Скорчившийся мальчик

      Обычное утро, неспешно собирались на работу. Ярослав берег сон настоящей природной совы Александра и давал ему отоспаться до последнего. Разбалованный архитектор даже будильник не ставил, полагался на Яра. Трудно сказать жаворонок Яр или сова, однако он считал день более продуктивным, многие научные исследования подтверждали его мнение. Поэтому предпочитал начинать в семь утра. Иногда, достаточно редко, организм Александра выдавал заряд бодрости и на самые ранние часы, тогда он быстро и тихо, чтобы не потревожить партнера, уходил в душ и, возвращаясь, сам ластился к нему. Предельно нежный, долгий секс пока рассветает тоже давно стал традицией, пусть случался всего несколько раз в году. Полностью одетый Ярослав наблюдал за любовником, сидя на краю заправленной покрывалом постели.       — Ты думал когда-нибудь… — Ярослав прервался, будто не знал, как продолжить, помолчал и решился, спросив прямо в лоб. — Ты хочешь детей, Алекс?       — А ты? — моментально вернул вопрос Александр, ему позволялось многое в их отношениях, Ярослав терпеливо сносил от него такие должные раздражать вещи, утренняя истома быстро рассеивалась, Алекс внутренне подобрался.       — Пожалуй, да, — с расстановкой и довольно уверенно признал Ярослав.       — Ты что, ты жениться, может быть, собрался? — зачастил Александр в такт своему заколотившемуся сердцу. — Наигрался? Надолго тебя хватило, целых десять лет, я даже не ожидал. Или думаешь я тебя здесь у порога, как верная собака буду ждать, пока ты там со своей женушкой воркуешь. Хрен там, я уйду. Слышишь? Прямо сейчас, мне и собираться не надо, за вещами потом заеду. Или вообще, выброси, новые куплю.       Где-то на середине сумбурного и совершенно сумасшедшего монолога, никак не связанного с реальностью и без всякой логики, скорее выплеснув наружу смутные, полупереваренные страхи, которых сам полностью не осознавал, до Александра начало доходить и запал постепенно пропадал. Нервировало, что Ярослав не возражает. Просто молча смотрит на него. Впервые за очень долгое время он закатил полномасштабную истерику, вспомнив студенчество. У Каменева значительно потяжелел взгляд, все явственней на сером райке проступали зеленые искры и тонкие волоски, ближе к постепенно расширяющимся зрачкам, затягивающим внутрь.       — Мне надо позвонить, — совсем другим, тихим и немного дрожащим голосом сказал Алекс, вытаскивая смартфон из кармана, но продолжая просто держать в руке, дожидаясь разрешения.       — Позвони, конечно, малыш, прямо сейчас, — ласково позволил Ярослав, по-прежнему не приближаясь и не отрывая взгляда от его лица, Алекс упорно смотрел в ответ, казалось, моргни и бросится, тогда на работе его потеряют, начнут беспокоить и беспокоиться.       — Мне тридцать два года, — норовисто вскидывая голову, напомнил Александр, намекая, что эпитет «малыш» ему совсем не подходит и почти не глядя на экран набрал своего секретаря. Ярослав на его смелый демарш лишь слегка приподнял бровь, не впечатлился.       — Леночка, я сегодня не приду, перенеси мои встречи на другое время, желательно чтобы на этой неделе, не затягивай. Нет, все в порядке. Я понимаю, что график плотный, постарайся, — не дав девушке вставить ни слова, прервал разговор, сразу отложив телефон на комод.       — Прости, — одними губами обозначил, не произнес вслух Александр.       Доминант ему улыбнулся, простит непременно, чуть позже.       — У тебя глаза иногда гипнотизируют. Знаешь? Как у цыганки, — с чего сегодня молодого, но уже известного архитектора несло, он и сам не понимал.       Комплимент явно не зашел, Яр укоризненно прищелкнул языком.       — У цыганского барона? — неуверенно попробовал исправиться Алекс, попытку явно не засчитали.       — Самое время помолчать, солнышко мое ясноглазое, — тем же самым утешающе-заманивающим, нежным тоном, посоветовал Ярослав, шагая наконец поближе.       — Раздевайся, — и следом, дождавшись пока Алекс снимет с себя некоторые части официального костюма, надетые буквально за несколько минут до событий. — На колени.       