Завтра в восемь часов вечера

      Было семь пятьдесят пять, и у Драко крутило живот. Это была ужасная идея. О чем он думал?       Что ж, он знал ответ на этот вопрос: он не думал. За последние три месяца у него не было ни одной разумной мысли. С тех пор, как он перестал игнорировать письма Брисли, которые она посылала совами, об интригующе громком деле, для которого ваши особые навыки подходили бы абсолютно идеально, целитель Малфой!       Он сопротивлялся шесть недель. Он очень гордился собой.       Потом все пошло под откос.       Семь пятьдесят шесть. Солнце начало спускаться, окутывая улицу перед рестораном прекрасным золотым сиянием. Драко нахмурился. Он должен уйти, пока не опозорился еще больше. Если бы у него было больше самообладания, он бы ушел. Если бы он мог перестать потакать своим желаниям хоть на секунду. Если бы он мог перестать жить глупой, нелепой, нереальной надеждой…       Раздался неожиданный хлопок; Драко дернулся, а сердце застряло в горле. Он быстро огляделся в поисках нападавших, но, конечно же, никого не оказалось. Ну, по крайней мере, никто не пытался его проклясть.       — Привет, — сказал Поттер. Драко моргнул от той нежности, которую Поттер сумел вложить в это единственное слово. Он не ожидал… Очевидно, теперь все было по-другому, так что…       — Добрый вечер, — поприветствовал Драко приятно прохладным тоном. По какой-то нелепой причине Поттер от этого усмехнулся.       Черт бы его побрал, выглядел он хорошо. Драко уже привык к потрепанным магловским джинсам и футболкам Гарри, но сегодня тот был одет в элегантную черную мантию, облегающую грудь и талию — в целом, очень похожую на аврорскую униформу, которая занимала больше фантазий Драко, чем он мог сосчитать. Потертые кроссовки заменили блестящие черные ботинки, а Поттер улыбался Драко так, будто это был совершенно нормальный вечер, будто они были друзьями — оба этих утверждения являлись откровенной ложью.       — Долго ждал? — спросил Поттер, когда Драко не вымолвил больше ни слова, только стоял и смотрел, открыв рот, как идиот, которым и являлся.       — Вовсе нет, — сухо солгал Драко.       Черт, почему он не надел свою сшитую на заказ мантию из Дома Капенуар? Ему не хотелось выглядеть так, будто он слишком старательно собирался, но темно-синяя мантия от Твилфитт и Таттинг, которую он выбрал в итоге, была мучительно простой по сравнению с аппетитным нарядом Поттера. Слава Мерлину, волосы Поттера все еще были в абсолютно растрепанном состоянии, иначе Драко пришлось бы аппарировать домой из чистого стыда. Он выдавил из себя короткую улыбку.       — Пойдем?       Он развернулся на каблуках, не дожидаясь ответа. И почти предвидел, что Поттер прокомментирует его грубость, но тот спокойно стоял рядом — достаточно близко, чтобы Драко уловил незнакомый, но дразнящий запах одеколона (что-то предвкушающее и пряное), — пока Драко разговаривал с метрдотелем, и без жалоб последовал за ним к столу.       Драко заплатил дополнительные десять галеонов, чтобы гарантировать самое уединенное место в ресторане. Когда Поттер немедленно направился к стулу у стены, он понял, что принял правильное решение. Он подозревал, что именно Поттер предпочел бы сейчас, но все равно было нервно наблюдать, как его глаза бегали по комнате, пока они устраивались на жестких стульях с высокими спинками.       Проблема была в том, что Драко знал двух разных Гарри Поттеров. Они были удивительно похожими, учитывая обстоятельства, но все же бесспорно разными.       Сначала был Поттер. Поттер был невоспитанным мальчишкой, с которым Драко ходил в Хогвартс. Поттер учился в школе, а затем победил Темного Лорда благодаря сочетанию удачи, нервов и какой-то таинственной силы, которая все еще оставалась неизвестной остальному миру. Через три года после окончания войны Поттер стал угрюмым аврором, на которого Драко старался не смотреть, когда их пути случайно пересекались.       А потом появился Гарри. У Гарри были теплый, пахнущий сахаром разум и легкая улыбка. Гарри говорил Драко, что он потрясающий, и яростно защищал его от самых мягких оскорблений — даже если эти оскорбления были от его дорогих друзей. Гарри был упрямым и волевым и иногда смотрел на Драко так, будто хотел его съесть.       Во время их первых сеансов легилименции различие между Поттером и Гарри не было таким четким. Драко поймал себя на том, что огрызается и ухмыляется так, как никогда, никогда не позволял себе с другими пациентами, — и обнаружил, что, к сожалению, сталкивается с вежливым замешательством Гарри, даже обидой.       Вечером после их второй встречи Драко сосредоточенно пытался похоронить воспоминания о Поттере за запертыми дверями своего разума. Он заставил себя притвориться, что никогда не встречался с этой неряшливой медицинской тайной до той пятницы в кабинете Брисли.       Но он продолжал спотыкаться — всякий раз, когда Гарри застигал его врасплох, всякий раз, когда он делал что-то настолько невероятно поттеровское, что надежные ментальные замки щелкали, открываясь, и воспоминания выплескивались наружу. Драко думал, что на свои навыки окклюменции он мог положиться. Было более чем неприятно узнать, что это неправда.       И теперь, добивая эту запутанную мешанину личностей, появился еще один Гарри Поттер. Потому что человек, сидящий сейчас по другую сторону слишком маленького стола, возможно, выглядел, как Гарри Драко — несмотря на соблазнительный наряд, — но он держался иначе, чем человек, которого Драко узнал за последние несколько месяцев. Его плечи были напряжены, спина выпрямлена. Взгляд отрывался от меню каждый раз, когда звонил колокольчик над дверью, а челюсть сжималась, когда кто-то подходил слишком близко к столу — этот отклик бросал тени на щетину чуть ниже скул.       В этом проявлялся резкий контраст с вечерами, которые они, не сопротивляясь самим себе, проводили вместе в Дырявом котле. Тогда Гарри сидел в кресле спиной к комнате, его глаза были устремлены на Драко, будто он был единственным человеком в мире.       — Так, ты знаешь, чего хочешь? — уточнил Поттер ни с того ни с сего. Он не поднял глаз.       Драко моргнул.       — Нет, — сказал он, смущенный своей честностью. — Я не был здесь раньше.       — О! Просто мы сидим уже пять минут, а ты не притронулся к меню. Все это время ты просто пялишься на меня. — Он встретился взглядом с Драко. Знакомые глаза искрились весельем. — Если только я не единственное, что ты хочешь съесть? Потому что я все также готов к этому, если ты готов. Просто чтобы ты знал.       Драко схватил меню и спрятал за ним пылающее лицо.       — Я не пялился, — пробормотал он.       Поттер рассмеялся.       — Я приму это как комплимент.       — Не принимай, — огрызнулся Драко.       — Боже, как я скучал по тебе.       Драко понятия не имел, что ответить на это — правда (я тоже скучал по тебе) была совершенно неприемлема, — поэтому он полностью проигнорировал Поттера и подозвал официанта щелчком пальца.       Конечно, когда через несколько секунд к их столику подошел официант с пером в руке, Драко был совершенно не готов. Не желая признаваться в своем замешательстве, он спокойно заказал первое, на что упал взгляд: жареного ягненка с бокалом шардоне. Как только слова слетели с губ, по шее пополз жар. Баранина с белым вином? Унизительно. Официант промолчал, но Драко почувствовал тяжесть его молчаливого осуждения — даже когда Поттер заказал рыбу с жареной картошкой и пиво, неотесанный болван.       Официант, очевидно, узнал Поттера и задержался рядом, — Вы видели наш ассортимент гарниров, сэр? Я могу порекомендовать салат из грецких орехов. Нет? Как насчет бальзамической спаржи? — что дало Драко несколько важных минут, в которых он нуждался. К тому времени, как Поттер отпустил официанта с очаровательной улыбкой, которая была словно приклеена к его лицу, Драко сумел глубоко вдохнуть, выпрямить спину и придать своему лицу выражение вежливого профессионализма.       — Итак, — сказал он, переплетая пальцы и рассматривая Поттера, склонив голову под осторожным, открытым, заинтересованным углом. — Как прошли последние недели? Говоришь, Брисли тебя полностью выписала?       Темные брови Поттера сошлись на переносице, но после минутного колебания он основательно рассказал Драко всю историю своего выздоровления. Он рассказал, что воспоминания появились сразу, но в первую неделю их было трудно отделять друг от друга. Рассказал, что поговорил с Робардсом и решил сократить время, которое нужно проводить в Аврорате. Рассказал, что формально передает свои обязанности председателя Визенгамота и Конфедерации Грейнджер, которая выполняла обе роли последние несколько месяцев и полностью наслаждалась этим.       