Калейдоскоп

Два дня. Осталось всего два дня, а катастрофа вселенского масштаба так и не произошла – небеса не разверзлись, а великий, вечный Океан не поглотил в своей утробе жалкие клочки суши, которые люди привыкли считать своим домом. Солнце ярко полыхало над улыбчивым Парижем, и едва ли легкие, перистые облака, притаившиеся на самой границе горизонта, сулили смертоносный дождь из жаб или иные библейские кары. Впрочем, сорок восемь часов довольно внушительный отрезок времени для того, чтобы любые самые смелые и страшные опасения еще имели шанс претвориться в жизнь. Два дня. И Кайло поднимется по трапу самолета, чтобы оставить позади этот город и легендарную квартиру со всеми ее, черт их возьми, противоречивыми обитателями. А вместе с этим всем и липкое чувство тревоги, которое грозовым фронтом таилось где-то на задворках сознания, каждый наполненный иллюзорной беззаботностью день. В конце концов, всего через трое суток он благополучно вернется в бурно благоухающий тропическими цветами и морской солью Буэнос-Айрес, и не стоит терять надежду, что этому не будут предшествовать новые потрясения. Рей могла измениться за эти пятнадцать лет и наконец-то стать менее непримиримой. По крайней мере, если опустить тот факт, что за все эти двенадцать дней они ни разу не оставались наедине друг с другом, их общение складывалось во вполне себе миролюбивом ключе. И пусть этот самый ключ был, стараниями Фазмы, эксцентричным настолько, что даже сидя на приеме в посольстве, мужчина вынужденно давился смешком при мысли о нем, запинался и был вынужден извиняться за заминку в переводе у коллег, в процессе все-таки никто не перегрыз кому-то глотку. Берлинская сирена действительно мало походила на себя прежнюю, но он с неудовольствием отметил, что причина заключалась не в приобретенной ей с годами мудрости и способностью смириться с прошлым. И даже не в количествах употребляемого ей кокаина. Она, как иронично это не было, с ее огненными волосами и преимущественно красной помадой на губах, выглядела погасшей. И перемена в имидже, вопреки ее наивным чаяниям добиться обратного эффекта, лишь подчеркивала какой бледной была ее кожа и выцветшими прежде яркие зеленые глаза. Вероятно, она до сих пор не попыталась устроить грандиозный скандал только лишь по той причине, что испытывала слишком глубокое равнодушие к окружающему миру. Иначе объяснить то, как легко она позволяла Генриетте вертеть собой, словно любимой и самой красивой куклой в коллекции, при ее то строптивом нраве, было невозможно. Фазма была человеком с широкой душой и отличалась искренним благородством, но ничего не могла поделать с природными склонностями к контролю и манипуляциям. Она еще в шестидесятые не скрывала привычки тщательно подбирать членов своей разношерстной семьи и после удерживать их в стальных канатах своей любви и заботы. Она невольно подавляла волю любого, к кому испытывала симпатию. У спасенной пташки со сломанными крыльями не было и малейшего шанса вырваться из нежных, но смертельных объятий коварной паучихи. Кайло и самому едва удалось когда-то ускользнуть из ее лап, выдержав поистине мучительный бой за обретение свободы и независимости. Для этого понадобились по-настоящему весомые аргументы и расположенное на другом конце света новое место жительства. И то, отправляясь в Париж, он сразу озаботился приобретением обратного билета и договорился о паре новых проектов в Буэнос-Айресе по возвращению, чтобы исключить малейшее искушение задержаться в столице Франции в постели бывшей любовницы. В любом случае, если Рей по какой-то причине очутилась на должности любимой ручной зверушки двухсотлетней немки, это исключительно ее проблема и ее выбор. Кайло имел слишком печальный опыт в попытках спасения этой женщины, чтобы ввязаться во всю эту каббалу снова, и ему оставалось только со стороны поражаться тому насколько сломленной и покорной стала теперь прежде спесивая Рената Винтерс. Фазма сделала ее своей любовницей и порхала вокруг с хищностью дотошной мамаши. Она выбирала для своей хрупкой подружки окружение и друзей, и даже сочла приемлимым втянуть ее в свои игры в любовь втроем. Она смогла навязать рыжей бестии даже работу, к которой та, судя по всему, не испытывала никакого интереса, но и возражений не высказывала, устроив ее манекенщицей к своему приятелю-кутюрье. И поплатилась за это тем, что из всех благ, что могла подарить модная индустрия, Рей почерпнула только пристрастие к наркотикам, с которым самой же блондинке теперь и приходилось разбираться пока без особого успеха. Кайло, вернувшись домой, в очередной раз застал двух женщин за конфликтом на эту тему и в кои-то веки у него появилась возможность увидеть на обычно равнодушном лице Рей хоть какую-то эмоцию. - Сама жри свои антидепрессанты, - на повышенных тонах выплюнула рыжая девушка. Она агрессивно жестикулировала, размахивая зажатыми в руке туфлями с таким высоким каблуком, что надев их на ноги, становилась чуть ли не выше самой Фазмы, и, вероятно, была близка к тому, чтобы запустить обувью в собеседницу, - у меня свои методы. - Мон шерри, твои методы ничем хорошим не закончатся, - мягко, но со стальными нотками в голосе, отвечала ей блондинка, пока не зацепилась взглядом, за неслышно застывшего на пороге гостиной мужчину и не расплылась в приторно-сладкой улыбке, - о, дорогой, ты вернулся. Повернутая к вошедшему Кайло спина Рей заметно напряглась, но сама девушка не соизволила даже обернуться. Она брезгливо швырнула туфли под диван и забралась на него с ногами и откинула голову на спинку, рассыпав по ней пышную огненно-рыжую гриву. - Ну, давай, девочка, - ехидно обратилась к ней Генриетта таким тоном, будто та была всего лишь капризным ребенком, - пожалуйся Кайло, что злая Фаз отобрала твой волшебный порошок. - Иди к черту, - буркнула рыжая, - это не последний порошок в Париже. Фазма недовольно покачала головой и наклонилась над девушкой, упершись руками в диван по обе стороны от