Алекс выполняет приказы идеально. Он красив. Он покорен. Возбужден. Либидо проявляется во всей красе, член крепко стоит, и головка повлажнела. Давно он так не попадал, прямо на ровном месте. Ему сейчас здорово прилетит. Осознание неминуемого, по сути уже настигшего его наказания, ничуть не страшит. Хоть бы силовое, жаль скрестить пальцы и загадать нельзя, лучше оставаться в любимой позе Яра. Вот так, стоя на коленях, разведя их в стороны, предельно откровенно открывая уязвимый пах, не опуская зад на пятки, сцепив руки в замок за спиной.       Если знать где именно и потянуть, довольно свободная цепочка на его шее отлично затягивалась. Практики, связанные с асфиксией Ярослав стабильно игнорировал, не позволяя увлекаться Алексу. Мог порой придушить, не всерьез, только чтобы почувствовал строгую хватку, следов не оставалось, Алекс не задыхался. Не удовлетворившись цепочкой, верхний положил ему руку на горло и слегка придавил. Алекс судорожно сглотнул, адамово яблоко рефлекторно дернулось под его рукой сначала вверх потом вниз. Исключительное ощущение — держать чужую жизнь в ладони.       — На локти, — скомандовал Яр, его партнер немедленно перетек в коленно-локтевую. — Завтра у тебя совещание за квартал, дело не скорое, пару часов сидеть точно, сдается мне ты его хорошо запомнишь.       В городской квартире девайсов у них почти нет, так пара деревянных шлепалок и нежно любимая обоими короткая плеть. Здесь же в общей ванной комнате хранится незабываемая лавка черного дерева. Саб не желал с ней расставаться надолго и Яр уступал, таскали ее за собой повсюду, где намеревались жить дольше месяца. Алекс порой задерживался рядом со строительным объектом по полгода или дольше. Ярослав его сопровождал, его работа к месту не сильно привязана, он устраивал их на новом месте со всем возможным комфортом. В каких только краях не приходилось бывать, с Алексом хоть страну посмотрел. У архитектора Старопольцева принято было среди серьезных бизнесменов заказывать новые корпуса, ангары и цеха на заводах. Ну и, конечно, мосты, по объективным причинам их на его долю доставалось не так много и каждый взлелеян, как родное дитя. Жилые дома он практически не проектировал.       Ярослав не любил перегружать свое пространство мебелью, в их спальне есть только кровать и комод, одежду хранили в смежной гардеробной комнате. В комоде на первой полке располагались футляры с часами и запонками, кошельки с дисконтными картами, большинство переведены в цифровой формат, но Алекс на всякий случай хранил и так. Второй ящик отведен под немногочисленные игрушки и девайсы, как раз его Ярослав открыл. Алекс ожидал первое прикосновение плети, но вместо этого между его ягодицами скользнули смазанные пальцы, погружаясь и проверяя растяжку после утренних забав. Удостоверившись Ярослав вкрутил в него довольно широкую пробку, сорвав пару стонов, пока не встала на место.       — Нормально, не болит? — заботливо поинтересовался Яр, почти десятилетний опыт любовника не снимал с него ответственность ни на перышко. Нести ответственность за Александра огромная честь и удовольствие. Он бы свое право, дарованное ему нижним из рук в руки, не променял ни на что другое во всем подлунном мире.       — Нет, мастер, я в порядке, — Алекс прекрасно понимал, зачем нужны приготовления, после Яр не хочет тратить время на растяжку.       Уговаривая себя не оборачиваться, не облизываться, не шевелиться, провоцируя побыстрее начать наказание, молодой мужчина замер в ожидании. Прилетело голой рукой, хорошо припечатал, сила удара ушла вглубь, а ладонь по ощущениям на миг прилипла, вросла в нежную кожу ягодиц. Пожалел из-за совещания, решил Алекс, прогибаясь и приподнимая задницу, старательно не нарушая заданную позу. Это не значит, что ему не хватит и он не получит свое наказания сполна. Спустя долгие годы Алекс научился расслабляться под ударами, не заставлять мышцы каменеть в ожидании боли. Им обоим так будет лучше, меньше повреждений, больше удовольствия. Спустя первый десяток вводных, шлепки посыпались целым каскадом, чередуя: справа — слева, справа — слева, хлесткие, сильные. Кожа Алекса влажно заблестела от пота по всей поверхности тела, он дышал глубоко и часто, иногда вздрагивая.       — Молодец, — уверил сверху властный голос. — Хорошо разогрелись. Ляг на грудь, малыш.       Алекс послушался, оставляя на обозрение верхнему высоко задранный зад. Ярослав с силой провел согнутыми пальцами по горящим от ударов ягодицам, ногти он не носил, стриг под корень и обрабатывал, случайно поранить слизистую партнера самое меньшее чего ему хотелось. Все равно получилось ощутимо, нервы словно оголились, пальцы будто впивались. Еще несколько секунд полюбовался на Алекса, околдованный им, как и прежде, с самой первой встречи по сегодняшний день включительно, навсегда.       Дальше стало терпеть сложнее, хотя воздействие уменьшилось больше чем в половину. Естественно, ведь шлепки сначала приходись на основание плага, и в завершении несколько легло на мошонку. Больно, Алекс вскрикивал и подавался вперед, избегал и все равно не менял положения тела. Наука покорности требует выполнять приказы в точности, по возможности красиво и без проволочек. Он умел, научился со временем и практикой, быть для любимого самым лучшим, что может быть естественнее. Гораздо сильнее боли его зацепил жар, распустившийся огненным цветком в паху, его эрекция немного опала во время ударов, практически сразу восстановившись, стоило Яру перейти на утешающе-поддразнивающие поглаживания.       Полностью одетый Ярослав решил с одеждой не заморачиваться, расшатал пробку и медленно вытянул наружу, подбавил еще смазки. Действовал невозмутимо и уверенно. И у него пальцы дрожали от вожделения, когда он расстегивал ширинку, приспускал белье.       — Я люблю тебя, Алекс, — одним протяжным стоном прошептал он нижнему прямо на ухо, толкаясь сразу на всю длину и целуя его затылок. Руками прижимал его к полу, опираясь на его плечи, чтобы лежал под ним, никуда от него не мог деться. — Сильнее любого другого человека, сильнее всех разом. Тебя. Слышишь? С ума по тебе схожу, малыш.       Алекс не просто слушал, он словно впитывал слова, растворял в собственной крови, поглощал до последней частички. Непостижимым образом они усиливали возбуждение и наслаждение, и проникали в самое сердце. Так жестко у них бывало редко. Алекс был не против почаще, но обычно Ярослав оберегал его. Хорошо до воя, неспешный утренний секс не помешал ему закаменеть и разрешиться в сладкой частой пульсации, крепко обжимая любовника внутри себя. Яр не дал ему разлечься на полу, заставил встать и завалился с ним в мигом разобранную постель. Костюм старшего из мужчин больше не пригоден на выход, его нужно сначала стирать или чистить, потом разглаживать отпаривателем. Каменев ни о чем не жалел, его встречи тоже не состоятся. Он звонить никому не стал, отправил сообщение консьержу, тот разберётся.       — Какие жены, родной? — негромко продолжил Ярослав, поглаживая по щеке, кончиком пальца прослеживая скулу.       Рука у Ярослава горит ничуть не меньше, чем пятая точка нижнего. Отбил, не пожалел. Есть что-то невероятно интимное в порке рукой, плоть к плоти. Алекс повернул голову и поцеловал орудие наказания, поместив поцелуй в самый центр ладони.       — Прости, — теперь уже вслух сказал Алекс. — Я не знаю откуда оно взялось. Ты предлагаешь суррогатное материнство? Я согласен.       Может Алекс не знал, но Ярослав был куда лучше осведомлен. Дело в том, что их периодически пытались соблазнить и разлучить. Женщины и мужчины. С последними было полегче, тщательно запутанные перед обществом роли в постели приводили к Алексу сладких мальчиков, и он вообще не понимал, что они от него хотят. Ярослава пробовали подломить под себя брутальные активы. Получалось смешно и иногда больно, хотя первым их Яр не трогал, сбивал спесь со слишком рьяных. Женщины всегда сложнее. Им нравился Ярослав, из хорошей семьи, обладающий легким, позитивным характером, кажущийся не слишком сложным, даже простоватым. Они открывали на него охоту с тем же успехом, как у кошек, бегающих за красной точкой от лазерной указки. По всем правилам они не могли не преуспеть, правда в зубках не оставалось ничего.       — Кого ты хочешь, мальчика или девочку? — лениво тиская любовника, не забывал уточнять важное.       — Да мне все равно и по закону же нельзя пол выбирать, — расслаблено отвечал Александр, жмурясь от нежности и неги.       — Как скажешь, нельзя так нельзя, — наивность Алекса его порой умиляла, что ж, будет по закону.              ***              В большом загородном доме Каменевых — Старопольцевых у каждого была своя комната, у глав семьи имелись, кроме общей спальни, кабинет и огромная светлая студия. Александр не изменял себе и в его пространстве нужное мог найти только он сам. Ярослав поддерживал в кабинете идеальный порядок. Большой стол, на нем самая современная, но легко заменяемая техника, широкий вогнутый экран, расположен чуть правее, не мешая ему общаться с редкими посетителями, видеть их и разговаривать с ними. Александр Старопольцев отступил от своих обычных правил и проектировал дом сам, предусмотрел буквально все и учел интересы всех будущих жителей. Квартиру Ярослав продавать не стал, но там они не появлялись. Дом-крепость посещали только вдвоем, пару раз в год на одну-две недели.       Ярославу сорок пять он в прекрасной физической форме, которую поддерживал на протяжении жизни с самых ранних лет. Одет формально, ему шел официальный стиль и сейчас он только вернулся с обязательных завершающих год совещаний, неизменно посещал ведущие фирмы перед новым годом, правда со временем они менялись, оставались директора, переходя за ним неизменным знаменем. Перед ним на самом краешке кожаного кресла для посетителей, отличающегося от его тем, что стоит на четырех ножках, не имеет поворотного механизма на крестовине, сидела молодая тридцатилетняя девушка. Смотрела большими, широко распахнутыми, оленьими глазами и плакала огромными хрустальными слезами, не решаясь громко всхлипывать и вытирая лицо маленьким тканным платочком, зажатым в кулачке.       Целесообразней было бы рыдать в обществе Александра, он бы не стал молча сидеть за столом, хлопотал бы вокруг нее, но девушка решила, что беседы с Яром ей не миновать и практически прожив в его доме четыре года на постоянной основе, прекрасно понимала, кто в итоге будет решать. Договор она заключала именно с ним.       Ярослав так старательно выбирал няньку своим детям, прогнал ее через кучу тестирований и собеседований. И не прогадал, с детьми она была очень хороша, слишком не выставлялась, не флиртовала ни с ним, ни с Александром. Добрая, мягкая, приветливая. Ярослав требовал от нее многого, в сущности, первые десять лет работы в их доме у нее не могло быть собственной жизни. Один выходной в две недели, постоянное проживание на территории работодателя. В ответ Ярослав предложил более чем щедрое вознаграждение, предоставил ей квартиру без арендной платы, по итогу первых десяти лет жилье должно было перейти в собственность няньки. Девушка отлично зарабатывала, не терпела в хозяйском доме притеснений, домашние обязанности на нее не ложились. Не нужно было стирать, готовить, убирать, только присматривать за детьми, заниматься ими.       Помогло ли его отношение? Конечно, нет. А казалась такой разумной, даже практичной девушкой. Теперь сидит перед ним и льет слезы, в надежде на сочувствие и чисто мужскую потребность защитить слабую женщину. Ярослав испытывал самые разные чувства и желания в данный момент. Самым первым сквозь досаду проступило намерение уничтожить эту необязательную оленью дурочку. Не физически, он бы ее пальцем не тронул, но легко бы довел до состояния полной нищеты и работы лучше, чем подъездной уборщицей она бы не получила. Александр явно не оценит, просил его не трогать олених и Ярослав помнил об этом. Следующий вариант просто прогнать с глаз долой, квартиру отнять, не заслужила, в остальном пусть справляется как хочет.       