Кевин лишь слегка отклонился в сторону, с равнодушием наблюдая за тем, как граненый стакан рикошетит от залитой утренним полупрозрачным солнцем стены и, не разбившись, прокатывается к ногам сжавшегося от криков Жана. Фыркает сочувственно, но не без толики презрения — видит в его спрятанном в носках ботинок взгляде себя. Возможно, уже прошлого себя. Но сочувствие и волнующая его самого тревога топит сердце, когда он видит торчащие синие нитки из живеющего шва на щеке. С ещё большим отвращением, правда, смотрит перед собой. Для него становится откровением то, что никакого страха он больше не испытывает, смотря в стеклянные, выкаченные из орбит глаза босса. Тот дышит, как собака, опирается подрагивающими руками на стол и шмыгает носом, как будто ему не хватило того, что он взял. А, возможно, и не хватило — на воротнике черного пиджака были рассыпаны хлопья снега. Кевина затошнило.
— Кто, я спрашиваю, оставил 4 человек в охрану на целый блядский особняк?! — когда Рико начинал орать на японском, — это всегда означало что-то плохое — Кевина пронимало ещё сильнее, но он не мог отделаться от чувства, что спустя два года они все стали совсем другими.
— Я, — после выхода на свободу это была его первая миссия в качестве правой руки вновь, потому что месяц его вводили в курс дел, показывали новые точки, и он даже пару раз встречался с новыми партнерами.
— Так какого хуя? — Рико хлопнул по столу раскрытыми ладонями, и в Кева на этот раз полетел пистолет рукояткой вперёд.
Он, естественно, вновь увернулся и продолжил все тем же безмятежным тоном, который просто выводил Морияму из себя:
— Я сказал, что то, что ты не можешь дозвониться до своей женщины, и что тебе прислали записку с якобы её пальцами, это не повод бросать все силы на то, чтобы окружить тот лес, — он старался понизить уровень яда в голосе, потому что Рико ничего не стоило просто взять и выстрелить в него.
Этот обнюханный придурок совсем потерял связь с миром.
— Я сказал, что нужно оставить хотя бы восемь человек у дома и столько же у склада. Как итог: ограбленный склад и дом.
Рико затаил дыхание, и его туманный взгляд на секунду стал вновь осознанным, прозорливым и таким страшным. Кевин сглотнул, крепче сцепляя руки в замок — он всегда стоял так, потому что прошлый босс вышколил их до слёз — стоять так часами везде, где только появлялся кто-то выше их по рангу. А таковыми на тот момент были почти все.
— С хуя ли ты мне указывать начал, а, Кевин? — он сузил глаза и присел на стул, странно сложив руки на колени. Точь-в-точь как прошлый босс. — Я думал, тебя доломают в тюрьме, — хмыкнул Рико и потянулся за пачкой сигарет, валявшейся на столе.
— Что украдено было в доме? — не среагировал на провокацию парень.
— Да в том-то и проблема, — из-за того, что Морияма прикусил сигарету, он начал шепелявить, и Кевину с трудом удавалось различить его бубнёж, — склад обчистили весь, а дома не взяли нихуя, кроме толчка.
Кевин поднял бровь и легонько, издевательски усмехнулся. У Рико зашёлся складками нос от злости.
— Ты и так говорил, что ненавидишь эту безвкусную хуйню в своём доме, — он мельком пробежал по лицам пары охранников и тоже заметил, как они приложили руки к губам.
Жан отвернулся, по нему нельзя было сказать наверняка.
— Естественно, я ненавидел этот уродский кусок говна прямо посередине дома! Насколько надо дрочить на себя и своё состояние, чтобы отлить себе золотой толчок? — возмутился Морияма и откинулся на спинку стула.
— Тогда в чем проблема?
— Да в том, тупоголовый ты идиот, что он был из ебаного золота, и за него отдали бы налом больше, чем за все ваши органы вместе взятые, — он осмотрел комнату и, встретившись с каждым из подопечных глазами, презрительно фыркнул.
Ему не нравилось находиться среди молодняка, потому что в их обществе он не чувствовал себя главным. Они тянулись к Кевину, любили его, ждали и злились, когда Рико подставил его перед копами. Ураган тех, кого воспитал Кевин, буквально снёс ограждение у участка, когда того, наконец, освободили, и он вышел в июльскую жару ещё более хмурым, чем всегда, но в забавных тюремских тапочках.
Почти все они были метисами, в традициях, конечно, кое-чего смыслили, да и по-японски здесь говорил каждый, но того трепета и восхищения боссом, которым заряжался Рико в детстве от сподвижников его дяди, не было. Те, кто работали на Тетсуи Морияму, почитали и боялись его. Хотя, сначала боялись, а потом почитали. Но ложились грудью под пули, чтобы защитить. Костяк молодняка же чуть ли хвостиком не вилял перед Кевином, на которого всегда сваливалась обязанность по надзору за дисциплиной.
