Калейдоскоп

Приходить в «Зеленый фонарь» для Кайло стало почти традицией. Он занимал самый дальний столик, глубоко спрятанный в тени и надежно укрытый от посторонних глаз, заказывал выпивку и вечерами напролет слушал нежный голос фройлен Винтерс. После их первого и последнего разговора они больше не общались. Певица старательно игнорировала присутствие мужчины, даже если и обращала на него внимание. А вот Кайло не спускал с нее взгляда, не пропуская ни одной крошечной, незначительной детали. Все социальные взаимодействия девушки он незаметно фиксировал в маленький потрепанный блокнот и, вернувшись домой, старательно анализировал, толком не понимая почему продолжает тратить на это время, а не проверит другие зацепки. За это время новых убийств не происходило. Возможно, мстительница испугалась и стала намного аккуратнее, предпочла затаиться. Пришла в обществе танцовщицы-азиатки. Поболтала с барменом Диком. Кокетничала с мужчиной в первом ряду. Пришла одна. Ушла в обществе танцовщицы. Улыбалась паре офицеров за четвертым столиком. Пришла вместе с барменом-сменщиком. Кокетничала. Улыбалась. Болтала у барной стойки. И все по кругу. Доложить Герберту было решительно нечего, а признаваться в том, что Кайло теряет время в кабаке, вместо того, чтобы проверить других подозреваемых значило признать свою бесполезность. Задание было важным. Куда более важным, чем все, о чем его когда-либо просил наставник. Впрочем, здесь он немного лукавил, потому что имел не меньшую долю личного интереса в поимке другого, подобного себе. Перспектива хоть немного узнать о своей природе была заманчивой. Родился ли он таким? Были ли его родители носителями этого странного дара тоже? Он почти не интересовался своим прошлым, но не мог до конца избавиться от желания заглянуть в него. Все, что ему осталось это обрывки воспоминаний и прохладных комнатах дома где-то на побережье. Но лица матери и отца стерлись. Его разум милосердно избавил его от риска очеловечить их. Очеловечить, а значит начать скучать по ним, как по обычным людям, а не ненавидеть за то, что навсегда исчезли. Глядя в золотистую жидкость на дне бокала, и слушая голос той, которая могла быть такой же, как и он, Кайло невольно думал об этом. Это продолжалось до тех пор, пока в один из вечеров, уединение его не нарушил рыжеволосый мужчина в штатском. Он с невозмутимым видом уселся за столик Кайло и жестом подозвал официанта. - Шнапс? – вместо приветствия деловито поинтересовался он у своего соседа, и пригладил несколько выбившихся из общей массы прядей рваным движением руки. Мужчина кивнул своему собеседнику, хотя любил другие напитки. Но посвящать в это сомнительного незнакомца не было смысла. Как только официант поставил перед ними алкоголь, рыжий наконец-то решил перейти к делу. - Я думаю, что наблюдать за Винтерс вместе будет веселее, - заметил он и, хотя сказанное им предполагало шутливый тон, прозвучало серьезно. - Ах, наблюдать за Винтерс, - усмехнулся Кайло, в этот момент как раз таки отыскав взглядом вышедшую на сцену девушку. Как всегда прекрасную. Как всегда сияющую улыбкой и этим серебряным платьем. Он уже давно отметил, что гардероб девушки не пестрел разнообразием, из чего сделал вывод, что финансы ее достаточно ограничены. Значит нет богатого любовника или покровителя. - Гестапо? - Нет. Я работаю на частное лицо, - возразил он и перевел взгляд на своего собеседника. Рыжий изучал его с откровенным любопытством. - Вы военный, - констатировал он, после некоторой паузы, - вас выдает осанка. Взгляд. Движения. Но нас не поставили в известность о том, что тайная полиция также занимается расследованием этого дела. Я, кстати, детектив Брендол Хакс, - незнакомец наконец-то соизволил представиться, - из главного полицейского управления Берлина. В ответ на недоверчивый взгляд рыжий детектив вытащил из пиджака и подтолкнул по столу свое удостоверение, вероятно, ожидая, что Кайло сделает тоже самое в ответ, но был разочарован. Его документы Кайло интересовали мало, да и свои показывать он не планировал. А вот возможная выгода от сотрудничества вполне его заинтересовала. Поэтому он сухо представился, даже не называя своего военного чина. Хакс придерживался того же самого мнения, раз решился первым выйти на контакт. - Я могу поделиться с вами своей информацией, а вы тем, что вам удалось