…
Я робко постучала в дверь, после чего перевела уставший взгляд на камеру, чтобы моё лицо можно было узнать. Хотя голубые волосы вряд ли можно с чем-то перепутать. Лишь бы меня не трогали, и я могла спокойно лечь спать… Пожалуйста. Спустя минуту дверь резко отворилась и передо мной стоял разъярённый Женя, скрестивший руки на груди и взирающий на меня исподлобья. После чего схватил за плечи и начал трясти, отчитывая: — Где ты слонялась, идиотка?! Ты вообще видела который час? — Что ж, он явно очень зол. — Э… — Я взглянула на часы, — Два часа ночи. — Пожала плечами, отодвигая брата от прохода, чтобы наконец-то войти внутрь. Мне сейчас всё равно на то, что он там подумает, и то, что он волновался. Я смертельно устала. Пускай задают все вопросы завтра. — Ну уж нет! — Меня схватили за руку и дёрнули на себя, — Давай выкладывай! — Своими криками ты сейчас всех перебудишь… — Процедила я сквозь зубы вспоминая слова, которые мне наговорил Женя, — Почему бы тебе не отпустить меня? Сам же говорил о том, что я на любое проявление заботы прибегу, будто собачка. Так что подожди до завтра, — Выдернула руку, — Буду вилять хвостиком и проситься на ручки. Так сказать: не укушу руку, которая меня кормит. Всё это я произносила без особых эмоций, ведь сейчас была просто неспособна их демонстрировать. Достали. То Достоевский в свой кабинет чаи гонять зовёт, то Женя с этим долбанным миром пристаёт, то Кафка даёт двусмысленные намёки, то Санго… пропадает. Где же ты, моя спутница в этом мире? Зачем меня оставила? «Оставила» Вновь пронеслась в голове фраза, что заставила меня вспомнить один из моментов прошлого. И связан он с Женей. Как я стою на коленях и кричу о том, что он предатель, раз ушёл. Куда ушёл? Зачем и почему? Нужно валить из коридора, пока из-за того, что я что-то вспомнила меня вновь не покалечил этот мир. Стиснув челюсть, я спешу удалиться от опешившего Жени, что явно не ожидал таких фраз от меня. Что ж, пропал образ милой, но иногда ворчащей сестрёнки. Я могу быть безжалостно холодной. Если меня задели– я отвечу в стократном размере. «Всё стерплю» говоришь? Ну так знай, терпеть я больше не намерена. Пора заняться наконец-то делом, а именно Фёдором. Я обязана привести его к победе и вытащить отсюда Женю и себя. Тот, кто встанет у меня на пути– сильно пожалеет. Загрызу морально, заставлю тонуть в своём трагичном прошлом и тяжелом будущем. Я преклоню этот мир перед Достоевским. Мои ноги быстро несли меня по лестнице, пока я прикрывала лицо ладонью, чувствуя, как из носа сочится кровь, а рёбра болят всё больше и больше. Но я стерплю. Я не слабая! Я не шавка! Мой взгляд устремлён в пол, так что я не замечаю фигуру передо мной, в которую я, естественно, врезаюсь. Эта одежда… Не хочу поднимать взгляд. Просто обойду и вернусь в свою комнату, забив на всё. Не хочу встречаться взглядом с Фёдором, не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Я должна быть легкой, весёлой и честной. А сейчас не могу сказать правду. Правду о том, что я буквально гнию изнутри. Правду о том, что я умираю. Правду о том, что моё время в этом мире– не бесконечно. Но он знает, бесспорно знает о том, что сейчас произошло. Наши крики звучали на всю квартиру. Знает, что меня это задело. Использует для своей выгоды, наплевав на мои чувства. А кому на них не плевать? Жене? Он бы не говорил подобных вещей. Уверенна, что мир извращает его и если я гнию физически, то он морально. Я делаю шаг в сторону, но вновь сталкиваюсь с Достоевским. Затем шагая влево– тот же результат. Это что, сцена из комедии?! Мы не можем разминуться?! Или… Он сам не даёт мне уйти? — Дай пройти, — спокойным голосом говорю я, не убирая руки от лица и не поднимая глаз на Фёдора. Но тот ничего не отвечает и просто уводит мою ладонь, заставляя продемонстрировать тёмную кровь, что чуть ли не градом течёт из носа, попадая в рот. Мерзость… В глазах Достоевского мелькает злость. Но нет, она не обращена ко мне. В этих фиолетовых глазах, что раньше пустовали, загорелись эмоции. Настоящие эмоции, что свойственны людям, живые. Не то, что является взглядом лишь персонажа. Он отводит взор и опускает его чуть ниже, на мои руки. Ожоги. Чёрт! Я резко делаю шаг назад пряча свои кисти за спиной, что было бесполезно– Фёдор уже увидел. Воспользовавшись его легким замешательством, всё же делаю быстрые шаги в сторону своей спальни и с грохотом закрываю дверь.…