Драко автоматически издавал соответствующие заинтересованные звуки и задавал соответствующие заинтересованные вопросы, и к тому времени, как Поттер закончил посмеиваться над сладкой местью, которую он свершил над отвратительными часами с кукушкой Брисли, они почти доели свои блюда.       Драко смутно отметил, что ягненок был нежным, а соус — густым и маслянистым с привкусом апельсиновой цедры и намеком на розмарин, но, честно говоря, он мог съесть что угодно. Все его внимание было приковано к Поттеру.       Потому что различия между человеком перед ним и его бывшим пациентом были нервирующими, да — но еще более нервирующими являлись сходства. Взгляд Поттера был таким же мягким, как всегда, когда он смотрел на Драко. Его шутки были такими же сухими и резковатыми, как и раньше, и, когда Драко не смог удержаться и якобы случайно передвинул ногу так, чтобы она прижалась к ноге Поттера под столом, тот запнулся и покраснел, и это все так же всколыхнуло чувство вины и горячее желание в животе Драко.       — Знаешь, — сказал Поттер, когда отвлекающий маневр Драко позволил тишине повиснуть между ними, — я никогда не спрашивал — как ты попал в Магию Разума? Кажется, ты что-то говорил о том… что тебе нужно было научиться окклюменции? Когда был моложе?       Даже если бы Гарри спросил раньше, Драко бы не сказал ему. Он не хотел говорить сейчас, но, с другой стороны, все еще не был уверен в том, что вообще должен находиться здесь с этической точки зрения. Возможно, напомнив Поттеру, кто он такой, Драко отпугнет его. Вероятно, было бы к лучшему, произойди все так.       — Да, — сухо ответил он. — Мне случилось жить с довольно могущественным легилиментом некоторое время десять лет назад.       У Поттера хватило наглости нахмуриться, когда он стал пересчитывать годы, размещая их на своих личных временных линиях, как фигуры на шахматной доске. Поттер: в богом забытой палатке под двадцатью защитными заклинаниями, если Драко правильно помнил записи Грейнджер. Драко: чередование Хогвартса и Малфой-Мэнора, из которого высосали весь комфорт и ощущение дома.       — Волдеморт, — наконец сказал Поттер.       Драко едва сумел не вздрогнуть.       — Кто же еще?       — Ну, я помню… — Поттер сделал паузу. Проскочила ли по нему та же искра гордости и счастья от произнесения этой фразы, что и по Драко, когда он услышал такое от него? — На шестом курсе. Я случайно подслушал, как Снейп говорил, что Беллатриса учила тебя окклюменции.       Драко приподнял бровь. Это, безусловно, было новостью для него.       — Ты «случайно» подслушал?       — Я следовал за вами под мантией-невидимкой, прижался ухом к двери класса, в котором вы прятались, и случайно подслушал, да.       — Невероятно. — Но Драко не смог скрыть улыбку. — Да, она научила меня. Похожим методом, которым тебя учили в первый раз, судя по тому, что мне говорили.       Поттер усмехнулся.       — Я ничему не научился в первый раз. Не совсем. Было дерьмово.       — М-м-м. — Драко хорошо помнил, как вламывались в его голову, звук кудахчущего смеха Беллатрисы, боль от соприкосновения коленей с полом в кабинете отца, снова и снова, пока он едва мог удерживать зрительный контакт с ней сквозь слезы — и ей все равно удалось проломить себе дорогу, каждый раз. — Лично я не одобряю этот метод.       — Нет, Боже. Вы не можете не быть более разными.       Их взгляды встретились, и Драко подумал о том, как Гарри встречал его, практически обволакивая своим разумом и притягивая ближе каждый раз, когда Драко применял легилименцию. У него были пациенты, которые говорили, что находят его ментальное присутствие успокаивающим. У него никогда не было никого, кто жаждал бы его так, как Гарри.       Драко положил вилку и вытер рот салфеткой.       — Ну. Ее подход был эффективен в одном: я отчаянно хотел овладеть окклюменцией, чтобы мне не пришлось больше иметь с ней дело, чтобы она больше не врывалась в мою голову. Затем, когда Темный Лорд появился в Мэноре, у меня были… определенные сомнения, я полагаю. Очевидно, мне нужно было скрыть их от него, но еще нужно было дать ему доступ к поверхностным воспоминаниям, чтобы он не понял, что я что-то скрываю. Это было нелегко. Это навык, который многие люди никогда не развивают. В восемнадцать лет я стал мастером окклюменции.       Поттер наклонил голову.       — Знаешь, я чувствую, что не должен находить это сексуальным, и все же…       — Ты сделал так же, — заметил Драко, не в силах скрыть горечь в голосе. — Несколько недель ты прятал мысли, и я этого не замечал. Мне потребовались месяцы практики буквально под угрозой смерти. У тебя случился стояк, которого ты смутился, и ты освоил это за одну ночь.       — Ну, — смущенно сказал Поттер. — Честно говоря, у меня не было много других дел в то время. И ты должен был выучиться этому сам, тогда как у меня был… такой хороший учитель.       Его голос понизился к концу предложения. Драко задержал дыхание, чтобы не сказать ничего глупого. Поттер, видимо, знал, как сильно Драко жаждал его внимания, его одобрения — как сильно он жаждал этого многие годы с тех пор, как они узнали друг друга.       Теперь было намного хуже. Теперь они были в головах друг друга, в фантазиях друг друга. Теперь Гарри знал, что чувствовал Драко. Теперь они целовались.       Вокруг них снова воцарилась напряженная тишина. Черт, Драко так отчаянно хотел перетащить Поттера через стол прямо за его возмутительно хорошо сшитую мантию и расцеловать его до смерти. Он был уверен, что Поттер позволит. Как он бросился на него через стол в Дырявом котле. Как он рычал «Драко, пожалуйста, я хочу…» в последний день, когда все еще был Гарри…       Но это другой человек, напомнил себе Драко. Он откашлялся.       — Ну, в общем… Как только все уладилось, после…       — Да, — согласился Поттер.       — Ну, моя семья вышла относительно невредимой, как тебе известно. Не считая Люциуса. — Драко крутил широкое кольцо Малфоев на большом пальце и старался не думать о том дне, когда ему его подарили — о последнем дне, когда отец был лордом Малфой-Мэнора. — Но мы оказались в необычном положении, в конечном итоге нуждаясь в источнике дохода.       — Бедняжки.       Драко склонил голову.       — Ну… «бедняжки» — это, конечно, довольно сильное слово описать это. У нас было достаточно, чтобы жить дальше, но многие связи и капиталовложения отца были потеряны, а мы с мамой горели желанием выпотрошить Мэнор и начать все заново. После этого, по нашим оценкам, у нас оставалось около пяти лет комфортной жизни, прежде чем нужно было бы начать беспокоиться.       — Довольно расслабленная временная шкала.       — Да, но если учесть год в Хогвартсе, три года обучения в университете Святого Мунго, годовой исследовательский проект и невероятное нежелание волшебного населения в целом иметь что-либо общее с кем-то с… — он указал на левое предплечье, — ну. Это был довольно плотный график. Но я не мог вспомнить ничего другого, в чем я был даже отдаленно хорош.       Поттер нахмурился, и Драко понял, что он инстинктивно реагирует, чувствуя героический момент. Он попытался прервать его поспешным:       — Нет, прекрати, не нужно… — но Поттер был слишком быстр.       — Ты был хорош в квиддиче.       Драко закатил глаза.       — Пожалуйста. Я купил путь в команду Слизерина и никогда не выиграл ни одного матча против вас. Кроме того, даже если бы я был самым талантливым игроком в истории Хогвартса, ни одна команда не взяла бы меня после войны.       — Тогда зелья. Разве ты не входил в пятерку лучших на нашем курсе или типа того?       — Я был вторым до шестого курса, — автоматически поправил Драко. — Но это было только из-за Снейпа — слизеринские работы он всегда оценивал выше, а я был единственным слизеринцем с мозгами. Так что это тоже не считается.       Поттер откинулся на спинку стула.       — Ха. Я не ожидал, что ты будешь таким.       Драко ощетинился.       — Каким таким?       — Не подозревающим о своих сильных сторонах.       Драко ждал кульминации шутки, но она все не наступала.       — Ты шутишь?       Поттер пожал плечами. Он продолжал смотреть на Драко, склонив голову набок. И больше ничего не говорил.       Драко сглотнул и в отчаянной попытке восстановить контроль над разговором пустился в бессмысленный анекдот о Джинки, домовом эльфе, назначенном на четвертый этаж в больнице Святого Мунго. Поттер наблюдал за ним тем же нервирующе напряженным взглядом, а затем рассказал историю о нездоровой привязанности его собственного эльфа к портрету двоюродной бабушки Драко Вальбурги. Их коллективный репертуар подтруниваний над эльфами позволил им прикончить десерт. Это было… что-то шоколадное, наверное. Нет — там была клубника. Или, может быть, какой-то мусс?       Официант принес счет. Они оба потянулись к нему, но Поттер успел первым. Его глаза расширились от общей суммы — честно говоря, угощать должен был Драко, Поттер ведь, можно сказать, отсутствовал последние шесть месяцев, — но он потянулся к своему мешочку с монетами без жалоб.       — Итак, — сказал он, развязывая шнурок. — Мы поцеловались.       Драко, почти потянувшийся к Поттеру, чтобы выхватить счет, замер.       — Мы поцеловались, — сказал он тщательно нейтральным голосом.       — Что думаешь?       — Думаю, что это было невероятным источником больших профессиональных страданий, — быстро сказал он, убирая руку. — А ты?       — Ну, большую часть последних двух недель все было действительно чертовски запутанно.       Драко поморщился. В этом не было ничего удивительного. Этот поцелуй действительно был непростительной ошибкой — самым эгоистичным, глупым поступком, который он когда-либо совершал…       — А потом воспоминания пришли в порядок, и с тех пор я не переставал думать об этом, — закончил Поттер. Он складывал галеоны в тщательно выверенную маленькую горку, каждый аккурат драконом вверх.       — Я… — Что Драко должен был сказать на это? Он не должен был этого делать. Он должен был немедленно прервать что бы там ни было. Он не должен был даже возвращаться в Дырявый котел, как только узнал, что Гарри проводит там время. — Я собирался заплатить, — запинаясь, сказал он.       — Я пригласил тебя, — сказал Гарри, не отрываясь от монет. — Так что я плачу.       — Точно. Спасибо.       Последний галеон присоединился к горке. Поттер сунул мешочек с монетами обратно в карман.       — Пойдем ко мне, — пригласил он. — Я не имею в виду… просто выпить. Ты не притронулся к своему вину. Или… просто на чай. У меня много Эрл Грея. — Его губы изогнулись в полуулыбке, но Драко просто пялился на него.       Это был третий раз, когда его приглашали в дом Поттера.       Первый раз был после размолвки с Уизли. Гарри, вероятно, просто хотел компании, потрясенный, возможно, первым разногласием с друзьями.       Второй был после того, как Гарри сел за стол напротив него и сказал: «Меня привлекаешь ты», как будто случайно не открывал каждую коробку, в которой Драко прятал свои самые глубокие секреты.       Тогда это спрашивал Гарри. Драко не мог сказать «Да». Но сейчас…       Драко переплел пальцы.       — Поттер…       — Зови меня Гарри.       Драко сильно прикусил внутреннюю часть губы.       — Я…       — Подожди, не говори ничего, — прервал его Поттер. — Потому что ты всегда делаешь вот так руками, когда пытаешься соблюсти дистанцию со мной, и я просто хочу убедиться, что ты ясно понимаешь, где я.       Драко разжал пальцы.       — Послушай, — сказал он, но Поттер покачал головой.       — Нет, позволь мне… Я просто… Сегодняшний вечер правда был приятным.       Должно быть, сомнение отразилось на лице Драко, потому что Поттер фыркнул и поправился:       — Хорошо, было немного неловко, но я просто… я пытаюсь смешать две разные версии тебя, понимаешь? Тебя, которого я знал раньше, и тебя, которого я узнал за последние несколько месяцев. Это немного сложнее, чем я предполагал.       Драко продолжал смотреть, встревоженный тем, что с губ Поттера так легко слетают его собственные мысли.       — Но я хочу, — сказал Поттер, внезапно напрягшись. — Драко. Я очень, очень хочу. Пожалуйста, позволь мне. Пойдем ко мне. На один глоток.       Отказ вертелся на кончике языка Драко. Он ожидал, что вернется домой и будет двигаться дальше после последних нескольких месяцев. Он уже планировал новые стратегии, которые могли бы запереть его надуманные мечты глубоко в разуме. Но глаза Поттера…       Мерлин, его глаза. Драко скучал по этим глазам.       — На один глоток, — услышал он свой голос.

***

      Поттер аппарировал. Его теплая рука вокруг запястья Драко была центром мира целых пять секунд, которые потребовались, чтобы добраться от Саутуарка до Ислингтона.       Драко знал адрес Поттера, конечно — два месяца погружался в его разум, он и не такое знал, — так что Фиделиус на него не подействовал. На самом деле Драко хорошо знал все пять этажей дома двенадцать на площади Гриммо, от едва используемой библиотеки до ящика, где Поттер хранил чайные ложки.       Вооруженный этим знанием, он направился прямиком на кухню, пока Поттер запирал входную дверь. К черту вежливость — Драко хотел вскипятить воду, прежде чем Поттер догонит его. Он не хотел поддаваться искушению предложением чего-нибудь покрепче; несколько рюмок Огдена, без сомнения, помогли бы расслабиться, но он и так уже достаточно раз выставлял себя дураком.       Да и вообще, именно поэтому он пришел сюда, не так ли? На чай. Так сказал Поттер. Просто выпить чай. Полчаса, сюда и обратно. Нет причин надеяться.       — Ты целитель разума, верно, Драко? — раздался голос Поттера позади него.       Драко поставил чайник на плиту и закатил глаза.       — Я специалист по Магии Разума, ориентированной на легилименцию, как тебе хорошо известно. К чему это ты?       Он зажег плиту невербальным Инсендио, а потом повернулся. Поттер стоял в дверном проеме, засунув руки в карманы и прислонившись плечом к косяку.       — Я просто хотел узнать твое профессиональное мнение: странно ли, что я немного возбужден тем, что ты так хорошо ориентируешься в моем доме.       — Невероятно странно, — сказал Драко, но тепло поползло по его шее. Честно говоря, он и сам был немного возбужден. Его запястье все еще покалывало от ощущения руки Поттера на нем, и… ладно. Поттер правда был сногсшибателен в этой мантии. Стол в ресторане полностью скрывал эффект, но теперь Поттер стоял в полный рост, прислонившись к дверному косяку, небрежно и неосмотрительно могущественно.       А выражение его лица…       Драко прочистил горло.       — Я поставил чайник, — сказал он, указывая на плиту. — Ты хотел чаю? Или чего-то другого?       Поттер оттолкнулся от дверного косяка и практически крадучись направился к Драко.       — Знаешь, — сказал он, — мне весь вечер хотелось выпить чашечку Эрл Грея.       Он остановился примерно в футе перед Драко и наклонился вперед. Драко замер, у него перехватило дыхание, но Поттер протянул руку через его плечо и вытащил банку с чайными листьями.       — Чайный шкафчик, — сказал он.       Чайный шкафчик. Конечно. Драко знал, что он там.       Поттер не отодвинулся.       — Скажи мне, если я слишком нетерпелив, — попросил он тихим голосом. Его взгляд жадно скользнул по лицу Драко. — Но видеть тебя здесь правда… Боже.       Драко сглотнул.       — Ты не слишком нетерпелив, — сказал он. — Или, скорее, нетерпелив, но я… я не возражаю.       Граница между Поттером и Гарри снова размылась. Настороженная скованность, которая окутывала эту версию Поттера, когда они были на публике, исчезла. Он снова был свободен. Снова сконцентрирован. Это напоминало саму магию — быть единственным, на кого направлено внимание Гарри Поттера. Драко вздрогнул.       — Черт, — тихо сказал Гарри. — Ладно. Еще один вопрос к целителю разума. Почему это так отличается от того, что было раньше? Я имею в виду, когда мы были в ресторане.       — Как отличается? — Но Драко и спрашивать было не нужно. Это место тоже повлияло на него.       — Более напряженно. Более… реально.       Вопрос, вероятно, был риторическим, но Драко все равно ответил. А какой была альтернатива? Еще один пораженный взгляд?       — Ты проводил здесь много времени, когда был моим пациентом, — сказал он не совсем своим обычным спокойным тоном. — Окружающая среда вызывает воспоминания о последних нескольких месяцах. Делает их более сильными, более непосредственными, чем предыдущие.       — Черт, мне нравится, когда ты говоришь как профессионал, когда ты так смотришь на меня.       — Поттер…       — Гарри, — поправил Поттер.       Он стоял так близко. Несмотря на все усилия, взгляд Драко упал на рот Поттера. Он знал, каковы на вкус эти губы. Две недели и четыре дня назад он отчаянно целовал их, уверенный, что это его единственный шанс. Это было лучше и хуже, чем он мог себе представить.       Лучше, потому что Гарри тоже был в отчаянии — он схватил Драко и, задыхаясь, толкался в его бедро, как будто мог кончить только от этого.       Хуже, потому что он на самом деле не был самим собой. Это не считается.       Драко не должен был этого делать.       — Мы должны… — начал Драко. — Чай.       Поттер погасил пламя под чайником, не отводя взгляда от Драко.       — Я говорил об этом искренне. Я действительно не переставал думать о нашем поцелуе с тех пор, как вспомнил его. Я не перестаю думать о тебе.       Драко пришлось отвернуться. Он сжал кулаки на столешнице, чтобы не схватить Поттера и не впечататься в него, и будь проклята сдержанность.       — Ты говорил, что думал об этом, — напомнил он вместо этого, обращаясь к двери кладовой. — О нас. До того, как потерял память.       — Боже. Да.       Край столешницы впился в мягкую плоть основания ладоней Драко.       — Ты уверен? — его голос звучал глупо — напряженный и дрожащий. — Это может… не редкость считать повторяющуюся связь через легилименцию интимным опытом. Ты мог… — Он издал тихий сдавленный звук, когда Поттер придвинулся ближе. Бедрами прижал Драко к стойке. Боже, Драко хотел его. — То, что ты думаешь, что чувствуешь, может быть просто продуктом этой ложной близости.       — Я помню, ты говорил. — Поттер снова придвинулся к нему. Просунул колено между бедер. — Но сейчас все иначе.       Драко раздвинул ноги.       — Мне нужно быть уверенным.       — Я уже рассказывал тебе, — практически прорычал Поттер. — Я хотел тебя давно. Боже, Драко, я хочу…       — Покажи мне, — слова вырвались прежде, чем Драко смог их остановить. Поттер предложил это вчера в кабинете Драко, но тогда Драко все еще не имел права просить. Это было бы совершенно неэтично.       Он встретил взгляд Поттера, подняв подбородок. И не забрал слова обратно. Выражение лица Поттера стало голодным.       — Снова впустить тебя в мою голову? Черт. Да, — он кивнул — короткое резкое движение головы. — Да, блять, я с удовольствием. Пожалуйста.       Драко с трудом вытащил палочку — Поттер все еще прижимал его к стойке. Драко не просил его прекратить.       — Ты готов? — вздохнул он.       Губы Поттера приоткрылись. Он снова кивнул, быстро, уверенно и нетерпеливо.       — Хорошо. — Драко перебрал пальцами на палочке, глаза встретились с глазами Поттера. Как долго он хотел, чтобы Поттер — настоящий Поттер, этот Поттер — смотрел на него так? — Хорошо. Я произнесу заклинание на счет три. Один. Два. Три. Легилименс.       Проникновение в сознание Гарри было совершенно непохоже на проникновение в чье-либо еще сознание. Драко беспокоился, что все будет по-другому теперь, когда к Гарри вернулись воспоминания, но он чувствовал себя точно так же: как будто скользнул в горячую ванну — или горячий рот. Как и прежде, теплый от солнца древесный дым и сахар сознания Гарри обвились вокруг него, маня внутрь. И, как и прежде, беззастенчивое удовольствие прокатилось по Гарри в ту секунду, когда он почувствовал Драко в своем сознании. Это каждый раз обрушивалось на него, как волна.       Гарри легко представил свое ментальное пространство — теперь стука не было, и безмятежная пятая дверь была открытой и такого же размера, как и остальные четыре. Но у Драко не было возможности прокомментировать перемену; легко контролируя свои мысли, Гарри направил их в воспоминания, и тихая каменная комната плавно превратилась в приемную Святого Мунго. Поттер — в мантии аврора — стоял у камина, имея несчастье разговаривать со старой целительницей Морган. Детали самого разговора были приглушены — не потому, что ментальный контроль Гарри был плохим, а потому, что в то время он не обращал на целительницу Морган ни малейшего внимания.       Драко из прошлого приблизился к стойке регистрации, держа за руку маленькую Агату Аррингтон. Настоящий Драко вздрогнул, когда увидел это — строго говоря, он не должен был прикасаться к пациентам, но Агата потеряла свою мать во время нападения нео-Пожирателей Смерти через шесть лет после войны, и сеанс с ней всегда оставлял их обоих немного беззащитными.       Гарри из воспоминания смотрел, завороженный, как Драко из воспоминания наклонился, чтобы попрощаться. Агата серьезно кивнула, широко раскрыв глаза. Даже с другого конца комнаты Драко мог сказать, что она была на грани слез. К счастью, его прошлое «Я» тоже заметило это; он скорчил гримасу, скосив глаза и высунув язык. Агата неохотно хихикнула.       Драко помнил этот день. Тогда случился особенно хороший сеанс, но Агата была потрясена (лучшие сеансы обычно имели именно такой эффект). Еще он вспомнил, что ему было некомфортно отдавать ее отцу — у нее подрагивали губки, а глаза были широко раскрыты и слезились, поэтому он — о, черт возьми — присел на корточки и преобразил свой нос в…       Все еще наблюдая за Драко и Агатой, Гарри из воспоминания удивленно рассмеялся. Нехарактерно, но Драко из воспоминания вообще не заметил Гарри; он улыбался со своим выпуклым ярко-красным носом-помидором, когда неохотное хихиканье Агаты превратилось в настоящий смех. Драко выпрямился, погладил ее по голове и отправил в приемную встречать отца.       Он с нежностью смотрел ей вслед, пока она и мистер Аррингтон не вышли через магловский вход. А затем повернулся и увидел Гарри.       Мерлин, это было трагичное зрелище. Мало того, что по центру его лица был огромный помидор, так еще и остальная его часть покраснела в тон. Но чувство, скользнувшее по воспоминанию Гарри, было не презрением, а… чем-то странным. Чем-то мягким, томным и теплым.       После долгого застывшего мгновения Драко из воспоминания трансфигурировал свой нос в нормальное состояние, коротко кивнул Гарри, затем повернулся на каблуках и зашагал прочь. Драко хорошо помнил, что произошло дальше: он вернулся в кабинет и бился головой о дверь до тех пор, пока не забеспокоился, что придется бежать в отдел немагических травм и попросить их проверить, нет ли сотрясения мозга.       Но, очевидно, Гарри из воспоминания не видел эту часть — воспоминание показало, как Гарри повернулся к целителю Моргану и спросил:       — Это был Драко Малфой?       Целительница Морган, та еще ведьма, поджала губы.       — Да, конечно, мистер Поттер, — сказала она. — Он здесь уже несколько лет. Я подавала жалобу, знаете, когда его только наняли — Пожиратель Смерти, оказывающий помощь уязвимым пациентам, а что дальше?! — но я не возражаю поведать вам о том, что мне категорически отказали. Стандарты исцеления абсолютно упали с тех пор, как я начала работать в этой области, это позор…       Монолог Морган затих, поскольку Гарри продолжал смотреть в коридор вслед Драко.       — М-м-м, да, определенно. Согласен полностью, — сказал Гарри, прерывая Морган неопределенным взмахом руки. — Очень плохо. Позор. — Пауза. — Он хорошо выглядит, да?       Воспоминание изменилось.       Драко чуть не рассмеялся — они снова были в Дырявом котле. Поттер сидел за столом в углу зала напротив двух женщин, которых Драко знал в лицо, но не по именам, — высших чинов Департамента Магического Правопорядка. На столе между ними лежал свиток пергамента, удерживаемый двумя пустыми бокалами из-под вина и нетронутой тарелкой картошки-фри.       Но Поттер не смотрел на свиток. На самом деле, как и раньше, он не обращал ни малейшего внимания на разговор. Вместо этого его глаза были прикованы к барной стойке, к которой прислонился Драко из воспоминания. Поттер из воспоминания и Драко оба наблюдали, как Драко из воспоминания магией убрал крышку с бутылки сливочного пива и сделал глоток.       Поттер из воспоминания издал тихий болезненный звук.       — Именно, это невероятно важный вопрос! — сказала ведьма справа. — Итак, что вы думаете, мистер Поттер? Вам интересно?       — Знаете, думаю, что да, — ошеломленно ответил Поттер. Он все еще смотрел на Драко у бара.       — Отлично! — сказала другая ведьма, широко улыбнувшись. — Значит, решено! Увидимся семнадцатого. Еще раз спасибо, что согласились!       Поттер кивнул, затем резко вдохнул. Драко из воспоминания заметил его и выглядел абсолютно глупо: застыл, уставившись на него и не донеся сливочное пиво до открытого рта. Поттер моргнул, затем повернулся к ведьмам за столом.       — Простите, мне нужно бежать. — Он свернул пергамент и засунул его под мантию, улыбаясь своей самой очаровательной улыбкой. — Не могли бы вы сообщить мне подробности? Было прекрасно. То есть… это очень важный вопрос. Я не могу дождаться… в общем. Спасибо. Рад был вас видеть. — Он встал и решительно направился к бару.       Он сделал три шага, а потом запнулся. Драко из воспоминания исчез.       Их окружение поплыло.       Еще одно знакомое место, но на этот раз у Драко не было желания смеяться.       Они были в спальне Гарри.       Гарри лежал на кровати.       Его член был зажат в кулаке.       У Драко скрутило живот один раз, потом снова, когда воспоминание превратились в фантазию. Пока дрочил, Гарри представлял себе Драко из паба, его губы обхватывали горлышко бутылки сливочного пива. В фантазии Драко, удерживая контакт со взглядом Гарри, опустил рот ниже по горлышку… потом образ зарябил, и Драко оказался на коленях перед Гарри. Гарри выругался от воображаемого мягкого, влажного жара рта Драко, окутывающего его член.       Изображение снова исказилось, и беспорядок спальни Гарри превратился в чистые темные линии кабинета Драко. Драко прижал Гарри к своему столу. Это было воспоминание, а не фантазия. Их поцелуй.       Чувство вины захлестнуло Драко, но даже так он не мог не смотреть, как Гарри вцепился в него, притягивая ближе, прижимаясь к нему. Он не мог оторвать глаз от Гарри, вцепившегося в стол, чтобы удержаться на ногах, пока сам Драко кусал его шею. Распухший рот Гарри открылся в беззвучном вздохе, голова откинулась назад, глаза закрылись. Гарри терся о бедро Драко, обнимал его и собирался прорваться прямо через четвертые по силе защитные чары в Волшебной Британии.       