Скорчившийся мальчик

      С переменным успехом игра в догонялки продолжалась до начала декабря. У Алекса неплохо получалось сопротивляться в ходе телефонных разговоров, но стоило попасть в поле личного присутствия Ярослава, он начинал уступать, редко не оставался ночевать. Удерживать расстояние не получалось. Иногда у Алекса мелькала мысль обговорить с любовником правила вслух. У них только секс. Ведь так? Возможно, втайне от себя, Алекс боялся услышать подтверждение. Он не понимал чего хочет. Или хотел совершенно невозможных вещей. Чтобы не было прошедшего лета. Сейчас бы все едва начиналось. Он мог бы отпустить себя и погрузиться с головой в отношения с ласковым к нему Яром. Но такие вещи, которые происходят между ними совершенно свободно, никогда бы не случились. Он бы не позволил себе даже задуматься о сексе с мужчиной. Он не знал как это, ждал одной боли и унижения. Теперь мужчина от него ничего не требовал, позволял ему устанавливать границы и рамки и постепенно, исподволь Алекс начал приходить к неутешительному выводу, что ему требуется чуть больше влияния со стороны партнера, его ведущей руки. Внутренние уступки, которых никто не принимал, потому что никто о них не знал, приводили к внешним агрессивным вспышкам, истерикам, разбивающимися волнами об невозмутимого, как гранитная скала Ярослава. Яростные эмоциональные всплески оканчивались одной бурливой пеной и больше не давали ничего. За сотни лет Алекс мог бы подточить его непоколебимость, но столько времени ему природой не отмерено.       И еще Алекс читал не останавливаясь, все подряд, что находил в бесконечной информационной сети об однополом сексе, любви между мужчинами и, наконец, постепенно, но неотвратимо о тематических отношениях. Доминирование и практики, используемые ранее Ярославом, чтобы подчинить его себе, исчезли будто бы они почудились студенту. С ним договаривались, его уговаривали, его слышали, практически не возражая. И что ему было делать? Взять чужую руку и самому положить себе на затылок и пригнуться под ней? Да ему и не надо, убеждал себя парень. Тем более от некоторых статей и постов волосы становились дыбом по всему телу. Самостоятельно отделить зерна от плевел ему не хватало опыта, а попросить помощи (это же сразу выдать себя в плен, самому перевязав бедра подарочной атласной лентой с бантиком), он не решался.       Ярослав увлеченно преследовал строптивого любовника, пока даже не запыхавшись. Тщательно следил за собой, чтобы не забыться в азарте охоты и не прижать пацана всерьез. Беготня всецело его занимала, естественным образом выместив собой светские развлечения, он не показывал носа в клубы с момента встречи с Алексом в подворотне. Ему хватало впечатлений с лихвой, единственно, хотелось бы побольше, всего целиком. Жить с ним, войти и разделить его жизнь, поделившись в ответ своей. Яра сильно беспокоила общая неустроенность парня, он отчетливо видел, что парнишке самого необходимого не хватает. Видимо с семьей он в окончательном разладе, ему не помогают. Мужчине хватало мозгов и такта не предлагать помощь откровенно – прямой путь получить копытом в лоб и потом, пока проморгаешься, пацан по сложившейся привычке свалит в свою оленью страну, ищи его потом и выманивай.       Были и другие способы. Мужчина зазывал его на выходные в магазины, утверждая, что ему нужно купить для себя то или другое и требуется чужое мнение, чтобы оценить со стороны. Там, между прочим, одна, редко две вещички доставались и Алексу. Парень все равно сопротивлялся, но устроить публичный скандал при продавцах ему было невозможно, стыдливая натура не позволяла. Начни Ярослав размахивать кредиткой и скупать одежду без счета, реакция была бы совсем другой, а так его ждал нервный выговор, пока ехали в машине к нему домой, однако, в итоге, Алекса потихоньку получалось приодеть. Увы, об основательных и поэтому дорогих вещах речи не шло. Еще один из многих мелких и не очень камней на их пути – это постоянное сопротивление Алекса, по поводу того откуда его можно забирать и до куда подвозить после встреч. Конечно, Ярослав понимал, что парень прячет его и их отношения. Ситуация, с которой более чем презентабельный мужчина давным-давно не сталкивался. Наоборот, скорее его стремились демонстрировать, как редкую удачу и явный знак преуспевания. Стремясь обеспечить Алексу максимальный комфорт, Яр терпеливо сносил, но встречи их оканчивались поздно и позволить парню искать приключения на ночных улицах он не мог. Или же, наоборот, они выезжали утром, Алекс собирался плохо, выкраивал себе по минуточке, с трудом выбираясь из кровати, поэтому неслись на допустимой скорости, иногда даже превышая и довозил он его почти впритык до здания университета. Девушки начинали поглядывать на Алекса с вполне определенным интересом или скорее любопытством, пока довольно сдержанным.       