***
— Ты как? — услышал через пелену сна Антон. — Просыпайся, твои друзья спрашивали о тебе, и я ничего им не рассказал. Всё-таки лучше им об этом от тебя узнать, — обладатель смутно знакомого голоса потряс Шастуна за плечо. — Ммм, — промычал Шастун, но все-таки нашёл в себе силы открыть глаза. Перед ним стоял Арсений Сергеевич собственной персоной. — Вы только из школы? — проглатывая окончание каждого слова, выдавил Шастун. Он пытался тянуть время, чтобы успеть проснуться перед более важным разговором, который непременно состоится в скором времени. — Да, а тебе я советую без моей помощи не вставать. Я звонил Виталию, и он посоветовал как можно меньше напрягать ногу. Если не будешь это соблюдать — накажу! — шуточно пригрозил указательным пальцем историк. — Сейчас принесу тебе еды. Ты ж наверняка не ел сегодня. — Я в туалет хочу! — крикнул Антон, пока Попов не успел отойти слишком далеко. — Так что придётся встать, — предупредил Шастун, чтобы потом не прилетело. — Только попробуй, — в эту же секунду, будто из воздуха, материализовался Арсений Сергеевич. — Я помогу, — мужчина подошёл ближе к кровати ученика и оперся на неё локтями, скрестив руки на груди. — И как же вы это собираетесь сделать? — то ли с испугом, то ли с усмешкой прошептал Шастун. — Понесу на руках, как принцессу, — ухмыляясь, ответил на вопрос Попов. Антон тут же замер. Не будет он у него на руках сидеть! Размечтался! Не девчонка же он в конце концов. — Ну уж нет, — возразил Шастун и, ухватившись руками за основание кровати, ловко спрыгнул на пол рядом с учителем. Спрыгнул-то он ловко, а вот приземлился — не очень. Сдавленно прошипев, парень прикусил губу, чтобы больше не издавать звуков, выдававших его боль. — Антон, я же просил, — Попов присел на корточки рядом с Шастуном, чтобы проверить, нет ли новых повреждений. На первый взгляд всё было нормально, по крайней мере переломов замечено не было. Мужчина, уже даже не спрашивая, больно ли парню, вышел из комнаты на пару минут. Вернулся он с пачкой льда в руках. Судя по времени, которое затратил историк на дорогу до кухни, она находилась на первом этаже, а следовательно заперта была именно она. Вот только зачем? — Приложи к бедру, — устало приказал Арсений Сергеевич и протянул спасительный холод парню. — Спасибо, — виновато улыбнулся Антон, так как больше ничего в качестве извинений преподнести не мог. — Теперь-то хоть будешь меня слушаться? — Как будто вы мне выбор оставите, — хмыкнул Шастун, — Предложение помочь всё ещё в силе? Арсений Сергеевич покачал головой и после секундной улыбки подхватил парня на руки. Ощущения на самом деле очень даже приятные. Если забыть, что Антон сейчас прижимается именно к учителю, то расслабиться будет довольно просто, что парень и сделал. Подобный опыт был первым у Шастуна, так как раньше его на руках никто не носил, а уж тем более взрослые мужчины, но, при всем при этом, как бы парень не пытался отыскать в себе отвращение к данному процессу, сделать он этого так и не смог. К своему глубокому удивлению, весь путь для Шастуна прошёл довольно-таки гладко. Даже на лестнице не чувствовались резкие толчки. Как будто Попов специально старался не доставлять Антону дискомфорт. — Сам справишься? — Конечно, — нахмурился парень. Он хотел его и на унитаз посадить? Точно педофил. Первое впечатление на этот раз оказалось очень даже верным. Но, как бы там ни было, тут всё равно будет лучше, чем дома. Сделав все свои дела и помыв руки с клубничным мылом, Шастун приоткрыл дверь и увидел полуспящего учителя у стены. Выглядело это всё до безумия мило, настолько, что будить учителя было бы преступлением. Однако вариантов из-за