Doki Doki: Liberation

Глава 23: Вечер с подругой детства

Сайори входит в дом. — Я собираюсь переодеться… — Да, конечно… Я подожду тебя внизу. Расположившись на диване, я почувствовал, как меня накрывает волна ностальгии… Я провёл здесь свои лучшие времена.. по скрипту. Но я провёл здесь и самые худшие из моих времён. — Дет, можешь заходить! – послышалось сверху. Я, телепортнувшись перед дверью по щелку, вошёл в её комнату. — Хех, будто пригласила своего парня. Я ответил улыбкой. — Как в старые добрые… Мы бы провели весь день вместе, в твоей комнате. — Так что ты хочешь делать? Я хочу быть её другом долгие годы. И, согласно моей тактике, я, вроде бы, должен был поиграть с ней в одну игру… — Слушай, у тебя есть старая игровая приставка? — О, это было так весело! – загорелась Сайори. – Мы играли в неё тогда! И ты всегда играл лучше меня… — Хех, да. Тоже это помню. Она у тебя осталась? — Я думаю… она в чулане. «…Мне всё равно, даже если ты захочешь, чтобы я спала в чулане…» Меня передёрнуло от недавних воспоминаний с Нацуки. К счастью, Сайори стояла ко мне спиной и ничего не видела. Надо отбросить эти мысли… Так, чулан. Он был в плохом состоянии, даже когда мы были, условно, детьми… Могу только представить, что сейчас там творится. — Я НАШЛА ЕЁ! — Проверь, взяла ли контроллеры! — Окей! Через минуту Сайори выходит из чулана, неся в руках кубообразную консоль и два контроллера. — У тебя ещё есть старый телевизор? — Да! — Тебе нужно, чтобы я его достал? — Н-ну… У меня получится! Повторно зайдя в чулан, Сайори вытаскивает оттуда громоздкий монитор и пытается поставить его на пол, рядом с розеткой. Но, к несчастью, она прищемляет палец, когда опускает его. — Ай!! — Сайори! – я подбежал к ней. – Всё хорошо? — Ага… — Дай посмотреть… Она показала мне палец. Он выглядит красным и, наверняка, болит, но Сайори об этом забудет через десять минут. Тем не менее, я не могу не прописать команду восстановления. — Видишь? Всё в порядке... — Вижу и надеюсь. Ладно, давай играть! – снова загорелась она. — Это будет весело! Мы подключаем кабель из трёх частей к старому монитору… Контроллеры, карты памяти, диски. Какие флешбеки... — Дета, я не могу дотянуться до розетки! Хм, все розетки за мебелью. Ладно, попробуем. Я хватаю консоль с телевизором и встаю на колени, чтобы дотянуться до розетки... параллельно слыша, как Сайори хихикает. — Что смешного? – спросил я, сам едва не рассмеявшись. Сайори зажмурилась от смеха: — Если смотреть отсюда, ты такой милый… Ты действительно вырос. Я стараюсь изобразить смущение, втыкая штепсель. — Хе-хе, ты даже не стесняешься? — Сайори, давай играть! – переменил я тему, сев рядом с ней. Я включил консоль и монитор. Они всё ещё работают… Прямо как в реальности. Обнаружив, что на карте сохранился наш старый файл, мы решаем загрузить его. Ещё одна волна ностальгии… И мы смеёмся, когда разыгрываем друг друга. — Эй-й-й! Прекрати это делать! — Хах, ладно. Сосредоточимся на прохождении. Но не тут-то было. — Эй...! — Хе-хе-хе! Как-то так, мы прошли пару уровней. Но, что самое главное… Мы играли в эту игру ради друг друга. Я перевожу глаза на Сайори. Я не был так счастлив очень давно… Думаю, она чувствует то же самое. Сайори тоже поворачивается ко мне. Я понимаю, что игра нас больше не волнует… поэтому выключаю телевизор. Теперь мы просто лежим на полу, глядя друг другу в глаза. — Дета... Мне давно не было так хорошо… И я никогда не чувствовала себя так хорошо раньше… — И я, Сайори… Мы берём друг друга за руки… Садимся рядом с её кроватью. Сайори наклоняет голову к моей груди… И мы застываем в таком положении надолго. Мне снова вспоминается похожий момент, но с Нацуки. К счастью, мне теперь не надо беспокоиться о том, слышит ли Сайори моё сердцебиение. — Сайори… Я хочу, чтобы ты знала. Ты заслуживаешь этого… Ты заслуживаешь мою любовь. И... Если тебе когда-нибудь захочется что-то сделать… в отчаянии… Найди меня. И я помогу тебе. Мы сможем любить друг друга вечно… Это факт. Прими его. Сайори не ответила. Надеюсь, она не отвергнет это. После ещё нескольких, таких же прекрасных минут, Сайори встаёт с пола. На её лице изображено беспокойство. — Слушай… Могу я с тобой кое о чём поговорить? — Конечно, Сай… Я тоже встал. Она пододвинула приставку к чулану и опять зашла внутрь. Выйдя оттуда, она протягивает мне… верёвку?! И бумажные