Doki Doki: Liberation

Глава 22: Прощение

— Дета?! Испугавшись, мы вдвоём молниеносно отскочили к двери. На своей кровати сидела Сайори и тоже испуганно смотрела на нас. Нацуки даже съехала на пол, от такого напряжения. Отдышавшись, я успокоился. И теперь снова могу ясно думать. Почему я думал, что она это сделает? Сайори бы не сделала этого… После того, что все мы видели… Видимо, я опять вижу самое худшее. — С вами всё в порядке? – решилась спросить Сайори. — С-Сайори! С тобой всё в порядке?! – почти прокричал я. — Конечно, я… – она запнулась. – Что могло со мной случиться? Нацуки так посмотрела на Сайори, что та переменилась в лице. — Вы же не думаете, что я сделаю это снова… Не так ли? — Я… Нацуки... Ты можешь оставить нас одних? — Да, – коротко ответила она и тихо вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Мы остались одни. Я сел рядом с Сайори, на её кровать. — Всё дело в том… что… ты не пришла на место, где мы обычно встречаемся… И… Волнения не должно быть, но оно, почему-то, есть. И я едва могу произносить слова. — Я н-не могу… Не могу позволить этому случиться снова… — Дет… – Сайори заплакала. – Прости, что я так поступила… Я причинила тебе боль… Это я во всём виновата… Ты слишком сильно заботишься обо мне… Так, поехало... Мне надо это остановить. — Сайори, прекрати извиняться. Это не ты, и ты это знаешь. Пожалуйста, приди в школу, и мы сможем это обсудить. Сайори задумалась. — Т-ты прав, Дета… Я просто не хотела идти сегодня в школу. Это было довольно эгоистично с моей стороны… Изв— Она оборвалась в середине просьбы о прощении. — Просто, больше так не делай, ладно? — Да. Тогда я… выйду через минуту. — Спасибо, Сайори. Я спустился к калитке. Нацуки встретила меня вопросительно-мягким взглядом. — Всё хорошо… Сайори идёт с нами. Нацуки чуть улыбнулась. — Чёрт, я так перепугался… Ситуация полностью совпадает с той, когда это произошло в первый раз… — Ты же… вроде… освещал эту тему в клубе… — Слишком идентичная ситуация. Мысли сами появились, из-за воспоминаний. Дверь дома открылась, и на улицу вышла Сайори, готовая к школе. — Спасибо, что пришёл проверить меня... Это очень мило с твоей стороны. — Спасибо, Сайори… — Можем идти? – побуждающим вопросом сказала Нацуки. — Да, идём. — Только быстрее. — Погоди, – я остановил Нацуки, ухватив за руку. Вызвав консоль, я хитро улыбнулся. Девчонки рассмеялись. Сегодняшний денёк будет исключением – вместо ежедневной прогулки, мы перенесёмся сразу в безлюдную часть двора школы.       Школьные часы прошли быстро. Отчасти потому, что я снова смотрел то, что мне приснилось. Поняв, откуда такое страшное дежавю сегодняшним утром, я перемотал время на обеденное. Я зашёл в кабинет клуба. Все уже были в сборе. — Всем привет! Надеюсь, все готовы к нашей следующей теме! Я сую руку в коробку, где осталось всего два листика. И вытаскиваю один. Так, ясно… — «Темой этого листка является депрессия». У меня помутнело в глазах, когда я посмотрел на Сайори. Всё-таки… дежавю. — Мы все знаем, что это такое. Это расстройство, которое заставляет вас грустить долгое время, наполняя вас пустотой… и безнадёжностью… Другие симптомы депрессии заставляют чувствовать полный спектр негативных эмоций, например, гнев, тревога, беспокойство… Также, это вызывает бессонницу. Или заставляет просыпаться рано, с недостатком сил... Такие люди имеют плохой аппетит. Или... наоборот – сильную тягу к еде. Они чувствуют вину и свою бесполезность. Всегда и во всём. И это приводит к... мыслям о… самоубийстве… Я почти плачу. Сайори тоже – она изо всех сил старается быть спокойной. Нацуки опустила взгляд на пол. Юри подсела поближе к Сайори, чтобы утешить. Я не могу…. Я встаю и подхожу к окну, чтобы успокоиться. Моника продолжает мою мысль, но уже со своим ответом: — Я знаю кое-кого в этой школе, у которого есть подобные симптомы… Но большую часть времени он действительно выглядит счастливым и весёлым. "Светится" от счастья. — Именно, – продолжил я, возвращаясь за общий пятиугольник. – Они стараются выглядеть счастливыми, чтобы отбросить свои чувства… Воспринимая их как слабость. – Я добавил красок в голос: – К счастью, есть много способов, как вылечить депрессию, которые лучше подойдут для... этого человека. Например, терапия, иначе может стать хуже… Или антидепрессанты. — Это… лекарство против депрессии? – спросила Моника. — Да. Они помогают мозгу нормально обрабатывать поток эмоций. Но... В этом мире нет ни терапии, не лекарств. Но мы есть друг у друга. И каждому из нас достаточно знать, через