Сайны Флорауны и Дневник Снов

Часть 4. Бумтак. Золотой огненный шар завис над столицей, но никто так и не обратил на него должного внимания. Диалог, не услышанный ни единственным жителем планеты, был заключен за надлежащим термоизоляционным слоем. — Хм, М-А-К-Т-У-Б… Как же, как же… — размышлял обладатель размеренного мужского дикторского голоса. — Да уж, как по мне — нехорошее это слово, слишком однозначное! Совсем не нравится! И что это значит — «Всё предрешено»?! — горланил другой. — А где же законное право выбора? — Ну и что с того? К чему жаловаться, если не можешь ничего предложить? — встрял третий. — Будто ты можешь! — Пастельно-розовая переливающаяся пухлая ручонка с золотистыми острыми коготками потянулась почесать лоб второй по значимости, не самой симпатичной головы. — Ладно вам, смотрите лучше сюда! — Первая, самая высокая и самая главная голова пошевелила остренькими ушками, лоб её сморщился, а единственная пара рук начала передвигать костяные восьмиугольники головоломки, совершенно их не касаясь. — Кажется, очень даже созвучно, да и смысл меняется кардинально… Бумтак! — Ого! Это же в переводе с голландского ветвь дерева! Сильно! — Ты, конечно, мастер! Но разве так честно? Языки-то разные! — Ладно, пока оставим пока так… — Обладатель трех голов медленно встал, и, хором произнеся на выдохе как молитву: «Да будет новая ветвь! Слава Тресоздателям!» вернул головоломку на свое законное место, окинул взглядом оставшиеся безделушки, перебрал коготочками левой руки по воздуху и сцапал колоду каких-то картинок с иероглифами. Вернувшись в исходную позицию, он начал раскладывать перед собой карточки. Все три пары глаз увлеченно следили за происходящим. — Чо-Чжу, Чу-Чжо… Ин-Ён, Ён-Ин, — бубнила первая, самая главная и самая высокая голова на шее на корейском, раскладывая пасьянс палиндромов, остальные же внимательно слушали. — Что-то, пожалуй, всё не то… — возразила средняя голова. — Согласен… — вздохнула самая маленькая, сморщенная, как редкий гриб. — А что если… — маленькие розовые рученки потянулись за двумя карточками. — Чжа-Саль… Саль-Чжа! Самоубийство и Давай Жить? По-моему отличная пара! — Одна голова хорошо, а три лучше! — подытожил главный. — Слава нам! Слава Тресоздателям! — Слава! — подхватили остальные. Тресоздатели ловко вышел из позы лотоса и, перекатываясь на коротеньких ножках по коридорам своего космического корабля, поспешил вернуть головоломку на законное место, а после сделать сэндвич с арахисовой пастой и заварить зелёный чай… … Последний тандем. С шести утра Нико выстукивал набойками по плитам холла, о чём-то размышлять мешала акустика, напряжение нарастало. Он решил остаться в новой и полностью свободной квартире Амуле, что под сдачу; в той комнате, в которой он жил когда-то с Эйей, а до неё делил с Фредом. Пока на несколько дней, но это как получится, ничего определённого. Кажется, всем так было удобно. Амуле заночевал в своей старой занюханной квартирке, что в тёмном углу лестничной площадки. С того самого дня, как Синтенель помог с переездом, она не видела ни ремонта ни генеральной уборки. По известной только архитектору причине, особыми габаритами первые столичные квадраты соседа не отличались, да и потолки были в два раза ниже, чем в новой квартире с шикарным холлом, возможно, парой веков ранее, в ней жила прислуга, потом, вероятно, какой-то обедневший потомок аристократа, однако Амуле без особых проблем уже 40 лет профессионально выращивал всякую чудную живность в восьми квадратах кабинета, что имел смежную стену с номерами. Были времена, оттуда доносились жуткие вопли и душераздирающий скрежет, но всё хорошее когда-то подходит к концу. — Всегда личинка и никогда имаго… — ровно в 9 утра Амуле похоронил переливающегося серебристого червячка в горшке с лысеющим лимонным деревцем, полил немного прокисшей водой из алюминиевой лейки и медленно побрёл обратно в спальню. На опухшем лице пробивались три новых гнойных прыщика, гормоны не давали покоя. Он завалился на старушачье кружевное покрывало прямо в кроссовках, которые не снимал со вчерашнего дня и лежал не моргая. Время близилось к полудню. — А дерево твоё ожило, — прошелестел кто-то невидимый за занавеской. — В этом суть жизни и смерти. Удобрять своими телами почву, чтобы выкормить следующее поколение. Только родится ли оно, большой вопрос, — размышлял Амуле, уставившись в кованый светильник. — Суть жизни, суть смерти. По-моему к тебе это мало относится. Но если времени тебе отведено больше, чем остальным, это ещё не значит, што можно вот так его терять, — как мог, попытался подбодрить его Тёплый, но… — Дешёвая истина, — фыркнул Амуле в ответ. Он повалялся ещё пару минут, потом что-то осознал, резко встал и бодрым шагом направился туда, где уже 6 часов к ряду Нико продолжал чеканить пол. Холл заливало холодным отраженным светом. Вчерашний дождь сменило сухое солнце, проявив пыль на стеклах окон. Стайка молодых воробьёв копошилась на балконе, трое из них барахтались в пластиковом контейнере из-под трехдолларового обеда, забытого на столе. Амуле одним рывком открыл дверь и прямо с порога заявил: — Если ты и обладаешь какими-то сверхспособностями, то это ещё не значит, что можно вот так вот ходить туда-сюда и терять драгоценное время! Не так ёмко ему удалось перефразировать последнее призывное высказывание сожителя-невидимки, да и Нико был чем-то озабочен. — Аарон… — Нико прискорбно посмотрел на Амуле. — Что Аарон? Какой Аарон? Причём тут Аарон? — загалдел тот. — Мой кузин и… — Нико указал на обрывок статьи новостного блога: «…Группа подростков на протяжении недели совершала вооруженные ограбления в районе Старого Города. Им всегда удавалось скрыться с места преступления. Исключением стал вечер вчерашнего дня. Кондитерская «Две толстые гусеницы» готовилась к закрытию, когда ворвались бандиты. Согласно записи с камеры наблюдения, главарь после долго сопротивления открыл стрельбу. Владелец погиб на месте, его жена умерла по дороге в больницу. Пуля отрикошетила от прилавка и ранила организатора преступления, что существенно помогло отряду полиции в задержании банды…» — Это был мой кузин, Аарон, и его жена... Они так долго мечтали открыть свой бизнес, кондитерскую. У неё отлично выходило выпекать все эти вкусности. Я помогал им первые месяцы с арендой… Только вышли на доход… А сегодня в 6 утра позвонила моя мама. Через час надо быть в участке, потом в морг, а дальше… — Нико убрал телефон в карман и продолжил ходить из угла в угол в ожидании звонка. — Извини, я и представить не мог… — Амуле рухнул на диван. — Да уж… — Нико начал собираться, проверил, на месте ли все необходимые документы. — Знаешь, у меня тоже сегодня… — сосед вспомнил было про свою почившую утром гусеничку, но вовремя понял, что не стоит при людях с их выученным узколобием сравнивать недоразвившуюся личинку и двух половозрелых человеческих особей. — Ммм? Что? — Нико отвлекся от сборов. — А ничего… — тихо промолвил Амуле. Шла первая, самая тяжелая неделя после трагедии. Октябрьское солнце светило изо всех сил, желая порадовать прихожан палитрой увядающей листвы. Ветер шуршал ветвями лысеющего кустарника, что у каштановой аллеи. Серая стоячая кладбищенская пыль так и норовила забраться под веки, отчего глаза слезились. Сингуматор еле выдерживал двойную нагрузку. — Надо было купить два отдельных скромных гроба, а ты заказал эту претенциозную махину! Как сорвётся ещё, упадёт! — поучительно нашептывала Эвелин сыну. — Не упадёт, — спокойно ответил ей Нико. — Никак не пойму, к чему это всё? — не умолкала Эвелин. — Так надо… Пусть спят вместе… Мы, значит, самые близкие родственники по линии Аарона, а что с Айрин? — заинтересовался вдруг Нико. — А что, собрался претендовать на наследство? — Нет, конечно. — У неё осталась мать-алкашка и несовершеннолетняя сестра, вон стоят справа от тебя. Уже успела надраться, — шипела Эвелин. — Ммм… — Зачем тебе это? — Так, надо, — гроб-тандем скрылся в воде, Нико перевёл взгляд на священника. — Ладно, если обещаешь устроить мне такие же пышные похороны, то отстану с расспросами, — не унималась мать. Нико закатил глаза и не сдержал лёгкую ухмылку. Эта безумная женщина работала на двух работах, чтобы обеспечить себя и его, совсем кроху. Детство Нико провёл в маленькой съёмной комнате, но по достижении 13-летнего возраста и 193 сантиметров роста нашел подработку. Тогда хозяин заправки и представить не мог, что у того крепко сбитого парня и водительских прав-то нет, а все документы поддельные. Спустя три месяца Нико бросит школу, а они с матерью позволят себе снимать однушку. Через год после переезда он купит первую подержанную гитару. Кто мог подумать, что вскоре он станет басистом популярной группы, а Эвелин, не