Злость в Рико кипела с самого детства. Всех их не любили одинаково. Всех одинаково наказывали. Они жили в постоянном страхе и конкуренции, но если Рико знал, что однажды взберется на этот пьедестал, то Кевин с Жаном — нет. Они всегда останутся ниже, и неважно, кем они будут, если оябун захочет — они сделают. Жан тронул заштопанную щёку, шелестя лацканами. Как забавно, что Рико позволил им обращаться к себе на «ты».
«Ну мы ведь росли вместе, почти как родные, верно?»
— То есть ты хочешь, чтобы я поймал тех, кто это сделал, и вернул твой золотой унитаз?
— Пришли мне их отрубленные головы, — со злостью дернул ящик, вытаскивая оттуда шкатулку.
— Обязательно, в телеграмме скину, — Кев кивнул всем на выход, видя, как пальцы Рико застучали по крышке в нервном тике.
Все шустро удалились, а он, уже стоя в дверях, произнёс:
— Догадки есть?
— Это твоя, блять, работа — думать об этом!
Кевин захлопнул дверь прежде, чем успел ещё что-либо услышать. Жан стоял чуть поодаль и ждал его, рассматривая стену гостиной. Кеву впервые полностью удалось рассмотреть лицо…сослуживца? Друзьями бы они себе быть не позволили.
Точнее, им не позволили бы. Прошло пять дней с их последней встречи, потому что Кевин сопровождал партнёров Рико в соседний штат в виде хорошей охраны, наверно. Он сам так и не понял, что это была за дичь, и зачем было отпускать его на такой длительный срок при условии, что скорость интеграции в дела на тот момент была наивысшей. Моро выглядел ужасно, и это было ещё хорошо сказано — Рико постарался на славу. Значит, что-то очень серьезное.
— Почему?
Жан понял, о чём он, потому что задал бы точно такой же вопрос, случись это с Кевином.
— Рене, — просто ответил он, даже морщины при ответе не появились на его лице.
— Ты связался с девчонкой из «наших самых заклятых противников»? — усмехнулся Кев, разворачивая голову к стене и тут же начиная присвистывать.
— Мне напомнить тебе о том парнише из Лисов? — все усилия ушли на одно лишь возмущение и поднятую бровь.
— Он единственный, кто слал мне за решетку книги и сигареты.
Голос высох. Сочился обидой, пускай Кевин и привык всегда быть сам за себя, но то, что он незаслуженно отсидел два года по вине Рико, и никто ни разу ни то что бы не пришёл, даже не отправил ему передачку в тюрьму, его задело. На босса со всеми этими старпёрами, стелющимися под главного, расчета не было, но от пацанов, которых он буквально выходил и которые не раз спасали его в передрягах, не было ни слуху ни духу.
— Нас не подпускали, — оглянувшись по сторонам, чуть ли не скороговоркой проговорил Жан.
На лице Дэя читался вопрос, на который Моро не хотел отвечать здесь, но чувствовал, что был обязан.
— Рико после громкой шумихи и приезда ФБР запретил ездить к нашим, что были на отсидке, потому что боялся слежки. Знаю, что можно было сделать анонимную передачку, но он просто запретил и не объяснил почему. Потом, когда унялась шумиха, он запретил ездить конкретно к тебе.
Кев почесал горло, и наверняка такой ответ должен был убедить его, но мнение насчёт всего этого у парня не поменялось. Хотя он знал, что следовало бы за просчёт. Он бросил взгляд на сцепленные руки Моро и увидел перебинтованный обрубок пальца на левой руке. Рико был особо жесток, потому что Жан был левшой. Первый и последний проступок сам Кевин совершил в 15, и, лишившись пальца на левой руке, он поклялся делать всё, чтобы стать лучшим и нигде больше не прокалываться. При прежнем боссе это была целая церемония — он сидел в кругу якудзы и обливался холодным потом — слезами было нельзя. Он отрубил палец сам, как и было велено, но больше бы его рука не поднялась.
Он встряхнул отросшими волосами — в тюрьме их стригли только по прибытии, и, выйдя, он так и не нашёл времени заглянуть в барберную. На его плечи свалились тонны дерьма, которые обнюханный и расслабившийся Рико не мог решить в одиночку.
«Вернись к работе, мать твою» — пронеслось у него в голове. По одному только заскучавшему виду Жана он понял, что ушел в мысли надолго.
