Папочка для Танни~

— Тэхёни~, я люблю тебя! — весело выдаёт Чонгук и сладко целует. На его губах умирает вкус белого вина, стираемый натиском чужих, с привкусом бриза. Двое долго гуляли по берегу моря, пили вино прямо из горлышка, дурашливо убегали от волн. А они, волны, игриво нападали, то откатывая назад, то с удвоенной силой набегая обратно, стараясь лизнуть солёным языком. — И я тебя. Гукки, я… Чонгук смотрит так, что дыхание перехватывает. Сам же говорил, что слова не нужны, а сейчас искрится счастьем и восторгом, горит изнутри всем спектром светлых чувств. — Тэхён… — У мальчишки голос дрожит и плечо на инстинктах дёргается. — Что? Я не фанат этой фразы, знаешь? Но именно ею принято описывать то, что я чувствую сейчас. Я люблю тебя, Чон Чонгук. Ты самый красивый, самый волшебный мальчик. И знаешь? Я подумал, что тебе необходимо это знать. — Ну вот, я-я… Я… Я сейчас из-за тебя заплачу! Только глаза не обвиняют, в них глубина куда больше, чем у воды за спиной. Солнечный диск плавно скользит за горизонт, прощаясь с миром яркими красками, отчего Чонгук словно светится. Тепло. На улице и в душе. Тепло в человеке, в самом его сердце, где Ким обрёл дом. — Тшшш, Малыш. Не плачь. Всё же хорошо? Я буду рядом. Всегда. Пока ты мне позволишь. Чонгук явно что-то хочет возразить, начать спорить и доказывать, но Тэхён не даёт. Берет желанное лицо в ладони, целует глубоко, до спёртого дыхания и тянущего внизу живота предвкушения. Чон с жаром отвечает, обвивает руками, льнет близко-близко, срастаясь атомами. Химия это, физика или анатомия, никто не знает, каждый гнёт свою линию, выводя формулы и давая гормонам имена, но сейчас вновь искрит, воздух волнами расходится от жара тел, которые подобно спичкам вспыхивают, загораются цветом страсти, конкурируя с закатом. — Не могу больше, Хён, хочу тебя. Я тебя так хочу, что мне больно… Парень стонет в поцелуй, шепчет бегло, не открывая глаз и хаотично рассыпая поцелуи по лицу мужчины. Тэхёна от этих слов коротит нехило, он выдыхает с шумом, прижимая к себе Чонгука, пытаясь отдышаться. — Пошли в дом... Ты с ума меня сводишь такими заявлениями, Чонгука~. — У меня для тебя сюрприз приготовлен. Пошли скорее! Чонгук тянет Тэхёна за собой, держа за руки и то и дело двигаясь спиной вперёд. Он сейчас очень домашний и родной. В обычной, повседневной одежде, с лохматыми от солёного ветра волосами, захмелевший от вина и ласк и до предела счастливый. Его бы рисовать сейчас или запечатлеть на фото, но самые ценные воспоминания они всегда лишь в памяти, как сейчас. Добравшись до дома Чонгук набрасывается с поцелуями, прямо в прихожей, спотыкаясь через собственную обувь, тут же нагло задирая рубашку на мужчине, жадно лаская подтянутое тело открытыми ладонями. — Пожалуйста, Тэхён, не могу больше терпеть. Пожалуйста… — Черт, Малыш, я с ума сойду с тобой… Что ты… Что же ты творишь?.. Чон не медлит, почти сдирает ненужную вещь, оголяя тело, сразу же жадно целуя открывшиеся участки. Поцелуи смелые, голодные, непохожие на те, которые он дарил раньше и Тэхёну остаётся только стонать от нежданного напора. Ему предельно жарко и мучительно сладко, а осознание причины такой несдержанности бьет обухом по голове. — Чонгук… — Я хочу переспать с тобой, Тэхён. Я больше не могу терпеть. Мне тебя ужасно мало. Я так нуждаюсь в тебе, Господи, разве ты не видишь?! Его бьет дрожь, то ли от нервов, то ли от возбуждения, а скорее всего от смеси