Скорчившийся мальчик

         После ночной эскапады и утреннего прощения, отношения между ними продолжались в обычном режиме. Алекс чувствовал, что постепенно он все больше уступает, чаще и дольше остается с Ярославом после секса. Ему нравится болтать с мужчиной при помощи сообщений, а вот в разговорах по телефону он более скован. Загнать их общение в рамки секс-знакомства у него не вышло. Яр не согласен, прямо они ничего не обсуждали, но он явно догадывается и умело ему противодействует. Никаких последствий и продолжения их утренняя забава за собой не повлекла. В тот день, воспользовавшись тем, что он был один в комнате, Алекс заперся на внутреннюю щеколду и осмотрел пострадавший тыл. Ни малейшего следа на его ягодицах не отразилось, что неожиданно вызвало смутное сожаление. Отшлепали его явно жалеючи, как любимого балованного мальчишку. Алекс долго анализировал произошедшее, сравнивал с прочитанным по теме и собственными мыслями на этот счет. Пришел к весьма будоражащему заключению. Он Ярослава точно не провоцировал, но наверняка тот именно так и подумал. Одновременно Алекс решил, даже скорее интуитивно, что специально Яра дразнить нельзя, неправильно. Узнай мужчина о его выводах, он бы парню аплодировал, сам додумался, надо же.          Итак, честнее прямо попросить. Только откуда взять смелости и откровенности на такое? Да, Алекс и не был уверен, что ему действительно подобное нужно, то есть не на сто процентов. На взгляд Алекса, ситуация подвисла. Его старший любовник в этой области не предпринимал решительно ничего.          В последних числах декабря совершенно неожиданно, как всегда бывает, практически из-за угла и без всякого предупреждения, напала сессия, обещая крепко вмешаться в предновогоднюю суету и продолжиться после праздников. Готовиться к экзаменам и зачетам под боком у Ярослава в его огромной, теплой квартире, где всегда полно вкусной еды, было несоизмеримо легче, чем в общежитии, в этой помеси базара, шалмана и ночлежки. Студент чувствовал себя неуверенно. С одной стороны Ярослав с удовольствием его принимал у себя, однако слишком настойчиво не удерживал. И получалось, он вполне мог надоесть, сам не заметив. Показаться навязчивым, преступить невидимые границы для Алекса смерти подобно. Заключив с собой внутренний договор, он почти никогда не ночевал на неделе и не отказывался от встреч в пятницу, задерживаясь на выходные. Старался хозяину квартиры не мешать, тихо копался в конспектах и ноутбуке, готовил рефераты и курсовые и не всегда для себя. Ярослав в его занятия не вмешивался, в его жилище с легкостью можно было вообще друг с другом не встречаться. На данный момент просто знать, что Алекс на одной с ним площади, на его территории, огромная радость. Парень вел себя очень скромно, даже на кухню не заходил без особой надобности или пока не позовут, тщательно затирал все следы своего пребывания, нигде ничего не разбрасывал. Поживший с ним летом Яр понимал, что достаточно безалаберный в быту Алекс специально следит за этим и до обычного расслабленного состояния ему далеко. Парень рядом с ним еще не освоился.          Мужчина работал в своем кабинете. У него была прекрасная идея одной весьма занятной программки, он ее уже написал и теперь старался разъять на части, чтобы по кусочкам скормить своим штатным IT-гениям, работающим в подконтрольной ему фирме. Он хотел закрепить за собой права на нее, но не желал признаваться в авторстве. Хотелось бы прославить кого-нибудь из наемников, но как же тщательно им нужно разжевывать, вести буквально за руку, пока они не совершат нужное открытие. Ярослав часто гробил свои фирмы, не позволяя большинству из них остаться на рынке дольше трех максимум пяти лет. Его нанятые юные таланты прекрасно зарабатывают и одновременно