нее. - Детка, у меня достаточно друзей, чтобы я могла сделать так, что в этом городе никто просто не станет тебе его продавать, - пригрозила она. Кайло не мог до конца решить что от него требуется в этой ситуации – сохранять нейтралитет или, что было логично из затеянной ими игры в шведскую семью, попытаться уговорить спорщиц прийти к мирному соглашению. В итоге он остановился на том варианте, который включал в себя запрятанную за пианино бутылку бренди и созерцание крыши соседнего дома, на которую открывался отличный вид из окна. - Тогда я уеду, - выдвинула свой весомый аргумент в споре Рей, и внезапно выдала, все-таки вынудив мужчину уделить куда больше внимания их разговору, - в Буэнос-Айрес. Он обернулся и с любопытством взглянул на бывшую возлюбленную, пытаясь понять с какой эмоцией и, главное, целью она это сказала. Недавнее беспокойство из-за затаившейся где-то за углом, словно случайный ночной убийца, масштабной катастрофы, снова навязчиво затрепыхалось в мозгу. Могла ли Рей в кои-то веки устать быть безвольной куклой в руках своей покровительницы и решила избавиться от ее власти над собой самым радикальным методом, который смогла придумать? Даже если так, то Кайло не собирался ей в этом подыгрывать не только из-за обиды на ее прошлую выходку, но и из уважения к Генриетте. Каким бы домашним тираном она не была, ее доброе сердце не заслуживало того террора, на который была способна мстительная немка. Мужчина как никто другой имел представление о том, какой жестокой может быть его несостоявшаяся невеста. - Извини, принцесса, но у Фаз куда лучше выходит с тобой нянчиться, - сказал он, встретившись с полными одобрения глазами высокой блондинки, - и я не заинтересован в этом, хотя мы и отлично провели время. Выражение лица Рей осталось по-прежнему отстраненно-равнодушным, но взгляд загорелся поярче пламени ее красных волос и когда-то уничтоженной его лондонской квартиры. Она сделала какое-то нервное движение, словно хотела потянуться за туфлями, но остановила свою руку в полете, по каким-то неизвестным причинам. Вероятно, ее воспаленный мозг счел смерть мужчины от пробитой шпилькой сонной артерии недостаточно мучительной для выказанной им наглости, и она решила придумать что похуже. Девушка вскочила с дивана и напрочь игнорируя присутствие искренне недоумевающей Фазмы, направилась к Кайло, чтобы агрессивно ткнуть его пальцем в грудь. - Послушай ты, - зашипела она, сверкая глазами, - твое общество – вот уж точно последнее, в чем я нуждаюсь. И… - Эй, - блондинка за ее плечом многозначительно кашлянула, - детка, да верну я тебе твой порошок, не надо бросаться на людей. Я же беспокоюсь о тебе… - Засунь его себе в задницу, - выплюнула Рей, тем временем продолжая буравить мужчину злым, колючим взглядом, - я, блядь, не просила обо мне беспокоиться и спасать меня не просила, - она сделала шумный вдох и наконец-то отвернулась, спрятавшись за волной рыжих прядей, - просто оставьте меня в покое и позвольте уже сдохнуть. - Рей… - испуганно проговорила Фазма, проигнорировав попытку девушки уколоть и ее заодно, - милая… - Не надо. Пока Кайло судорожно размышлял кому в действительности были адресованы эти пропитанные ядом слова – «не просила меня спасать», хозяйке квартиры или все-таки ему, в гостиную влетела непривычно взволнованная и растрепанная Кайдел. Из-за ее спины выглядывал мрачный и крайне сконфуженный Финн. Их вид оказался крайне красноречивым для Фазмы, которая сразу же сделала для себя какие-то выводы и даже отвлеклась от переживаний из-за взбунтовавшейся Рей. - Фаз, там… мы… - залепетала Кай, активно жестикулируя в жалкой попытке заменить взмахами рук слова, которые она от волнения позабыла, - мы… убили… - Блядь, - театрально возвела глаза к потолку Генриетта, и тихо выругалась себе под нос на каком-то очень необычном и, вероятно, сильно устаревшем наречии немецкого. Она выудила из какой-то тумбочки связку ключей и швырнула ее славянской вампирше. - Пойдем, - скомандовала она и обратилась уже к совсем скуксившемуся Финну, - выведи «Гробовщика», пока я возьму все необходимое. Кайло не понаслышке был знаком с тем, что такое в действительности «Гробовщик» и при каких обстоятельствах этого лакированного, здоровенного монстра отряхивали от прошлогодних листьев и пробуждали к жизни. Это был презентабельный, черный «роллс-ройс» образца пятидесятых, который достался Фазме от скоропостижно покончившего с собой ее очередного любовника. Из-за трагических обстоятельств, предшествовавших появлению у женщины этого транспортного средства, она не особенно жаловала машину и определила ей довольно зловещую роль в жизни ее маленькой коммуны, а в остальное время старалась не вспоминать о ее существовании, к счастью, довольно успешно. Но «пташки» иногда ошибались и поддавались животным инстинктам. В такие моменты просторный багажник транспортного средства оказывался крайне полезен, а эпатажный внешний вид добавлял темной романтики последнему пути несчастной жертвы до Булонского леса или другого уединенного, тихого уголка в окрестностях города. Мужчине даже «посчастливилось» побывать за рулем черного монстра, когда однажды блондинка попросила составить ей компанию в очередном невеселом путешествии. Кайло всю дорогу пытался отвлечь Фазму от охватившей ее мрачной меланхолии, и пытал вампиршу, не была ли она подругой и вдохновительницей Жана Кокто и его «Орфея». «Гробовщик» был поразительно похож на транспорт Принцессы Ада и, учитывая пристрастие блондинки к творческим людям во все времена, в простое совпадение верилось с трудом. Но Генриетта была слишком раздражена проколом своего неосторожного подопечного, чтобы охотно втянуться в диалог и отмахивалась. И ему только и оставалось, что про себя строить предположения. И с мрачной иронией сравнивать себя с Артебизом. Не хватало только Эвридики. Спустя десять лет она стояла посреди гостиной и, судя по некому просветлению на ее лице, радовалась ситуации и возможности избежать