— Итак, — взгляд снова застыл на стене, — «птиц всегда сжирают по неосторожности?» — Кев выгнул бровь, и по его вечно строгому лицу пробежала тень подавленного смеха.
— В туалете ещё было: «теперь ходи в раковину».
— Что за ребячество, — он утёр нос, смахивая с губ всё же прорвавшуюся улыбку.
Они направились в комнату видеонаблюдения, чтобы отсмотреть материал этой ночи — дом был утыкан молчаливыми свидетелями, поэтому хоть на паре штук они бы засветились. Парни прошли в небольшую душную комнату с множеством мониторов, и парнишка с огромными брекетами и одноразкой в руке тут же убрал длиннющие ноги со стола и вышел, прикрывая за собой дверь.
Кев плюхается в кресло и морщится от жара, которым пышут компьютеры. Середина июля в этот раз выдалась чудовищно жаркой. Жан облокачивается на стол рядом, бесцельно уставляясь в случайный экран.
— Есть догадки, кто мог это сделать?
— Я знаю, кто это сделал.
— Ну конечно, — Кев убрал за уши волосы и начал копаться в куче файлов, отыскивая нужный.
— Рико перешёл все границы и попытался торговать на их гавани, — сообщил Жан, оглядываясь в поиске стула — слишком устал он за последние дни, ему бы выспаться не мешало.
— Лисы слишком благородные мафиози, — усмехнулся Дэй, — они никогда не нападают первыми и даже людей на складе просто вырубили, хотя могли сократить нашу популяцию хоть немного.
— Зато те два блондина — зверьё, — насупился Моро, упрямо смотря на экран, потому что стула он так и не нашёл.
— Просто их лучше не злить. Как я понял, в доме они вскрыли кабинет и сейф и просто всё раскидали, но ничего не взяли? Ещё и этот унитаз. Они явно хотели припугнуть и посмеяться над нами, — последнее слово неприятно жгло язык, будто это оторванное «нами» не могло быть уже правдой.
— Но он хочет расправы. И заполучить их сферы влияния.
— Он совсем мозги свои снюхал? — возмутился Кевин, мгновенно разозлившись.
Это будет крах. Их раздавят, когда все вокруг почувствуют, что Рико можно свергнуть. Они обратят против себя всех, кому когда-то перешли дорогу. А душили они на протяжении уже лет 60 всех, кто не был их союзниками. Из кучки мелких банд, промышляющих лишь в паре кварталов, вырастет целая армия. Если взять в учёт и то, что в отсутствие Кевина они потеряли множество активов в городе, то беды не миновать. Удивительно, как это не сделали до сих пор. Всего два года понадобилось на то, чтобы развалить империю, выстраивавшуюся годами. У него заболела голова. Мысли о том, чтобы вскрыть правду и стать перебежчиком нагоняли с новой силой.
— Нам этого не простят, — в итоге резюмировал Дэй.
— Он уже отдал приказ, — вздохнул Жан.
— О чём?! — прорычал Кевин, вцепившись в край стола.
— Нам нужно будет сделать рейд на Нору и, по-хорошему, выкрасть кого-нибудь стоящего. Надо узнать, с кем спутались Лисы, раз стройка третьего стадиона пошла с новой силой, и, возможно, завербовать человека к нам. Если нет, то по возможности вытянуть инфу.
Кевин заткнул его жестом руки, намекая, что он не маленький мальчик, которому надо объяснять, как делать свою работу. По системе, которую сам же и создал. Это был риторический вопрос. Мигрень наступала на пятки, и он решил, что надо вернуться к просмотру видео, иначе голова взорвётся от количества проблем, с которыми ему придётся столкнуться в ближайшем будущем. Выхода не было — Рико был не приклонен в своем решении, потому что они уязвили его гордость. Это не тот редкий случай, когда Кевину давали право советоваться. По факту, он был лишь машиной, без лишних вопросов исполняющей свои обязанности. Кевин всегда был лучшим в своём деле. Привык. Возможно, такая работа и не была ему по душе и приносила очень много горя в этот мир, но другой он не знал. И не хотел бы знать, потому что делал её всегда идеально, и сам смысл того, что в чём-то он был лучшим, ему нравился.
— Мотай на пять утра, — подсказал Жан, указывая на файл.
Изображение было цветным, и в 5:02 на подъездной дорожке показалось два крузака, и из того, что был первым, вышел парень с пистолетом в руке и одним чётким выстрелом убрал камеру, которую и заметить-то было невозможно. Невысокий блондин был не в маске — Кев сразу понял, кто это. Даже если он был облечен во что-то мешковатое и с маской на лице, Дэй бы узнал Миньярда по стойке и тому, как он держал свой драгоценный Glock. В момент, пока камера ещё работала, с переднего пассажирского вылетел второй близнец — тот уже был одет поскромнее, но догадаться, что это — Аарон Миньярд, было несложно. Демонята никогда не расставались на заданиях.
