Папочка для Танни~

Чонгук тяжело вливается в рабочий процесс после такого яркого отпуска, прячет метки любви на шее и то и дело внезапно улыбается. Тэхён его балует: собирает в контейнер еду на обед, подвозит на работу, дарит в самые неожиданные моменты милые мелочи, а в течении дня пишет сообщения. Они разные, от банального «как ты?» до смешных мемов про человека паука, но каждое так дорого, что парень едва сдерживается от порыва прижать телефон к сердцу. Так пролетает неделя. Чонгук негласно живет у Тэхёна, так удобнее им обоим, хоть официальной просьбы и согласия не было. То, как меняется Чон, замечают все вокруг. Счастье очень подходит Чонгуку, он светится и как будто его харизма становится очевидней с каждым днём. Из замкнутого, вечно погружённого в себя серьёзного парня он превращается в открытого и яркого, как заигравший будто с новой силой цвет его волос, мужчину, что отвечает всем подряд на улыбки и шутки, расцветает на глазах. И если раньше его считали хоть и привлекательной, но заурядной серой мышью, то сейчас с интересом оглядываются вслед и отмечают, насколько же он красив. На выходных Тэхён и Чонгук оба посещают салон, меняют цвет волос с яркого на родной, тёмный, а потом едут на море. Стоит удушающая жара, но в месте, куда привозит его Тэхён, веет прохладой от лижущих берег волн. В тени деревьев стоит одинокий домик. Он маленький, сделанный в традиционном корейском стиле, но безумно уютный и удобный. Неугомонного щенка решено было оставить с сиделкой, так как в последнее время работа на обоих навалилась, казалось, с удвоенным рвением, и пара соскучилась друг по другу в течении этого, хоть и недолгого, но вполне ощутимого времени. Тэхён паркуется в парковочной зоне и они вместе выгружают багаж, вносят сумки с вещами и продуктами в дом, расставляют купленное в холодильнике, чтобы не испортились и, конечно, целуются каждую минуту. Много, до сбитого дыхания, но без похоти. Время страсти придет позже, сейчас главное утолить тактильный голод, сжимать в объятиях и гладить все доступные части тела, пока Тэ целует с такой любовью, что Чонгуку каждый раз кажется, что пол из-под его ног рухнет куда-то вниз. — Хочешь мы сначала пойдём попробовать водичку, а потом уже разберём вещи и пообедаем, ммм? Ким ласково держит любимое лицо, гладит большими пальцами скулы и щеки и не может насмотреться. Ему так сильно идёт этот цвет волос. А ещё старший тоже не может не заметить, как расцветает Гук с каждым днём, как ему идут эти ощущения счастья и уверенности в том, что его любят и ценят. Он светится так, что слепит глаза и Тэхёну серьезно иногда кажется, что ему стоит на постоянной основе носить солнечные очки. — Конечно, с удовольствием!!! Я на море-то приехал всего второй раз за всю жизнь, и оба раза с тобой. Не боишься, что влюблюсь сильнее? Ты какой-то у меня слишком идеальный. Ким улыбается. Чон сияет. — А есть куда сильнее? Я думал, что ты достиг предела! — провоцирует бесстыдно. — Ну нет. Это невозможно! Я тебя каждый последующий день люблю чуточку сильнее. Я выдержу вообще? Знаешь, когда мы состаримся, однажды будем сидеть на террасе, запивать таблетки травяным чаем, провожая закат, я посмотрю на тебя в лучах уходящего солнца — родного, с прожитой вместе жизнью за плечами, и тогда, вероятно, достигну конца, предела, потому что столько любви уже не вместится в меня. Хотя, мне кажется, что моя любовь к тебе будет жить дольше меня и тебя. Может быть она превратится в яркую звезду, а может станет тёплым ветром, чтобы согревать продрогших прохожих. Но я точно знаю одно, что она никогда не пройдёт и не кончится. Я люблю тебя. Тэхён, я так сильно тебя люблю… Чонгук наивный, доверчивый и неземной, он простой, а не сложный, всё как на ладони всегда, но в эту минуту, в нем океаническая глубина, а каждое слово навылет пронзает Тэхёна. Он пока не может произнести ответных слов, потому что до сих пор боится признаться и обнажить душу — как будто вокруг масса людей и все они, услышав это признание из его уст, начнут скидывать маски и, насмехаясь, удалятся прочь. Тэхён боится спугнуть счастье, хоть и чувствует тоже самое. — Я хочу прожить с тобой жизнь, Крольчонок. Переезжай ко мне? Я имею ввиду… — Тэхён откашливается нервно. — Насовсем. С вещами, пледами и кружками. Я хочу строить с тобой не