Ты в моем плену

* * *

      Мне снился дивный сон. В нём моя милая Ида, звонко смеясь, бежала по полю с ромашками. Её прекрасная фигура освещалась лучами закатного солнца. Девушка была так близко: буквально руку протяни и сможешь заключить в объятия.       Внезапно сквозь сон стали ощущаться толчки, и отдалённо зазвучал чей-то голос.       — Пастор Кристофер, проснитесь! Пастор, служба уже скоро начнётся!       «Служба?.. Какая служба?»       Образ Иды окончательно начал таять, и сон разбился о жестокую реальность. Я резко сел и тут же застонал от боли в спине — мышцы ныли от долгой неудобной позы.       — Пастор, — рядом крутился Джимми, с интересом разглядывая мою скрюченную фигуру. — А что Вы делали на полу? Вы всю ночь так пролежали?       Невзирая на боль, я огляделся в попытке вспомнить вчерашний вечер. Судя по освещению в зале, было позднее утро. В голове туман. Святая богиня Мать, нужно срочно придумать что-то в своё оправдание, чтобы не выглядеть в его глазах полнейшим чудаком.       — Ну-у-у это… — я замешкался, подбирая слова, — это такая особая медитация.       — Медитация? Старый пастор так никогда не делал.       — Это новый вид медитации, он мог о нём и не знать, — я мысленно извинился перед богами за свою ложь. — Перед еженедельной молитвой нужно провести ночь на полу главной залы. Считается, что в это время можно связаться с богами.       — О-о-о… И Вы слышали богов? — глаза Джимми сияли неподдельным интересом.       — Можно и так сказать.       Я решил в край не завираться. Мало ли растреплет кому, что пастор какой-то захудалой церкви напрямую с богами общается, замучаюсь потом инквизиции объясняться.       — Здорово! А Вы потом меня такой научите?.. — мальчишка, слава богам, мне полностью поверил. — Ой, скоро же первые прихожане придут, а Вы тут на полу. Бегите скорее переодеваться, а мы всё подготовим к службе.       Я, кряхтя, встал с холодного пола и направился к себе, по пути похвалив собственную предусмотрительность, ведь наряд был подготовлен заранее. Облачение в нарядную воскресную рясу много времени не заняло, гораздо больше ушло на придание лицу и причёске подобающего вида. Первая служба очень важна, я должен произвести на прихожан приятное впечатление. Вихры никак не хотели укладываться и торчали во все стороны, совершенно не сочетаясь со строгим расшитым одеянием, пришлось их слегка намочить и прилизать расческой.       Крепко сжимая молитвенник в руках, словно он способен защитить меня от всех бед, я вернулся в главную залу. Скамейки потихоньку заполнялись людьми, некоторые из них бродили, склоняясь перед статуями богов и оставляя небольшие дары. До начала службы оставалось совсем немного времени, и я занял место за кафедрой. От страха внутри всё сжалось — моё первое большое выступление в качестве пастора. Разумеется, во время обучения мы много раз проводили церемонии от свадеб до похорон, но сейчас уровень был совершенно другой.       Окинул взглядом зал в надежде разглядеть Иду или её бабулю, но в толпе людей это было сложно сделать. Возможно, после произошедшего она решила не приходить. Пока я собирался, вспомнил, что натворил вчера. Дубина, поддался искушению и напугал девушку до полусмерти, а после и отпустить её не смог. Правильно она сделала, что усыпила меня. Страшно представить, что я мог ей сделать: контролировать себя рядом с ней было очень сложно.       Громогласный первый удар колокола раздался на весь зал, и люди потянулись к своим местам.       «Всё, Крис не время раскисать, ты должен показать себя с лучшей стороны».       Колокол отбил десять ударов — десять утра. Как отзвучал последний, я запел воскресную молитву, и спустя несколько томительных секунд к моему пению нестройным хором присоединились прихожане.       Уж не знаю, шутка это была богов или ошибка перевода древних священных текстов, но все молитвы, что люди возносили, были заключены в песни. Любое действие: от венчания до погребения, все праздничные или одиночные ритуалы надлежало петь. В детстве я не особо понимал, в чём суть. Ведь просто зачитать текст было бы быстрее, чем тянуть все гласные под аккомпанемент музыкальных инструментов, но после начала обучения понял, что именно музыка позволяла людям в полной мере раскрыть себя и душу богам. Когда наш стройный хор запевал утреннюю молитву в монастыре, зал буквально наполнялся силой, и пусть некоторые фальшивили, и голоса их вызывали кровь из ушей, но вместе это звучало единым посылом богам, и давало ощущение, что тебя точно услышали.       