— Но в одном лишь не отступай, на разрыв иди, на разлуку, Только подлости не прощай И предательства не прощай Никому: ни любимой, ни другу! Проходя мимо, услышал я очередное незнакомое стихотворение. Нет сомнений– это Александра снова ведёт беседу с самой собой. Но в последнее время я ставлю это под подозрение, ведь и Евгений находит что ответить существу, что неподвластно моему зрению. Это повергает в легкое раздражение, ведь по моему мнению, Бог был всегда един. Но тут являются некие личности, что являются подтверждением обратного. За ними довольно интересно наблюдать, ибо безумцы всегда довольно забавны. Но нет. Только не она. В её глазах всегда мелькает что-то, что нет ни в одном человеке, что мне доводилось встречать. Жизнь, понимание собственных действий, разум и при этом какая-то магическая загадочность. Тайна, покрытая мраком и тем, что стоит выше всякого земного. Знает многое и ничего одновременно, находится здесь, но при этом очень далеко. Там, где не достать. Только руку протяни, что б коснуться ее, но в душу не забраться, не расколоть человеку, на которого ей всё равно. Да, бесспорно, она видит какую-то выгоду во мне и моя судьба ей не безразлична. Но как долго это продлится? Нет доверия тому, кто является посланником неизвестного существа, что смеет называть себя Богом. Что-то тянет внутри, скребётся, стремясь выползти наружу. Неизвестное, а потому пугающее, вводящее в замешательство и ступор. Будто я лишь ребенок, что слышит вьюгу за окном и то, как она ломает деревья. Тень от них отбрасывается на потолок, превращаясь в самых страшных монстров. Но затем ты засыпаешь, а на утро– всё исчезает. Так и с Александрой. Она странная, неизвестная, но стоит держаться от неё подальше, как все чувства затихают. Больше не чувствуешь эту январскую вьюгу, ураган внутри. Но хочется… хочется щекотать себе нервы. Смотреть, к чему это приведет. Чувствуешь себя живее всех живых. Пока я был погружен в свои мысли, девушка выскочила из комнаты и, разумеется, заметила меня. Её было очень легко прочитать, что вызывало доверие, но только на время. Только на момент, пока она не начинает читать стихи, становясь совершенно другим человеком. Примеряет на себя образы поэтов. В чём она действительно талантлива. Я подметил много моментов её характера, пытаясь найти подход. Хорошая память, но только на то, что ей интересно. Приятная дикция, и, наконец, какая-то детская наивность. Но в этом и есть её очарование. Очарование? — Я ухожу. — Заявила она, как ни в чём не бывало. Затем нахмурила брови, будто пытаясь что-то вспомнить. Странное чувство вновь захлестнуло меня с головой. Похожее на гнев, но при этом что-то совершенно другое. Возможно даже страх. Но чего? Вероятно того, что вот-вот может быть утеряно мое самое драгоценное оружие, мой козырь в рукаве, моя собственность. Предмет, который поможет мне достичь цели. — Ну в плане… — Замялась, — Я же вернусь. Просто хочу прогуляться… — Виновато опустила взгляд в пол. Она искренна сейчас, и я могу ей верить, но почему-то совершенно не хочу. Александра… Что же ты собираешься сделать? Стоит ли отпускать тебя в таком состоянии? Натворишь ли ты глупостей? И… вернешься ли назад? — Иди. — Спокойно сказал я, отметая сомнения. Заодно это способ проверить её верность. А даже если она сбежит– не проблема найти. И она ушла, оставляя после себя неприятное скребущееся чувство.…
Нужно с ней поговорить, когда она вернется. Обсудить предстоящие действия агентства касательно Гильдии Фицджеральда. Но… Она всё не приходит. Двенадцать часов ночи– Александры нет. Ко мне уже раз четвертый заходит Евгений, дабы расспросить о ней, будто я должен знать. Вполне логично, что она вернулась в агентство, но не удосужилась взять ни одно средство связи со мной. Ну и с её братом тоже. Хотя упоминала о том, что у неё есть возможность передать информацию каким-то другим путём. Евгений от волнения бесконечно курит, что удивительно, ибо его пачка сигарет словно бесконечная. Брат Александры никуда не выходит, но откуда-то достаёт сигареты. Очередная