этих эмоций, но ни в словах, ни в широко распахнутых глазах нет и тени сомнения. — Блядь! — звучит ёмкое в ответ и Ким вгрызается в нахальный рот своим, сминая губы, прикусывая, оттягивая. До спальни они идут клубком из переплетенных тел, теряя элементы одежды, вытирая собой стены и врезаясь в предметы. Уже темно, а в практически незнакомом помещении ориентироваться сложно. Тэхён тихо матерится сквозь зубы, хватает Чонгука под бёдра, сажая на себя и пытается осмотреться, пока тот неутомимо продолжает целовать, лизать крепкую шею, покусывая её, чуть слышно рыча. Это заводит так сильно, что хочется выйти наружу и покричать в небо, поваляться по земле чистым придурком, суча ногами и руками, потому что сил больше нет, а железный человек существует лишь в вымышленной вселенной. Во вселенной же этих двоих люди из плоти и крови, но к слову, даже железо плавится при подходящей температуре, а между ними так горячо, что температура в комнате буквально подскакивает вверх на пару сотен делений. Тэхён несдержанно кидает Чонгука на кровать, нависая сверху, кусает в скулу и целует, целует безостановочно, и дышит загнанно, пытается собрать себя в кучу. Тэ не может себе позволить потерять голову сейчас, но его мальчик каждым касанием, каждым своим стоном и вздохом буквально вышибает остатки ума и выдержки. — Малыш, ты уверен? Малыш стонет вымученно, дышит поверхностно, заполошно и пытается собрать мысли в кучу, чтобы объяснить, успокоить. — Ты себе даже не представляешь, насколько. Тэхён, я готовился несколько дней. Я полностью чист и растянут для тебя. Тебе не придётся возиться, слышишь? Я не буду сегодня проблемным, я всё учёл! Сегодня уже третий день, как я хожу с пробкой. Ты же их имел ввиду, когда говорил об игрушках? Я выбрал несколько и с разными размерами. Начал с маленькой, но перешёл… Перешёл к той, что больше. Она весь день во мне и жутко надоела. Хён? Пожалуйста! Я не хочу игрушку. Я хочу тебя. — Ох, черт… Тэхён роняет голову на плечо парня и мысленно считает до десяти. Не помогает. Картины в голове одна ярче другой — сносят голову, выметают все приличные мысли за пределы спальни. — Когда-то у меня остановится сердце из-за тебя, Чонгук. Клянусь тебе, ты невыносим! Ким рывком стягивает бельё с разгоряченного тела, неловко избавляется и от своего, ложится рядом, обжигаясь о наготу парня. Он так давно и так сильно хочет Чонгука, так долго сдерживается, чтобы не испугать, не причинить боли, что сейчас боится сорваться. — Сделай меня своим, Хён. Пожалуйста. Не слова — спусковой крючок. И Тэхён срывается, он больше не может ждать, и, судя по ответной реакции — это взаимно. Они целуются оголодало, до онемения губ, а руки в беспорядочном хаосе ласкают кожу, стискивая пальцами, царапая ногтями. Парадоксально, что контакта мало даже сейчас, когда кожа липнет к коже, срастаясь, не позволяя разделять их даже воздуху, когда губы в губы, сердцебиение на двоих, а дыхание в хлам сорванное и сухое. Тэхён плавно опускается ниже, жаля поцелуями от шеи до груди, ведомый любопытством проводит рукой по бёдрам, разводя их, опускается с волнением до самого интимного места, чтобы нащупать маленький хрусталик игрушки. На пробу давит на неё несильно и слышит тихий стон. Правда. Всё что сказал Чонгук ранее: ПРАВДА. И сейчас он лежит под ним на кровати,распластанный, с широко разведёнными в сторону ногами, растянутый, готовый, жаждущий. Ситуация из разряда сюра и