***
Императоры спустились в гостиную только к обеду. Тоже неприлично помятые, растрепанные и лукавые, они обняли нас с Шоном буднично, словно и не прошло целых полгода. Все трое тут же набросились на еду, которой, оказывается, с предыдущей попойки – устами Тиану – осталось навалом. Аскани после завтрака вернулся к невесте, Шон ни на секунду не отлипал от телефона. Коротко буркнул «Прости» и с головой погрузился в дела Палача. Даже представить жутко, какой у него на работе завал, теперь поди месяц его не увижу толком. Разве что он станет брать меня с собой, но настаивать я не буду, это сугубо решение Шона, как босса. Хотя я совершенно не прочь, меня не отталкивала эта темная, выматывающая совесть сторона его жизни. Просто я приняла, что в этом наша судьба – стать теми, кто мы есть. Защитниками Гелианы, воинами света. Он и я, вместе… Меня никто не теребил и, послонявшись туда-сюда, я выползла в душный цветущий сад, лениво окунулась в пруд. Напрягаться не хотелось, тело еще не привыкло к тому, что внутри меня, вполне себе реальная и самостоятельная, дышит и ждет своего высвобождения иная сущность. Вроде бы я – и не я одновременно. Это так сверхъестественно. И как получилось, что в моем едва ли не миниатюрном теле сжалась огромная по любым меркам драконица? Разум приверженки точных наук сходил с ума. Перевоплощение происходило вмиг, в доли секунды, стоило лишь пожелать и представить свою магическую суть. Взмах ресниц – и я уже иная. Я могла разговаривать сама с собой и при этом не впадала в безумие, моя душа не раскололась. Как же так? Надо будет задать вопрос Мраку, когда увижусь с ним снова. Волари в голове довольно поскребла лапой и рыкнула, что она хоть сейчас готова, прямо на этой изумрудной лужайке. Мою драконицу неимоверно тянуло к Мраку, ей хотелось насыщаться его беспощадной любовью, игриво крутить перед ним искристо-радужным хвостом и царапать когтями его мощную шею. Сила, власть, стать – ее все влекло в исполинском, едва ли не мифическом звере, который обладал ею. На ум пришли воспоминания о том, как Шон делал мне предложение. «Отдашь свою волю. Я всегда буду главным». Он приказывал – а я слушалась и выполняла, и бесстыдно заводилась от этой ведомости. Моя проказница Волари тоже оказалась очень податливой. При малейшем взгляде на Мрака ее тянуло подставить шею и брюшко, подластиться к нему, следовать за его буйным темпераментом куда угодно. Она признала в нем самца и защитника. И он… баловал ее, учил, нежил – совсем немного, в начале – но потом набрасывался и доказывал свое полное, абсолютное господство. Такова драконья природа. А мы с Шоном… Боги, я уже скучаю по нему.***
Пока все занимались отсыпанием или работой, я решила проверить почту. Открыла. И с минуту глупо моргала. Черные буквы расплывались перед глазами, отказываясь складываться в связные фразы. Бьерн писал почти каждый день. Дрожащей рукой я попыталась открыть письмо, но закололо кончики пальцев. Лариша вразуми… Как объяснить гордому, своенравному викингу, что я не смогу ответить на чувства, что изначально его любовь была обречена? Если б он только стремился к политической выгоде. Но Бьерн мною увлекся, и, видимо, слишком крепко цеплялся за мысль, что я стану его. Непременно. А я… я лишь воспользовалась им, дергая за свисающие ниточки из его заглушенных признаний, всполохов льдистого пламени в синих глазах и глубокого, вкрадчивого, но предельно искреннего голоса. Меч, который Бьерн подарил мне – одно из сокровищ его дома, был сродни клятве в преданности. И лорд Рагаст поддержал его, и Рольв наверняка тоже. Глубокий вздох не унял бешеного стука крови в висках. Я стиснула зубы. Нужно все прочитать. Я обязана все прочитать. Его первое письмо, в ответ на мои новости, что я уезжаю с Шоном, надолго. «Тими, дорогая, я не знаю, что и думать. Такое чувство, будто меня заперли дома. Будто я упустил что-то судьбоносно-важное. У меня плохое