Временами Алекс бунтовал, словно прощупывал Ярослава, отыскивая у него слабое место, в смутной надежде получить долгожданную хватку на горле. Странно, они ведь занимаются довольно жестким сексом, ласкают и нежат его уже после, в общем именно в том алгоритме, выработанном летом и подходящим им как нельзя лучше. Почему ему не хватает? Он бы добавил «чего-то», но с откровениями из интернета постепенно начал понимать, чего именно. И кто здесь извращенец после этого? Нет, Ярослав извращенец, без вариантов, но похоже не он один. И на провокации мужчина пока ни разу не поддался.       С однокурсниками и компаньонами по комнате Алекс близко не сошелся, максимум их можно назвать приятелями, а скорее хорошими знакомыми. У него столько сил отнимала ненавистная учеба, ни на что другое времени не оставалось, тем более большую его часть теперь занимал Ярослав. Раньше он ходил по барам и на вписки, однако теперь чаще уклонялся и звали его с собой в компании все реже и реже. Получив вечером очередное предложение, Алекс неожиданно для себя согласился, грубо в смс-сообщении отказав Яру во встрече, хотя они заранее условились и оставалось до нее не больше двух часов, то есть явно и безжалостно ломая чужие планы. Паче чаянья, мужчина отреагировал спокойно, только поинтересовался все ли у него в порядке. Алекс тут же ощутил наилегчайший укол вины, не зная, что он лишь первый за этот вечер. Впрочем, в баре он быстро отвлекся. Особенно много закуски бедное студенчество не могло себе позволить. Зато относительно дешевое разливное пиво лилось рекой.       За пятнадцать минут до полуночи Ярославу позвонил дежурный администратор дома, сообщив что к нему пожаловали гости. Естественно, Алекс был включен в список лиц, желательных к посещению, но тем не менее голос администратора отчего-то звучал не слишком уверенно. Яр велел немедленно пропустить. Вышел встретить к лифту и когда створки раздвинулись, он понял, в чем заключалась проблема у персонала. Алекс пьян в стельку и плавно стек по стеночке, усевшись на ковровое покрытие в кабине. Увидев его, вскинулся и даже предпринял попытку подняться, неудачно.       - Красота, - оценил подарок, преподнесённый в ночи, Ярослав зашел внутрь, застопорил лифт, нажав на кнопку и помог запутавшемуся в длинных ногах студенту встать.       Алекс немедленно полез обниматься. Парень очень тактильный, но в обычном своем состоянии стесняется этого, почему непонятно. Сам Алекс тоже не помнил, запрет формировался постепенно. Главной для обнимашек у него была мама, отца он с детства побаивался. Женщина видела, что мужу не нравятся их постоянные объятия и стала его одергивать примерно с пятилетнего возраста. Он переключился на сестру, когда ему исполнилось одиннадцать, не на много старшая девочка вырвалась от него и напоказ передернувшись, заявила, что он до ужаса липучий. Алексу как отрезало, но нуждаться в тактильных ощущениях он не перестал, тоже сродни тайному голоду, никогда не насыщаемому, пока он не встретил Ярослава. Поморщившись от перегара, мужчина его слегка отпихнул, тут же поддержав за рукав, чтобы не шлепнулся.       - Что за гадость ты пил? – поинтересовался он, увлекая пацана в квартиру.       - Пиво разливное, - охотно и радостно сообщил Алекс, опасно покачиваясь. – Ой, меня мутит.       Наскоро разув и стянув с него мокрую куртку, Яр потащил его в санузел при спальне. Там Алекс немедленно кинулся к унитазу, как к другу, которого давно не видел. Однако желудок неожиданно утих и он, положив руку на белоснежный ободок, тяжело вздохнул, перевел плавающий мутный взор на мужчину и приветливо ему улыбнулся.       - Здоровый лось, а мозгов с грецкий орех, - поделился впечатлениями Ярослав.       - Ниче не мозгов, - обиделся пьяненький Алекс.       - Я так и сказал, - подтвердил Яр, но дразнить глупого от избытка алкоголя паренька ему было скучно, и он пошел из ванной.       - Ты куда? – забеспокоился Алекс.       - Чая тебе заварю, чудовище, и одежду принесу переодеться.       