найти, - озвучил он. Кайло некоторое время обдумывал поступившее предложение, после чего нерешительно кивнул. Он вытащил портсигар и в качестве доброй воли подтолкнул собеседнику, призывая угоститься. Рыжий покачал головой. И только тогда Кайло обратил внимание на то, что к шнапсу он также не притронулся. - Мне больших трудов стоило избавиться от морфиновой зависимости, - честно поделился детектив Хакс, - поэтому я не спешу приобретать новые. А вот кое-кто с этой зависимостью так и не смог расстаться и едва ли избавится от нее, пока не удастся отыскать альтернативу и другое лекарство от невыносимых болей. Кайло закурил и мысленно сделал пометку навестить Герберта хотя бы для того, чтобы справиться о его здоровье, если уж пока ему нечем было порадовать старика. Некоторое время они с рыжим молчали, украдкой наблюдая за закончившей очередной номер Винтерс. Певица очаровательно улыбалась и что-то щебетала мужчине на ближайшем столике, угостившим ее напитком. Общались они так, словно были хорошо знакомы, но за время своего шпионажа за девушкой, Кайло уже успел сделать вывод, что это впечатление обманчиво. Флойлен со всеми была исключительно мила. Кроме него. Но вряд ли кто-то еще пытался так откровенно прижать ее к стенке. - Она не еврейка, - наконец-то заговорил детектив Хакс, возвращая себе внимание Кайло, - По документам – Катарина Шефер, немка, родом из Баварии, сирота. Снимает квартиру вместе с подругой. Вечерами выступает здесь, днем посещает кинопробы и курсы актерского мастерства. Брендол замолчал, выдерживая паузу, чтобы у Кайло было время переварить информацию, которую мужчина тут же интерпретировал как крайне бесполезную. - Но вот что любопытно, - продолжил рыжий, - я связался со своими коллегами в Мюнхене и получил отчет о том, что там также была зарегистрирована девушка по имени Катарина Шефер с теми же датой и местом рождения, скоропостижно скончавшаяся от туберкулеза. Как думаете, какова вероятность, что у нашей Винтерс была сестра-близнец? Или одна из них не настоящая и выдает себя за другого человека, - закончил про себя мысль собеседника Кайло. - Хотите интересный факт в ответ? – осведомился он, догадавшись, что рыжий вывалил перед ним эту информацию не просто так. Их общение должно было быть взаимовыгодным. Брендол кивнул. В его холодных, голубых глазах загорелся огонек азарта. Кайло тщательно взвесил все «за» и «против», прежде чем выбрать козыри, которыми мог пожертвовать так, чтобы они только лишний раз сыграли ему на руку. - Похожие загадочные убийства произошли не только в Берлине, - выдал он, тщательно анализируя реакцию собеседника, - Дрезден, Кельн и Мюнхен в том числе. Рыжий на какое-то время выпал из разговора, вероятно, связывая воедино ниточки в своей голове, прежде чем покосился в сторону девушки на сцене. К счастью, он сделал те самые правильные выводы, которых добивался Кайло. - То есть действует целая подпольная сеть, - констатировал он и, почесав гладко выбритый подбородок, недоуменно посмотрел на собеседника, - но почему мои коллеги из Мюнхена не сообщили мне, когда я запрашивал у них информацию о Шефер? - Убийства были совершенны настолько аккуратно, что их запросто могли списать на несчастные случаи, - убедительно сказал Кайло, - этот яд не оставляет следов в организме. - Так все-таки яд… - обращаясь скорее к самому себе, чем к мужчине напротив, проговорил рыжий детектив, - у вас есть образцы? Кайло усмехнулся про себя, но внешне остался невозмутимым. Необходимость визита к Сноуку становилась все более отчетливой, ведь он запросто мог синтезировать что-то, что поможет отвлечь внимание этой полицейской ищейки. Если, конечно, рыжий засранец проявит чудеса навязчивости и не оставит флойлен Винтерс в покое. А что-то, к несчастью, подсказывало Кайло, что наивно ожидать такого исхода, и от общества детектива ему еще не скоро удастся избавиться окончательно. Одно было очевидно: внимание полицейского управления Берлина в расследовании, где дело касалось другого энергетического вампира, было совершенно лишним. Бесценный образец не должен сгнить за решеткой, унеся с собой заодно и все тайны, в которых так нуждались они с Гербертом. - Я добуду их, - пообещал Кайло, изображая искреннее рвение и заинтересованность, - а вы проверьте возможность функционирования подпольной группировки по своим