Осенний ноктюрн

Наверное, нужно было поступить иначе. Наверное, мудрее было бы отпустить ситуацию. Тогда не пришлось бы сидеть в одиночестве посреди грязной ночной таверны, стоявшей где-то на отшибе города. Соль на высохших щеках неприятно щипала кожу, а пьяный гомон раздражал, но горечь обиды не позволяла встать со стула и покинуть пропахшее потом, пивом и варёным луком злачное место. Хмельная стрелка висевших над столиком старых часов, лениво переваливающаяся за полночь, воскресила воспоминания о прошедшем дне… Приём в честь награждения спецотряда Разведкорпуса в королевском дворце Митраса казался Лив унылым и скучным до зевоты: бесконечные пафосные речи высокопоставленных особ и долгий церемониал нагоняли сонливость и тоску. Она оживилась лишь на пару минут, когда Леви обратился в зал, чтобы выразить признательность своим ребятам — единственная невымученная и живая речь за все два часа официальной части награждения. Но она вынесла эти два часа со стойкостью и мужественностью примерной жены: послезавтра они собирались покинуть Парадиз, и Леви обещал всё оставшееся время провести рядом с ней. «Задерживаться не будем, после награждения сразу вернёмся в Стохесс, — заявил он с утра. — Даю слово офицера, что последние два дня буду весь твой». Лив в предвкушении ожидала Леви в холле, увлечённо разглядывая потолочную роспись и вычурную лепнину. Ступая меж величественных колонн, она представляла себя королевой, проводившей своего короля на поле боя с опасным и свирепым врагом: приложив к груди руки, она со всей страстью переживала, вернётся ли её милый живым и невредимым. И вернётся ли вообще? А вдруг злая колдунья — приспешница вражеского государя — наложит на него чары, приворожит и отвратит от неё? А вдруг верные солдаты привезут его смертельно раненым, только чтобы он смог сорвать с губ своей любимой госпожи последний, предсмертный поцелуй? Она так ушла в свои сказочные фантазии, что не заметила, как прождала мужа целый час. Опомнившись, Лив сдала пальто обратно в гардероб и вернулась в зал: Леви стоял в самом конце и беседовал с незнакомым человеком. Неспешно подошла и встала чуть поодаль, но в пределах видимости Леви. Однако он не обратил на неё никакого внимания, поглощённый разговором с незнакомцем. — Прошу прощения, господа, — не удержавшись, вмешалась она. — Лив? — Леви посмотрел на неё так, будто не ожидал увидеть. — Простите, — учтиво поклонился незнакомцу, — я оставлю вас на минутку. — Что значит «оставлю вас на минутку»? — шёпотом возмутилась Лив, когда муж отводил её в сторону. — И чего это ты так удивился моему появлению? Забыл, что брал меня с собой? — Она сердито насупилась. — Когда мы уже уйдём? Я тебя час прождала. Мог бы и предупредить, что задержишься. — Уже час прошёл? — удивился Леви. — Прости, я немного потерял счёт времени. — Ладно, проехали. — Лив раздражённо выдохнула, пытаясь успокоиться. — Прощайся со своим собеседником и пошли. — Лив, тут такое дело… я не могу сейчас уйти. — Сколько тебе ещё надо времени? — Она пыталась быть благоразумной. — Полчаса? Час? — Честно говоря, я не знаю. — Его глаза оживлённо поблёскивали. — Прости, но, кажется, придётся отложить наши планы. Знаю, я обещал, но давай послезавтра перед отплытием побудем вместе? Сходим туда, куда захочешь. — Может, объяснишь уже? — Лив недовольно сложила на груди руки. — Чего ходишь вокруг да около? — Этот господин экспортирует чайное сырьё в различные компании по всему миру: оказывается, он наслышан о моей чайной и предложил сотрудничество. Недавно он потерял крупного покупателя, — у того что-то с законом, — и теперь ищет новых надёжных клиентов. В общем, мы ещё не обсудили детали, да и надо съездить на склады, проверить, что у него за товар, но, кажется, это может быть отличная сделка! — Это очень здорово, — сдержанно, но искренно ответила Лив. — Родной, я только за, но разве нельзя отложить дела до завтра? Что за срочность такая? — Это не всё, — проигнорировав её вопросы, произнёс