Дети пострадают с недельку, но они уже достаточно взрослые, чтобы пережить и не слишком, для того чтобы запомнить. К ним ходит учительница, занимая по три часа в день. Опять же бабушка, мать Ярослава. С появлением детей она редкий день не была у них дома. Оберегая Алекса всеми возможными способами, Ярослав не позволял матери полностью поселиться с ними. Плохо тащить в отношения родителей и держать их слишком близко. Александр со своими практически не общался, за исключением нескольких звонков в год матери. Пусть Алекс и его мать души друг в друге не чают, некоторая дистанция только на пользу. У нее есть комната в доме, но числится она гостевой и по-другому не станет. Справятся и без няньки, он найдет еще одну, если надо город верх дном перевернет.       Ярослав вздохнул, переведя взгляд на сложенные на столе перед собой руки. На безымянном пальце правой руки поблескивала тонкая полоска совершенно обыкновенного золотого кольца. Он и Александр, а также все их дети, двое сыновей Александра и его дочь имеют двойное гражданство. Кроме российского они еще и граждане Чили. Перед рождением детей Ярослав затащил Александра на регистрацию, ничего кроме нее не было, кольцами обменялись потом, отпраздновали вдвоем в маленьком ресторанчике. Александр в афере с первой до последней минуты регистрации брака чувствовал себя почти преступником, однако кольцо никогда не снимал так же, как его муж. В России их брак вне закона, тем не менее есть плацдарм, куда можно отступить. Странная ситуация, пока не орёшь во всеуслышанье, общество делает вид, что ничего не происходит. В целом устраивает, жить можно.       — Рожай, — возвращаясь к своей собеседнице, решился Ярослав, именно это и умудрилась сотворить девчонка, контрацептивы не сработали, об аборте речи вообще не шло. — Что поделаешь. В комнату твою кроватку поставим, она достаточно большая, до трех лет, потом подумаем, как дальше. Не таскать же тебе младенца каждый день из города и обратно. Кто отец?       — Он женат, ничего мне не обещал, я сама виновата, ничего от него не хочу, — залепетала девушка.       Ну конечно сама, ее любовник то не участвовал, не засовывал в нее член, не делал ничего такого. Секс влечет за собой последствия, не готов рисковать и нести ответственность — мирно в уголке подрочи, как советовал великий поэт Сергей Есенин.       — Кто? — властно повторил Ярослав и в итоге получил имя. Заказчик Александра, подцепил дуреху прямо в их доме, сразу он ему не понравился, в бизнесе не плох, в остальном слишком распущен.       — Ладно, не реви. Кто родится знаешь? — спросил без прежней угрожающей отстраненности, смягчился мужчина.       — Девочка, я имя выбрала, Ирой назову, — зачастила нянька, старательно улыбаясь сквозь слезы, коль скоро разрешили.       — Хорошо, нам как раз одной для полного комплекта не хватало, — усмехнулся Каменев.       Ярослав изменил бы себе, если бы не заставил отца Ирочки выплачивать щедрое содержание ей самой и ее маме. Сластолюбец пытался отбрыкаться и Ярослав вроде ушел ни с чем и достаточно мирно, вернувшись через неделю с прекрасным портфолио временных женщин незадачливого родителя за последние три года. Женат тот был по расчету, куда крепче любой любви его держали связи тестя, одну любовницу жена, может быть, переживет, но обнаружить себя посреди помеси гарема и публичного дома не каждая выдержит. В общем заплатил, как миленький. Александра посвящать не стали, не специально, просто к слову не пришлось.              ***              Осенью темнеет быстро. Зимой, кажется, темное время суток не прерывается никогда, но ранняя осень обманчива, вроде бы тепла, шуршит золотой листвой и зеленой еще достаточно, столы ломятся от овощей и фруктов. Днем приятно прогуляться по лесу, именно тогда, в районе пяти, двое сыновей Яра и Алекса свалили из дома. В свое время мужчины решили пережить младенчество разом, планировали двоих, но у одной из суррогатных матерей прижилось сразу два эмбриона, оставили. Дети родные по биологической матери, генетический материал от одного донора. Ярослав продумывал каждую мелочь, втягивая в обсуждения партнера. Они оказались не готовы, первый год показался сущим адом, едва справлялись при поддержке няньки и матери Ярослава. Теперь детки подросли и начали выкидывать номера посложнее.       