совершенно не вовремя прошибает волнением. Какая бы бравада не двигала парнем, это его первый раз и от того, как пройдёт этот опыт, зависит слишком многое, а Тэхён едва ли способен соображать нормально. Ну, потому что море, вино, Чонгук. Идеальное сочетание. ЕГО ЧОНГУК. Его невинный Малыш. Готовый принести себя в дар окончательно. — Чонгука~… — Тэхён, блин, хватит тянуть, я задолбался готовиться! Я устал ходить с этой штукой внутри! Просто… — шумно сглатывает. — Просто войди в меня. Тэ стонет надрывно, чувствует как кровь вскипает, бурлит в венах, набатом ударяет в виски, шумит в ушах — и прощается с разумом. Он бережно, почти любовно обхватывает конец игрушки и тянет, и та подаётся с неким сопротивлением, растягивает лишь сильней на выходе. От чувства пустоты внутри парень дёргается и тихо шипит, а мужчина умирает от происходящего. Когда он вёз его сюда, то и подумать не мог, что Чонгук, его Малыш, имеет планы ТАКОГО рода на поездку. Обладать им хочется так сильно, что все инстинкты вопят в голос, всё это время они довольствовались малым, тогда как сейчас настало время той близости, интимнее которой ещё не придумали. Если говорить о телесной, конечно же. Вот только это не просто секс, этот шаг для обоих напоминает момент, когда ты уже сел на опасный аттракцион. Страшно, волнительно до потеющих ладоней и аритмии сердца. До пульса где-то у корня языка и тяжести в животе. Там болезненно тянет, дрожит и сжимается, а грудная клетка пылает. — Нужна смазка, Чонгук. Мне надо встать и найти её. Хорошо? Тэхён трус, потому что ему сейчас не только смазка нужна, ему нужно время прийти в себя. — Посмотри в моем рюкзаке, он на полу должен быть. Какой же продуманный! Однако эта мысль остаётся не озвученной. Тэхён нервно поднимается с кровати, зачем-то держа игрушку в руке, чертыхается, наступив на что-то и зажигает бра, лишь бы не убиться. Чем-то оказывается лямка рюкзака, Тэхён поднимает его, наконец-то выпускает из рук пробку, положив её на столик. Руки дрожат и не слушаются, а в недрах чёртового бездонного рюкзака попадается что угодно, только не смазка. Нервы на пределе, движения резкие, и когда Тэхён открывает очередной кармашек, то ломает молнию, но — искомое находит! Бросив ненужный теперь ранец на пол спешит к мальчишке и режется о его взгляд. Сейчас комнату заливает тёплый свет от лампы, отчего его кожа кажется медовой, а глаза совсем чёрными. У него стройное, гибкое тело, с идеальными пропорциями, но смотрит он так хищно, так жадно, будто вот-вот бросится вперёд грациозной пантерой, положит на лопатки и растерзает. Ким медленно, не разрывая контакт глаз, подходит к кровати, взбирается на неё, нависает. Тюбик теперь рядом, лежит, ждёт своего часа. — Как ты хочешь, Гу? Для первого раза менее болезненна поза сзади. Но я сделаю так, как тебе будет комфортнее, ладно? — Я хочу видеть тебя, Тэхёни ~. Поцелуй меня? Тэхён нежно целует, плавно опускаясь на Чонгука, накрывая собой. Парень тут же обнимает, ластится, языком тела просит быть ближе. Мужчина ласкает рукой изгибы, опираясь на вторую, чтобы не доставить дискомфорт, кружит пальцем по съёжившемуся соску, гладит рёбра, пьёт стоны. Сейчас близость ощущается так остро, все рецепторы разбужены, откликаются на малейшее прикосновение. Даже от простого контакта тел волны удовольствия приятной лавой растекаются. Чонгук ноги чуть разводит, хаотичнее целуется и пытается стать ближе, выгибаясь. Тэхён выцеловывает