разменяв и четвертого десятка — обладательницей своего первого элитного жилья. Церемония погребения подходила к концу. Дюжина ближайших родственников и многочисленные друзья начали расходиться. — Видишь, там за деревом? — Нико обернулся и непринуждённо указал рукой на старый каштан. — Что, фотографируют? Нас? — возмутилась мать. — Ага. — А ну я щаас ему!! — Эвелин пригрозила папарацци кулаком. — Не надо, успокойся. Просто думал, все давно забыли о нашей группе. — Ладно, хоть снова увидим себя в газете. Как я выгляжу? — Эвелин достала из сумочки зеркальце и поправила пышную челку. — Вроде, ничего. Лайза увидит — обзавидуется! Значит, не зря ты столько вбухал в эти похорны… — Женщина, кажется, тебе давно пора забыть про деньги. И, может, найдёшь себе кого-нибудь… А то… — Да ну тебя, я уже слишком старая для этого. Да и интересы с возрастом меняются… Слушай, а давай заедем в «Booty Buns», съедим по булочке. Надо хоть как-то отвлечься от этого всего… Нико повёл Эвелин к машине. … Очень важные дела. Наступил ноябрь. С утра до ночи шли холодные дожди, недели пролетали одна за другой. Нико решил зимовать у Амуле. Он по-прежнему много размышлял, периодически выезжал по секретным и очень важным делам, часто благодарил по телефону какую-то Мишель, периодически звонила Кэсэди и он тут же подрывался и исчезал в неизвестном направлении. Благо бизнес шел сам собой и не мешал новым процессам в его жизни. Амуле и Синтенель часто работали в лаборатории, самоорганизовавшейся на кухонном островке, заносили какие-то данные в навороченный компьютер, временно занявший место электронного рояля. Нико проснулся за два часа до полудня от звука рассыпавшейся пенне, по крайней мере, так ему приснилось на последней секунде утренней полудрёмы. Он неспешно оделся и вышел в холл. Под овальным столом красного дерева ползали Амуле и Бен, собирая мелкие детали. На импровизированной скатерти из старого плаката лежал Дневник Фреда, а точнее то, что от него осталось. — Ну ты и спааать, — донеслось из-под стола. — Да, вчера замотался, — ответил Нико, и поставил чайник. — А мы опять с дневником ковыряемся. Прикинь, эта штука, оказывается, работает в трёх режимах, — Амуле кинул пару микросхем и кнопок в скудную кучку на столе рядом с кожаной обложкой. — Сны, мечты, аффирмации — да, всего три. — Хм, — Нико мало соображал в электронных дневниках, и понятия не имел, требовалось ли ему разъяснение. — Не знаю, как ты это всё будешь исправлять... Сон, ведь только сном можно выбить, думаю… Но это неточно. Но вот, удалось скинуть ещё часть на компьютер… Так много интересного нашел, — хихикнул Амуле. Бен поднял последнюю пару-тройку элементов, откатившихся к окну и под книжные полки. — Ты там, кажется, мечтал стать супергероем? Ну как, получилось? — подколол Амуле Драгонона. — Было, было. «Управлять, если не временем, то хотя бы пространством. И сверхси…» — уточнил Бен. Нико рассмеялся. — Да, припоминаю. Тогда, в подводном кафе Фред впервые сам предложил записать что-то в его дневник. А раньше скрывал его ото всех, прятал как тролль своё золото... Странный момент, — Нико заварил пакетик чая. Амуле и Синтенель тоже решили сделать перерыв и временно перекинули останки дневника прямо на плакате со стола на диван. — Да, помню, ты вырубился с ручкой в руке, как оказалось, на полуслове. Какие времена, какие вещества… — продолжил Амуле. — Не читал потом в газете, как ты бегал по площади в свадебном платье? — пристыдил его Нико в ответку. — Ну, у всех бывает, брачный сезон, чего тут такого? …Хотя, можно было не уточнять, — Амуле обозначил невнятную гримасу Синтенелю. — И всё так поменялось, в один момент, прямо… как сейчас… — начал Нико, но решил не вспоминать лишний раз про череду потерь, и без того дел навалилось за последнее время, и он снова изменил курс диалога: — Вы той ночью отнесли меня в салон и попросили мастера набить эту дурацкую светящуюся в темноте татуировку — звёзочки прямо на... — Заааднице!!! — довольно протянул Амуле. — Кстати, покажи! Ты же не свёл? Целое созвездие ему намутили! — Не, мне повезло гораздо больше. Татуировщик, скорее всего, схалтурил, а может кожа у меня слишком толстая, но все звезды сами отвалились. Амуле и Синтенель переглянулись, и, дружно поставив чашки с сублимированным кофе на стол, прошептали хором: — Ген Драгонона?! Сила регенерации! То ли недописанное в дневнике желание сразу подействовало, а может, простое совпадение, однако, определённо то, что творятся тут странные вещи. Всей троице стало не по себе, но это не помешало оживленному диалогу, такому, что целая упаковка галет и полиэтиленовое ведёрко острого хумуса исчезло в считанные минуты. К вечеру Дневник Фреда был собран заново, новые файлы занесены в компьютер, разложены по папкам. Син успел поработать над какой-то программой и уехал восвояси. Амуле распечатал файл из дневника и, устроившись на диванчике, бубнил себе что-то под нос, вычитывая каждое слово. — Молодая девушка… В одном белье… Лежит в луже крови… Выпала из окна многоэтажки… Пересечение Минтгэтан и Сальвигрэнт… Ах… — бубнил урывками Амуле, а Нико тут же подсел к нему, уставившись в знакомый текст. — Так как ты сделал это? Как тебе удалось достать из него информацию? — спросил он. — Проще простого. На то, чтоб найти злосчастный дневник, ушло гораздо больше времени и сил. Но да ладно, продолжим… Вот смотри, она пишет вроде о себе, но в третьем лице. Это уже плюс. А мы даже знаем точное место, но, к сожалению, не время смерти… Ой, простите, падения, — Амуле показал знак отмены потолку . — Может, отредактируем всё к чертям и загрузим обратно в дневник? — предложил Нико. — Нет, это так не работает… Ты не можешь лезть в чужие записи , — Амуле отвернулся и, как обиженный ребёнок, скрестил руки на груди. — Но… — он крадущейся походкой подошел к сумке с зеркальным подкладом и достал магнитолу. — Но что? — Вот, слушай… — он включил кассету со старой и не очень известной песней. Однако, Нико узнал её с первых строк: «Глубоко в своих фантазиях я лежу у тебя на груди И плачу навзрыд. Слёзы текут по моим вискам оттого, Что вещи случаются тогда, когда им нужно случиться, А не тогда, когда нам этого больше всего хочется…» — Да-да, помню, — Нико закатил глаза. — А ты-то откуда знаешь? Её же ни в одном чарте не было… Такое на любителя, знаешь, или, скорее, на мечтателя … — Амуле осмотрел Нико с головы до ног и обратно, но так и не нашел в нём признаков тонкой душевной организации. — Её любимая песня… — Нико опустил голову и отвернулся к окну, решив спрятать слабину от пристального взгляда друга. — Ааа, тогда понятно … — Амуле лишь немного перемотал кассету вперед, снова включил магнитолу и опять перемотал, но Нико задумался и так и не заметил, как Солнце чуть вспыхнуло и резко упало за дом напротив. — Тоже ищешь подсказки во всём, что попадётся под руку? — спросил он. — И это тоже… Глупо, да? — Не знаю, теперь я ни в чем не уверен, — этой фразой Нико прервал сеанс оконного гипноза и вернулся из дереала обратно, в холл и в момент. — Вот, кажется, то место, самый конец припева… — Амуле снова нажал на «PLAY». «…Птицы улетают стаями и снова прилетают. Время всё также по жизни движется спиралью. Движется спиралью… Движется спиралью…» — замедляясь, угасала на повторе последняя фраза, как вдруг он прибавил громкость на полную и женский контр-альт вибрато протянул: «…И только иногда, как в сказке, замыкается кольцом…» Нико передёрнуло. Тембр напомнил ему тот голос из послеоперационного бреда, запретивший совершать ошибки и, кажется, давший ему второй шанс. — Никогда не слышал этой фразы… — опешил он. — Конечно, это наш секрет, мало кто догадывается добавить звука, когда песня почти закончилась. А там такое бывает! — Амуле перемотал кассету, а закатившееся Солнце снова вспыхнуло над горизонтом. — Спираль времени замкнуть кольцом… Звучит нереалистично… Но… — Тут, кажется, Нико заметил играющий туда и так же обратно закат и начал догадываться… — Хах, чего я только не насмотрелся за последнее время. Только не говори, что сейчас ты отмотаешь эту кассету, обратишь время вспять и всё исправишь, — он немного повеселел. — Обратить время вспять? Ну, уж нет, это детские сказки, совершенно глупо и совсем не интересно! — раскричался Амуле, а потом с грустью добавил: — Просто кассета всего на 45 минут… Да и как ты планируешь исправить то, что ещё не свершилось? Обрубить на корню все её начинания в актёрской и модельной карьерах? Так ты сделаешь ещё хуже, уничтожишь её полностью. А ведь она только нашла себя и уже многого добилась… — Нашла? Значит, по-твоему, всё это нормально? — Почему нет? Научись различать оттенки серого! Она строит себя с нуля, идёт напролом, и, я скажу, у нее неплохо получается! А ведь