не хватает

— игорь, ты торт забрал? — какой торт? — игорь, ты что совсем… — я шучу, юлька, — глухо смеется в трубку гром, вытаскивая сигарету из пачки. — забрал я, забрал. — гром, я тебя убью когда-нибудь. — тогда же, когда начнешь приходить вовремя? — да, игорь, именно тогда! — лязг ключей, грохот захлопывающейся входной двери на фоне: выходит, наконец-то. — тогда мне нечего бояться. — лучше поищи-ка ты машину, а? серый «hyundai». где-то на выезде из двора. — не вижу никаких «хентаев» пчелкина заливается смехом. — «хендаев», игорь. «хен-да-ев». — да какая хер разница, все равно не вижу. зато какую-то девчонку с горящей головой вижу. их взгляды встречаются на подъездной дороге. вокруг — тишина, парковка заставлена машинами, а окна гаснут одно за одним. никого, кроме них двоих. даже сейчас, в одиннадцать часов вечера после рабочего дня юля выглядела замечательно — только сменила каблуки на «джорданы» и вместо пальто надела бомбер. но ее глаза все еще были привычно подчеркнуты стрелками, а губы растягивались в ярко-алой улыбке. пчелкина подошла к игорю и замялась: они все еще привыкают к этому. привыкают к тому, что могут быть рядом друг с другом, что больше не нужно ни о чем молчать, ничего скрывать и выяснять. привыкают и к тому, что спустя столько месяцев и недомолвок все нужно выстраивать заново. на их счастье руки оказываются заняты вещами, и дурацкое неловкое объятие исчезает среди миллионов «возможно». игорь кивает куда-то в сторону. — я в «хентаях» не эксперт, но, по-моему, такой там есть. юля в ответ только закатывает глаза.        на две головы как-то пришла светлая мысль не ехать к диме на машине игоря, а взять автомобиль в каршеринге — замечательная конспирация. за руль, правда, игорю юля сесть не дала, и влезла на водительское со словами «это тебе не девятка». игорь не спорил. с этой — бесполезно. в конце концов, ему было без разницы, кто за рулем, пока она рядом. — тогда я музыку включаю. юля приподняла бровь. — это с чего? — а с того, что баланс во вселенной нужно соблюдать. раз уж я пассажир, значит я выбираю, что мы будем слушать. — никакой связи не вижу. — сразу видно, три по философии было. пчелкина открыла рот в изумлении — это был удар в спину. — эта ненормальная меня из-за волос завалила! каждую пару мозг ебала… — значит, надо было покупать парик или перекрашиваться. хочешь пять, умей вертеться, — усмехнулся игорь, доставая у юли из сумки провод и подключая телефон к магнитоле. — какая же ты сука, гром. губы игоря расплылись в наглой улыбке.                      на подъезде к диминому двору время все ближе подбиралось к полуночи, а юля и игорь старательно пытались не переругаться из-за того, как вставлять свечки в торт и неработающей зажигалки. — зачем ты вообще куришь, если у тебя зажигалка не работает? — возмущалась юля, когда ее пальцы дрожали и роняли очередную восковую палочку. — зачем ты вообще куришь, если у тебя даже сигарет нормальных нет? — спокойно парировал игорь, крутя ногтем колесико и пытаясь добыть огонь. юля уже попыталась оценить шансы добежать до продуктового через два дома, чтобы купить новую зажигалку, но имеющаяся внезапно решила заработать. гром зажег свечки уже около двери в квартиру, и прежде, чем дима даже задней мыслью успел бы расстроиться, что друзья забыли поздравить его с днем рождения, в его квартире раздался звонок. дима не сразу понял, что случилось и почему у игоря и юля (почему они вообще вдвоем?) в руках торт. ему потребовалось пару секунд на осознание того, что время уже перевалило за нули. а когда пара секунд прошла, он, проморгавшись и опустив на нос очки, сказал только: — ребята… юля нервно засмеялась, торт и свечки задрожали вместе с её руками, и игорь схватил пластиковое дно коробки, чтобы тот не упал. — че стоишь, задувай давай! — напомнил игорь, и дима, спохватившись и набрав побольше воздуха в легкие, задул разом все свечки. гром даже удивился: — вот это ты мощь, дубин. когда успел так возмужать? юля толкнула его локтем в плечо, а потом повернулась к диме, и на её глазах почему-то вдруг заблестели слезы: — с днем рождения, дима, — уголки ее губ приподнялись в доброй улыбке. — да, с днем рождения, дубин, — сурово попытался сказать гром, но от суровости почему-то не осталось и следа. — мы тут это… еды тебе принесли, все такое. дима отошел в глубь коридора, едва не споткнувшись о стоявшую у прохода обувь — да, конечно, проходите, я сейчас чайник поставлю… дима исчез где-то в глубине коридора, и гости последовали за ним. димина квартира досталась ему от бабушки, а потому интерьер тут был соответствующий — ковер сорокалетней выдержки в спальне, вязаная салфетка на старом телевизоре, пятнистый красный чайник рядом с удивительно новыми сковородками. дима практически ночевал на работе, поэтому ему было, в общем-то, никакого дела до всего этого старья. все равно на капитальную уборку времени не было примерно никогда. дима бегал туда-сюда по квартире, и на столе постепенно появлялись то тарелки, то чашки, пока юля и игорь, переглядываясь, доставали все из пакетов все, что принесли. когда засвистел чайник, дубин бросился выключать плиту, но путь к прихватке уже