шею, ключицу и плечо, рукой сминает бедро, интуитивно дергая на себя и Чонгук ёрзает, громко ахнув, что-то бессвязно шепчет, кусает за мочку уха, но мужчина не хочет, не может спешить. И пусть похоть затмевает разум, любовь диктует свои правила. Под ним не один «из». Без лица и имени, которого можно брать без прелюдий и провожать без сожалений. Под ним его Крольчонок, его доверчивый, светлый Малыш, который плакал в их первый раз. И это наиболее очевидная разница между «заниматься сексом» и «заниматься любовью». Тэхён не спешит, нет. Он поцелуями спускается ниже, пытается везде коснуться губами, испить до дна, блуждая руками то тут то там, долго и со вкусом целует соски, переходя от одного к другому, сжимает их некрепко зубами, тянет, а потом зализывает следы собственного безумства. Чонгук хнычет, мечется от ласки, пытается схватиться за спину и волосы, мелодично постанывает и громко дышит. Губы рассыпают на его теле метки, они горят, сохраняя фантомно ощущение поцелуев и это чистое безумие. Ким вслепую ведёт рукой подле себя, сам же живот вылизывает, то и дело задевая член парня, смазку ищет. Найдя всё же отвлекается, хотя губы горят огнём, а на языке солоноватый вкус тела Чонгука. Прозрачная жидкость без запаха растекается по пальцам, согревается от тепла, и лишь тогда Тэхён осторожно, забывая дышать касается растянутого входа. Чонгук крупно вздрагивает, вцепляется в простынь и сгибает ноги в коленях. — Тэхён… Голос дрожит, а у Тэхёна мурашки от этой вибрации. — Да, Малыш? Вводит на пробу первый палец, что входит легко, даже слишком. Тэхён выдыхает облегченно, медленно двигая им внутри, проверяя степень подготовки, не спуская глаз с парня. — Иди ко мне… Пожалуйста… Спешит. Как всегда, даже волнуясь, предельно волнуясь — спешит. — Потерпи, Сладкий. Потерпи немного, ладно? Ты такой умничка! Так хорошо подготовился! Второй палец проникает легко, чувствуется узость, но стеночки хорошо поддаются, раскрываются под натиском, когда Тэхён разводит их на манер ножниц. Напряжение растёт, очень трудно не наброситься на то, что так покорно сами несут в дар, но когда любишь — страх причинить боль идёт во главе всего. Мужчина нежно целует тазовые косточки, пока добавляет третий палец, старается не реагировать на скулёж и мольбы, потому что, блин, он же правда не железный. Сейчас нет той зажатости, парень и правда хорошо растянут, сам умоляет его взять. Тэхён боится на самом деле так многого. Боится фальстарта, боится поспешить и причинить боль, боится… Боится разочаровать. Тэ ласкает парня под собой без остановки, облизывает, прикусывает солёные от испарины шею и ключицы, целует крепкую грудь, обводит языком покрасневшие, набухшие от возбуждения ареолы сосков, прикусывает, оттягивает несильно, вызывая неконтролируемую дрожжь и откровенные крики в ответ. Он крайне ласково целует животик парня, вылизывает практически каждый доступный участок кожи, нежит и плавит губами и языком. Тэ следит за реакциями любимого тела, изучает, распаляет, и когда парень под ним, что облизывает поминутно пересыхающие губы от сорванного дыхания перестаёт пытаться хоть как-то контролировать своё тело, доверяется, расслабляется полностью — вводит мизинец и чуть сгибает внутри пальцы, двигает ими чуть резче и едва успевает прижать ладонью к постели, когда с громким «аааах» Чонгука судорожно подкидывает от удовольствия. — Пожалуйста, пожалуйста, Тэхён, умоляю тебя… Чонгук