маленькая и незначительная тайна, но тем не менее интересная. Немудрено таким образом заработать себе к тридцати годам рак легких. Ко мне пришло осознание, что я сейчас сижу и дожидаюсь девушку, будто блудного сына. Будто мне не всё равно на то, придет она в час ночи, или уже пришла в девять часов вечера. Безусловно, мне важно её присутствие рядом с практической точки зрения. Но всё же назревает вопрос: неужели она так хорошо скрывала то, что хочет покинуть это место? Нет… Я бы это понял. Вариант исключается. Но тогда всё может быть намного проще– Александра заблудилась. Я призадумался о том, можно ли обернуть этот факт в свою пользу? Показать ей, что без посторонней помощи она не способна ничего сделать и даже её Бог ей не поможет. «Не способна». А ведь об этом говорил ей Евгений, что её безумно задело. Не сказал бы, что я придерживаюсь идентичного мнения. Физически– да, но морально она кажется намного сильнее своего брата, хоть и является пока нестабильным подростком. И последний факт также всё осложняет. Нестабильные эмоции и слишком острая обида на тех, кто задевает взрослеющее Эго. Не нужно упоминать при ней об этом. Только больше раззадорит её ненависть к окружающему миру. И всё же… где она? Где то, что вызывает у меня эмоции? Звенящая январская вьюга. В голову приходит только такая ассоциация. Её душа далеко не летняя, она будто застыла в Январе– самом холодном месяце зимы. Вспоминается родина– Россия. Её холодные зимы и километры тайги. Петербург с его приятной мрачностью и тоской. Была ли Александра когда-нибудь в культурной столице? Если же нет, то она очень многое потеряла. А ведь она намеренна вернуться в свои родные края как можно скорее… Странное чувство. Пока я размышлял об этом, меня вновь начало клонить в сон, но желание прервалось, стоило двери открыться без стука. Снова Евгений. — Открывай-ка дверку, блудница наконец-то вернулась, — Сказал он со смесью злости и облегчения. Это изрядно заставило взбодриться и хитро прищуриться, наблюдая за реакцией брата на свою сестру. Да, он был зол. Но при этом его беспокойство пересиливало, что заставляло улыбнуться. Но уголки губ спустя секунду опустились, стоило вспомнить о том, какие слова говорил Евгений в адрес Александры. С его стороны это было крайней степенью жестокости, ведь физическое насилие ей побоку, а вот моральное, да и еще со стороны брата– цепляет больше всего. Он не должен её ломать. Только не сейчас, пока она нужна мне «живой». Стоило мне отпереть дверь нажатием кнопки, как Евгений быстрыми шагами ринулся вниз, дабы встретить свою сестру. Ну и я поднялся с места, желая подслушать их разговор лично, хотя мог просто наблюдать за камерами. Размеренно шагая по коридору, слышал каждое слово. Александра ответила жестокостью на жестокость, что заставило улыбнуться, ведь, как оказалось, девушка может перестать просто терпеть и наконец-то показала клыки. Мне всё равно, попадусь ли я ей на глаза, ведь от этого ничего не изменится, а я же тем временем смогу вновь отследить эмоции в её взгляде. Интересные, таинственные, живые и особенные. Эмоции другого мира, но при этом такие, которые может проявить только русский человек, взгляд которого ни с чем не спутать. Я остановился у лестницы и услышал быстрое топанье. Она идёт наверх, после чего так неуклюже врезается в меня. Взгляд в пол, руки закрывают лицо. Слёзы ли это? Мне всё равно. Наверняка снова от переизбытка эмоций и… Взгляд. Мне нужны её глаза. Я не даю ей уйти. — Дай пройти, — Грубо шепчет она, но голос не дрожит. Значит не слёзы. Увожу руку. Кровь. Я нахмурился от того, что боль она испытывает далеко не первый раз, что выставляет её мученицей в глазах других. Но является ли она ей? Достойна ли рая, как исполняющая эту роль? Или же она прячет за этой маской все свои грехи. Я коснулся её. И в любой момент могу убить, разрушить, уничтожить то, что является грехом. Но я не делаю этого. Просто наблюдаю, оглядывая её с ног до головы и замечаю ожоги на запястьях, что стали гораздо ярче, чем несколькими днями ранее. Время будто идёт для ее тела вспять. Она тут же спрятала руки и обошла меня, хлопнув дверью. Но отпускать её не хотелось ни на миг. Изучить. Узнать. Разложить по частям.