дальнейших разборок с Фазмой. - Присмотри за ней, - уходя, бросила Кайло блондинка, тоже вспомнив о не законченном разговоре с любовницей. Как будто за время ее отсутствия Рей действительно могла сбежать в Аргентину в гордом одиночестве, что, зная ее характер, казалось не такой уж нереальной перспективой. – Мы еще не закончили. Шурша легкой тканью белоснежного брючного костюма и источая крайнюю, холодную решительность, Генриетта исчезла в коридоре. Кайдел и Финн убежали быстрее и, судя по реву «Гробовщика» с улицы, уже успели подогнать его к дверям подъезда. Случилось то, чего Кайло так старательно избегал на протяжении всего своего пребывания в Париже: они с Рей остались наедине, лишенные подушки безопасности в лице Фазмы. А ведь он уже почти поверил, что на этот раз все обойдется без скандалов и выяснений отношений. Два дня. Два чертовых дня и эта безумная девушка осталась бы только неоднозначным, одновременно и приятным и болезненным, отпечатком на негативе памяти. - Я не нуждаюсь в няньке, - поспешила она нарушить тишину первой, словно это было каким-то соревнованием, которое она считала себя обязанной выиграть какой-то ценой, - проваливай. Кайло охотно готов был согласиться и убраться от нее на безопасное расстояние. В конце концов, в Париже было достаточно других занятий, кроме участия в локальных драмах и любовных страстях жителей квартиры Фазмы. Посмотреть временные выставки в Лувре, заглянуть в Орсе, посетить «Shakespeare and company» и еще одну любопытную букинистическую лавку в латинском квартале, просто прогуляться по набережной Сены. Существовало немало вариантов времяпровождения не грозивших риском физических или моральных травм, как общество этой бешеной бестии. Но… у бестии были свои планы. - Но ты же никуда не пойдешь, верно? – тут же перешла в наступление Рей, распаляя сама себя, - будешь присматривать за мной, как цепной пес? Нельзя же ослушаться хозяйку. Это в Верхмате так прививают привычку к покорности и беспрекословному исполнению команд? Кайло легко догадался, что девушка только этого и ждала: подходящего момента для своего показательного выступления. И достаточно хорошо к нему подготовилась, пока Фазма крутилась вокруг и мешала ей перейти к действию, вынужденная изображать кроткую овечку. Она выглядела такой пустой и потерянной, а на деле лишь в очередной раз отыгрывала выбранную роль со всей страстью своего актерского таланта. И пока они втроем спали в одной постели, предавались любви, завтракали в ближайшей кофейне или гуляли по городу, Рей не переставая репетировала обвинительную речь в своем изощренном мозгу. Даже про Верхмат свой любимый не забыла упомянуть. Блеск! - Извини, Рей, - как мог мягко и дипломатично, сказал мужчина, тщательно взвешивая каждое слово, чтобы не взбесить ее еще больше, - я не собираюсь реагировать на твои провокации и лучше, действительно, пойду. Попытка свести конфликт к нулю и ограничится минимальными жертвами провалилась с унизительным треском. Миролюбивые речи Кайло распалили девушку куда сильнее любых возможных оскорблений, и она тут же преградила ему дорогу к выходу из комнаты, бешено сверкая глазами. - Трус, - с готовностью зашипела она, - хочешь просто сбежать? - Ну…- мужчина даже немного растерялся от ее напора, - ты сама дала понять, что тебе неприятно мое общество, и я уважаю твою позицию в этом вопросе. Не сомневаюсь, что ты найдешь, чем заняться до возвращения Фаз. Наивно. Наивно пытаться разговаривать с ней как со взрослым, здравомыслящим человеком, после того, как она даже еще не будучи наркоманкой, устроила то представление и спалила его квартиру, а теперь и вовсе потеряла последние крупицы рассудка из-за пристрастия к злосчастному порошку. За эти пятнадцать лет она не только не стала менее озлобленной и агрессивной, но и еще больше изменилась в худшую сторону. Она окончательно превратилась в то чудовище, которым Кайло имел все шансы стать, если бы в Мулен-Руж не встретился с Фазмой. Только вот мстительной душе Винтерс благородная древняя вампирша так и не смогла помочь обрести хоть немного покоя. Рей была воплощением модного в психологии треугольника Карпмана, о котором мужчине некоторое время назад достаточно много довелось читать в жалких попытках отыскать логическое объяснение для ее поведения. Словно воронка торнадо она крутилась между всеми его гранями со скоростью взрыва сверхновой и в один момент бытия умудрялась быть и жертвой и преследователем в одном лице. Только спасать не желала даже саму себя. - Фаз… - протянула она, слегка склонив голову на бок, - конечно. Удобно же прятаться за ее спиной от необходимости поговорить. Так просто делать вид, что мы никогда не были знакомы и беззаботно трахаться. Как это на тебя похоже! Скажи еще, что снова меня не узнал и только теперь вспомнил. - Тебя все устраивало, - нехотя заметил Кайло, и тут же отругал себя за то, что отвечал на ее провокации, и так или иначе все-таки пытался оправдываться, - все-таки заниматься сексом у нас всегда выходило лучше, чем разговаривать. Рей нервно рассмеялась. - Рей… - осторожно начал он тем временем, - больше нет никакой необходимости говорить. Мы уже все выяснили пятнадцать лет назад. Зачем возвращаться к этому снова? Через пару дней я уеду, но если тебе будет от этого легче, я могу поменять билеты или снять отель подальше отсюда. Мутная пелена, которую мужчина наблюдал в ее глазах на протяжении последних двенадцати дней, растаяла и они стали как прежде яркими и пронзительными. Она словно очнулась ото сна наяву, в котором пребывала, как лунатик или сомнамбула. И живой делала ее именно ярость, теперь сжигавшая девушку изнутри, что отражалось во всех ее исказившихся чертах. - Ну что ты, - выплюнула она с деланным беспокойством, - зачем обижать чувства Фаз и пренебрегать ее гостеприимством? Она так счастлива, что ты вернулся, – она скривила губы, - правда… вряд ли она стала бы и дальше смотреть на тебя с таким восторгом, если бы знала, что ты