***
Если честно, то Сабо давно знает, что он не всегда прав… Что он не прав довольно часто. Если честно, он знает, что он не святой. Если честно… Он не хочет об этом больше думать. Не хочет. Решение должно быть принято. Оно даже принято очень давно, когда он впервые сбежал из дома родителей. Нет, даже раньше… Когда он впервые осознал, что живёт не так, как все. Тогда уже всё было предрешено… Можно ли изменить судьбу? — Хэй! Ты чего кислый как капуста? — хмурясь спросил Эйс, наконец найдя его у скалистого берега. Сабо даже не повернулся, продолжая меланхолично сидеть на коряге. — Да так… Думаю о всяком… — неуверенно произносит блондин, вглядываясь в закатную тень солнца в волнах. — О всяком? Я с тобой, — названый брат плюхнулся рядом, делая серьёзно-задумчивое лицо, наигранно тужась, будто пытаясь действительно шевелить мозгами. — Не, фигня какая-то! — наконец завершает он. Сабо прыскает со смеху. — Я серьёзно! — пихает он брюнета в плечо. — Я… Мне не дают покоя некоторые вещи. И я не знаю как их решить. — Какие вещи? — явно не блеща интересом, спрашивает Эйс. — Какие-то сложные штуки, которым ты пытаешься научить нас с Луффи? — Не совсем… Это куда сложнее… — он задумывается, но решает поделиться. — В общем… Как думаешь, нужно ли идти до конца несмотря ни на что? В смысле, вообще до конца? — По мне это куда легче всяких твоих задачек, — фыркнул добродушно Эйс. — Конечно стоит. Если ты веришь в тот путь, по которому идёшь, то иди до конца! Близкие, по-настоящему близкие люди, тебя поддержат, а если нет, то зачем они нужны? Вот ты же поддерживаешь меня, несмотря на то, что иногда я полный придурок? — Это да, — хохотнул Сабо, за что получил шуточный пинок от Эйса. — Эй! Ты должен был сказать, что я не придурок! — засмеялся мальчик. — Прости-прости, — в поражении поднял руки блондин. — Но, да… Я понимаю о чём ты… Но… Ты, ведь меня поддержишь? Несмотря ни на что? — Сабо, я верю в тебя! Серьёзно, ты самый лучший человек из всех, кого я встречал! Конечно я тебя поддержу, какое бы решение ты не принял! — пожал плечами Эйс, будто это мелочь какая-то. — Даже если оно будет не очень правильное? — на это будущий пират посмотрел на него как на дурочка. — Сомневаюсь, что есть правильные и неправильные решения… Есть просто твои и мои решения, вот и всё, — и, потеряв интерес, мальчик уставился на совсем исчезнувший закат. Сабо же тоже замолчал, вглядываясь в небо, на котором только начали появляться звезды… На его душе было невероятное спокойствие. У него была гарантия. Его примут. Несмотря ни на что.***
Бриз открыла глаза в холодных, заплесневелых коридорах. Серые стены, шершавые и грязные, сделанных то ли из бетона, то ли из камня, отражали малейший звук, создавая ощущение, что они тихо что-то шепчут. Ей тут не нравилось. Не нравилось… Ему тоже. Сабо поёжился, неуверенно смотря на Шуукаку, которая меняла масло в лампе. Бриз видела, что той всё время хочется что-то спросить, но в самый последний момент замирает с открытым ртом, не в силах осмелиться. Бриз хотела бы сейчас поддержать его, положить руки на плечи и сказать, что всё хорошо… Только вот боится, что так только напугает его. Сделает хуже. Наверное сейчас ей лучше вообще ничего не делать… — Ты готов? — наконец зажигая тусклую масляную лампу, спрашивает Шуукаку, поворачиваясь к юноше. — Что там? — вместо ответа произносит Сабо. — Ня… — протягивает вяло Саи. — Драгон-ня тебе и не сказал… — она какое-то время отстранённо смотрит в стену, видимо обдумывая дальнейшие действия. — Хорошо-ня, давай так: Драгон считает, что ты будешь полезен в этом месте и оно даст тебе необходимый опыт, ня. Я так не считаю. Я считаю, что тебе стоит заняться более… Мирной работой. Ну, как мирной-ня? Более понятной и простой. Не думай-ня, что я считаю тебя слабым или что-то в этом роде-ня, но детям там действительно нет места, — на одном духу выпалила кошка. — Я не ребёнок, — слабо улыбнулся Сабо. — Ещё ребёнок-ня, — фыркнула кошка. — Но в любом случае после этого-ня ты точно перестанешь им быть. Так готов ли ты, Сабо-ня, собственноручно убить своё детство? — Бриз вздрогнула от такой формулировки. Что-то на грани сознания неприятно заскреблось. Какие-то совсем обрывочные и невнятные воспоминания. За сим она упустила то, как Саи протянула Сабо руку, словно приглашая на танец. — Я перестал быть ребёнком, как только согласился пойти за вами, — серьёзно ответил парень, вкладывая свою руку в её. — Ох-хо-хо… Ну, учти, ня… Что после этого к тебе будут совсем не детские требования, — и более не проронив ни слова, Шуукаку Саи потянула парня за собой во тьму.***