ей уже не 17, как было тебе в самом начале карьеры. И, конечно, эта дурь, сам знаешь, до добра не доводит. Но ты не можешь так просто взять и разрушить чей-то мир, который с таким трудом строился!... но попробуй его дополнить, — на последней фразе Амуле внезапно смягчился, он снова почти дословно процитировал своего друга, Тёплого. Когда-то спонтанный переезд в столицу из родного болота перевернул всю его жизнь. — Такие правила! — добавил он. — И чем я должен, по-твоему, дополнить? Приехавшей вовремя скорой? А потом всё по новой, ищи её бездыханное тело по туалетным кабинкам клубов столицы. — Зачем ты так? Себя вспомни в «лучшие» годы, — пристыдил Нико Амуле. Действительно, с десяток лет назад все участники группы без исключения вели не в меру отвязный образ жизни. Но что остановило? Что позволило Нико изменить себя, перечеркнув подноготную прошлого? Сверхсила существа сказочной природы? Нет! Возможно, тот сон-иллюзия, когда он отходил от 18-часового наркоза? Обещание неведомой стихии, утягивающей остатки души куда-то наверх, принимать только правильные решения… Как же глупо верить во всю эту чушь! Нет и нет! Потеря лучшего друга, группы, планов на жизнь и нескончаемая тупая боль в области сердца перевернули его сознание? Теплее. Никто не мог бы дать точного ответа, но факт остаётся фактом, нам открылся совершенно иной, обновлённый Нико. — Значит, и у неё есть шанс? — У всех он есть… И угадай, что нам нужно? — задорно спросил Амуле Нико, вылупив на него зеленоватые глаза и, вероятно, вообразив себя героем дешевого детского комикса. — План? — безучастно попытался угадать Драгонон. — Немаловероятно... А ещё грамотная работа редактора, — Амуле помахал над головой распечатанными листками со сном Эйи и уронил их на стол, будто то были тяжелые, забитые документами папки с годовыми отчетами. — Она, конечно, сценарист тот ещё, но ты режиссёр этого фильма под названием «Жизнь». И заруби себе на носу, её слова менять нельзя. Дополни, расширь, прояви хитрость и фантазию. И я тут тебе не помощник, хотя… — он не забыл включить Желтый Свет громоздкой люстры. Отойдя к полке с книгами, Амуле начал выхватывать помеченную стикерами литературу. — Вот, это, кажется, всё. Возможно, это тебе поможет… — он вывалил охапку чтива на стол. — Приступай! Наши сообщили, что времени осталось немного… «Наши? И кто это «Наши»?» — Нико уселся за работу. Хитрость, фантазия — как же это было далеко от его мирка. Но тут на кону была целая жизнь, и отступать некуда. Он решил просто взять и начать: как с первой работой, как с басами, как с бизнесом, а дальше будет видно… «…Ведь можно обладать какой угодно силой, но так и не решиться ею воспользоваться…» — прочёл Нико жирный курсив на титульном листе иллюстрированной «Энциклопедии Древней Флорауны». — Когда ты успел это всё подготовить? — Пока ты тёрся со своими: Мишель, Сэди, Сэди, Мишель… Доброе утро!... А могу ли я спросить?... А удобно ли Вам?... — Амуле достаточно точно спародировал голоса его новых подруг, которые слышал лишь из динамика телефона Нико, да и то на расстоянии пары метров. Тот посмотрел на него с легким недоверием и нервно фыркнул. Вечер шел активно. Нико долго тыкал пальцем в страницы добытых Амуле и Сином учебников: «Так, «Эфирная Анатомия», значит, необходимо узнать Её болевые точки и мягко воздействовать на них до полного излечения — ну что ж, попытка не пытка… Едем дальше, «Психология Инди и Морфов», хммм, поразительно, с какой легкостью потерявшийся в жизни эмпат мутирует в нарцисса, но в этом его сила, ведь «своими творениями он излучает потоки энергии, согревая такие же заблудшие души со всех концов Света» — прямо ядерная реакция какая-то…» — он выдергивал неоновые стикеры со страниц, склеивая их друг с другом, пока со стола не начала свисать гирлянда из пометок… «Принципы Классической Черной Магии» дали понять, что всё в этой жизни возможно, если поверить в себя и на растущие луны трижды окурить амулет фекалиями летучей мыши против часовой стрелки. «Древний Астрокомпас» помог найти месторождения значимых элементов в их будущей с Эйей жизни — тут всё не так просто, но на всякий случай Нико чиркнул в конце ежедневника какие-то координаты и точные даты, потом он писал и писал что-то в Дневнике Фреда. Амуле иногда отходил к магнитоле и по-немногу отматывал кассету, чтобы растянуть вечер, но уже через пару часов страшно раззевался и отчалил восвояси. Лимонное дерево в его квартире, наконец, под лунным светом впитало душу усопшего червячка-личинки, заметно оживилось и к полуночи зацвело. «Не только начало может стать концом, но и конец — началом...» — дописал Нико последнюю фразу и рухнул обессиленный на стол. «Завтра перечитаю ещё раз, может, что допишу», — он забыл, что всё написанное в дневнике исчезает, стоит только его закрыть. Мысли путались, казалось, он работал целую вечность, текст ложился сумбурно, никакой определенности в событиях, только обобщенные идеи и непреодолимое желание достичь своей цели... Светало. … Нико проснулся на столе, прямо на тетради Фреда от звука электрического чайника. Шея еле держала мутную голову. «Странная погода, через туман от соседнего здания отсвечивали лучи. Значит, за домом ясно, но на нашей половине какая-то муть…» — подумал он. — Доброго утра! Как спалось? — Амуле уже шурудил на кухне. — Аа, ну так. Вот, смотри, я дописал, — Нико вскочил с тетрадью в руках, но тут же вспомнил, что всё написанное в дневнике исчезает. — Надо перекинуть на флешку… — Зачем? Мне не обязательно всё знать, — схитрил Амуле . Он схватил дневник, сунул его подмышку, взглянул на часы и на пальцах начал отсчитывать секунды. На лестнице послышались шаги. В комнату вошел Син. Он по обыкновению поприветствовал всех жестом и расположился за компьютером, а через пару минут также молча подозвал к себе Нико: — Вот, смотри. Наша новейшая разработка, буквально за пару часов сотворили, рабочее название «Squish-da-Mug». Посмотрим, найдёшь ли ты своё лицо? — Синтенель направил камеру на Нико и начал поочерёдно щелкать картинки со странноватыми рожами от картофелины до усатой феи. Нико был порядком удивлён, однако ясно понимал что происходит. Происходит его обновлённый сценарий, но он и представить не мог, что благодаря этому дневнику всё закрутится так быстро. Кажется, Она тоже не могла представить… — Нет, точно не котики-собачки… Золушка? Вы в своём уме? — Нико, смуглый кач под 2 метра ростом, замотал головой, увидев на экране себя с диадемой в вечернем образе. Син, вздохнув, прикрыл глаза ладонью, а подбежавший Амуле истерически хохотал, чуть ли не падая на пол. — Вон там, давай, ещё… — Нико выхватил мышь и спустил курсор в самый низ. — Фред?... Что?... — Ой, это… не твоё дело, случайно в папку попало… — смутился Синтенель. Нико без долгих раздумий нажал на анимешное лицо друга, но кроме белого шума ничего не увидел. Немного опустошенный он закрыл папку. — Говорю тебе, ещё не готово. Да и не твоего носа это дело. Вот лучше посмотри! — Синтенель ткнул пальцем на черную картинку. Нико увидел внизу нечто прекрасное, всё в неоновых созвездиях с четырьмя извитыми рогами, оно спало в уголке экрана, свернувшись калачиком прямо на дорожке млечного пути. Нико немедля открыл анимацию, Син включил колонки. Черный фон рассыпался искорками, затем они плавно сгруппировались в череп неизвестного существа. С экрана проницательно смотрел образ то ли демона, то ли дракона, будто считывал каждый вдох, каждую вибрацию, информацию от каждой клеточки Нико и тяжело дышал. Его черная грива медленно колыхалась в вакууме бескрайнего космоса. — Так вот ты какой… — существо проговорило электронным басом-профундо, сверкнув кристально-голубыми глазами и выпустило из недорисованных ноздрей синее пламя, напоминающее природный газ. Нико, пребывая в высшем шоке, почти нырнул под стол. Дракон также исчез. — Кажется, Син, ты наборщил с громкостью колонок, — констатировал Амуле. — Ну, смотри, зато всё в поряде, он нашел своего законного обладателя… — разъяснил Синтенель. — Этот единственный такой, читает мысли хозяина, озвучивает их. Эдакий тебе подарок, — адресовал он Нико широкий жест. — Ты давай с ним поаккуратнее, а то он усиливает эмоции, тонкая натура, чувствительная система — надо ещё поднастроить и ноздри дорисовать, а так почти готово. — Как вы…? — донесся шепот из-под стола. — Как-как, говорю же, работа такая. Бились за его ДНК с Амуле как могли, пока не вышло. А сам аватар по изъятым наброскам Эмбрандта, вместе с дневником Фреда тогда обнаружились, в одиннадцатом захоронении. Название бы ему придумать красивое, изящное — уж больно он специфический, — толковал Син, поправляя циркуляр в брови. — Вот оно что… — ошарашенный информацией, Нико выглянул из-под стола на монитор. — Мы тебе, конечно, поможем, и, если всё пойдёт по твоему плану… эту прогу весь мир подхватит! Пропиаришь продукт и мы квиты! — вставил Амуле. — А ты откуда знаешь про мой план? — глянул на друга Нико. — Ахах!