сделал со мной. Дай угадаю? За время вашего бурного романа ты не нашел подходящего момента, чтобы ей об этом рассказать. Может мне стоит оказать тебе услугу, раз ты сам не в состоянии? - Пожалуйста, - как мог беззаботно пожал плечами Кайло, - валяй, если ты так сильно этого хочешь, - с каждым сказанным словом попытки сохранять самообладание и ясность ума все больше терпели крах, - но чего ты добиваешься? Зачем ты возвращаешься к этому снова и снова, вместо того, чтобы жить дальше? Мир огромен, он меняется, в нем столько открытий и возможностей, но ты зациклилась на том, что произошло сорок лет назад, когда могла бы наслаждаться тем, что дает прогресс. Заведи, в конце концов, психотерапевта. Я не знаю! Я пытался оправдаться перед тобой, но этого, видимо, не достаточно. Что мне сделать, чтобы ты, наконец, успокоилась? Татуировку со словами «я насильник» на лбу? Рей слушала его пламенную речь без особого интереса с отсутствующим выражением лица и только на последних словах отмерла и даже выдала жалкое подобие торжествующей улыбки. - Было бы неплохо, - хмыкнула она и потянулась к мужчине, чтобы поправить прядь, выбившуюся из общей массы, пока он говорил, но Кайло отстранился от ее руки, безвольно повисшей в воздухе. Он прекрасно был осведомлен о том, как она умеет соблазнять и меньше всего хотел попадаться под действие ее чар и давать ей такую власть над собой. Не теперь. И как истинное мифическое создание, посрамленное тем, что жертва оказалась осведомлена о ее уловках и не поддалась им, она тут же ощерилась и вернулась к прежней воинственности. - Не всем дано каждый раз так легко начинать новую жизнь, - с явным осуждениям в голосе проговорила Рей, презрительно щурясь, - тебе же не понадобилось много времени после нашего расставания, чтобы запрыгнуть к Фаз в постель. - Серьезно? – Кайло скривился, - а не ты ли в сорок четвертом уже выскочила замуж за своего поляка? - У меня не было никаких обязательств перед тобой! – рявкнула девушка, оказавшись загнанная в тупик этими словами и одним уже только напоминанием об этом человеке. С которым она, между прочим, успела переспать еще в то прекрасное время, когда их отношения не пошли под откос, за что, едва ли, конечно, корила себя. И все же она выглядела уже не такой решительно настроенной и явно стушевалась. Кайло не рассчитывал встретиться с ней когда-либо еще и вовсе не пытался обзавестись козырями для грядущих споров, но некоторое время назад все-таки поддался любопытству и отыскал все доступные сведения о жизни бывшей возлюбленной после эмиграции из Европы. Она нашлась не сразу, потому что практически сразу взяла фамилию мужа, однако, приложив достаточно усилий, мужчина вышел на бесследно пропавшую в середине шестидесятых Рейну Маевски, проживавшую в еврейском квартале Нью-Йорка и ее бывшего супруга Томаша, к тому моменту, обзаведшегося другой супругой и детьми. И что-то подсказывало ему, что к поляку Рей не заявлялась для того, чтобы обвинить его в том, что он слишком быстро забыл ее и продолжил жить дальше. - У меня тоже не было обязательств, - сказал он, пользуясь тем, что хоть как-то смог усмирить пыл разбушевавшейся девушки, - мы давно расстались, а в Лондоне у нас не вышло ничего… конструктивного. Так что не втягивай в это Фазму. Рей не сразу отреагировала на его слова, на некоторое время провалившись куда-то глубоко в себя. Ее взгляд снова стал пустым и отсутствующим, а губы слегка задрожали, словно она пытается сдержать слезы, хотя глаза ее оставались при этом абсолютно сухими. Несколько мгновений девушка молча спорила с собой, пока, наконец-то, не соизволила вспомнить о том, что выключилась из разговора прямо посреди затеянного ею же спора. - И у вас с ней прямо все серьезно? – почти робко спросила она, упрямо продолжая разглядывать паркет под ногами, а не своего собеседника, - ты ее любишь? Она совсем сошла с ума? Ревнует Фазму? - Насколько у нас все может быть серьезно, если я уже десять лет живу в другой стране? – искренне удивился мужчина, едва удержавшись от того, чтобы посмеяться над этим нелепым вопросом, и решил прибегнуть к ее любимой тактике, прижимать к стенке, пока не прижали тебя, - а у тебя? Вы давно вместе? - Нет, - фыркнула Рей, даже слегка оскорбившись этим вопросом, и ожидаемо начала оправдываться, подтверждая тем самым реальную действенность этой тактики, - это вообще отношениями сложно назвать, мы просто спим вместе. Она подошла ко мне на корриде в Сан-Себастьяне, сказала, что есть кое-что поинтереснее, и пригласила посетить праздник в другом городе, где все бегают от быков… не помню названия. А там заявила, что как-то поняла, что я вампир. Какая к черту разница? – опомнилась девушка и тут же ощерилась. - «Encierro», - с готовностью подсказал мужчина, в жалкой надежде на то, что сейчас они перестанут ковыряться в своих старых ранах и перейдут к более отстраненным, светским темам и все-таки не поубивают друг друга до возвращения хозяйки квартиры, - просто любопытно узнать, как давно ты решила, что ты лесбиянка. - Я не лесбиянка! – искренне возмутилась она и даже слегка шутливо ударила Кайло кулаком в грудь, - уж точно не после того, что мы тут творили. Он поддался минутному порыву и поймал руку Рей, а она почему-то не стала пытаться выдернуть свою узкую ладонь из его пальцев. Так и замерла, пристально глядя мужчине в глаза, ожидая его дальнейших действий. - Ну… Фаз женщина темпераментная и при этом довольно деспотичная, - заметил он и посочувствовал без всякой задней мысли, - едва ли она спрашивает разрешения перед тем, как тащить кого-то еще в вашу постель, даже если тебе это не нравится. - Раньше такого не было, - сказала девушка, внимательно считывая малейшую перемену в его лице и реакции на ее слова, но сама же не сдержалась и едко поинтересовалась, - тебе то какое дело? Ревнуешь? Эта почти безопасная игра слишком сильно напоминала их взаимодействие в сороковых. Когда у каждого было бесчисленное количество тайн и