— Значит, ты сговорился с Революционной армией, — как гром среди ясного неба. Шумные Мугивары затихли, как и Бриз, кружащая над потолком. Маринелла появилась из ниоткуда и в мгновение ока. Она, скрестив руки, буравила взглядом Айсберга, пьющего чай с газетой. — Революционной армией? — рассеянно спросила Робин. — С Сабо что-ли? — мотая головой от Мари к Айсбергу, беззаботно спросил Луффи. — Мне действительно интересно как эта информация попала к тебе, если об этом знает лишь ограниченный круг людей, — мэр Ватер 7 с подозрением посмотрел на Френки, пришедшего тоже недавно, но тот быстро руками показал крест, сообщая, что совсем не при чём. — Не важно как я узнала, Айсберг. В этом городе нет мест и вещей, о которых я не знаю, — откинув голубую прядь назад, фыркнула океанида. — Нма… Но об этом же не знала, — на это мужчина получил долгий раздражённый «взгляд». — Я знаю гораздо больше, чем тебе кажется, Айсберг. Например, то, что ты пообещал отдать им чертежи Плутона, — последнее слово она почти выплюнула, словно становясь и на вид «острее». — Плутона… Чертежи мастера Тома?! — подскочил Френки. Мугивары непонимающе крутили головами и только Робин мгновенно потеряла цвет лица, подскакивая вслед за Френки. — Революционной армии нельзя отдавать такие вещи! — взволнованно произнесла женщина. — Почему? — мгновенно спросил Луффи. — Луффи… они… — она замялась, смотря на капитана. — Договаривай, Робин, — кинула Мари зло. — Скажи им, что такое революционная армия! — Нико ещё пару секунд молчала, но наконец решилась. Что-то подсказывало ей, что так будет правильно. — Они не гнушаться использовать всё, ради достижения своей цели… Да, у них благородные мотивы, но… — Нико тяжело вздохнула, рассеяно поглаживая Эффи, что сидела рядом, по голове. — Это очень сложная организация и я знаю о делах, в которых они поступили хуже мирового правительства. Я знаю, что однажды они вырезали целый остров, так как тот собирался примкнуть к Дозору и отдать им что-то, что поставило бы революцию под угрозу. Эти люди отчаяны. Но только такие люди могут бросить вызов мировой власти… Бриз сжалась, смотря на Робин, которая была всё ещё не до конца уверена, что в её слова поверят. Что чаша весов перевалит в её сторону, а не в сторону брата, не в сторону прошлого, как это было множество раз, а в её. В сторону девушки, которую Луффи знает всего ничего. Ветер опустилась к ней, мягко кладя руки на плечи в знак поддержки. Она прижалась к археологу, стараясь дать ей ощутить себя, ощутить то, что… Бриз знает, что она права. Ведь она была там.***
Каждое её движение отдавалось неприятным чавканьем. Пусть она и была ветром, воздухом, по сути ничем, но здесь всё было грязным настолько, что лёгкого сквозняка хватало, чтобы оживить эту зловонную, кровавую массу из тел и кишок. Стены домов, земля, окна, двери… Всё, всё, всё. Всё было покрыто тем, что ранее называлось человеком. Теперь же назвать это тем, что ранее дышало, ходило, радовалось, любило, ненавидело, кричало в ужасе… У неё не поворачивался язык. Это было что угодно, но не жителем этого места. Она действительно хотела убедить себя в этом, но, увы, это было невозможно. Она видела их слишком хорошо всего пару часов назад. Всего день назад она мягко маневрировала между ними: ворчащими старичками, кричащими детьми, флиртующими парами, уставшими трудягами и просто людьми… Она смотрела в их лица и уже тогда знала, что это их последний день жизни. «Интересно, знай они этот факт, то как бы его провели?» — единственное, что пришло ей тогда в голову. Изменили они что-либо? Если так подумать, то каждый день может быть последним… но человек отрицает смерть до последней секунды. Наконец, преодолев эти кровавые картины, авторством Революционной армии, Бриз достигла того, к кому стремилась. Сабо стоял посреди этой вырезанной деревни, как победивший полководец, стоящий на поле боя на могиле своих и чужих. Только здесь не было трупов солдат. Здесь не звучали клинки и не отдавали душу в бою. Не открывались врата Вальхаллы. Здесь была казнь. Жестокая и беспощадная. Казнь, что не пощадила никого. — О, Бриз! — почувствовав лёгкое прикосновение, обернулся Сабо. Парень улыбался своей привычной, вежливой, но яркой улыбкой. Он светился, словно был не здесь, не в этом аду, а на светском мероприятии. Это… Пугало? Наверное, да. Это