предчувствие. Ты говоришь, что не сможешь выходить на связь, но вдруг прочитаешь мое письмо? Пожалуйста, будь осторожна. И возвращайся скорей». … «У нас тут настоящий переполох. В рядах Нооделос волнения, это очевидно всем, они даже не особо скрытничают. Готовятся к войне, призвали воинов из всех родов их дома, даже с дальних поселений на островах. Та запись, что ты дала мне послушать, оказалась бесценной. Рольв просил передать, что бесконечно благодарен. А я просто скучаю по тебе, моя валькирия. Скучаю, понимаешь? Это выворачивает меня наизнанку, не знать, все ли с тобой хорошо». … «Я так долго представлял нашу связь с тобой, связь между мужчиной и женщиной, плотскую и духовную. Я так долго тебя хотел, захотел сразу же, едва вышел из машины, когда мы приехали к вам в Сайгирн. Ты выглядела совершенно очаровательно в том голубом платье. Тоненькая, гордая… Вызов для моей горячей крови, тем более что в твоих глазах не появилась готовность отдаться, несмотря на мою красивую внешность. Тогда это завело меня, и я стал мечтать сделать тебя своей, любой ценой. А сегодня я представил будущее без тебя. Это больно, Тимиредис, и мне не стыдно признаться тебе в этом. Словно я сражаюсь не с опытным воином, а с куклой, которой плевать, что ее режут. Сколько бы я не резал, сколько бы не нападал, сколько бы не гладил и не жалел – ей все равно. Я вижу, что все мои письма тебе не прочитаны. Почему ты согласилась на этот секретный проект? Ради науки или ради герцога тер Дейла? Я не слепой, я видел, что он заинтересован тобой». … «Войны не избежать, так докладывают Рольву наши шпионы, да и я вижу своими глазами. Признаюсь тебе, мне не терпится в битву, хотя я и не знаю точно, на чьей я окажусь стороне. Можно сказать, я всю сознательную жизнь готовился к тому, что Острова ввяжутся в какое-нибудь кровопролитие. Cражения у нас в крови, и я слышу, как мой родовой меч пробуждается и зовет меня. Зов горячей крови Уовервиннели. В Рольве он тоже звучит, этот призыв, нетерпение, предвкушение буквально на кончиках наших загрубевших пальцев, и мы с братом тренируемся каждый день. Порой мне хочется, чтобы я никогда не встречал тебя и не разрывался от мучительного выбора между лояльностью к родной стране и тягой к женщине. К тебе. Но это проявления слабости и трусости, и на самом деле знакомство с тобой, Тими, – это благословление Богов. Как бы не сложились наши отношения в будущем. Конунг и наследник суетятся. Рольв рычит. Великие дома нашей местной знати готовы вцепиться друг другу в глотки. Я скучаю по тебе как безумный». … «Тими, дорогая, помнишь о знаке, который мы обсуждали? Едва увидишь его – беги. Особенно от детей». И еще, и еще: письма, письма, письма… Откровенные, сердитые, тоскливые, полные упреков и признаний. Я читала сквозь слезы. Бьерн слишком порядочный викинг, слишком благородный. Все – слишком. Шон плотно прижался к спине, взглянул на экран ноутбука и, зашипев, дернул меня вверх, почти силком затащил в ванную. Открыл кран с прохладной водой и принялся аккуратно умывать мне лицо. Его сверкающие шоколадно-карие глаза будоражили мое естество. Мои щеки пылали, шея слегка зудела, и я старалась не встречаться с Шоном взглядом. Что же я за жена такая? Но он – не высказал ни единого слова недовольства моим флиртом ради благополучия Сайгирна. Взял мягкое полотенце и промокнул опухшие от слез веки. Погладил по голове, медленно, ласково… прижал к груди, к своему запаху дождя и снова ментола. Оказывается, я скучала по горечи Палача. Оказывается, я поглощена только им. Хотелось потереть горло. Хотелось отдаться ему. Сдаться. – Шон? – пискнула я. – Мы разберемся, дракошка. – Его голос звенел твердостью и в то же время поддержкой. Обещанием, которому я верила беспрекословно. – Я разберусь. Ты ведь не все дочитала? Я помотала головой. Шон провел пальцами по моим дрожащим губам, присел на корточки и наградил меня утешительным поцелуем. Подтолкнул обратно в спальню, сам опустился на кровать, рядом со мной. Я открыла последнее письмо от Бьерна, – оно пришло под утро, когда мы уже вернулись в Галарэн. «Как вы это сделали?»***