Парни запустили запись с охранной стойки с того же времени и увидели, как лазутчик вскарабкался по высоченному забору и с лёгкостью прокрался вперёд, опасаясь, что в будке может кто-то сидеть. Но там было пусто. Через пару секунд эта камера также перестала работать.
— Не оставить никого даже на охранном посте! — ему хотелось рвать на себе волосы.
— Похоже, они знали и расположение всех камер, и то, как открыть ворота, и как устроен дом изнутри, — констатировал Жан, кликая мышкой за Кевина. — и даже то, что оставшиеся 4 охранника бухали на лужайке.
— С ними что? — устало спросил Кевин, подпирая подбородок рукой.
— По дротику с транквилизаторами. До сих пор в себя не пришли.
А они бы засадили пулю в голову. Следующие кадры были уже в стенах дома. Человек их оказалось немного — семь, включая того, кто караулил снаружи. В момент, когда какой-то рыжий паренёк разрисовывал стены с венецианской штукатуркой, Кевин даже получил небольшое наслаждение. По большей части он смотрел на Эндрю — он почти все время курил, сбрасывая бычки на пол, и сдержанно раздавал указания. Справились они быстро, вот только когда выходили, запоздало заорала сирена, и рыжий парниша покатился кубарем с лестницы. Потом он долго не мог прийти в себя, хватаясь за уши. Сирена правда была оглушающей, ещё и подловила его на входе, где была установлена колонка.
— Не увидел твоей мастерицы по взламыванию замков и отключению сигналки, — выдал Дэй, когда они закрывали файлы.
— Она не моя, — прорычал Жан, изменившись в лице.
— Скажи это своему отсутствующему пальцу, — посветив собственным обрубком, расплылся в злорадной усмешке Кев.
— Зато твой постарался на славу, — выплюнул Моро и скрылся за дверьми.
— Жаль, что не мой.
А если им удастся схватить
его? Кевин, как и положено, будет выбивать из него дурь, хотя сердцем сам уже не принадлежит этому месту и делу этой семьи? Разумом он не понимал, как провернуть всё это и потом не оказаться под метровым слоем земли на лужайке Рико. И с чего он вообще решил, что после всего того, что они натворили, его примут на «светлую» сторону?
— Мне долго тебя ждать? Босс звал, — из-за двери показался растрепанный и злой Жан.
«Боссом» было принято называть главу всегда. «Рико» проскальзывало лишь в разговоре с глазу на глаз и только тогда, когда вокруг точно не было особо завистливых. Перед ними живо расступались остальные, когда парни шли через коридор в кабинет. Один паренёк, которого Кев помнил ещё семнадцатилетним гангстером из местного гетто, приветливо помахал ему, отрывая руки от перевязки банданы. Дэй лишь коротко кивнул, про себя удивляясь, как тот вымахал за 2 года. Все суетились, сидели как куры на насестах, ожидая того, что обидчики появятся снова. Как тупо. Часть из них свистела бедным девушкам-уборщицам, которые в поте лица оттирали надписи на стенах.
— Мне нужен кто-то, приближенный к Ваймаку, — Рико не поворачивался к ним лицом, вяло говорил и только пялил на свой убитый шинами газон. — Расшибитесь, но схватите. Лучше, если это будет та маленькая дрянь, которая отстреляла все камеры и постоянно вьется у босса Лисов под ногами. Или его уродца клонированного. Будет хоть, на что давить.
— Если мне правильно передали приказ, то нам надо попытаться завербовать его к себе. С ними это точно не прокатит.
— А мне плевать! Хоть сколько изломайтесь, но принесите мне этого ублюдка! Или другого! Иначе отвечать будете вы, — он развернулся, диковато пялясь в щель между парнями.
Жан ступил взгляд и весь сжался, а Кевин зло заламывал руки за спиной, чтобы сдержаться от уровня идиотизма Мориямы.
— Валите, у вас ещё сегодня встреча в центре, — отмахнулся босс.
Парни вышли с разными настроями. Один — подавленнее, чем был, а другой — злой и с растерзанным от дум сердцем.
— А можешь наклониться еще больше? Там вон осталось пятно, — Кевину как раз нужен был кто-то, на ком можно было выплеснуть подавляемые эмоции.
Он подкрался незаметно к парню, с ног до головы забитого татуировками, характерными якудзе. Он стоял чуть ли не вплотную к девушке, со слезами на глазах оттирающей краску от стены. Кев встал за его спиной, почти полностью налегая сзади и не давая возмутиться.