каналам. Могу самостоятельно продолжить слежку за фройлен Винтерс. Шефер. Или как там ее зовут на самом деле. Брендол скривился так сильно, словно вместо слов получил болезненную пощечину. - Мы только начали с вами сотрудничать, а вы уже распоряжаетесь моими действиями? – оскалился он. - Ну, коллега, - Кайло развел руками, - нельзя пренебрегать связями в полиции. У меня другие связи и другие методы. Но интерес у нас общий. Они оба прекрасно понимали, что нет. Поэтому остаток вечера провели в хмуром молчании. Через какое-то время Кайло взялся допить шнапс, сиротливо стоявший на столе перед рыжим детективом и, набравшись смелости от количества принятого алкоголя, решился попробовать прибегнуть к запасному плану, который созрел в его мозгу еще несколько вечеров назад. Перед окончанием выступления Винтерс, он вышел из кабаре на улицу и без труда отыскал торговку цветами. Щедро наградив продрогшую на осеннем ветру женщину рейхсмарками, он обзавелся симпатичным букетом полевых цветов. С этим подношением он заявился к кулисам заведения, где отыскал взглядом сияющую серебром платья Винтерс. Однако, вопреки ожиданиям девушки, он направился к ее подруге-танцовщице и с торжественным видом вручил букет ей. Азиатка расплылась в улыбке и принялась неловко благодарить незнакомца, а после убежала в свою гримерную, чтобы поставить цветы в вазу. Конечно, Винтерс не могла оставить подобное без внимания и даже решилась отказаться от выбранной ей тактики полного игнорирования существования Кайло. Она решительно направилась к мужчине, грациозно цокая по полу невысокими каблуками туфель. Сияющая серебром, словно сотканная из звездного света. Такая же далекая и холодная. - А я уже понадеялась, что вы все-таки не так плохо воспитаны и предпримете попытку извиниться за свое отвратительное поведение, - сказала она, поправляя легкую как паутина, прозрачную шаль из серебристых нитей на худеньких плечах. Глаза ее недобро поблескивали. - Извинения приносят, а не покупают, - с готовностью парировал Кайло. Девушка хмыкнула и склонила голову на бок, вероятно, рассчитывая, что сейчас он все-таки соизволит произнести слова покаяния за их первый разговор. Еще чего. Винтерс оскорбилась еще больше, но виду не подала. Выдавал ее возмущение только взгляд, но на губах по-прежнему играла легкая, вежливая улыбка. - К слову, о покупках… - заговорила она мягким, обманчиво нежным голосом, - я видела, что вы нашли себе приятеля. Но должна вас расстроить – даже если вы вместе сложите свои жалкие сбережения, вы не соберете достаточной суммы, чтобы купить мое расположение. - Помилуйте, фройлен, - Кайло не сдержал улыбки, хотя внутри содрогнулся от осознания, что почти попал под действие чар проклятой певицы и начинал терять ясность рассудка, - вы сами пытаетесь назначить себе цену. Я никогда бы не посмел оскорбить вас подобным образом. Винтерс слегка покачала головой, словно видела его мысли насквозь. А мысли мужчины в этот момент были далеки от сказанных им только что слов как Африка от Северного полюса. Конечно, он не воспринимал ее как женщину легкого поведения, но с удовольствием использовал бы именно по этому назначению. Хотя бы для того, чтобы стереть это мерзкое самодовольство с ее миленького личика. Быть растрепанной и раскрасневшейся от страсти ей подошло бы больше. Есть ли белье под этим переливающимся, словно рыбья чешуя платьем? Какой у нее голос, когда она стонет? - И… - Кайло и сам не заметил, как хрипло, порочно прозвучали его слова, - я все равно не привык платить. То, что мне надо я беру. Певица резко изменилась в лице, и вся притворная игривость исчезла из ее черт, как не бывало. Губы девушки сжались в тонкую линию, а брови сошлись на переносице. Теплые зеленые глаза потемнели так, что стали почти черными и превратились в горящие угли. - Насилие не привлекает меня, нахальный ублюдок, - прошипела она и дернула рукой, словно собиралась влепить мужчине пощечину. Вместо этого она выудила из крошечной сумочки красивый дамский портсигар и затянулась сигаретой. Но отчего-то уходить не спешила, хоть и явно растеряла всю свою уверенность в себе. Так зябко куталась в прозрачную шаль, как будто вдруг застеснялась откровенности своего платья. У Кайло были заметные проблемы с эмпатией, потому что Герберт всегда учил его рационализировать человеческие чувства, но даже