чуть не плачет, скулит практически, мотает головой по подушке, сжимает кулаки и просто мечется по кровати пока старший плавно двигает в нем пальцами, каждый раз попадая по заветной точке; он выгибается и извивается насколько ему позволяют, и просит, молит уже войти — и мужчина сдаётся. Он вновь хорошо увлажняет парня, стараясь чтобы как можно больше смазки попало внутрь, остатки размазывает по своему возбуждению и нависает сверху. — Малыш? Тише, Малыш, посмотри на меня. Выслушай всё, что я скажу? Хорошо? — дожидается кивка в ответ и только тогда продолжает: — Я буду очень осторожен, но тебе всё равно будет немного больно. Если ты расслабишься и поможешь мне, то этой боли удастся избежать. Понимаешь? Ким ждёт, пока парень немного придёт в себя и начнёт осознавать, что именно он ему говорит, и продолжает: — Ты умничка, ты очень хорошо подготовился, но в любом случае то, что произойдёт — не сравнить с игрушкой. Поэтому если ты решишь, что не можешь терпеть, что тебе не нравится и ты хотел бы остановиться, то на любом этапе тормози меня, слышишь? Чонгук, это важно, я остановлюсь в любой момент. Хорошо? Договорились? Не вздумай терпеть, только чтобы угодить мне, так делать нельзя ни в коем случае. И прошу тебя, расслабься ради меня. — Х-хорошо. — Боишься? — Тэхён глядит очень ласково, опираясь на руки, держит свой вес. — Только немного. Но это же ты? Я верю тебе, Тэхён. Я верю, — тихонько заверяет парень и обнимает за спину. Кима колотит от нервов, он помогает себе рукой и наконец-то пробует толкнуться. Чонгук узкий до помутнения рассудка, но гладкие мышцы подаются под напором. Парень дышит тяжело и впивается в спину, но не зажимается. — Тшшш, Крольчонок, всё хорошо? Тебе больно? — Н-непривычно. Ты же ещё не в-всё? Да? — Дыши. Дыши, Чонгук, давай? — Тэхён гладит его по щеке, обливаясь потом. — Нет, глупышка, не всё. Потерпишь? Или не будем? — Продолжай. Только не спеши, ладно? — у него взгляд такой чистый, оттуда под напором волнения кажется вынесло всю похоть, обнажая душу. — Конечно. Как скажешь, Гу… Держать себя сложно, на это уходят все силы. Это утомляет, заставляя руки дрожать от напряжения, а тело покрываться потом. Ким осторожно толкается дальше, чувствует, как всё сильнее раскрывается Чонгук, впуская в себя. — Молодец. Мой хороший, ты так хорошо справляешься, такой умничка… А парень зажмуриться боится, дышит аритмично и больно хватается за спину мужчины, но старается, правда старается не зажиматься. Ему больно, но эта боль не совсем такая, как он ожидал. Скорее неприятно от распирающего чувства, которое лишь нарастает. — Ты скоро? Тэхён, давай может одним рывком? — Скоро, Малыш, скоро. Совсем немного потерпеть, ладно? Тэхён плавно проникает на всю длину и облегченно стонет. Он замирает, держит себя железно, чтобы Чонгук привык к размеру, а сам же пьянеет от жара и узости. Их первый раз, первое, и такое острое, слияние, когда замкнутая цепь тел будто сплетает воедино два организма, делает их единым целым, даже цельным. Мужчина нежно целует парня, мягко сминает губы своими, дразнит язычком. Сердце никак не хочет успокоиться, колотится под рёбрами взбесившейся птицей, оглушает. Постепенно Чонгук расслабляется, хватка на спине становится менее болезненной. — Ты как, Кроль? — голос хриплый, с дрожью. — Хорошо. Я… Очень сильно чувствую тебя. Но мне не больно. Скорее давит… Не знаю. — Это хорошо. Хорошо, любимый. От этого обращения Гук