… — Синтенель шлепнул рукой по столу. — Не обращай внимания на его бредни, займись делом. Вам бы с этим кибербесом привыкнуть друг к другу, потренироваться, а то к пяти наши подойдут... «Опять эти «Наши»…» — подумал Нико, но не став задавать лишних вопросов, решился довериться силам дневника. Синтенель отошел к своей мини-лаборатории, Амуле опять что-то мотал на магнитоле, а Драгонон судорожно почесывал затылок, находясь в полнейшей прострации от всех невероятностей, которые он не побоялся впустить в свою жизнь. Как завороженный, ещё целых три часа он общался со своим предком, оцифрованным Черным Драконом, а потом украдкой переименовал иконку с его изображением. «Хах… Изящно, как вся моя жизнь…» — пробубнил он. … Администраторы, притаившись за стойкой отеля «Лазурит Мечтателя», наблюдали, как открылась автоматическая дверь и 2 цветастые листовки шаг за шагом начали свой путь по ковровой дорожке до самого лифта. Тот самопроизвольно открылся перед ними и проследовал на 17 этаж. — Бэкки, это просто ночная смена, типичная ночная смена. Не беспокойся, — хлопала ресницами Вэнди. — Да уж, Вэн… Ну ещё день рождения Стива, может… — девушки захихикали. Тёплый Воздух шагал по коридору 17 этажа, пиная перед собой пару листовок, и переговаривался с Жёлтым Светом: — Ну а кто же ещё? Конешно я! Зато никаких подозрений! Эйя? Она тоже перестала меня видеть… — вздохнул Тёплый. — Ну и ты молодец, шпион из тебя хоть куда, никто не спорит. Вечерами почти вездесущий, в каждом окошке страны. Работаеш быстро, со скоростью света. — А с какой жжже ещё? Я и есть свет. Хорошо, что у них не галогеновые лампы. Как жжже они меня достали! — продребезжал Желтый в ответ из настенного светильника. — Ну што ты, помниш, когда-то и мы с тобой не в ладах были. С Холодными, знаеш, тоже можно договориться, — болтал шепотом Теплый Воздух. — Ладно, ладно тебе, давай жжже делай своё дело и летай отсюдова. А то ночи сейчас будьте-нате, простудишься жжже ещё. Воздух изогнулся как мог и просунул листовки в дверную щель, поддувая снаружи. — Задание выполнено, — подытожил Тёплый чуть слышным шуршанием. — Зззадание выполнено, — продребезжал морзянкой Желтый, продублировав сигнал настольной лампой Синтенеля. Амуле отложил бинокль, показал Нико одобрительный знак рукой и, зевнув, побрёл на выход. — Отлично, можем идти спать. Завтра у нас тяжёлый день, — еле пробормотал он. — Это уж точно, — Нико отложил очередную стопку анкет и портфолио и тоже пошел к себе, в комнату. … Уже неделю Эйя жила в номере не самого дешевого отеля, пока искала подходящее жильё в столице. Сегодня её разбудил луч холодного солнца и шуршание полиэтиленовых пакетов. — Аа, подруга… Спасибо, что разрешила остаться у тебя, — Хейли засовывала спертую в отеле зубную щетку в карман спортивной сумки. — Да ничего… Ты оставайся сколько хочешь. А потом сниму что-нибудь и можешь переехать ко мне. — Правда?! А я думала ты из этих… — Хейли прослезилась и бросилась Эйе на шею. — Да ладно тебе, перестань, — Эйя то гладила её волосы, то безрезультатно пыталась ослабить объятья. — У нас теперь так много общего… Свободны, как птицы, — выдохнула Хейли. — … И правда, — обе засмеялись скозь слёзы. — Вся жизнь впереди… Я тебе всё верну, обещаю, как только подвернётся хороший контракт, или... — начала оправдываться Хейли. — Деньги пока есть, успокойся, — Эйя заглянула в шкатулку, где лежало дорогущее колье Даян, ловко прихваченное из сна или же… Лучше не думать, откуда. Золото Леприкона она решила покинуть почти налегке. Ноут, пара комплектов одежды на первое время — вот практически и всё, что она забрала, а если что-то пойдёт не так, как предполагается, можно всегда вернуться к отцу и слёзно умолять о… Да о чём угодно! Она подошла к окну и безрезультатно подёргала ручку в попытках проветрить помещение. — Говоришь, вчера были мастера? — Да, оконщики, в форме, точно. Всё сделали и ушли. — Ну вот, кажется, не сделали… — огорчилась Эйя. — Я тогда схожу вниз, сообщу на стойку, всёравно хотела нахватить нам кофе и сэндвичи с острым тунцом из кафешки через дорогу… И всё же, какие они козлы! Просто сволочи! — Хейли начала собираться, но мысли о Spicy Tuna привели к воспоминаниям о завтраках с Эдди. Она никак не могла успокоиться и слёзы всё ещё лились время от времени по её пухлым розовым немного пористым щекам. — Просто сменил замок, выставил мои сумки за дверь… Прикинь? Даже не сказал ни слова. Трус! Как и твой прям… — Может…— Эйя задумалась. — Что значит «может»? А? — Всё пройдёт… — прошептала Эйя. — Что говоришь? Не слышу! — Хейли уже открыла дверь и на пол полетели 2 листовки. — Эй, смотри-ка! Какие яркие, глянец, дорогие, видимо… Это кастинг?…из нашего агентства? — Откуда они знают, где мы остановились? Как будто следят за нами… — Эйя осмотрелась. После случая с изъятием Дневника Фреда и Ловца Такрехади группой захвата она стала чуть более беспокойной. — Да ну тебя, — отмахнулась Хейли. — Может, тот странноватый дед из соседнего номера продюсер или что-то вроде того? Помнишь, как он подмигивал тебе вечером в баре? — Да? Ну ладно, читай скорей, что там! — Какой-то «Remastered Bastard 666i» представляет… Это… Фильм! Я знала! Через час начало. Поторопись, а то все роли разберут! Сейчас быстро зарегистрирую нас на их сайте. Хейли вцепилась в смартфон, Эйя нацепила попавшиеся под руку хакама. На макияж и прическу совсем не оставалось времени. Хейли своими танцами с телефоном мешала надеть ей вторую туфлю. — Готово! Давай скорей, на ходу возьмём по латте! Добежим так, я знаю это место, через два квартала от нас, я уже была там, кажется! Как же хорошо жить в центре! Тут всё рядом! — сбивая коридорные дорожки, подруги побежали к лифту. … — Да, есть сигнал! — Син всё утро не отходил от компьютера.— Зарегистрировались! Нико вытер пот со лба. — Отлично, сообщу нашим, что можно начинать. Как тебе удалось сохранить все эти связи? — поинтересовался Нико у Амуле, переминая в кармане окуренный на всякий пожарный мышиным калом талисман, но тот лишь пожал плечами. — Хах! Говорят, очередь на кастинг не такая длинная, но и времени у нас в обрез. Как-нибудь справимся. И всё же, Мийоко неплохо поработала, — Синтенель подключил камеры наблюдения из зала. — Кстати, что за Мийоко? Она, вроде как, не была вчера, когда ты раздавал нашим задания направо и налево? — спросил Нико, а Амуле вместо ответа сунул ему под нос ролик на телефоне: «…С вами снова Мийоко и сегодня я объявляю кастинг на фильм с предварительным названием «Унитаз». В качестве режиссёра заявлен таинственный и ужасный Remastered Bastard 666i. Кто же прячется под скверной рисовкой дешевой программы? Отошедший от дел по причине неудачного пластического вмешательства Аполло Красги? Или, быть может, старый рогоносец - (косой слэш) - импотент Хантер Ноа, запомнившийся скандальным разводом с певицей Роуз Николс? Мы не теряем надежды, что вскоре узнаем подробности со съёмок, а также пожелаем автору проекта впредь давать своим собакам хорошие имена — вещала милая анимированная 3-D девушка азиатской внешности. — «Дешевая рисовка, рогоносец, импотент» … Что это за мразь всё это навыдумывала…? — недоумевал Нико. — Узнаешь позже. Начинаем подключение, — скомандовал Амуле в микрофон ассистентке в тонкой оправе, — через пару минут запускайте первого. В ничем не примечательном зале, как и принято на самых дорогих кастингах, стоял ряд кресел, перед ним столы. В центре помещения, казалось, зависал в воздухе монитор с плавающими искорками созвездий. Сзади, конечно, было отчетливо видно конструкцию кронштейна: три толстые гибкие металлические сороконожки, напоминающие строением гибкую часть эндоскопа, были вмонтированы в режиссерское кресло. — Но что мне… — хотел спросить Нико. — Да ничего особенного. Думай, чувствуй, а он скажет всё за тебя. Не бери в голову, потренируешься на первой сотне желающих! — подбодрил друга Амуле и усадил перед экраном. Из неоновых звёзд материализовался череп Черного Драгонона, а Нико на мониторе, прямо из холла квартиры увидел первого кандидата. — Remastered Bastard 666i приветствует человека!! Назови себя!! — прогремели динамики, а монитор, вспыхнув синим пламенем, приблизился к молодому взъерошенному парню-модели, тот отпрыгнул назад, к стене. — Эй там, полегче, смотрите, кажется, он стукнулся головой и вырубился! — крикнула ассистентка Драгонону, она взяла со стола бутылку, подошла к претенденту и начала брызгать его водой. — Упс…— отрыгнул синим огнём Remastared Bastard. — Нда… Кажется, мы малость