму. Он резко выключил воду и затряс руками, пытаясь сбросить с них всю воду. Достав салфетки из кармана, Сигма до боли прижал их к ране, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы. Лишь бы кровь быстро остановилась. - Черт возьми! – рявкнул он шепотом, тут же испугавшись своей реакции. Да на хрен все эти эмоции! Какого черта он не умеет их контролировать?! Он ударил о стену кулаком, оставив на ней кровавое пятно и даже не заметив этого. Тяжело дыша, он сжал кулаки еще сильнее, пытаясь не дать слезам снова пролиться. Он не будет рыдать! Он! Не! Слабый! Не! Слабый! Не!.. Слезы снова потекли по щекам, от чего он чуть ли не зарычал. Он - сплошное разочарование. Правы были родители… Он стоял и беззвучно плакал, уже не имея сил гневаться. В какой-то момент ноги перестали держать его, и он упал на кафельный пол, больно ударившись коленями и почти не заметив этого. Прозвенел звонок, и какой-то отдаленной мыслью Сигма почувствовал стыд за прогуливание урока, но, по большей части, ему было… плевать. Ему, идеальному ученику. Тихо посмеиваясь сквозь слезы, он только еще сильнее начал рыдать, не в силах остановиться. Какой же он отвратительный. Какой же он… – Сигма? – услышав голос, он резко развернулся с диким выражением лица. У открытой двери стоял… Коля. Этот гребанный Коля, из-за которого все и началось, чертов Коля, смотрящий с таким раздражающим Сигму растерянным выражением лица. Не в силах больше сдерживаться, он просто… – Пошел к черту! Это все из-за тебя! ЭТО ВСЕ, БЛЯТЬ, ИЗ-ЗА ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! ПРОСТО НЕНАВИЖУ! – проорал Сигма и, вскочив на ноги, выбежал из туалета, не замечая окрики Коли, летящие ему в спину. Почти не разбирая дороги, он бежал, бежал и бежал, пока не оказался у выхода из школы. На его счастье, охранника на месте не было, и он, преодолев турникет, чуть сбавил темп и пошел к выходу. Не останавливаясь и не оборачиваясь, он шел, куда глаза глядят, уже абсолютно наплевав, что его может кто-то увидеть или узнать, наплевав на слезы, наплевав на Колю и его друзей, наплевав абсолютно на все. Ничего не имело смысла. Все, что было, – только он и дорога, бесконечно меняющаяся и неизвестная. Он шел, ни о чем не думая. Перед глазами стояла пелена. Он не обращал внимание на людей, которых нечаянно задевал. Он шел, шел, шел, шел... Он не знал, сколько времени прошло, но постепенно его темп замедлился, слезы остановились, руки болели сильнее, силы покинули тело. Завернув в очередной переулок, он обессиленно повалился на крыльцо неизвестного дома. Какой же он дурак… Да чем он вообще думал?.. Мысли были тяжелыми, все его нутро заполонил стыд. Он просто отвратителен. Сплошное разочарование. Он снова испортил абсолютно все. Сигма опустил голову на колени, желая исчезнуть. Сколько же всего он натворил… Ну вот зачем он наорал на Колю? Как будто бы он был виноват в том, что Сигма слабак и нытик, не умеющий разобраться в себе! Почему он вообще дал волю эмоциям?! Гнев на самого себя зародился и тут же исчез. Сил на яркие эмоции не осталось. Поднявшись, Сигма осмотрелся. Место, в котором он оказался, было ему незнакомо. Он медленно зашагал к лавочке. Осмотрев себя, почувствовал дискомфорт от того, что его привычно идеальный облик был безнадежно испорчен: одежда в пятнах крови, все мятое, волосы растрепанные и – о ужас – в ухе не оказалось клипсы. Когда же он ее потерял? Впрочем, сил думать об этом не было. Он безразлично покачал головой, направив взгляд в пустоту. – Нет, я не сержусь, – начал тихо напевать Сигма. Его все еще трясло от большого количества пролитых слез, поэтому текст песни выходил с придыханием, чуть ли не шепотом, – в зеркало гляжусь, а может счастье там? – он покачал головой. Текст, когда-то заученный наизусть, никак не вспоминался, и он переключился на другую песню. – Так и не достигнув своей цели, – он тяжело вдохнул и выдохнул, – я иду домой к своей постели, все мои усилия напрасны, навсегда останусь я несчастным, – Сигма поморщился. И почему он никогда не замечал, насколько отвратительно жалостливый текст у этой песни? Нет, - решил он, нужно что-то другое. – Никогда не смотри мне в глаза, – Сигма устало