Разрешите обратиться

Когда шум за спиной окончательно стихает, Селена замечает среди редких деревьев проблески света. Убедившись, что её никто не преследует, она делает шаг в сторону мнимого спасения и, споткнувшись, едва не падает на неровную брусчатку, в последний момент выставив вторую ногу вперёд, балансируя как пьяный гимнаст у купола цирка. Крепко зажмурив глаза, девушка надеялась, что никто не видел её секундного позора. С другой стороны, её рваное платье, тело, покрытое царапинами да и в целом странный, хаотичный вид должны были насторожить жителей городка куда больше, чем одно неловкое движение, но Селена почему-то об этом не подумала. Это было похоже на прежнюю Селену. Ту, что ходила на высоких каблуках по дорогой плитке и раздавала указания, брезгливо морщась от предложений ее сотрудников облагородить территорию вокруг моста, соединяющего главное здание бизнес-центра с остальным миром. Девушка не сомневалась, что рано или поздно учёные смогут синтезировать кислород, даже не прибегая к растениям. Природе она предпочитала уютный кабинет на двадцатом этаже с видом на прекрасные закусочные и магазины одежды. В кожаном кресле Селена чувствовала себя королевой, и новенькая сплит-система обеспечивала её прохладой и свежим воздухом в самое жаркое время года. Она считала, это куда лучше, чем стоять с носовым платком и слезящимися глазами под кучей деревьев, глотая антигистаминные таблетки с двумя большими пальцами вверх аля посмотрите на меня, я экологичная и забочусь о природе. Лицемерие да и только. Словно пробудившись от долгого сна, Селена громко чихает и открывает глаза. На улице, если можно было так выразиться, никого не было. Редкие фонари на металлических основаниях вдоль широкой дороги освещали путь забредшему сюда по незнанию путнику, приглашая пройтись и осмотреть достопримечательности, но Селена сомневалась, имелись ли последние в этом Богом забытом месте. Она не слышала ни криков, ни разгоров, ни мирно потрескивающих каминов. Ничего. Только зудящая сыпь по всему телу от укусов насекомых давала о себе знать, заставляя девушку стиснуть зубы и подавить в себе желание проклянуть каждого, кто сунется к ней сейчас с непрошенными советами или даже помощью. Она справится сама. Ей всегда это удавалось, удастся и сейчас. Селена ловит себя на мысли, что она ничуть бы не удивилась, если бы Тарологом оказался один из тех хиппи, кто ошивался рядом с её офисом с плакатами протеста, где огромными красными буквами было написано что-то типа «Прекратите вырубать леса ради собственной выгоды» или «Думайте о природе, а не о деньгах». Может, она вообще сейчас накуренная лежит рядом с неспиленным деревом и преисполняется смыслом жизни, лёжа в холщовом мешке под аккомпанемент гребаного диджериду*. Хмыкнув своим мыслям, Селена оглядывается по сторонам — нет ни деревянных указателей, ни названий улиц, ничего, что говорило бы о том месте, где она находилась. Может, она в чистилище? Ещё четыре кружка — и прямиком в ад. Тогда стоит посочувствовать чертям, она отберёт у них вилы и затыкает их до смерти (это же возможно?), отправляя их ещё глубже под землю. Ей представилось, как маленькие, скукоженные силуэты стучат копытами и протестуют против нахождения Селены в аду. Как они выкрикивают громкие лозунги, а она проходит мимо, попивая вишневую кока-колу из жестяной банки. Что поделать, не хочешь быть загнанным в угол — сделай это первым. Пройди по головам, но достигни своей цели. И пусть потом ты будешь плакать по ночам в шелковую подушку, спрятавшись с головой под тёплым пледом, всегда гораздо приятнее вытирать свои слезы о дорогую ткань. По правой стороне дорога уходила вниз и частично пропадала в тумане, но прослеживалась тенденция из многочисленных домиков, друг на друга походящих, у некоторых из труб валил чёрный