ему стало неловко от произошедшей сцены. Он в кои-то веки увидел перед собой хрупкую девушку, возможно, пережившую что-то травмирующее в прошлом, а не объект наблюдения и охоты. От того он испытал острую необходимость загладить вину, хотя имел смутные представления о том, как теперь это сделать. Весь запас его красноречия резко стал бесполезным. - Простите, фройлен, - промямлил он, словно снова стал неловким подростком, зато получилось хоть слегка искренне, - если бы вы дали мне шанс, то, возможно, мы обошлись бы и без насилия. Этого говорить не стоило. Но Винтерс отреагировала совершенно неожиданно: вместо того, чтобы убежать в слезах или все-таки прописать собеседнику абсолютно справедливо заслуженную пощечину, она запрокинула голову и громко расхохоталась. Когда она немного успокоилась, тень улыбки все еще пряталась в уголках ее губ, а в глазах плясали озорные искры. - Я полагаю, что у меня нет возможности отказаться? – поинтересовалась она, - вы весьма настойчивы, гер… - Рен. - Гер Рен, - она повторила это, словно проверяя резкое, богатое согласными сочетание на вкус и едва ли осталась довольна. Ее голос был создан для куда более мелодичных вещей. И девушка совершенно не стеснялась это показывать – свои прежние недоверие и неприязнь отчетливо сквозившие даже в том, как она произносила его фамилию. Вероятнее всего, она догадывалась, что весь этот фарс – не более, чем попытка вытянуть из нее информацию, раз однажды Кайло уже попытался. Мужчина внимательно вглядывался в лицо спесивой красотки перед собой в поисках малейшего намека, но оно было непроницаемым за маской презрительности и равнодушия. Кем бы не была Винтерс, держать себя в руках она умела прекрасно. Поэтому стояла холодная, отстраненная, чуть склонив голову на бок и пристально смотрела на собеседника в ответ. Певице первой надоело играть в гляделки. - Не знаю, кто вы и чего вам в действительности от меня нужно, - заговорила она ровным, спокойным голосом, - но я могу за себя постоять. Единственное, о чем я осмелюсь вас попросить, это не втягивать в это Рози, - Кайло без труда догадался, что речь о танцовщице. Маленькая дрянь. Маленькая очень красивая дрянь. Мужчине стоило огромных трудов изобразить смущение и подобрать подходящие слова. - Вам не стоит меня бояться, флойлен, - как мог мягко сказал он, - я всего лишь поклонник таланта и пытаюсь заслужить хоть немного вашего внимания. Винтерс кивнула и натянуто улыбнулась. Она сделала пару шагов навстречу Кайло, приподнялась на носочках и заговорила совсем тихо, обжигая горячим дыханием шею мужчины. - Вы лжете, - заявила она, - и получается у вас очень скверно. Я артистка, но это не значит, что я глупа и легко на это поведусь. Вы военный. Или полицейский. И следите за мной. Но, должна вас огорчить, вы попросту теряете время… - Катарина – очень красивое имя, - передернул Кайло, который уже потихоньку начинал выходить из себя. Роль восторженного фаната ему давалась крайне затруднительно. И девица оказалась слишком упрямой, чтобы купиться на неловкий флирт. - Согласна, - усмехнулась Винтерс и отступила, чтобы заглянуть мужчине в глаза, - ведь так меня зовут на самом деле, о чем вы уже, конечно, знаете. Кайло стало слегка неуютно под пристальным взглядом ее зеленых глаз. Зеленых, как у ведьмы из детских сказок, того самого оттенка, который имеет лесной мох. Или заболоченное озеро. И волосы с рыжиной. В средние века ее бы сожгли на костре хотя бы только за это. А сладкий голос сирены окончательно решил бы ее участь и сделал ее крайне печальной, а кончину болезненной и долгой. Однако, не без удовольствия для себя, мужчина отметил, что все-таки вызывает у этой гордячки интерес. Иначе она давно бы ушла и завершила их мучительное противостояние. Это давало ему шанс, которым нельзя было пренебречь. Хочет набивать себе цену – пожалуйста. Ему хватит благоразумия, чтобы принять навязанные правила игры и все-таки вывернуть ситуацию себе на пользу. - Виноват, - Кайло примирительно поднял в воздух руки, - что мне захотелось узнать имя той, чей образ не выходит у меня из головы. Возможно меня и привели в это место определенные интересы, но я забыл обо всем, только услышал ваш голос. - Тогда слушайте, - беззаботно пожала плечами Винтерс, - боюсь, что это все, на что вы можете рассчитывать. И кокетливо похлопав длинными