От крепкого и сладкого чая, выпитого прямо рядом с унитазом, потому что Алекс в категорической форме отказался с ним расставаться, пиво внутри окончательно улеглось. От Алекса пахло еще и передержанным фритюрным маслом, на нем готовилось большинство пивных закусок и маленький бар был буквально пропитан этим ароматом, щедро сообщая его всем посетителям. И сигаретным дымом, въевшимся даже в волосы. Оставить так Яр не мог и решительно приступил к нелегкой задаче разоблачить пьяницу.       - Что ты делаешь? – возмущался студент, он поздно опомнился и пытался отстоять добродетель в виде оставшихся на нем трусов, не позволяя их стянуть с себя.       - Мыться будем, пьяная ты бестолочь, - решительно отвечал Ярослав, затягивая его под стационарный квадрат лейки и включая воду.       От коснувшихся его капель парень сначала вздрогнул, но быстро пригрелся и прислонившись к кафелю, медленно моргал, иногда поднимая голову, чтобы набрать воды в рот и тут же сплюнуть ее. Безжалостный Яр заставил его намылиться и вымыть голову, постоянно понукая. Потом доволок до кровати, укладывая и накрывая одеялом. Предложенные спортивные штаны Алекс не осилил и заснул голым. Ярослав ушел от него, предпочтя гостевую спальню.       Поутру страшно трещала голова, но проснулся студент от переполненного мочевого пузыря, тяжелым камнем повисшего внизу живота. В былые времена Алекс напивался до беспамятства, в этот раз он помнил, все что происходило. Как ему пришла гениальная идея в ночи поехать к любовнику, как добирался на какой-то сильно подозрительной попутке, пойманной прямо на улице. Задирал нос перед персоналом на первом этаже, сильно похожем даже не на консьерж-службу в элитном многоквартирном доме, а на ресепшн в гостиницах. Его провожали до лифта и практически погрузили в него, будто посылку, наверху его принял Ярослав. Зачем он все это сделал? Сорвал заранее условленную встречу, потом пьяный к нему приставал. Яр просто выкинет его из жизни и будет прав. Вряд ли бывшие себе подобное с ним позволяли. Перед такими, как Ярослав, принято на носочках пальцев скакать, будто родился в пуантах, одновременно заглядывая в глаза и не открывая рот без спроса. Наверняка злится на него, может, разочаровался в нем. Последнее предположение настигло Алекса уже в туалете и смазало ему удовольствие от облегчения. Стыдно было до слез. И нужно выдвигаться в институт, потому что желание налакаться посетило его посредине рабочей недели.       Проверил телефон, обнаруженный на зарядке, еще шесть часов, он везде успевает, хотя по всему сегодня придется добираться самостоятельно. Теперь в дом Ярослава перекочевало немного его одежды, решив, что все равно больше не уснет, Алекс пошел в душ. Старательно высушил волосы, к чему его постоянно по утрам подталкивал любовник. Одеваться пока не стал, натянув на себя спортивные штаны и футболку, нужно извиниться и для начала разведать обстановку. Ярослава, крадущийся вдоль плинтусов шуганной тенью студент, обнаружил на кухне. Мужчина готовил сытный завтрак, с похмелья неплохо заходит плотная, жирная пища.       - Проснулся? – без всякой претензии и нажима в голосе поприветствовал его хозяин дома. – Садись за стол, лекарство тебе приготовлю.       - Прости меня, - с ходу раскаялся Алекс, виновато отводя глаза в сторону.       - Проехали, - не заинтересовавшись предложенной благодатной темой ответил Яр и поставил перед ним высокий хрустальный стакан, наполненный холодной водой с растворяющимися в ней шипучими таблетками.       Привыкнув в родном доме, что прощение никогда не приходит легко, заслужить его удается далеко не сразу и через многочисленные повторы, вплоть до унижения, Алекс воспринял поведение Яра, как отказ принять его слова на веру. Он нетерпеливо дождался пока шипучка закончит свое дело и жадно напился, не оставив в емкости ни глотка.       - Пожалуйста, прости, - завел он прежнюю песню. – Я давно никуда с сокурсниками не ходил, все спонтанно вышло. Мне нужно было отказаться, мы ведь договорились. Ты сильно злишься?       - Я не злюсь, Алекс, успокойся, - отвернувшись от плиты и пристально изучая макушку склоненной к столешнице головы, смотреть ему в лицо Алекс отказывался, терпеливо уверил его мужчина.       