перестарались… Дэйзи, предупреди, пожалуйста, остальных, что это просто программа, что мониторы не кусаются. А ты, Нико, сконцентрируйся на том, что актёров нам надо набрать живыми, — направил Амуле задачи адресно. — Да, живые и играют живенько, зато мёртвым можно не платить… — прохрипел Синтенель, убавляя басы. Претенденты, один за другим, читали отрывки, Амуле и Нико плавились от усталости, хоть последнему даже не приходилось задумываться над принятием решения. Всё это за него делала программа, считывая мельчайшие эмоции с засаленного лица. Они сидели до последнего, Син, изредка посапывая, скукожился на диване. Источающие деликатную вонь десятки банок из-под энергетиков заполонили пространство вокруг компьютерного стола. — Что-то чипсы быстро закончились, — обнаружил Нико. — Тут всегда так с едой… Есть одно подозрение… — подтвердил Амуле. — Ммм, — Нико не обратил внимания. Сегодня им вспомнились годы молодости: драйв, эмоции, общие проблемы — всё это невероятно сближает. Благодаря ассистентам 7 часов кастинга прошли вполне сносно, если не принимать к расчёту фэйл с первым парнем, конечно. Актёры отобраны, контракты подписаны. Солнце зашло ещё час назад, а съёмки намечались уже на сегодняшний вечер. Прописывать диалоги не было времени, потому особо находчивыми ребятками был заявлен формат, близкий к реалити. — Ты видел, как она смотрела? — сказал Нико, отключившись от кибербеса. — Думаешь, узнала тебя? Думаешь, по глазам? — Амуле оторвал свой тощий зад от кресла и пошел к кухне. — Не знаю… Может просто испугалась. — Даже не особо обрадовалась главной роли, — сосед налил огуречной воды, чтобы хоть как-то разбавить дозу употреблённого ранее энергетика, но любезно предложил её Нико. — Она же думает, что близится финал... — он взял стакан и одним движением вылил жидкость, как могло показаться со стороны, прямо в желудок. Глаза Нико совершенно высохли за 7 часов работы у монитора, но он, однако, предвкушал свои первые шаги в качестве режиссёра и старался не раскисать. — Зато Хейли прыгала до потолка, пыталась обнять сначала монитор, потом кресло, потом Дэйзи и Мими. Шальная особа. Совершенно без башни. И это за какую-то второстепенную роль… — скорчился Амуле. — Может, я зря её недолюбливал? Может, и она пала жертвой какого-то нарцисса? — Немаловероятно… — Амуле вернулся с мокрым лицом и вручил Нико флакон термальной воды. — Ладно, знаешь, есть один вопрос, а точнее предложение… — Заинтриговал, выкладывай… — Амуле присел на подлокотник. — Можно ведь установить Remastered Bastard 666i прямо на телефон? Было бы удобно… На связи в любом месте, в любое время — не таскаться же везде с монитором и вашим сверхвпердячным блоком? А вдруг мы его где-нибудь «пораним»? Или разобьём нафиг вдребезги? — припугнул Нико Амуле. — Нет, этого точно нельзя допустить, — кажется, на него подействовала попытка манипуляции. — А ещё мне завтра отъехать надо будет, по делам... — подмигнул Нико. — Сэди? Мишель? Мишель? Сэди? — задумчиво озвучил Амуле своё скромное предположение. — Ага… — Ну удачи тебе. Хорошо, я поговорю с Сином. Значит, времени у нас до завтра? — Ага… В 16:00 я должен быть на месте. — Ладно, ладно, уговорил, поковыряемся… Как мы сразу не подумали, и правда, это лучше будет. Так и сделаем… Точно… Эй, Син!! Пора вставать! — Амуле пошел к дивану, расталкивать главного программиста. Синтенель вскочил. На виске его красовалась вмятина от очков, а на шее — от тоннеля. … Получив роли, Хейли и парочке не вполне серьёзных парней-моделей пришлось зайти в зал, перед уходом Мими попросила подписать ещё какой-то договор. Эйя сидела на корточках в коридоре минут десять, переминая в руках сценарий, но так и не решилась в него заглянуть. Несмотря на поздний час, вокруг ещё сновали незнакомые люди с аппаратурой, что-то носили, что-то обсуждали, что-то снимали. Хейли вышла, крепко обняла Эйю. — Прости, — шепнула она. — Да ладно, ты совсем не долго… — ответила Эйя. — Спешить-то совсем некуда. Хейли посмотрела на неё искоса раскрасневшимися глазами. Она уверенно шла по коридору вместе с подругой, а точнее, это только так казалось. Ноги подкашивались, глаза следили за спинами парней, покинувших зал минутой ранее. «В полосатой Дин, в голубой Пол, или наоборот. Чёрт! Ладно, разберёмся на месте, шарики, не забыть шарики…» — она пыталась запомнить футболки, спины, стрижки парней, с которыми им предстояло сниматься и всё то, о чём говорил режиссёр. Сегодня она будет много врать подруге, таков закон жанра, но ложь та во спасение — эта мысль согревала потерянную душу Хейли. После последнего и более чем откровенного разговора с ассистентами и Нико без маски кибербеса по видеосвязи за закрытыми дверями, она вообразила себя маленьким звеном, частью великого плана. — А знаешь, давай отметим это дело, — предложила Хейли. —Первый раз снимаемся в одном фильме. А какие гонорары нам светят, если всё срастётся… Прикинь? Эдди будет локти кусать, что вот так меня выставил за дверь. — Это да… Но вчера отмечали твой переезд, ещё и сегодня… Я так устала, и завтра съёмки, может… — Эйя обмотала шарфом ворот искусственной шубы, она понятия не имела, что работа уже началась и идёт полным ходом. — Никаких может! Я знаю тут недалеко клуб… — Хейли, припрыгивала по коридору, периодически обнимала Эйю за шею. Перед лестницей стоял ещё один оператор. «Главное не смотреть в камеру, не смотри в камеру, веди себя естественно», —проговаривала она мантру в своей голове, и, как назло, ненароком глянула в объектив. По умолчанию первые сцены снимали без хлопушек и команд режиссёра, но Эйя не читала даже крупный шрифт контракта. Ей казалось, что она и так всё знает наперёд, но о подобном формате она и подумать не могла. Ей упорно казалось, что всё идёт только по её сценарию. Казалось, неведомая сила уже уносит её туда, откуда нет выхода. Казалось... Тем временем Хейли вела её к месту съёмок следующего эпизода. — Смотри, на входе шары развесили, тут какой-то праздник? — спросила Эйя. Девушки приближались к клубу. — Сейчас узнаем... — Хейли показала документы охраннику и обе пошли наверх по узкой лестнице. Гремела знакомая музыка. — Сегодня тут концерт, вот что… Опять снимают. Да что за день такой? Сплошные камеры, — пожаловалась Эйя, но улыбнулась оператору. — А ты привыкай, — Хейли повела тонкой бровью. — Ну хорошо, договорились, — Эйя хихикнула и кинула сумку на столик. … Пока Синтенель ковырялся с программой и устанавливал её на телефон, Нико стоял у окна, смотрел вдаль, думал… В коридоре что-то громыхало. Кто-то небольшой, но шустрый, с металлическими набойками на каблучках уже минут дцать таскал нечто громоздкое и неповоротливое вниз по лестнице. Напротив подъезда стоял фургончик. Грузчики кидали коробки под тент. — Кто-то переезжает? — невзначай спросил Нико и подошел ближе к окну, заглядывая в самый низ. — А, это мы… — между делом кинул Амуле, но Нико не воспринял всерьёз его ответ. Вскоре из-под козырька подъезда показалась блондинистая голова, в точности как у Амуле, но оттенок волос теплее, да и подпрыгивали концы уложенных локонов на уровне лопаток. Маленькая девочка в платье и туфельках на ремешке тащила на себе огромный баллон с газом, зажав в зубах потрёпанного плюшевого мишку. Брови Нико подпрыгнули от удивления. — Эээ… Эээто вообще нормально? Может, поможем ей? — предложил он. — Аа, это наша соседка сверху, — девочка посмотрела в окно и махнула им рукой. — Уже можно идти,— скомандовал Амуле, а Синтенель выдал Нико его телефон с уже установленным приложением. Все трое вышли к фургончику. … — Знакомься, это Люми… — Син представил шуструю девочку Нико. — Вот какраз из-за этой особы твой Амуле никак и не может выкупить верхний этаж, оттого и бесится, — разъяснил Синтенель и закурил. Нико и Амуле уселась сзади, за Люми и грузчиками, Син остался. — Не могу я переехать, тут самый центр, да и взрывоопасные вещества лучше хранить наверху, — вполголоса заявила девочка, как только водитель завел авто. Брови Нико вновь подпрыгнули от удивления. — В случае чего пострадает только крыша, это плюс. И куда я, по-твоему, должна деть все мои реакторы? — Люми посмотрела на Амуле бесцветным глазом. — У нас там целая лаборатория!— гордо добавила она, глянув на Нико правым красным, который на фоне глаза, предназначавшегося соседу, казался милым и живым. — Мы знакомы? — спросил невзначай Нико? — Немаловероятно, — девочка осмотрела его пристально, но, не удосужившись разъяснить, отвернулась обратно. Она прикрыла свою выбившуюся из белой копны рыжую прядь. Нико заметил отсутствие мизинца на её левой руке, и из соображений этики решил промолчать. Благодаря Сину и команде он наблюдал за передвижениями Хейли и Эйи в клубе со своего смартфона, чтобы никаким образом не пересечься с их компанией раньше, чем это было предписано. Ти-Дэй и Майки заканчивали концерт. За сценой на рюкзаке сидела малышка-блондинка и разгадывала сканворд, но лицо её было никак не разглядеть. Амуле уставился в экран: — Что? Это Люми? Но как? Я точно ошибаюсь… Увеличь, скорей, скриншот! — крикнул Амуле, и что-то сжалось у него внутри в области сердца, однако Нико не успел среагировать, и камеры перевели на Ти-Дэй и Эйю. — Что там? — Люми повернулась к ним. — А нет… Не знаю… Ошибка в матрице?