больной ноги у парня было немного. — Арсений Сергеевич, — прошептал Антон, но ответной реакции не получил. — Арсений Сергеевич, — уже более громко позвал парень. Мужчина резко дернулся и начал судорожно оглядываться по сторонам, при этом потирая глаза по очереди руками. — Идём обратно? — прикрывая рот рукой из-за зевка, предложил Попов. — Да, и давайте вы спать сейчас пойдёте, я не такой уж и голодный, — с жалостью в голосе прошептал Шастун. Зачем он разговаривал тихо? Да парень и сам не знал. Но при виде уставшего и измученного историка в нем проснулась неимоверная жалость. Мужчина и так приютил его в своём доме, так что портить ему жизнь Шастун не планировал. — Уверен? — с сомнением спросил Попов. — Мне не сложно, правда — Уверен.***
Проснулся Шастун неимоверно счастливым, и на это было несколько причин. Во-первых, сегодня ему приснился шикарный сон, в котором он с друзьями гулял по Мадриду и ел наивкуснейшее мороженое в шариках. Какой вкус был у других, Антон не знал, но своё карамельное мороженое с миндалем парень будет ещё долго помнить. Во-вторых, кровать в доме Попова оказалась очень удобной. В своей родной комнате Антон вечно не мог долго уснуть из-за жесткого матраса, у которого, к тому же, торчали пружины в нескольких местах. А здесь, на мягком ортопедическом, Шастун чувствовал себя королем этого мира. В-третьих, проснулся парень от запаха свежих блинчиков со сгущенкой. Этот аромат Антон мог бы узнать из тысячи, хоть и не ел десерт уже несколько лет. Раньше, когда бабушка была ещё жива и приезжала в гости на несколько дней, каждое утро она готовила именно блины. Это уже было их некой традицией. Как Арсений Сергеевич умудрился уже в который раз угадать предпочтения Антона? Скорее всего, ответ на этот вопрос навсегда останется такой же загадкой, как тайна Бермудского треугольника. — Ммм, — с наслаждением протянул Шастун, сладко потягиваясь после долгого пробуждения. — Арсений Сергеевич! — громко крикнул парень, но не получил ответа ни через секунду, ни через десять. Едкий страх начал закрадываться под кожей Антона, пролезая в каждую артерию и кровеносный сосуд, но быстро ушёл, когда Шастуну на глаза попалась записка, лежащая в изголовье кровати. «Доброе Утро, Антон. Вероятно, я уже ушёл на работу, так что не теряй меня. Около 9 утра к тебе придёт Дима, который будет помогать. С уроков я вас обоих сегодня отпросил, а тебя ещё и на ближайшие две недели. Даже не думай перечить. Ты теперь под моей ответственностью, так что будешь слушаться. Все инструкции по присмотру я уже передал Диме, так что не занимай себе этим голову. Так же на столе лежит книга по истории древнего мира. Прочитай за сегодня первые 7 глав. Вечером буду спрашивать.Арсений Сергеевич»
— Да уж. Хотел я отдохнуть, — вздохнул Шастун и откинулся обратно на подушку, однако через секунду резко подскочил обратно из-за еды, ждущей его рядом. Организм тут же напомнил, что так делать не стоит кружащейся головой и легким чувством тошноты. Всё-таки Антон был очень голодным, так что, наплевав на не самое хорошее физическое состояние, умудрился достать тарелку со стола и даже не вывернуть ни одну из конечностей. Именно для этого он вырос таким высоким! Хоть какая-то польза, ей богу. Как оказалось, готовит Попов просто идеально. Не к чему даже придраться, поэтому тарелка оказалась пустой уже через десять минут. Она тут же отправилась в ноги парня, чтобы он случайно не запачкался в липкой сгущенке. Изнутри квартиры раздались посторонние звуки, что означало приход Позова. Как же Шастун был рад его видеть! В последнее время из-за проблем друзья отошли на второй план, так что сегодняшний день был