повязаны кабальными трудовыми договорами, их разработки полностью принадлежат организации. Источником цифровых удач был и оставался только он один, успешно прикрываясь другими. Это были его идеи, записанные на чужие имена, но без перехода на право их эксплуатировать. Других он привлекал для рутинной отделки деталей, не более. Естественно, специалистов у него часто сманивали, и он никогда этому не препятствовал. В большинстве случаев, охотников за головами ждало неминуемое разочарование. Естественно, его действия вызывали недовольство и попытки отомстить, адресованное, впрочем, не ему, а таким же наемных директорам, руководству. С управленцами он расставался намного реже и с большой неохотой.          Размышляя о своем, Ярослав пошел на кухню, решив, что пора готовить ужин. Застал Алекса у раковины, он как раз поставил на ее край кружку из-под чая. Случайный едва слышный звук или тень, замеченная уголком глаза, Алекса спугнули. Он неловко повернулся, сразу же смахнув посудину на пол и разбилась она вдребезги. Алекса резко отбросило в наполненную светом кухню в одном загородном доме. Руки затряслись, живот подвело от ужаса. Казалось, он охватывал взглядом все осколки разом до самой маленькой, битый фарфор чудился невосполнимой потерей, не заглаживаемой виной.          А вот и летние флешбеки, сразу понял Ярослав. Вот, что ты с ним сделал. Нравится? Сам посеял, ему и срезать эти горькие травы. Быстро преодолел расстояние между ними, не позволяя парню наклониться к черепкам.          - Не трогай, - мягко запретил. – Еще порежешься.          - Я не хотел, - все еще находясь во власти иррационального страха, пробормотал Алекс.          - Ничего страшного, подумаешь кружка, у нас их полно, - говорил, лишь бы не молчать, Яр.          - Дай мне убрать, - против воли продолжая их рассматривать, почти простонал пацан.          - Вместе, Алекс. Ладно? – сразу же согласился мужчина. – Вон в том шкафу есть веник с совком. Принесешь?          Пока Алекс отлучился, Ярослав быстро собрал голыми руками крупные куски, ссыпав их в мусорное ведро. В целом, Алексу было доверено только подержать совок. Дело двух минут и бардака как небывало. С Алексом продолжало твориться неладное, на смену эмоциональной вспышке пришла бессильная дрожь, зуб на зуб не попадал. Он следил за Яром и, когда тот попытался приблизиться к нему отшатнулся.          - Нет, не подходи, - истерично потребовал Алекс.          - Почему, малыш? Я тебе ничего не сделаю. Ты ведь не боишься меня? – останавливаясь, но впиваясь в парня жадным, пристальным взглядом.          - Ты говорил - твой фарфор бить нельзя. Избил меня тогда. Что изменилось? – требовал ответа парень, обхватывая себя руками, будто заранее защищаясь.          Как никогда ясно Ярослав понимал - если ему нечем ответить, тонкий мосток, наведенный между ними, сейчас же переломится. Он молниеносно принимал решения в экстремальных ситуациях. Подставится, откроет беззащитное горло. Пусть.          - Я люблю тебя, Алекс.          - Что? – не поверил своим ушам пацан, сразу же окунаясь из страха в ярость, будто из жара бани в прорубь нырнул. – Что ты сказал?          Сам подлетел к мужчине, хватая его за ворот легкого вязанного домашнего свитера. Ярослав воспользовался сближением и сразу же обхватил его руками. Парень начал остервенело вырываться.          - Люблю тебя, - бесстрашно повторил Яр, старательно заглядывая ему в лицо.          - Не смей, слышишь, - разъяренной змеей зашипел пацан, безуспешно выдираясь из его объятий. – Думаешь мне память отшибло? Ты меня на цепи держал, как собаку. Каждую ночь я представлял как ты меня будешь убивать. Я никогда тебя… Никогда не прощу, сволочь ты, гад.          