усмехнулся, когда перед глазами встал образ Коли, пялящегося на него все уроки. – Никогда не сверли меня взглядом, – этот проклятый образ все не уходил, а Сигме становилось все смешнее и смешнее от того, как текст песни подходил к ситуации. – Никогда не смотри мне в глаза, никогда, не сверли меня взглядом. Он устало рассмеялся, после чего повторил: – Никогда не смотри мне в глаза, никогда не сверли меня взглядом. – Хей, ты мог бы просто сказать мне об этом, не обязательно было посвящать этому песню. Но я однозначно польщен! *** Коля … растерялся. Такое с ним бывало редко, но когда случалось, он мог надолго застывать, пытаясь осознать происшедшее. Он, казалось, уже раз двадцать прошелся взглядом по каплям воды и крови, но в голове никак не укладывалось, что это все случилось с Сигмой, с его милым ангелом Сигмой… Чье имя так приятно пахло для него вишней и лепестками роз. Тот же факт, что Сигма на него накричал и сказал, что… ненавидит, Коля проигнорировал. Он сжался. Что он сделал не так? Почему… что тут вообще произошло? “Надо побежать за ним,” – вдруг понял Коля и тут же осознал, что потерял много времени, тупо пялясь на кровавые пятна. Вот ведь придурок! Стоп! А это случайно… Он наклонился к полу под раковиной и вытащил оттуда клипсу с вишней. Точно! Это клипса Сигмы. Коля бережно положил ее в карман, чтобы отдать при встрече. Но куда Сигма мог побежать? А что бы сделал Коля на его месте? Пошел бы к друзьям, но… Сигма не создавал впечатление человека, у которого они есть. Тогда… он бы постарался оказаться как можно дальше отсюда. Значит, и Сигма, скорее всего, ушел из школы. Коля резко выбежал из туалета и побежал в сторону медкабинета (если он сможет найти Сигму, нужно будет помочь ему обработать раны). Медсестры в кабинете не оказалось, поэтому он просто схватил бинты, пластыри и перекись водорода и направился к выходу из здания, на ходу набирая сообщение в их с Федей и Осаму общий чат: “побежал искать Сигму, отмажьте по-дружески, с меня потом че-нибудь”. Выбегая из школы, бросил охраннику: “Простите, любовь не ждет окончания уроков!” Оказавшись за воротами, он понял, что совершенно не знает, куда бежать. Быстро решив на считалочку, он побежал направо, высматривая яркие волосы Сигмы среди прохожих. Он бежал, его волосы растрепались, попадая в глаза. Он откидывал их назад, чтобы ничто не мешало ему искать Сигму. Его мысли сейчас крутились только вокруг Сигмы. Что с ним произошло? Неужели… в этом виноват Коля? Но он не сделал ничего такого! Был приветливым и, наверно, … слишком приставучим. Но не мог же Сигма устроить такое только из-за этого? Или мог? Ведь – и эта мысль крайне расстраивала и даже в некоторой степени раздражала Колю – он совсем не знает Сигму! Все, что у него есть, это образ, выстроенный в его голове, который с произошедшим, ой как, не сочетается. Коля нервно рассмеялся на бегу, вновь откидывая волосы, после чего быстро связал их в небрежный хвост. Где же Сигма? Сейчас важно его найти! Лишь бы он не прогнал Колю и снова не убежал. Коля пробежал одну улицу, думая о том, что сказать при встрече. Свернул на другую, отбрасывая страхи о том, что Сигма его… ненавидит. Оказался на третьей, думая о рубашке в кровавых пятнах. Побежал по четвертой улице, вспоминая открытый урок, на котором их учили обрабатывать раны. Сигмы нигде не было видно. Остановившись отдышаться – сил уже почти не оставалось – он в отчаянии оглядывал всех прохожих, надеясь увидеть Сигму. Все еще тяжело дыша, он пошел дальше, но вдруг подумал о том, что его ангел уже давно мог быть дома и что Коля зря продолжает поиски. Эта мысль показалась ему до того очевидной, что он рассмеялся над своими страхами и направился в сторону своего дома. Возвращаться на уроки не было уже ни сил, ни желания. Несмотря на это, он все еще в каждом лице пытался увидеть Сигму, не понимая толком, зачем это делает. Коля очень расстроился из-за того, что не смог найти и помочь Сигме. Никогда прежде он не переживал так сильно о почти незнакомом человеке. А тут… Все слишком сложно! Наверно, он слишком расстроен, вот и лезут в голову разные глупости. Постаравшись отбросить эти мысли, он пошел дальше. Но