Скорчившийся мальчик

      Как часто нам достается лето круглым, полновесным, полосатым арбузом? Скорее жадно разломленным, чем разрезанным на огромные ломти, что можно есть, захлёбываясь сахарной свежестью и прозрачным розовым соком. Только в самой ранней молодости. Потом медленно, но неуклонно заботы и обязательства отнимают у нас его с каждым годом больше и вот летние дни уже подают маленькими цивильными кусочками, очищенными от корки и семечек, на один, редко два укуса, порционно и в специально отведенных местах. Лето Алекса уже сократилось на один месяц, но благодаря Яру он мог еще получить не разъятыми целых два. Не нужно спешить, бежать, работать, меняя солнечные лучи на радужные, сложно изготовленные, но в целом скучные бумажки государственного образца.       Казалось или нет, но за городом дожди шли меньше, чем в Питере и в промежутке между ними солнце шпарило не стесняясь. Сезон клубники миновал пик и постепенно отходил, какое-то ее количество все равно будет, за счет ремонтантных сортов. Парень с удовольствием собирал ягоды, выходя в огород с самого раннего утра. Ярослав как раз убегал на свою обычную пробежку, собаки следовали за ним, звал с собой Алекса, но парню было лениво. Совсем скоро Бука повадилась пропускать упражнения и оставалась рядом с ним, растягиваясь на досках облюбованной беседки.       Игровая была закончена. Ярослав вернулся в свою хищную ипостась, глядел, словно выслеживал и примеривался с какого бока лучше надкусить. Алекса возбуждало, как и вернувшаяся властность, и некоторые ритуалы, усвоенные еще когда он был здесь в плену. Подчиняться Ярославу было естественно и приятно. На коленях проходили завтраки, обеды и ужины он проводил за столом. Среди другого инвентаря, невероятно сильно похожего на спортивный, отыскалась знакомая тяжеленная черная лавка. Алекс осмотрел ее во всех подробностях, хорошая вещь, добротная, крепкая, дерево пропитано не лаком, а маслом, лежать на ней удобно.       Студент совсем забросил бритье и через пару дней после того, как щеки его молодого любовника покрыла мягкая темно-русая щетина, понятливый Яр затащил его в ванную при игровой, на процедуры. Алекс улегся на спину совершенно добровольно, не отводил глаза, наоборот внимательно рассмотрел все предметы на подносе. Опасная бритва в руках у Ярослава по-прежнему не казалась пустяком, но мужчина его ни разу не подводил. Они не разговаривали. Яр кончиками пальцев свободной руки поправлял его лицо, показывая, как нужно держать голову и срезал волоски, покрытые пеной, удобно усевшись бедрами на пах, все же разделив свой вес, опираясь на ноги. Алекс сложил ладони ему на бедра, слегка перебирая складки ткани на спортивных штанах и не выказывая ни малейшего беспокойства. Последовательность тоже сохранилась: лицо, пах, подмышки, пространство между ягодицами, за тем исключением, что, закончив, Яр сразу же стал смазывать выбритые места и участки с удаленными волосками увлажняющим и успокаивающим лосьоном. Мошонку оставил напоследок. Расслабленный, чуть ли не дремлющий с открытыми глазами Алекс, приглашающе раздвинул ноги, открывая наилучший доступ.       - Котяра, - не выдержал и прокомментировал его поведение Ярослав, улыбаясь и вытирая руки от излишка средства об полотенце.       Роскошный, породистый и наглый, а еще сразу видно, что домашний. Алекс одарил его игриво-надменным взглядом голубых глаз. Сам вставать не стал, дождался, когда подадут руку.       - Ты мне сессию обещал, - напомнил Алекс, он больше не спешил поскорее прикрыться одеждой, не перед Ярославом.       - Сегодня вечером, опробуем твою работу над станками, - подтвердил его любовник, притягивая его к себе и оглаживая везде, куда дотягивался. – Пойдем завтракать.       Алекс потянулся за футболкой.       - Нет, малыш, - остановил его верхний. – Сегодня без одежды. Хочу любоваться тобой без преград.       