За обедом все обнимались и благоразумно не говорили о государственных делах. Бель, Арден и Тиану набросились на Шона, и началась возня, похожая на кучу-малу в детском саду. И эти сумасбродные люди рулят огромной и вездесущей Империей? Определяют жизнь и отправляют на смерть? Они, растрепанные и в домашней одежде, тузили друг друга как грозные воины в песочнице, и вряд ли четверых правителей это напрягало. Никому не было дела до дурачества Императоров и Палача. Ну точно не без пяти минут мужу и жене – до сих пор слегка сонным Аскани и Брианн, которые просто свернулись калачиком в том самом кресле, где Ас сидел утром. Похоже, у брата здесь в Галарэне уже появился любимый уголок. И теперь наше гнездо станет еще менее уединенным. А если проказница Ринон нагрянет… Будет не дом, а катастрофа. Словно уловив мои нелестные мысли, Элдред дернул меня за небрежно заплетенную косу и важно провозгласил, что загар мне идет. Я вспыхнула. Сколько ему известно? Посвящены ли Элдред с Брианной в тайну нашего с Шоном происхождения? От наследника имперского трона пахло просто человеком, да простит меня Лариша за такое снисходительное описание его сути. Когда бурные восторги наконец-то поутихли, Бель скользнула ко мне, игриво обняла за талию и шепнула на ухо: – Я чую, что все получилось, Тими. И мы устроим особую вечеринку, на другой стороне. Готовься. – Что? – уточнила я растерянно. С предельным ехидством в голосе Бель выдала: – От тебя разносится аромат удовлетворенной драконицы. Запах Мрака, ты вся пропиталась им. Я поперхнулась колой, а подслушавший все эти откровения Тиану захохотал. Потом Арден недвусмысленно отправил Аса, Брианн и Элдреда «позаниматься любыми делами в доме», а мы с Шоном и Императорами вышли в сад и развалились на пледе, у самой кромки пруда. Шон спокойно сообщил: – Нынче ночью на Островах сменилась правящая династия, потому что род конунга резко прервался. И один из знатных домов, тот самый, что несет ответственность за лагеря смертников у нас в Восточных горах, Нооделос, лишился своего главы. Там точно будет преемник, я выясню, кто именно им станет. – Это все усложнит, – стал размышлять вмиг посерьезневший Арден. Никакой паники, ни крупицы сожаления, лишь глубокая мудрость в холодных изумрудных глазах. Голый расчет. – С другой стороны, это возможность. Ты думал, как повернуть ситуацию? Шон массировал мне пальчики на ногах – так, словно его больше всего на свете заботило мое удобство и расслабление. Словно мы обсуждали здесь удачные ходы конем и ладьей. Словно у нас в распоряжении все время мира. Он пожал плечами. – Представим так, что именно викинги из дома Нооделос плели заговор и убили Ульхдаттвара и наследника престола. Я оставил нашим агентам в Понехьёлде четкие приказы, как действовать, когда наши противники умрут. Доказательства вины Нооделос подбросят нужным людям в нужных местах. Они не отвертятся, а их репутация, и не просто подмоченная, а буквально вывалянная в отходах мамонта, – не выдержит мощного удара. Вы же сами знаете, насколько викинги помешаны на всех этих кодексах чести и клятвах верности. Ну еще бы не знать. Сердце снова заныло. Глупое. Меж тем Тиану хохотнул, а Бель покачала головой. – И что в этих доказательствах? – уточнила правительница. – Информация, что Нооделос хотели сами захватить трон. Про смерть главы дома они умолчат – тем более, что никто и не знал, кто именно это был. А Рольв… что ж, поглядим, как он совладает со страной на пороге гражданской войны. Как распорядится нашим подарком. – Мы можем заполучить союзника в войне против кочевников, – протянул Арден. Шон снова погладил меня по голове. Проговорил безразличным голосом: – Скорее, они не станут вмешиваться. И это для нас уже легче. Мой телефон зазвонил. Так неожиданно, чересчур громко и навязчиво, что я подпрыгнула. Номер местный, но незнакомый. Дрожащей рукой я провела пальцем по экрану. – Ты вернулась? – хрипло уточнил Бьерн. Сразу к сути. – Да. – Увидел, что ты прочитала все письма. Ты в Галарэне? – Да. – Я тоже здесь. Давай встретимся сегодня в «Пеликане». У меня мало времени. Вызывают домой. – Бьерн… я не могу прийти одна, ты же знаешь. – Приходи с кем посчитаешь нужным. Я уже знаю, кто это будет. В восемь. Он отключился. А Шон усмехнулся.***
