Скорчившийся мальчик

      - Выпори меня, - слитно, почти скороговоркой, втайне страшась отказа, однажды в конце апреля попросил Алекс.       Отношения между ним и Ярославом, развивались стабильно и оставались близкими, несмотря на лихорадочные поиски Алекса первых признаков приближающегося расставания. Парень снова становился неуравновешенным и истеричным. Благо поссориться с Ярославом, если он не хочет, на практике нереально. Алекс цеплялся за то, что ему оставалось. Ярослав носил ремень для него, как и обещал. Но, может, он и на это потерял право, одновременно с отказом Ярослава принять его нижним? Впрочем, жестоко обиженный повторной неудачей Алекс, недолго обвинял во всем Ярослава и скоро обратил гнев в свою сторону. Сейчас Яр отозвался легко, будто так и нужно. Помог раздеться донага, поставил в коленно-локтевую на край дивана.       - Без фиксации, Алекс. Справишься? – деловито и одновременно ласково уточнил Ярослав. – Не пытайся увернуться от меня, просто скажи вслух и я сразу остановлюсь. Попробуем двадцать?       Получив ответы на все заданные вопросы, мужчина не широко размахнулся и положил первый удар. Алекс всхлипнул, кожаная полоса ощущалась по-другому, чем первая, лучше, мягче влипала в кожу, помещая всю силу воздействия внутрь, в самые мышцы. Яр явно знал о чем говорил, когда отверг предыдущий ремень. Алекс быстро провалился в ощущения, удары сбивали с него наросшую скорлупу негатива, освобождали, на глазах проступили первые слезы. Ритм сбился, Алекс получил легкий шлепок по мошонке, правда не девайсом, а ладонью и пальцами, вздрогнул всем телом и поджался.       - Не подставляй яички, малыш, - резко напомнил ему Яр. – Не слушаешься.       - Прости, - заплетающимся языком, еле внятно пробормотал Алекс.       - Не скули - делай, - жестко направил его мужчина.       Парень послушно свел ноги и получил дополнительный, довольно хлесткий шлепок ладонью по ягодице, прямо поверх ярко-розовых полос с багряной окантовкой, кожу ожгло. Потом Яр отступил на шаг и продолжил. Ярослав наслаждался мальчиком, открыто получающим вместе с болью дополнительные бонусы, полагающиеся правильным мазохистам. Алекс подавался ему навстречу бедрами, стонал, кожа его блестела от выступившего пота, розовая не только там, где болючая и широкая полоса соприкасалась с дрожащей живой плотью. Мальчик раскраснелся. Мальчик отдался. Назначенного количества ему хватило за глаза.       - Двадцать, - четко произнес вслух мужчина, окончательно отпуская.       Алекс лег на подушки животом, отчаянно хватая ртом воздух. Волны тепла подхватывали его и утаскивали куда-то вглубь, он не сопротивлялся, не мог и не хотел. Яр заботился о нем, перебирал волосы, поглаживал по спине и бокам, смазал зад прохладной мазью. Говорил с ним, Алекс не различал что именно, голос чудился ему неразборчивым бархатистым урчанием, на незнакомом, но очень мелодичном и приятным на слух языке.       Увы, нирвана Алекса продлилась недолго, понемногу он пришел в полное сознание, тело оставалось гибким и привольно расправленным, казалось тяжелым и теплым, будто после долгого оздоровительного сна. И где-то внутри зрела твердая уверенность, что случившееся с ним буквально несколько минут назад в корне неправильно. Он не мог понять в чем дело, в первый раз такого не было и в помине. Ярослав ему улыбался, ласкал его, он был уверен, что использованный ремень вернется в шлевки пары его классических брюк. Алекс не останавливался, вертел в мыслях снова и снова, расколупывал почти поджившую ранку, причиняя себе ощутимую эмоциональную боль. Осознание пришло поздно ночью, его выбросило на поверхность грез, словно толкнуло. Ярослава рядом не было. Алекс встал напиться, ночью тянуло на всякую дрянь и хотелось приторно сладкой газировки. Выбрав в холодильнике маленькую жестяную баночку, в которой как раз помещался ровно стакан, перелил в стекло и жадно выхлебал. Только относя посуду к раковине, заметил Ярослава, стоящего у окна и смотрящего на улицу, слабо дернулся от неожиданности.       - Ты чего здесь? – немного нервно и с все еще колотящимся от невольного испуга сердцем, спросил парень.       - Ничего, поздний звонок по работе, - негромко сказал мужчина, указывая на лежащий перед ним на подоконнике смартфон. – Иди спать, я сейчас приду.       Он его использовал, вот что не так. В том, что произошло днем ничего не было для Ярослава, а только для него одного. Может, Яру тоже понравилось, но сути это не меняет. Сейчас, в сумраке неосвещенной комнаты, мужчина казался ему усталым и немного грустным. С момента их осенней встречи, он постепенно забрался Ярославу на закорки, с полного разрешения и попустительства мужчины и катается. Не перечесть того, что он получает, ничем не делясь в ответ. В горле, сформировался мягкий щекочущий ком, Алекс неосознанно и безуспешно попробовал его проглотить, судорожно сглотнув. Кинулся к любовнику через всю комнату, вдруг посчитав, что опаздывает или уже опоздал. Прижался со спины, коснувшись обнажённого участка на плече, ближе к шее, холодными от выпитого напитка губами.       - Я люблю тебя, - выдохнул прямо в кожу и замер в руках развернувшегося к нему мужчины, словно застреленный собственными словами навылет.       - Алекс? - позвал его Ярослав, не дождавшись отклика, глубоко поцеловал, слизывая последние остатки сахара, для Яра первое признание его мальчика всегда будет ассоциироваться со вкусом кока-колы. – Пойдем в постель, любовь моя, нам рано вставать.        Да, - полузадушено, потому что сразу после поцелуя уткнулся любовнику лицом в шею, согласился парень, так и поплелись, не размыкая объятий.       По твердой уверенности, родом из детства, под условно-надежным, как каменная стена, покровом одеяла, Алекс, чтобы не забывал, еще раз шепнул Ярославу на ухо:       - Люблю тебя.       Однако Алекс не оставил тревожащую его тему. Он чувствовал вину за порку, как за обманом выманенный, толком не распробованный, бездарно разоренный десерт. Насколько бы было лучше и заманчивее, если бы Ярослав сам захотел. Сделал бы с ним, что пожелал, распорядился по своему усмотрению, при одной мысли в паху потянуло и потяжелело. Стараясь остаться незамеченным, студент поправил штаны и натянул худи пониже. Но Ярослав не хочет, не принимает. И с чего бы ему хотеть такого как он? Что в нем особенного? Он и сексом заниматься толком не умеет, не говоря уж об остальном. Алекс жил, как во сне, скрупулёзно строча лекции, чертя проекты и делая многое другое, но на самом деле с головой погрузившись во внутренний спор и связанные с ним переживания.       Ярослав присматривал за ним, но в душу не лез. Парню тяжело, приближалась итоговая сессия, а на Алекса еще давили неполностью подобранные хвосты за семестр, который он пропустил, учась на другом факультете. Студент крутился, как белка в колесе. Не хватало еще дома делать ему нервы. От Яра не ускользали детали, не в первый раз он заметил, что Алекс убирает в посудомоечную машину абсолютно пустой, выбранный до крошки ланчбокс. Раньше он много оставлял, Яр специально готовил с избытком, чтобы его пацан ни в коем случае не голодал.       - Делишься едой, Алекс? – между прочим, в ходе отвлеченного разговора, полюбопытствовал он.       - А? – переспросил загруженный по маковку парень, потом моргнул и подключился ненадолго к реальности. – Да, с сокурсником, мне много было, он без денег постоянно, сам понимаешь.       Яр все понимал, но на всякий случай переспросил у охраны. Владимир на фотографии ему не понравился, обладая хорошей памятью на лица, он почти сразу вспомнил, что видел его в клубе. Пацан явный пассив, Алекс тоже. По идее, вмешиваться не нужно. Жизнь удивительная штука, вполне может случиться, что один из них переквалифицируется в актива. Верилось с трудом. Надо оставить, как есть, иначе можно свалиться в полный мрак и отсекать от Алекса любого приблизившегося мужика. Они встречались в университете, вместе никуда не ходили, не уединялись. Как не странно, больше всего помогала Соня. Разбавляя слишком теплую, на взгляд Ярослава, компанию, она гасила его ревность лучше любого другого обстоятельства. Мужчина скрепя сердце, ограничился тем, что заказал у домработницы ланчбокс побольше и готовил для Алекса три сэндвича вместо двух, прилежно заполняя закусками и снеками другие более объёмные отделы.       