шансом на исправление отношений. На самом деле они не могли поговорить уже довольно давно. Всё время Диму беспокоило состояние Антона. Как физическое, так и моральное. Поэтому он старался не мешать, якобы по пустякам, Шастуну лишний раз. А Антону как раз-таки и нужно было это дружеское общение. К сожалению, друзья думали иначе, и за прошедшие несколько дней парень всё чаще и чаще оставался один на один со своими не самыми радужными мыслями. — Шаст! — послышался до боли знакомый голос с первого этажа. — Ты где? — Поднимайся, — крикнул в ответ Антон и с замиранием сердца стал ждать своего друга. Не было его довольно долго — осматривал квартиру, хотя винить Позова не за что, Шастун и сам вчера оторваться не мог от разглядывания интерьера. — Фух, еле нашёл тебя. Даже не думал, что у нашего историка аж двухэтажная квартира, — запыхавшись после подъема по пусть небольшой, но всё же лестнице, выдал Дима. Позов тут же начал рассматривать комнату друга, особенно задержав взгляд на ноутбуке. В его глазах можно было легко прочитать восторг, которого Антон не видел уже невероятно давно. — Чем займёмся? — непринужденно спросил Шастун и отодвинулся спиной к стене, чтобы на кровати осталось место и для Димы. Друг сразу же понял, что от него хотят, и с легкостью залез на спальное место Антона. Позов сделал несколько явно успокаивающих вдохов и выдохов, отчего сердце Шастуна забилось чаще — сейчас будет серьёзный разговор, которого он так боялся. — Поговорим? — Как будто у меня выбор есть, — вздохнул Антон и усмехнулся сам себе. Только что же у себя в голове жаловался на недостаток внимания от Позова, а тут, когда предоставилась такая возможность, готов сделать всё, лишь бы они оба сидели и молчали. — Первое. Ты же ненавидел Арсения Сергеевича, так что произошло? — Дима отложил грязную тарелку подальше, отряхнул руки и устроился поудобнее, скрестив ноги в позе турка. — Всё сложно, — пожал плечами Шастун и посмотрел в глаза Позову, тут же пожалев об этом. Взгляд друга сам за себя говорил: «Я умный, так что пойму, а тебе нужно выговориться». — Ну, хорошо. Это произошло после того разговора в кабинете, после которого я домой сбежал пару дней назад. Хотя нет, всё-таки позже. На следующий день в раздевалке перед физрой, — Антон поморщился, когда с ненавистью вспомнил то утро, тут же тряхнув головой, чтобы вернуться к разговору. Позов заметил перемены в лице друга, но молчал, желая дослушать историю до конца. — Он тогда зашёл в раздевалку и увидел меня. Мы с ним немного поговорили, — Шастун усмехнулся от выбранных слов, — и поехали в больницу. В тот день и поняли, что оба не хотим воевать, — закончил свой рассказ Антон и выдохнул. Самое сложное сделано, осталось дождаться комментариев. Позов молчал несколько секунд и вообще не подавал признаков жизни, как будто его заморозили и не хотят отогревать. — То есть вы подружились в раздевалке? — всё-таки ожил друг. — Да нет, мы не друзья. Скорее знакомые, — разъяснил Антон, а то мало ли чего придумает у себя в голове Дима. Тот сразу же нахмурился, чем напугал парня. — А почему ты тогда у него живешь? — Я и сам не до конца понял. Всё так внезапно произошло, а переварить информацию я ещё не успел, — пожал плечами Шастун. — Могу сказать только, что у нас договор: я готовлюсь к олимпиаде Всероссийской, а он предоставляет мне жильё. — Странно это всё. Зачем взрослому мужику за просто так селить человека у себя? Да ещё и ребёнка? — задал логичные вопросы Дима. А Антон боялся их услышать больше всего, ведь и сам уже успел подумать об этом, но никакой логики не нашёл, что пугало до чертиков. — Вариант про педофила мы рассматриваем? — разрядил