Когда мы с Шоном переступили порог «Молчаливого пеликана», Бьерн уже ждал нас в отдельной комнате для самых важных гостей. Северянин нахмурился, глядя на то, как Шон заботливо распахивает передо мною дверь, и поднялся с места. Крайне сдержанно для мужчины, что так откровенно писал о своих желаниях и эмоциях, он поцеловал мне руку. Простая дань манерам аристократа. Я ощутила мозоли на кончиках его неподвижных пальцев. Следствия ежедневного мечемахания, скорее всего. – Тимиредис, – низко проговорил викинг. – Герцог тер Дейл. – Как дела, Бьерн? – спросила я, пытаясь подавить порыв прикоснуться к кончику носа. Все наше спокойствие раздражало искусственностью. Он мгновенно вскинул бровь: – Разве ты не знаешь? Я теперь наследник престола Северных Островов, а мой старший брат – конунг Рольв Первый. Притворяться не имело смысла. И кивком головы подтвердила его догадку, села напротив Бьерна, Шон – справа, очень близко ко мне. Муж не приобнимал меня и даже не касался, но само то, что его тело находилось почти вплотную, говорило о нашей с ним связи. С минуту мы с Бьерном просто смотрели друг другу в глаза. Откровение взглядов, он держал лицо, но я была рада, что от него не пахло ни прелой злостью, ни кислым враньем. Лишь слабый отголосок увядших лепестков ирисов. Сожаление. – Как умерли Гудооммели? – в свою очередь поинтересовался Шон, не тратясь на соболезнования. Разумеется, выражения сочувствия неуместны по отношению к врагам Империи и лично моим. Мне тоже было крайне любопытно узнать, что именно предстало перед обитателями Арнегастхольма. В тонком мире от Могучерукого и Лейвейнара не осталось и крупицы. А в реальности? Тела же не могли просто исчезнуть. – По официальной версии, дело в яде, вызывающем мгновенное обезвоживание и обескровливание. Якобы такой разработали в лаборатории Нооделос, а вы ведь знаете их, хм… ремесло. Ренгвар из дома Бегаавет уже подтвердил наличие яда в королевских останках. – Разве? – приподнял брови Шон. Бьерн смотрел только на меня, во все глаза. – Но мы-то в курсе, что подобного яда не существует. Правда, Тими? Я не зря изучал военное дело и всевозможные способы убийства. Я потупилась. Что я могла ответить? Лишь правду, как и привыкла: – Бьерн, я понятия не имею. – Конечно. Рольв лихо воспользовался хаосом. Нооделос практически повержены, им не отмыться от позора. Хирд брата обожествляет и уже присягнул ему на верность. А я… мы с тобой, Тими… Попали под раздачу. Одно дело тебе выйти замуж за сына дяди конунга, а другое – за наследника трона Северных Островов. Ведь у Рольва пока ни жены, ни детей нет. – Бьерн сглотнул. – Мне тяжело говорить такое, тем более не наедине, снова. Империя не допустит брака, верно? – Ты ведь знаешь условия автономии, – очень деликатно напомнила я. – Империя не отпустит мое герцогство. Даже в мирное время Сайгирн представляет собой лакомую добычу, а сейчас, при угрозе вторжения… Мой голос сел. Язык не повернулся указать Бьерну, мы, по сути, были врагами. – Отец долго этого ждал, прихода Уовервиннели к истинной власти. И я тоже, но цена… Вдруг Бьерн схватил меня за запястья. Я дернулась, противно не было – наоборот, приятно. В руках Бьерна чувствовалась мягкая сила, которой хотелось на волю. Шон резко приказал: – Отпусти ее. Черт. Черт. Бьерн даже не поморщился. Разжал пальцы, но не отвел глаза. Будто не слышал угрозы. – Я