преградила юля, схватив его за предплечья и развернув прямо к себе. — замри. — замер. пчелкина обернулась, многозначительно посмотрев на игоря: тот понимающе кивнул и, тоже встав прямо перед димой, вручил ему большой подарочный пакет, который все это время держал у себя спиной. — ну, короче, с днем рождения. ещё раз. дима с опаской взял в руки пакет, словно боялся его тут же уронить, и попытался вытащить лежащую внутри коробку. — лучше двумя руками, — предостерегла юля. на ее губах все еще играла какая-то странная теплая полуулыбка. дубин послушался и, поставив пакет на пол, двумя руками вытащил оттуда тяжелую коробку. это был ноутбук. — твоей тарантайке давно уже на покой пора, — усмехнулся гром, опершись руками о квадратный кухонный стол. его два метра роста, казалось бы, некуда было вместить в такой маленькой кухне, но игорь смотрелся здесь удивительно своим. — так шумит, как будто скоро на луну взлетит. дима все продолжал рассматривать коробку, как будто никогда в жизни их не видел. его глаза округлились, и он был похож то ли на щенка, то ли на олененка. дубин поднял взгляд сначала на игоря, потом на юлю. — ребята… юля засмеялась, и в ее глазах снова заблестели слезы. даже игорь «я-не-проявляю-эмоций» гром не смог сдержать улыбки. — может откроешь, а? дима поставил коробку обратно в пакет, отставил его в сторону, а потом бросился обнимать обоих игоря и юлю сразу. — дим, ну ты чего… — рука пчелкиной сразу легла ему на затылок. — спасибо вам, ребята… спасибо большое, правда, я не ожидал… я даже не думал что кто-то вообще… дубин шмыгнул носом, и юлины брови сразу свелись домиком к переносице, как будто бы она сама сейчас заплачет. — только не реви, дубин, — вздохнул гром, все еще привыкающий к тому, что его стискивают в объятиях. но юля в очередной раз многозначительно посмотрела на игоря, поэтому тот моментально сдался. — ладно, реви. сегодня можно. дима и юля одновременно засмеялись, продолжая шмыгать носом, и игорь похлопал их обоих ладонями по плечам. — как же вы любите эти все… нежности. — уж лучше так, чем быть черствым, как сухарь, — закатила глаза пчелкина. — ты на что намекаешь? — хотел возмутиться гром, но дима его остановил. — ребята, если честно, я со вчерашнего дня ничего не ел, поэтому, может, вы поругаетесь попозже… юля рассмеялась сквозь слезы на ее красивых голубых глазах.                      — такси? — ладно, давай, — сдалась юля, передавая игорю телефон. её глаза слипались после трех часов разговоров на маленькой диминой кухне. — как хорошо, что завтра не надо на работу. — юль, ты не хочешь… — начал гром, но остановился на полуслове. пчелкина вопросительно приподняла бровь. — до меня ближе. можешь поехать со мной. — я не хочу выгонять тебя на диван. — тебе не обязательно, — сказал игорь, и его взгляд вдруг на секунду стал удивительно мягким. но он тут же добавил: — если хочешь. юля сонно моргала, ее губы вдруг растянулись в спокойной улыбке. — хорошо. игорь понимающе кивнул, забивая домашний адрес в нужную строку и стараясь не выдавать своего облегчения. — игорь. гром вновь поднял взгляд, который до сих пор был слегка испуганным. — ты помнишь, где я живу… жила? — в смысле, где общага? ну, да, в той, которая на шевченко, — с недоумением отвечал гром. — там еще коробка футбольная рядом и «вольчек». а что? — мне приснилось… — юля оперлась руками о забор позади. — мне приснилось, что ты не помнишь, где я живу. мы ехали в метро, но оно было почему-то не питерское, а московское. мы ехали, и я знала, что мы в итоге поедем в разные стороны. и ты сказал, что уже забыл, куда мне нужно. — как я могу забыть? я тебя до этой общаги сколько раз провожал. — вот именно, игорь, — юля печально вздохнула. — провожал. и все равно забыл. — это ж просто сон, юль. — да, знаю, знаю. ощущение осталось просто странное. как будто бы… — пчелкина вдруг посмотрела игорю прямо в глаза. — что-то могло быть по-другому. как будто бы все могло сложиться вот так. мы могли бы так же встретиться, но это бы уже ничего не значило. мы бы просто… больше не встретились. — юль, — строго сказал гром. — ты хочешь, чтобы что-то было по-другому? — нет. игорь, нет, я вообще не про то… это просто ощущалось ужасно. мы должны были поехать в разные стороны, потому что так нужно. все уже было не так, как раньше. что-то кольнуло игоря изнутри. он понимал, что юля имеет в виду, но не знал, что ответить. — да это, в общем-то, неважно, — пчелкина выдохнула, уставившись в какую-то невидимую точку на асфальте. — просто сон такой хуевый. игорь снял кепку, провел руками по затылку. — все могло быть, юлька, но у нас получилось так. где-то там, может, по-другому. но это ж где-то, а не у нас. юлины губы поджались в улыбке. — да. — я рад, что у нас все так. — я тоже, игорь. гром положил ей руку на плечо, и она тут же прильнула к нему, обняв двумя руками и прислонив щеку к груди. ее веки становились все тяжелее и тяжелее. гром только крепче сжал юлю в объятиях: — я так и знал, что ты начнешь засыпать. — тебе придется меня нести, — пробормотала юля сквозь накатывающую дрему. — хорошо, — тихо ответил гром, и его голос был наполнен нежностью. — донесешь? — донесу, юль. донесу.