— Ещё одно слово в их сторону, и я прострелю твои коленные чашечки, чтобы остаток жизни тебе пришлось доживать как ветерану Вьетнама, — дуло проскользило по бедру вниз. Парень узнал голос старшего и вскинул руки, не говоря ни слова. Дэй вышел вслед за Жаном.
— Щас завтракаем и в два встречаемся на месте, — Кев смотрит на часы и прикидывает, сколько времени ему надо будет заложить на дорогу.
— Та японская чайная на севере? — уточняет Жан, направляясь к собственной тачке. Ох, он теперь ни поесть, ни пострелять, ни поводить, ни подрочить нормально не сможет же.
Дэй кивает и поскорее спешит скрыться от палящего солнца в салоне авто. Его тот предусмотрительно поставил в тень, но чёрный кожаный салон это не спасло — собственная кожа даже через слой одежды начала плавиться. Он, после обряда посвящения и нанесения обширных тату на всём теле, сделал свой выбор в пользу закрытой одежды — даже под палящим солнцем ноги были облачены в джинсы или лёгкие треники, а руки покрывали рукава лонгсливов и водолазок. Не хотелось бы умереть от шальной пули где-то в бургерной только потому, что братец убитого ими ранее разглядел японские рисунки и начал палить без разбору. Такое, конечно, было маловероятно, но Дэй всё равно решил для себя выбрать именно этот вариант. Осталось принять самое важное решение, при мысли о котором у него подходил приступ тошноты. Казалось бы, что тут сложного, просто взять и уйти? Тем более Эндрю говорил, что провернуть это будет безболезненно.
Но чёрт, как же оторваться от места, где тебя вырастили, пускай тумаками и болезненным для ребёнка молчанием? Кевин, как только вернулся к делам, понял, что их подводная лодка тонет, постепенно, но тонет, заполняется водой и идёт ко дну. И куда же ему деться с этой подводной лодки?
— Да блять, — машина сигналит, когда парень бьёт по рулю двумя руками.
Здесь половина его ребят, которые хвостиком таскаются за ним на задания, здесь Жан, угрюмый и молчаливый, наверняка сломленный внутри. Но они ни разу не назвали себя друзьями, хотя не раз прикрывали спины друг друга. Здесь место, занимая которое, он может держать всё под контролем. А там кем он будет? Мальчиком на побегушках? И будет ли? А если ему не поверят? Ведь это сложно. Интересно, когда он вообще начал задумываться о ком-то, кроме себя?
— Завтра, — сказал себе он уверенно, — завтра встречусь с ним и поговорю.
Принял решение, разглядывая баскеты в придорожном KFC. Так на него похоже — долго думать, мучиться, а потом все отпустить и сделать так, как надо. Поел он на уличных столиках поодаль от всех. Всё вспоминал их последнюю встречу с Эндрю. Тогда в город попыталась влезть одна корпорация с кучей бабок и желанием завладеть штатом без остатка. Пришлось сотрудничать, выхода не было. Кевин тогда только месяц как узнал о письме матери — скончался дядя Рико, и ему великодушно передали письмо из его сейфа. Тупой старикан даже не догадался его уничтожить, почему — неясно.
Парень тот месяц находился в смятении, не спал по двое суток и в разговорах Рико с Ваймаком часто залипал на отца — тот только хмурился и отворачивался. Кевин ему не нравился, потому что он знал, что правая рука главы якудзы намного страшнее самого Мориямы. Кевин был умный и расчётливый, почти всегда всё выворачивал в свою пользу. Зато правой руке Ваймака Дэй приглянулся — помимо внешней статусности, он не был как остальные члены его банды: не был заносчивым, не хвастался тем, что он чёртов мафиози и вообще у него за пазухой покоился пистолет. Кевин Дэй скорее смахивал на бизнесмена, съевшего собаку на своём деле. Он был осторожен, но не враждебен, всегда был готов скоординироваться для общего дела и не настаивал на своем решении как на единственном верном.
Работали они вместе где-то месяц. Эндрю был молчалив, но так же прекрасно знал своё дело. Хорошо стрелял, когда было надо, был незаметен, чаще всего беспощаден. Но только к тем, кто, по его мнению, этого заслуживал. Они поняли, что чувствуют друг друга, когда узнали, что оба носят одинаковое оружие — Glock 18 калибра. Не 17, самого ходового. У Эндрю всё было просто — похожим он впервые убил. Мать. Кевин удивился, что этот парень вообще хоть что-то про себя рассказал. В другое время его эмоциональный фон был схож с камнем.