был именно страх. Бриз забыла как его чувствовать за годы бесплотного существования. Она привыкла, что ничто и никак не может причинить ей вреда и боли, но сейчас… Она словно просто девушка перед ним. Не ветер, а человек, стоящий посреди побоища, перед автором этого безумия. Кровавым художником. Чёрным революционером. — Кто-нибудь сбежал? — поинтересовался парень беззаботно, прекрасно зная ответ. Никто. Никто уже не может от него умыкнуть. Проскользнуть мимо него. Прокрасться. Никто не в силах выжить под его риторическим судом. Нечестной справедливостью. «Нет», — рисует кровью она, только сейчас в полной мере осознавая, что является соучастником. Соавтором. — Вот и отлично, — кивает парень. — Думаю нам пора возвращаться, неплохо было бы заглянуть в… — но дальше она уже не слышит. Она только и может смотреть на его чёрные перчатки, насквозь пропитанные кровью. На такие привычные, но такие чужие… Есть ли смысл в том, что сейчас происходит? Её так волнует этот вопрос. Её так пугает ответ.***
Луффи вздохнул, прикрывая глаза на миг. Он встал. — Так. Я не хочу знать, что там творит Сабо. Он мой брат, а обязанность братьев принимать их такими, какие они есть. Всегда, — Нико вздрогнула, однако следующие слова капитана позволили ей выдохнуть. — А ты моя накама, Робин! Я верю тебе, — поднялся он, смотря в глаза женщине. — Но я не хочу ничего знать. Тебя это тоже касается, Бриз. Я не хочу знать, что там творил Сабо. «Даже если это касается тебя?» — повис немой вопрос в комнате. Однако ответ нашелся тоже: Да. Тяжёлая сцена продлилась недолго. Драматизм разрушила Маринелла, тяжело вздыхая и массируя виски. — Мне, если честно, плевать, что там у вас творится в семье или в команде… Но, Айсберг, ты бросаешь вызов тому, против чего пока не готов играть, — посмотрела она на мужчину, который между делом отложил газету, сцепляя руки в замок. — Мари, разреши мне самому решать с кем иметь дела, — серьёзно попросил он хмурясь. — Ватер 7 не может находиться в нейтралитете вечно. Это в принципе невозможно и в данный момент я вижу больше перспективы в революционном движении. Так или иначе, но я Мэр и я должен отвечать за благополучие горожан. — Какое благополучие, Айсберг? Хватит врать даже мне! Что тобой двигает? Хочешь отомстить за Тома? Отомстить предателям из Галлей-ла? Больше власти? Что тебе так нужно от них? — развела руки в стороны Маринелла, словно спрашивая не только его, а всех в этом месте. — Мари… — тяжело вздохнул он, собираясь с мыслями. — У меня есть причины. Их много. Но все они ведут к одному… К решению примкнуть к кому-то. Ты не можешь и дальше защищать Ватер 7 одна… — Вообще-то я с ней, братан, — напомнил Френки. Айсберг кинул на него раздражённый взгляд, но всё же добавил: — С Френки. Вы вдвоём стали слишком малы для того, в какое место превращается город. И он станет больше. Я сделаю его больше, поэтому, прошу… Примите мой выбор, — попросил Айсберг поднимаясь. — Ты мог просто сказать с самого начала, без этих тайн, — скрывая лицо рукой в наигранном жесте головной боли, заключила Мари. Мужчина улыбнулся, прекрасно зная, что под этой маской она прячет печаль. — Мари, ты и так взвалила на свои плечи слишком много, — неспешно подошёл он к ней, накрывая голые плечи руками. — Я знаю, как тебе дорого это место… И я сделаю всё, чтобы ты его не потеряла, поверь мне. — Я попробую, — побеждённо прошептала океанида. — В любом случае было бы неплохо прежде взглянуть на чертежи, — через минутку, взяв себя в руки, подняла голову дух. На её лице не было теперь и толики прошлых сложных эмоций. Лишь спокойствие. — Я лишь слышала от тебя, что они есть… Но никогда ранее не интересовалась больше этой информации. Думаю, я хочу взглянуть на них перед тем, как они исчезнут отсюда навсегда. — И я тоже! Меня, как плотника, очень интересует что там! — подскочил Френки. — И меня! Меня! Вы так круто о них говорите! — подлетел Луффи. — Если на то пошло, то и мне будет полезно посмотреть, — решила не упускать момент Робин. — Вы меня заинтересовали, — подал голос даже Зоро. — Они наверняка стоят целое состояние! Я не могу такое упустить! — загорелись белли в глазах Нами. — Раз прекрасные мейлорин идут, то и я! — пропел Санджи. — И мы! — дети. И лишь Усопп тихо и боязливо поинтересовался: — А может не надо? Однако, когда вся компания наведалась в кабинет Айсберга, их ждал шок. Огромный чугунный сейф был распахнут. Чертежи Плутона были украдены.