ресницами, она резко развернулась на каблуках и направилась в сторону гримерных, этим давая Кайло вполне неоднозначный намек, что разговор окончен. Он проводил ее взглядом, размышляя о том, чего же ему все-таки хочется больше – придушить чертовку или все-таки трахнуть. - Когда вы были ребенком, вам было известно о пристрастии вашего отца к наркотикам? - Да, было известно. - И что вы испытывали по этому поводу? Тогда, в детстве. - Злость. На обстоятельства, которые его к этому подтолкнули, а не на него. У него были страшные боли и только наркотики помогали ему с ними справляться. - Вы испытывали страх, что он… умрет и тем самым бросит вас, как биологические родители? - Нет. Я предпочитаю не привязываться к людям. И все-таки он возвращался в дом, уютный, хорошо мебелированный, полный милых мелочей, общий дом с женой. Всю дорогу до Йокерса Кайло непрерывно прокручивал в голове фрагменты последнего сеанса с доктором Фергюсоном. Проклятый мозгоправ снова и снова вытаскивал на поверхность воспоминания о старике Герберте и мужчине трудно было потом перестать думать о своем давно уже покойном опекуне. Темы, которые они затрагивали с доктором были поверхностными и бесполезными, но у Кайло не было такой роскоши, как возможность сказать психиатру правду. Как минимум о том, что даже спустя столько лет, он испытывал сильное чувство вины перед Сноуком за то, что так и не смог изменить его судьбу. Потому что не мог подарить ему бессмертие. Это в фильмах и книгах все предельно просто и вампирами становятся посредством укуса, но в реальности дело обстояло иначе. И все их поиски, все эксперименты, в конечном итоге не имели никакого смысла. Болезнь, пожиравшая пожилого немца, в конце концов взяла свое, оставив Кайло только скупую возможность быть сторонним наблюдателем чужого конца. Он не любил Монику, но испытывал рядом с ней максимальный комфорт. Любовь – роскошь, которую нельзя позволять себе, если живешь слишком долго и неминуемо станешь свидетелем смерти ее объекта, как уже было с Гербертом. Потому что их уютный домик с красивым задним двором, весь так заботливо и аккуратно выстроенный быт, рано или поздно рассыплется в прах, оставив Кайло с полным нолем в сухом остатке. Но это не означало, что стоит оставить попытки наладить простую человеческую жизнь и не стремиться к тому, чтобы обрести для себя берег утешения. Кайло сразу ощутил, что что-то не так, стоило ему только пересечь порог того самого берега утешения. В доме кто-то был. И хорошо развитое чутье человека, который не раз был на волосок от гибели, с легкостью определило, что незваный гость представляет собой опасность. Конечно, Моника могла вернуться раньше со своего дурацкого занятия по пилатесу, а Генри запросто решился бы сбежать с уроков, чтобы посмотреть телевизор, но Кайло слабо верилось в эти случайности. Он уже знал, кто надумал нанести ему визит, задолго до того, как обнаружил присутствие девушки в просторной гостиной. Гостья вальяжно развалилась в кресле, закинув длинные ноги в тяжелых ботинках на подлокотник. С коротким черным каре и челкой, в драных джинсовых шортах и красной клетчатой рубашке она выглядела совсем ребенком. Почти ровесницей Генри. При виде мужчины Рей надула пузырь из жвачки и шутливо изобразила руками жалкое подобие реверанса. - Крутой дом, - сказала она снисходительным тоном, - как из рекламного буклета. - Какого черта ты тут делаешь? – сухо поинтересовался Кайло, абсолютно не испытывая восторга по поводу ее внезапного вторжения в его выстроенный, аккуратный мир, - как ты меня нашла? - Не забывай, что у меня много друзей в Штатах, - усмехнулась девушка и соизволила опустить ноги с подлокотника, оставив на белом пушистом ковре грязные следы от ботинок, словно заявилась сюда сразу после прогулки по болоту, - Фрэнк. Дурацкое имя. - Я даже не буду пытаться сделать вид, что меня интересует твое мнение, - огрызнулся в ответ Кайло. Рей нахмурилась, склонила голову на бок и слегка сузила свои зеленые глаза. Этот жест был хорошо знаком мужчине, как и многие другие ее повадки. Сейчас она разрывалась между желанием продолжить перепалку и все-таки перейти к цели своего визита. Впрочем, заносчивая девица не была бы собой, если бы остановилась на втором варианте и сдалась без боя. - Такая счастливая мещанская жизнь, - довольно потянула она, - милая