что проходит наш друг, чтобы мы смогли ему помочь или утешить. Я встал. Собрал Накалибур. Вызвал консоль. Зашёл в файл Сайори. Я делал это уверенно и быстро, боковым зрением видя, как удивлялись девочки каждому моему действию. Вот эта часть файла… Дурацкая и проблемная… Просмотрев номера ячеек, я вбил в строку безвозвратное удаление злополучного искомого файла Сайори. Я обернулся ко всем: — Сайори… Я… Не дам этому… Разрушить твою жизнь… Опять. Юри уже была наготове. Я применил изменения. Сайори ненадолго стало плохо, но вскоре она вернулась в норму. Этим и удобнее Накалибур – он обеспечивает более стабильное протекание реакций. Я вернулся обратно, убрав меч. Сайори же, наоборот, встала, подошла ко мне… — Дета…. И очень сильно меня обняла. Никогда не чувствовал ничего подобного от неё. Слёзы навернулись автоматически. Мы уже еле стояли, но чувства не давали повода сдаваться. Поэтому мы продолжали плакать, крепко обняв друг друга. Юри, Моника и Нацуки встали со своих мест и, с душевной улыбкой и слезами на лицах, беззвучно аплодировали. После пары прекраснейших минут обнимашек, мы медленно сели обратно. — Итак, я… Я остановил время. Девчонки напряглись. — Сегодня пятница, и я не хочу переносить последнюю тему на понедельник. Поэтому… Телекинезом притянув к себе коробку с последним листком, я вытащил его и распаковал. — «В нём говорится про…» Эм-м, секунду. Моника здесь много чего зачеркнула, пытаясь выразить свои слабые стороны на бумаге. «Манипуляция», «причинение вреда близким друзьям», «зачем я существую», «я не знаю, что со мной происходит»… Так. Единственное, что не зачёркнуто, это… — «… Нарциссизм и неправильные поступки». Итак… Не думаю, что будем сегодня рассматривать нарциссизм. Тот, кто это написал, больше не страдает от него. Да, это качество было показано в других мирах. Но этот человек изменился. И любой, окажись он на его месте, сделал бы то же самое. – Я задумался над тем, что сказать дальше. – Чувство вины естественно. Даже больше, чем естественно – это хорошо, потому что оно показывает, что человек признал свою вину. Мы все, так или иначе, делаем ошибки. И мы не можем полностью изгладить след от них или вовсе перестать их допускать, хочется нам этого или нет. Мои слова в остановленном мире звучат таким эхом, будто в этом помещении убрали всю мебель. — Важно научиться самосовершенствованию. И тому, кто написал это, – я указал на листок, – тоже. Ему придётся столкнуться с этой проблемой. И для этого мне придётся спросить вас… Кто писал на этом листке? Несколько секунд неловкого молчания. — Это я, – опустила глаза Моника. — Спасибо, Моника… И.. как ты думаешь, что ты сделала неправильно? Девушки смотрят на меня так, будто я чего-то не замечаю. — Я… была той, кто… сделала с вами все те ужасные вещи… Я манипулировала вами… чтобы вы навредили себе… Я довела Сайори до самоубийства… Свела Юри с ума… Заставила Нацуки прочувствовать, что вся её жизнь… это боль… И… Я удалила вас всех… И всё для того, чтобы быть с Детой… Я эгоистично заставила его быть со мной… Это могло бы быть весело… И мы могли бы жить беззаботно в том мире… Мы все могли бы стать друзьями… Я знаю, что ей сейчас очень тяжело, но это надо сделать. Она должна выговориться. — Но мой эгоизм встал на пути… И я никогда не думала о том, чтобы остановиться. — ...Спасибо за откровенность, Моника. Я задам ещё один вопрос. Мы уже знаем на него ответ, но всё же… Я хочу подтвердить его. – Я набрал воздуха и сказал чуть громче: – Ты сожалеешь о том, что сделала? — … Нет. Она не может ответить по-другому. — Да…. Я тихо вздохнул. — Это всё, что надо было нам услышать. Теперь… Нам нужно научиться прощать Монику. Девушки растерянно смотрят на меня. И, полагаю, их вопрос состоит из: «Как мы можем простить её, после всего того, что она с нами сделала?» — Девчонки… То, что мы прощаем Монику, не говорит о том, что то, что она сделала – это хорошо. Но и не нужно полностью игнорировать то, что произошло. Прощение лишь научит принимать свои ошибки… Чтобы не допустить такого вновь. И… Оно позволит восстановить дружеские отношения. Даже, если они были отделены громадной пропастью. И, пожалуй, главное... Прощение поможет не жить прошлым. Я закончил речь. Девушки ушли в раздумья. Первой заговорила Юри. — Моника… Ты была так добра ко мне до того, как я вступила в клуб… Когда ты увидела, что я сижу одна в обед… Ты подошла и села рядом… Хотя у нас тогда не было ничего общего. Ты изо всех сил старалась стать моим другом. И когда ты основала клуб, и узнала, что