Он вздрогнул, когда голос Гарри донесся не из кабинета в его голове, а с расстояния в фут, из кухни в доме двенадцать на площади Гриммо.       — Ты сказал, что надеешься, что я не пожалею об этом.       — Черт, — сказал Драко. Его внимание было приковано к Гарри, приникающему к прикосновению руки Драко к его челюсти.       — Я не жалею, — сказал Гарри. — Я не жалею. Ни капли. Блять, Драко, я так сильно хочу тебя…       Драко разрушил легилименционную связь, втянув Гарри в отчаянный поцелуй.       Гарри немедленно ответил. Так просто. Без колебаний. Все его тело накрыло Драко, прижав его к стойке в зеркальном отражении воспоминания, из которого Драко только что выдернул их, и, черт возьми, это все решило. Все. Все клятвы Драко сохранять хладнокровие, помнить, кто они такие, растаяли в ничто, когда он столкнулся с Гарри Поттером, к которому вернулись воспоминания и который все еще хотел его.       — Есть еще, — сказал Гарри, его горячее дыхание коснулось губ Драко. — Есть еще воспоминания, но я отвлекся. Вышло случайно…       — Лжец. — Драко прижался носом в местечко между носом и щекой Гарри. Он задыхался, но, по крайней мере, голос не выдавал головокружения, которое клокотало внутри него. Он никогда не думал, что ему дадут еще один шанс… — Твой ментальный контроль невероятен, ты точно знал, что делаешь.       Гарри задохнулся от фальшивого возмущения, поцеловал Драко глубоко — черт, его губы были такими мягкими, — и сказал с ухмылкой:       — Назови меня невероятным снова.       Драко мгновение думал о том, чтобы подчиниться, но подозревал, что, начав, уже не сможет остановиться.       — Отказываюсь.       Гарри рассмеялся, и Драко поймал его смех ртом. Он поднял дрожащую руку к челюсти Гарри, его щетина грубо царапнула пальцы. Он был настоящим. Он был реальным. И он страстно целовал Драко, лаская его волосы, руки, спину.       — Ты помнишь… — Гарри сделал паузу, чтобы прикусить нижнюю губу Драко и ненадолго втянуть ее в рот. — Ты помнишь прошлый раз, в твоем кабинете? Я сказал, что аппарирую нас в свою спальню.       Драко вздрогнул.       — Да, — выдавил он. — Ты бы поставил под угрозу всю больницу, болван.       — Это того стоило бы, — сказал Гарри. — Держись.       — Держись?       Драко вскрикнул, слова вырвало давлением аппарации. Не прошло и секунды, как он приземлился на колени на мягкую неровную поверхность. Он безумно огляделся, но они были в безопасности, все еще внутри дома двенадцать на площади Гриммо. На самом деле они были двумя этажами выше кухни, во второй комнате слева.       В спальне Гарри, до боли знакомой даже в полумраке позднего летнего вечера.       — Черт, извини, — сказал Гарри. Его рука легла на талию Драко и погладила, успокаивая. — Я думал, это будет сексуальнее.       Драко заставил себя ослабить мертвую хватку на руке Гарри.       — Было бы, если бы ты предупредил.       — Ну, я сказал «держись», — но тон Гарри не соответствовал его легкомысленным словам. Его глаза были широко раскрытыми и темными. Полностью сконцентрированными на Драко. — Боже, ты здесь… ты не представляешь, как часто я об этом думал.       — Видел пару мыслей, — напомнил ему Драко. Но Гарри покачал головой и наклонился вперед, не сводя глаз с его губ. У Драко покалывало губы от предвкушения.       — Могу я?..       Драко кивнул, и Гарри поцеловал его. Медленно, мягко — возможно, извинение за неожиданную аппарацию, — и, черт возьми, от этого желание скатилось по позвоночнику Драко вниз к копчику, как мед.       — Скажи мне, — пробормотал Гарри, запустив руки в волосы Драко. У Драко подкосились колени. — Скажи мне, если я слишком тороплюсь, или… слишком самонадеян, или еще что…       Даже сквозь медленную дымку желания Драко не смог не улыбнуться.       — Поттер, ты сказал, что хочешь меня, показал свои фантазии о том, как мы трахаемся. Думаю, мы оба довольно самонадеянны.       Гарри отстранился. Он серьезно посмотрел на Драко, но было трудно сосредоточиться, когда красные, распухшие от поцелуев губы были так близко.       — Я доставил тебе неудобства? — спросил Гарри. — Фантазиями?       — Абсолютно верно, — сказал Драко, и лицо Гарри вытянулось. — С тех пор у меня постоянный стояк. Я не чувствовал себя комфортно уже несколько недель.       Это заняло секунду, но Гарри фыркнул.       — Придурок, — сказал он и почесал затылок. — Я серьезно, хотя… очевидно, ты знаешь, что я чувствую, но скажи мне, если не хочешь…       — Поттер. Я рисковал своей карьерой, чтобы поцеловать тебя. Я рисковал своей карьерой, просто чтобы провести с тобой время, тогда, в пабе. А я очень серьезно отношусь к своей работе.       Взгляд Гарри впился в лицо Драко. Драко чувствовал, что может упасть прямо в них и приземлиться в дымной сладости разума Гарри, даже не поднимая палочку.       — Драко, — сказал Гарри сдавленным голосом, — я…       — Черт, не надо. — Драко содрогнулся. Он сделал это снова — создал еще один инстинктивный героический момент. Он не мог придумать ничего хуже, чем если Поттер будет пытаться наскрести пустые успокаивающие слова, чтобы заставить его чувствовать себя лучше. — Я не хочу этого слышать.       Пауза.       — Я просто хотел сказать… я просил тебя называть меня Гарри.       Он слегка толкнул его назад, но Драко был застигнут врасплох и упал на подушки с непроизвольным «Уф!». Запах Гарри окутал его. Не задумываясь, Драко глубоко вдохнул. Он не осознавал этого раньше, но теперь до него дошло: он был в постели Гарри Поттера. И Гарри Поттер забрался на него, а его сексуальная мантия касалась Драко. Даже сквозь слои ткани, разделявшие их, Драко был сверхчувствителен к каждому прикосновению ткани, каждому скольжению их тел.       — Итак, — пробормотал Гарри, уперев руки по обе стороны головы Драко. — Ты правда используешь «Джарви Джанглерс» как стоп-слово, или есть что-то другое, на что мне следует обращать внимание?       Несмотря на затяжное смущение от собственной уязвимости, несмотря на волнение от близости Гарри, Драко усмехнулся.       — Вообще-то, стоп-слово, которое я обычно использую с пациентами, — «Хогвартс». Я просто хотел заставить тебя сказать это.       — Дурак, — легко ответил Гарри. — А за пределами кабинета целителя?       — Ну, обычно я просто говорю «стоп», если есть что-то, на что я не готов.       — Я буду иметь это в виду.       — Я же говорил: с тобой это не будет проблем… м-м-м.       Это было потрясающе — теплое тело и горячий рот с силой вдавливали его в пахнущие Гарри простыни. Любые мысли, которые оставались в голове Драко и не были связаны с телом Гарри на нем, были сметены немедленной приливной волной похоти.       Он застонал и обхватил ногой задницу Гарри, пытаясь притянуть его ближе. Гарри фыркнул ему в рот, пошарил между ними в поисках палочки.       — Черт, я хочу… Драко. Могу я убрать нашу одежду?       Сердцебиение отдавалось в ушах. Если он скажет «нет», они могут спуститься вниз и закончить вечер чашкой чая и вежливой беседой. Они могли бы обсудить все, что было между ними, как взрослые, они могли бы пожать друг другу руки, и Драко мог бы пойти домой, зарывшись носом в воротник своей мантии в поисках затяжного следа запаха от подушки Гарри.       Но если он скажет «да»…       — Да, хорошо.       Через секунду их мантии исчезли, палочка Гарри с грохотом упала на прикроватную тумбочку, и Драко испытал приятное изумление от горячей обнаженной кожи, скользящей по нему. Это было невозможно. Это было что-то электрическое. Это было лучшее, что могло с ним случиться.       Он снова потянул Гарри за задницу, и на этот раз тот качнулся за движением, опуская бедра, пока не оказался прямо на Драко — его эрегированный член вдавливался в пах напротив. Драко застонал и притянул его еще ближе, руки слепо хватали кожу Гарри, мягкую плоть его ягодиц, сильные линии спины. Контроль исчез вместе с одеждой. Годы обучения сдержанности, медлительности, утонченности и собранности растаяли в одно мгновение. Он снова был подростком, хнычущим, отчаявшимся и нуждающимся.       — Гарри, — выдохнул он, и Гарри застонал.       — Да, это я, — сказал он. — Блять, Драко… — Он повернул бедра. Драко выругался и толкнулся к нему, каждый раз меняя угол, преследуя чувство…       — Блять.       Драко вспыхнул, член Гарри был таким горячим. Удовольствие затопило каждую частичку его тела — пальцы рук, пальцы ног, черт возьми, даже кончики ушей загорелись. Он энергичнее потерся о член Гарри и был вознагражден еще одним низким приглушенным стоном.       — Ты так прекрасен, — пробормотал Гарри. — Я знал, что ты будешь таким. Ты так… я хочу…       — Все, что угодно, — напомнил ему Драко, чувствуя головокружение от недостатка кислорода и желания, охватившего его. — Я же сказал, все, что захочешь.       — Черт, ладно, позволь мне…       Гарри толкнулся к нему в последний раз, затем перекатился на бок на кровать. Драко издал протестующий стон и повернулся, чтобы последовать за ним, но Гарри прижал его к подушкам твердой рукой.       — Позволь мне, — повторил он. Его пальцы задержались на бледном шраме, который тянулся от ключицы Драко к основанию ребер. — Позволь мне позаботиться о тебе. Ты заботился обо мне несколько месяцев. Теперь моя очередь.       Драко хотел возразить — он не нуждался в заботе, и, ну правда, ему платили за работу с Гарри, он не заслуживал никакой благодарности или награды, — но Гарри не стал дожидаться разрешения. Он скользнул рукой по животу Драко, обхватил пальцами его член и начал гладить плавными уверенными движениями.       Драко выругался. Он не мог поверить, что это происходит. Запах Гарри окружал его — знакомый сладкий запах, волнующая пряность одеколона, который он заметил в ресторане, и, что самое волнующее, зарождающийся запах пота. Его жар обжигал весь правый бок Драко, а рука гладила его член ровными уверенными движениями. Было невероятно трудно сопротивляться желанию прогнуться в пояснице и позволить себе полностью отдаться.       Когда Гарри начал говорить, стало еще труднее.       — Я не могу поверить, что ты не осознаешь, насколько гениален.       Драко подавил сдавленный вздох. Он поднял голову и недоверчиво уставился на Гарри.       — Что?       — Ты, — сказал Гарри и повернул запястье, Драко вздрогнул. — То, что ты говорил в ресторане, — что случилось с сопливым маленьким дерьмом, которого я знал в школе и который полностью осознавал свою ценность?       Драко стиснул зубы и выставил левое предплечье перед лицом Гарри, но тот покачал головой. Даже не посмотрел на него. Драко позволил руке упасть обратно на кровать.       — Мы все делали глупости, когда были детьми. Вся ситуация была неправильной. Я всегда знал это, вроде как, но с потерей памяти ты получаешь новую перспективу и можешь посмотреть на это со стороны.       Драко вцепился пальцами в простыни.       — Я ценю… блять!.. твое сочувствие, но сейчас не совсем… ах!.. идеальное время, чтобы говорить о войне.       — Я не хочу говорить о войне. Я хочу говорить о тебе. Я хочу, чтобы ты знал, что любой, кто судит тебя за то, что ты сделал в шестнадцать, — идиот. Я хочу, чтобы ты знал, насколько ты удивительный.       Рука Гарри все еще двигалась в том же размеренном, плавном ритме. Драко хотел закричать — он не знал, что расстраивало больше — медленный темп руки Гарри или ровный тон его голоса.       — Заткнись, — прошипел он, набрасываясь на Гарри единственным доступным ему способом.       Гарри поднял брови.       — Скажи «Джарви Джанглерс», если хочешь, чтобы я остановился.       Драко уставился на него. Гарри усмехнулся.       — Ты блестящий целитель разума, Драко. Ты и так знаешь это. Но еще ты невероятно добрый и терпеливый. Я искренне так думаю — я буквально не верил в это, когда только вернул свои воспоминания, но это правда. Ты так повзрослел после войны. Ты невероятно хорошо преодолел все, что с тобой случилось. Ты должен гордиться собой.       — Черт.       Гарри был неумолим.       — Ты выяснил, что не так с моей памятью, даже не встретившись со мной. Ты взял дерьмовые тесты, которые используют другие целители, и сделал их лучше. Ты слушал меня, направлял и помогал во многих отношениях, в которых был не обязан. Ты излечил меня, Драко. Не только память. Все.       Драко вспотел. Ноги скользили по простыням, когда он пытался найти опору, пытался согнуть колени, чтобы получилось толкнуться в кулак Гарри.       — Блять, Гарри…       — Ты оставил нашу историю позади, когда взял меня в пациенты, и это удивительно. Я помню те первые несколько сеансов — ты огрызался на меня, как будто мы были детьми. Ты сделал это всего несколько раз, затем просто отпустил и больше никогда к этому не возвращался. Я бы так не смог. Ни за что бы не смог. Ты намного лучше меня. Намного лучше, чем многие другие.       Драко крепко зажмурился. Блять. Блять.       — Ты забавный в своей интеллектуальной, спокойной, искусной манере. Ты чертовски великолепен, особенно таким взъерошенным, как после нашей дуэли. И ты такой высокоморальный. В тот последний раз в Дырявом котле я буквально умолял тебя пойти ко мне, чтобы хорошенько трахнуться, а ты ушел. Я убедил тебя поцеловать меня, не оставлял в покое, пока ты этого не сделал, и даже тогда ты отказался заходить дальше.       — Я хотел, — выдохнул Драко. — Я бы… я бы тут же встал на колени, если бы ты сказал, что хочешь этого… я бы позволил тебе сделать все, что угодно.       — Черт. — Гарри сжал кулак, собственным членом настойчиво прижимаясь к ноге Драко.       Отчаянный стон вырвался из горла Драко. Он тонул в ощущениях, внутри и снаружи. Рука Гарри на нем подводила его все ближе и ближе к краю, а его слова вызывали такое же нарастание где-то в груди, за легкими, в горле. Драко хотел кончить или заплакать? Казалось, что угодно может произойти в любую минуту. Он был во власти Гарри. Всегда был.       — Гарри…       — Я здесь. Бля, я здесь, я прямо здесь…       — Стоп.       Гарри запнулся, и Драко ухватился за сбившийся ритм, как за спасательный круг. Он собрал водоворот беспокойной энергии внутри себя и использовал его, чтобы совершить бросок вбок, толкнув Гарри на спину, прижав его к кровати и отчаянно целуя, впитывая каждый его резкий вдох, каждый его напряженный, приглушенный стон.       — Ты в порядке? — Гарри задыхался между безумными болезненными поцелуями.       Драко не знал и не хотел об этом думать.       — Хочу, чтобы ты трахнул меня, — прорычал он вместо этого. — Или я хочу трахнуть тебя. Мне все равно, кто кого, я просто хочу…       Гарри схватил Драко за задницу и притянул ближе. Его член проехался по горячей подрагивающей эрекции Гарри, и было невозможно думать, совершенно невозможно, и тогда Гарри выдохнул:       — Ты засунешь свои сексуальные гребаные пальцы мне в задницу и трахнешь, только когда я начну умолять об этом.       Драко застонал и поцеловал его так грубо, что их зубы стукнулись друг о друга. Он почувствовал улыбку Гарри на своих губах — и, черт возьми, от этого все внутри затрепыхалось, — и они поцеловались снова, снова и снова. Руки Драко трепали волосы Гарри, ласкали его челюсть, шею. Бедра горели от напряженного положения, но Гарри касался их — касался его повсюду, — и Драко никогда не чувствовал ничего подобного.       — Да, я трахну тебя. — Драко провел губами по щетине на челюсти Гарри и взял мочку уха зубами. — Боже. Да. Я с большим удовольствием возьму тебя.       Гарри вздрогнул, его ногти больно царапнули спину Драко. Драко облизывал кожу и оставлял алеющие метки по пути вниз, задержавшись у основания шеи, соска, тазовых костей. Гарри выгнулся, следуя за ртом Драко — поднимая грудь, затем живот и наконец бедра. Черт, он был таким сексуальным. Он был таким горячим.       Драко опустился еще ниже и оказался прямо перед членом Гарри. Комната закружилась от абсолютной нереальности всего этого — он фантазировал об этом годами. Несколько месяцев он не думал ни о чем другом. Он думал об этом, когда дрочил, когда был с невпечатляющими любовниками, которых снимал в магловских барах, когда ждал портключи, встречи или очередь в чайную. Это стало утешительной фантазией, чем-то надежным и невозможным.       А теперь он был в постели Гарри, и Гарри перекатывал бедрами навстречу его рту, так что Драко заглатывал его, не раздумывая.       — О, черт, черт, черт. — Бедра Гарри напряглись, превратившись в твердые бугры мышц под руками Драко. — Блять, Драко. Блять, это так хорошо.       Глаза Драко закрылись, низкий гул удовольствия вырвался из него. Член Гарри был толстым и таким твердым. Подрагивание его бедер немедленно прекратилось, как только Драко взял в рот, как будто Гарри насильно удерживал себя от того, чтобы просто трахнуть его в горло. Драко потянул рот вверх и обвел языком головку, наслаждаясь резким соленым вкусом.       — Ебать, — прошипел Гарри.       Драко распахнул глаза и открыл рот так широко, что головка члена чуть не выпала между губ. Потому что Гарри с этого ракурса был ошеломляющим. Живот поджался, рот был открыт, а глаза пожирали Драко. У Драко голова закружилась, и он удержал взгляд Гарри, когда снова опустился на его член, забирая все глубже, глубже, глубже…       — Боже, тебе придется остановиться, — сказал Гарри напряженным голосом. — Ты выглядишь… блять.       Драко поднял голову и провел пальцами по рту. Он ласкал свои губы легко, медленно, едва уловимым дразнящим прикосновением. Член Гарри дернулся вверх.       — Пожалуйста, — простонал он. — Ты не понимаешь, насколько я… Боже.       — Можешь звать меня Драко. — Драко попытался ухмыльнуться, но мышцы лица не слушались. Его рот все еще был полуоткрыт от такого Гарри — его член был твердым, раскрасневшимся и толкающимся в кулак.       — Драко, — взмолился Гарри, и, если бы Драко прикасался к себе, он бы без сомнения кончил, только услышав свое имя, таким тоном сорвавшееся с губ Гарри. Он отпустил член Гарри и сжал простыни в кулаки, прижавшись лбом к внутренней стороне одного из раздвинутых бедер. Было трудно восстановить контроль над собой, когда кожа Гарри была такой разгоряченной, когда соль предэякулята Гарри все еще висела на его языке, когда он знал, что член Гарри был прямо тут.       Но Драко не зря был мастером в области Магии Разума. Несмотря на текущие доказательства обратного, его ментальный контроль действительно был экстраординарным, и после нескольких глубоких вдохов он поднял голову и встретился взглядом с Гарри. На этот раз ему удалось ухмыльнуться.       — Акцио палочка.       Голодные глаза Гарри проследили за полетом палочки Драко в его ожидающую руку. Драко вспомнил, поцеловав Гарри у пупка, что когда-то этой палочкой пользовался и он сам.       — Ты делал это раньше?       Гарри кивнул.       — Нечасто, но… да.       — Хорошо. — Драко направил заклинание смазки на свою руку, отбросил палочку, затем провел кончиком пальца по члену Гарри, который дернулся от прикосновения, вниз к тугой кожице яичек. Гарри раздвинул ноги, и Драко опустил палец ниже, еще ниже, пока не нашел горячую сжатую дырочку. — Скажи, если будет больно.       — Да, я…       Черт, он был таким тугим. Жар охватил Драко всего, по ощущениям он был таким же красным, как нос-помидор из воспоминания Гарри. Палец медленно погрузился внутрь, когда тело Гарри расслабилось вокруг него, горячее, тугое и сладкое.       — Очень хорошо, — пробормотал Драко. — Так прекрасно открываешься.       Гарри издал резкий звук, глубоко в горле.       — Боже, Драко, ты можешь… — Драко замер, так и не добавив второй палец, но Гарри продолжил: — Продолжай говорить. Продолжай так говорить. Пожалуйста.       Драко оторвал взгляд от своего пальца, исчезающего внутри Гарри — невероятное зрелище, — и обнаружил, что Гарри умоляюще смотрит на него, напрягая шею, чтобы держать голову прямо и наблюдать, как Драко трахает его пальцем.       Драко вспомнил, как сидел напротив него в неудобной кабинке в Дырявом котле. Вспомнил, как Гарри пригласил его в свой разум, показывая, насколько их совместные сеансы пробуждали его желания, питали фантазии. Он удержал взгляд Гарри, когда вдавил палец глубже.       — Сосредоточься на мне, — сказал он тихим голосом.       Реакция Гарри была мгновенной и бурной. Его член дернулся на животе, голова откинулась назад, и он издал долгий низкий стон. Драко сделал глубокий дрожащий вдох и медленно толкнул палец внутрь, а затем вытянул наружу. Внутрь, наружу.       — Дай мне знать, когда будешь готов к большему.       — Блять, да я готов, — быстро сказал Гарри. — Я уже готов, дай мне… ах!       Гарри был таким тугим — таким невероятно тугим, — он втянул пальцы Драко глубже, принимая его внутрь так же, как его разум соединялся с разумом Драко, когда они работали с легилименцией.       — Очень хорошо, — услышал Драко собственный шепот. Он зачарованно смотрел, как пальцы погружаются в задницу Гарри снова и снова. — Блять. Ты очень хорошо справляешься, Гарри.       — Ч-черт, — шипящее проклятие Гарри перешло в хриплый смех. — Не могу поверить, как сильно меня заводят такие твои фразы. Кажется, у меня развился кинк на целителей.       Драко фыркнул.       — Ты же знаешь, я не люблю использовать термин «Целитель», — спокойно упрекнул он. — «Исцеление» подразумевает одно дискретное лечение. Мозг, — он добавил третий палец и покрутил им. Ему удавалось сохранять ровный тон голоса, но тело предавало — движение руки было резким, едва контролируемым, — немного сложнее для такого.       — Бля-а-ать. — Гарри выгнулся на кровати, прижимаясь задницей к пальцам Драко. — О, блять… блядский.       Каждый дюйм тела Драко горел. Он дрожал, чувствуя каждое движение простыней под собой, каждое скольжение горячей кожи ног Гарри по его рукам, кроткое мягкое давление вокруг пальцев.       — Как ты себя чувствуешь?       Гарри заскулил в ответ, его тело извивалось, умоляя о большем без слов.       — Пожалуйста, — выдохнул он. — Пожалуйста, пожалуйста… Драко…       Живот свело, член у Драко был болезненно тверд, так сильно он хотел этого. Но он не мог не тянуть, не мог не смотреть на невероятное, невозможное зрелище, которое представлял собой Гарри Поттер, отчаянно трахающий себя пальцами. Каждое сжатие его отверстия посылало искры вверх по руке, вниз по груди, прямо к члену.       — Пожалуйста, что? — Он снова повернул руку, согнул пальцы, и Гарри испустил поток хриплых проклятий.       — Трахни меня, — потребовал он грубо, настойчиво и совершенно, совершенно неотразимо. — Трахни меня, Драко. Пожалуйста. Трахни меня, трахни меня…       Драко отдернул руку, и Гарри заскулил, ягодицами потянувшись за ускользающими пальцами. Драко пришлось схватить Гарри за колено, когда комната снова закружилась перед глазами. Он нащупал палочку в скомканных простынях и снова произнес заклинание смазки. Стон облегчения вырвался из его груди, когда он сжал свой ноющий член. Гарри потянулся к нему, его взгляд скользнул по члену Драко, груди, лицу.       — Пожалуйста.       — Да. — Ошеломленный Драко встал на колени и выпрямился. — Ты готов?       Гарри засмеялся, затаив дыхание.       — Боже, видя тебя таким, я почти хочу… — Он прикусил губу, обхватил ногой поясницу Драко. Головка члена мучительно прижималась к горячей, скользкой дырочке Гарри.       — Что? — Гарри смотрел на него такими зелеными на фоне румянца глазами. — Чего ты хочешь, Гарри?       Гарри заколебался. Драко никогда не видел, чтобы он, с воспоминаниями или без, думал о чем-то больше секунды, прежде чем выдать это вслух; туман слегка рассеялся от нервирующей новизны.       — Что? Расскажи мне.       — Я хочу, чтобы ты применил ко мне легилименцию, — торопливо сказал Гарри. — Прямо сейчас. Пока берешь меня.       Драко моргнул. Он, должно быть, ослышался.       — Что?       — Ты не должен, — быстро сказал Гарри. — Но это просто… черт, ты так великолепно ощущаешься в моей голове. Мысль о тебе внутри меня во всех отношениях… — Он вздрогнул.       Член Драко дернулся в некрепкой хватке кулака. Мерлиновы подштанники. Это была плохая идея. Он инстинктивно знал, что это плохая идея, хотя и не мог вспомнить конкретных причин. Это определенно казалось неэтичным. Это было неправильно.       Но, блять, он хотел этого.       Мысль о том, чтобы соединиться с Гарри вот так, телом и разумом…       Сладкое, дымное желание, обволакивающее его, притягивающее к себе…       Точно знать, о чем думает Гарри, пока член Драко двигается внутри него…       — У тебя может не получиться владеть собой так же хорошо, как обычно, — заставил себя сказать Драко. — Возможно, ты не сможешь скрыть то, что не хочешь, чтобы я видел.       Гарри быстро кивнул.       — И прекрасно.       Драко выдохнул. Палочка уже была у него в руке. Когда он снова успел взять ее в руки?       — Ты должен быть… Гарри, ты должен быть очень уверен.       — Я уверен, — немедленно ответил Гарри. — Черт. Черт возьми, уверен. Пожалуйста. Драко…       Драко зажмурился и глубоко вздохнул. Он сосредоточился, попытался честно подумать о том, сможет ли сделать это, сможет ли доверять самому себе. Он думал, что сможет. Вероятно. Но темная потребность, которую он так отчаянно пытался подавить последние несколько месяцев, поднялась в нем. Необходимость соединиться с Гарри. Узнать его.       Мне нравится иметь власть над тобой. Это не было ложью.       — Я не обещаю, что смогу держать связь устойчивой, — услышал он свой голос, все еще держа глаза закрытыми.       — Уверен, что сможешь, — сказал Гарри. — Ты великолепен в этом. Чертовски гениален.       Стена внутри Драко рухнула. Он выругался, открыл глаза и направил палочку на Гарри.       — Скажи мне еще раз, — резко потребовал он. — Ты уверен?       Гарри схватился за собственные лодыжки, полностью открыв себя.       — Да. Блять, да, я хочу этого. Я уверен.       Рука Драко дрожала, когда он нацеливал палочку. Его глаза встретились с глазами Гарри.       — Хорошо. На счет три. Один… два… три. Легилименс.       Драко погрузился в сознание Гарри одновременно с телом. Он, видимо, застонал — не мог не застонать, — но не мог слышать, не мог видеть, не мог думать. Это была полная перегрузка — горячая теснота дырочки Гарри и сладкая дымность его разума угрожали захлестнуть, когда к этому добавилось удовольствие Гарри, ревущее в нем с такой интенсивностью, что Драко едва мог поверить. Он никогда не чувствовал ничего подобного. Он никогда не чувствовал ничего даже близкого к этому.       