отношения. Я хочу строить с тобой семью. Чонгук смотрит с широко раскрытыми глазами, на дне которых уже своё море собирается, вот-вот сорвётся вниз, расплескается реками по щекам. — Т-ты… Т-ты п-правд-да… Меня… Ж-жить? Насовсем? — Тшшш, не волнуйся так, помнишь я тебя учил? Глубокий вдоооох! — Ким подрывается ближе, на дне глаз беспокойство со вселенской нежностью сплелись, когда хён обхватывает своими большими, нежными ладонями мокрые щечки Гука, поглаживает, на себе показывает, а Чонгук вторит. — Выыыыдох. Медленнее, вот так, молодец. Давай ещё раз? Моя ты умничка! Всё хорошо? — Да. Да, спасибо. Тэхён? — Чонгук накрывает ладони своими, трется щекой, как котёнок, доверчиво заглядывая в глаза. — Я согласен. И от этого простого «я согласен» Тэхён рассыпается. Его атомы изменяются, распадаются, чтобы встретиться с теми, что напротив, смешиваются там в безумный коктейль, нитью красной связывают души. И прямо сейчас мужчина понемногу начинает верить, что не пройдёт. Никогда не пройдёт то, что сейчас в груди ураганом сметает все имена, что были там до того самого, заветного, которое смогло обратить все другие в прах. Чон Чонгук. И этим именем теперь душа названа, каждый переулок разума увенчан табличками в его честь, а всю поверхность сердца, где раньше были шрамы, теперь украшает красивая, яркая татуировка. Чон Чонгук. И пусть для кого-то это просто очередное имя очередного незнакомца — для Тэхёна это целый мир. ______ Чонгук влюблён в море, в Тэхёна и в жизнь. Он наслаждается отдыхом, плещется в воде, дурачится, смешно фыркает, при этом выглядя достаточно горячо. Настолько горячо, что рядом с ним, по мнению Кима, вода вскипать должна. В итоге мужчина почти силой утягивает великовозрастного балбеса, что не хочет покидать пляж даже в самый солнцепёк, домой, гонит в душ, пока сам на скорую руку готовит рамён. Чонгука нет долго, и Тэ уже начинает волноваться, когда тот наконец заходит на кухню. На нем просторная серая футболка до бёдер и персиковые шорты. А ещё загадочная улыбка на лице. — Всё хорошо? Ты выглядишь… Хитрым. Чонгук улыбается, спокойно садится за стол, подпирая голову руками, светится. — Просто настроение хорошее. — Ладно… Тэхён ухмыляется и размышляет, за что на этот раз проголосовали тараканы в голове его парня. Накрывает на стол, они с аппетитом кушают, болтают и смеются, а после убирают со стола и разбирают вещи. Их немного, один небольшой чемодан, но всё же времени это отнимает немало и они устало валятся на кровать. — Чем займёмся? Можем посмотреть фильм, я взял флэшку, там даже твой любимый человек паук есть? Можем погулять у моря или послушать музыку. А можем просто поспать. Чего бы ты хотел? Тэхён мягко зарывается пальцами в волосы Чонгука, смотрит с теплом и нежностью, впитывая в себя момент. — Не хочу фильм. Мы фильм и дома в любой вечер можем посмотреть. Может погуляем? Чонгук вскидывает взгляд, смотрит проникновенно и тянется за поцелуем. Мужчина с радостью отвечает, откликается, приобнимая своё сокровище. За всю жизнь у него не было столько поцелуев, как сейчас, и он не то, чтобы против или жалуется. Чон каждый раз млеет и тает, загорается и плавится, доверчиво жмётся, вынуждая все внутри старшего трепетать от вызываемого спектра чувств. Вот и сейчас он с охотой отвечает на поцелуй, углубляет его, прижимается теснее и дышит через раз. Ладошки Чонгука скользят под летнюю рубашку, ласкают кожу и Ким тянется к теплу, позволяет абсолютно всё, даже если потом придётся вновь брать себя в руки. — Тэхён? — Чонгук разрывает поцелуй и заглядывает в глаза. — Спасибо тебе за всё. Я знаю, я проблемный во многом, но рядом с тобой чувствую себя уникальным и нужным. Я люблю тебя. Я хочу говорить тебе об этом всё время. Я вдруг подумал, что ты обязан слышать это всегда, мой Хён. Ты… Красивый очень. И самый добрый. Я вот на тебя смотрю и замираю каждый раз. Неужели, думаю, это правда и ты мой? Как так вышло? Но знаешь, не только ты мой. Я твой, Тэхёни~. Полностью твой… — Мой самый прекрасный Малыш… Но… Ты сегодня говоришь такие вещи, словно прощаешься. У нас точно всё хорошо? — Дурында. Конечно всё хорошо. Я просто соскучился по тебе. Мне хватает минуты, чтобы затосковать. А теперь, когда мы это выяснили, пляж ждёт нас! Я тебе не прощу, если приехав на море мы будем отлёживаться в