инструкции по вязанию петель. Я едва произнёс: — Как долго ты хранишь их там?.. — Они появились после того, как я тебя пригласила в клуб… Ч-что… ЧТО?! Они заставили весь мир смотреть, как мы страдаем??! — Дет…? Всё нормально? Я успокоился, прежде чем что-то ответить. — Да. Это подтверждает мои слова. Они сделали нас похожими на себя, чтобы видеть и мир этого человека, и то, как это проявляется со стороны. Всё в порядке, Сайори, я могу от неё избавиться. Верёвка растворилась в воздухе на нули и единицы. — Те времена кончились. — Дета... Я... Спасибо. Она притягивает меня к себе… И целует. Всё отходит на второй план… Моментально… — Сайори, я тоже тебя люблю… – в который раз сказал я ей, отдаляясь. Мы улеглись на пол и снова смотрели друг другу в глаза, держась за руки. Не знаю, как это работает, но мне становится гораздо легче. И спокойнее… Часы пикнули. Я посмотрел время. — Мне, наверное, пора идти. Не хочу наглеть, оставаясь и на вечер, – улыбнулся я, встав с пола, помогая Сайори подняться. – С тобой всё будет хорошо? — Да! Я чувствую себя лучше, – ответила она улыбкой. — Отлично тогда. Мы обнимаемся перед уходом, и я иду к себе домой. Настроение у меня отличное, поэтому я сразу начинаю готовить ужин на троих. Спустя примерно минут двадцать, я уже носился по гостиной, в ожидании Моники и Нацуки. Вдруг я заметил что-то белое. Сложенный лист бумаги на столешнице. На лицевой стороне выведено почерком Нацуки моё имя. Я подошёл ближе. Убедившись, что это действительно стих, я, не без удивления, начал его читать.   «Дета   Я смотрю в небеса и не могу думать перестать, Как же ты спас мою жизнь от сей тирании. Ты ли был мил со мной, когда никто другой не был, Когда мы читали вместе и думали, что это – «прекрасно»?   Были ли то твои стихи? Читая их, восхищаясь словами, я была словно в невесомости. В такие моменты счастье было так близко, что я могла почувствовать его. А затем ты уходил. Возвращался домой, оставляя меня одну… С ним.   Каждая ночь была будто борьба, Это единственное, что я могу сказать. Мне становилось лишь хуже, день за днём. Пока ты не увидел меня.   Пыталась я скрыть, что обращались так со мной, И я даже придумала план, как избежать всего этого – Заснуть, и никогда больше не проснуться. Но ты пришёл вновь, чтобы меня спасти.   Ты спас меня от боли. Ты спас меня от голода. Ты спас меня от меня же самой.   Ты возвратил меня на путь истинный, Наполненный нашим смехом и любовью твоей.   Ты – мой герой».   Не в силах больше стоять, я упал спиной на спинку дивана и сполз вниз. В груди стало так тепло, что эта теплота стала пульсировать по всему телу, в такт моему сердцу. Две слезы соединились на моём подбородке и капнули вниз. Я едва успел убрать стих. Оглядевшись, я заметил Нацуки и Монику, стоящих у входной двери. Они неподвижно смотрели на меня. Я встал, сложил к себе листок, прокашлялся, вытер слёзы и подошёл к ним. — Моника, спасибо, что провела Нацуки. Я сделал и на тебя ужин. Зайдёшь? Она засмущалась, но ответила согласием. Нацуки, за всё это время, продолжала стоять неподвижно, глядя мне в глаза. — Нацуки, тоже заходи. Ужин есть и на тебя. Мои слова вывели её из оцепенения – она, вместе с Моникой, прошла на кухню. Ужин был хорошим. Мы говорили о клубе, о его участниках, о стихах… Когда речь перешла к последней теме, Нацуки стала беспокоиться. Она то и дело украдкой смотрела на меня, пытаясь что-то узнать. Получив две благодарности за «шикарный ужин», мы попрощались и провели Монику до калитки. Оставшись наедине с Нацуки, я решил начать разговор первым: — Нацуки… Я… Ну, ты видела… Она перевела глаза на столешницу, где оставила свой стих. Я достал листок из кармана. — Э-эх…? — Да, этот, – я протянул ей сложенную бумажку. – Он очень мне понравился. Нацуки сразу просияла. — О! Эхе-хе! — Я, в самом деле… твой герой? – спросил я, в душе явно нарываясь на комплимент. — А кто же ещё, дурачок? Нацуки поцеловала меня в щёку и хихикнула. Я тепло улыбнулся в ответ, но она уже сбежала из моего поля зрения. — Ладно, нам уже пора спать, – сказал я, посмотрев на наручные часы. – Завтра хоть выспимся. — Ага! — Спокойной ночи, Нацуки. — Тебе тоже, Дета... Мы обнялись на прощание и разошлись по своим комнатам. Перед тем, как провалиться в сон, я ещё долго прокручивал в голове стих Нацуки – самый длинный, самый душевный, самый лучший…