Так же и в данный миг я чувствовал единение с незнакомыми мне пока людьми. Все они разные — со своими проблемами и заботами, но в данный момент едины в своём порыве донести чувства до богов.       Последняя строчка была пропета, и я выдохнул в попытках перевести дух. Сейчас по плану нужно произнести небольшую речь, а после принять людей, если они захотят со мной поговорить и познакомиться.       — Уважаемые прихожане, я благодарен всем за молитву, — горло слегка саднило, но голос не дрожал. — Меня зовут Кристофер, и я назначен на место пастора. Буду рад видеть каждого в стенах данной церкви. Можете обращаться ко мне в любое время.       Несколько человек зааплодировали и издали одобрительные возгласы, большая часть двинулась к выходу, некоторые остались сидеть на местах. Я спустился из-за кафедры, стараясь не морщится от боли в спине. Не хватало ещё застудить после ночи на холодном полу. Как же хотелось выпить горячего чая с мёдом и перекусить, но я должен был пообщаться с оставшимися прихожанами — связи и знакомства для меня сейчас очень важны.       Ко мне, буквально тараня рядом стоящих людей, плыла дородная женщина в изящном зелёном платье, слишком нарядном, на мой взгляд, для церкви, и тащила вслед за собой девушку. Та была полная противоположность — низенькая и круглая. В пышном платье, украшенном цветами, она напоминала клумбу.       — Доброе утро, Кристофер, я рада приветствовать Вас как нового пастора. Меня зовут Жизель Невис, а это моя дочь — Оливия.       — Очень рад знакомству, леди Невис, — с лёгкой полуулыбкой я склонил голову в приветствии, — Вы и Ваша дочь обворожительны. Приятно, что службу украшают такие прелестные дамы.       — Ох, полно Вам! — леди кокетливо махнула рукой. — Вы ведь совсем недавно переехали? Мой муж владеет несколькими лавками в этом районе города, для духовенства у нас самые выгодные цены.       — Благодарю за приглашение, — знакомства с торговцами будут очень кстати, — я как раз в ближайшее время собирался за покупками.       — Пустяки. У Вас, к слову, прекрасный голос. Мой цветочек тоже жаждет так петь, но все учителя твердят, что у неё нет таланта… — Жизель горько вздохнула и метнула гневный взгляд на дочь. — Оливия, выпрямись! Ты стоишь перед пастором. Где твои манеры и осанка?       Девушка на оклик матери только зыркнула из-под густой челки и демонстративно отвернулась в другую сторону. Я не мог её судить — не всем нравится проводить время в церкви, к тому же, её мать явно пыталась всем продемонстрировать своё дитя, а это утомляет.       — Возможно, таланты Вашей дочери скрыты от наших глаз глубже, чем обычно, — я попытался сгладить момент. — Боги благословляют каждого, но не всегда это сразу удается заметить.       — Вот и я о том же, дорогой Кристофер. Не может быть, чтобы при таких выдающихся родителях, ребёнок был пустоцветом. К ней просто нужен особый подход. Возможно, Вы согласитесь посетить наш дом? Вдруг под вашим руководством Оливия наконец-то раскроется?       — Я, право, никогда не пытался никого учить...       У меня появилось стойкое ощущение расставленной ловушки, в которую я по незнанию угодил.       — Не скромничайте, я уверена, Вы с Оливией прекрасно поладите! — Жизель лучезарно улыбнулась мне, мышеловка захлопнулась. — Что ж, мы пошлём Вам весточку с приглашением. Уже жду не дождусь новой встречи! А пока вынуждена бежать — дела.       Жизель и Оливия откланялись, оставив меня с остальными прихожанами и чувством надвигающейся паники. Я старался всем улыбаться и из последних сил сдерживал песни голодного желудка. Горло уже не просто саднило, а полноценно болело. Похоже, ночь на полу не прошла даром. Наконец, поток желающих познакомиться лично иссяк, а младшие ребята во главе с Джимми принялись собирать дары с алтарей и готовиться к уборке. Я предупредил их, что буду в кабинете, если понадоблюсь, подхватил молитвенник и уже собрался уходить, как почувствовал запах лекарственных трав.       У главного входа стояла Ида.