говорил тебе, валькирия выбирает сама. Если я узнаю, что тебя принуждают, Тими, что он заставляет тебя – Уовервиннели тебя защитят. Храни мой подарок, это залог мира между нашими домами. В войне Империи с кочевниками, возможно, мы готовы помочь твоему герцогству. Обещать не буду. Отец уже на Островах, я уезжаю в ночь. Будем обсуждать. Сейчас нам главное утихомирить другие несогласные с новой властью дома и окончательно разрушить паутину Нооделос. – Я понимаю, Бьерн. Синие, бесконечно штормовые глаза словно приклеились к моим. Во взгляде Бьерна плескалась мука. Агония – вперемешку с долгом. У меня закружилась голова, воздуха стало не хватать. – Империя действительно обладает оружием, способным поражать цель из космоса? – О. – Да, – холодно ответил за меня Шон. – Я скажу вам, Бьерн, в ответ на информацию, которую вы дали леди Тимиредис. По ее личной просьбе было принято решение не применять это оружие против вашей страны. И снова Бьерн не отвел от меня глаз, будто слова Шона унеслись в пустоту. Викинг говорил только со мной, только для меня. Шептал. Я уже дышала через рот. – У тебя роскошный загар, валькирия. Ты выглядишь иначе. Такой взрослой, опытной. Знаешь ведь, я читал легенды кочевников. Некоторые из них весьма занимательны. – О чем они? – уточнила я стесненно. Шон теперь молчал, очень расслабленный на стуле подле меня. Обманчивое спокойствие хищника перед прыжком. Мое кольцо, как всегда висевшее на цепочке под блузкой, потеплело. – О том, почему они такие двинутые на боли. Ради чего такие двинутые. – Нашел что-то, что поможет победить их? – спросила я в лоб. Голос треснул. Существуй быстрый способ – Шон бы уже знал о нем. Применил бы его. И нашей игре с чувствами и судьбами не было бы оправдания. – Не особо. Но по крайней мере я в курсе, что у них существуют методы управления сознанием. Наверняка вашим спецслужбам эти техники тоже известны. Бьерн поднялся. Кивнул Шону, погладил меня по скуле. Его пальцы едва заметно тряслись. – Мне пора, долг зовет, – просипел он. – Не умирай, Тимиредис, ты обещала. И я тоже выживу, что бы не случилось. Я тут ужин заказал. Угощайтесь. Герцог… Острова не желают конфликтовать с Империей. Это я говорю от имени правящего дома. Они пожали друг другу руки, и Бьерн ушел – резко, порывисто и с явным внутренним сопротивлением. Наступила тишина. Мы с Шоном сидели за уставленным закусками столом. Прошло несколько минут. Я потянулась к салату, Шон наложил мяса. Я начала жадно есть. – Голодная, маленькая? – Ага. Желудок сводит жуть как. И можно заесть горечь.***
Мы едва не опоздали на вылет в Ларран. Да, самолет частный, и для нас бы рейс задержали. Но задерживать свадьбу наследницы? Шон торопливо натягивал джинсы и хохотал. – Отоспишься в воздухе, дракошка. Дразнился. Накануне, когда мы вернулись домой из ресторана после тягостного разговора с Бьерном и обильного ужина, оказалось, что вся семья Императоров уже улетела в столицу. Сделали нам подарок. И Шон набросился на меня. В гостиной, на лестнице, в ванной, на нашей чудесной широкой кровати. Он тоже схватил меня за запястья – и против его захвата я ничего не имела. Шон поднял обе мои руки вверх и заставил обхватить прутья кованного изголовья. – Не отпускай, – приказал он строго. Я млела от его собственнических драконьих замашек. Шон вошел в меня, ворвался, и пробормотал в ухо. – Твои таблетки, давай, ты бросишь пить их, родная. Толчок. Мощный, распирающий лоно, сводящий с ума. – Ч-что, Шон? Я ничего не соображала, с трудом стискивая слабовольные пальцы. Нарушать команду не хотелось. Сквозь пелену страсти я понимала, что делал Шон. Клеймил меня своей властью над моим телом и душой, заявлял права самца на самку. В его уязвимости перед замашками владельца было что-то порочное и в то же время щемящее. Я рычала, он рычал. Я вскидывала бедра навстречу приливной волне экстаза, который может дать только он. – Не кончай, – хлестнул