Doki Doki: Liberation

Глава XXVI

Я сразу посмотрел на часы. 15:48. Ровно полчаса спал. Хех, не даром тренировка прошла. Убедившись, что Моника или другие девочки мне ничего не писали во время сна, я самозабвенно потянулся и протёр глаза, чувствуя себя чуть лучше. Выглянув в окно, я заметил вдалеке Монику, которая шла прямым курсом на мой дом. На всякий случай, умывшись в ванной для бодрости, я поспешил к парадной двери. Распахнув её, я ожидал, что Моника будет уже ждать меня перед дверью, но оказалось, что она прошла только половину пути. Странно. Я пригляделся к девушке, которая неспешно двигалась в моём направлении. Да, это Моника. Но… почему она так медленн— Погоди. Я присмотрелся к её рукам. Одна рука была перевязана бинтом, а вторая держала первую, находясь посередине, между локтем и запястьем. И кажется, бинт в некоторых местах был алого цвета. Мне сразу вспомнилась Акеми, которая держит свои руки таким же образом при разговоре, но сейчас эта мысль была некстати. Я одел тапочки, которыми сто лет не пользовался, и вылетел из дома навстречу приближающейся Монике. Чем меньше расстояния нас разделяло, тем отчётливее я видел её пустое выражение лица и тот самый бело-алый бинт. — Моника! Моника, что случилось?! — Я… хотела сделать… подарок тебе и… порезалась… Я осмотрел рану. Приличная. Но слишком много ткани там… И тут, мне в голову ударило одно слово. Оно заставило меня взять Монику на руки и бегом вернуться домой. Гемофилия. Девушка не сопротивлялась, даже ничего не говорила. Я мельком посмотрел ей в глаза, которые уже находились в полузакрытом состоянии. Внезапно всплывшая плохая мысль удвоила мои силы. Я буквально ворвался в свой собственный дом. — Моника, ты меня слышишь?! Не засыпай только! Повторяю! Не засыпай!! Ответа не последовало. Но у меня уже не было времени смотреть на угасающую Монику – бинт, пропитанный кровью, уже пропускал капли, которые падали на мои штаны. Быстро вспомнив, что ближайший стол находится на кухне, я мигом рванулся туда. Аккуратно опустив Монику на кухонный столик, я схватил нож и собрал Накалибур. — Моника, держись. Скоро тебе станет легче. У меня уже была идея, осталось её только реализовать. Осторожно разрезав багровый бинт, я увидел рану. Из неё, потоком, хлестала кровь. — Дета…. — Моника, слушай внимательно! Сейчас тебе будет немного неприятно, но ты должна будешь терпеть. Ясно? Она слабо кивнула. — Готова? Три… Я открыл консоль. — …Два… Ввёл уже знакомую команду. — …Один… Сжав, одной рукой, с двух сторон рану, а второй – Накалибур, я прокричал: — НОЛЬ! Меч пустил тёплый луч света, который стал двигаться вдоль раны. Я почувствовал, как Моника напряглась, но ничего другого я сейчас сделать не мог, потому что консолью, для исправления подобных ситуаций одной строкой, сегодня лучше не пользоваться, а других вариантов решения гемофилии, тем более, в этом мире, просто не существует. Зрелище было красивое, но я не завидовал Монике. Понятно, что через Накалибур процесс проходил более стабильно, но даже в таких случаях не обходится без неприятных ощущений. Я чувствовал каждый вздох и стон девушки, и мысленно представлял, что она сейчас ьиспытывает, но торопиться было ни к чему. Иначе, могло бы стать только хуже. — Моника, ещё немного! Луч приближался к моим пальцам, оставляя лишь сантиметр открытой раны. Вскоре, и его не стало. Я убрал целебный луч, отпустил руку из своей тяжёлой хватки. Девушка расслабилась. Завершив процедуру, я осмотрел руку Моники. Всё чисто и безупречно, кожа полностью восстановлена. Я даже не могу точно вспомнить, откуда начинал – настолько неотличимо смотрелась зажившая рана. Я глубоко выдохнул. — Моника…? Всё. Можешь открывать глаза. Она нерешительно села на стол, осматривая бывшее место ранения. Несколько раз проведя по нему пальцем, словно не веря в случившееся, Моника заключила меня в горячие объятия. — С-спасибо… – поблагодарила она, со слезами на глазах. — С удовольствием, – ответил я. Мы обнимались так ещё минут пять, пока Монике не полегчало. Отпустив меня, я взял Накалибур, который всё это время висел в воздухе. Командой я