Леви. — Он обещал хорошую скидку, если я соглашусь открыть ещё одну чайную здесь, на Парадизе. Помещение, где была лавка его бывшего партнёра, всё ещё пустует, но если быстро подсуетиться, то можно сохранить старых клиентов. А я хорошо помню ту чайную, бывал в ней несколько раз много лет назад: громадное помещение, заоблачный ценник и богатые покупатели — золотая жила. Лив! — Он взял её за руки. — Это очень, очень много денег. Конечно, поначалу меня часто не будет дома, придётся много времени проводить на Парадизе… — Подожди, подожди, — прервала его Лив. — А ты не хочешь сначала со мной это обсудить? Понимаю, звучит сказочно… — Липкая тревога вползла в её сердце. — Но у нас скоро родится ребёнок, может, даже не один, а ты собираешься неделями пропадать за морем? — В том и дело, что у нас скоро родится ребёнок! — Громко отчеканил Леви. — Слушай, мы с тобой не понаслышке знаем, что такое грязь и нищета: разве не хочешь, чтобы наш ребёнок жил в достатке и ни в чём не нуждался? Разве сама не хочешь? — Но нам и так хватает средств. — Лив поникла. — И потом, я тоже не собираюсь вечность сидеть без дела. Ты же не думаешь, что я стану домохозяйкой? Я не намерена до конца дней сидеть в четырёх стенах, смотреть за детьми и ждать тебя. — Лив, мы ютимся в одном доме с Габи и Фалько, которые не сегодня завтра сами станут семьёй. Прежде чем ты сможешь оставлять ребёнка и найдёшь работу, пройдёт уйма времени. И мы оба знаем, что ты не справляешься с обычной работой, а пока будешь искать себя… — Прости, что? — Лив издала возмущённый смешок и вскинула бровь. — По-твоему, я ни на что не годная капризная белоручка? — Кажется, мы это уже обсуждали… — Да, только в прошлый раз тебе хватило ума быть тактичным, а не оскорблять меня! — Лив не заметила, как повысила тон. — Извини, если неправильно выразился… — Нет, ты выразился предельно ясно. — В носу зажгло, непрошенные слёзы сдавили горло. — Не извращай мои слова, — буркнул Леви, воинственно нахмурившись, и его блестящие глаза сделались стеклянными, непроницаемыми. По спине Лив пробежал холодок. — Раз ты всё решил, то мешать не стану, — с трудом сдерживая слёзы, сказала она, — и не буду болтаться у тебя под ногами. Развернулась и быстро зашагала прочь, не оборачиваясь на голос Леви, просившего её остаться. Ей показалось, будто его тон смягчился, но это было уже неважно: её душили обида и горечь брошенных в лицо неосторожных слов. Умом она понимала, что Леви наверняка не имел в виду то, что сказал, понимала, что зря сбежала, но ничего не могла поделать с эмоциями. Ей нужно было остаться наедине с собой, вдоволь наплакаться и повариться в жалости к себе, прежде чем вернуться к неудобному разговору. До заката Лив бесцельно и наугад шаталась по столице, неприкаянно заглядывала в окна дорогих ресторанов и богатых домов, чувствуя себя как никогда чужой и не принадлежащей месту, в котором находилась. В сумерках набрела на замшелую таверну и села за самый дальний столик. Борясь с желанием напиться и выкурить хотя бы одну сигаретку, взяла яблочного сока, который, из-за отсутствия подходящего стакана, ей налили в пивную деревянную кружку. Она отрешённым взглядом смотрела на своё отражение и злилась на себя за то, что не нашла сил как следует порадоваться вместе с Леви и вылила на него ушат упрёков. «Он, наверное, волнуется и ищет меня, а я трусливо прячусь, преисполненная жалости к себе одной». — Лив? — над головой раздался знакомый бас. — Ну и дела! Ты — и в этой помойке. Она оторвалась от созерцания своего невесёлого отражения и увидела Райнера, державшего в руках две наполненные пенным напитком кружки. — Можно? — Он кивнул на противоположный стул. — Конечно, — отозвалась Лив и любезно отодвинула ногой стул, чтобы Браун мог сесть. — Не ожидала тебя здесь увидеть. И ты, кажется, пропустил награждение. — Ха! Ладно я, а вот приличная леди в таком месте… — Это я-то приличная леди? — со смешком спросила Лив. — Вот уж какой-какой, а приличной я