Шон меня своим пахом. – Терпи, пока не разрешу. О… Это неистово, сложно, о… Шон искушал меня, врезаясь все грубее, лаская губами шею, ключицы, грудь. Терзая соски беспощадным ртом и предельно нежным кончиком языка. Вышел, подсунул мне под ягодицы подушку, закинул дрожащие ноги себе на плечи. И вновь заполнил меня собой, под новым, нестерпимо приятным углом. Его член тер самую чувствительную точку внутри. Сопротивляться природе стало почти невозможно. Я сдамся, пусть даже он меня за это накажет. – Шон, я… я… близко! – взвизгнула я на грани отчаяния. Шон был неумолим. – Нельзя. Давай, ты можешь еще. Ты моя, моя. Его бешеные движения заставили меня впасть в какой-то безумный транс. Сознание расплылось. Я чувствовала властные толчки – внутри, вся сжатая вокруг него, стеночки моего естества трепетали в попытке удержаться на самом гребне, самой пене дичайшей, бурлящей волны, и манило сорваться вниз. Другая часть будто наблюдала за нами со стороны. Мне захотелось увидеть воочию, перед зеркалом, то, как Шон занимается со мною сексом. Любовью. Как берет меня. – Шон, – захрипела я. – Я хочу посмотреть, как ты меня любишь. Увидеть… – толчок. Толчок, толчок, толчок… – наше отра… – Толчок. – … жение. – Рррррррр… – заревел Шон. – Дррракошшшка. На моем члене, сейчас. Долго сдерживаемая разрядка словно шибанула по всему телу током. Я затряслась под ним и вокруг него в невероятно продолжительном, восхитительном урагане оргазма. Стоны переросли в крики и сип. Почему у нас всегда так по-разному? Шон сам достиг пика и в чистом удовольствии укусил меня за плечо чуть ниже подмышки. Еще одна метка от него. – Сейчас, Тими, я отдышусь, и будет тебе отражение, – заурчал он, зализывая место укуса. – Все, что ты захочешь, будет, дракошшшка. Люблю, когда ты пахнешь мной особенно сильно. Внутри было очень влажно, и Шон не спешил выскальзывать. Приподнялся на локтях и разрешил мне разжать пальцы. Я тут же обвила его шею. – Жена, – серьезно сказал Шон, проникновенно нежа меня шоколадом теплых радужек. – Нам… я знаю, ты еще очень молодая. Мы недавно женаты. Но что ты думаешь о том, чтобы бросить предохраняться? Готова? Я смутилась. – Не знаю, – призналась ему честно. – Я не заставляю тебя и не хочу, чтобы ты согласилась лишь из желания угодить мне. Загляни в себя, прислушайся к чувствам. К сердцу, оно не обманет. – Ладно, – кивнула я несколько скованно. И уточнила: – ты хочешь продолжения рода? – Да, – честно ответил Шон.***
Вот поэтому мы едва не опоздали на свадьбу Аскани и Брианн. После бурных часов любви глаза слипались. Спальня пропахла запахом наших тел, простыни были влажные. Пришлось перестилать и только тогда падать в сон. А утром Шон мурлыкнул, что нам можно задуматься о собственном гнезде, и я с ним согласилась. Мне нравилась наша свобода двух без ума влюбленных, и совершенно не хотелось прятать дикие порывы страсти за глухими стенами одной комнаты. Шон уже приказал готовить его дом, тоже неподалеку от императорского, к нашему переезду. Конечно, это будет настоящая неприступная крепость. Наш закрытый ото всех мир, где только я и он устроим все по нашему вкусу. Создадим уют для безудержной драконьей пары. Колыбель для драконят. Но для начала следовало отдать дань уважения союзу наследника герцогства Сайгирн, лорда Аскани Ирату тер Ансаби и наследницы престола Империи леди Брианны тер Калариан.***