вспыхивает и широко распахивает глаза. Тэхён целует его в уголок губ, в кончик носа, в бровь. — Малыш, я сейчас осторожно начну двигаться. Ты можешь помочь себе, если будешь ласкать себя. Я бы сам с удовольствием это сделал, но меня руки не удержат, — улыбается нежно, хоть и выглядит до предела сосредоточенным. — Хорошо, — частит кивками. Мужчина приподнимается слегка на руках, смотрит в омуты напротив, ждёт, пока Чонгук, очевидно смущаясь, скользнёт рукой между телами, чтобы дотронуться до себя. Он легонько водит рукой по стволу и заламывает брови. — Мой Малыш, да, так. Я начинаю. Ким плавно отводит бедра назад, внимательно вглядываясь в лицо под собой, и медленно проникает обратно. Чонгук шумно выдыхает, резче двигает рукой и прикрывает глаза. Мужчина физически ощущает, как теряет контроль. Хочется резко, на грани грубости, брать до самого утра, это желание пульсирует в голове красным маревом и можно гордиться собой за то, что это всё ещё фантазия. Вновь небольшая передышка и Тэхён осторожно начинает двигаться — с малой амплитудой, задыхаясь от желания. Чонгук хорошо справляется, принимает отлично, нежно постанывает и чуть шире разводит ноги. — Спасибо… Спасибо, Малыш… Черт, мне… Так… Хорошо…. По телу Чонгука от этих слов жаркая волна прокатывается, рассыпается фейерверком в пояснице и он вскидывает бедра навстречу, неумело, интуитивно. Тэхён в этот момент как раз делает новый толчок, стараясь войти под нужным углом и продолжая сажать свою похоть на цепь. Ким входит до упора и Чонгук, вскрикнув, с силой сжимается. — Тэхён!!!! Мужчина впивается в его губы, сцеловывая собственное имя, и отпускает себя. Теперь он знает, чувствует, как надо, толкается под нужным углом, выбивая громкие стоны. Чонгук страстный, он извивается и оглушительно стонет, гармонично подмахивает, несмотря на отсутствие опыта, двигается в такт, помогая Тэхёну. Свободной рукой чертит засечки на спине, голову запрокидывает и сводит брови вместе. — Я… О Боже, Тэхён… Тэхён я не могу… Не могу…. Пожалуйста… Боже… Пожалуйста… — Малыш, Чонгука~, я… Тэхён стонет хрипло сквозь стиснутые зубы, чуть ускоряется. Пот стекает по лбу и вискам, напряжение в теле достигает апогея, требует выхода и дышать становится очень тяжело. Он чувствует, как всё чаще сжимается Чонгук, как сводит его бедра от предвкушения, и пытается думать о чём-то постороннем, чтобы не кончить раньше времени. — Ещё, пожалуйста, Тэ… Тэхён… Тэхён пожалуйста-ааааа! О Боже… Пожалуйста… — Кроль, не могу больше… Тэхёна почти переламывает от оргазма, слишком быстро, слишком остро, но уже кончая, он чувствует, как содрогнувшись и закричав его имя кончает следом Чонгук. Это последняя связная мысль, потому что оргазм ослепляет, выворачивает душу наизнанку, сотрясает всё тело мучительно долго. Тэхёну кажется, что он падает в небо. Не в пропасть, вниз, а вверх — до облаков, до солнца, на огромной скорости, так быстро, что спирает дыхание и все внутренности поджимаются. Удовольствие, ни с чем не сравнимое, течёт по венам, забивается в поры. Напряжение спадает резко, оставляя после томительную сладость и опустошение, приятное, такое нужное. У Тэхёна было много партнеров, он давным давно не мальчик, но подобное с ним впервые. Когда же потихоньку возвращаются органы чувств он понимает, что всё ещё внутри Чонгука, ругает себя за то, что испачкал, бережно выходит, поморщившись и ложится сбоку. — Хэй, Малыш, ты как? Мужчина ласково