Помогло мало, быстро подметившая увеличившуюся пайку неразлучная с парнями Соня, до этого украдкой подворовывающая кусочки фруктов и малую часть печенья, обычно заменяющего десерт, вступила в неравную схватку с Вовой. Последний заранее проиграл, под гнетом явно превосходящих и организованных сил противника. Соня решительно отбила себе ровно треть припасов, одновременно запретив Вове претендовать на лишнее. Отныне Алексу доставался бутерброд целиком, а не половинчатый треугольник, как раньше. Единственное, что дозволялось неумолимой девушкой, лишь обмен частью бутерброда с соратником по взаимной договоренности, потому что одинаковых среди них не было, а попробовать хотелось разные. Алекс любым другим предпочитал с рыбой и в сварах за еду не участвовал, безропотно принимая любые условия.       - Саранча, - бормотал себе под нос Ярослав, наблюдая девственно чистую пластиковую посудину, ничего не предпринимая, решив, что достаточно сделал для социально незащищенного поколения, получающего образование.       Он не догадывался, что небольшой кружок Алекса ежедневно возносил молчаливые хвалы к небесам его кулинарному таланту. Сам Алекс не стеснялся и не забывал восторгаться вслух, теша самолюбие своего личного повара.       Наступила бездна отчаянья, времена итоговых семинаров и консультаций. Алекс норовил чертить ночи напролет, его с огромным трудом удавалось оторвать от ватманов и компьютера. В очередной раз, не выдержав, далеко за полночь, Ярослав негромко и ненастойчиво постучавшись и дождавшись ответа, вошел в чертежную комнату. Алекс увлеченно расчерчивал белый широкий лист на кульмане, иногда замирая, задумываясь и спешно нанося новые линии.       - Алекс, пора спать, тебе и так осталось меньше шести часов, - вкрадчиво начал Ярослав.       - Я не могу сейчас, идея пришла, надо закрепить, - отрывисто отказался студент.       - Тебе нужен этот проект завтра? – немного помолчав осторожно сказал мужчина.       - Нет же, - парень длинно моргнул и даже развернулся лицом к любовнику, хоть и на краткое время. – Просто иногда осеняет, если сразу не набросать, потом потерять можно, детали упустить.       Алекс объяснял путано. Яр не понимал то, чем парень занимается, не разбирался и сам работал совершенно по-другому, он не терял никаких нюансов, подолгу вынашивал и обкатывал мысль, не перенося в цифру и не нуждаясь в других закрепителях, кроме своего разума. У Алекса иначе, лихорадочней, вспышками, он явно творческий человек, пусть большинству трудно понять, как он может сжинать вдохновение на таком скудном и сухом поле, как гранитный монолит архитектуры. Парень поплатится за свою увлеченность, контролировать ее он совершенно не в силах, а значит будет истощать себя, тонуть в собственном таланте, пока не выгорит дотла. Насильно и грубо прекращать его неурочные занятия тоже не вариант, однако контроль извне ему совсем не повредит, более того, он необходим. Ярослав спокойно наблюдал за вернувшимся к чертежу Алексом, отыскивая выход, двигаться ему приходилось наощупь.       - Обязательно сразу начисто наносить? – сделал он пробный заход.       - Какой начисто, ты что? - возмутился пацан, он видел явные погрешности, которые еще править и править.       - Ты сказал – идея, можно же набросок сделать, ухватить основное, а появится время, доработать, - попытался внести рациональное предложение Ярослав, не особо рассчитывая на успех.       Алекс развернулся к нему полностью и уставился широко раскрытыми глазами, будто ему продемонстрировали восьмое чудо света, лицо его просветлело.       - Точно, - закивал он, давали о себе знать непоследовательные занятия в выбранной области, попавший в колею учебы Алекс упускал из виду очевидные вещи и тратил слишком много сил там, где можно обойтись куда меньшими жертвами.       Студент в несколько быстрых шагов перешел к до предела заваленному столу, отыскивая среди остального альбом и карандаш. Возведенная по средине стола башня из учебников, тетрадей с конспектами и скрученных ватманов угрожающе качнулась и плавно поплыла в бок. Яр остановил катастрофу, придержав руками и тут же убрал, испытав почти непреодолимое желание начать раскладывать все по полкам и нормальными стопками по назначению. Альбом Алекс не нашел, ему пришлось удовольствоваться несколькими листами формата А-4. Он уселся прямо на пол и проводил линии, на взгляд Ярослава мало чем отличающиеся в плане аккуратности от тех, что он делал на ватмане при помощи специализированной линейки.       - Несколько узлов еще, - торопился пацан, вынеся на отдельный участок бумаги пару моментов и даже подкрепил надписями, которые вряд ли кто-либо кроме него смог бы разобрать.       - Не удобно на листах, - жаловался на пути в спальню Алекс. - Нужно такой типа скетч-альбом, чтобы был на кольцах, желательно раскрывающихся, и чтобы внутри были плотные страницы, не больше двадцати и их можно было вынимать из обложки, они должны быть, конечно, не разлинованные и вообще без типографских пометок и корка твердая, как бы подставка.       - Я тебе завтра такие куплю, - увещевал и утешал его Ярослав, внимательно запоминая и прекрасно осознавая, что у Алекса тихая истерика в преддверии экзаменов.       Улеглись, Алекс тяжко вздыхал и вертелся, потом затих, смежил глаза, но вдруг подскочил.       - Кольца только должны быть нормальные, а то они перекашиваются и бумагу цепляют или вообще сами открываются, - с тревогой впиваясь взглядом в севшего следом за ним на кровати мужчину.       - Положись на меня, я тебя не подведу, сам выберу и вечером они у тебя уже будут, - силясь изо всех сил не смеяться, предельно серьезно обещал Ярослав, укладывая его обратно головой на подушку.       Утром, отвезя сонного, постоянного зевающего и вялого Алекса к университету, не откладывая поехал по магазинам. Продавцы и консультанты с ног сбились, пока он выбрал три разных по формату альбома, полностью соответствующих критериям Алекса. По дизайну почти одинаковые, лаконичные, выполненные из кожи темно-зеленого, матово-черного и бордового цветов. Верхняя часть обложки мягкая, легко и удобно отворачивающаяся назад, задняя больше похожа на твердый планшет, крепления жесткие и надежные, на тугой пружине. Вставить в такую основу можно было совершенно разные блоки бумаги и на выбор правильных тоже ушло достаточно времени. С чувством исполненного долга вернулся в квартиру, немного поработал.       Алекс обрадовался канцелярии, как ребенок, ласкался и лез целоваться. Ярослав смеялся над ним, уже не скрываясь, впрочем, на поцелуи охотно отвечал, оставаясь верным себе, никогда не останавливаясь на достигнутом, заодно с удовольствием облапал крепкую задницу молодого любовника. Колеблясь до последнего, парень был вынужден оторваться от Яра и вернуться к учебникам, торопливо, почти на бегу дожевывая ужин.       Весна обложила город со всех сторон, взяла в круговую осаду, но до времени внутрь не входила. И вдруг снялась с места разом, покатила по улицам стародавним легким гусарским эскадроном, звонко стуча коваными копытами по асфальту и мостовой старой части города, завивая ветерком кудри на макушках, снявших перед ней головные уборы праздных обывателей и сознательных граждан. Преодолела путь из конца в конец за три дня и разом уступила место нагрянувшему лету, почудившемуся даже в затяжных дождях. Чахлая городская растительность потянулась к солнцу, остающемуся погостить на подольше и обещающему скоро вообще переехать на постоянное местожительство, пусть не на длительный срок. Облака торопливо неслись по небу, как будто страшно опаздывая и иногда пропадали из вида вообще.       В конце мая грянула сессия, тогда Алекс и Владимир вполне осознали пользу Сони, лавирующей в учебной бюрократии, как рыба в воде. Девушка точно знала, что нужно сдавать в первую очередь, какие мероприятия ни за что не пропускать, что значат вовремя законченные работы и задания. Так получилось, что их троица получила автоматы по большинству предметов. Соня закрыла сессию вчистую, зачетка ее была полностью заполнена, второе и третье место с разницей в один предмет поделили парни. Им оставалось всего ничего, по ощущениям будто долго и нудно поднимались в гору, а теперь перед ними открылся вполне удобный спуск, совсем немного осталось потрудиться. Многие преподаватели принципиально выставляли оценки только на самом зачете или экзамене, требуя явки. Соня, как староста, была обязана их все посещать. Парням оставалось слоняться по родному учебному заведению, лениво почитывая материал на оставшиеся экзамены и вызывая обоснованную зависть у окружающих. Добряк Алекс делился конспектами со страждущими и помогал им править чертежи, чем вызывал недовольное шипение со стороны злой к прогульщикам и халявщикам Сони. Владимир откровенно наслаждался относительным бездельем и дразнил менее удачливых сокурсников.       