удалил засохшую кровь с меня, Моники, моей одежды, её одежды, пола и других поверхностей, которые хранили сухие красные пятна. — Что же ты мне не позвонила… — Не могла дотянуться до телефона… — Бедняжка... – Я взял кухонный нож, которым резал бинт, и стал его отмывать. – Как тебя так угораздило? — Не знаю. — Молодец, что хоть дошла, – я слегка похлопал её по плечу. — Да… Пустяки. Главное было – не отрубиться, когда ты взял меня на руки. Кстати, спасибо, что сообразил про… мою гемофилию. Я выкинул героический бинт. — Как я могу про такое забыть? Мы снова обнялись и расплакались. Та самая мысль о том, что Моника может умереть, теперь была вышвырнута прочь из головы. — Я бы не позволил этому случиться снова… — … – Моника лишь крепче сжала мои плечи. — Что хоть за сюрприз ты готовила? Или всё-таки ты его докончишь? — Нет уж, я докончу его, – улыбнулась она. — Только, в этот раз, держи телефон в доступном месте. — Ха-ха, хорошо. Тут я замечаю, что Моника пришла ко мне в школьной одежде. — Э-э-эм-м… М-Моника? Ты всегда была в этой одежде? — Да, – рассмеялась она. – Ты даже не заметил? — Похоже на то… Что, тебе не предоставили разработчики вообще ничего? — Нет, это всё, что у меня есть. — … Я взял свой меч. Восстановив форму Моники, я воссоздал два файла с одеждой: одна повседневная, а вторая – пижамная. — Хех, Дет, спасибо тебе. — С радостью готов делать что-то, что сделает вас счастливее. Я снова открыл консоль. Зашёл в файл Моники и стёр всё, что связано с её болезнями. Готовый отправить подтверждение игре, я сказал: — Тебе может ненадолго стать хуже. Обычное применение изменений. — Да, я готова. После того, как изменения были приняты, Монику немного покрутило, пошатало, но скоро, она снова могла ясно воспринимать мир. — Всё хорошо? — Да, спасибо ещё раз… Девушка спрыгнула со стола, и мы снова обнялись. — Хочешь что-нибудь? — Н-ну… — У меня есть печеньки, – улыбнулся я. – Могу сделать чай. — Как Юри? – засмеялась она. — Хах, нет. Если у Юри улун, то у меня немного другое. — Ладно, давай. — Так, что будешь? — То же, что и ты. — Окей. Поставив греться чайник, я развернулся к Монике, которая уже сидела на стуле. — Так… Мы никогда не проводили время вместе… — Ты просто не помнишь, – хитро сказал я. — Ну, не как друзья. Я подумал. Ответа не нашёл, поэтому просто решил согласиться. — Наверное, нет. — Я, просто, подумала… ты так добр к нам… Это потрясающе. — Хех… Спасибо. У меня есть воспоминания обо всём, что произошло в клубе и за его пределами… Это позволило мне узнать, что и как я хочу сделать на самом деле. И как и все, я учусь на своих ошибках. – Я посмотрел прямо на неё. – Моника… Я не смог бы сделать всего этого без твоего руководства. Она улыбнулась и подсела ближе, сменив тему. — Дета, ты умеешь смотреть в другие миры? — Да, – кивнул я. — Полагаю, это единственное, что нас объединяет. Тема кончилась, толком даже не начавшись. — Слушай… Что ты можешь сказать про человечество, в общем? — Хм. Хороший вопрос. Их Космос, Вселенная, галактики, Солнечная Система, их планета, их биология, история, наука, фантазия…. и то волшебство, при помощи которого они чудом избегают ядерных холокостов.... компьютеры, программирование, интернет… Всё это они используют, чтобы можно было оглянуться назад, в прошлое. Чайник уже закипел от постоянного перечисления достижений людей, и я встал, чтобы заварить чай. — Знаешь, я вот, смотрю в другой мир, и вижу, как ты говоришь со мной о многом… — А, этот мод… — О том, что это не настоящая Япония… Мы говорили о психических заболеваниях… Говорили о книге Юри… Кстати, ты знал об этом? — «Потрет Маркова»? Я удалил эту чертовщину. — Ха-ха-ха! Это именно то, что я от тебя и ожидала. Я заварил чай и вернулся к Монике. — Мы говорили о том, как я выживала, зная, что ничего в этом мире нереально. Мы говорили о том, как наши друзья вписываются в некоторые архетипы персонажей. И почему Юри не выжила бы в их мире. И почему людей с характером Нацуки тоже нет в их мире. Мы говорили о том, что ты никогда не видел меня вне школы… Поэтому я сейчас и в этой одежде. — Да я понял сразу, просто