обстановку Шастун и наигранно улыбнулся. Дима усмехнулся, но быстро взял себя в руки, всё-таки не на все вопросы он успел получить ответ. — Ты от темы-то не отходи. Я ещё не закончил. Что с родителями? Ну, то есть, не думаешь, что они будут тебя искать? — Дима стал как обычно серьезным, а следовательно возможность закончить разговор сейчас была ничтожно мала, и испытывать судьбу Антон желанием не горел. — Сомневаюсь, что они обо мне помнят. Кстати, дай пожалуйста телефон, я его ещё не трогал сегодня, — попросил Шастун и указал пальцем на кровать, намекая на диван внизу. Дима спрыгнул вниз, удачно приземлился, окинул взглядом комнату и поднял-таки гаджет. Через секунду парень уже протягивал его Антону. — Держи. — Спасибо, — улыбнулся Шастун и тут же полез в уведомления. Куча сообщений из их групповой беседы, по несколько отдельных от каждого друга и от Павла Алексеевича с номером Попова. Всё. — Даже не написали, так что, видимо, они не станут проблемой, — с горечью усмехнулся Антон. — Я и не сомневался, так что давай ты поможешь мне дойти до ванной, а потом уже сядем что-нибудь делать, — предложил план дальнейших действий Шастун, который тут же одобрил Позов. Как оказалось позже, ванная была и на втором этаже. Рядом с комнатой Антона. Почему же тогда вчера Арсений Сергеевич тащил его на первый? Не мог же он не знать расположение комнат в собственном доме, тем более что сам утром написал об этой ванной Диме. Странный человек и всё более пугающий своими заморочками этот Попов. Позов, конечно же, не стал тащить Шастуна на руках, а просто выступил в роли костыля, на который опирался парень. — Слушай, а тут же хорошая звукоизоляция, да? — внезапно спросил Позов. — Без понятия, — честно пожал плечами Шастун. — Вот и проверим. Антон не понял, к чему это вообще было сказано, поэтому продолжил ползать в интернете, но его прервала музыка, зазвучавшая совсем рядом. Мелодия была словно откуда-то из прошлого, и казалось, что если сейчас посмотреть себе за спину, то Антон увидит их выступление, где они всем отрядом исполняли песню, которую готовили больше недели. Тут же перед глазами оказался их импровизированный строй в три ряда. Как они все стоят в цветастых футболках и белых шортах. Елена Леонидовна из-за кулис поддерживает их и смотрит грозным взглядом, когда кто-то фальшивит у микрофона. Чаще всего внимание уделялось Шастуну, почему-то стоящего у микрофона, ведь голоса у него нет от слова совсем. В памяти всплыли моменты с репетиций. Как Елена Леонидовна заставляла всех учить слова, как била книжкой по голове, когда кто-то ошибался, и как злилась, когда Шастун случайно пел не те слова. — Да ладно, ты ещё помнишь, что ли? — Конечно, — улыбнулся Дима Как же произошло, жизнь опять словно белый лист Мажет красками холст, красно-желтым её каприз Ночь всё перевернет и оставит боль на потом Точно еще повезет с теплом… — Как же произошло, — себе под нос начал подпевать Шастун, даже не замечая этого, — жизнь опять словно чистый лист. — Ты опять перепутал, — сквозь смех отметил Позов и тоже стал подпевать. — Красно-желтым её каприз, — при этом парень драматически размахивал руками, будто он герой фильма или мюзикла. Причём клип никто из них так и не посмотрел, зато слова песни въелись в память получше «мамы» и «папы». — Ночь всё перевернёт, — откинув голову назад, уже гораздо громче подпевал голосу исполнителя Шастун. — И оставит боль на потом. — Точно, — неожиданно для обоих попав в ноты и запрыгав после этого от счастья, Дима наконец-то смог расслабиться и наслаждаться моментом, — ещё повезёт с теплом, — Позов сфальшивил при растягивании «о», но никто не обратил на