никогда не была. — И тем не менее. — Райнер отпил из кружки пену и вытер тыльной стороной ладони белые усы, образовавшиеся над верхней губой. — А на церемонии я не был, потому что мы с Кирштайном вчера нажрались как свиньи. — Он захохотал. — Этот бухлофил встал с утра и как огурчик, а я целовался с унитазом полдня. Вот пришёл «полечиться». — Кивнул на кружку Лив. — Ты же вроде в положении… — Это сок, — со вздохом ответила Лив. — Зато не выделяюсь. Уголок её губы дёрнулся, и рот изогнулся в дурашливой очаровательной улыбке, от которой у Райнера зашлось сердце. — Кстати, а где капитан? — Он оглядел зал. — Мы вроде как повздорили, — понурым голосом произнесла Лив. — Милые бранятся, значит, — со смешком бросил Райнер. — Он знает, что ты здесь? — Не знает. Да-да, это очень тупо! Но я так разозлилась на него, так разозлилась!.. — Упала головой на стол, расплескав блестящую медь волос по тёмно-серому деревянному столу, покрытому пятнами и разводами. — Глупая маленькая девочка и упёртый осёл — что от нас уродится? Просто кошмар. Райнер посмотрел на свою горящую, пульсирующую растопыренную ручищу, изнывающую от желания прикоснуться к ярко-красной курчавой макушке, и рассердился на себя. Лив подняла голову, упёршись подбородком в поверхность стола, и уставила на него два грустных синих океана под навесом густых рыжих бровей, похожих на песчаный берег: «Я бы никогда не посмел тебя обидеть», — с жаром подумал Райнер, не в силах отвести взгляда. — Капитан Леви, небось, уже с ног сбился, разыскивая тебя по всей столице, — взяв себя в руки, сказал он. — Пойдём, провожу тебя до гостиницы: нечего тут сидеть в одиночестве. — Не хочу доставлять неудобств, — смущённо отозвалась она. — Какие ещё неудобства? Неудобства — это одна уборная на всю казарму, а проводить даму — дело чести. — Раз так, то буду очень благодарна, — робко добавила Лив и встала из-за стола. Райнер наскоро опрокинул кружку, выпив всё содержимое, а затем встал и по-джентльменски предложил Лив руку. Наслаждаясь ночной осенней прохладой и тишиной обезлюдевших улиц, Райнер молча ругал себя и свою неискоренимую привычку западать на женщин, которых никогда не сможет заполучить. А, может, дело не только в женщинах? Он вспомнил, как мечтал завоевать признание и любовь отца, став воином и почётным марлийцем, не осознавая, что эта идея с самого начала была провальной и бессмысленной. Наверное, одиночество и пустые надежды — часть его природы: «Может, пора принять это и успокоиться? В конце концов, не так уж и плохо просто идти рядом с красивой девушкой, которая тебе небезразлична». Когда они распрощались у входа в гостиницу, Райнер сам не понял, что за чёрт его дёрнул произнести: — Жаль, я не встретил тебя раньше. Лив обернулась и застыла, изумлённо открыв рот, а Райнер, испугавшись необдуманных слов, скрылся в темноте. «И что это значит? Что он имел в виду? Ерунда какая-то…» — успокаивала она себя, поднимаясь по лестнице на свой этаж. Номер был пуст, и чувство вины накрыло Лив с головой. Не включая свет, она прошла в гостевую и рухнула на диван, уткнувшись лицом в декоративную подушку и горько завыв. В замке скрипнул ключ, и Лив, всхлипнув, подскочила, бросилась к двери. Едва Леви переступил порог, как она бросилась ему на шею и крепко стиснула в объятиях. — Чёрт тебя побери, я уже такого себе навыдумывал!.. — устало проворчал он, а затем оплёл её талию каменными путами, прижал к себе со всей силы. — Я кретин, — прошептал виновато. — Прости меня, Осень… — Нехотя отстранился и достал из внутреннего кармана увесистый сборник любовной поэзии. — Я давно проспорил, ещё в тот момент, когда стал пропадать целыми днями вместо того, чтобы быть рядом, как и обещал. — Нет, ты меня прости! — прогнусавила Лив, утирая ладошкой забитый нос. — Наорала на тебя вместо того, чтобы поддержать… — Я бы сам на себя наорал. — Леви вновь привлёк её к себе и заключил в размашистое объятие, припал щекой к пушистой макушке. — Я невыносим. Как ты только