Миньярд выглядел неприступным и очень сухим. На вопросы и своих, и чужих отвечал долгим взглядом, и по привычке его парни читали глаза, как будто слышали ответ. Иногда он открывал рот и низким, вообще несвойственным его миловидной внешности голосом, отвечал «да» или «нет». Практически шелестел. Но ясно было как день, что то, что они с Кевином при жизни делали одно и то же и были в целом похожи, заставило тянуться друг к другу.
Мать близнецов была конченой наркоманкой, которая трахалась со всеми подряд за дозу геры. Когда Аарон спёр у неё наркоту — как потом оказалось, он до сих пор лечился от зависимостей — она в припадке выхватила у отключившегося мужика, валявшегося у них в коридоре, пистолет и начала угрожать. Выстрелила. Промахнулась. Эндрю кончил её выстрелом в лоб. Его отмазали, впаяв самозащиту. Glock был лёгким и почти не ощущался в руках, а стрелял Лис, как показала практика, с двух. Эндрю был амбидекстром, и стрелять выходило одинаково хорошо с обеих рук. Ники в шутку называл его Max Pain до того момента, пока к его вискам не приставили всё те же пушки. Кевину же Glock просто нравился. После того, как старшие в банде учили его стрелять с Desert Eagle — тот еле держался у него в обеих руках, дуло постоянно смотрело вниз, а юношеских пальцев не хватало, чтобы обхватить рукоять — он возненавидел всё тяжелое, из чего вылетали пули.
В последнюю их встречу они сидели в огромном оружейном складе на двухметровом железном контейнере. Молчали. Надо было расставаться, но такого идеального напарника у них обоих никогда не было. Рико орал, что Кевин снюхался с Лисами, и постоянно упрекал его в том, что операция идёт слишком медленно. Когда они выйдут со склада, то вновь станут врагами, борющимися за Колумбию. Кевин завидовал обстановке внутри банды Ваймака — там люди не были пушечным мясом, чуть ли не насильно завербованными в ряды «плохих парней». Ваймак вырастил каждого из них собственноручно, и из маленького выводка разрослась огромная преступная корпорация. Это не давало ему покоя.
— Ты хотел что-то сказать, — они лежали на нагретом железе, и, даже не видя лица Кевина, погребённого в смятения, Лис почуял неладное.
Сам он был в отвратительном настроении. Открылся врагу, ещё и привязался, кажется. Но почему-то он был уверен, что ни одно его сказанное слово не обернётся против него.
— Ваймак — мой отец, — выпалил Кевин, при этом жмурясь, хотя склад был помещён в полумрак.
— Тебя всё же тогда по голове прикладом ударили, да? — безэмоционально спросил Эндрю, приподнимаясь на локте и подпирая ладонью голову.
— Мама написала перед смертью письмо, которое мне отдали только после смерти Мориямы.
— Это точно правда?
— Врать ей было незачем, — пожал плечами Дэй.
— Тогда переходи к нам, — просто так сказал Эндрю.
Кевин опешил. Парень затронул те струны души, к которым сам он боялся притронуться.
— Не смогу.
— Почему?
— Как, по-твоему, это будет выглядеть? «О, привет, ты меня не видел 25 лет, но я твой сын, кстати, да, это я перестрелял многих твоих людей и ежедневно пытаюсь отжать у тебя бизнес для своего босса».
— Ваймак не такой человек, — покачал головой Эндрю, — ты не нравишься ему ровно по той же причине, по которой я не нравлюсь Морияме.
— Я не могу позволить себе прийти, подвергая опасности Лисов. Рико убьёт сначала меня, а потом вас всех. Факт, что сейчас вы не такие сильные, как они, до сих пор существует.
«Они» воспринялось Эндрю лёгкой усмешкой, а Кевином полным осознанием своего пусть и мнимого, но дезертирства.
— Так «да» или «нет»?
— Нет, точно не сейчас.
Они замолчали. Время перевалило за девять вечера, но они продолжали лежать там, погруженные каждый в свои мысли. На телефон Кевина пришло сообщение от Жана: «Лишишься ещё одного пальца, если не приедешь». Оба как по команде встали. Эндрю повернулся на Кева, чуть склонив голову, и его бесстрастное бледное лицо опять ничего не выражало.
— Я спрошу тебя ещё раз потом.
Кевин кивнул. Они пару секунд посмотрели друг на друга, и, прежде чем спрыгнуть, Дэй сухо прижался к губам Эндрю. Тот не возразил. После этого они больше не виделись, но отголосками их знакомства стали номера в телефонах друг друга, постоянные разговоры о «белобрысом ублюдке» и «япошке» и ежемесячные посылки на 15 число в тюрьму Кевина.
