Шут комнатный, необыкновенный

Ноябрские дожди уже не так беспокоили население, а приближающийся декабрь, то и дело напоминал о себе заморозками и нравоучениями преподавателей о грядущей сессии, которая по их словам имела «необычайную» важность, особенно в этом году. Но студент существо латентное, сегодня он обеспокоен сдачей экзаменов и трясется над учебниками, а завтра тусит на вечеринке и напивается, словно в последний раз, напрочь забывая о несделанном годовом проекте. После решения всех проблем, как явных, так и внутри терзающих, Хисока вернулся к своей уже привычной жизни. Но было одно «но», то, что его сейчас беспокоило, всего одна фраза Гона, тогда упомянувшаяся вскользь, во время его рассказа о прошлом: «…я знаю какого это быть в таких местах…». Второгодка хотел узнать, в чем же была причина, но просто спросить об этом, ему что-то не позволяло. - Ты чего такой поникший сидишь, на тебя вовсе не похоже, случилось чего? – деревянные ножки стула, со скрежетом, прошлись по полу студенческой столовой, вырывая Хисоку из вакуума собственных мыслей, своим противным звучанием, а узнаваемый голос друга задал предсказуемый вопрос. - Думаю, знаешь, эти мысли, мысли, только и делают, что крутятся в голове, - рыжеволосый привычно улыбнулся, не хотелось сейчас своим нытьем портить хорошее настроение Курапики, да и не привык он к этому. - Ммм, чувствуешь, чувствуешь, - помахал рукой в сторону носа Пика, - запахло пиздежом, - ухмыльнулся парень, - Давай, выкладывай, что стряслось, и не говори, что все ок, я же вижу, что что-то не так, - добивался правды блондин, а Хисока устало потер переносицу. - Я тебе расскажу, если пообещаешь не задавать лишних вопросов, - ставил условие фокусник. - Ладно, обещаю, - кивнул Курута. - Вобщем, недавно мне нужно было съездить в психиатрическую лечебницу, чтобы отметиться в последний раз, с этим была связана неприятная история, и Гон не хотел отпускать меня одного, сказал, что знает какого это, бывать в таких местах, и что поедет со мной, - Хисока подпер щеку рукой, - и теперь, я постоянно думаю о том, что с ним произошло и просто спросить тоже не могу, после всего это будет выглядеть странно. Но вовсе не спросить будет крайне эгоистично, после всего, что он для меня сделал, и вот теперь, я не знаю, как мне поступить, - рыжеволосый небрежно отправил кусочек картошки в рот. - А почему действительно не можешь спросить? – задал вопрос Курапика, но все же, даже не смотря на все странности Хисоки, он уж точно не ожидал, что его одногрупник состоит на учете. Но Курута пообещал не задавать лишних вопросов, он сдержит слово. - Слушай, и как ты себе это представляешь? «Эй, Гон, ты говорил, что тоже лежал в психушке, посвятишь в подробности?» - гримасничал Хисока. - Нет, я не о том, ну, у вас же бывают откровенные разговоры, вот и выведи его на этот вопрос. Думаю, он тебе расскажет, просто стоит его немного подтолкнуть. Но все-таки, что именно он сделал, что это так тебя потрясло? Можешь не углубляться в детали, просто опиши суть, - попросил Курапика, надеясь прояснить для себя ситуацию. - Фуух, ну он меня защитил перед одним человеком, и сделал это так, что у меня почти что встал, без драки, а просто словами, это было потрясающе, - в тоне рыжеволосого читалось восхищение. Куруту удивило то, что Хисоку потребовалось защищать, но это еще больше подтверждало тот факт, что он тоже человек, и тоже бывает уязвим, как бы сильно не пытался таковым не казаться. - У меня тоже недавно была ситуация, когда нужно было завести тяжелый разговор, но рассказать, должен был я, поэтому предложил Килу сходить в бильярд. Ну, а после того как выговорился, стало гораздо легче, особенно после того как мы оказались в комнате, хорошо то, что хорошо кончает-ся, - выдел последнее слово Курапика, неоднозначно ухмыляясь. Хисоку удивил столь откровенный намек друга на произошедшее с тем, но он решил ему подыграть, да и были интересные подробности, которые было любопытно узнать, про что свидетельствовала коварная улыбка на лице рыжеволосого. - Ану-ка, ну-ка, и что же такого ты успел натворить, Пикочка? – манерно спрашивал фокусник. - Ну, эээмм, как бы, сверху был он, но командовал я, - немного смущаясь, ответил Курута, но смелости у него явно прибавилось. - Ммм, так ты у нас, решил примерить на себя роль доминирующего пассива, не ожидал от тебя такой раскрепощенности – ухмылялся рыжеволосый, внутренняя радуясь тому, что Пика наконец-то начал больше открываться, не только перед Киллуа, но и перед самим собой. - Я тоже, но рядом с ним, у меня отключаются мозги и я… Я просто… Блин, даже не знаю, как это объяснить, рядом с ним я периодически думаю не тем местом, - слегка улыбнулся Курута. - Задницей думаешь, - хихикнул Хисока. - А насчет твоих увлечений, я даже спрашивать боюсь, - заключил Курапика. - И правильно думаешь, хотя, после