секретов, которыми они не планировали делиться, но каждой репликой, каждой новой провокацией все равно пытались вытащить из друг друга хоть крупицу правды. Когда было так волнительно и романтично гулять по самому краю, а чувство опасности только щекотало нервы, делая эйфорию от чувств колкой, колючей, как пузырьки в ледяном шампанском. Они ведь были почти счастливы тогда. Почти. Поэтому нельзя было вспоминать об этом и поддаваться коварному очарованию момента. Как долго еще чертова Фазма с ее чертовыми провинившимися пташками будет закапывать чертов труп? Кайло заставил себя отпустить прохладные пальцы Рей. - Нет, извини, - отстраненно и вежливо сказал он и отступил, давая ей больше воздуха и личного пространства. Ведь и сам не заметил, как они оказались практически непозволительно близко друг к другу. Лучше в отсутствии Фазмы не пренебрегать мерами безопасности и не преувеличивать возможности своего самообладания. Будет беда. А осталось всего два дня, которые нужно каким-то чудом дотянуть без происшествий. Если девушку и задела перемена в его настроении, то она не подала и виду. Она аккуратно обошла мужчину, присела в кресло у камина и подтянула к себе валявшиеся на столике рядом пачку сигарет и зажигалку, всем языком своего тела демонстрируя невозмутимость и равнодушие. - Мог бы хотя бы для приличия сказать, что ревнуешь Фазму, - заметила Рей без тени обиды в голосе и закурила. - А какой смысл ревновать Фазму? – полюбопытствовал Кайло, самонадеянно сделав вывод, что угроза миновала, и они просто поговорят об общей любовнице, ведь ее долгая, насыщенная жизнь, была достаточно интересной темой, чтобы убить время, - она отказалась от моногамии еще в девятнадцатом веке, когда умер очередной ее смертный возлюбленный. И ее можно понять. Чтобы не стоять посреди комнаты и не ломать голову куда деть свою долговязую фигуру и ничем не занятые руки, он занял соседнее кресло. Так это еще больше напоминало светскую беседу и создавало иллюзию безопасности. А заодно и нормальности происходящего. - Значит, нам всем только и остается - прыгать из постели в постель? – беззлобно нахмурилась девушка и в знак примирения протянула ему недокуренную сигарету. Этот жест за время пребывания Кайло в Париже уже стал привычным для их золотого трио – доедать друг за другом еду, допивать напитки или докуривать сигареты, что казалось совершенно логичным и закономерным после пробуждений в общей кровати. - Ну, не стоит драматизировать, - осадил ее мужчина и затянулся дымом, - наша жизнь куда длиннее, чем обычная… человеческая и это дает нам возможность открывать для себя много нового. Фаз считает, что люди – тоже в своем роде открытия… - Фаз то, Фаз это, - перебила его обиженным фырканьем Рей, - меня не удивляет, что пташки заглядывают ей в рот, какую чушь она бы не несла, но от тебя я такого не ожидала. Может быть, ты просто не хочешь признавать, что влюблен в нее, потому что ей это не нужно? - Нет, я не влюблен в нее, - спокойно возразил Кайло, не позволяя попыткам собеседницы снова спровоцировать его и вывести из себя достичь цели, - сильные привязанности – это опасно. - Это еще почему? – вцепилась девушка. Внешне она оставалась спокойной, но ее плечи заметно напряглись, а возмущение и угроза исходили от нее удушливыми волнами. Перемены ее настроения по-прежнему оставались слишком стихийными и не поддающимися никаким прогнозам. Еще минуту назад она готова была зарыть топор войны и разговаривать мирно, но теперь снова представляла опасность, как непредсказуемый штормовой ветер. Мужчина решил игнорировать ее готовность развязать новую перепалку и совершить попытку отвлечь ее своими размышлениями на эту тему. - Строить серьезные отношения с обычными людьми мы не можем, потому что их жизнь слишком коротка, - аккуратно начал он, - но и с другими бессмертными… - Обычные люди! – перебила Рей, уцепившись за подходящий для раздутия нового конфликта повод, и с явным удовольствием набросилась, - этому высокомерию ты тоже от Фаз научился? Тебе не кажется, что это слишком похоже на идеи нацистов обо всей этой сраной избранности и превосходстве одних над другими? Не хочешь свести татуировку, чтобы не быть уж слишком лицемером, рассуждая таким образом и при этом щеголяя тем, что побывал в лагере? Кайло не смог удержаться от того, чтобы не закатить глаза. - Я не щеголяю тем, что побывал в лагере, как ты изволила выразиться, - буркнул он, невольно размышляя о том, насколько сильным будет гнев хозяйки квартиры, если по возвращении она обнаружит труп своей рыжей подружки, удавленной его руками. Мужчина был готов покорно выслушать все обвинения, взять ключи от «Гробовщика» и собственноручно заняться утилизацией последствий очередной стычки с бывшей возлюбленной. - Тогда почему не избавишься от нее? – вцепилась Рей, хищно облизнув губы. - Мне важна эта память. - О! – девушка почти по-детски беззаботно хихикнула, - как я могла забыть. Она же напоминает тебе о проявленных тобой благородстве и героизме, когда ты расправлялся с бывшими дружками. Кайло скомкал давно потухшую сигарету в пальцах и брезгливо швырнул окурок в пасть камина, вымещая на ней все свое раздражение. И желание все-таки придушить эту невозможную, злобную, маленькую дрянь. - Рей, - строго сказал он, - что с тобой не так? Зачем ты опять начинаешь? С грацией крупной хищной кошки девушка поднялась с кресла и наклонилась над ним, чтобы придать пущего драматического эффекта тому, что собиралась сказать дальше. А заодно убить еще немного его нервных клеток бесцеремонным вторжением в личное пространство. - Фазме ведь она нравится? – Рей кивком головы указала на его запястье, украшенное злосчастными цифрами, - нравится тебя идеализировать и думать, что она пополнила свою коллекцию кем-то стоящим, а не мясником, который убил столько людей? И это говорит она после того, как превратила Сент-Джеймсский парк в Лондоне в братскую могилу только ради того, чтобы привлечь к себе внимание! - Ради всего