жена, парнишка, дом. Продаешь немецкие автомобили? Или нет… это слишком скучно, да и твой пиджачок из масс-маркета говорит о другом. Преподаешь в заштатном колледже какую-нибудь гуманитарную хрень? И потрахиваешь студенток? - Ревнуешь? – усмехнулся Кайло. Девушка скривилась, будто проглотила целый лимон, но быстро взяла себя в руки и холодно улыбнулась. - Конечно, - фыркнула она, - мы ведь могли поселиться в любом месте и прожить счастливую… очень долгую совместную жизнь. Обмен любезностями быстро успел мужчине наскучить, и он боязливо покосился на часы. Ему совершенно не хотелось, чтобы в разгар их разборок с Рей объявилась Моника или еще того хуже Генри. Все-таки их прежние встречи были куда менее мирными и крайне насыщенными на погромы любых подвернувшихся под руку предметов. - Что тебе нужно? – прямо спросил Кайло. Рей театрально вздохнула и вся прежняя веселость мигом исчезла с ее лица, хотя в этом образе было крайне сложно воспринимать ее всерьез. Как будто в его дом забралась соседская девчонка-подросток, поклонница печально известного романа Набокова, выбравшая мужчину жертвой хищных проявлений своей юной сексуальности пока его жены и пасынка нет дома. Нужно было отдать должное ее умению перевоплощаться почти до неузнаваемости. И дело было даже не в частых сменах имен, фамилий или имиджа. Надевая на себя новую личность, словно какой-то предмет гардероба, Рей обзаводилась новым набором повадок, привычек и даже мимики. Из нее бы вышла отличная актриса и жаль, что кинопробам она все-таки предпочитала хитроумные, тихие убийства. Не всегда, конечно… Кайло отогнал мысли о том вечере в киноклубе колледжа, когда студент факультета искусств, любитель черно-белых кинолент предложил устроить вечер немецкого экспрессионизма. Перспектива коснуться кинематографа сороковых была неминуема, хотя к тому моменту большая часть маститых, талантливых режиссеров и эмигрировала из страны. Но кто-то все-таки остался и продолжал свое дело, пусть загнанное на задворки новым, пропагандистским продуктом. И по странному стечению обстоятельств этот кто-то был тем, чья камера запечатлела и эту восходящую, но так и не дошедшую до небосвода звезду. Непостижимо было случайно увидеть лицо Рей, пусть и на второстепенной роли, когда он так старался ее забыть и выстроить свою новую жизнь. - Не поверишь, но я здесь с благими намерениями, - заявила девушка, вырывая Кайло из лабиринта его мыслей, - спасать твою шкуру. Кое-кто очень хочет тебя найти. И вряд ли для дружеской беседы. - Как мило, - хмыкнул мужчина, - но ты не думала, что я справлюсь сам? - Я не исключала такой возможности, - призналась Рей и взглядом указала на ряд фотографий на каминной полке, - но не хочется, чтобы пострадали невинные люди. Это твой сын? Кайло нестерпимо захотелось придушить свою гостью хотя бы только за то, что она посмела заговорить о Генри. За то, что ей хватило наглости и цинизма заявиться сюда, и теперь еще и пытаться манипулировать им посредством упоминаний его близких. - Нет, - нехотя признался он, с неудовольствием признавая, что теперь он словно оправдывается перед ней, - это ребенок моей жены, но… - Да брось. Злишься, что я спросила, - оборвала его Рей и встала с кресла, делая шаг на встречу мужчине, - но он то интересоваться не будет. Решит, что мальчишка – такое же отродье. Он не успокоится, пока не уничтожит всех. Кайло тяжело вздохнул и попятился назад, расширяя границы своего личного пространства, которые эта чертовка сейчас смела так нагло нарушить. Она по-прежнему имела над всеми его органами чувств слишком сильную власть и до мужчины уже успел донестись губительный аромат ее парфюма. Неизменный за сорок лет. Столько лиц, столько масок и один запах. Он бы посмеялся, представляя, как Рей мечется по всем блошиным рынкам мира, чтобы добыть хоть немного своих любимых духов, давно снятых с производства, если бы это его волновало. Он запустил руки в волосы и помассировал кожу головы, пытаясь всеми этими нехитрыми манипуляциями хоть немного унять нарастающую боль в висках. - Я разберусь, - сухо сказал мужчина, наконец-то собравшись для этого с силами, - спасибо за заботу, но… убирайся. Рей недовольно цокнула языком. - Какой же ты эгоист, Бен, - осудила она своего собеседника, употребив имя, которое он не слышал с добрых пару десятков лет, и указала на фотографии, - хочешь