Бабочка в ледяном лотосе

Шинобу слегка выворачивает руку демона, которой он её тянет на себя, вынуждая отпустить. Незаметно, но на лице полосатого возникает чуть довольная усмешка. А девчонка-то не промах, не только ещё жива, но и не сломалась. Это, конечно, понятие временное, потому что наличием бесконечного терпения второй из высших не страдал, но пока что видеть её целой и вроде как здоровой — неплохо. Розововолосый хмурится, замечая на тонкой шее бинты, и поводит носом, принюхиваясь. Да она вся этим блондинистым ублюдком пропахла… Догадка почему-то неприятна. — Ты что с ней сделал, придурок? — Аказа хмуро смотрит то на девушку, то на так называемого коллегу. Видя, как постепенно краснеет охотница, он презрительно фыркает. Та вспыхивает. — Я? Аказа-доно, я, безусловно, рад, что ты мной интересуешься, но вот эта маленькая леди будет сильно возражать, если я расскажу, — на этих словах он, собственно, получил пинка под коленку. Кажется, кое-кто уже возражает. Третья высшая улыбается, видя сердитое личико девушки. И правда, удивительно, что она ещё жива, с таким-то характером. Хотя, зная, что Доума — конченный мазохист, есть шанс, что ему пока не надоело играть в слабенького. Однако, его не особо долговечное терпение уже подходит к концу. Это видно по тому, как сжимается челюсть, как он едва заметно разминает шею. Странно, что этого не замечает сама Шинобу. И вот здесь он ошибся. Истребительница всё это видит. Боится? Ни капли. Она знает, что злость, на которую она намеренно выводит демона, скажется не на ней, а либо на нём самом, либо на ком-то постороннем. Уверенность, что она в любом случае не лишится жизни от рук конкретно этого о’ни, стопроцентна. Эта девчонка, несмотря на то, что не особо велика как в плане размеров, так и возрастом, поразительный психолог. Или психиатр, зная склонности Доумы… Не суть. — Ты сказал, что пришёл не к нему. Я не видела здесь других демонов… — она уже стоит более менее спокойно, но чуть ближе к «своему», чем до этого. — А кто сказал, что мне нужен демон? — парень скептически на неё смотрит, а после переводит взгляд на соратника. — Ладно, мне просто было интересно, доживёт ли она до фестиваля фейерверков. — Что за фестиваль? — девушка заинтересованно смотрит то на одного демона, то на другого. В итоге тёмно-фиолетовые глаза замирают на блондине. — Доума, сходим туда? Какая жалость. Вторая высшая холодно смотрит на розововолосого, машинально сжимая веер в ладони. Этот полосатый ублюдок знает, что место, куда его силком не затащишь — скопления людей, и этим пользуется в самый неподходящий момент. Аказа видит его метания и самодовольно ухмыляется. Эта девчонка ему не нравится, лишь отдалённо напоминает кого-то из прошлого, но сам факт того, чтобы испортить что-то, кроме физиономии, этому вечно-спокойному позёру… Идеально. — Конечно, Шинобу-тян, с радостью туда с тобой схожу, — цветные радужки так же пусты, как и обычно, но мастер сорью почему-то резко ощущает, буквально на миг, как волосы на затылке шевелятся. Ве-есело. — Ох, ну что же, тогда я за вами зайду, вместе погуляем, — Аказа улыбается и с громким хлопком исчезает, оставляя за собой едва различимые ямки в отполированном камне. Доума бормочет что-то по поводу того, что теперь и здесь покрытие менять, и продолжает идти вперёд, аккуратно, но крепко взяв под руку свою дорогую пленницу. Ему ничего не стоит успокоиться, особенно, когда рядом эта девушка. Правда, в голове почему-то крутится мысль, что Аказа может его сдать Кибутсуджи, и тогда малышка умрёт очень быстро. Да и он тоже. В душе мелькает какая-то печаль, но демон прячет и без того редкие чувства за бесстрастным выражением. Время до фестиваля проходит быстро, хоть и почти месяц, и вечером накануне девушка заявила, что будет собираться самостоятельно, и чтобы к ней никто не заглядывал даже. За это время в храме она порядком обжилась, но домом явно не считала. Порой, ночью Доума из приёмной даже слышал тихие всхлипы. Она тоскует по поместью, по работе, по семье. Демон не понимает этого, не может и не хочет понимать. И всё же, это злит. Почему, даже несмотря на то, что он всё ей даёт, эта девушка не хочет принять его как что-то неотъемлемое в своей жизни? Будто он старается напрасно. Как итог, расставшись вечером, он её до следующего же вечера и не видел. Первую половину следующего дня Шинобу благополучно проспала, зато встала не в состоянии переваренной моркови. Какие-то мелкие рутинные дела заняли пару часов, а потом настало время сборов. Пусть долго, пусть муторно, но через какое-то время в миниатюрной, хрупкой леди, что отражалась в зеркале, очень сложно было бы узнать убийцу демонов, чьи руки обагрены кровью куда как выше локтей. Кочо осталась довольна результатом и наконец покинула комнату. Восхищённый взгляд демона порадовал. — Ого-о… Не будь ты так смешана с глицинией, я бы не узнал даже, Шинобу-тян. Ах, моё сердце так бьётся. Это ли не любовь, милая? — девушка фыркает, когда сильные руки притягивают её ближе к их обладателю и ощутимо сжимают талию. — Зная тебя, ты просто голоден, нечисть. Пойдём уже. Теперь фыркает Доума. Его мелкая так и не перестала острить. Ну, это в какой-то степени даже хорошо, потому что кукольная красота без какой-то внутренней «изюминки» быстро бы наскучила. Так, парочка стояла в ожидании третьего, что явно рисковал быть лишним. Впрочем, лишним из этих троих в какой-то момент мог стать каждый, и именно это мелькнула в голове Шинобу, пока она поправляла кристалльно-белые полы ханьфу. Сейчас она действительно прекрасна, и в нужный момент не преминет этим воспользоваться. Вот она — сила красоты.