комнате! — Погоди… — Тэхён сглатывает шумно и смахивает челку. — Ты наверное тоже хочешь услышать что-то в ответ? Прости меня, что не говорю о любви к тебе. Мне просто страшно сказать это вслух. Но это не значит, что я не чувствую к тебе того же, что и ты, Крольчонок. Ты очень дорог мне, я так привык к тебе в своей жизни, в своём доме, в своём сердце. Я не могу смотреть спокойно на тебя, потому что каждый раз как вижу, то ощущаю себя пятнадцатилетним подростком, у которого бабочки в животе и вся жизнь впереди. Но мне не пятнадцать, да и бабочки, как я думал, сдохли уже с десяток лет назад. Но ты ворвался в мою жизнь, перевернул всё с ног на голову, красками разукрасил. А я лишь трус, который так боится их коснуться. Но.. Но я… — Не надо. Ладно? — Сейчас Чонгук выглядит серьезным и взрослым. — Я видел людей, что бросаются этими словами, а потом вышвыривают тебя так, словно в их лексиконе люблю синоним слова ненавижу. Меня воспринимают как дурачка и лёгкую наживку, даже не стараясь заглянуть глубже. Часто я слышу вслед, что профан и ничего не понимаю, но я понимаю, Тэхён. Я даю людям вторые, третьи, десятые шансы, тогда как порой они не заслуживают и первого. Я верю, что даже самые плохие люди, это те же хорошие, только кем-то обиженные очень. Их никто не греет, вот они и кусаются. И да, люди легко меня предают, используют, потому что на помощь я прихожу даже к врагам. Но это совершенно не значит, что я не знаю исход заранее, нет. Я не жду от них ничего, мне не похвала нужна. Я просто хочу быть той рукой, за которую они могут схватиться, если понимают, что тонут. Ведь если у меня получится помочь хоть одному человеку, значит я не зря трачу воздух. Я думал, что ты… Что ты очень одинокий. Одинокий и жесткий, потому что тебе не для кого быть мягким. Я тогда щенка уступил так легко, потому что тебе это было нужнее. Понимаешь? Я бы попробовал вновь, а ты — нет. Ты бы ушёл и бросил затею, поставил крест, в делах утонул. И если бы у нас не вышло так, как сейчас, то ты стал бы спасением для Ёнтана, а я… Я бы спас ещё кого-то. Я всегда всех спасаю, знаешь. Но ты вдруг взял и стал той рукой, которая впервые помогла мне. Я же, оказывается, тоже немного сломан. Я даже не думал об этом, правда, но понял позже. Я размышлял ночами о себе и своей жизни и осознал, что столько раз спасал людей, в надежде, что однажды кто-то спасёт меня. Спасибо, что спас. Для меня твои поступки кричат намного громче любых слов. Я же не дурак, Тэхён. И если ты никогда мне так и не скажешь этого, но будешь продолжать спасать, всякий раз, как я иду ко дну, то я уж точно не расстроюсь из-за пары слов. Не говори мне их сейчас, от чувства вины и долга. Это не то. Говори мне их обедами на работу и ласковыми поцелуями. Говори мне это сообщениями пестрящими смайликами и тем, что взбиваешь мою подушку перед сном. Ты сказал, что хочешь построить со мной не отношения, но семью. Я хочу стать твоей семьей. И ещё… Я помню о твоей мечте и о том, что не сложилось. Просто помни, что я не против однажды воспитывать с тобой нашего ребёнка. Ребёнка, собаку, котов… Я приму любое твоё решение и поддержу. И если у тебя вдруг опускаются руки и нет идей как это сделать, то ты приди ко мне, спроси тихо, и я найду способ. Вместе с тобой. У Тэхёна щиплет глаза от слез мальчишки. Что сказать, он и сам иногда считал Чонгука поверхностным, пока не нырнул на ту глубину, в которую его одного, кажется, пустили. Чтобы понять мотивы Чонгука надо совсем немного, но чтобы осознать, что он за человек — необходимо его абсолютное доверие. Мужчина четко понимает, что однажды Чонгук просто перестал пускать людей за определённый барьер, играя роль порой хмурого, а порой веселого шута и открытого, не имеющего секретов парня. А они есть у него, как и осколочные ранения после гостей, пришедших в его душу, выбивших окна, пустивших сквозняки. Но всякий раз он сам подчищал за ними, порядки наводил, чтобы те, кто придут следом, ненароком не поранились. И невыносимо больно осознавать, что он так долго ждал того, кого будет волновать — а не поранился ли он сам во время «приема гостей» и в процессе уборки за ними. И если только у Кима получится, он залечит каждый шрамик в его душе, встанет на страже, цепным псом свернётся у ног, защищая своё счастье от всех на свете непрошенных гостей.