Ровно в полдень к парадному входу Ларранского дворца подъехала торжественная процессия с женихом и невестой во главе. По давней традиции они восседали на великолепных белых скакунах, а за ними до самой площади короля Сирила тянулся шлейф придворных. Гомон стоял жуткий, все близлежащие улицы были переполнены ликующим, жаждущим чуда народом. Привилегии жены Палача позволили мне миновать суету пробок и благополучно ступить на крышу дворца с вертолета. Мы оделись в апартаментах Шона, для меня приготовили элегантное платье цвета шампанского и на удивление удобные туфли на умопомрачительной шпильке. Бель любезно предоставила своих служанок, которые помогли с элегантной прической – низким пучком – и довольно скромным макияжем, да и что скрывать, с маникюром-педикюром. После Драконьих гор смотреть на ногти без содрогания не выходило. А теперь я любовалась нежным кремовым лаком, проводила по голеням своими бархатными пяточками и откровенно радовалась роскоши и шику. Когда я вышла к Шону, облаченному в парадный смокинг и непривычную для глаз белую рубашку, он присвистнул. – Мне нравятся все эти капельки на спине. Дождаться не могу, когда примусь их расстегивать, дорогая. – И я, дорогой. Сзади платье украшалось длинным рядом мелких алмазных пуговичек. Шон предложил мне руку. – Оставлю тебя только в чулках и туфлях. Идем, жена. Я взяла его под локоть, мы вышли в коридор, и дальше – к тронному залу, и наконец на улицу, чтобы вместе с Императорами и Элдредом встречать молодых. У меня создалось впечатление, что я очнулась посреди фантастического фильма. Невозможно было смотреть на Аскани и Брианн без восхищения. Ас не изменил родовым цветам рода Сайгирн: темно-синий костюм-тройка и серебристая мужская сорочка, роскошные волосы свободно свисали ниже лопаток, радужный алмаз в ухе снова сверкал потусторонним светом. Брианн, вся в роскошном кружеве, напомнила мне изящную фарфоровую статуэтку, но ее выдавали яркие, счастливые глаза. Церемония венчания длилась бесконечность. И за все время проповеди настоятеля Арисия Шон не отошел от меня ни на шаг. На нашу пару начали коситься, – придворные, журналисты, да буквально все вокруг. То и дело мелькали назойливые вспышки фотоаппаратов. Шон не убирал твердой руки с моей талии и вел себя очень непринужденно, улыбался мне, смотрел в глаза, шептал на ухо нежности, не предназначенные для целомудренных дев. Завлекал в прелюдию. С рождения привычная играть роль невозмутимой герцогини, у которой непременно была тайна, сегодня я как никогда наслаждалась ею. Гордилась тем, что я в открытую стояла подле магнетического Шона тер Дейла. Палача, в чьем запахе свободы и защищенности я безнадежно тонула. Мужа, которого я обожала до исступления, до греха. Партнера, который забрал себе все мои танцы, велел мне посреди бального зала закрыть глаза и довериться его ритму – и я подчинилась. Любовника, который за запертыми дверями апартаментов искушал меня самым медленным и самым чувственным раздеванием. И поздно ночью наградил за смирение. Наутро первые полосы газет пестрили и нашими фотографиями. Пришла пора выходить из тени и обменяться брачными клятвами с Шоном на глазах всей Империи. Я радовалась, что мы вернулись летом, и занятия в Академии еще не начались. После утомительной свадьбы Аскани и Брианн улетели на какой-то императорский остров в Южном Океане. А мы с Шоном и Лиортом – поехали в Сайгирн. Навестили Росса и Тин в Китовом Киле, ведь на свадьбе едва успели переброситься с ними и парой слов, столько было суеты и, что скрывать, показухи. Маленький Аделин очень вырос за год. Ходил очень уверенно, лепетал довольно внятные слова. Я поразилась и… все крутила и крутила в голове слова Шона. Я видела, чувствовала кожей, как он за мной наблюдает своими любящими глазами, пока разговаривает с Россом. Лопатки пекло от этого проницательного взгляда, острого и пряного. Властного. Подчиняющего. Уважительного. Аделин веселился у меня на коленях, дергал за волосы и требовал, чтобы я разговаривала с его игрушками. И меня это… умиляло? Мне нравился детский запах, такой особый, сладко-молочный. Нравилась сообразительность хваткого малыша. Нравилась мысль о продолжении Шона во мне. Мы с ним теперь появлялись на людях открыто. Гуляли по герцогству, держась за руки. Интервью не давали, слухи об отношениях не подтверждали, но, конечно, они разрослись до невероятных размеров. Бьерн больше мне не писал и не звонил. Конечно, в первое же утро