втянуть их в этот кошмар, только потому, что тебе так удобно? Тебе на самом деле плевать на них, верно? Они для тебя не более, чем вещи, как этот чертов диван из Икеи, - девушка со злостью пнула несчастный предмет мебели. По тому, как загорелись ее глаза и раздулись ноздри, не трудно было догадаться, что ее хваленое самообладание дало сбой. Но весь этот спектакль мало встревожил Кайло. Он наблюдал за подступающей истерикой своей гостьи с любопытством и пытался понять, что же послужило причиной ее эмоционального всплеска, чувствуя себя сейчас почти доктором Фергюссоном. Вы пытаетесь переложить свое чувство вины на чужие плечи? Это связано со смертью вашего отца? Вы несчастливы и не можете допустить мысль, что кто-то может быть счастлив? На мгновение Кайло даже стало жаль эту странную девушку, стоящую посреди его гостиной с таким потерянным видом, но в следующее он уже вспомнил, что Рей сама всегда выбирала путь наибольшего сопротивления. Каких-то десять лет назад она уже врывалась в его жизнь, убежденная, что имеет полное право оставить после себя пепелище в порыве своей священной мести. Чертова Эриния. Пока мужчина размышлял об этом, его гостья все-таки решилась перейти в наступление и преодолела разделяющее их расстояние. Ее глаза под густой черной челкой были почти молящими. - Послушай… - вкрадчиво зашептала она на выдохе, - ты думал о том, что будет с ними потом? Ты готов к тому, что мальчик будет взрослеть у тебя на глазах, а жена – стареть? Готов похоронить их? Время милосердно к нам, но не к ним… и это… глупо, - она опустила густые ресницы и коснулась нежно костяшками пальцев щеки Кайло, - Ты ведь не сказал им, кто ты? Разве это честно? Великолепная актриса. Кайло аккуратно отвел руку девушки в сторону и покачал головой. - Прекрати, - холодно сказал он и указал на дверь, - уходи. Или мне выкинуть тебя отсюда за шкирку? Рей оскалилась и мгновенно изменилась в лице. Из ее черт исчезла вся эта томная меланхоличность, сменившись привычной уже жесткостью и самоуверенностью. Ее зеленые глаза недобро блеснули, а тонкие пальцы сжались в кулаки. - Козел, - прорычала она, - это я заставлю тебя пойти со мной силой. В следующее мгновение она уже вытащила из-за спины, дожидавшийся за поясом шорт своего часа, пистолет и нацелила его Кайло в лицо. Он лишь скептически поднял брови, демонстрируя крайнее пренебрежение к устроенному девушкой представлению. - С этого стоило начинать, - не удержался он от насмешки, - дипломатия – не твоя сильная сторона. - Я спасаю твою сраную жизнь, - сказала Рей, поглаживая пальцами ствол, - так что, будь, сука, добр, пойти со мной. - С чего вдруг такое беспокойство? – нахмурился мужчина, - ты же сама всегда мечтала выпустить мне кишки. Даже не придется пачкать руки. - Потому что они, - девушка взглядом указала в сторону каминной полки, - ни в чем не виноваты. А ты, ебаный ублюдок, утянешь их в ад за собой. Нужно было признать, что грубые слова шли ей куда больше, чем наигранно ласковые речи, как и образ разъяренной фурии. В этом было какое-то привычное, родное постоянство. Кайло почти поверил, что за годы она изменилась и стала менее непримиримой. Впрочем, то, что она попыталась уговорить его уехать, а не набросилась сразу, определенно говорило о том, что прожитые годы все-таки внесли свои коррективы в характер беспокойной немки. По крайней мере, прошлая их встреча сразу началась с драки. Воспользовавшись минутной паузой, Кайло рванулся к девушке, уклонившись от просвистевшей прямо над ухом пули, и вцепился в руку с пистолетом, с целью вырвать оружие. Рей яростно зашипела и сильно ударила его по лицу, изворачиваясь, в жалкой попытке освободиться. Но их физические показатели явно были не равны, хотя гостью и подпитывала полыхающая в ней агрессия. В пылу борьбы, они снесли со столика вазу с цветами и перевернули кресло, о которое благополучно споткнулись и продолжили свою возню уже на полу. - Соседи вызовут полицию, - прошипел Кайло, дергая на себя пистолет, - я с удовольствием сдам тебя копам, чтобы остаток своей бесконечной жизни ты провела за решеткой. - Ну-ну, - усмехнулась в ответ девушка, тяжело дыша, - а я скажу, что защищалась, потому что ты пытался меня изнасиловать… - В моем же доме? – нервно рассмеялся Кайло и не удержался, чтобы не надавить на больное место своей противницы по этому