Когда Нил вернулся с осмотра, то Эндрю уже не оказалось в их в комнате. Пустовали соседняя кровать и тумбочка. Было неприятно осознавать, что минимум ближайший год Веснински не увидит того блондина, к которому уже сильно привязался.
Подойдя к кровати, Натаниэль увидел несколько книг. Книги, которые читал Эндрю! Там даже лежал учебник по немецкому, который Миньярд старательно прятал по утрам. Из под подушки что-то выглядывало, что оказалось в последствии маленькой игрушкой лисы. Она свободно помещалась в ладонях.
Нат спрятал книги и игрушку в комод, оставив только учебник по которому попытается заниматься ближайший час.
Стук в дверь на который рыжий отвлёкся от злосчастного учебника, быстро спрятал его под подушку.
— Да?
В комнату зашёл полицейский и какой-то мужчина, кажется азиатской внешности.
— Привет, Натаниэль. Твоего отца посадили в тюрьму на пятнадцать лет. Кхм... И, так как с твоей матерью кое-что произошло, а связаться с родственниками мы не смогли, тебя отдают в детский дом. Знакомься, это Тетсуи Морияма, он твой воспитатель. Завтра он тебя забирает в час дня, так что будь готов к этому времени, хорошо?
— Д-да...
— Вот и отлично. Тетсуи, вы хотите что-то сказать?
— Нет, завтра, если что, поговорим.
— Хорошо. Дам тебе совет, отдохни, Натаниэль.
Они ушли. Тетсуи... Морияма? Это не хорошо. Нет. Это было очень не хорошо. Отец был Балтиморским Мясником, а "служил" он Морияме..
Только не Тецуи, главе побочной ветви семьи якудза, а Кенго, главе основной ветви. Обоих он видел чуть ли не с рождения. Он должен был занять место отца, но сейчас явно не был к этому готов, слишком молод для этой работы.
Время пролетело слишком быстро. Примерно в десять утра ему принесли небольшую сумку, она была больше похожа на спортивную. Эту вещицу Натаниэль оставлял у себя в комнате и на вопрос откуда она у полицейских, последние отвечали только "решили прихватить для тебя на всякий случай". Это было слишком подозрительно и странно, но мысли об этом быстро исчезли. Вещей было мало, всего-то штаны, пара маек, горсть конфет, оставшиеся ещё с утра, кофта, которую рыжик получил от Эндрю на третий день знакомства и та лиса, которую Натаниэль обнимает каждую ночь перед сном.
Примерно всё сложил Натаниэль только к одиннадцати часам утра, а дело было в том, что он никак не мог нормально сложить одежду, чтобы места было хоть немного побольше. Книги и лис лежали на дне, чтобы, если что, их не нашли. Конечно, хотелось положить сверху, чтобы сразу взять если захочется, но недоверие к детдому было сильнее самого желания.
Нат всё оставшееся время сидел на койке и смотрел в окно. Не хочеться уходить.. Вдруг там хуже чем дома? Хотя, куда уж хуже. Как и говорили, ровно в час дня за ним зашли, это был не Тетсуи, но похожий на него человек. Натаниэль просто последовал за ним. Тишина длилась всю дорогу до детдома, она сильно напрягала и вызывала явный дискомфорт.
Само же здание выглядело как-то мрачно и было ощущение, что оно вообще было заброшенным. Зайдя внутрь, Веснински кое-что насторожило... Не было ни единого звука, ни смеха, ни разговоров. Здание, от незнания, что это детдом, можно было считать недавно заброшенным.
— Твоя комната там, никаких разговоров, понял? — подал голос парень и посмотрел на Натаниэля.
— Да, — тихо ответил мальчик и быстро зашёл в комнату.
Взгляды детей и пары подростков устремились на него. Ребята начали шептаться, то и дело как-то враждебно смотря на Ната, а иногда показывать на него пальцем. Было неуютно. Найдя взглядом не занятую кровать в самом углу, рыжеволосый мальчик быстро сел на неё и положил сумку под саму мебель.
— Ты ведь Натаниэль Веснински? — с гадкой ухмылкой спросил паренёк, который лежал на соседней кровати, на втором ярусе.
— Да? — он всё ещё ненавидел это имя и эту фамилию. Слишком сильно напоминает об отце.
— О! Да он же сын Мясника! — громко сказал парень на той же кровати, но на нижнем ярусе.
Уши заложило. Сын Мясника. Нет, он не его сын, нет-нет-нет! Нат начал дышать глубже, вспоминая как его учил Эндрю.
Не прошло и минуты, как в комнату зашёл тот парень, который привёл Натаниэля сюда.
— Я же сказал не разговаривать! Что непонятного?! — громкий голос вырвал Ната из воспоминаний об Эндрю. Веснински посмотрел на того, кто зашёл.
— Король, это новенький. Он начал говорить о том, какой он важный и что мы должны его бояться! — ответил парень сверху. Что? Но... Нат ничего такого не говорил! Он же буквально сказал только одно слово! — Натаниэль, — сквозь зубы сказал парень и грозно посмотрел на названого. — За мной. Живо.
Лучше бы он не выходил тогда. Боль от ударов ботинок и кулаков осталась тогда с ним надолго, синяки и ссадины просто напросто не желали сходить с кожи ребенка.
***
После того дня начался ад на кучу лет жизни Натаниэля.
Пытки-наказания чуть ли не каждый день, несколько голодовок в добавок, попытки приручить, будто из него пытаются сделать собачку и... Изнасилования.
Рико. Это тот, кто устроил ему этот личный пожизненный ад. Этот человек заставлял называть его "Королём", но не разу не добился этого. Сколько бы не ломали Натаниэля, он становился лишь грубее. Этот длинный язык точно когда-то доведёт его до смерти. Остался лишь Натаниэль Веснински, теперь нет никакого Нила Джостена, как бы не хотелось им остаться.
Помните лису? Ту самую, которую Эндрю подарил Нилу. У Натаниэля она тоже есть, чуть порваная, но зашитая. Эта лиса всегда оказываться у него в объятиях, когда Нату плохо.
Книги тоже спасали, правда их Веснински запомнил уже наизусть, но это не мешало в каждую бессонную ночь перечитывать их снова от корки до корки.
***
Сейчас Натаниэлю пятнадцать.
Эндрю уже двадцать. У каждого была разная судьба, тем более после разлуки.
Куча приёмных семей, ужасные поступки со стороны людей, нахождение родного брата-близнеца, тюрьма — у Эндрю.
Куча пыток, безбашенные слова и поступки, смерть родителей, знакомство и некая дружба с Ичиро — у Натаниэля.
Каждый вспоминал ту неделю в больнице, когда они познакомились.
И, кажется, по уши влюбились друг в друга.