проводит кончиками пальцев по лицу, теснее прижимается. Его переполняет удушающая нежность, хочется зацеловать мальчишку, спрятать ото всех, носить на руках и заботиться, заботиться, заботиться… Бесконечно долго, всю жизнь. У Чонгука ресницы дрожат и губы сухие, он всё ещё учащённо дышит и едва заметно подрагивает, но на зов распахивает слипшиеся ресницы, являет взору чёрные океаны. — Тэхён. Я так счастлив… Тебе… Тебе понравилось? — Шутишь? Это лучшая ночь в моей жизни. Спасибо, Маленький мой. Тебе не противно, что я в тебя? — Скорее дискомфортно. Сейчас просто оно с меня вытекает! — Чонгук растрёпанный, вспотевший и до предела довольный, ворчит. — Надо искупаться, я помогу тебе. Пошли? — Тэхён ласково убирает челку со лба, мягко целует, одной рукой притягивая к себе ближе. — Так не хочется. У меня всё тело ватное, ТэТэ. — ТэТэ? — Вскидывает брови и вдруг улыбается ярко. — Мне нравится, Крольчонок. — Хочу целоваться. А потом уже так и быть в душ. Поцелуешь меня? — Как я могу тебе отказать? Мужчина нежно вовлекает в поцелуй, обнимает парня, притягивая к себе. Поцелуй выходит отчасти ленивый, томный, долгий. Чонгук темпераментнее, именно поэтому он не прерывает поцелуй, зарывается пальцами в волосы мужчине, массирует затылок и углубляет поцелуй, отбирает ведущую роль, призывно прогибается в спине, чтобы прижаться теснее. Тэхёна бросает в жар, тело ещё слишком хорошо помнит яркое удовольствие, а Чонгук только разжигает пламя, оттягивает волосы, кусает за губу и, отстранившись, дышит тяжело. — Тэхён, я хочу тебя. Ты так сильно меня возбуждаешь, не могу просто. — Чонгук! Мы только что занимались любовью, из тебя вытекает моё семя, а ты уже хочешь ещё? Чем я тебя заслужил? — рычит Тэхён и опрокидывает парня на спину. — Пошли в душ? Мне не совсем комфортно внизу. Но мы идём вместе, понятно? — Чёрт, Чон Чонгук, нельзя же быть таким… И тебе сегодня лучше воздержаться от полноценного секса, иначе не встанешь завтра… — Значит проведу в кровати весь день. Не отмазывайся, ну? Лучше помоги мне помыться, а потом поверни к себе спиной и… Тэхён рычит и затыкает поцелуем, жарко, словно наказывая за эту пытку, которой парень его подвергает раз за разом. С ним и раньше было невозможно, словно по минному полю, а сейчас, чувствует сердце, он откроет новую сторону себя. И Тэхён совсем не против, когда с жадностью ласкает тело под собой, а потом на руках относит в душ. Чонгук младше, но тяжелый как слон. Однако всю усталость сметает прочь, когда стоя под струями воды Чонгук просит помощи в очищении, а потом выгибает спину, вжимаясь в кафель лицом, и стонет. Тэхён щадит его, зная, что для второго захода слишком рано и просто ласками доводит до оргазма, кончая следом, практически не касаясь себя. Чонгук разморенный, мокрый и счастливый, Тэхён кутает его в огромное полотенце, вытирается сам, нежно целует и держит за руку, пока они идут обратно в кровать. Мужчина чертыхается и ищет запасной комплект белья, меняет простынь, пока Чонгук уходит за водой. Вернувшись ставит графин и стакан возле кровати, забирается под одеяло и зовёт к себе. Он обнаженный, очень открытый и сонный, с мягкой и светлой улыбкой на лице. Тэхён откликается на зов, ложится рядом, такой же нагой, и млеет от этого ощущения близости. Чонгук почти сразу вырубается в его руках, мирно сопит, а Ким улыбку сдержать не может. Он счастлив. Как никогда раньше. И это самая лучшая эмоция на сон грядущий.