после приезда в родовой замок я вместе с Шоном навестила семейный склеп. Долго мы сидели рядом с прахом мамы и папы. Долго я молчала. Долго – просто дышала, размеренно, тихо. А потом поделилась с ними: – Я выполнила клятву. Все ваши убийцы мертвы. Груз потери не ушел из сердца, но на душе стало легче. Я – Сайгирн. И я – тер Дейл. Шон часто разъезжал по окрестностям, проверял, сколько Киард тер Пинада успел сделать для укрепления обороны. В целом Палач оставался доволен. Лорд тер Фаррештрбрах доложил мне обстоятельно, как проходят военные учения. Все население герцогства вымуштровать умудрились. Я молилась Ларише, чтобы зря. Но я знала, абсолютно точно знала, что не зря. Черное облако над землей кочевников в тонком мире росло как злокачественная опухоль, будто на дрожжах. Очень часто, почти каждую ночь, Волари встречалась во сне с Мраком. Наши драконьи сущности летали на разведку, а потом яростно любили друг друга. Поразительно, как нам с Шоном при этом удавалось выспаться. Мрак вовсю наслаждался драконьими брачными играми – летал так, словно это были соревнования по закручиванию спиралей в воздухе. Моя Волари лишь томно и кокетливо рычала. Мраку нравилось ее догонять. Волари безумно нравилось быть пойманной.***
Тринадцатого августа, в пятницу, ближе к ночи позвонила Бель. – Шон, – сказала она по громкой связи. – Мы собираемся к Южному океану. Встретимся там вечером? Тимиредис… готова? – Ага, – беззаботно согласился Шон. – Мы улетаем? – встрепенулась я. – Неа. Ложимся спать, – распорядился Шон предвкушающе. Мы упали в сон и встретились в Черной Башне, на круглой кровати без подушек, и сначала занялись безрассудной любовью. Когда пришли в себя, то выглянули в окно на нашу родную скалу. – Перекидывайся, – велел Шон и шагнул прямо в воздух. Я ринулась следом, взмахнула крыльями и устремилась за Мраком, который молниеносно летел на Юг. Мы пересекли весь Тер-Шеррант и попали в… драконью стаю? Весельем заправляла юркая красно-золотистая драконица, красивая и мощная, очень гибкая. «Бель», – догадалась я. Вокруг нее с рычанием носились два самца, снежно-белый и странно-темный, похожий на штормовое небо. Арден и Тиану. А чуть в отдалении ловил рыбу довольно большой дракон, который напомнил мне торнадо. Или смерч, возможно. Да, именно так, бронзовый смерч. Шаорран? Еще одна бронзовая драконица игриво рычала с крупным самцом. Я… знала их. Знала их всех. Откуда-то моя кровь знала. – Вы опоздали на охоту, – раздался в голове насмешливый упрек Бель. – Равнофигственно, – так же мысленно отмахнулся Мрак. Уж я-то догадывалась, что меня он без добычи не оставит. Это был восхитительный, полный безудержного и дикого веселья закат. Я носилась по воздуху среди своей стаи, своих братьев и сестер. Они приняли меня, приветствовали меня, поощряли мои шалости. О робости я и не вспоминала. Лишь о том, что я нашла свое место. Внезапно далеко на Востоке в небо устремился черный столб едкого дыма. Мрак взрыкнул, молнией унесся под облака. И тут же нырнул обратно. Мы все приземлились на белый песок пустынного пляжа. Он – Шон, муж мой, подлетел ко мне, укрыл крылом и судьбоносно произнес: – Началось.***
Руки в крови, а душа – истрепана в клочья. Свои и чужие – неважно – в глазах только страх. Счастливым прожить Палачу до конца невозможно Преследуют жертвы во сне, наяву, и в мечтах. Не каждый разделит удавку, что давит на шею. Не всем суждено обозреть от вины злую боль. Убил – и в груди камень лютого сердца твердеет. Палач – сам себе и судья, и закон, и король. И все же, в награду за трудную, стылую ношу, Под россыпью звезд и молитвами древних богов. Летящая страсть родилась, чтоб убийце в угоду Себя подарить и принять тьму в стране вечных снов. Счастливый убийца – казалось бы, несправедливо Прощения разве достоин тот, кто несет смерть? Найти связи душ – суждено лишь избранникам мира. Отважным, что дерзко встречают судьбы круговерть.