то и дело мысленно возвращался к Сигме, к его волосам, таким мягким на вид (сразу видно, что за ними ухаживают), к его теплой улыбке и чарующему голосу. И снова задумался над этой странной неприятной ситуацией, решив завтра подловить Сигму, когда тот будет наедине, и поговорить с ним. С этими мыслями он подошел к соседнему с его домом зданию и не поверил своим глазам. На лавочке возле его дома сидел… Сигма! До Коли донесся легкий аромат вишни. Как он тут оказался? И почему не пошел домой? Коля внезапно понял, что очень рад его видеть. Он весело помахал Сигме, но тот, уйдя глубоко в собственные переживания, его не заметил. Когда Коля подошел ближе, он услышал тихое пение Сигмы, которое пробрало его до глубины души. Оно было едва слышным, с придыханием, но в нем чувствовалось так много невысказанных эмоций… Сигма внезапно поменял песню и тихая печаль с нотками апатии сменилась чем-то напоминающим иронию. – Никогда, никогда не сверли меня взглядом, – Коля вдруг понял, что Сигма вспоминает… его. Ведь он уже второй день почти неотрывно наблюдает за своим новым соседом по парте и.. упс. От песни (а может, дело было в ее исполнении) исходили запахи цветущей акации, которые у Коли вызывали ассоциации с сожалением, сочившимся через край - так много его было. – Хей, ты мог бы просто сказать мне об этом, не обязательно было посвящать этому песню. Но я однозначно польщен! – Коля хихикнул, но внутренне содрогнулся при виде разодранных рук Сигмы. *** – А? – Сигма резко поднял опущенную голову, – как ты здесь оказался? – искренне недоумевая, спросил он, тут же одернув себя: – впрочем, неважно. Глумиться пришел? – хмуро повел он бровью. – Не-ет.. – протянул Коля в легком ступоре, – конечно, нет! – Тогда что ты здесь делаешь? – вяло спросил Сигма, не глядя на Колю. – Это мой дом, вообще-то, – ответил тот. Сигма посмотрел на него и заметил в руках Коли бинты и перекись. Тут до Сигмы дошел смысл сказанных слов, и он в недоумении расширил глаза: из всех возможных домов он случайно оказался возле дома Коли! Да как такое вообще возможно?! – Погоди, уроки же еще не закончились, – все так же хмуро произнес Сигма. – Да! Но у меня оказались дела поважнее. Ты, – с улыбкой ответил Коля, садясь рядом с ним и укладывая свою ношу на колени. Он выжидающе уставился на Сигму. – Что я? – не понял он. – Ты – мои дела, – уверенно пояснил Коля, – давай лапы, щас лечить будем! – Зачем тебе это? – в крайней степени недоумения спросил Сигма, инстинктивно отдернув руки. – Помочь хочу! – произнес он, как самую очевидную вещь на свете. – И ради любого малознакомого человека ты сбегаешь с уроков, чтобы “помочь”? Ты… ах да, конечно. Тебе нужны деньги? – Чего-о? – не понял Коля, застыв с легкой улыбкой. – Да, конечно, тебе нужны деньги, – все уже поняв для себя, продолжил Сигма, – и ты считаешь, что, втеревшись ко мне в доверие, сможешь их выпросить, ведь у меня же их много. Такой твой план? – продолжал наседать Сигма. – Что ты несешь? – вдруг обиделся Коля, – какие деньги? Я просто хочу помочь! Потому что… ну, – Коля замялся, и Сигма еще больше уверился в своей правоте, – в общем, я пока еще и сам не понял, почему, но я хочу помочь. Просто так, потому что. Прекрати нести чушь и давай сюда свои руки. Они же просто молят о помощи! – Не дам, – все еще не веря в искренность Коли, отрезал Сигма. – Самому себе это сложнее сделать, лучше довериться профессионалу! – Вот именно. Я лучше пойду к врачам, они-то – настоящие профессионалы, в отличие от некоторых, – Сигма врал. Он с детства ненавидел врачей и идти к ним совершенно не собирался. – Эй! – обиженно надулся Коля, но Сигма видел, что это притворно. – Тебе… стоит пойти домой, – не совсем понимая, как относиться к надоедливому однокласснику, произнес он, – я сам разберусь со своими проблемами, – и он уже начал вставать, как Коля ухватил его за рукав рубашки и потянул на себя. – Ну что за детские игры?! – не выдержал Сигма. – Сядь и давай сюда свои бедные руки, – уверенно заявил Коля со своей извечной улыбкой, которая уже начала раздражать Сигму. – Да отстань ты от меня уже! – выдернув свой рукав, воскликнул он, – чего привязался?! – Может ты мне понравился, – пожал