Тем не менее сопротивление постепенно начинало угасать, в какой-то момент Алекс дался в держащие его руки и бессильно уткнулся мужчине носом в плечо. Вместе, не размыкая рук, они осели на кухонный наборный паркет.          - Что мне сделать? – тихо спросил Ярослав, потихоньку поглаживая его по спине.          - Я не знаю. Что тут сделаешь? – в голосе отчетливо слышалась боль. – Откуда мне знать?          Отсутствие решения для глобальной проблемы вовсе не повод отказываться от выполнения сиюминутных задач. Кто понял это, обычно преуспевает в жизни. Не знаешь как? Делай, что можешь. Не по силам? Разбивай на мелкие части и все равно старайся, зайди с другой стороны, хорошенько подумай. Чаще всего усилия приносят результат, иногда неожиданный и больший, чем выходило по самым смелым расчетам. И величайшим искусством является способность понять, когда следует отступить, вообще бросить, отказаться. Как бы медленно ни продвигался Ярослав, он чутко реагировал на малейшие подвижки и далеко не считал их с Алексом отношения безнадежными. Он собственными руками проложил пропасть между собой и своим мальчиком. Воистину человек создает себе беды, лучше всякого другого.          Он поднял Алекса с пола, без всякого удовольствия оторвавшись от него. По счастью парень не провалился в свое заторможенное состояние, характерное для него после стресса летом. Ярослав занял его хлопотами по приготовлению ужина и разговором, болтали ни о чем, в основном о планах на Новый год. Алекс уже согласился отмечать вместе, но отказался выбираться куда-нибудь за пределы дома. Прибрав после ужина, пошли смотреть очередное кино. Пульт всегда был в безраздельном владении Алекса, нажав на кнопку включения, они попали на кулинарную передачу, до этого поставленную на паузу. Повар увлеченно лепетал по-французски и тыкал кусок мяса на блюде большой двузубой вилкой. Субтитры отсутствовали.          - Ты что, так понимаешь? – полюбопытствовал студент.          - Да, - легко сознался Яр.          - И по-английски, наверное, говоришь, - продолжал Алекс.          - Говорю, - кивнул Ярослав, начиная слабо улыбаться.          - И еще на скольких…?          - И еще на пяти, да, - продолжал согласно наклонять голову мужчина.          - Ни фига себе, - выдохнул пацан, смерив его уважительным взглядом. – А я английский не одолел.          - Ну, это легко исправить, - убежденно заверил его любовник. – Есть неплохие онлайн-курсы.          - Мне пока и так учебы хватает, - отказался Алекс, поморщившись при воспоминании сколько всего еще учить.          Немного поразмыслив, как раз выбирая фильм из общей ленты, он неожиданно занялся сравнением себя и Ярослава и, естественно, не в свою пользу. Их положение даже не приближается к равному. Алекс из довольно обеспеченной семьи, но вряд ли их семьи могут конкурировать. Разница между богатыми и очень богатыми людьми огромна. Кроме того, лично он из семейного колодца черпать не мог. Отец постепенно, лет с пятнадцати, начал отказывать ему в материальных благах. Можно было подумать, что хочет научить обращаться с деньгами, заставить самому зарабатывать. Однако Алекс видел различие между собой и его сводными братом с сестрой. Они родными детьми его отцу не приходились, хотя он их усыновил. На восемнадцатилетие каждому из них отец подарил по машине, у них в собственности было дареное жилье, в деньгах их особенно не ущемляли и просить не требовалось. По сути, вместе с поступлением в университет, от семьи его окончательно отлучили. После первого курса он провел лето дома, время полное неловкости, пауз в разговорах, странных, довольно злых поддевок от сестры. При этом Алекс вовсе не считал, что семья его отпустила. Нет, его ждали после университета обратно в родной город, ему словно назначена роль паршивой овцы и отказаться от нее он не может. Если опустить предпочтения Ярослава в сексе, он воплощенная мечта его отца о сыне. Успешный, сильный, властный, с первых же минут так подомнет, что не выберешься. Невольно покосившись на него, в приступе уничижения, Алекс спросил:          - Тебе же не нравятся фильмы, которые я выбираю?          - Мне вообще художественные фильмы не нравятся, - пожал плечами Ярослав, его структурному, предельно логичному разуму, кино представлялось калейдоскопом картинок разной степени красивости. – Зато мне хорошо с тобой. Словом, я не против.          - А тогда какие? Документальные? – продолжал допытываться парень, он не часто проявлял такой открытый интерес к партнеру, не старался его узнать поближе, удерживаясь в выдуманных им самим рамках секса без обязательств.          - Я обычно кулинарные программы смотрю, малыш. Не шоу, а чтобы разбирали и показывали рецепт от начала до конца, - смеясь, охотно откровенничал Яр. – Новости, иногда, краткие за неделю или за месяц, а так, я лучше почитаю.          Когда Алекс уснул, уже во сне заявив права на лежащего рядом мужчину, забросив на него ногу и тесно прижимаясь, Яр внимательно рассматривая его лицо в неверном свете электронных часов, начал хорошенько обдумывать пережитую сегодняшним вечером сцену. Подумать было о чем. Мужчина мало чему поверил из сказанного в запале Алексом. Иногда очень полезно не уличать прямо во лжи, сознательно ему и не лгали. Мальчик был слишком готов к его признанию, будто Яр невзначай вмешался в его внутренний диалог. Малыш явно пытался определить почему он к нему изменился, думал и о любви, яростно отрицая саму ее возможность между ними. Мужчина подхватил нагло уложенную на него ногу любовника под коленом и затянул повыше, едва ощутимо пройдясь пальцами от выемки под коленной чашечкой до бедра, остановившись на ягодице. Клялся не прощать, но Ярослав видел его влажные глаза. Для Алекса, держащего слезы под строжайшим запретом, это практически открытые рыдания. Минуту спустя чувствовал его льнущее тело. Его бравада ничего не значит, мальчик уже простил, от этого рана, нанесенная его собственной рукой, никуда не делась. Полагаться в таких вещах на Алекса нельзя. Бремя помнить и не прощать полностью лежит на нем. Он обязан взять ответственность. Речи не шло о том, чтобы он повторил с Алексом нечто подобное летним занятиям. Он почти избавил его от физической боли и одновременно истязал душу, без всякого милосердия. Единственное, чем он может расплатиться – отпустить мальчика, если тот захочет уйти. Сама мысль будет ему наказанием, а случившись, станет казнью. Принятое решение, впрочем, не означало, что следует опустить руки и ничего не делать. Нет, он обратит все свои способности на то, чтобы Алекс остался с ним по доброй воле. И, кстати, не принимает ли Алекс его терпеливое спокойствие за безразличие? Ярослав опасался его держать, даже старался не особенно уговаривать и, похоже, им подобная тактика только во вред. Он исправится. Еще погладил на сон грядущий крупную коленку, удобно расположенную прямо под рукой, и погрузился в сновидения.          За неделю до Нового года, специально чтобы не сошло за подарок, Ярослав заявил о необходимости сменить телефоны, отобрал у Алекса его старенький смартфон, вынул сим-карту и переставил ее в новый аппарат. Использовал известный психологический прием: «поровну». Он купил два совершенно одинаковых устройства, они не различались ни цветом, ни моделью, ни объемом памяти. Один себе, другой Алексу. Студент опешил, никак не мог найти опору гордости и поскандалить. Подарив заманчивую игрушку ему одному, Яр дал бы повод обвинить себя в желании купить любовника. Преподнеси девайс подешевле, чем себе, позволил бы Алексу обнаружить в своем поступке желание принизить его, указать ему место. Любые