дым, значит, в городе все же кто-то был, но не спешил показываться. Селена предположила, что большая часть жителей бросилась на помощь той странной женщине, а оставшаяся принялась что есть силы топить печи, смрадом окутывая поселение и пряча его от недружественных глаз. Девушка не знала, чего они там боялись и за кого приняли её и Лиама, но, судя по всему, на глаза им лучше не показываться, пока ситуация не прояснится. Особенно странным был факт наличия брусчатки и фонарей, тогда как сами люди довольно старомодны и вряд ли имели дома водопровод. Лиам был одет гораздо лучше и, хоть убранство в жутком особняке отдавало безвкусицей и стариной, не нужно было иметь двадцать глаз на лбу и столько же на затылке, чтобы понять очевидное — её старый знакомый был выше остальных по достатку на несколько ступеней. Что бы тут не происходило — явное классовое неравенство процветает и здесь. В выдуманном, блять, мире. Громко выдохнув, Селена смотрит по левую сторону. Дорога круто поднимается кверху, и на самой вершине можно заметить даже отсюда массивное каменное основание замка, верхняя часть которого теряется в синевато-голубоватой дымке утреннего тумана. По пути к нему также россыпью стоят небольшие домики, но они заметно отличаются от своих собратьев, находящихся ниже как по расположению, так и статусу. Более вычурные, с цветастыми ставнями, с чёрными, лакированными крышами. Все похожи друг на друга как братья, стоящие бок о бок против невидимой опасности, повисшей в воздухе и отравляющей воздух. Спускаться вниз и пытать счастья у людей, которые с вилами и факелами бегают по лесу за Лиамом, Селене не очень-то и хотелось, поэтому она решила подниматься выше и попробовать найти ответы на свои вопросы там. В конце концов, стоя на одном месте не добьёшься ничего, кроме летящего в спину копья, разумеется. Ноги отчаянно ноют, но девушка понимает, присядь она на пять минут, то больше не будет в состоянии куда-либо идти. А ей нужно. Ведь так есть вероятность встретить Таролога и треснуть его как следует по глумящемуся лицу, которое трусливо скрывается обладателем под чёрным балахоном. Хуже человека, катящегося в никуда, может быть только человек, что возомнил себя Богом и решает за других, как им жить и что делать. Поток ядовитых мыслей прерывает тихое журчание в животе, и Селена закатывает глаза, презирая слабость собственного тела, состоящего их плоти и крови, а не из каких-нибудь металлических деталей, например. Она шла не меньше пяти минут, как подсказывал внутренний таймер, однако это было равноценно по расстоянию двум домикам, а впереди её ждало ещё огромное количество. Подниматься наверх уже не казалось такой умной затеей, какой представлялась мгновением раньше. Теперь эта затея была отвратительной, кричащей о своей омерзительности за версту. Селена не хотела просить помощи, но, сама бы она не справилась, как бы себя не убеждала в обратном. Она подходит к двери и заносит над ней руку, чтобы постучать, но колеблется, мысленно проговаривая про себя слова, которые скажет хозяину дома. О том, что заблудилась и на неё напали или… Может, рассказать, что она пришла сюда издалека и попала в беду? Звучит как минимум странно, воображение рисует угрюмое лицо, смотрящее на неё сверху вниз и недовольно цокающее языком. Затем его владелец смерит взглядом глубокое декольте и рваное платье, принимая Селену за девушку с низкой социальной ответственностью, и закроет прямо перед носом дверь, оставляя её наедине с собственными мыслями. Что поделать. Не попытаешься — не узнаешь. Костяшками пальцев она уже было касается деревянной двери, но её отвлекает мерзкий, булькающий звук, доносящийся из переулка совсем неподалёку. А затем на землю будто падает что-то большое, и звуки становятся громче, заполняя собой тишину, пропитывая металлической