«Ханде Эрчел — Эда Йылдыз» «Керем Бюрсин — Серкан Болат»
Мы будем встречаться еще чаще, чем хотелось бы. Я перевожу дыхание, и захожу внутрь, пропуская Дамлу вперед. — Мне здесь нравится! — произношу я, рассматривая трейлер внутри. Чаще всего караваны одинаковые по оснащению, но этот кажется чуточку больше тех, к которым я привыкла. Прямоугольный стол посередине, по бокам от которого располагаются уютные диваны, один из которых чуть больше (на нем можно будет вздремнуть), небольшая кухонная зона со всем необходимым, и своя личная душевая. То, что нужно. — Здесь тебе будут наносить грим, — Дамла показывает небольшую гримерную зону с зеркалом, оборудованным подсветкой. — Чудесно. А костюмы? — интересуюсь я в ответ. — В отдельном трейлере. Нарядов слишком много, — улыбается она, разводя руки. В дверь стучат, поэтому я открываю ее и замечаю молодого человека с букетом в руках. Я удивленно вскидываю брови. — Госпожа Эрчел? — спрашивает он. — Да, это я. — Эти цветы вам, — курьер передает мне пионы в коробке, перевязанной фиолетовой лентой. — Спасибо! А от кого они? — Там есть записка. Хорошего вам дня! — с этими словами он уходит. Я замечаю маленькую открытку в цветах, и сразу раскрываю ее:«С первым днем съемок.
Гамзе»
— Это от сестры, — отвечаю я на заинтересованный взгляд Дамлы. — Они просто чудесные. У тебя есть пять минут, потом сюда придут визажисты и парикмахер, — она дотрагивается до моей пряди волос, заправляя ее за ухо, — Я тоже тебя поздравляю. — Спасибо. Следующий час меня подготавливают к съемкам, а я в это время еще пару раз перечитываю диалоги сцены, которую нам предстоит снять. Нилайко оставила мне платье, которое я надену сегодня — оно просто невероятное: голубая струящаяся ткань, длина чуть выше колена, спущенные плечи. Рядом в коробочке оставлены украшения, подобранные к нему — ожерелье и серьги с камнями такого же оттенка. Когда мои приготовления окончены, я выхожу из трейлера, прохожу пару метров и стучу в дверь каравана напротив. Дверь распахивается, и меня встречает ослепительная улыбка. — Хандемий, — вместо приветствия произносит он. — Привет, Керем. Ты уже готов? — Как видишь, — он проводит руками по своему костюму. Темно-синий, гармонирующим с моим платьем. Нилай и правда чудо. — Могу я пройти? — интересуюсь я. — Добро пожаловать, — он подает мне руку, помогая подняться по ступенькам, и я с благодарностью ее принимаю. — Эндер ждет нас на съемочной площадке через пятнадцать минут, — произносит он, пока я осматриваюсь. Его трейлер ничем не отличается от моего. — Эндер — наш режиссер? — Да. Я присаживаюсь на диванчик, и Керем проделывает то же самое, расположившись напротив. — Выглядишь чудесно. Готова к съемкам? — спрашивает он, цепляя руки в замок. — Спасибо. Думаю, что готова. А ты? — Настраиваюсь на лучшее. Можем отрепетировать диалоги, — предлагает он, и смеясь, продолжает, — или выпить по чашечке кофе. — Думаю, что не смогу пить кофе еще ближайший месяц, — шучу я, понимая, что он намекает на нашу прошлую встречу, когда мы выпили шесть кружек. — На самом деле, я тоже. Тогда диалоги? Я киваю, и мы пару раз прогоняем сцену без запинки. Мы оба хорошо подготовились. — Твой турецкий все лучше и лучше, — отмечаю я. — Лишь потому что я заучиваю диалоги наизусть. Хоть с памятью повезло. Пятнадцать минут прошло, думаю, нам пора идти. На съемочной площадке я знакомлюсь с режиссером и продюсером, и мы сразу начинаем обсуждать предстоящую съемку, обсуждая детали поведения