Пару дней назад всей семьей ходили в лес на пикник, там восьмилетний Виктор обнаружил корягу, торчащую из земли, завлекательно искривлённую и перекрученную. Она ему срочно понадобилась, с ходу выкорчевать ее не смогли, единственный способ — срезать бензопилой. Ярослав клятвенно пообещал Виктору сделать это в ближайшую субботу. Видимо мальчишка не выдержал, и брат его поддержал. Отправились за деревяшкой самостоятельно. София осталась дома, она с самого раннего возраста не склонна к авантюрам. Она же и рассказала куда делись ее непутевые братья, когда дошло до розысков.       Ярослав остановил автомобиль в крайней точке, куда еще можно было проехать, мощные фары погасли и стало слишком темно, деревья разом придвинулись со всех сторон. Яр выглядел куда более собранным, чем сильно нервничающий Александр, но тоже переживал, благо идти от дороги до поляны с корягой недалеко. Они сразу условились поднимать людей в ружье, если только не обнаружат мальчишек на месте. Дело получаса. К их любимому месту для отдыха вела едва заметная тропинка, она казалась совсем незнакомой в темное время суток, но Яр уверенно шел при свете фонаря и вел за собой мужа. Двое мелких пацанов оказались возле приснопамятной деревяшки, сидели прямо на земле, крепко прижавшись друг к другу плечами, а спиной к дереву. Из дома они взяли с собой ручную цепную пилу и сковырнули ею слой коры, дальше дело не заладилось, сучковатое покореженное полотно не поддалось. Оба мужчины разом выдохнули. Александр налетел на них коршуном, вздернул на ноги, осматривая с ног до головы на предмет повреждений. Целы, замерзли и напугались, хотя в последнем ни за что не признаются.       — Нельзя было до субботы подождать, я не понял? — Ярослав поднял с земли пилу, свернул ее и уложил в валяющийся рядом чехол, он излучал спокойствие, нервов и так сегодня хватило.       — Ее могли раньше забрать, — на полном серьезе заявил Витя, он испытывал нежную страсть к самым разным материалам и вырезал первую деревянную фигурку, под чутким руководством специально нанятого узкоспециального репетитора, аж два года назад, в шестилетнем возрасте.       — Тоже мне сокровище посреди леса валяется, — закатил глаза к небу Александр и подхватил пацана подмышку, абсолютно тем же способом Яр обошелся с мрачно сдвинувшим брови Семеном.       — Там внутри русалка и ее надо вырезать. Я буду великим скульптором, — вдохновленно рассказывал им сказку на пути к машине Витя. — Меня будут знать по всему миру. И богатым, да. И женюсь.       — Пожалуй, помогу тебе немного с богатством, а то вдруг все не успеешь, — иронично поддержал его планы Ярослав. — Трастовый фонд на тебя оформлю, уже пора. Ну ты чего молчишь, Семен. Жениться то будешь или как?       — Какое наказание? — не позволил сбить себя с толку школьник, воспринимающий мир в куда менее светлых красках, чем брат.       — Две недели без интернета, — с легкой руки раздал Ярослав.       В семье не принято отнимать гаджеты, что скачано, то скачано и полностью лишать связи слишком жестоко. Однако отпадали мессенджеры, онлайн-игры и многое другое. Мальчишки притихли на заднем сиденье, их окутывало салонное тепло, клонило в сон и даже строгие санкции сейчас не слишком впечатляли. Пройдет несколько дней, и они начнут ходить за отцами канючить и подлизываться. Против Яра помогало мало, но иногда за них просил Александр, и тогда священная сеть воскреснет пораньше. Дома, прямо в гостиной их встретили зареванные женщины, в лице няни, бабушки и домработницы, неспящей надутой сестры и кукольно хорошенькой Ирочки, сидящей на коленях у матери, в ее голубых глазах отражалось вселенская печаль, потому что ей хотелось в кроватку.       