Алекс слегка покраснел, но послушался. Не нужно забывать, что стоило уступить Яру малюсенькое расстояние, он немедленно занимал его и сразу претендовал на соседние территории. Ох, зря он его дразнил в ванной. В доме было еще ничего, терпимо. После завтрака они обычно выходили в огород. Умом Алекс понимал, что на территории, огороженной забором его никто кроме Яра и собак не увидит, все равно хотелось спрятаться за ближайшим плодовым деревом, или лопух себе сорвать побольше, а лучше два – спереди и сзади загородить. Продержавшись десять минут, парень забился в беседку. Не скрывающий веселья Ярослав, позволил ему отсидеться там десять минут и позвал играть в бадминтон. Алекс много лет занимался теннисом, пусть до профессионального его уровень никогда не дотягивал. Здесь площадки не оборудовано, поэтому заменили куда более любительской, дачной версией. Глубоко уверенный в том, что физическая нагрузка только на пользу, Ярослав не позволял своему молодому человеку, слишком флегматичному, совсем забивать и вести неподвижный образ жизни. По первости Алекс старался победить его в игре, довольно скоро до него дошло, что с ним не соревнуются, никто счет не ведет, сам Ярослав его по полянке не гоняет, посылая в дальний угол, они просто резвятся.       Одно дело носиться по траве в шортах и майке, совсем другое - голышом. Тревожил даже воздух, в общем-то неподвижный и все же касающийся самых нежных, непривычных к такому мест. В самом начале мягкий член от беготни подскакивал, подпрыгивал и мотался из стороны в сторону. Он часто упускал воланчик, впрочем, Ярослав сохранял самообладание недолго и тоже начал промахиваться, следить за легким снарядом не получалось, ведь тогда бы пришлось отвлечься от Алекса. Перестать смотреть за движением длинных ног, проявляющейся от напряжения ямочкой на левой ягодице, за перекатывающимися мускулами под его загорелой кожей, как у парня встает.       - Хватит, - решительно прервал забаву Алекс, он сильно покраснел от жадного и неприкрытого внимания партнера. - Мы не играем, ты просто на меня пялишься.       - В этом весь смысл, солнышко, - не подумал отрицать Ярослав, с неохотой опуская ракетку к земле. – Собери мне зелени и овощей для обеда, я покажу какие.       - Я не могу, - надулся Алекс, у него стояло на загляденье, так что к животу липло и обидно, что никто ничего по этому поводу не собирался делать.       - Наказание заработал, малыш, - укоризненно покачал головой Яр. – На грядки, быстро.       Алексу хватило соображения захлопнуть рот и пойти, куда сказано. Будет вести себя неправильно и непочтительно наберет к вечеру столько штрафных очков, что не вывезти. Ярослав ничего не забывал, хотя часто прощал его, естественно, предварительно измучив на славу. Вынести наказание до конца у Алекса пока получилось всего дважды, в остальных случаях он умолял о милости и неизменно ее получал. Пощада вызывала противоречивые ощущения. С одной стороны, привкус разочарования, в основном в самом себе, при полном понимании, что при желании Яр смог бы дотянуть его до конца, проявив твердость и применив чуточку насилия. С другой, с каждым разом крепнущую уверенность, что его буквально обожают, его старания и муки не остаются неоцененными, заслуживают снисхождения. Алекс знал, что Ярослав жестокий человек, но совсем не бесчувственный, ледяной, неприступный доминант. Напротив, его любит прежде всего именно верхний. Ведется на него, чувствует его нужду в руководстве, помогает ему.       В целом же, в обычной жизни, Яр слишком расчетлив, пугающе умен, ни шагу не делает вне проработанной стратегии. Алекс важная переменная в его выкладках, находится под его покровительством, но слишком сложно, мало тепла. Алекс привыкает, прекрасно и давно осознав, что расчеты ведутся и в его пользу, включают в себя его интересы. Это - Ярослав, изменить его нельзя, а любить можно и Алекс учится, делает ответные шаги, пусть робко и неуверенно, однако продвигаясь навстречу.       До вечера у него вставало и либидо ненадолго притихало многажды. Ярослав уже давно отучил его самовольно тянуть руки к члену. В конце концов просто невежливо делать такое в присутствии топа. Алекс извелся, хотя ничего на самом деле еще не происходило. Он таскался за Ярославом по дому, будто верный пес-компаньон. Яр не делал вид, что его не существует, трогал, гладил по голове и спине, улыбался и разговаривал с ним, только вот эрекции не замечал. Спустя наэлектризованную возбуждением вечность, они наконец оказались в игровой. Ярослав отвел его к обшитому кожей мату, на котором уже лежали подготовленные джутовые веревки, свернутые в символ бесконечности и перевязанные посредине.       - Попробую тебя обвязать, еще не сессия, Алекс, стоп-слово говорить не надо, скажи, что хочешь освободиться и сразу развяжу, - мягко подталкивая рукой в районе крестца ближе к мату, объяснил Яр.       Алекс ступал довольно охотно, пока не заметил на пухлой, упругой и твердой поверхности мата блеск лезвия длинного охотничьего ножа, после притормозил.       - Зачем? – они много раз говорили о сибари и Алекс согласился испытать на себе, но нож его встревожил.       - Разрезать веревки, если нужно будет поторопиться, - сразу уловил причину его беспокойства мужчина.       И не желая, чтобы нижний испытывал слишком сильный дискомфорт, сразу предложил:       - Поменяем на ножницы?       Алекс согласно закивал, Яр вышел из комнаты, забрав нож с собой. Принесенный им взамен предмет пугал даже больше, ножницы сильно отличались от маникюрных, тяжелые кованные кольца, два широких режущих полотна, заостряющихся к вершине, два ножа, скрепленные гвоздем посередине. Такими запросто можно остричь пальцы или мужское достоинство. Вещь, выполненная вполне в эстетике темы, приходилось мириться и доверять, тем более опаска лишь обостряла возбуждение.       - Ляг на спину, малыш, - велел Яр, разматывая самую длинную из веревок. – Сегодня обвязка одна из самых простых, просто ради знакомства.       Продолжая говорить и подробно разжевывать, что именно он делает и зачем, перемежая свою речь короткими указаниями выпрямить ноги, напрячь мускулы или перелечь на бок, Яр приступил к своему занятию. Постоянно проверяя, не слишком ли тугие петли накладывает, связал вместе лодыжки, обойдя каждую петлей и скрепив узлом посредине. Поднялся чуть выше и обвязал под коленями, еще выше посредине бедер. Потом сразу переместился на талию, тут надолго остановился, выплетая из веревки настоящий пояс и закрепив в нем запястья по бокам. Дальше веревка проходила по туловищу, поверх рук, прижимая их поближе к телу, узлы ложились ровно по центру, на уровне локтей и диафрагмы, затем по груди, последний метр лег на шею, сформировав что-то вроде треугольного выреза и вернувшись в узел на уровне ключиц.       - Вот так, - удовлетворенно завершил работу Яр. – Что думаешь?       - Не знаю, - растеряно ответил Алекс. – Нигде не мешает, странно как-то, будто я кусок дорогой колбасы.       - Давай немного подождем, - предложил Ярослав. – Поваляемся.       Улегся рядом и начал наглаживать открытые участки кожи, иногда прямо поверх веревок. С самого утра постоянно находящийся в полуготовности Алекс застонал, член снова воспрял, любовник поглаживал по бедрам, в сантиметрах от паховой складки, дальше не заходя.       - Яр, пожалуйста, я очень хочу, - влажно зашептал парень, впервые опробовав путы, в попытке переместиться поближе к мужчине.       - Пора назначить тебе наказание, любовь моя, - с удовольствием выслушивая его лепет, мигом отозвался Ярослав. – Кончать тебе сегодня нельзя, пока я прямо не разрешу.       - Невозможно, - пораженный Алекс широко раскрыл глаза. – Я не вытерплю, и никто бы не смог.       - Ты не представляешь на что способен ради меня, малыш, - убежденно опроверг его слова Яр. – Я помогу тебе, солнышко, но и ты для меня постарайся.       Опустил голову к его члену и облизал от корня до головки, сразу глубоко забирая в рот. Алекс вскрикнул и задрожал, дернул руки, позабыв про веревки, умирая от желания погрузить пальцы в волосы мучителя. Пососав немного, Яр снялся до головки и заставил ее, нежную, истекающую соками, беспомощно тыкаться во внутреннюю поверхность щек, пошло причмокивая, будто получил долгожданную сладость. И все закончилось. Ярослав смотрел на него, извивающегося в крепких путах от неудовлетворенного желания, снисходительно и тепло. Мельком глянул на большие настенные часы, что были практически в каждой комнате его жилья. Раньше у него были проблемы с контролем времени при взаимодействии с нижними, теперь он исправился, но привычка осталась. Хищно усмехнувшись, времени ему еще хватит, чтобы как следует поучить за дерзость. Обхватив член парня у корня, нарочито медленно начал ему подрачивать, довел почти до самого пика, сдержав в самом конце. Алекс смотрел на него сначала не верящими, но скоро умоляющими глазами, мужчина точнейшим образом улавливал момент и останавливался, не дав ему излиться.       - В твоих же интересах предупреждать меня, когда совсем невмоготу, - посоветовал Ярослав. – Ты же не хочешь нарушить мой запрет?       Наклонился и приложился легким поцелуем к самому кончику возбужденно торчащей плоти.       - Как тебе веревки? – снова напомнил о впервые опробованной практике.       - Не знаю, - перевозбужденный пацан облизал сухие губы, оставляя на них тонкий слой влаги. – Они держат меня. Пожалуйста, Яр. Что мне сделать, чтобы ты разрешил?       - Пока мне все нравится, - не согласился назвать цену Ярослав. – Будь паинькой, Алекс.       Начал его развязывать, многие срезают узлы, даже когда нет спешной необходимости. Ярославу нравилось распутывать каждый виток, рассматривать оставленные следы, разминать мышцы, в полной мере восстанавливая кровоток. Дал передохнуть с полчасика, от него не укрылось, что эрекция у парня так и не схлынула до конца, он тяжело дышал, инстинктивно раздвигал ноги и приподнимался, порой не выдерживал и ерзал ягодицами по кожаной поверхности. Руками не тянулся, умница. Откровенно играясь, мужчина начал разрабатывать его задний проход, обильно используя смазку и небрежно, на каждом третьем, четвертом проникновении, стимулируя простату. В поисках утешения, Алекс развернулся к нему лицом, уткнулся носом в шею и тихонько всхлипывал, непроизвольная дрожь находила на него периодами и сотрясала все тело до последней жилки.       - Ах, как хочется, - сочувствовал ему Ярослав, у него в паху тоже давно потяжелело, но он мог и подождать. – Да, малыш? Знаю, хочется. А нельзя.       Медленно ввел в него довольно широкую пробку, специально надавив на основание, парень откровенно скулил, просительно целуя и вылизывая ему шею. Наглец какой.       - Сейчас полегчает. Вставай.       Без его помощи пацан не смог обойтись, пришлось поддерживать на всем недалеком пути до крестовины. Быстро надел на его руки и ноги широкие полоски кожи, закрепляя в станке. Свистнула плеть и с первого же удара полегчало, тугой, мучительный комок, свернутый внизу живота, немного распустился. При сноровке и набитой руке, разогревать можно и тяжелым девайсом. Легкие ударные инструменты Алекса не прельстили, он под ними не расслаблялся, упираясь и не поддаваясь их увлекающей силе. Яр вполне освоился с их обычной короткой однохвостой плетью, работал умело и без особого напряжения. Тело Алекса понемногу покрывалось маленькими капельками пота, он сначала стонал, потом начал вскрикивать, хорошо держался, после тридцати все еще крепко опираясь на стопы. Яр перекинул плетево себе через плечо, оставив рукоять болтаться спереди. Сам он тоже взмок, под мышками, на груди и спине белый хлопок майки пропитан влагой. Освободив обе руки, подошел к нижнему, ухватил длинные пряди на макушке поворачивая к себе лицом:       - Хорошо тебе, малыш? - открыто читая знаки подступившего спейса в чертах Алекса, сказал Яр. – Еще десяток, м?       - Да, - выдохнул Алекс, он плакал, слезы текли сами собой, непроизвольно и поэтому не стали проявлением слабости, не были стыдными, он едва их осознавал. – Да, мастер.       Присвоенное звание Ярославу сильно польстило, его аж жаркими мурашками по позвоночнику пробрало. Откуда что берется, прямолинейный и незатейливый парень умел найти правильные слова, как никто другой. Отступил ему за спину и плеть запела снова свою хлесткую звучную песню, ложась на разгорячённую кожу. Добил в самый раз, стоило отстегнуть первый наручник, мальчик совсем отпустил себя и повис на втором. Ярослав подставил плечо и принял на себя его вес практически полностью. Они еще не закончили. Уложил его животом на знакомый спортивный козел, раскачал и вытащил пробку, заменив ее своим членом, погрузившись во всю длину и глубоко вздохнув от проникновения в желанное тело. Парень выгнулся под ним, грубо вытащенный обратно из наступающей нирваны. Ничего, чем выше Яр его сейчас подкинет, тем глубже малыш в итоге окунётся.       - Нельзя, Алекс. Помнишь? – лег поверх и прижавшись губами к уху, приговаривал Яр и начал двигаться с такой силой, что ножки снаряда проскальзывали по полу на пару сантиметров.       