плечами Коля. Лицо Сигмы удивленно вытянулось, а Гоголь замахал руками: – Я хотел сказать, что ты кажешься очень интересным человеком и я хотел бы с тобой подружиться! Да, – в конце фразы Коля отвел взгляд, невольно начав теребить край рубашки. – Звучит как очень неубедительное вранье, – фыркнул Сигма, закатив глаза. Он искренне не понимал, зачем Коля продолжает унижаться (Сигма видел это именно так), когда его намерения уже раскрыты, но в какой-то момент Сигме даже стало интересно, что тот предпримет дальше. – Да не нужны мне твои деньги! Может, только твое сердце, – указательные пальцы Коли пару раз едва дотронулись друг до друга, отчего Сигма снова не удержался и закатил глаза. Что за детское поведение? Что за странные недоподкаты? Коля, наверно, просто издевается над ним! – Прекращай эти глупости, – покачал головой Сигма, – тебе, действительно, стоит пойти домой, – он и правда так думал, но почему-то почувствовал легкий неприятный укол совести. Покачав головой – что за странные эмоции! – он оглядел Гоголя. Тот сидел с задумчивым выражением лица, качая ногами. – Придумал! – на лицо Коли вновь вернулась улыбка, – давай ты позволишь мне тебя подлечить, а мы с ребятами отмажем тебя перед учителями? – И где здесь выгода для тебя? – сощурившись, спросил Сигма, чувствуя подвох. – Я просто люблю помогать людям, – пожал плечами Коля, крайне раздражая Сигму своим беззаботным видом. И он был бы рад отказаться от этого странного предложения, но… он сбежал с уроков и совершенно не знает, как объяснить это родителям.С осознанием этого предложение Коли стало выглядеть куда более заманчиво. Почему-то он не сомневался, что трио, действительно, сможет придумать отмазку, которой поверят. Но разве может Сигма соврать учителям? Сигма цыкнул и заглушил совесть, заговорившую вдруг голосом матери. Назвать реальную причину побега учителям означает опозориться. А этого позволить себе он не мог. И как получилось, что Коля – его единственное спасение? И что, просто взять и согласиться на его предложение? Да, – понял Сигма. И сколько бы он ни боялся, что Коля усугубит ситуацию с ранами на его руках, у него не было другого выбора. Но как же ему не хотелось соглашаться! Ведь это означало довериться Коле, а делать это было неприятно и даже… “Страшно”, – с трудом он признался себе. Отрицать это было глупо. Скорее всего, Коле, как и многим другим, интересен не сам Сигма. Кому он нужен, когда у его родителей есть деньги? Неожиданно для себя он понял – и это было отвратительно – что на самом деле он хочет довериться Коле. Даже если в результате он окажется кошельком для Гоголя. Сигма нахмурился, отгоняя мерзкие мысли, решив, что будет действовать по ситуации. Отбросив сомнения, он кивнул. – Ладно, – подкрепил он кивок словами. Маска заносчивости так и лезла на лицо, чувствуя неуверенность Сигмы. И в какой-то момент он принял ее. Не стоит показывать, как он не любит все эти медицинские процедуры, решил он для себя. – Отлично! – обрадовался Коля, от радости чуть подпрыгнув на скамейке, – я тут кое-что понял… в общем, пошли, – он встал и потянул Сигму за собой. – Куда? – приподнял одну бровь Сигма, скрестив руки на груди. – Ко мне домой, конечно, – рассмеялся Коля, – я как-то сразу об этом не подумал: не буду же я обрабатывать твои раны грязными руками. Заодно рубашку постираешь, – он чуть настойчивей потянул Сигму за собой, и тот повиновался, презрительно сморщившись от мысли о том, что он будет сам, своими руками, стирать рубашку. Но, с другой стороны, не Колю же просить? А оставлять все так, как есть, – идея крайне глупая. Делать вид, будто бы он с кем-то подрался, было ниже его достоинства. Со вздохом, отложив подальше мысль о том, что не умеет стирать, он покорно пошел за Колей. Обшарпанный подъезд, пропахший чем-то неприятным, стены с облетевшей краской, едва живой лифт, расписанный граффити и со скрипом открывающий свои двери, – Сигма уже готов был сбежать отсюда, лишь бы не видеть всего этого, но вовремя остановил себя, с трудом удерживаясь от комментария о бедности и убогости этого места. И вообще, как люди могут жить тут? – Ты, наверно, не привык к чему-то подобному, – хихикнул