Легенда об одном замке

      Приятный запах хвои разнесся по комнате. Пироника поежилась и брезгливо уставилась на кучки снега, который слетел с лапок принесенной Шестопалом и Диппером сосны. Мэйбл спустилась вниз, ловко перепрыгнув через две последние ступеньки. Увидев дерево, она с лучезарной улыбкой подбежала к нему и немного опешила.       — Мы будем наряжать сосну, а не елку?       — Диппер выбирал… — почесал затылок Шестопал.       Мэйбл бросила на брата любопытный взгляд.       — Мне кажется, она смотрится неплохо, — немного покраснев, ответил на вопрос Диппер.       Парень снял синюю шапку и отряхнул ее от снега, на что Пироника недовольно заворчала.       — Ну ты даешь, Сосна, — пробормотал Билл, продолжая что-то записывать в блокнот.             Дипперу всегда было интересно, чем занимается маг, но спросить он не решался. Билл вдруг усмехнулся и добавил: — Кстати, тебе подходит это прозвище. Будешь Сосной. — Сосна? Серьезно? Мэйбл звонко рассмеялась, когда увидела одновременно недовольное и смущенное лицо брата. Шестопал снял с себя верхнюю одежду и поставил топор рядом с очагом, где лежали дрова. — Так, ладно, где елочные игрушки? — спросил Диппер. Он и глазом не успел моргнуть, как на елке оказались блестящие желтые шары. Парень даже вздрогнул от такого внезапного появления. И все бы ничего, да вот только эти шары оказались живыми. Они повернулись другой стороной и посмотрели на Диппера и Мэйбл нарисованными глазами с вертикальным зрачком. Диппер, который находился к елке ближе всех, вскрикнул и отскочил. Мэйбл сразу вспомнила те странные глаза-летучие мыши из пещеры и поежилась.       — Всегда пожалуйста! — гордо произнесла Пироника, давая понять, что это ее огненных демонических ручонок дело.       — А может используем что-то менее… монстроузное? — предложила Мэйбл и, аккуратно подойдя к елке, дотронулась пальцем до одного из шаров.       Билл оторвался от записей и щелкнул пальцами. Елочные украшения заменились на обычные. Теперь елку украшали золотые блестящие шары, которые уже не поворачивались и не смотрели на присутствующих нарисованными глазами.       - Так-то лучше! — прокомментировала Мэйбл.       Билл снова принялся что-то писать в блокноте. Все кроме него были в предвкушении праздника. Маг, как уже давно поняла Мэйбл, не предавал значения датам и событиям. Даже Рождество было для него пустым звуком. Какое-то время Билл еще сидел с ними, потом ушел наверх. Весь день прошел в предпраздничной суете. Пока Пироника украшала замок, Шестопал следил, чтобы она не «перестаралась». День перетекал в сумерки, затем в ночь. Мэйбл и глазом не успела моргнуть, как на улице сгустилась темнота. Словно мухи, привлеченные светом, за стеклом копошился мелкий снег. Пироника устало выдохнула и провела рукой по лбу, вытирая несуществующий пот. Те деревья, что выхватывал льющийся из окон свет, казались черными и изящными. Мэйбл решила, что в замке уютно, как в кругу семьи.       - Билл так и не спустится? — неожиданно спросил Диппер у Шестопала, который опустился в кресло, на котором несколько часов назад сидел Билл.       - Наверное нет… — неуверенно пробормотал тот и снял очки чтобы протереть их краешком свитера.       - Чем он вообще занимается? — этот вопрос созрел уже давно и Диппер задал его, не опасаясь последствий. Шестопал стал для юноши кем-то вроде родственной души.       - Меня он особо не посвящает в свои дела, но я знаю, что его исследования связаны с Изнанкой.       - Изнанкой? — переспросил Диппер и повторил это слово еще раз, словно оно имело вкус, который надо распробовать.       - Это — другой мир, — пояснил Шестопал, возвращая очки на свое место. Говорил старик неохотно, потому что исследования Билла — одна из причин его пребывания в замке.       Услышав новое и непонятное для себя слово, Мэйбл оторвала взгляд от окна. Когда Диппер хотел вывалить на Шестопала парочку миллионов вопросов, тот понял, что сболтнул лишнего.       - Не стоит поднимать эту тему. Сейчас не стоит, — убедительно произнес старик. «Потому что любую историю стоит начинать сначала» — добавил он про себя. Шестопал внимательно посмотрел на Диппера, потом на Мэйбл. Близнецы переглянулись. Одинаковые умные взгляды, одна мысль на двоих.       - Я…       - Ты наш двоюродный дедушка, — хором перебили Шестопала близнецы. Ошеломленный этими словами, старик замер в кресле, во все глаза глядя на своих внучатых племянников.       - Это же ясно как белый день! — воскликнула Пироника. — Посмотри на Диппера, он — вылитый ты в молодости.       В воцарившейся тишине отчетливо слышалось тиканье часов, три часа до полуночи. Шестопал молчал некоторое время, чувствуя, как с его плеч сваливается гора, потом неожиданно для себя самого рассмеялся. До появления в замке близнецов, он был уверен, что никогда не увидит никого из родных. Странная штука случайность.       - Так значит вы знаете… — сказал старик, когда перестал смеяться.        Да, наш дядя Стен твой брат. Расскажи, как ты оказался в замке, — попросила Мэйбл и взяла лопатку для пепла — но сначала, давайте поднимемся в комнату с камином, там уютнее. Пироника закивала и ловко запрыгнула на протянутую лопатку. Диппер взял немного дров из плетеной корзины. В голове у него не укладывалось, как в жизни может быть столько совпадений. А ведь началось все с того, что Шестопал просто забыл запереть дверь на Адам-стрит. И то, что близнецы до сих пор в замке — дело случая. Все четверо расположились в зале на втором этаже. Пироника обхватила полено, и из камина донеслось приятное слуху потрескивание. С лица Шестопала, подсвеченного розовым огнем исчезла улыбка, но он вовсе не был напряжен. — Мое настоящее имя Стенфорд Пайнс, — как же давно он желал произнести эту фразу. Его уже лет сорок никто не называл по имени, он привык. Но не такой реакции он ожидал от близнецов. На их лицах отразилось замешательство. «Вы похожи как две капли воды, даже удивляетесь одинаково, так говорили и о нас с братом» — подумал он. — Стенфорд Пайнс — это полное имя дяди Стена, — пояснил Диппер. — Скорее всего он просто взял мое имя. Не знаю, какие были причины. Его полное имя Стенли, а я Стенфорд, можете звать меня Форд. Близнецы кивнули. Рассказ предстоит интересный, Мэйбл заерзала на диване от нетерпения. — Начну с самого начала. Я и Стенли росли вместе в Воранге. Мы оба были молоды и полны надежд, когда нам в наследство от дальней родственницы достался клочок земли на краю Элурии. Я тогда уже был начинающий ученый, а Стенли еще не нашел свое призвание, но нас объединяла тяга ко всему неизвестному и необъяснимому. Мы поехали в Элурию, и в первый же день убедились, что попали в очаг аномалий. Темнота опустилась на тихий городок под названием Элурия. Справа от небольшой полянки были могучие сосны, впереди пустошь. Высокая трава колыхалась от дуновения теплого и легкого июньского бриза, если прислушаться, то можно услышать тихие щелчки — перестукивания виноградных улиток на травинках. Над пустошью стелился густой туман. На небе уже затеплились звезды, а полная луна отливала медью, что предвещало ветренную погоду. «О таком ветре, как в Воранге, тут никогда не слышали» — думает Форд и улыбается медной луне.       Его брат сидит прямо на брошенной на землю куртке, скрестив ноги по-турецки. Яркий оранжево-красный огонек его папироски то взмывает вверх ко рту, то опускается вниз. Он оборачивается и смотрит вдаль за сосны. Видит там прямоугольнички желтых горящих окон и темные, почти черные силуэты домов.       — Вот скажи, зачем нужно было тащиться сюда на ночь глядя? — недовольно спрашивает Стен, на что Форд лишь пожимает плечами. Брат раздраженно выдыхает дым через нос.       — Как тебе место? — задает Форд вопрос вместо ответа.        — Не знаю, в потемках разве что-нибудь увидишь…       Иногда только темнота позволяет увидит то, что не видно при свете.        — Город какой-то странный, люди здесь не такие как в Воранге, смотрят на нас как на диковину какую, — продолжает ворчать Стен докуривая папироску.        — Не удивительно. Элурия, по сравнению с Ворангом, считай деревня.       Форд садится прямо на траву рядом с братом и приминает шестипалой рукой мягкий клевер.       — И что мы будем делать в этой деревне? Разве что только продадим клочок земли и вернемся в Воранг. Форд задумчиво глядит на пустошь, потом произносит:       — А может построим тут дом?       — Хм… — протягивает Стен, затягиваясь. Огонек на несколько секунд становится ярче и подбирается ближе к пальцам. — Можно сдавать дом в аренду.        — Или жить тут самим.        Стен уже хотел что-то сказать, но передумал, когда почувствовал что-то мягкое и движущееся на своем лице — трепетание крыльев. Пайнс отмахнулся от мотылька, который бесцеремонно врезался в его щеку. Насекомое было едва видно в темноте. «Похож на крылатого таракана» — думает Стен и тушит папироску о землю. Послышался звук, словно где-то вспыхнул газовый рожок, и мотылек загорелся ярким голубым светом. Загорелся и погас, затем опять загорелся, но уже намного ярче, как лампа, которая долго мигает перед тем, как дать долгожданный свет.       Близнецы Пайнс переглянулись, как бы спрашивая друг у друга: «не рехнулся ли я?».       — Нет, с ума обычно сходят по одиночке, — сказал Форд и поднялся с земли.        Насекомое светилось изнутри как трубка с неоном. Появилось еще одно и еще. Вскоре пространство наполнился десятками светящихся огоньков — мотыльков. Они колебались, кружились в воздухе, махали крыльями. Стен с недовольным лицом отмахивался от них. Его никогда особо не трогала красота природы, даже аномальной. Форд бросился к сумке, чтобы вытащить дневник, который завел несколько дней назад. Насекомые освещали поляну таинственным мерцанием. Благодаря им Форду удалось с торжественным видом сделать первую значимую запись: «Сегодня вечером я и мой брат наблюдали удивительное явление — светящиеся мотыльки. Я вернусь к их изучению позже» — Мы с братом все-таки решили построить хижину в Элурии, и началась стройка. Оказалось, это место просто кишит аномалиями, то гномы кувыркались на лесах, то со стороны пустоши доносились крики непохожие ни на вой животного, ни на крик человека. Позже я выяснил, что кричит маленькая безобидная птичка с деформированным голосом. Мы сменили три бригады рабочих, не все люди могут спокойно уживаться с гномами, болотниками или с такими вот крикунами. Я мечтал о собственной лаборатории, поэтому под хижиной был заложен большой подвал, но моим мечтам не суждено было сбыться. У Стена возникла идея сделать из хижины музей. Денег и на лабораторию, и на обустройство музея не хватило бы. Мы были молоды и глупы, поэтому никто не хотел уступать. В итоге, когда Хижина была уже построена, мы сильно поругались, до драки дело не дошло, но мы оба наговорили друг другу много неприятных слов. Я тогда сильно разозлился, собрал вещи и ушел из хижины, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. — Ну и иди отсюда!       Думаешь я тебя останавливать буду? — крикнул вдогонку Стен, выглянув из-за двери. Форд сбежал по ступенькам вниз и с размаху пнул небольшой камешек, тот отлетел и плюхнулся в лужу. Дождь хлестал так, что вода вздувалась пузырями. Никогда еще Форд не был так зол. Полоска желтого света, стремительно стала тоньше и исчезла — дверь за ним захлопнулась. Он поправил увесистую сумку на плече и пошел в сторону железнодорожной станции.       Спустя несколько часов, когда злость начнет отступать, Стен захочет извиниться, броситься вдогонку Форду, но будет поздно — брат уже сел на поезд и теперь едет в сторону Риста.       — Меня не испугали ни проливной дождь, ни неизвестность. Почему-то я решил попытать счастье в столице. К родителям возвращаться не хотелось, у них и так многодетная семья. Я ехал в поезде и смотрел в окно. За стеклом мелькали фиолетовые тени, корявые черные ветви-руки деревьев тянулись ко мне, но я был полон решимости. Сразу после того, как поезд прибыл в Рист, я поселился в самой дешевой гостинице. Как оказалось позже, никому не нужен был ученый-самозванец, у которого нет завершенных исследований. Единственное, что у меня было по-настоящему ценное это дневник. Еще в Элурии я начал изучать аномалии и задался вопросом — откуда они вообще взялись? В ходе исследований, я пришел к выводу, что все необъяснимое является в наш мир из Изнанки. Я набросал примерный чертеж прибора, который мог бы позволять следить за тем, что происходит в другом мире. Но я вернусь к этому позже. Мне приходилось искать низко оплачиваемые подработки. Я был мойщиком окон, уборщиком, торговцем за прилавком со всякой ерундой и много кем еще, но дела не клеились. Возможно, Стен справился бы лучше, чем я, он изворотливый и знает, как делать деньги. Да что я вам рассказываю, вы и так не хуже, чем я понимаете какой характер у Стена. — Это уж точно… — буркнул Диппер. Мэйбл недовольно шикнула на него и Форд продолжил: — Дальше произошло то, чем я не горжусь. Денег стало не хватать, я хотел переехать в Кооса, потому что цены на жилье там были ниже, чем в Ристе. Находился этот городок недалеко, можно было доехать за пару часов на поезде, но цены подняли, и мне не хватило денег даже на билет… Зато хватило на бутылку крепкого спиртного. Да, я напился, и в мою нетрезвую голову пришла безумная идея дойти до Кооса пешком.       