Конечно, мальчику самому уже было не справиться, он кричал во все горло, обхватив основание станка обеими руками. Яр оттягивал ему яички, мял и пощипывал мошонку, не давая разрядиться. Они целый день терпели воздержание, соединенное с раздразненным до предела желанием. Ярослав не собирался отказывать мальчику.       - Кончай, - шепнул он, перемещая руку между его ног на ствол, но едва успел взяться, Алекс буквально взорвался семенем, окончательно вырубаясь, успевшему следом Яру пришлось его подхватить, чтобы не упал.       Пластичное, будто бескостное тело повисло у него на руках. Алекс вовсе не пушинка, но мужчина справился и донес его до кровати. Укрыл и прижался к нему со спины, оставив пока следы как есть. Первый сабспейс у его мальчика. Алекс летал долго, очнувшись сразу попросил воды.       - Я люблю тебя, - напившись благодарно сказал, заглядывая в глаза и едва шевеля языком. – Сил нет, спать хочу.       - Сначала я поухаживаю за тобой, потом чаю попьем и тогда уже в кроватку, - быстро набросал план Яр, его парень лишь покорно вздохнул.       В конце августа Алекс уезжать из дома совсем не хотел, хотя Ярослав обещал ему, что они вернутся и будут ездить даже зимой на несколько дней. В самый день отъезда суетился, ходил по комнатам в поисках позабытых мелочей. Обнаружил Яра в кухне, расставляющего медные сотейники по ранжиру, подошел сзади и обнял.       - Слава, давай лавку с собой заберем, - не слишком уверенно попросил. – Она небольшая, в нашей спальне поместится.       - Другую куплю, - предложил мужчина, не оборачиваясь и подталкивая одну посудину к другой на полсантиметра.       - Мне эта нравится, - настаивал Алекс.       - Хорошо, уговорил, - легко пошел на поводу мужчина.       Грузили вдвоем, слишком уж тяжелая, хотя в багажнике внедорожника она поместилась без проблем. Собак должна была забрать охрана, сумки с вещами уложены на заднем сиденье, тронулись.       В начале ноября Алекса и его друзей отправили на прием в администрации, получить какую-то памятную доску, как новую надежду архитектуры. Вова свинтил, Алекс поехал вместе с Соней, девушка и парень сходились на том, что лучше бы остались на лекциях. Мероприятие оказалось неожиданно пышным, в зале собраны представители строительных компаний, номинанты на грамоты следовали один за другим. Алекс взял вес тяжелой доски на себя, оставляя Соне парадно прикасаться к ней с другого края, они улыбались для фотографии. Алекс не заметил в глубине зала Олега Сапова, подсветка сцены била лучами прямо ему в лицо. Неудачливый насильник выглядел откровенно плохо, он работал на одного своего старого друга и каждый день рисковал потерять место, пил каждый день, жил на съёмной квартире один-одинешенек. У него губы зашевелились, повторяя фамилию и имя Алекса за ведущей. Выслеживай он парня специально, попался бы охране Ярослава, но от случайностей никто не защищен. Выйдя из здания Сапов видел, как Алекс сел в знакомый черный мерседес.       В середине ноября Алексу позвонил на сотовый телефон до боли знакомый абонент. Он смахнул круглый значок по экрану пальцем мгновенно вспотевшей руки, принимая вызов от отца.       - Родители хотят, чтобы я приехал на выходные и захватил пару учебных дней, - признался вечером Ярославу, радостным парень не выглядел, скорее испуганным.       - Ты не обязан, Алекс, - сразу и во всеуслышанье заявил Ярослав.       - Нет, надо ехать, - тяжело вздохнув, не согласился студент. – Может обойдется, нормально поговорим, я уже не ребенок. Ты… поедешь со мной?       - Да, - даже не подумав ломаться, сказал Яр.       - Только будет не так, как с твоими, я тебя в дом отца позвать не могу, - оговорился парень, пряча глаза.       - Я понимаю, - мягко отозвался Ярослав. – На эти выходные билеты заказывать?       - Лучше не тянуть, - Алекс с момента звонка побледнел, постоянно сглатывал, будто отравился несвежей едой или его укачало и теперь мутит.       Лететь пришлось несколько часов, до гостиницы добирались еще час. Алекса словно отслеживали и за ним, к их к отдельному гостиничному номеру приехал один из отцовых автомобилей, он едва успел умыться с дороги. Помпезный дом его отца, фасад которого по его желанию обстряпали совершенно лишними финтифлюшками, дополнительными колоннами и портиками. У Алекса сильно билось сердце, единственное, о чем он жалел, что Ярослав не может быть рядом. Семья не вышла его встречать, сидели в столовой, за огромным пустым столом, самые родные его люди: отец, мать, брат и сестра. Очень напоминало зал суда, следом за Алексом в комнату прошел один из старых, давно работающих в доме охранников.       - Ну, здравствуй, сын, - скривился, будто заставили разжевать лимонную корку, выронил сквозь искаженную линию рта Михаил Степанович. – Ничего мне не хочешь рассказать?       С места не встал, другие тоже не тронулись, живее всех казалась мама, прижала руки к груди, силилась улыбнуться. Они все знают, понял Алекс, не про учебу, а вообще все, тянуть не имеет смысла.       - Прямо вслух? – рванул на амбразуру Алекс, после последней встречи с родителями много воды утекло, он сильно изменился, его с детства приучили к клетке, как учат молодого щенка, в попытках усмирить его разрушительную силу, он привык к ней и некоторое время возвращался добровольно, но он больше не щенок. – Я живу с мужчиной. Сплю с ним. И люблю его.       Михаил Степанович начал медленно подниматься из-за стола. Он крупный мужик, к своим годам набравший дополнительную массу, но еще не расплывшийся окончательно. Как оказаться перед взбешенным быком, выставляющим вперед рога и разрывающим копытом землю перед тем, как ринуться многотонной махиной на парня.       - Сучонок, - прогремел старший Старопольцев. – Мой собственный сын - больная на голову блядь       - Почему же, у меня только один партнер, - бесстрашный до полного безрассудства, поправил его Алекс, собираясь выстоять, сколько получится.       Хозяин дома немного сбился, под его гневом обычно покорно гнулись решительно все домашние. Алекс стоял, вонзая в него голубые лезвия яростных глаз и уступать не собирался. На первый взгляд в нем не было заметно ничего феминного, что особенно отвращало Михаила Степановича от геев. Крепкий, возмужавший парень, плечи расправлены, лицо открыто, упертый.       - Останешься в городе, - рявкнул Старопольцев. – Через полтора месяца у тебя свадьба, женишься на дочери моего зама, ты с ней знаком, она не против.       - Ни за что, - таращился на него парень, как на откровенного сумасшедшего. – Сегодня же уеду.       - Значит, по-плохому, - кивнул сам себе Михаил Степанович, пожевав губы и тяжело опускаясь на стул. – Степа.       Оставшийся в комнате охранник подошел сзади и завернул Алексу руки за спину, повалив на столешницу.       - В психушку ляжешь, - веско и не скрывая, как нелегко ему далось решение, сообщил ему отец. – Подумаешь, таблетки попьешь, через пару недель навещу.       Алекс не сопротивлялся, охранник в доме вовсе не один, ему не справиться. Ничего не говорил, молча смотрел в глаза попеременно всем сидящим за столом людям. Во взгляде его не было просьбы, гнева, смущения, один лишь вопрос. Это то, что они хотят с ним сделать? То, что они позволяют с ним сотворить? Об сестру взгляд расшибся морской волной, будто об скалы. Брат вскочил со стула.       - Попугали и хватит, - нервно крикнул он. – Отпустите его, не собираешься же ты в самом деле?..       Ему никто не ответил. Алекс сумел поймать робкий взгляд матери, и она мучительно залепетала:       - Миша…, Миша…       Ужасно осознавать, насколько они похожи, остро понял Алекс. Ведь он копирует мать, обращаясь к Ярославу, сокращает его имя, те же ласково-просительные интонации. По отцу скользнул глазами напоследок, ничего уже не ожидая, в темно-карих глазах шевельнулась какая-то неподъемная туша давно умершего животного.       - Не ломай его, - распорядился Михаил Степанович, обращаясь к охраннику. – Сам пойдет.       Алекса отпустили, довольно жестко придерживая за локоть. Из столовой вылетел его родной брат, уверившись, что увиденное правда. Сначала быстро пошел к лестнице на второй этаж, но передумал и спешно побежал в сторону прихожей. Видел, как Алексу позволили одеться, предварительно обыскав, вывели из дома и посадили в машину, где уже ждали другие люди, парня зажали на заднем сиденье. Машина поехала через всю территорию, к дальним воротам.       Почти на другом конце города. Ярослав вышел прогуляться по дорожкам перед домом. В руках он грел телефон, заставляя себя успокоиться и не звонить. За его спиной раздался до боли знакомый звук выстрела.