Это было точное и бесповоротное «да». Кевин отвлёкся от мыслей только тогда, когда высокая миловидная девушка забрала его поднос. На её темной, отливающей горьким шоколадом коже сияли россыпи блёсток, а на больших от природы губах переливался блеск. Они ненадолго встретились взглядами, и она ему подмигнула. Кевин благосклонно отпустил улыбку ей вслед. Он встал, отряхивая руки, но внезапно заныла ушибленная ещё в тюрьме нога — он тогда на месяц перестал вылезать из камеры, но к нему извечно приходили парни, с которыми он скорешился там, играли в карты и рассказывали про дела их блока. Позавчера он спрыгнул с крыши гаража — бежал, прикрывая партнёра Рико, и неудачно приземлился. В машине до конфискации всегда лежала обезболивающая мазь, лидокаин и пару уколов на совсем крайний случай, и пусть к этому моменту они бы уже были непригодны к использованию, каждый раз мысль о подставе со стороны Рико злила. Благо скоро боль должна была отступить. Она всегда вылезала в неожиданный момент, но особо сильно не мешала.
Кевин протопал к тачке, игнорируя боль, и плюхнулся на водительское сиденье. Времени оставалось примерно сорок минут. Включив кондиционеры, он отвлёкся на патрульную машину, с мигалками догонявшую какого-то нарушителя. Этот день добьёт его.
***
Был всё тот же жаркий июль, Кевин забрал Рико из очередного блядушника, который, кстати, ныне стал пристанищем банды с Севера. Морияма непривычно для себя сел вперёд рядом с помощником, от него несло травой и сильными женскими духами. Открыв окна, они тронулись, молча направляясь в особняк.
— Закрой окна.
— У нас гашишом воняет на весь салон.
— Я сказал — закрой.
Город в пять утра не то чтобы кишил людьми, но грозный мафиози всё же остановился на светофоре перед красным светом, точно помня, что за углом здания находится патруль — они всегда там стояли.
— Чё стоим? Ни единой души на дороге, — возмутился Рико на удивление на американском.
— Там патруль за углом, — сухо ответил Кевин. Ему осточертело вместо сна забирать Рико из разных притонов, потому что, видите ли, ни с кем другим он ехать не хотел.
— Езжай!
— Нет.
— Это приказ, сучёныш, — процедил Рико, хватая подопечного за руку.
Кевин сдался. Он работал всю ночь, и голова шла кругом от выходок главного. И он тронулся, совершая чуть ли не фатальную ошибку. Подъезжая ко второму повороту, сзади они услышали мерзкие мигалки. Их быстро догнали. Обе машины затормозили, и пока полицейские шли к их тачке, Морияма зарылся в карманы. Небольшой кулёк полетел Кевину в капюшон, а на его выкатившиеся от ахуя глаза, Рико процедил:
— Молчи, мать твою. Я тебя отмажу.
По бокам от пассажиров уже стояло два патрульных. Сцепив зубы, Кевин нажал на кнопку и опустил стекла. На улицу хлынул запах травы. Все всё поняли.
— Попрошу Вас выйти из машины.
***
Не отмазал. Не прокатило. В штате был новый судья — прошлого сменили по подозрению во взяточничестве в особо крупных размерах. Новый чтитель закона был на вид строг и непреклонен и ещё не успел присосаться к системе, где всё решали деньги. Наркоты при себе оказалось у Рико — а потом и у Кевина — не особо много, и тест, подтверждающий его трезвость во многих отношениях, сильно помог. Ну, и взятка. Кевин ненавидел эту систему, ненавидел тех, кто брал взятки, ненавидел тех, кто их давал, ненавидел себя как часть этого замкнутого круга. Не факт, что в следующей жизни он бы не стал полицейским и не отпускал пьяных водителей дальше, пока карман оттягивали пачки купюр. Но в тот момент он возненавидел жизнь.
Два года в тюрьме заставили переосмыслить эту самую жизнь, своё дело, своё окружение. И что самое главное — цели Рико. Было понятно, что он просто захотел его подставить. Всё сложилось удачно, и в умной башке, пусть и с уже поплывшими мозгами, моментально сработали лампочки.
В тюрьме Кев заручился многими новыми знакомыми в обмен на знания. Подсознательно он уже тогда не принадлежал Рико. У него было много времени, поэтому он посвятил его чтению и ежедневным шестичасовым тренировкам. Какого было его удивление, когда ни одна из любимых вещей не налезла на него дома. Он никогда не отчаивался за решёткой — было не в его стиле, да и окружение с немыслимыми сроками вокруг его подбадривало.
— Дай угадаю, ты опять ел фастфуд, — покряхтев, Жан залезает в чужой Порше и выгибается, жмурясь от боли во всем теле.