Впервые с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать, Драко изо всех сил пытался поддерживать связь через легилименцию, изо всех сил пытался держать глаза открытыми, а разум сосредоточенным. Удовольствие Гарри плыло сквозь него, проскальзывая в тело, по коже, вокруг члена.       — Блять, — это был голос Драко — но Драко не осознавал, что что-то сказал; он слышал это через Гарри, через восприятие Гарри — контроль ослабевал, гласные были резкими, а согласные беспорядочными.       «Это потрясающе», — подумал Гарри, и это целенаправленное ментальное общение, этот контроль, который он развил под наблюдением Драко, заставил его бездумно толкаться глубже в тепло его тела.       Стоны слышались из двух ртов, в двух умах. Зеленые глаза впились в серые — и Драко почти пожалел, что не может посмотреть на него, не может должным образом полюбоваться тем, как он дрожит, блестит от пота и раскрывается перед ним. Но Гарри был прав; это было потрясающе. Это было лучшее, что Драко когда-либо чувствовал. Он мог бы умереть сейчас и был бы блаженно счастлив.       Не смей.       Черт, Гарри контролировал ситуацию лучше, чем Драко — все, что Драко мог подумать в ответ, было: «В тебе так хорошо. Гарри, в тебе чертовски великолепно». В ответ его охватило удовольствие — удовольствие Гарри, — и Драко почувствовал острую боль во рту. Он прикусил губу, чтобы не закричать.       — Возьми меня, — сказал Гарри. — Возьми меня, Драко.       — М-м-м. — Драко слепо схватил Гарри за бока, отстранился и медленно толкнулся в него. В краткий момент ясности он проверил, нет ли дискомфорта в сознании Гарри, но Гарри правда хотел этого, хотел его, и последние остатки самообладания разбились вдребезги.       Бедра ускорились без разрешения, разум слишком сплелся с разумом Гарри, чтобы Драко мог иметь хоть какую-то власть над собственными движениями. Он чувствовал, что теряет рассудок, что-то, что в обычном случае вызвало бы панику, но ему нравилось это, он наслаждался этим, хотел, чтобы это никогда не прекращалось. Он услышал собственный стон в ушах Гарри. Гарри тоже это нравилось.       В голове Гарри становилось все более бессвязно с каждым толчком члена. Мысли и образы проносились сквозь Драко — все они были покрыты тяжелой дымкой удовольствия, которая тянулась к нему дымчатыми цепляющимися усиками, такими осязаемыми, что казалось, будто они обвивают его кожу. И все это время Драко трахал Гарри рывками, отчаянно желая быть внутри него, преследовать горячее нарастающее удовольствие, которое кипело в основании позвоночника.       «Ты невероятен», — подумал он безумно. Ты чертовски невероятен. И это было правдой — теперь Драко никогда не сможет перестать повторять это. Гарри… блять… ты такой необыкновенный, в тебе так хорошо, так чертовски хорошо…       Горячо. Мысли Гарри теперь были более неряшливыми, вспышки и фрагменты проецировались на Драко скорее от умопомрачения, чем от ментального мастерства. Драко… такой горячий… занимаешься со мной любовью… кончу, пока ты трахаешь меня… хочу кончить…       — Не трогай себя, — выдохнул Драко. Связь между ними становилась все более хрупкой, поскольку контроль Драко ухудшался. — Кончи так.       Используя всю концентрацию, что мог собрать, он влил ощущение горячей тесноты в сознание Гарри, широко распахнул свой разум, чтобы он почувствовал то, что мог чувствовать сам Драко, — пот, стекающий по спине, напряжение в коленях и обжигающая, горячая теснота его задницы.       — Черт, это странно… я чувствую… — Смех Гарри был наполовину стоном. — Я чувствую себя… Чувствую, что трахаю тебя, Драко.       Драко не мог ответить, мог только продолжать двигаться, держать связь открытой и продолжать отчаянно передавать свое удовольствие, продолжать желать, чтобы Гарри кончил, кончил, кончил…       — Блять. — Они оба щурились от усилий поддерживать зрительный контакт. — Блять, блять, я… Драко, я… — кончу, кончу… блять, блять, блять.       Драко почувствовал первый толчок горячего оргазма Гарри, прежде чем связь через легилименцию дернулась и разорвалась, но этого было достаточно, чтобы подтолкнуть его к краю. Ногти впились в кожу Гарри, а тело превратилось в напряженный пульсирующий сгусток удовольствия, в ушах звучали стоны Гарри, а в голове — эхо его мыслей.       Потребовалась целая вечность, чтобы дрожь утихла. Когда Драко наконец пришел в себя, дрожащий и бессвязный, мир был неестественно тих. С огромным усилием он ослабил хватку, которой удерживал Гарри, и потер глубокие серповидные бороздки, оставленные его ногтями.       — Извини за это.       Гарри рассмеялся. Он притянул Драко за шею в поцелуй.       — Не извиняйся. Блять. Никогда не извиняйся за это. Было потрясающе. Лучше, чем я когда-либо мог себе представить.       — Твое ограниченное воображение не имеет ко мне никакого отношения.       — Заткнись, — сказал Гарри и снова поцеловал его, нежно, игриво кусая губы и слегка ударяясь носом. — Это все из-за тебя, — пробормотал он, потираясь носом о нос Драко, — с того самого момента, когда ты поцеловал меня в кабинете. Ты хоть представляешь, что ты со мной тогда сделал?       — Может быть, отчасти. — Было удивительно так думать, но Драко действительно имел представление о том, что он сделал с Гарри. Никто не мог подделать то, что он только что видел — что он только что чувствовал — в голове Гарри. Это было невозможно, но к Гарри вернулись воспоминания, и он правда… Он правда…       Все еще ошеломленный, Драко отыскал свою палочку и убрал беспорядок неуклюжим взмахом, затем заколебался. Но руки Гарри вдруг снова оказались на нем, притягивая ближе, скользя вниз по бокам, сжимая ягодицы.       — Я никогда не чувствовал ничего подобного, — пробормотал он. — Я имею в виду связь через легилименцию. Ну, и секс тоже, но… это было что-то другое.       Драко тихо согласно промычал. Он держался за бицепсы Гарри, мышцы напрягались под его ладонями, когда Гарри продолжал касаться его повсюду. Спина. Плечи. Лицо.       — Ты когда-нибудь делал это раньше? — спросил Гарри.       — Что? Использовал легилименцию во время секса? — Большим пальцем Драко осторожно погладил мягкую нежную кожу на нижней стороне руки Гарри.       Гарри кивнул и провел рукой по бедру Драко.       — Конечно, нет.       Гарри с любопытством посмотрел на него.       — Почему нет?       На этот вопрос была сотня ответов, первый из которых заключался в том, что это даже не приходило ему в голову. Но даже если бы пришло — это нарушило бы профессиональную/личную границу, на сохранении которой Драко (обычно) настаивал. И был неоспоримый факт — связь через легилименцию была абсурдно интимной, Драко сомневался, что кто-либо из его предыдущих любовников хотел бы, чтобы он был в их голове. Они не смогли бы подавить ни одной шальной мысли — Пожиратель смерти, мудак, остролицый ублюдок. Это был бы неприятный опыт для всех.       — Не все такие извращенцы, как ты, Поттер, — фыркнул Драко, Гарри рассмеялся и притянул его к себе в еще один поцелуй, как будто не мог удержаться, как будто не мог удержаться теперь, когда сделал это однажды. Драко понимал это чувство.       — Хотя стыдно за такой конец, — задумчиво произнес Гарри через некоторое время. — Я закрыл глаза, когда кончал, кажется. Это разорвало связь.       Драко промурчал что-то в шершавую кожу челюсти Гарри.       — Хотел бы я почувствовать, как ты кончаешь. Боже.       Драко вздрогнул. Черт, он тоже этого хотел.       — Я слышал, иногда легилименту не нужно поддерживать зрительный контакт, — голос Гарри был чересчур небрежным, но Драко был слишком уставшим и удовлетворенным, чтобы комментировать.       — М-м-м, это правда. Если заранее установить определенные сильные связи.       — Да? Даже без какого-нибудь магического объединения души и тела?       Это привлекло внимание Драко.       — Души и тела?       В ответ Гарри широко зевнул и закрыл глаза.       — Я расскажу тебе позже, — пообещал он. — Так как это работает?       — Ну, — ошеломленно сказал Драко. — Обычно должна быть какая-то существующая связь между людьми. Они должны близко знать друг друга на глубоко личном уровне, чтобы быть в состоянии инстинктивно распознавать и встречать ментальное и магическое вторжение.       Гарри уютно устроился на подушке. Его блуждающие руки замерли, и он придержал запястье Драко, большой и указательный пальцы обхватили его, как самый мягкий в мире наручник. Это было намного эффективнее, чем сталь и магия.       — Звучит неплохо, — сонно пробормотал Гарри. — Как думаешь, у нас бы получилось такое однажды? У меня и тебя?       Его лицо было мягким и наполовину скрытым тенью. Он совсем не походил на свирепого аврора, которым Драко восхищался издалека. Ничего похожего на мальчишку, которого он знал в школе. Он не был аврором Поттером, или Спасителем, или Мальчиком, Который Выжил.       Он был Гарри.       — Да, — сказал Драко и тоже закрыл глаза. — Знаешь, думаю, у нас бы получилось.