меня терпишь? — Да заткнись ты уже… — давясь слезами, промямлила Лив, елозя лицом по его груди. — Бесишь, придурок, когда спрашиваешь такую чушь! Они молча переглянулись, — и Лив громко расхохоталась, а Леви, зажмурившись, тихонько затрясся от беззвучного смеха. — Заварю чай, — сказал он, успокоившись, — я продрог до костей. Да и у тебя нос как ледышка. — Поцеловал кончик её носа и направился к маленькому столику, стоявшему в центре комнаты. — Тебе с молоком? — Угу, — отозвалась Лив и вытерла влагу со щёк. Сняла пальто, бросила его на диван и села за столик. Вернувшись с горячим чайником и разлив по кружкам чай, Леви взял её пальто, отряхнул и аккуратно повесил на вешалку. Снял шинель, ослабил жабо и вернулся за стол. Лив поджала ноги, взяла обеими руками чашку и уютно приластилась к плечу Леви. — Что ты решил? — тихо спросила она. — Ну, насчёт предложения того господина. — Ничего не решил, — ответил Леви, делая глоток. — Договорились встретиться завтра с утра, чтобы съездить на склады и посмотреть сырьё. Без твоего одобрения я всё равно никаких решений принимать не стану. Постараюсь освободиться к полудню и буду весь твой. — Забудь, что я сказала. — Нет, ты всё верно говорила. — Леви вздохнул, обхватил плечо Лив и притянул её поближе. — Мне следовало быть сдержаннее, осторожнее, а меня как ослепило. Надо бы навести справки об этом Стивенсоне и его компании, прежде чем соглашаться на все условия. Опрометчивость и недальновидность всегда имеют плачевные последствия — вон, на мою руку посмотри. — Он пошевелил обрубками отрубленных пальцев. — Символ моей глупости и самоуверенности. — Ты никогда не рассказывал, как это случилось. — Лив перехватила его кисть и нежно поцеловала основания отрубленных пальцев. — Я вставил громовое копьё в брюхо Зика Йегера, командира марлийских воинов, чтобы он не предпринимал попыток обратиться в титана. А запал обмотал вокруг шеи. Не думал, что ему хватит духу подорвать себя, чтобы освободиться. Меня покалечило взрывом, я находился от него в полуметре. Наш тогдашний командующий Ханджи каким-то чудом спасла то, что от меня осталось, и бережно сшила лоскуты рассечённого лица. — Я хорошо помню командира Зика, он был легендой в Марли, его называли «чудесное дитя». Кажется, он унаследовал звероподобного титана. — Мерзкая обезьяна, — выплюнул Леви. — Но у меня с ним были личные счёты: во время операции по возвращению стены Мария этот упырь уничтожил почти весь Разведкорпус, включая командующего Эрвина. Перед смертью я обещал ему голову Зика. И выполнил обещание. Не сразу, конечно… Лив содрогнулась. Ей становилось несколько жутковато, когда проявлялась воинственная сторона личности Леви — самая загадочная и самая незнакомая для неё. — Тебе неприятно, когда я так говорю? — Он почувствовал, как она напряглась. — Не переживай, я справлюсь. Сама ведь спросила. — Я пугаю тебя? — Самую малость. Скорее, мне просто непривычно: я почти не знаю эту часть тебя. — Может, и к лучшему. — Леви допил остатки чая и поставил чашку на блюдце. — Ложись в кровать, я приберусь и приду к тебе. Лив наскоро ополоснулась в душе, надела чистую хлопковую сорочку и юркнула в постель. С блаженством положив голову на мягкую подушку, она ощутила, как вновь подступили слёзы: «Хорошо, что помирились, а то как бы мы сейчас засыпали? В разных комнатах? Наверняка. А если бы и в одной, то утром я снова нашла бы Леви на полу. Отвратительно». Слушала, как в ванной шумит вода, и заливалась слезами облегчения. Когда Леви вошёл в спальню, она тотчас затихла и перестала всхлипывать. Он лёг в кровать, взбил подушку и полминуты спустя шёпотом проговорил: — Специально сбежала от меня на самый край? — Придвинулся, обхватил Лив за талию, притянул к себе и зарылся лицом в её пахнущие земляникой волосы. — Лив? — М? — Можно я не буду учить эти чёртовы стихи? Я могу их тебе просто читать. — Нельзя. Весь смысл в заучивании наизусть. — Тц! Вредина, — буркнул Леви и ещё крепче сжал её в объятиях.