персонажей. Эндер подробно объясняет, из чего будет состоять тизер, жестикулируя руками. Первая сцена — мы с Керемом сидим на диване, разговаривая с журналистами. Вокруг оранжевого дивана, окруженного декорациями, выстраивают свет и микрофоны. Офис хорошо подобран: высокие потолки, одна стена полностью заставлена книгами, длинный стол из дуба посередине. Мы стоим с моим партнером, ожидая начала дубля. Визажисты поправляют грим, взмахивая кистями по нашим лицам, убирая лишний блеск, образовавшийся за короткий промежуток. Стамбульское солнце не щадит. Я переминаю ноги, излишне волнуясь. — Все в порядке? — спрашивает Керем. — Да. Просто немного волнуюсь, — признаюсь я. — Я рядом. Мы пройдем это вместе. Он переплетает наши руки в подтверждение своих слов. Игра началась. — Тишина на площадке! Камеры один, два и пять наготове. Дубль первый, — командует Эндер через громкоговоритель, — И, начали! Мотор. Перед нашими лицами щелкает хлопушка, и мы начинаем проговаривать наш диалог, как репетировали в караване. Нас снимает сразу три оператора с разных точек. Ассистенты щелкают вспышками, создавая видимость сидящих напротив нас журналистов с камерами. Микрофоны мелькают над головой, но я по привычке не обращаю на них внимания. Керем сразу включается в роль, и я перестаю его узнавать. Передо мной сидит не просто мужчина, которого я знаю, а настоящий деспот — Серкан Болат: надменный и в то же время флиртующий взгляд, новые жесты, низкий голос. Я тоже включаюсь в игру, отключая посторонние мысли. Я Эда Йылдыз, стойкая девушка, которая ненавидит и в то же время обожает мужчину, сидящего около меня. — Стоп! Снято! Ребята, вы молодцы. Керем, помни, что ты на данный момент не заинтересован в Эде. Менее влюбленный взгляд. Ханде, а ты наоборот. Давайте еще один дубль, — произносит режиссер, и операторы вновь занимают свои изначальные позиции. Спустя пять дублей Эндер остается доволен, и мы продолжаем съемку следующей сцены. На площадку заводят массовку, и она рассредоточивается по залу, присаживаясь на заранее подготовленные для них места. Все они улыбаются, замечая нас. Какие милые люди. — Как думаешь, они улыбаются тебе или мне? — тихо спрашивает Керем, наклоняясь ко мне. Его дыхание щекочет мое оголенное плечо, и я слегка вздрагиваю. Это не остается незамеченным, и он ухмыляется своей проделке. — Думаю, они улыбаются мне, — гордо отвечаю я, расправив плечи. — Я так не думаю, — спорит он. — Всем занять свои позиции. Камера один наготове. Тишина на площадке! — небольшая пауза, чтобы посторонние звуки стихли, — Мотор! — вновь трубит Эндер. Пока проходит небольшой перерыв, ассистенты переносят все оборудование на крышу, подготавливая следующую сцену, а мы с Керемом сидим на балконе того самого офиса, и наблюдаем за всем происходящим издалека. — Все равно еще около часа нужно ждать закатного солнца. Кадр будет эффектнее, — произносит он. — Согласна. Ничего, успеют передохнуть. Лучше пусть сделают все заранее, чем мы пропустим золотой час. — Видел у тебя в инстаграме фотографию с ребенком на руках, кто это? — неожиданно интересуется Керем. — Это моя племянница Мави, — при мысли о ней на моем лице сразу появляется улыбка, — Я безумно люблю эту малышку. — У меня тоже есть племянник, — делиться со мной мужчина, — Всегда хотел иметь большую семью. Это истинное счастье и огромная ценность. — Ты прав, — сухо ответив, киваю я. Я смотрю на него, и в его глазах читается интерес. «Он кажется приличным мужчиной» — в