Коля, видимо, заметив полное брезгливости выражение лица Сигмы, – ничего, потерпи немного, у меня в квартире лучше. Сигма очень надеялся на это. Поморщившись от скрипа открывающихся дверей лифта, он вышел за Колей в коридор. Тот выглядел также убого, как и на первом этаже. Разбитая в нескольких местах плитка на полу, разрисованные матом и всякой дрянью стены и дверь, которая, казалось, чудом держится на петлях. Они прошли через нее, выходя в узкий коридор, заставленный самокатами и велосипедами, и подошли к еще одной двери, очевидно, ведущей в квартиру Коли. – А твои родители не будут против? – вдруг неуверенно спросил Сигма, пока Коля вставлял ключ в замок. – Мои… ой, нет, не думаю. Они… умерли вообще-то давно, – потерев шею, сказал Коля и открыл дверь. – Оу… Извини, – выдавил Сигма, смутившись. Не стоило ничего говорить! Но откуда ему было знать… – Ничего, я уже привык. Проходи, разувайся. Я с бабушкой живу, но сейчас она в деревне, – пояснил Коля, пока Сигма снимал обувь и разглядывал квартиру. На его взгляд, она была… бедноватой. Старые выцветшие обои, мебель, которая, казалось, была старше его, ковер на стене в спальне (неужели кто-то так до сих пор делает?). И, что однозначно портило общее впечатление от квартиры, беспорядок. Разбросанная по всей спальне одежда, заваленный стол, учебники и тетради на полу, несколько пар обуви, стоящие вразброс в коридоре. Сигма поморщился – он никогда не позволял себе подобного, – но все же ничего не сказал. – Знаю, не дворец, но здесь уютно, скажи? – смотря на него, хихикнул Коля. – Да, уютно… – вежливо выдавил из себя Сигма, продолжая оглядывать квартиру и находя все больше и больше несовершенностей. Коля, наблюдая за его реакцией, рассмеялся. – Иди в комнату, – сказал он, – я помою руки и будем обрабатывать твои раны. Коля ушел в сторону кухни, возле которой было две двери, очевидно, в ванную и туалет. Сигма покачал головой и прошел в комнату, садясь на чуть ли не единственный свободный край кровати, и стал дожидаться Колю, ни о чем конкретном не думая. – А вот и я! – появился в дверном проеме Коля и быстрым шагом прошел к Сигме. Размашистым движением скинув какую-то одежду на пол, он сел рядом с ним, – ну, давай сюда свои руки, наконец. Опасливо протянув свои ладони, Сигма с трудом удержался от того, чтобы зажмуриться. Сердце начало биться быстрее, он задержал дыхание, даже не заметив этого. Выдохнул, когда уже не стало хватать воздуха, наблюдая за Колей, который, на удивление, аккуратно разложил на своих коленях бинты, перекись и йод, взял левую руку Сигмы и начал осторожно ее обрабатывать. Мягкие, почти нежные движения. В какой-то момент, пока Коля аккуратно обрабатывал его ранки, Сигма даже забыл о том, что ненавидит ощущения от перекиси. Осмелившись, он перевел взгляд на Колю. Тот выглядел очень сосредоточенным, чуть высунув язык и смотря на то место, которое обрабатывал. Сигма не замечал ранее, какие длинные у него ресницы… Зажмурившись, он отогнал странную мысль. – Щиплет? – на удивление заботливым тоном спросил Коля, – не волнуйся, сейчас подую и все пройдет, – и он, действительно, начал дуть на ранки. Слегка охлажденные, они, казалось, перестали болеть, да и щипало уже не так сильно. Сигма с признательностью посмотрел Коле прямо в глаза и тут же отвел взгляд, неожиданно для себя смущаясь. Тот хихикнул и продолжил обрабатывать руку. Атмосфера, что вначале была напряженной, наполнилась необъяснимым уютом, спокойствием и какой-то поразительной правильностью происходящего. Как будто бы не было ничего необычного и непривычного в том, что происходило. Сигма не знал, как к этому относиться. При мысли об этом непонятный страх сжимал сердце, – но где-то в глубине души он признавал это чувство… прекрасным. Вскоре Коля закончил, аккуратно обмотав костяшки бинтом, и предложил вместе поесть. Сигма, почувствовав разочарование от вспугнутой атмосферы, отказался и, наскоро поблагодарив и попрощавшись, покинул квартиру. Спускаясь на лифте, он все никак не мог забыть ласковые движения рук и пронзительно нежный взгляд, которым одаривал его Коля. Взгляд, который несмотря на все сомнения Сигмы, казался до боли искренним.