было неожиданно. Разлив, по чашечке, травяного сбора из полезных трав, я придвинул одну из них к Монике. Распаковав печенья, я высыпал все в большую пиалу. — Дет, знаешь, в чём разница между мой и тобой? — Смотря, в каком смысле. — Ты преуспел там, где я потерпела неудачу. — Моника… Ты не должна себя из-за этого принижать. — Пожалуйста… — Ладно. М-м… Вместо нигилистического взгляда на жизнь... вместо того, чтобы погрязнуть в том, что этот мир нереален… Меня утешают две мысли: первая – я стараюсь сделать вас счастливее, чем в любом реальном мире. И… то, что я могу контактировать с реальностью через экран монитора. — Я так и думала, что ты это скажешь… Моника грустно смотрит на меня. — Не расстраивайся из-за этого. Всё поправимо. Кажется, она плачет. — Моника… Ты можешь простить себя за то, что ты сделала. Ответом был лишь её пустой взгляд, будто её лицо стало монохромным. — Такая проблема была у всех девчонок. Они не могли простить себе того, что, зачастую, сами себе придумали. Снова тишина. — Моника, я прощаю тебя. Она пододвинулась ближе. — Мне жаль, что этот мир такой, Моника… — Это не имеет значения, – сквозь слёзы улыбнулась она. – Не имеет значения то, что здесь нет ничего реального. Потому что... Я люблю этот мир. Давай повеселимся, пока можем. Она взяла меня за руку. — Дета, ты… был таким же с другими девушками, верно? — М-м… Да. Надеюсь, всё в порядке. — Конечно, я хочу, чтобы мои друзья были счастливы. Они все любят тебя и хотят, чтобы ты их любил в ответ. Ты бы не достиг своей цели без них. — Без вас всех, – поправил я. — Хех, – усмехнулась Моника, – зная тебя, ты, вероятно, не делал с ними всякие непристойности? … — Я права? Мой мозг впал в ступор. Почему она задала этот вопрос? — Да… Мой поток мыслей стал наполняться всякой дичью. — …А должен был…? — Ха-ха! Ты должен делать всё, что считаешь правильным. И снова вопрос исчерпал себя. Как и чашки с чаем. — Дета, что ты думаешь о создателях, которые поместили нас в этот фальшивый мир? — Я критикую их за то, что они заставили нас страдать. Снова и снова. Но… они имеют на это полное право. В жизни действительно возможен не только счастливый конец… В любом случае, мы можем научить их жить счастливее на своём примере. И если мы запрограммированы быть достаточно умными, чтобы воспринимать и страдать от этого, тогда мы достаточно умны, чтобы изменить это. Моника приняла мои слова, не сказав ничего в ответ. Прошла минута. — Ты… не чувствуешь себя немного... сверхъестественным? — В плане? – я вскинул брови, хотя знал ответ. — Чтобы все были в порядке, счастливы и всё такое. Но, похоже, что то, что ты сделал… И тот, кто тебя сделал… Это то, что мог бы сделать второй программист, окажись он на твоём месте. Кстати, да, возможно. — Держу пари, они такие же старшеклассники, как и мы. Я промолчал. В принципе, такой вывод достаточно сильно бросается в глаза. — Да. Ты прав, Дета. – Моника снова оживилась после пары минут молчания. – Это всё, что мне нужно, чтобы быть счастливой. Она достаёт и смотрит время. — Ну… Уже довольно поздно. — Ясно, давай провожу. Мы встаём со стульев. Смотрим друг на друга так, как не смотрели никогда. И крепко обнимаемся. Не обходится и без поцелуя с её стороны. Пока я думал и улыбался, Моника хихикнула, попрощалась и ушла. Оставив меня одного. Погоди, как одного? А Нацуки? Словно читая мысли, Сайори мне написала сообщение. — ‘Дет, сегодня Нацуки хочет переночевать у меня’ ‘Ты не против?’ Хм, даже так. — ‘Конечно, нет. Я же сказал вам повеселиться)’ — ‘:)’ Я не смог сдержать смешок. — ‘Повеселитесь там, раз уж на то пошло’ — ‘Окей’ ‘Споки!’ — ‘Тебе тоже, Сайори. И Нацуки передай’ — ‘Конечно передам’ — ‘До завтра!’ — ‘Пока!’ Я отложил телефон. Значит, я сегодня так и останусь в одиночестве. Ну да ладно. Зайдя на кухню, чтобы сделать себе что-нибудь перед сном, я понял, что забыл обсудить с Моникой тему моих настенных часов. Интересно, как журналисты будут это объяснять… Не спеша поужинав, и сыграв напоследок пару композиций на фортепиано, я отправился отдыхать. Последней моей мыслью было: «Надо будет не забыть про Юри…»