… Потом пересмотрим отрывок… — Амуле задумался. Фургончик остановился у «Лазурита мечтателей». Грузчики и Люми перетаскали оборудование в номер на 17 этаже. Дедуля в бордовом атласном халате из номера напротив украдкой наблюдал за происходящим в дверную щель. — Этот тоже наш? — спросил Нико у Амуле, проходя мимо. — Точно нет. Какой мерзкий! Думает, что мы его не видим… — усмехнулся тот. Нико и Амуле зашли в номер, почти всё готово. Небольшая комната, ноутбук на столе транслировал происходящее в клубе. Плотный занавес у одной стены, осветительные приборы, диванчик. На противоположной стороне красовался гроб-капсула из прозрачного пластика, украшенный со всех сторон драпировкой и небрежно оторванными головами алых роз. — Заказывали ксенон — получайте ксенон, — Люми вылезла из-под гроба. Закончив прикручивать шланги от баллона к самодельному наркозному аппарату, она нравоучительно добавила: — И вам, если честно, не мешало бы подлечиться, а то ваш бак с алюминиевыми отходами уже переполнен, — вручив Нико маску, девочка намекнула на количество употребляемых ими в последнее время жидких унций суррогата. — Он дракон, ему можно… — робко вступился Амуле. Нико жестом указал ему на прозрачный купол и состроил гримасу недоумения. — Не обращай внимания, просто у твоей новой подружки извращённая фантазия, — пояснил Амуле. — Ладно, ладно вам… Знаю, можно было обойтись простой маской, подключенной к баллону, и кинуть её щуплое тельце тут же, на диванчике, но она такая белоснежка… — начала оправдываться Люми. — Хотелось для неё чего-то особенного, волшебного… — Гроб…!? — хором вопросили Нико и Амуле, посмотрев друг на друга. — Ну, ещё это, чтоб никто ей не успел воспользоваться, пока мы туда… сюда… — смекнула Люми. — Ого!!! Значит, система безопасности! — Амуле, подзакатив глаза, плюхнулся на диван. — Открывается вот так! — Люми недовольно искоса взглянула на Нико бесцветным глазом и продемонстрировала гидравлику. Прозрачная крышка гроба открылась, как створка моллюска. — И переодевать её буду я! — девочка достала из коробки новый набор белого белья в рубчик. — Только не спорь с ней, пожалуйста, она всё равно сделает по-своему, — убедительно попросил Амуле друга. — Идёт… Она идёт, тише, — цыкнул Нико, увидев шевеление на мониторе. Тёплый Воздух вёл Эйю по коридору, обняв за плечи. Она вошла в свой номер, села на кровать. — Вы с ума сошли! Когда вы успели везде скрытых камер натыкать? Даже в туалете? Это незаконно! Мы так не договаривались! — шипел Нико на Амуле, увидев, как картинка на мониторе расползлась на девять мелких прямоугольников, охватывающих все уголки помещения. — В договоре всё прописано. Ты тоже не читал мелкий шрифт? Ну что ты хотел, реалити! — друг только разводил мертвенно-бледными руками. — Ладно, проехали… А вот и Хейли… Всё в порядке, шары не забыла. Не поскупилась, конечно. Стадо лошадей, что ли собралась вырубить? — Люми уставилась в монитор. — Вот, смотри, наша главная героиня уже разоралась. А всё из-за тебя! — она глянула с ухмылкой на Нико. Тёплый Воздух присоединился к их группе, просочившись через дверную щель, и развалился на диванчике: — Кажется, вы знатно довели нашу дамочку… Как она верещала, узнав своё творение в этом вашем сценарии… — прошелестел тот. — Не знал, што она ещё способна на такие сильные чувства! — Амуле в непонимании посмотрел на него, а остальные по обыкновению проигнорировали возмущенное шуршание. — А што, злость — ещё какое чувство! Сильное, красивое! — добавил Тёплый. Тем временем в номере напротив продолжалась вечеринка в честь полученных ролей. — Что за шарики? У кого праздник? — спросила Эйя, войдя в комнату к Хейли, Полу и Дину. — У нас, конечно, — уверенно ответила подруга. — Это чтобы говорить таким дурацким голосом? — вновь спросила она. — Вот дурында! — все присутствующие рассмеялись. — Ну, ты совсем не в теме! Это диоксид азота, веселящий газ! Я думала, знаешь… Точно не от мира сего… — Хейли развязала шарик и вдохнула газ. — Весь город уже дышит! На, попробуй! — она протянула подруге такой-же, но бледно-голубой. Эйя вдыхала и выдыхала, кажется, целую минуту, но так и не поняла в чём дело... — Не, не весело? Совсем? — спросил Дин. — Может, бракованный? На, попробуй мой… — он протянул ей свой шар…. В глазах Эйи посветлело…и… — Быстрее, быстрее… Давай, неси осторожно! — Хейли пыталась управлять парнями, как могла, Дин же подхватил Эйю, чтобы отнести её обмякшее тело в номер напротив. — Клади сюда! — скомандовала Люми, поднимая пластиковый купол. Парни положили Эйю в гроб. Люми нацепила на нее маску, подала смесь воздуха и ксенона, она закрыла крышку на всякий случай. — Ну вот, теперь нет пути назад. А сейчас все вышли быстро в коридор, нам надо переодеться к следующей сцене! Амуле отпустил Хейли с парнями веселиться обратно в номер и начал объяснять: — Как ты понял, это техническая комната, — он указал на дверь, за которой Люми готовила Эйю к съёмке. — Соседний номер тоже наш, и что под ним, тоже. Всё как в вашем сценарии, почти. Мы договорились о съёмках с владельцем отеля, сделали небольшую косметику: обои, мебель, освещение, декор… Но о дырах в стене, где должно быть зеркало, и в полу, где унитаз, никто не знает. И ты особо не распространяйся об этом, — шептал Амуле на ухо Нико, следя за глазом дедули в дверной щели соседнего номера. — Потом вернём всё, как было… — Ты уверен, что она сыграет как надо? Не убежит, очнувшись? — Ей некуда деваться. Всё предначертано! — Амуле гордо достал из потайного кармана легкого пиджака тетрадь Фреда, открыл её зачем-то, пробежался взглядом по развороту и тут же закрыл. — Дай посмотреть! — Нико прочел на его лице нетипичное напряжение и чуть заметный тик над губой, он попытался выхватить дневник, но Амуле украдкой убрал его обратно в полу. — Готово! — Люми одухотворённо позвала их обратно в номер. На высоте обычного массажного стола, вся обложенная розами, в своём простом белом белье и в кислородной маске лежала Эйя. Нико немного опешил. — Хм… Выглядит, как какой-то утерянный пятый элемент… Впрочем, так оно и есть, но на новый лад… Да, крышка вроде не нужна, но всё равно красиво, правда? Ну что стоишь, рыцарь, неси свою даму в ложе! Только поспеши, а то очнётся раньше времени! — Он не рыцарь, он — Дракон! — поправил Амуле. — Хорошо, но в любом случае у дракона есть лишь пара минут… — добавила Люми и стянула маску. Нико аккуратно поднял свою спящую принцессу и понёс в соседний, отремонтированный накануне номер. Люми с драным плюшевым мишкой заняли позицию за занавесом, отгораживающим дыру в стене, наподобие витрины. Со стороны номера, где лежала Эйя, проём скрывала серебристая рама со стеклом — чем не зеркало? Только лишь дай волю фантазии… Ну и что, что не отражает? Всё было в точности как в Её сне! Хотя, кому знать? Никто так и не побывал там, да и сама героиня, спустя 7 лет, вряд ли столь точно ориентировалась в деталях собственного полуденного виденья… Амуле выключил свет и начал настраивать прожекторы, затем направил на кончики волос Люми вентилятор, но полученный результат его не особо удовлетворил. Нико кивком поздоровался с Бенедиктом, Хранителем Снов, и положил Эйю на высокий матрас, прикрыв лёгким воздушным одеялом. Он махнул рукой Люми, стоявшей за резной серебряной рамой, что всё готово, и вышел. Тень Амуле продолжала ковыряться с глючным прожектором за занавесом, мгновение спустя к нему присоединилась и проекция Нико. — Тихо вы там, зашевелилась! Кажется, просыпается, — Люми расфокусировала взгляд, приняв отстраненный вид, её волосы, занавес и мишку колыхал Тёплый Воздух. Она, медленно моргая, смотрела в никуда, но казалось, что прямо в душу. Заговорил Бенедикт… … Наутро следующего дня. Эйя проснулась, окруженная алыми розами… Яркий белый свет слепил глаза. Она совершенно не ощущала ни своего тела, ни дыхания, ни потребности в воздухе. «Что, уже умерла?» — подумала она, но, пошевелив руками и ногами, решилась привстать и оглянуться. Пластиковый купол над ней был открыт, у изголовья валялась неподключенная анестезиологическая маска. Прожекторы и другие осветительные приборы, расставленные хаотично по комнате были включены и работали на полную мощность, однако один из них подозрительно упрямо дребезжал. На небольшом диванчике аккуратно разложена её одежда, рядом стояла сумка — всё в целости и сохранности. Серая плотная ткань-драпировка висела в метре от противоположной стены, дверь открыта. Она, наконец, встала на ноги. Шип от розы нечаянно впился прямо в подушечку большого пальца. Эйя, испытав настоящую живую боль, тут же осознала, в каком из миров находится. Она запрыгала на одной ноге, ругаясь, пыталась достать занозу. Потеряв равновесие, она схватилась за серый занавес, заглянула за него… Обычное стекло и тот самый мистический номер. Рабочие наводили в нем порядок: что-то уносили, что-то демонтировали. Унитаз, такой большой, стоял недалеко от выхода, прикрытый обрывками натурального травяного коврика, стволами деревьев, багетами и другим хламом. Женщина выносила клетки с грустными сонными птицами. Эйя в спешке оделась и покинула номер. Бенедикт в форме уборщика наводил порядок в коридоре. — Аа, вот Вы и проснулись! А мы тут прибираемся после съёмки, — улыбнулся Хранитель. Как же так? Он вовсе не был профессиональным актером, а волей случая замечен в холле отеля Желтым Светом и тут же назначен на роль. — Ааа, ну спасибо… Съёмки?