***

Леви вернулся в апартаменты к полудню, как и обещал. Он был оживлён и весьма удовлетворён поездкой на склады господина Стивенсона. — Там идеальная чистота и товар отличный, — заключил он. — Осталось убедиться в отсутствии подводных камней и можно заключать сделку. На сей раз Лив не малодушничала и поддержала мужа. Однако смятение и страх так и не оставили её сердце. Тревоги ненадолго ушли, когда они с Леви прибыли к лесу гигантских деревьев — местной достопримечательности Парадиза. Лив с нетерпением ждала этой поездки: она давно просила показать, как разведчики используют УПМ, и Леви обещал ей это продемонстрировать. — В баллонах — специальный сжатый газ, который при нажатии на спусковые крючки приводит в действие устройство, — объяснял он жене, облачившись в снаряжение. — Отсюда выстреливают гарпуны на тросах. — На них прямо летать можно? — с детским восторгом спросила Лив. — Да. — А я могу попробовать? — Без специальной подготовки ты в лучшем случае шею сломаешь. — Так сложно? — Мы с Фарланом и Изабель учились самостоятельно, потому что у нас и выбора особо не было, но вообще-то этому несколько лет обучают в кадетском училище. И, поверь, далеко не все выдерживают тренировки. Так что нет, тебе нельзя. — Как скажешь. — Она разочарованно вздохнула. — Если хочешь полетать, могу прихватить тебя ненадолго, — сдался Леви. — Хочу-хочу! — Лив запрыгала на месте, схватившись за рукав его форменной куртки. — Слишком высоко я тебя поднимать не стану, но на высоте двух-трёх этажей можем пролететь. Лив обхватила его шею и чмокнула в висок. — Подлиза, — изрёк Леви, проверяя тугость ремешков. — Только в ухо не визжи, если будет страшно. Я, конечно, не из пугливых, но всё-таки. — Где мне встать? — предвкушено спросила Лив. — Где хочешь, — ответил Леви. Мгновение — и взметнул вверх, под самую крону необъятного дерева. — Ого… — Лив неосознанно пробежалась немного вперёд, будто хотела угнаться за ним. Быстрее молнии Леви спустился вниз, крепко обхватил Лив рукой и воспарил с ней над песчаной дорогой, убегавшей глубоко в лес. — Держишься? — спросил он. — Только не смотреть вниз, только не смотреть вниз… — бормотала себе под нос Лив. — Может, обратно? — Нет! Давай выше. Холодный ветер трепал полы пальто, обдувал шею и лицо, спутывал волосы. Когда страх схлынул, Лив стала смелее оглядываться по сторонам, прислушивалась к свисту, издаваемому тросами. Они летели мягко, плавно, без резких толчков и крутых поворотов: Леви мастерски огибал стволы встречных деревьев, постепенно прибавлял скорость. Услышав журчание реки, Лив не удержалась и посмотрела вниз. — Мамочки! — завопила она. — Поставь меня, поставь на землю! Господи, я сейчас рожу! — Не надо рожать! Тц! Вот дурёха… — Леви спланировал вниз и осторожно опустил Лив на мшистый жёлто-зелёный ковёр. — Да уж, не быть тебе разведчиком, — со снисходительной усмешкой заключил он, смотря на её выпученные глаза. — Извини, я посмотрела вниз, — виновато произнесла Лив. — Хотела речку увидеть… — Думаю, с тебя полётов на сегодня хватит. — Нет, давай ещё! — заканючила она. — Честно-честно, я больше не испугаюсь! — Нет, Осень, роды у тебя посреди этой глуши я принимать не стану. — Не будь таким занудой. А я тебя за это отблагодарю. — Она, многозначительно закусив нижнюю губу, положила ладони ему на грудь. — Прямо здесь. Леви, нахмурившись, инстинктивно чуть отклонился, а затем склонился к её горящему уху и прошептал: — Нет, маленькая развратная манипуляторша, я на это не куплюсь. — Ах, не купишься? Она сжала в кулаке его жабо, попятилась спиной и повела капитана за собой. В нескольких шагах лежало молодое поваленное дерево: усадив на него Леви, Лив мигом очутилась перед