— Я не могу наесться всякой херни после тюрьмы, — сдержанно улыбнулся Кевин, выезжая с парковки.
— Ты раскачался так, что еле в свою тачку влезаешь, и все напрасно, если будешь есть одни бургеры.
Жану пришло сообщение, и он попытался скрыть свою улыбку от напарника, но Дэй обо всем догадался и так.
— Я сжигаю все калории с этой нервотрепкой.
— Я не знаю, как мы могли так просесть, — Жан пялился в окно, поджав больную руку. — После того, как тебя закрыли, Рико запрыгнул в вагон с герой и так и не смог вылезти.
Кевин немного помолчал. Сейчас, кажется, они были близки как никогда. Жану не хватало его поддержки, хотя на такие темы они никогда не позволяли себе говорить. Он не мог его здесь оставить. Жан был смышленым и очень острожным, поистине хорошим рядовым, но ещё с детства до смерти боялся Рико. И если с Кевином они росли бок о бок в более-менее равных условиях, Моро всегда был мальчиком на побегушках, но чаще — для битья, поэтому даже когда он остался один, Морияма его словам не внемлил.
Именно потому, что у Жана был мозг, он наверняка все понимал. Только молчал. Будь Рико не так падок на все дерьмо, что обещало веселую ночь, он бы догадался первее Кевина. Хотя, возможно, Морияма и догадался — те разговоры про «снюхался с Лисами» возникали довольно часто. Поэтому он и стал держать его на дистанции.
— Скоро всё наладится.
Жан только глянул на него грустным и задумчивым взглядом.
Подъехали они не одни — из соседней машины вылезли парни Рико, все сосредоточенные и злые. Старшие. На важные переговоры непременно всегда брали приспешников ещё покойного дяди Рико. Те буквально стелились перед фамильным делом, но до чёртиков не переваливали Дэя — глаза резала правда. Все дела главы фактически исполнял он, на этой встрече был он и командовал ими тоже он.
— Заходи внутрь, — кивнул Кев Жану, вставая поодаль от стекол чайной.
— А ты?
— Покурю, сделаю звонок.
Без лишних слов Жан кивнул мужчинам, чтобы следовали за ним. Они с открытой неприязнью на лице прошли за ним. Моро им тоже особо не симпатизировал.
«Да этим ублюдкам ничего, кроме вылизывания ботинок Мориямы, не нравится» — Кевин злобно поморщился и сплюнул за урну, повторно морщась от самого себя — ненавидел, когда мужчины везде оставляли свою харчу. Видимо, он медленно, но стабильно вливался в их ряды.
Кевин достал пачку Marlboro, с ужасом вспоминая, как в первые полгода курил мерзкие Lucky Strike, которые ему присылал Эндрю. После долгого пребывания в смущении, он решился написать лишь одно письмо за все два года — попросил красные Marlboro. Но в следующей упаковке уже пришел блок любимых сигарет. Сколько денег Эндрю Миньярд угробил на его сигареты? Прикинул в уме. Долларов 800, не меньше.
Следом за пачкой и коллекционной зажигалкой последовал одноразовый телефон, куда он вновь быстро переписал нужный номер. Контролировали звонки абсолютно всех, поэтому это была вынужденная мера предосторожности. Кевин ещё раз задумался, но недолго. Пальцы сами стали тарабанить по кнопочной раскладке.
«Нужно встретиться завтра».
Он выключил телефон и сделал глубокую и сильную тягу, что чуть не зашелся кашлем.
«Да или нет?» — простенько гласил ответ.
Брови сами собой подлетели вверх. Так быстро. Будто Эндрю корпел над телефоном и только и ждал весточки от перебежчика. Конечно, это было не так, но молниеносная реакция без всяких прелюдий сильно позабавила и удивила. Но всё хорошее мигом улетучилось. А ведь шанс того, что он не доживет до следующего понедельника, стремительно переваливал за 50 процентов. Все было так шатко. Окурок полетел в урну.
— Да, — сказал он сам себе, продублировав Эндрю. Сейчас Кевин был уверен, что парень не сводил с экрана глаз.
Ответа так и не последовало, но Дэй знал — он прочел. А сейчас стоило вернуться к кислым рожам и впервые за долгое время отведать чая вместо кофе. Мимо проезжал мусоровоз частной компании, обслуживающей райончики по типу этого. Кевин замахнулся и бросил сотовый в кузов на чёрные мешки мусора. Через пару минут ему на основной телефон пришло уведомление о переводе некому Эндрю М. 1000 баксов. Это было опрометчиво. Только после того, как сделал, Кевин задумался над тем, проверяют ли их списания и пополнения. Он хлопнул себя по лбу, но время поджимало, поэтому он вернулся к парням.