отличия давали возможность за что-нибудь уцепиться. А так, совершенно одинаковые вещи для обоих, поровну, смущали и вызывали глубокое, нутряное чувство справедливости, идущее откуда-то из древних корней, сформированных правильным человеческим сожительством. Алекс недовольно бурчал, но ничего внятного предъявить так и не смог, телефон пришлось принять. Современная, совершенно новенькая, держащая заряд, казалось до бесконечности, игрушка сильно нравилась. Телефон мог почти все, отлично снимал текст, демонстрируемый на лекциях через проекторы, не заметив проглотил информацию с прежнего, куда она едва помещалась. В нем можно было хранить отснятые листы конспектов, с него было удобно читать, он отлично синхронизировался с ноутбуком. От всего этого простого удовольствия от владения качественной вещью, Алекс испытывал чувство вины. Самому ему взамен дать нечего. Он чувствовал себя на месте бедной девушки, закрутившей роман с миллионером. Той самой, про которую презрительно говорили, что сосет за айфон. Он даже этим похвастаться не мог. Яр не просил и у Алекса не было никакого опыта, кроме одного раза в душе летом.          Мужчина с ним стал предупредительным и ласковым, что с каждым днем сильнее раздражало, он совсем перестал чувствовать контроль и от этого казалось, едет на огромной скорости в гоночной машине и ей никто не управляет. Сессия легла вишенкой на хорошо взбитую массу стресса.          Успешно отвергнув любые варианты отметить праздник за пределами квартиры Ярослава, Алекс успокоился, получив в качестве новогоднего подарка обычные вязанные перчатки, в них можно не снимая тапать по экрану телефона на холоде. Безденежный, но рукастый Алекс в ответ преподнес торцевую разделочную доску, замысловато набранную из разных по цвету кусочков дерева. Провел несколько будних вечеров в мастерской у знакомого, воспользовавшись его инструментами и материалами. Краснодеревщик ему не отказал, потому что раньше Алекс по дружбе изготовил ему лекала к некоторым вещицам.          Они поели и немного выпили, телевизор вообще не включали. Звуки фейерверков не прорывались через стеклопакеты, им достались слабые отсветы, далеко-далеко внизу. Они вышли из-за стола, расположившись на диване в гостиной, прямо перед разлапистой и высокой живой елкой, разряженной домработницей. Парень редко первый проявлял инициативу, предпочитая принимать. Но Ярослав никогда его от себя не отпихивал, охотно с ним обнимался. Может ему тоже можно? Подошел к Яру и уселся к нему на колени, сразу же почувствовав себя глупо, они ведь почти одного роста и комплекции. Отмахнувшись от вредных мыслей, наклонился и поцеловал старшего любовника. Ничуть не растерявшийся Ярослав немедленно положил руки ему на задницу, охотно впуская его язык внутрь рта и позволяя там хозяйничать. Алекс самозабвенно погрузился в поцелуй. Яр тоже, но способный делать несколько дел одновременно, начал его раздевать, для начала расстегивая все, что имело замки, пряжки и пуговицы.          - Пошли в кровать, - позвал разомлевший Алекс.          - Нет, - неожиданно отказался Яр, тяжело дыша и любовно оглядывая растрепанного его усилиями парня. – Здесь будем, прямо под елкой. Зря я что ли ковер специально выбирал? Раздевайся.          Не обращавший особого внимания на появившуюся вместе с главным зеленым украшением деталь интерьера, Алекс уставился на него сейчас. Однотонный, светло-бежевый, с длинным и невероятно мягким ворсом, ступать на него приятно, полежать, наверное, тоже зайдет. Алекс быстро скинул одежду, складывая на край дивана, Яр от него не отставал. Парень снял все, напоследок потянулся за носками.          - Оставь, - остановил его мужчина. – Зачетные, создадут нам новогоднее настроение.          