Ветер трепал его волосы, зарываясь в них своими холодными руками. Под ногами хрустели камни, насыпанные вдоль железной дороги. Чтобы добраться до Кооса, понадобиться несколько суток, и любой трезвый человек сказал бы, что выдвигаться в путь без подготовки — безумнейшая идея, но пьяному море по колено. Форд разжал пальцы, и на каменную насыпь со звоном упала пустая бутылка, упала, треснула и откатилась в начавшую желтеть траву.        Была середина сентября, холод подбирался маленькими, но верными шажками. Форд посмотрел наверх: небо было мутным и бесцветным как бельма слепого. От такого сравнения ученому сделалось плохо. Небо словно нависало над самой его головой, давило на плечи, еще чуть-чуть и он будет попросту раздавлен. Безысходность…       Форд достал дневник. Может, когда его найдут на полпути в Кооса, измученного и еле живого, дневник подскажет людям, что перед ними не какой-нибудь отброс. Хотя, в кого он превратился за несколько месяцев? Как назло, он вспомнил слова одного верзилы, который задирал его в шестом классе: «без своего братца ты ноль без палочки» — сказал верзила и презрительно сплюнул.        Карандаш едва не выпал из дрогнувших пальцев, Форд нахмурился и размашистым почерком начал писать: «Ученый превращается в бродя…» — но не суждено ему было закончить фразу, как и не суждено добраться до Кооса.        Краем глаза Форд заметил движение в поле. Он оторвал взгляд от страницы и увидел огромное строение — замок. Он был готов поклясться, чем угодно, что раньше его там не было. Замок передвигался на железных ногах по направлению к путям. Волосы на голове Форда встали дыбом. Он вспомнил, как месяцем раньше ему в газете попалась одна странная статья. В ней говорилось о… ходячем замке. Ученый тогда покрутил пальцем у виска и посмеялся над чьей-то бурной фантазией, но замок оказался вовсе не выдумкой. «Это все бред после дешевого алкоголя» — уверяет себя Форд и пытается прогнать «видение». Но «видение» не сдается.       Он так и стоял как вкопанный, не в силах отвести взгляд от движущегося на него замка. Будь он трезв, он бы отбежал на безопасное расстояние, как и любой нормальный человек, но трезв он не был.        — Эй, что ты такое?! — громко крикнул Форд. Ему вдруг стало очень интересно кто управляет замком и что находится внутри. Ученый стал кричать и размахивать руками, привлекая к себе внимание, дневник при каждом движении взмахивал страницами, карандаш упал на землю, его никто и не думал поднимать. Замок все приближался и приближался. Теперь, чтобы смотреть на него, приходилось задирать голову. Железные ноги грозились раздавить его, но Форд нарочно встал так, чтобы замок не смог пройти мимо.       — Эй! Эээй!!! — вопил он.       — Что это там? — спрашивает Пироника, хотя она уже давно увидела рядом с рельсами человека. — Кому-то жить надоело?       — Поле большое, ты вполне могла бы обойти его, — холодно подмечает Билл, наблюдая за странным типом в окно.       Человек тем временем не сдается, продолжая кричать и размахивать руками. Скоро Пироника и Билл потеряли его из виду, видимо он оказался прямо под замком.        По полю разнесся крик ужаса.       — Стоп! Стоп! Стоп! - приказал Билл, и Пироника резко остановила замок с одной занесенной над Фордом ногой.       Ученый зажмурил глаза и прикрылся дневником. Когда он открыл их, то увидел над собой огромную железную лапу, испачканную в земле и с пучками прилипшей травы. Он вспомнил как в той статье автор уверял, что собственными глазами видел огромные следы в поле. Теперь Форд убедился: он не преувеличивал их размер. От шока ученый даже протрезвел немного. Из труб замка тонкими струйками валил пар, где-то внутри тихо клокотали механизмы.       