голове всплывают слова Джанера. Я решаюсь дернуть этот пластырь, рассказав ему о маме, ведь рано или поздно это всплывет наружу, да и он давно мог сам найти всю информацию в инстаграме или в СМИ. — Помнишь картину бабочки, что висит между окон моей мастерской? — начинаю я. Он молча кивает, и я продолжаю: — Эта картина посвящена моей матери, — я перекладываю волосы вперед, оборачиваясь к Керему спиной, чтобы он мог увидеть татуировку, — Здесь она тоже есть. Краем глаза замечаю, как его рука вздрагивает, будто он подавил в себе желание прикоснуться к ней пальцами. Я быстро убираю волосы назад, и поворачиваюсь к нему лицом. — Ее не стало совсем недавно. Прости, что не рассказала сразу. Моя рана еще свежая, и мне тяжело это дается, — я снова провожу рукой по шее, касаясь тату, — Она была моим светом, смыслом жизни. И мы с сестрой часто называли ее бабочкой, потому что она была именно такой: легкой и свободной. И теперь это наш любимый символ, и мы очень трепетно к нему относимся, — я глубоко выдыхаю, закончив свою мысль, словно все это время я и вовсе не дышала. — Мне очень жаль, Ханде, — он сжимает мою руку, и я позволяю ему это сделать, — Она всегда рядом, помни это. В зеленых глазах отражается искренность его слов. — Все готово, ребята, мы можем идти, — окликает нас Айше, которая тоже сегодня присутствует на съемках. — Сейчас мы подойдем, — обрывает ее Керем, все еще не сводя с меня взгляда, — Ты в порядке? Не надо было рассказывать это сейчас. — Нет, все хорошо, я рада, что поделилась с тобой. — Тогда настраивайся к последнему бою сегодня. А после съемок я познакомлю тебя с Гектором, — улыбается он, и эта улыбка приносит мне успокоение. — Что? Ты привез собаку на съемки? — Конечно нет. Я нанял водителя, и вечером, когда он заедет за мной, привезет Гектора. Он придумал это специально, чтобы познакомить собаку со мной? Вспоминаю, что не видела его машину утром. Значит он не опоздал. — Буду очень рада познакомиться с малышом, — вспоминаю я прежнюю шутку. — Вот, улыбка тебе идет больше. Пошли, — он встает, не разъединяя наши руки, помогая мне встать с дивана. Я разъединяю наши переплетенные руки первая, и направляюсь к лифту, чтобы подняться на крышу. — Закат начнется через минут пятнадцать. Все готовы к съемкам? — спрашивает Эндер, когда мы подходим к нему на новой локации. — Да, мы готовы, — с энтузиазмом отвечаю я. Мое настроение на порядок поднялось. — Отлично. Поправьте макияж актерам! — командует он какой-то ассистентке, и та в панике начинает искать чемоданчик с необходимыми принадлежностями. Сцена очень легкая, поэтому мы снимаем ее быстро. Закат выдался не самым удачным, но главное, что удалось заснять оранжевое свечение солнца между нашими лицами. — Я ненавижу тебя, Серкан Болат. — Наши чувства взаимны, Эда Йылдыз. Камера медленно отъезжает от нас, фиксируясь на пару секунд. — Стоп! Снято! — режиссер начинает хлопать, — Поздравляю с окончанием первого съемочного дня. Все подхватывают аплодисменты, и я облегченно вздыхаю, радуясь окончанию первого дня. Самое интересное и сложное еще ждет впереди. Смыв с себя весь грим, я выхожу из душевой трейлера, обернув волосы полотенцем. Интересно, Керем еще не уехал домой? Мне действительно хотелось бы познакомиться с его псом. Быстро высушив волосы, я одеваюсь и ровно в этот момент раздается стук в дверь. Я радостно ее раскрываю, но на пороге оказывается не тот, кого я ожидала увидеть. — Привет, Мий, — с ухмылкой произносит Мурат.