это внимания. Джинсы порезаны, лето, Три полоски на кедах, Под теплым дождем… Ты снова лучше всех, А дачу, маму, билеты Мы переживем… На припеве оба позабыли о соседях, да и вообще обо всем, поэтому почти кричали слова, помогавшие высвободить энергию, копившуюся все эти дни. Антон, забыв, что находится в квартире историка, начал хаотично размахивать руками, бить ими по кровати, что даже можно было принять за танец. Дима, глядя на это, не мог перестать улыбаться и петь ещё громче. Он был очень рад, что его друг наконец-то счастлив. Зайди в знакомый подъезд, Поднимись на восьмой этаж Смотри, как солнышко ест Этот мир — он уже не наш Скоро наступит сентябрь, SMS-ом пришлет пароль Он оденет тебя в новую любовь… Шастун настолько углубился в свои воспоминания, что его глаза начали гореть, как у безумца, что немного напугало Позова, но виду тот не подал. Антон тем временем всё прокручивал и прокручивал у себя в голове обрывки своего самого счастливого месяца жизни. Особенно долго в голове сидел эпизод их последней отрядной свечки, которая выдалась поистине веселой и грустной одновременно. Фраза Елены Леонидовны: «Если я сейчас встану, то вы ляжете» чего только стоит. А как все засмеялись после этого? Было восхитительно. Хотя та смена не стала бы такой шикарной, если бы рядом не были Дима и Оксана. Шастун после лагеря ещё долго благодарил родителей Фроловой за такой подарок на конец учебного года. Жаль, что Серёжа не смог поехать из-за сломанной ноги. В любом случае, друзья звонили ему настолько часто, что он знал обо всем происходящем там, даже иногда жаловался, что хочет просто полежать в тишине один день. Джинсы порезаны, лето, Три полоски на кедах, Под теплым дождем… Ты снова лучше всех, А дачу, маму, билеты Мы переживем… Джинсы порезаны, лето, Три полоски на кедах, Под теплым дождем… Ты снова лучше всех, А дачу, маму, билеты Мы переживем… В какой-то момент Шастун перестал управлять своим телом и начал безудержно дёргать руками, а главное ногами, что ему было строго противопоказано. Дима это заметил почти сразу, поэтому тут же выключил музыку и забрался на кровать к Антону. Тот прижался лицом к плечу Позова и заплакал. Дима, поняв, что у его друга просто сдали нервы после всего произошедшего за последние дни, как можно крепче прижал к себе парня и ждал. Ждал, пока тот не успокоится и не перестанет шептать о том, как его жизнь ужасна и как он хочет вернуться в то лето и к тем людям. Антон же просто не мог ничего с собой поделать. Эмоциональное напряжение, копившееся всё это время, дало сбой в виде непрерывных слез. Шастун ненавидел себя в этот момент, потому что слёзы — слабость, которую он не может себе позволить. Ведь если расслабиться один раз, то потом это превратится в снежный ком, катящийся и катящийся вниз, однако остановить себя было выше его сил. Истерика длилась относительно недолго, всего несколько минут, но когда Шастун пришёл в себя, то тут же дернулся в сторону от Позова и с ужасом на него посмотрел. — Прости, прости, я не должен был, — судорожно оправдывался парень, — такое больше не повторится, честно. — Всё хорошо, Шаст. Тебе это было нужно, — улыбнулся Дима, но приблизиться побоялся. — Стало легче? — Да, — ответная улыбка появилась на губах Антона, и он с благодарностью взглянул на Позова. — Кстати, что у тебя нового произошло за эти дни? — Ты не представляешь, нас Оксана вчера со своей девушкой познакомила, её Саша зовут, и она очень милая, — начал с энтузиазмом рассказывать Дима, да так, что его монолог растянулся почти на час. Всё это время Шастун сидел и улыбался от счастья, как идиот, ведь его друзья были счастливы, а это самое главное.