На носках глубокого синего цвета были изображены зеленые елки и белые снеговики, а еще на елках красные звезды и красные же шарфы на шее снеговиков. Остаться в одной ничего не прикрывающей вещице показалось более стыдным, чем полностью голым. Алекс успел покраснеть, прежде чем его уложили на лопатки, опускаясь сверху и начиная покрывать его тело без разбора жадными поцелуями. Ярослав никогда не оставлял засосов там, где их могли разглядеть чужие праздные глаза. Шея Алекса оставалась девственно чиста. Однако багровые отметки прекрасно ложатся и на другие участки, например на внутреннюю поверхность бедер, ближе к паху, где кожа особенно нежна. Алекс не возражал, он полностью отдался во власть опытного любовника, нетерпеливо выгибаясь под ним, раздвигая для него ноги и цепляя короткие, густые и гладкие волосы на склонившейся над ним голове.          Все еще слишком нежный, тем не менее сегодня не дал ему перевернуться на живот. Заставлял его смотреть на себя, молча повернув к себе его лицо, когда он попробовал отвернуться. В запале страсти, до Алекса не доходило, что можно просто зажмуриться. И он тонул в двух серо-зеленых безднах, настойчиво затягивающих его душу, пока внизу в него сначала мягко толкались пальцы, а потом вошел член. С губ непроизвольно слетали стоны, всегда нужно переждать короткий отрывок боли, не режущей, но на растяжку. Первые движения, плавные, щадящие. Нет, Яр таким ласковым не останется, он знает про него, умеет с ним правильно обращаться. Мужчина выпрямил его ноги, забрасывая себе на плечи, приподнял его бедра с ковра, оставив касаться опоры лишь спиной. В школе на уроках физкультуры такие упражнения назывались «березка». Ритм быстро превратился в каскад жестких проникновений, бьющих прямо по простате. Алекс кричал и рвал пальцами длинный ворс на пригодившемся и уже любимом ковре. Не жаль, что он не видел салют, у него были свои фейерверки, до которых далеко китайским мастерам. Жар сконцентрировался на его члене, сбежал к самой головке и выплеснулся, одновременно заливая тело теплом до краев. Яр догнал его в два особенно глубоких завершающих толчка и утомленно опустился на него сверху, придавив к полу. В первые минуты после оргазма тяжесть любовника Алексу сладка и томительна.          Они не спешили вставать из-под елки, только Яр перекатился на бок, долго целовались, трогая и поглаживая друг друга. Впервые Алекс был полностью вовлечен в процесс, на равных с более охочим до его тела Ярославом.          - Поехали к морю на три-четыре дня? – лениво предложил мужчина.          - Мне не по карману, - резко отозвался мигом напрягшийся пацан, он еще от другого дорогого подарка не отошел, а тут такое.          - Глупости, я заплачу, - совершенно неправильно отреагировал расслабленный мужчина, с другими ему не приходилось прилагать усилий, его пассии с удовольствием соглашались.          Алекс расправленной пружиной подорвался на ноги, кинувшись к одежде и начиная ее натягивать на еще разгоряченное и влажное тело. Закончив, помчался к входной двери. Ярослав подхватился следом, едва успев влезть в штаны. Застал Алекса уже обутым и одевающим верхнюю одежду.          - Малыш, куда ты собрался? – примирительно заговорил с ним мужчина. – Давай поговорим.          - Я тебе не содержанка и не подстилка, чтобы меня покупать, - сверкая красивыми глазищами истерил Алекс, сражаясь с замками и проигрывая. – Открой двери.          - Ночь на дворе, Алекс, успокойся, - слова пропали не услышанными          - Ты не смей меня держать! Я тебе не щенок на поводке! – вертанул защелку сверху, как назло, дверь поддалась и распахнулась, Алекс вылетел на площадку, лифт оказался на их этаже. Смотря на закрывшиеся створки, Яр зло ткнул кулаком в твердое дверное полотно. Увы, держать его действительно совсем нельзя.