вонью пространство. Селена замирает на месте. Вязкая слюна подкатывает к горлу и перекрывает доступ к кислороду. Девушка стала свидетелем чего-то ужасного, хоть и осознание случившегося ходило вокруг да около, защищая от очередного потрясения, упавшего ей на голову. «Что там случилось? Убийство?». До Селены доносятся тихие шаги, аккуратно переступающие через что-то, и девушка почувствовала, как её кожа покрылась мурашками «Человек, сделавший это, ещё не ушёл. Он там». Терзаемая противоречивыми чувствами, Селена медленно спускается с крыльца, стараясь издавать как можно меньше шума. Здесь опасно, и ей нужно бежать. Спрятаться и засесть где-нибудь, или вернуться к Лиаму. Последняя мысль после всего увиденного и услышанного уже не казалась такой безумной. Безумием было бы зайти за угол и посмотреть, что там произошло… «Может, тот человек ещё жив, и ему нужна помощь». Селена закусывает нижнюю губу, судорожно размышляя о том, как ей поступить лучше. Но в глубине души она уже знала, что сделает, несмотря на возможные последствия. Её правая рука сама находит черенок от лопаты и крепко сжимает в ладони, не без усилий доставая инструмент из рыхлой земли. Перехватив его второй рукой, девушка делает несколько шагов навстречу неизвестности и заглядывает за угол дома. Несколько секунд её глаза привыкают к темноте, а затем она видит то, что предпочла бы больше никогда не вспоминать. На земле лежал мужчина средних лет, его голова была повернута к девушке и, несмотря на слегка подрагивающие ресницы, он был без пяти минут мертвецом. Полуоткрытый рот замер в немом крике. Крике, который не было суждено услышать никому. Вокруг его тела уже образовалась зловонная лужа — коктейль из биологических жидкостей, знаменующий собой унизительный конец существования несовершенного организма. Поспешно удаляющийся силуэт Селена замечает не сразу, его обладатель скрывается между домами напротив, не желая показываться на глаза возможному свидетелю преступления. Сдерживая слезы, Селена бросается к мужчине и падает перед ним на колени, отбрасывая инструмент самообороны в сторону. Её пальцы дрожат, и она пытается осмотреть голову на предмет повреждений и зажать рану, но спутанные волосы, пропитанные кровью, мешают это сделать. От бессилия девушке хочется кричать. И она кричит. — Помогите! Кто-нибудь! В панике её руки блуждают по затылку мужчины, а затем она чувствует кожей что-то липкое и пульсирующее в районе шеи. Селена, потрясенная своей находкой, наклоняется ближе, завороженно рассматривая два рванных отверстия с сочившейся из них кровью. В состоянии шока она падает наземь и отползает от трупа, не спуская с него обезумевших глаз. Происходящее кажется нереальным, плохой шуткой, неудачной постановкой с бутафорскими декорациями и актёрами. Селена ждёт, что сейчас появится ведущий в дорогущем костюме и объявит о том, что она трусиха, а мужчина засмеется, поднимется с земли и оттряхнет льняные брюки. Отовсюду раздадутся аплодисменты, а потом всех позовут на фуршет с запеченными крабами и игристым вином. Но вместо этого она сидит, прислонившись спиной к холодной стене, роняя слезы на ободранные колени, испачканная кровью, от запаха которой будет не так просто отмыться. А чуть поодаль от нее — обескровленный мертвец, перед смертью испытавший страшные муки, что клеймом отпечатались на его бледном, испуганном лице. — Что тут произошло? Это Вы кричали? Через пелену слез Селене сложно сфокусировать взгляд на приближающемся силуэте. Мужчина в чёрном костюме останавливается, оценивая масштаб случившегося, и, поколебавшись, все же наклоняется к девушке, протягивая ей руку. — Пойдёмте. Вам нельзя здесь оставаться. Чёрные, глубокие глаза въедаются в её лицо изучающим взглядом, и Селена, несмотря на кромешную тьму, узнает человека перед собой. Это был Берт.