рассказанного тобой, возможно, тебе и пригодился бы мой опыт, - решил поддеть Курапику фокусник. - Я подозреваю, что у тебя большой опыт в подчинении кого-то, - усмехнулся Пика, - но я не знаю, хочу ли я обретать подобный опыт, и как к этому отнесся бы Кил. Не хочу его пугать или расстраивать, но он говорит, что ему нравиться делать подобные вещи со мной, - опять смущался блондин. - Одолжить тебе мою плеть? – золотые глаза заблестели, зацепив свой взор на сидящем напротив парне. Хисока предвкушает ответ. - Н-ну, я даже не знаю, стоит ли мне пробовать и понравится ли это пирож-, ой, Килу, - фокусник улыбнулся, значит Пика все же придумал для Киллуа миленькое прозвище, рыжеволосый был рад за Курапику, и то что у него все было хорошо, так вот какова она, дружба… - Не попробуешь – не узнаешь, - улыбался рыжеволосый парень. - Ладно, принеси завтра, - выдохнул Пика, уже начиная строить в голове формулировки оправданий для Кила, почему он решил пустить данный предмет в обиход. *** Темнело рано. Фонари, освещающие кампус своими бликами отражались в мелких снежинках, что кружили в только им известном танце. Первый снег. Он едва покрывал пожухлую траву, на которой где-не-где россыпью валялись влажные листья. Ворвавшийся, во власть уходящего ноября, морозный зимний воздух щипал щеки и нос, заставляя их краснеть, что даже под гримом арлекина было видно розовеющую кожу. От холода, что морозил чувствительную кожу рук, совсем не спасали карманы зимнего пальто, а отсутствие шапки открывало взор на рыжие волосы, которые украсили маленькие белые снежинки, словно миниатюрные, переливающиеся в свете фонарей, жемчужины. Второгодка шел в свою обитель, будучи погруженным в мысли о грядущем разговоре. Не сегодня, лучше на выходных, сегодня он не сможет, ведь просто не знает, как и с чего начать. Хисока просто подумает об этом завтра, голова совсем не соображает, последнее время слишком много стрессов, как приятных, так и не очень. Курапика говорил сходить куда-то вместе, но куда? Торговый центр – банально, кафе – банально, кино – банально. Ахх, он так не любил банальности, ведь даже по его виду можно сказать, что этот человек, определенно, часто выходит за рамки. Но, что же тогда придумать? Сначала, когда холод только пробирался своими цепкими пальцами под воротник мысли слегка трезвило покалывание, на открытом участке тела, но теперь когда он стал привычным спутником, что уже успел сцепить руки на горле, то и дело выдавливая изо рта потоки пара, разгоряченных внутренних органов, снова это началось. Нет, нет, только не снова, снова задыхаться и не мочь свести мысли до кучи из-за не пойми откуда взявшейся паники. Когда сидишь и качаешься вперед-назад из-за нахлынувшего страха, словно сумасшедший, когда хочется кричать, чтобы сорвать голос – до боли в связках, биться головой о стену, в надежде потерять сознание и очнуться хоть и в помятом, но привычном состоянии. Советуют дышать глубоко, медленно, размеренно, он не астматик, нет, просто, когда у тебя паническая атака, мир вокруг становится еще более страшным и жестоким. Все взгляды направлены лишь на тебя, все смотрят с осуждением, отвращением, шоком, а ты в своей беспомощности, не можешь прервать эту пытку, что карежет тело и высасывает душу. Хисока упал на колени, следом упираясь в асфальт голыми ладонями, до общежития всего метров тридцать осталось, хотя может это и к лучшему, хотя бы Гон не увидит его в таком жалком состоянии. Когда с ним это было в последний раз? Он не хотел вспоминать, не хотел снова перечитывать строчки на вырванной странице… Хисока пытался сконцентрироваться, но мысли утекали, словно сигаретный дым, что не поймать руками, перед глазами плывет картинка того самого пласта асфальта, смазывается, что обычно грубый и шершавый, то сейчас кажется мягким и гладким, а появившиеся на асфальте капли вовсе не от растаявшего снега, а от самопроизвольно текущих слез. Он не смог бы ничего сделать, никто бы ему не помог, разве что возвращающийся из магазина парнишка чей голос, словно сквозь водяную стену нанес тупой удар по барабанным перепонкам. - Эй, с тобой все впорядке, - издали прокричал голос, знакомые нотки и тембры, ответа не последовало. Юноша подбежал к почти уже лежавшему на асфальте парню, в котором из-за вечернего сумрака сначала не узнал своего возлюбленного, - Хисока, Хисока, очнись, ты меня слышишь? – тараторил Гон, легонько ударяя второгодку по щекам, тот лишь хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбешка, и что-то мычал, наверняка в попытках преобразовать несуразные звуки в слова. Фрикс подхватил на руки дрожащее тело, и как можно быстрее ринулся в сторону общежития. Нужно, скорее добраться до комнаты, там он постарается ему помочь, а точнее сделает все по выученной инструкции, как же он надеялся, что эти знания ему больше никогда не пригодятся…