Он решил приготовить классический омлет в духовке и на двух отдельных сковородах готовил начинку. В одной пассеровал овощи, в другой поджаривал подкопчённую ветчину. На данном этапе блюдо требовало внимания и Ярослав снова вернулся к сковородам, помешивая ингредиенты. Отвлекаясь, чтобы слегка взбивать яйца в миске, постепенно добивая к ним молоко, специи и мелко натертый сыр. Грубо отвергнутый, по его мнению, Алекс, у него за спиной понемногу начинал отчаиваться, его опасения сбывались. Прощают совсем по-другому, сначала следует длинная поучительная и достаточно обидная речь, непременно указывающая на все его недостатки и низводящая проступок почти до преступления. Потом Яр должен рассказать, как много он для него делает. И только в конце, нехотя, через силу, его извинить в самый последний раз и из собственного великодушия.       - Я не хотел, чтобы так получилось, - уже подрагивающим от нервов голосом настаивал парень, физически его самочувствие почти нормализовалось, но эмоционально чувствовал он себя плохо. – Прости меня, я больше никогда не стану так поступать.       На его продолжающийся скулеж Ярослав недоверчиво вскинул голову, не каменный же он в конце концов. Переложил овощи и ветчину в щедро смазанное сливочным маслом блюдо для запекания, залил готовой яичной смесью и поставил в духовку, выставив таймер. Быстро убрал оставшиеся продукты и посуду. Не смотря на мальчишку, отошел и сел на установленный здесь же диван.       - Простить тебя говоришь? – растягивая слова и опасно прищуривая глаза переспросил Яр. – Иди сюда.       Не скрываясь, достал из отделения, спрятанного в подлокотнике, коробку с салфетками и флакон со смазкой, подобные нужные предметы распиханы по квартире буквально повсюду.       - Зачем? – шумно сглатывая и заикаясь пробормотал Алекс.       - Желание твое исполню, малыш, - уверенно пообещал мужчина, теперь ему удалось установить зрительный контакт, он держал и вел пацана взглядом, как получается у опытных доминантов.       Ну, иди, иди же, залетчик голубоглазый, иди, если хочешь, мысленно уговаривал мужчина. Он не собирался гонять парня по квартире или приказывать ему, заставлять, даже фиксировать в процессе. Ярослав вытерпел сколько мог, этих завлекающих его покорных просьб и теперь отвечал на них вполне определенным и естественным для него образом. Алекс медлил, спотыкался на ровном месте, но шел. Выражение его глаз – мечта любого верхнего, неподражаемая смесь наивности, опаски и послушания с самым маленьким мазком вины поверх всего остального. Такой палитрой, умеючи, можно гениальные полотна писать.       Терпеливо дождавшись, пока подойдет, сел глубже и ближе к спинке дивана, взял парня за руку и потянул на себя, ловко укладывая его животом к себе на колени. О нем специально позаботились, поэтому Алекс удобно лег на подушки, лишь слегка переломившись в бедрах, так как его зад оказался под руками Яра. Мужчина ожидал возмущения или, на крайний случай, вопросов, но Алекс молчал и дышал с шумом, часто-часто. Ярослав погладил его по затылку, перебирая немного отросшие, густые и все еще, до обидного, короткие волосы, стараясь передать свое к нему отношение, глубокую нежность. Потянул за мягкую резинку штаны с ягодиц, стягивая одновременно и боксеры. Алекс громко выдохнул и завозился, быстро успокоившись тем, что засунул пальцы между подушками дивана, крепко сжав в руках мягкий и упругий угол одной из них. Спереди штанам и белью уже было за что зацепиться. Решив заранее очистить фронт работ от ненужных препятствий, Ярослав аккуратно освободил его привставший член от ткани, отодвинув одежду до выемок под коленями. Погладил и по выставленной пятой точке, любуясь тончайшим, золотящимся на солнечном свету, а сейчас в зимнее время кажущимся на полтона темнее, пушком на ягодицах.       Ярославу нравились парни, не такие плавные, как у девушек, угловатые обводы их тел, крепкие задницы, развитые, твердые мышцы, запах их пота, возможность прихватить посильнее, не боясь сразу наставить синяков. Длинноногий, мосластый Алекс, молодой и поджарый, стал его влажной фантазией с самой первой встречи. Яр редко отказывался от доступного секса и при этом столь же редко партнер его всерьез цеплял. Секс почти ничего не значит, легко получить, отказ не стоит лишнего внимания, завлечь его не давая, ни у кого не получалось, с тех пор как ему исполнилось двадцать. И вот в тридцать он увлеченно бегает за пацаном, хотя, надо отдать должное: догнав, каждый раз получает награду сполна. Если кто-то думает, что такое положение вещей хоть сколько-нибудь задевает его гордость, зря, ему даже нравится.       