… Значит, съёмки, у Вас отлично вышла эта роль… — тихо поблагодарила Эйя Бенедикта и так же, как во сне, руководствуясь его скромным услужливым жестом нашла глазами свой номер, что напротив. — Хейли? Хейли, увалившаяся прямо на диване в окружении целых и использованных шариков с ксеноном, открыла глаза: — А, ты вернулась…? — простонала она. — Ты не в курсе, что произошло? — А? Нет… А что? — Хейли приподняла голову, немного пришла в себя и нащупала телефон. — Кстати, вон, смотри! Мне оповещение в 6 утра пришло,… Вообще не к месту… — она ткнула в новостной ролик. «… С вами снова Мийоко и я спешу поделиться тизером с первых съёмок таинственного режиссёра Remastered Bastard 666i! Кастинг фильма с предварительным названием «Унитаз» прошли весьма и весьма успешно. На главную роль утверждена не совсем юная, но известная в определённых кругах… своим пристрастием к алкоголю и лёгким наркотикам… начинающая модель и актриса Эйя Винклер!...» — Что? Они вообще…? Когда успели-то? А ты! А ты ещё и подписана на эту дрянь? — Эйя крутанула пальцем у виска и в непонимании происходящего посмотрела на Хейли — та пожала плечами и скептически кивнула. — Мелкий шрифт. Надо было читать мелкий шрифт… — Хейли, закрыв глаза, мотала головой. «… С первых сцен актриса поразила съёмочную команду своей неопрятностью, опозданиями и распитием спиртных напитков прямо перед камерой….» — вещала 3-D анимированная симпатичная девушка азиатской внешности. — Ублюдки… Вот ублюдки… Это же клуб! — недоумевала Эйя. Ещё 2 с лишним часа, периодически рыча, она курсировала взад-вперёд по комнате, хватая себя за волосы, затем успокоилась… … Нико спал как убитый прямо на диване в холле Амуле. Син тихо ковырялся с гомогенизатами под лампой Желтого Света и бубнил что-то себе под нос. У него явно что-то не выходило с этой черепашьей дрянью. В паре метров от него Амуле в полумраке тщательно выбирал ножи в стойке на кухонном островке. — Что резать собрался? — громким хриплым шепотом спросил Син. — Не что, а кого! — поправил его Амуле. Он ткнул костлявым пальцем в диван, где лежал Нико. — Ооо, ну это очень важное дело… Не боишься, что укусит? Амуле отрицательно мотнул головой, и, зажав в зубах и каждой из рук по ножу, на четвереньках, с одичалым взглядом маньяка-убийцы пополз к спящему дракону. Желтый Свет от настольной лампы Сина спроецировал на стене красного кирпича тень силуэта Амуле и детали страшного кровопролития. От протяжного вопля Нико сработали сигнализации припаркованных неподалёку машин… … Рождественская сакура. Предпраздничные распродажи шли полным ходом: город жил, город куда-то бежал. На пересечении Минтгэтан и Сальвигрэнт, в нескольких метрах от входа в отель «Лазурит Мечтателя» лежала девушка. Она лежала на асфальте в луже… крови? Простое белое бельё в рубчик полностью промокло. По волосам стекала вода декабрьского ливня. Ассистент площадки, Тимоти, провёл Эйю и Хейли на небольшую передвижную платформу в десятке метров от места съёмок. Девушки уселись во второй, свободный ряд кресел, Эйя накинула один из оставленных клетчатых пледов на плечи. Неделя без съёмок завершилась оттепелью, и Она немного успокоилась. Контракт есть контракт, в следующий раз придется почитать договор от и до, а с режиссером она ещё встретится, переговорит с глазу на глаз… Мокрый дождь шел уже пару дней кряду, не думая останавливаться. Эйя, как во сне, со стороны наблюдала за собственным концом. — Ещё дубль! — скомандовал монитор Remastered Bastard 666 i из-под навеса. — Как бабуля, он у нас сегодня, под шалью, — шепнула Тэм, озябшая ассистентка, напарнице. Более эксцентричного режиссера, кажется, никто не боялся. — Передвиньте машину для дождя чуть ближе к третьей камере! — крикнула она команде. Операторы перегруппировались, а дрон над актрисой спустился в исходую позицию. Помощница накинула на плечи дублерше толстенное махровое полотенце. Йин, кажется, так её звали. Она была чуть массивнее Эйи, но с экрана, вероятно, будет не заметно. Пока та сидела на гелевом термо-коврике, группа людей сновала вокруг: один подливал искусственную кровь, другой поправлял причёску набок, так, чтобы не было видно лица. Нико в очередной раз скомандовал «Мотор» и, не отрывая взгляда от дисплея телефона, вышел из фургончика, припаркованного на обочине. Он неслышно поднялся на платформу легкими перескоками и сел прямо за Эйей. — Интересно, зачем её поливают, всё равно же идёт дождь, — шепнула Хейли на ухо подруге. — Не знаю, но, надеюсь, ей не холодно… — ответила та, потирая промерзшие руки и не отрывая взгляд от происходящего. — Не холодно, не холодно, вон там по бокам две тепловые пушки, и воду в поливалке мы тоже нагрели. Пришлось, правда, неделю ждать плюсовой температуры, чтобы не было пара, но оно того стоило, — тихо пояснил знакомый бархатный бас прямо у неё за спиной. — Стоп! Снято! Всем спасибо! На сегодня мы закончили! — Добавил Нико уже в рупор, выйдя из приложения «Remastered Bastard 666i». Все обернулись к платформе: кто-то тыкал пальцем в настоящего режиссёра, кто-то аплодировал стоя, только Эйя осталась сидеть неподвижно, так и не обернувшись к Нему. — Я знала, что это ты… Не с самого начала, конечно… Может, тогда, когда увидела в смердящей толпе стариков… Значит, всётаки, нашел этот сценарий? — с упрёком выдавила она. — Да… Твоя флешка всё время была в кармане моей старой спортивной сумки. — Мог бы и пораньше прочесть, пока она не затерялась, и пока... — она не стала продолжать. — Согласен. На тот момент я и представить не мог, как это для тебя важно. Но ты же знаешь, это всё должно было случиться… — Да уж, поиграл ты мной, как марионеткой. Доволен собой? — А ты!... Могла бы и прочесть свой договор! Процедуры входили в план съёмок и… лечения. Если бы ты знала, сколько стоит литр ксенона и как сложно его добыть в наше время… — Значит, это был ксенон? Ммм, ну ладно… Допустим… —насупилась Эйя. Хейли следила за развитием событий импровизированной мыльной оперы, молча вытирая набегающие слёзы. Эйя не отводила глаз от дублёрши. Как они подобрали тон кожи, качество волос, скопировали её татуировки-иероглифы на спине и какое-то невиданное существо на предплечье. — Не важно, сколько раз ты умер, главное, сколько раз воскрес… — перевела Эйя древнюю мудрость, что временно красовалась на влажном теле Йин и перманентно на её собственном. Эта простая фраза как крылья поднимала её в тяжелые времена, возрождала по клеточке из пепла, тянула за невидимые лямки наверх. — Не думала, что таким вот образом увижу свой конец… — А с чего ты взяла, что это конец? Это самое начало! — в Нико вселился его привычный дух оптимиста. — Да-да, нам ещё работать и работать, снимать и снимать, —наконец, вмешалась Хейли. — Ах вот значит как! Предательница! И ты с ними заодно? А если я разорву все эти контракты? Если просто встану и …? — И дура! — выкрикнула Хейли, и, не дав ей договорить, спокойно встала и ушла, боясь помешать бурно развивающемуся процессу. Тут Эйя не выдержала, в смятении резко вскочила, обернулась, но ненароком наткнувшись на знакомый гипнотический взгляд Нико, осела обратно. Он долго держал в руках её мокрые щеки и виски, холодный дождь и их слёзы сливались воедино. Операторы продолжали собирать свою технику. Светало. Рабочие стояли в паре метров от платформы, не решаясь подойти ближе. Эйя так и сидела молча, уткнувшись влажным лбом в его губы. — Это ещё ничего не значит. И я не обязана… — шмыгая носом, еле выговорила она, попутно пытаясь вырваться. — Я знаю… — прошептал Нико. Тут его телефон завибрировал совсем