ним на коленях и скинула на землю пальто. Развела его ноги и, игриво посмеиваясь, прогладила внутреннюю сторону каменных мускулистых бёдер. Леви часто задышал, ощутив головокружение и тяжесть в мышцах, — словно испугался высоты. Проворные маленькие руки быстро расстегнули ремень и ширинку, высвободив напрягшееся естество. Довольно мурлыкнув, Лив со всей нежностью процеловала его мягкими губами по всей длине. Простонав, Леви запрокинул голову и прикрыл веки. — Всё равно не куплюсь… — сам себе не веря, на выдохе проговорил он. Лив несколько раз провела ладонью по его члену, а затем медленно облизала налившуюся кровью головку, подразнила её кончиком языка. — И даже так? — прошептала она. Заглотила целиком, до самого горла, и стала ритмично посасывать, умело помогая себе подкручивающим движением руки. Леви, покачнувшись, громко вскрикнул, а затем опустил голову и ласково погладил Лив по щеке тыльной стороной ладони: «Совсем как тогда, в наш самый первый раз», — пронеслось у него в голове. — Смотри на меня… — приказал он, задыхаясь от наслаждения. Она подняла на него ультрамариновые глаза, полные задорных искорок, и Леви отчётливо расслышал, как неистово заколотилось о грудную клетку его сердце: «Нет, совсем не как в первый раз. Тогда её взгляд был до невозможного печален. И она не была только моей». Провёл расчёсывающим движением по её волосам, заботливо убрал пушистый локон с лица и собрал передние пряди на макушке. Лив прервалась на мгновение и благодарно улыбнулась ему: — Спасибо, родной, — прошептала она и вернулась к своему занятию. Она изнывала от желания, чувствуя, как липкая тёплая влага сочится по бедру, и от этого старалась ещё лучше. Лив чутко наблюдала за выражением лица Леви, за изгибами тонких бровей, выражавших не то боль, не то удовольствие. Одна единственная блестящая капля пота скатилась с его лба и застыла на виске. Его участившиеся, прерывистые вздохи возвестили о скором приближении развязки, и Лив ускорила темп, углубив ласки. Леви вздрогнул, зажмурился, — и излился на её горячий язык. Она не проронила ни капли, проглотила и, шаловливо улыбаясь, утёрла ладонью губы. — Иди-ка сюда, Осень. Леви поднял её за плечи, усадил к себе на колени и забрался разомлевшей рукой под намокшее бельё, принявшись ублажать. — Хм. Да ты, кажется, получаешь от этого удовольствие не меньше, чем я, — со смешком произнёс он, поняв, что она уже на грани. Лив хватило всего нескольких секунд, чтобы достигнуть пика. Она обмякла в ласковых руках Леви и положила голову на его крепкое плечо. — Люблю, когда тебе приятно, — проговорила Лив. — Для меня нет ничего приятнее твоего удовольствия. И опережая твои возражения, поясняю: потому что кто ещё, кроме меня, позаботится об этом? Ты же дурной и до сих пор сам себя не знаешь. Дышать в мою сторону боишься, когда тебе хочется секса. — Я… я боюсь, что мои мысли будут оскорбительными, — робко ответил Леви. — Я и говорю — дурной. — Выпрямилась и погладила его по волосам. — Нет, родной, твои фантазии меня не оскорбят. Даже те, которые ты сочтёшь неприличными. Мне даже интересно, чем таким ты собрался удивить свою жену, которая прежде была шлюхой? — Но я не хочу смотреть на тебя как на шлюху. — В постели можешь смотреть, как угодно. Я разрешаю. — Ммм… — Леви припал лбом к её груди, покрывшейся от холода мурашками. — Ладно, я попробую. — Если хочешь чего-то, то у тебя для этого есть рот — попроси. Не надо изводить себя. — Лив поднялась с его колен, расправила юбку и надела пальто. — Ну, так что — полетаем ещё разок, м? — спросила она. — Ты не отстанешь, да? — отозвался Леви. — Не-а. — Так и быть, сдаюсь. — Он поднял ладони кверху. — Дай только приведу себя в порядок…