Нагладившись вдоволь, начал пощипывать и разминать кожу под пальцами, разогревая. Ничего жесткого не планировал. Анне в свое время досталось куда меньше заботы и влетело больнее, чем будет сейчас. Поиграют немного в «прощение плохого мальчика» и только. Шлепнул расслабленной ладонью сразу по обеим половинкам. Алекс ожидаемо поджимался. Градируя его первые впечатления, Яр не напрягал руку, чтобы не получилось твердое по твердому. Как следствие его рука пострадает куда больше, чем обожаемая задница его парня. Одновременно, от не напряженной ладони, шлепки приобретают хлесткость и особенно пробирающую вибрацию. Всегда встречающий строгим и несколько напряженным молчанием новые для него ощущения Алекс его удивил, ойкая и ахая от каждого соприкосновения руки и голой кожи. Ягодицы постепенно наливались нежным розовым цветом, будто яблочки на ветке под ласковым солнцем.       Алекс нарушал множество правил, хотя, надо заметить, он о них совершенно не знал. Он вертелся и извивался, двигал ногами, подбирая внутрь пальцы на стопах. Тем не менее не сделал ни одного движения, чтобы совсем покинуть колени Ярослава, хотя его никто силой не держал. Каждый удар слегка обжигал, проносился волной по всему телу, колкими мурашками пробегал вдоль позвоночного столба, но прежде всего отзывался в чреслах, пригоняя к ним кровь и заставляя совсем затвердевший член слегка подрагивать. Желание разрядки постепенно становилось томительным и не без привкуса мучения. Студент не знал сколько шлепков получил, на последних он вполне освоился и слегка приподнимал бедра навстречу воспитывающей руке.       От всего сердца отмерив пацану положенное и добившись ровного цвета на всей поверхности его угловатой задницы, Яр перевернул его на спину сразу забравшись сверху и прижав к дивану. Алекс никогда не видел у него таких глаз. Обычно серые, они вдруг наполнились текучим светом, зеленые волоски и точки у зрачка проявились явственнее и засверкали. Разыгравшегося Яра он раньше не наблюдал. Ничего похожего на серый пустынный взгляд, которого он боялся до одури прошлым летом. Опасный и притягательный. Возбуждающий. Раздеваться мужчина и не подумал, его одежду тоже больше не трогал. Одной рукой подхватил его под подбородок, повернув к себе его голову и впился в губы, целуя взасос. Другая, горячая от сделанных ударов, щедро смоченная смазкой, хозяйничала в его паху. Дрочил ему грубо, касаясь короткой, гладкой, но твердой ногтевой пластиной большого пальца чувствительной головки. Стягивал кожицу к основанию, массировал яички. Алекс скулил ему в губы и дрожал под ним, пока не излился в добровольно подставленную ладонь. Некоторое время полежали так, один поверх другого, насыщая воздухом легкие. Тренькнул сработавший таймер. Яр поднялся рывком, лениво вытянул несколько салфеток из коробки и вытер руку, потом заботливо обтер бессильно растекшегося по поверхности дивана любовника. Мужчина тоже был возбужден и уже достиг того возраста, когда понимают, что не всякое возбуждение непременно должно быть реализовано. Он обойдется, тем слаще будет в следующий раз.       - А вот и омлет подошел, - как ни в чем не бывало сказал Яр. – Пошли завтракать, солнце.       Парень натянул на себя болтающиеся у колен трусы и штаны. Мыслей не было никаких, в голове надувались и лопались радужные мыльные пузыри, было хорошо и сыто. Только он так и не понял…       - Прости, - едва слышно попросил Алекс, усевшись за стол перед поставленной тарелкой с высоким и пышным омлетом, вкусным даже просто на вид.       - Я простил, - одним тоном решительно обрубил разговоры на эту тему Ярослав. – Но, если хочешь, прощу тебя еще разок.       И подмигнул. Этого Алекс уже не смог выдержать, покраснел и вперил глаза в тарелку, больше не подняв их до самого конца завтрака. Времени на сборы у них сегодня предостаточно. Его никто не выставлял на улицу в назидание. Ярослав охотно его подвез, послушавшись и высадив за несколько домов от университета.       Добравшись до первого лекционного зала, парень присел на лавку с осторожностью, думал, что ему будет больно, но ошибся. Кожа на ягодицах стала сверхчувствительной, он ощущал фактуру ткани на своем белье, швы и резинку, чувствовал трение джинсовой ткани. После лекций Алекса позвали похмелиться. Он торопливо отказался и побежал в общежитие, ему хотелось спать, а перед сном подсмотреть в зеркале что у него там сзади.