Перед таким натиском Витя и Семен, стойко выдержавшие тяготы своего приключения, мгновенно спасовали, глаза у обоих подернулись предательской влагой. Сначала их обнимали и тискали, потом ругали, и, наконец, отправили в комнату. Убедившись, что взрослые не вернутся, мальчишки выбрались из кроватей и наскоро подрались, выясняя кто больше виноват. К общему мнению не пришли, пошептались по поводу лишения интернета и незабвенной коряги, мирно уснули прямо на ковре перед кроватями, стащив на него одеяла, по собственному желанию занимали они одну большую комнату на двоих.       На утро Ярослав еще до того, как проводил Алекса на работу, первым делом съездил в лес и отпилил спрятанную в узлах, ветках, наростах и кочках русалку, презентовав ее Вите прямо перед завтраком.              ***              В хорошо построенном доме звукоизоляция между комнатами близка к абсолютной. В семье не принято врываться в личные комнаты, к детям начали стучаться в двери с первого класса. Ярослав и Александр не сильно приветствуют посторонних в своей спальне, не то, чтобы она намертво заперта, однако делать в ней нечего. Тем более ничего интересного там не хранилось и мебели по минимуму. Пару раз удовлетворив любопытство, дети на личную территорию не рвались. По сути, доступ к ней имели хозяева дома и домработница. При закрытых дверях из-за нее ничего не было слышно. Поэтому никто не догадывался, что в стенах родного дома разгорается и полощет пламенем во все стороны один из самых серьезных скандалов за время жизни вместе. Скандалил Александр. Относящийся к финансовой стороне жизни совершенно безмятежно, он внезапно обнаружил, что заработанные им деньги, вплоть до копеечки, смирно и нетронуто лежат на его счетах. Не трудно прийти к выводу, что живут они за счет Ярослава.       В свою очередь, Яру и в голову не приходило до какой степени доходит безалаберность Александра в финансовых вопросах. Он сам виноват, слишком опекает мужа, лишил его независимости. Но неужели вообще в банк-онлайн не заглядывал? Александр активно пользовался текущим счетом и прикреплённой к нему картой, откуда на ней берутся деньги он не догадывался посмотреть. У них полно собственности, много лет они приобретали недвижимость в равных долевых частях. Получается, Яр платил один.       — Ты меня ни насколько не уважаешь, — разорялся разобиженный в лучших чувствах Александр. — Нравится тебе так? Покупать меня. С самого начала платил и продолжаешь.       — Перестань. О чем ты говоришь? Какая разница, кто в семье платит? У нас все общее, — уговаривал несколько растерявшийся Ярослав, на всякий случай незаметно подбираясь к Алексу поближе.       — Я тебе не иждивенец, — в упоении орал Александр, его на куски раздирало, будто своим поступком Ярослав обесценил его достижения. Он ведь может сам, он вполне состоялся.       — Понимаешь, деньги бывают сильно разные и такие, совершенно чистые, открыто заработанные, к ним не подкопаешься, встречаются не часто. Нет смысла их тратить, когда есть другие способы, — попробовал объясниться Каменев, лучше бы не начинал.       Алекс вспомнил буйную молодость и рванул к выходу, допустить бегства Ярослав не мог и ловко преградил ему дорогу, встав между ним и дверью.       — Выпусти, — перешел на яростное шипение архитектор.       — Пожалуйста, успокойся, — мягко проговорил Яр, до него, наконец начало доходить почему Александр расстроился. Подумал, что он его принижает. Найти бы другого человека, который взятые на себя траты со стороны партнера воспримет за обиду. — Прости меня, я исправлю.       Алекс замер, ярость испарилась из его разума разом, как воздух из лопнувшего воздушного шарика. Ярослав очень редко, близко к «никогда», не извинялся. Не проговаривал вслух, однако поправлял по возможности делами.       — Сколько у тебя денег? — на последней волне злости рыкнул мужчина.       Вопрос застал врасплох, впрочем, предыдущий концерт тоже, чего не ожидал, того не ожидал. Ярослав избегал лгать Алексу, с другой стороны, спросил-то он про деньги, о них и надо ответить.       — Четыре, — нехотя признался Яр, не стал переводить в более конвертируемое состояние крипто-валюту, скрыв стоимость собственности, включая интеллектуальную, предприятий и фирм.       — Мне никогда тебя не догнать, — чувствуя некоторый упадок после объявления, куда более спокойно, обескураженный озвученной суммой, сказал Алекс.       — Мы не соревнуемся, — напомнил Каменев, он не уставал это повторять, они на одной стороне, вместе. — Будем платить поровну, обещаю.       — Справедливо было бы платить только с моих, учитывая сколько лет ты решал все сам, — мстительно прищурился Александр.       Ярослав занервничал, постарался не выдать, ему важно заботиться о семье и муже, тем яснее ему стала вспышка Александра. Впрочем, легко прощающий Алекс не стал педалировать тему, отступился. Осторожно, будто боялся, что начнет вырываться, Яр обнял его за плечи и они надолго зависли так, обнимаясь вплотную к двери.              ***              Молодая семнадцатилетняя девушка стояла на балконе роскошного ресторана, ей открывался отличный вид на танцпол. В заведении почти никого не осталось, немудрено, почти четыре часа ночи. Семья праздновала юбилей Александра, почти сотня гостей, тащить их в семейный дом не стали, сняли стороннюю площадку.       Ее братья уже укатили дальше по клубам, они недавно справили совершеннолетие, а Софию отделяло от значимой даты пара месяцев. Ирина вернулась домой вместе с матерью гораздо раньше, ей двенадцать лет и полный банкет не выдержать. В семье Каменевых — Старопольцевых детей не различали, поэтому Ирина получала ровно столько же внимания, как и все остальные. Оказывалась на руках у мужчин, когда была маленькая и требовалось срочное вмешательство, получала подарки, училась в тех же заведениях, что и остальные. Девочке посчастливилось с совершенно особенным характером и в целом с внешностью. Красивая, как кукла и спокойная, как удав, плакала только в экстремальных ситуациях. Столь очаровательное поведение не могло не пленить взрослых. София немного завидовала братьям, тому, что они жили вместе и как только представился случай, вытребовала Ирину к себе в комнату. Нянчилась с ней, без оговорок принимая за младшую сестру.       Холодноватая София, собранная, обладающая математическим складом ума — женское воплощение Ярослава. Иногда ей казалось, что отец воспринимает ее своим естественным продолжением. Обладающая более тонкой чувствительностью к миру в целом и к отношениям между людьми в частности, чисто женскими качествами, она видела и понимала больше, чем братья. Кажущиеся со стороны идеальными отношения родителей, куда более многогранны, таинственны и темны, чем кажутся почти любому стороннему наблюдателю. Девушка считала, что больше остальных Ярослав любит Виктора, а постоянно носится, предохраняя от многочисленных неприятностей с Семеном. Софии неоткуда узнать, что судьба пошутила над Ярославом и Александром и выдала им точную миниатюру Михаила Степановича, в лице Семена. Непримиримый, слишком агрессивный, не способный вовремя остановиться, после многочисленных проб и ошибок, парень нашел себя в экстремальных видах спорта, сначала выделывал трюки на мотоциклах, теперь постепенно пересаживается на болиды. Семья смирилась, каждый раз с замиранием сердца следя за соревнованиями, в которых он участвовал. Виктор пока оправдывал свои детские сказки, у него уже была одна выставка, несмотря на юный возраст. Сама София поступила в университет в Москве, твердо намереваясь изучать и создавать нейронные сети, открывшиеся перед ней перспективы завораживали.       Как хорошо, что отец не из тех, что приковывает детей к себе цепями долга и обязанностей. Для Ярослава, наверное, не существовало моральной дилеммы, он и не выбирал, свой выбор сделал давным-давно, до их рождения. Он выбрал Александра.       София смотрела на пару мужчин, воспользовавшихся отсутствием людей и медленно кружащихся в медленном танце. Вернее, танцем это трудно назвать, по всему один из партнеров хром на обе ноги и теперь пытается отдавить конечности второму, так, топчутся на одном месте. Один из них оказался к Софии лицом, и под переменчивым светом софитов она прочитала у него по губам фразу, которую любой русский человек распознает без звука:       — Я люблю тебя.