святого, причем тут Фаз? - При том, - девушка томно прикрыла ресницы и понизила голос до чувственного шепота, - если тебе было легко в очередной раз делать вид, что мы не знакомы, то для меня все иначе. - Не говори того, чего не знаешь, - рявкнул Кайло и тут же разозлился на себя, что снова позволил втянуть себя в эту игру и не сдержался, давая ей то самое, чего она добивалась. Как будто тем роковым днем в тридцать девятом он сотворил чудовище, куда более страшное и кровожадное, чем он сам, Генриетта и все другие вампиры, с которыми он встречался за свою жизнь. Потому что она питалась не энергией, а болью. - Как думаешь, что я чувствовала, когда вы сосались у меня на глазах? – Рей презрительно вздернула подбородок и перебросила с одного плеча на другое копну гладких, блестящих, рыжих волос. Ее глаза горели и были полны ярости, смешанной с чем-то еще. Обида? Ревность? Безумие? - Между нами давно все было кончено, - напомнил мужчина, впрочем, давно утратив всякую надежду достучаться до мутного, как запотевшее стекло, разума своей собеседницы. Она как будто напрочь забыла все то, о чем они говорили меньше получаса назад, вроде как, сойдясь на том, что уже не имели веских оснований для предъявления друг другу подобных претензий. Прежде чем Кайло успел как-то среагировать или воспрепятствовать новой выходке девушки, Рей проворно ухватила прислоненную к каминному алькову чугунную кочергу, и, не тратя на сомнения и минуты, широко замахнулась ей в воздухе и ударила его по лицу. В голове сразу же загудело, а перед глазами заплясали разноцветные пятна, но мужчина успел взять себя в руки и, игнорируя боль и головокружение, бросился отнимать у чокнутой бестии оружие, прежде чем она успеет нанести еще удар или покалечиться сама. - Это ты так решил! – зашипела она, брыкаясь, как дикая кошка, - вот тебе еще шрам на память! - Твою мать, - прорычал он в ответ, - какого черта?! Ярость здорово придала девушке сил, и она явно готова была сражаться за кочергу до последнего вздоха. Кайло заметно сдавал позиции из-за заливающей лицо и глаза крови из рассеченной брови и коже на щеке, но сдаваться не планировал. Таким образом, они умудрились перевернуть всю гостиную вверх дном, посшибать добрую половину мебели, разбить все хрупкие и бьющиеся предметы, что оказались в зоне досягаемости, и залить кровью светлый ковер на полу и обивку мягкой мебели. В конце концов, мужчине кое-как удалось завладеть кочергой, а бешено рычащую и извивающуюся девушку пригвоздить к полу своим телом и прижатым к ее часто вздымающейся после борьбы грудной клетке локтем. - Что ты творишь? – в приступе праведного гнева, зашипел Кайло, даже не заметив, как от волнения перешел на родной немецкий, - совсем все мозги пронюхала? - Ой, кто бы говорил, алкаш чертов, - с готовностью огрызнулась Рей, яростно сверкая глазами, ведь это последнее, что ей оставалось в таком положении, - не тебе меня осуждать. Это все из-за тебя! Да! Из-за тебя я так низко пала! Распластанная на полу в ореоле огненных волос теперь пребывающих в полном беспорядке, с этими сумасшедшими зелеными глазами, она выглядела настоящей средневековой ведьмой, пытающейся храбриться в лицо схватившему ее инквизитору. И если бы мужчину не разрывало от злости и боли в ране на лице, он бы посмеялся над тем, что сложись все иначе, их совместная жизнь могла бы быть очень интересной. Тройственный союз с Генриеттой и рядом не стоял с открывающимся безграничным простором для фантазий в области ролевых игр на литературной первооснове. Эта бешеная колдунья соблазнила бы и самого аскетичного монаха. А потом сожрала бы со всеми потрохами, даже не поморщившись. Нельзя думать о таких вещах, прижимаясь к ней всем телом. - Прекрати, блядь, перекладывать с себя ответственность за собственные же решения, - рявкнул он, пытаясь взять себя в руки и вернуть себе хотя бы крупицу самообладания, но мысли путались, толи после удара по голове, толи все-таки из-за тяжести в паху. Кайло увлекся гуманитарными науками уже после войны, но и до того был достаточно образованным и начитанным человеком стараниями Герберта, чтобы почерпнуть из мировой и античной мифологии чем заканчиваются игры со сверхъестесственными созданиями. А Рей с самой первой встречи показалась ему похожей на сирену, с ее чарующим голосом и парализующим волю обаянием. Нужно было еще тогда бежать без оглядки, чтобы спустя сорок лет не разнести с ее помощью всю гостиную бедной Фазмы и не попадаться больше в эти сети. И это она в прошлый раз говорила что-то про ласточек и силки? Рей почему-то молчала. Она почти не двигалась и тяжело дышала, а подвижными на ее окаменевшем лице были только дико блестящие глаза. Как будто… ждала удара? Злосчастная кочерга валялась в каких-то сантиметрах двадцати от них, и Кайло спокойно мог дотянуться до нее, чтобы закончить то, на что не решился в Лондоне. Но он не планировал обманывать себя предположениями о том, что сможет сделать это даже теперь. Когда-либо вообще. Хотя и это было, возможно, единственным реальным выходом из сложившейся ситуации и того лабиринта, по которому они бродили столько лет. - Я предлагал тебе начать все с начала, но ты сама не захотела, - подавлено сказал он, злясь на обиду в голосе, которая звучала слишком очевидно, - поэтому не смей обвинять меня за то, что я продолжил жить дальше после того представления, которое ты устроила. - Я обязана была так поступить, - хрипло заявила девушка и Кайло уже испугался, что слишком сильно придавил ей грудную клетку и почти осуществил первоначальный план с удушьем, но причина оказалась в другом. Она была на грани слез, растеряв куда-то весь свой боевой настрой. Очередная уловка? С ней нельзя было быть ни в чем уверенным до конца. - Что ты несешь? – осадил он Рей, - скажи еще, что тебе голос в голове или те сраные черти, которыми ты одержима, приказали поджечь мою квартиру. - Ты не понимаешь, - она судорожно замотала головой и рыжие пряди прилипли к ее мокрым