Сознание человека работает сложным и малопонятным образом, как бы мало мы не уделяли внимания беспокоящим нас вещам, но к некоторым выводам приходим совершенно не утруждаясь выстраиванием логических цепочек, скорее пытаясь облагородить их задним числом, подвести рассуждения к уже законченному и сформировавшемуся итогу. Освобожденный от большинства экзаменов Алекс, вернулся к своим отношениям с Ярославом, в целом его страхи подогревались прочитанным в сети. Он пробовал зарегистрироваться на тематическом сайте, но какой-то умник выставил обязательным условием проставление статуса верхний/нижний в анкете. Алекс дрогнул и ушел с вкладки. На фоне внутренних переживаний Алекс совершенно не заметил, что две-три однокурсницы, которым он помогал с проектами, пытаются его соблазнить, одна открыто ему предложила сходить на свидание. Парень не понял прозрачного до предела намека и легко отказал, удивленно посмотрев на нее чистыми, не замутненными голубыми глазами и заявив, что они уже исправили курсовую и отдельно видеться нет смысла. Соня и Владимир ехидно следили за охотой на Алекса со стороны, довольно ядовито комментируя неудачи девиц.       Окончательно созрев, однажды вечером, измученный пацан, холодея от ужаса и уверенный в ответах, на вопросы, которых еще не задавал, не особо понимая, как он будет жить, что у них останется, когда он услышит правду напрямую от Ярослава, выключил телевизор и повернулся к любовнику, кусая губы и собираясь с силами.       - Ты спишь с кем-нибудь кроме меня? – начав с самого страшного, брякнул он, словно в прорубь нырнул.       - Нет, Алекс, - приподнял брови Ярослав, придвигаясь к нему поближе и успокаивающе положив ладонь на затылок, он безошибочно реагировал на невербальные знаки Алекса и старался утихомирить бурю.       Алекс резко выдохнул, не поддаваясь знакомой руке, шея и плечи у него словно закаменели.       - У тебя есть нижний? – большинство статей в интернете твердили о верности, как неотъемлемой черте хорошего саба и оставляли топам право менять нижних словно перчатки и иметь их хоть по дюжине за раз. Ярослав же сам ему сообщил, что с бывшими не расстается, то есть прямо в этом городе есть люди, точно знающие как нравится его мужчине, способные правильно встать на колени и подставить спину.       - Нет, - предельно мягко сказал Ярослав, продолжая поглаживать и разминать затвердевшие мышцы.       - Разовые сессии? – не сдавался пацан.       - Перестань, ничего такого я не делаю, - уверенно и не кривя душой, говорил Ярослав. – С тех пор как ты согласился встречаться со мной, я с клубами завязал. Мы же вместе постоянно, малыш.       - Как же ты справляешься? Ведь тебе надо. Ведь хочется? Я ничего не умею, со мной не интересно. Я читал, что мало кто соглашается брать новичков, скучно с такими, как я возиться. Вот ты меня и не берешь. А я бы постарался, я бы все для тебя сделал.       Вывернувшийся буквально наизнанку перед Ярославом парень, сильно испугался, лицо горело от стыда, он сделал движение, чтобы подняться на ноги, убежать и забиться куда-нибудь в угол. Ярослав ему не позволил, прижал к мягкой спинке дивана, довольно властно фиксируя барахтающегося парня своим телом.       - Тихо, тихо. Все. Мой.       Алекс перестал шевелиться и затаил дыхание, пользуясь его невысказанным согласием, Яр опустил его на лопатки, устроившись сверху и пристально вглядываясь в черты его лица.       - Ты меня принял нижним? – чтобы не обмануться и проясняя до конца, прошептал парень.       - Да, Алекс. Ты мой нижний, - снисходительно идя на поводу заверил Ярослав, ласково ему улыбаясь.       - Теперь мне страшно, - жалобно пролепетал Алекс.       - Нет, любовь моя. Страшно не будет, будет безопасно и сладко, порой немного больно. Но сначала мы с тобой о многом поговорим, - спокойно взял и повел его за собой мужчина.