Бабочка в ледяном лотосе

Утро наступает только тогда, когда твои глаза всё же решают, что им всё же пора узреть этот бренный мир. Ну, если они вообще способны видеть, конечно же. К слову, обычно так говорят лентяи, что просыпаются только в послеобеденное время. Столп насекомого к этой категории людей не относилась, но фиолетовые радужки её прелестных глазок стали видны из-под полуприкрытых век лишь когда солнце за окном почти поднялось на середину неба. Утомлённое, порядком раненое тело слушалось едва-едва, и всё же подняться ей это не помешало. Тот факт, что после событий не столь давних одежда либо пришла в негодность, либо где-то за пределами шаговой доступности, был предусмотрен, так что вслед за собой Шинобу подняла и покрывало. Замотаться в него на манер буддистской тоги нетрудно. Взгляд скользит по комнате, замирает на каплях крови, уже засохшей. Девушка гулко сглатывает и инстинктивно закрывает шею ладонью, ощупывая следы от порезов, оставленных демоном накануне. Испуганно-настороженный взгляд теперь устремлён ко второй высшей луне. Виновнику, собственно, всех произошедших действий. — Ох, Шинобу-чан… Ты уже проснулась, как прелестно! Выходит, твоё тело и правда куда сильнее, чем кажется. — Я… Я всё правильно помню?.. — судя по тому, какая ехидная улыбка расцвела на лице демона, память не отказывала. Истребительница тяжело вздохнула и закрыла лицо руками, вновь опускаясь на футон. — Слушай, давай представим, что ничего этого не было. Хорошая идея, так ведь? Доума лишь шире улыбнулся, слыша такое явное смущение в голосе это й маленькой бабочки. Вот он отрицательно качает головой и, аккуратно подняв перед собой руки, сделал шаг вперёд. Девушка же сделала идентичный шажок назад, поднимая подушку и замахиваясь. — Не приближайся, нечисть. И так уже болит всё. — Что ты, что ты… Я просто хочу тебя обнять, солнце моё, — демон всё же шагает вперёд снова, перехватывая летящую в его наглую физиономию ту же самую подушку. А ведь действительно солнце. Так же опасна, как и желанна. Кажется, стоит лишь коснуться её, и хрупкое тело треснет, надломленным своим видом раня душу, но ты скорее треснешь сам, пока будешь пытаться её сломать. Хотя, скорее сломить, ведь сломать такую красоту действительно многим по силам. Ещё один шаг, и руки, что частенько несут таким похожим на неё девушкам смерть, смыкаются в плотное кольцо за спиной столпа насекомого. Её судорожный вздох, сжатые кулачки — достаточно, чтобы Доума понял. Он слишком поторопился со вчерашними действиями. Снова оттолкнул от себя эту колючую кроху, снова заставил себя бояться. Демон устало выдыхает, опуская голову на плечо Шинобу. С ней слишком тяжело, сложно, да невозможно почти. Никогда не даст к себе нормально приблизиться, не доверится, не даст заглянуть в свою чёртову прогнившую душонку. Они ведь так похожи, до ужаса, почему нельзя просто это принять?.. А может, принять её недоступность стоит уже ему. Эта цель, кажется, не по зубам. Но любовь действительно зла. Кочо, конечно, не козёл, но от этого не легче ни на грамм. Девушка молчит. Она не сможет объяснить демону, что не ненавидит его, лишь инстинктивно готова защититься. Это нормально, учитывая её профессию. Это даже хорошо, учитывая, что он враг. Проблема как раз в том, что врагом он быть не желает, и, в попытках убрать какое-то непринятие из взгляда своей суженной, делает только хуже. — Малыш, прости. Я не хотел, чтобы было больно, правда, — блондин тяжело выдыхает, уткнувшись носом в шею маленькой охотницы. Рецепторы чуть не дрожат, когда он вновь вдыхает и чувствует запах крови, лишь едва смешанный с тонким, почти неуловимым ароматом глицинии. Звук глотка такой гулкий, будто стократно увеличенный каким-то прибором, и мужчина закрывает глаза. Он прекрасно знает, откуда на бледной шее и багровые пятна, и следы от зубов, что частенько встречаются ниже, на ключицах и груди. Не то, чтобы ему стыдно, ему вообще смущение неведомо, но девушку в какой-то степени жаль. — Замолчи, а… Тут есть где-то зеркало? Мне надо увидеть, за что конкретно ты будешь распят. Доума, послушно закрывая рот на ближайшие тридцать-сорок секунд, поднимается с колен, выпрямляясь во весь рост и поднимая за собой и девушку. Та успела насчитать несколько десятков чужих шагов до тех пор, пока её не поставили на пол в незнакомой комнате, напротив большого, в потолок высотой, зеркала. Для того, чтобы демон отвернулся, хватило одного лишь хмурого взгляда. Вот Шинобу аккуратно разворачивает простыню, в которую укуталась, и ахает. — Ты. Да ты. Да я тебе глаза на задницу натяну! — она снова заматывается в белое полотно ткани и пинает виновника её увечий под коленку. — Ты хоть знаешь, сколько это заживать будет, идиота кусок?! — Ну прости, я забыл, что ты… Человек. — следующий удар, который должен был прийтись предположительно по лицу, беловолосый перехватывает, виновато улыбаясь. — Не надо меня бить, ты вчера совсем не против была вообще-то. Успокаиваться Кочо и не думала. Как итог, через пару десятков минут она вытребовала у второй высшей свою униформу, которую уже почти месяц в глаза не видела, и теперь была более-менее довольна, переодевшись. Правда, шея, закрытая одеждой не полностью, сейчас была перемотана бинтом, и сидела сама девушка на подоконнике, глядя на залитый солнцем двор. — Не хочешь прогуляться выйти? — она ехидно усмехается, полуобернувшись к Доуме. Издевается. — Погодка превосходная, не так ли? Так, за пререканиями и подколами, порой даже слишком жесткими, время до вечера пролетело незаметно. Услышав в ответ на очередную не самую толерантную шутку заявление, что еще пара слов, и она ходить не сможет, охотница возмущённо посмотрела на демона. — Да что ты говоришь, нечисть. И что ты сделаешь, побьёшь? — она пожимает плечами. — Валяй. — Побью? Не-ет, что ты… А хотя знаешь, я был бы не против, — лукавая улыбка, и девушка понимает, что он подразумевает совсем не то, о чём говорила она. Бледные щёки розовеют, и она неловко кашляет. — Кхм, пропустим. Всё, достал дома сидеть, пошли прогуляемся хоть. Надоело в четырёх стенах постоянно. В итоге, даже если бы мужчина не хотел, они вышли из дома. Шинобу осматривается, чуть хмурясь. Очередная привычка того, кто почти постоянно со смертью танцует — держать всю ситуацию под контролем, видеть то, что не видят другие. Тихие, неосознанные шаги ведут её вперёд по тропинке, вымощенной гладкими камнями. Красиво. Всё шло спокойно, до того момента, как буквально перед самым носом «сладкой» парочки возник сидящий на корточках демон. Шинобу машинально потянулась к клинку, которого, собственно, не было, и, заметив его отсутствие, просто приняла боевую стойку. Всё это вряд ли заняло больше секунды. — Ай-ай, Аказа-доно, ты снова невовремя. Может, будешь записываться, прежде чем меня посещать? А то ведь в который раз по времени не попадаешь! — слащавый голос Доумы буквально патокой скапливается в ушах, но между тем демон аккуратно притягивает девушку к себе, будто защищая от сородича. — Я позже с тобой поговорю, уйди. — И не подумаю. Я не к тебе пришёл.