от слез щекам, - не представляешь, на что мне пришлось тогда пойти. Ты ничего не знаешь. Ни-че-го. Сохранять самообладание, глядя на ее заплаканное лицо, и легко подрагивающие губы стало окончательно невозможно. Мужчина не сдержался от того, чтобы стереть костяшками пальцев слезинки с ее щек, ставших из-за пристрастия к наркотикам слишком геометричными и впалыми, напрочь утративших свою мягкость и плавность линий. Даже способности вампира к восстановлению своего вечно юного облика не способны были сгладить последствия съедавшего ее заживо порока. Рей робко потянулась к этой ласке, как дворовая кошка, и прикрыла ресницы от удовольствия. - Так расскажи мне, ласточка, - попросил он, - объясни. - Я… не могу… - она жалко всхлипнула и болезненно зажмурилась и снова тряхнула головой. Ее дыхание стало спокойнее, но продолжало оставаться таким же рваным и неритмичным. - Ну… - примирительно потянул он, - тише…только не реви, пожалуйста. В сороковые эта девушка не просто так стала ценным агентом партизанской войны, потому что обладала несомненным актерским дарованием, холодным умом и целым арсеналом приемов по соблазнению абсолютно любого, самого стойкого к женским чарам, мужчины. Но ее слезы были оружием, которое практически не давало осечек. По крайней мере, Кайло тут же позабыл все свои логические доводы о том, почему запрещал себе доверять ей и почему должен был злиться на нее и почему предпочитал держаться подальше. Даже учитывая то, что один из этих доводов по-прежнему кровоточил и болезненно ныл у него на лице, все это больше не имело значения. Из бешеной фурии одним легким взмахом слипшихся от слезинок ресниц она превратилась в хрупкую, раненную птицу. Одного взгляда не нее было достаточно, чтобы любое заледеневшее или проклятьем обращенное в камень сердце стало снова живым. Поэтому мужчина тут же оставил все попытки добиться от Рей хоть каких-то объяснений ее сумасбродных выходок и счел, что единственное, что сейчас важно, это успокоить ее и отвлечь от того, что заставляло ее так безнадежно рыдать на старинном паркете. А он тоже знал достаточно способов. Кайло мягко убрал локоть с груди девушки и разгладил ее растрепанные волосы, прежде чем наклониться к ней и поцеловать. И Рей с готовностью ответила на поцелуй, тут же обхватывая спину мужчины освободившимися руками и прижимаясь к нему еще теснее, словно только этого и ждала. Теперь ее лицо было мокрым не только от слез, но и от по-прежнему сочащейся из уже позабытой раны. Поцелуи становились все более настойчивыми и жадными, а из движений исчезала плавность и легкость. Девушка быстро и думать забыла о своей недавней истерике, и теперь с особым энтузиазмом помогала справиться с избавлением от мешающей одежды. Свое явно очень дорогое дизайнерское платье она скомкала с таким отвращением, словно изумрудный щелк обжигал ей кожу, а кружевное белье ловко разорвала длинными, наманикюренными ногтями. Кожаный ремень и брюки Кайло оказались для нее куда более сложной преградой, но она ловко справилась и с ними на пути к желанной близости. Они окончательно уничтожили остатки порядка и уюта в гостиной, когда, увлекшись, решили покинуть наскучивший пол и отправились на поиски другой подходящей поверхности, как минимум не так залитой кровью и не усыпанной битым стеклом. Подальше от злосчастной кочерги, которая, учитывая непредсказуемый характер Рей, в любой момент еще могла пойти в дело. - Я не хочу тебя ни с кем делить, - между поцелуями прошептала девушка, срывающимся из-за участившегося дыхания голосами, - особенно с ней. - Хорошо, детка, - пообещал он в ответ, но даже сквозь морок страсти и пульсирующей в голове крови все-таки смог уцепиться за эту мысль, - ты знаешь, что тебе достаточно только сказать. И было бы неплохо обойтись без фаер-шоу. - О, нет, - Рей рассмеялась, - это моя любимая часть. - Правда? – подловил ее Кайло, - а мне казалось, что это та часть, когда мы забываем о наших разногласиях и занимаемся любовью. Он ловко перевернул девушку лицом к спинке дивана и слегка надавил ей на спину, вынуждая прогнуться в пояснице, пока наматывал на кулак ее окончательно растрепавшиеся огненные волосы. Такие яркие, словно с той самой роковой ночи в Лондоне, она впустила пламя в себя и стала им, позволяя выжечь свою душу до тла. И все-таки в ней еще оставались искры, из которых в любой момент мог разгореться костер до небес, чтобы без всякой разлитой водки и брошенной зажигалки, уничтожить очередную квартиру и очередные жалкие попытки мужчины что-то выстроить. Если он не сможет обуздать этот огонь и сделать его менее губительным, что, зная ее, все равно представлялось невозможным. Даже эти пряди жгли пальцы, хотя он мечтал почувствовать их крепко натянутыми в руке с того момента, как увидел ее в этой же гостиной двенадцать дней назад. Два дня. Судя по всему, она тоже подумала об этом, потому что расслабленная обнаженная спина девушки вдруг натянулась как струна, а плечи вздрогнули, словно от фантомного холода. Кайло пожалел, что сейчас не может видеть ее лица, но тут же сказал себе, что это, скорее всего, к лучшему, ведь ему совершенно не понравится то, что на нем написано. - Дай угадаю, как все будет, - сбивчиво начала Рей, - мы потрахаемся еще пару дней, а потом ты уедешь обратно в Аргентину, как ни в чем не бывало? Мужчина нехотя остановился и за плечи подтянул ее к себе, заключая в объятия и зарываясь изуродованным лицом в бешеное пламя ее волос. Ее кожа была горячей и только тепло ее плотно прижатого к ее груди тела и спасало от пробравшегося в комнату сквозняка. Или… холод исходил от самой девушки? Рей нервным движением вытащила из себя его член и завозилась в объятиях, оборачиваясь к нему лицом. Ее глаза, конечно же, снова недобро сверкали полные гнева и осуждения. В этот раз ее благосклонность, увы, продлилась слишком недолго. Уютный штиль снова сменился смертоносным штормом. - Рей, послушай, - заторопился успокоить ее Кайло, но было слишком поздно. Она