Форд отошел на ватных ногах от замка, увидел, как в окне мелькнула чья-то тень. Замок стал медленно опускаться вниз. Когда его порог соприкоснулся с землей, дверь открылась и Форд увидел мужчину лет тридцати со светлыми волосами и черной повязкой на одном глазу. Из одежды на нем была черная рубашка и желтая, приглушенного цвета жилетка.       «Ты добился своего, Форд, перед тобой хозяин замка, что дальше?» — спросил он сам себя.        Теперь стало даже немного стыдно, но интерес никуда не делся. Раз «постучался» в эту дверь, отступать уже поздно.       — Что надо? — грубо спросил хозяин и сложил руки на груди. Он был зол, что в общем-то неудивительно.        Форд смотрел то на него, то на замок. Мужчина с повязкой ждал ответа, его взгляд говорил: «Не назовешь весомую причину, по которой ты остановил замок, я тебя прикончу». Этот холодный, пробирающий до мурашек взгляд единственного янтарного глаза Форд не забудет никогда.        — Кто… кто ты? — задал Форд совершенно нелепый вопрос.       Незнакомец зло усмехнулся:       — Кто я такой? Лучше не испытывай судьбу и убирайся.       Форд проигнорировал его резкий тон и переключился на замок. Он с небывалым интересом рассматривал железные лапы, трубы из которых выходил пар, башни и каменную химеру на одном из карнизов.        — Бьюсь об заклад, замок далеко не современный, его строил не ты. По виду это век семнадцатый. Хм, а что за сила заставляет механизм работать? Это ведь сколько энергии надо!       Билл обвел Форда взглядом. На типичного бродягу тот не похож, хотя одежда на нем была поношенная. Серый плащ явно требовал стирки, сапоги были стоптаны и испачканы в пыли — сезон дождей еще не начался, поэтому земля была сухая. Конечно, Билл уловил резкий запах алкоголя, исходящий от Форда.       Ученый продолжал восторгаться и строить догадки.       — Интересно, что внутри? — Форд сделал шаг навстречу и заглянул Биллу через плечо. Попытка такого наглого вторжения, разозлила мага еще больше.        — Проваливай! — крикнул Билл, и сильный толчок в грудь заставил ученого повалиться на землю. Он взмахнул руками в тщетной попытке поймать равновесие, дневник упал рядом и… о чудо! Он открылся на той самой странице, где был чертеж.       — А это что? — Билл с неподдельным интересом глянул на желтоватую бумагу дневника.       Форд не успел и слова сказать, как маг поднял с земли чужой дневник и принялся разглядывать чертеж. Потом он бесцеремонно стал листать страницы, пробегая взглядом по написанному.       — Так ты ученый… — медленно, растягивая буквы, пробормотал Билл.       Форд хотел вырвать свою вещь из рук, облаченных в черные перчатки, но почему-то не стал этого делать. Может, потому что чувствовал, что сейчас его труды оценят по достоинству.       Глаз Билла расширился и в нем мелькнула алчная искорка, когда он увидел одно одновременно и незнакомое, и знакомое ему слово.        Изнанка…       Он догадался, что оно значит.        Форд поднялся с земли и размашистым движением отряхнул плащ. Билл минуту смотрел на него, потом вдруг произнес:       — Можешь зайти внутрь, — холодный тон никуда не делся и, если бы Форд не понимал слов, а лишь улавливал интонацию, он бы решил, что его вновь прогоняют.       «Хозяин еще страннее чем его замок» — подумал Форд и без лишних слов последовал за ним внутрь. В гостиной горел очаг, но огонь был каким-то странным, розоватым.       — С каких пор ты приводишь в замок случайных людей с улицы? — раздался голос из очага.       Форд не сразу понял, что обладатель голоса — огонь, а когда понял, во все глаза уставился на демонессу.       — Да еще и пьяных! — добавила Пироника, когда почувствовала запах, исходящий от Форда. — Что ты на меня уставился?       От удивления он не нашел нужных слов, чтобы ответить на грубость.        Билл шикнул на нее и вновь обратил на себя внимание, жестом предложив присесть на стул. Форд, все еще с опаской оглядывая комнату на наличие очередных сюрпризов, сел за стол. Билл подвинул стул и сел напротив.       Форд уже хотел задать вопрос относительно говорящего огня, но Билл поднял руку, усмиряя его любопытство.        — Сначала ты расскажи свою историю, кто ты, откуда, и куда направляешься.        - И я рассказал, — заключает свой рассказ Форд. — Я все еще был пьян, поэтому в красках выложил ему все от ссоры с братом до своего ухода из Риста. Билл выслушал меня, потом сказал, что он маг и тоже занимается исследованиями, связанными с Изнанкой. Билл предложил мне остаться в замке, и я согласился. Таким образом я превратился из Стенфорда Пайнса в Шестопала. Честно, когда проснулся на следующий день, даже не понял, где нахожусь. Форд улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица. — Тогда еще не вышел закон о запрете смешивания магии и электричества, поэтому мы приступили к работе над прибором, который позволяет следить за тем, что происходит в Изнанке. Я был несказанно рад, когда прибор был готов, и я впервые увидел другой мир. Старик внезапно замолчал. Так внезапно, будто хотел сказать что-то еще, но вовремя себя остановил. С его губ едва не сорвалась следующая фраза: «Билла не удовлетворило одно только наблюдение»… Когда Форд заговорил вновь, его голос был ровным и не выдавал недосказанного. — Но прибор пришлось разобрать, когда смешение магии и электричества запретили, никто из нас не хотел рисковать, к тому же куда девать знания, которыми ни с кем нельзя поделиться. — Что ты видел в другом мире, Форд? — спросил Диппер, который первый пришел в себя после рассказа. — Я как-нибудь потом расскажу, час уже поздний, — отозвался старик. Близнецы вдруг ощутили, что очень устали, будто прошлись пешком от Риста до Кооса. Время наверняка уже близилось к полуночи. По телу Диппера побежали мурашки, Мэйбл рассказывала ему, что Билл на самом деле раза в два старше Форда, но этот факт до сих пор не укладывался у него в голове. Однако, рассказчик описал Билла молодым мужчиной, коим он является и сейчас. Волосы Форда почти полностью поседели, а Билл не постарел ни на год. Из размышлений Диппера отвлек старик: — Как там Стенли? Все еще курит? — Нет, — отозвалась Мэйбл, — мы ни разу не видели его с папироской. — Значит бросил… Какое-то время в зале стояла тишина. Каждый был погружен в свои размышления. Диппера не покидала мысль о побеге. Но вот вопрос: можно ли Форду доверять? — Почему бы тебе не вернуться в Элурию? — спросила Мэйбл, внимательно глядя в выцветшие глаза старика, — ты мог бы помириться с братом. Дядя Стен хоть и злопамятный, но я думаю он тебя примет. Форд невесело улыбнулся: — Я уже привык к замку… Уже поздно что-то менять. Его лицо, подсвеченное огнем из камина, показалось близнецам таким старым. Диппер передумал говорить с Фордом о побеге, в Гравити Фолз никому нельзя доверять. Тем более, когда видно, что собеседник что-то недоговаривает. Мэйбл уже открыла рот, чтобы переубедить Форда, но Диппер вовремя пнул ее по ноге. Девушка могла сболтнуть лишнего. За окном непроглядная темнота, в комнате горит камин, на стенах громадные колеблющиеся тени жильцов замка. Внизу в гостиной в полной темноте стоит одинокая маленькая сосна, украшенная рождественскими игрушками. — А вы знали, что несколько столетий назад меня почитали как божество? — внезапно заговорила Пироника. Диппер покачал головой из стороны в сторону. — Эх, молодежь… Еще с незапамятных времен в Рождество люди задабривали грозного и могущественного духа огня, то есть меня, сладостями и угощениями. Их бросали в костер или камин со словами: согрей, но не сожги. Сладости я, правда, не особо люблю, но все равно было приятно. А потом про меня все забыли… ну и дальше вы знаете. — Ты разве можешь чувствовать вкус еды? — поинтересовалась Мэйбл. — Нет… — Как же ты тогда говоришь, что не любишь сладости, если не знаешь какие они на вкус? — хихикнула девушка. — Они прогорают быстро, — ответила демонесса, — а вот леденцы приятно плавятся. Только Пироника успела это сказать, как Мэйбл встала со своего места и спустилась в гостинную. Оттуда донесся звук открывающегося шкафчика. Форд посмотрел на Диппера, тот пожал плечами. Мэйбл вернулась с тремя полосатыми леденцами-тросточками. — Давайте возобновим традицию. Мэйбл бросила первый леденец в камин. Удивленная Пироника поймала его на лету и леденец стал стремительно чернеть и плавиться. — Согрей, но не сожги.