я хочу присоединиться… И то, что мне нужен был способ завести друзей… Ты пригласила меня. И я прощаю тебя. Моника посветлела. Я поблагодарил Юри. Следующей заговорила Нацуки. — Моника… Когда я искала, куда ходить после школы… Ты позволила мне вступить в твой клуб. Даже зная, что меня не интересует литература… Что я не буду заботиться о клубе. Но… ты позволила мне принести мангу… Несмотря на то, что ты даже, возможно, не думала об этом… Моника… Ты… Всегда будешь моим другом. Моника выпрямилась. Я сказал спасибо и Нацуки. Осталась Сайори… — М-Моника… Ты сделала меня вице-президентом… Хотя я не очень интересуюсь литературой… Ты, действительно, хороший президент. У тебя были большие надежды на клуб… Ты позволила привести Дету сюда…. И несмотря ни на что… Ты всегда будешь моей подругой. Моника беззвучно заплакала. Я поблагодарил Сайори, выждал пару секунд и спросил: — Моника, после того, что ты услышала, ты сможешь идти вперёд, не взирая на прошлое? — .... Она же не ответит… — Нет… Девушки были поражены. Да и я, в некотором смысле, тоже. — М-Моника?.. — То, что я сделала, было ужасно и неестественно. Ты, – она указала на меня, – сейчас управляешь всей игрой, но ты не подчиняешь нас потому, что хочешь быть с нами… Ты не делаешь нас рабами своих желаний… Ты не убил других членов клуба, чтобы остаться с любимой… Ты пытаешься сделать нас счастливыми. А я не стремилась к этому. — Моника… Единственный человек, который ненавидит себя сейчас, – это ты. – Я хотел что-то сказать дальше, но передумал. – Хотя, это ничего не меняет. Я хочу, чтобы и ты была счастлива. С этими словами, я снова встал со стула. Вызвал Накалибур. Зайдя в файл Моники, я нашёл те ячейки, которые отвечали за «близость к главному герою». Стерев их безвозвратно, без происшествий, я вернулся за стол. — Ты вынуждена была быть плохим человеком по твоей программе. Но я её изменил. И ты изменилась тоже. Больше такого никогда не случится. Я тебе обещаю… Моника задумчиво улыбнулась. Я взял её за руку, прямо так, через стол, через рядом сидящую Нацуки. — Пожалуйста, Моника… Прости себя… Это самая важная и тяжёлая часть прощения. Я обещаю тебе, что мы не будем поднимать эти темы. Мы забудем это. Отпустим. Далеко… — .... Ну. Давай… — ..... Я чуть сильнее сжал её руку. — ..Ладно.. — Йе-е-е-е-е-ей! – Сайори вскакивает с места и обнимает Монику. Я присоединился. Юри тоже. Нацуки, выбравшись из-за парты, без колебаний замкнула цепь. — Хех, спасибо вам всем… – проговорила Моника в объятиях. После минуты, мы отпустили друг друга и расселись обратно. Я запустил время. — С понедельника и до бесконечности, я передаю президентство… хех, конечно, обратно Монике. Аплодисменты подкрепили моё решение. — Так, ладно, народ. Пора заканчивать наше сегодняшнее заседание. Домашнее задание всем: прийти в понедельник целыми, живыми и здоровыми. Все стали выходить из-за парт и собираться к выходу. — Эм-м, народ, ещё кое-что. Девчонки остановились, дружно глядя на меня. — Моника, Юри и Нацуки… Вы можете сегодня пройтись вместе? Они положительно кивнули. — Хорошо, тогда… Моника, после того, как вы дойдёте до дома Юри, можешь потом привести Нацуки обратно, ко мне? — Да, конечно, – охотно ответила она. — Прекрасно. Спасибо! Распрощавшись со всеми, мы с Сайори начинаем идти домой. Медленно и молча, как в прошлый раз. Вдруг мой телефон завибрировал в кармане. Я достаю его и вижу, что Моника мне что-то написала… — ‘Хей’ ‘Ты так много сделал для меня и наших друзей’ ‘Поэтому я решила, что спрошу’ ‘Хочешь завтра потусоваться вместе?’ Опередив мои мысли, Моника дописала: — ‘Ты не обязан соглашаться’ Да я и не собирался… Ответив Монике согласием, я возвращаюсь к Сайори, которая, на протяжении всей прогулки до дома, была счастливее, чем когда-либо. Думаю, её "солнечное" настроение, на этот раз, – не прикрытие. Она действительно стала счастливой. Или, может быть, это всё, что осталось от её депрессии. Но самое главное – что она счастлива по-настоящему. — С-Сайори… – начал я. – Могу я прийти к тебе и побыть с тобой сегодня вечером? Я просто… Сайори смотрит сквозь меня. Или мне так кажется… — …хочу показать, что люблю тебя. И это совсем не странно… — Хе-хе! Мне всегда было приятно видеть, как она смеётся. Разумеется, в таких ситуациях я не могу сдержать улыбку. — Я имею в виду, Сайори… Мы можем поговорить об этом… Ты видела, что я умею. Сайори смотрит на меня; по её взгляду видно, что она в глубоких раздумьях. Наконец, она протягивает мне руку... Я беру её, и мы вместе идём к её дому.