дернула головой, словно одновременно пыталась и покачать ей и кивнуть. - Нет, ты послушай, - резко перебила девушка, - ты сам сказал, что все кончено. Просто решил воспользоваться ситуацией? - Нет, ты знаешь, что нет, - сказал он, но тут же мысленно дал себе пинка за очередные глупые попытки оправдаться или загасить разгорающийся конфликт. Эйфория схлынула и вернулась боль в свежей ране, а с ней чувство дикой неловкости из-за того, что он снова угодил в ловушку, позволив ее внешней хрупкости и мимолетной нежности себя одурачить. И подарил Рей прекрасный повод для новых обвинительных речей, чем она не побрезговала воспользоваться. - Да, и я совсем забыла, что тебя заводят слезы, - с готовностью выдала она, словно все время, что они предавались нахлынувшей страсти, только и делала, что подбирала максимально колючие и язвительные слова в своей больной голове, - какая отличная поездка в Париж получилась – все включено! И с двумя бабами сразу натрахался и на десерт еще… - Хватит. - А что? Будешь убеждать меня в своей великой любви? Рассказывать, как ты страдал, считая меня мертвой? Так страдал, что тут же завел себе новую подружку? А встретив меня, сделал вид, что не узнал? – все больше распаляя сама себя и с каждым словом повышая и повышая голос, продолжала она, - или у тебя проблемы с памятью, Кайло? - Рей. Он опасливо покосился в сторону дверного проема, услышав сторонний звук, но девушка не предала этому значения, слишком увлеченная очередной своей словесной, изысканной пыткой. Впрочем, его заминку, она восприняла как отличную возможность, получить побольше личного пространства и быстро присесть, чтобы подобрать с пола проклятую кочергу, которую она теперь любовно прижимала к обнаженной груди. - Я тебе напомню, - великодушно предложила она, тяжело дыша и поглаживая пальцами холодный металл, - запиши куда-нибудь, чтобы не пришлось повторять все в следующий раз. Если следующий раз будет, - она, вероятно, имела в виду вновь обретенное оружие в своих руках, явно очутившееся там не просто для того, чтобы придать драматического эффекта ее речам, - в тридцать девятом ты меня изнасиловал и сделал гребаным вампиром. В сорок втором почему-то не признал, что это была я, клялся в вечной любви, звал замуж и сбежать на край света, пока я сама все не вспомнила, разрушив все твои прекрасные планы на наше совместное будущее. А в шестьдесят четвертом ты снова попытался навешать мне лапши на уши, но я не позволила и подпалила твою чертову квартиру. Дальше продолжать? Она сделала вынужденную паузу, чтобы перевести дыхание, потому что тараторила все это практически без остановки, но эта заминка теперь сделала ее монолог еще более театральным. - Да, пожалуйста, очень интересно, - раздался вдруг со стороны двери голос Фазмы, которая, судя по всему, довольно долго стояла там и успела услышать все до единого слова. К счастью, она была одна, а не в обществе своих пташек. Но и ее гневно сдвинутых бровей и поджатых губ было достаточно для того, чтобы от одного взгляда на нее осознать всю серьезность ситуации. Только сама хозяйка квартиры, вероятно, сочла, что этого мало, поэтому держала перед собой вытянутую руку с компактным дамским револьвером, направленным разбушевавшейся Рей в лицо. - Брось кочергу, Рей, - очень спокойно и холодно сказала блондинка по-немецки, тем самым лишь подчеркивая серьезность своих намерений, - без глупостей. Кайло подавил глухой смешок от того, какой абсурдной была эта ситуация и от вынужденных размышлений на тему того, было бы ли более неловким, если бы Генриетта вернулась минут на десять раньше и обнаружила их предающимися страсти, а не выясняющими отношения. Нет, бесспорно, пламенная речь Рей была вне конкуренции в конкурсе самых безумных и конфузных вещей. Рыжая девушка тем временем отмерла, брезгливо отбросила кочергу в сторону и отвернулась. - Так это была ты, - вздохнула Фазма, прожигая взглядом дыру в обнаженном плече своей, судя по всему, теперь бывшей любовницы, - любопытно получилось. - Фаз… - робко начал Кайло, воспользовавшись тем, что гнев двухсотлетней вампирши сейчас обращен к нему, а у него появилась возможность застегнуть штаны, привести себя в порядок и начать аккуратно разгребать учиненный беспорядок, - извини, что так вышло… - Бен, - он тут же пожалел, что обратил на себя внимание Генриетты, потому что это имя она использовала в самых крайних случаях, крайне бережно оберегая доверенную ей тайну, - завали хлебало, будь добр. От ее цепкого внимания не укрылась свежая рана у мужчины на голове, и под прицелом ее колючего взгляда он вынужденно потянулся к ней, чтобы ощупать и, наконец, оценить масштабы катастрофы. Кровь, к счастью, уже остановилась и успела немного запечься, оставшись алой шелухой на пальцах. - Ну и пиздец вы тут учинили, - с тяжелым вздохом констатировала Фазма, разглядывая бардак в гостиной и даже слегка улыбнулась, подарив Кайло зыбкую надежду на то, что все обойдется малой кровью и великодушие блондинки окажется воистину безграничным. В конце концов, это всего лишь вещи и, хоть вампирша и создавала свое гнездышко с огромными любовью и заботой, но она всегда делала акцент на людях, а не предметном мире. Увы, мужчина прекрасно понимал, что причиной гнева являлись вовсе не перепачканные кровью диваны и битая посуда. Фазма всей своей душой презирала насилие, пытаясь в своем мирке свить клубок из творчества, любви и гармонии. А они с Рей притащили огромный, грязный, неприглядный, комок хаоса и швырнули ей прямо под ноги, как насмешку. - Одевайтесь, собирайте вещи и проваливайте отсюда, - устало сказала блондинка, убрала пистолет в карман белоснежных брюк, лишь слегка снизу припорошенных свежим черноземом, и швырнула ключи от «Гробовщика» на чудом уцелевший столик у двери. - Не хочу вас обоих больше видеть, - бросила она, исчезая в темноте коридора. Кайло и Рей вынужденно обменялись полными взаимных претензий взглядами. Два дня. Ведь оставалось чертовых два дня.