глупому поединку, - если бы я хотел, то уже бы тебя изнасиловал, но это уже не интересно. Он тут же пожалел, что вступил на опасную территорию, потому что ярость придала девушке сил. Ей удалось перевернуть ситуацию в свою пользу и теперь она восседала на мужчине верхом, прижимая пистолет к его подбородку и злобно скалилась. - А тогда, значит, тебе было интересно? – зарычала Рей и еще раз ударила Кайло по лицу, куда сильнее, чем в прошлый раз. Мужчина почувствовал на губах привкус крови из разбитого носа. Великолепно. - Я спасал тебя от худшей участи, - невозмутимо заявил он. - Ты превратил мою жизнь в ад, - передернула Рей и сделала несколько глубоких вдохов, возвращая себе самообладание. Она вдруг стала холодной и собранной, хотя глаза ее по-прежнему дьявольски сверкали, словно она была одержима всеми демонами преисподней, и сейчас начнет ругаться на латыни и ходить по потолку. Но вместо этого девушка притронулась пальцами к лицу Кайло и слизнула с них кровь. - Ненавижу, - обращаясь скорее к себе, чем к нему, произнесла она. А затем отбросила пистолет в сторону и наклонилась, пряча их лица за пологом коротких, черных волос. Их губы встретились в колючем, бешеном поцелуе с металлическим привкусом крови и это ощущалось самым правильным из всех возможных продолжений их противостояния. Как и всегда. В голове у Кайло воцарилась блаженная пустота без единой мысли. Он и думать забыл о Монике и Генри, о докторе Фергюссоне, о всех своих жалких попытках наладить простую, человеческую жизнь. Пресную, безвкусную жизнь, в которой не было этой безумной девушки, пьянящей как алкоголь. С того самого момента, как он увидел ее, вышедшую на сцену грязного кабаре в Берлине в серебряном платье. Он словно вынырнул из глубокой пучины, чтобы сделать вдох и теперь кислород обжигал изголодавшиеся легкие. Также яростно, как мгновение назад дрались, они освобождались от мешающей одежды, ставшей нежелательной преградой для того, чтобы слиться воедино. Они так увлеклись, что не заметили, как учинили еще больший погром в гостиной, чем до того – свернув на своем пути всю попавшуюся мебель и злосчастные фотографии и побрякушки на каминной полке, словно надсмехаясь над жалкими попытками Кайло устроить свой быт. Быт, в котором не было места для такой безумной страсти. Едва ли мужчине доводилось хоть раз трахать свою милую жену, прижимая поясницей к алькову камина. Жену, которая, кстати, неслышно прошла в дом, испугалась грохота и теперь стояла с потерянным видом на пороге гостиной, не зная, как привлечь к себе внимание одержимых неистовой страстью людей перед ней. Моника тихо кашлянула, и Кайло с трудом различил этот звук за стонами и рычанием Рей. Он показался чужим и неправильным, почти неестественным. - Фрэнк… - обронила Моника дрожащим голосом. Мужчина встрепенулся и отпрыгнул от своей любовницы, пытаясь спешно натянуть спущенные брюки. Миловидная блондинка в дверях была белее мела, пока наблюдала за его неловкой возней. Рей же даже не потрудилась прикрыться, хотя из одежды на ней был один лишь лифчик. Она прислонилась спиной к камину и сложила руки на груди с видом хозяйки положения. За одно только это выражение торжества на лице Кайло готов был убить ее в эту минуту. - Фрэнк… - повторила Моника и покачала головой, а затем зажмурилась, словно по-детски пыталась поверить, что это поможет увиденному исчезнуть, - как ты мог… - Ох, блядь, - только и мог сказать Кайло, потому что любые попытки оправдаться уже заведомо были обречены на провал. - Уходи, - тихо проговорила Моника и это было намного хуже, чем если бы она подняла крик и начала швыряться предметами, - пожалуйста, уходи. Кайло плохо помнил, как возвращал на место все предметы своего гардероба, как оставлял на журнальном столике обручальное кольцо и покорно шел за Рей следом к машине. Только усевшись на пассажирское сидение старенького форда, он решился посмотреть на девушку, которая невозмутимо, повернув к себе зеркало заднего вида, приглаживала растрепавшуюся прическу. - Тварь, - не удержался мужчина. - Ты и сам был не против, - беззаботно пожала плечами Рей, - но могу тебя утешить, что теперь ей ничего не угрожает, кроме разбитого сердца, конечно, - она хищно улыбнулась, - поверь, так даже лучше. - Как же я тебя ненавижу. - И это взаимно, милый, - девушка отправила Кайло воздушный поцелуй.