невпопад. — Извини, это важно, я должен взять... — Дела, конечно, что ж ещё… Всё повторяется! — Эйя резко встала и поспешила вниз, но Нико не отставал, продолжая обсуждать что-то, сжимая трубку попеременно каждым пальцем и хмурясь: — Да, Сэди. Доброе утро! — Сэди! — предразнила Эйя, ускорив шаг и не оборачиваясь, она продолжила двигаться в неизвестном направлении. — Хорошо… Хорошо... Я как раз сейчас в центре, через десять минут буду, — Нико скинул и достал ключи от машины. — Всё верно, не останавливайся, дорогая, держим курс, а сейчас право руля. — Нико подхватил Эйю за талию, открыл перед дамой дверь, и, пригнув ей голову, как не самый плохой полицейский, усадил внутрь, точно на пассажирское сиденье своей припаркованной на обочине машины. Быстро пристегнув вырывающееся тощее промёрзшее тельце, он обежал авто вокруг и занял водительское кресло. Новейший внедорожник рванул с места. Эйе наконец удалось отстегнуться. Нико заблокировал двери и вдавил педаль газа. — Хорошо, что мы взяли дублёршу… Твои пальцы… они… впрочем, как всегда, — Нико, не отрывая взгляда от дороги, потрогал её ледяную руку, включил обогреватель сиденья и довёл температуру кондиционера до максимума. — Куда ты несёшься? Тут нельзя поворачивать, идиот! Куда ты меня везёшь?! — выкрикивала она, продолжая метаться по машине. — Пока никого нет, можно, — Нико свернул на тихую улицу и достал из бардачка внушающий доверие нож. — Лучше сядь и пристегнись, так безопаснее будет. Эйя послушалась и даже начала немного согреваться, но руки по-прежнему дрожали, сердце колотилось от страха. — Да не переживай ты так, ничего я тебе не сделаю. — Куда мы едем? Куда? Куда ты меня везёшь? — продолжала нашептывать она. — Потом купим тебе нормальную зимнюю одежду… — озвучил Нико свою мимолетную мысль. Он прорезал ножом брюки чуть выше колена, оголив участок кожи величиной с ладонь. — Что? Ты… Зачем? Что ты делаешь? — Эйю продолжало трясти, она не могла понять, что происходит в этой чертовой машине. Нико, не сбавляя скорости, воткнул нож себе в четырёхглавую мышцу, острие уперлось прямо в кость. Машину немного тряхонуло на лежачем полицейском. Эйя взвизгнула и закрыла глаза руками. — Чёрт, а это было больно, больнее чем во сне, — Нико улыбался. — Что ты делаешь? Ты сошел с ума! Выпусти меня… — молила она, теряя надежду выйти из этой машины живой. — Поможешь вытащить? — Нико, продолжая улыбаться, замедлил ход и свернул на парковку городской больницы. — Что, кто? Я? — Эйя приоткрыла глаза и покосилась на нож. Крови почти не было. Он чуть подёргал мышцой и жалобно, как пёс, склонив голову набок, посмотрел ей в глаза. Резная рукоятка задорно колыхалась под ритмичную музыку. — Только резко, пожалуйста! — Нико заглушил двигатель. — Ладно… И потом ты меня выпустишь!... — Договор! Но… я же не могу обещать, что ты захочешь уйти… Она недоверчиво посмотрела на Нико, но схватила нож обеими руками и с силой резко потянула вверх. Эйя в шоке мотала головой, зашвыривая окровавленное орудие подальше на приборную панель, потом отвернулась к своему окну и периодически в безысходности подергивала дверцу. — А теперь отпусти меня, ты обещал… — шептала она. Нико откинулся на подголовник и грязно выругался. — Извини, вынимать было гораздо больнее, — он тихо ржал, пелена воды на глазах исчезла. — Эй, самое интересное пропустишь! — Он постучал её легонько по плечу, Эйя по инерции обернулась. — Что тебе? — спросила она, а Нико украдкой глянул на свою рану. Её глаза ненароком проскользили следом. Увидев порванную штанину, она машинально отпрянула, но тут же повернулась обратно. — Что? Что за фокусы?... Что за бутафорские штучки? Это всё твой театр? Что? — Эйя не обнаружила в месте пореза бурного потока крови, а совсем небольшая ранка стягивалась прямо у неё на глазах. Её дыхание начало восстанавливаться, она смотрела в непонимании то на порез, то ему в глаза. — Вот… Видишь? Ты всегда была права… — он снова потрогал её руку, она заметно потеплела. Они посидели в машине секунд десять молча, пока ранка полностью зажила, не оставив на коже ни следа. Нико стряхнул остатки засохшей крови. — Да, я всегда права! Кто бы сомневался! А ты идиот! — гордо заявила Эйя, так и не поняв до конца, что тут только что произошло. — Можно было и поспокойней ехать! И зачем ты меня сюда привёз, раз и так всё зажило?... И в чем я права? — продолжила она, окинув взглядом здание больницы, а Нико усмехнулся. — Спасибо, что напомнила. Мы же очень спешим! — Нико выскочил из машины, быстро отстегнул Эйю, схватил её за руку и понёсся наверх по лестнице с торца здания прямо к тёмной двери. — «Станция пере…» — не успела дочитать вывеску Эйя. — Доброе утро! Мы от Сэди! — выкрикнул Нико пышной блондинке в белом халате. — Хорошо, мы вас очень ждали, давайте скорее, распишитесь тут и тут, и… Ах, эти чертовы формальности, — женщина с бейджем «Кристен Данн, медицинская сестра» тыкала пальцем в договор, а Нико оставлял в нем автографы, не выпуская руку Эйи. Закончив, все трое короткими перебежками поспешили внутрь по коридору. Зайдя в небольшой кабинет, Нико улёгся на кушетку. — Я теперь донор! Почетный! — наконец объяснил он Эйе шепотом, пока Кристен протирала место над веной на его левой руке спиртовой салфеткой. — В моей крови нашли какие-то там особенные митохондрии, Т-лимфоциты и всякую ебуду… Эйя изобразила бровями удивление. — Штанину-то где так порвали? — спросила Кристен. — А, в машине, случайно… да… — ответил Нико, и они с Эйей судорожно захихикали. Кристен наполнила 3 почти полулитровых пакета кровью и приступила к следующему. — Аа, тебе… это… нормально? Голова не кружится? — спросила Эйя Нико. — Знаешь, ген Драгонона… — Нико отмахнулся и гордо посмотрел в потолок. — Ммм… — Эйя так ничего и не поняла, но многозначительно ему кивнула. — Потом объясню... — Вы извините, что так подрываем вас. Но без этого в нашей работе никак, — Кристен бросила последний пакет крови в контейнер, в кабинет зашел транспортировщик в спецформе. — Можно забирать? — спросил мужчина. — Да, готово, — ответила ему Кристен. — Ваш молодой человек который раз нас спасает. Что бы мы без него делали… — медсестра вытащила катетер и по привычке выдала Нико совершенно ненужный кусочек бинта. — Посидите немного. Сегодня много выкачали, — она раскидала грязные расходники по контейнерам. — Вот и всё… Так меня эксплуатируют в последнее время… Не часто, кстати, но сегодня просто совпало… — Нико сел на кушетку и скептически улыбнулся Эйе, а она взяла его руку, наблюдая за стремительно исчезающим кровоизлиянием в месте прокола. — Ладно, так и быть, пойдёмте, подсмотрим немножко за операцией, сегодня можно! — Кристен повела парочку в самый конец коридора к окнам-иллюминаторам тамбура перед стеклянными дверьми операционной. На столе под лампой лежал мальчик-подросток. — Это Дилон. Двенадцать лет. Играл с сестрёнкой, прятался от неё в гараже. Мать вернулась с работы пораньше. Нашла его на корточках, придавленного к стене собственной машиной. Три минуты парень был мёртв. Рёбра, ноги, внутренние органы — всё в кашу, а мозг работает, сердце, правда, заново подзавели. Сейчас мы уверены, всё будет хорошо. Спасибо вам… Насмотритесь — найдёте выход сами… — Кристен улыбнулась, утёрла слезу, попрощалась и свернула к лестнице. — Смотри, его гематомы, кажется, начали рассасываться… — Эйя, не отрываясь от окна, сжала руку Нико ещё крепче. — Ну не дави так своими костями, мне же больно! — заныл Нико. — Вот придурок, — она ткнула его кулаком в плечо. — Сейчас отключат от аппаратов и можно ехать дальше… — Куда дальше? Что ещё? Опять какие-то сюрпризы? — недоумевала Эйя. — Да, жизнь… Она такая. Я же говорю, всё только начинается… Но кофе никогда не помешает… — Нико тяжело выдохнул и улыбнулся левой половинкой лица, его телефон завибрировал. — Мишель? да! Конечно помню, после обеда, хорошо… Да, всё отлично. До встречи! — ответил он на загадочный входящий. Эйя покосилась на него, но на этот раз деликатно промолчала. Они медленно и размеренно ехали в Booty Buns. Всё как раньше, снова вместе, но немного по-новому… — Ты не сказал мне? Мог бы… — шепнула Эйя Нико на входе, её голос сливался со звоном китайских колокольчиков. За столиком, в самом центре богато украшенного к Рождеству Тресоздателей заведения сидела его мать и увлечённо уминала классическую коричную булочку, густо политую сахарной помадкой. — О, ты тут! Снова в наших рядах! Какой сюрприз! Опаздываете немного, ну ладно, присаживайтесь. Только это моё, не трогать! — Эвелин недоверчиво глянула на Эйю, придвинула к себе блюдце со здоровым куском шоколадного торта и развернула коляску-тандем к столу. Эйя сначала опешила, но увидев нежные золотистые кудряшки и розовые щёки малышей, догадалась: — Это же Аарон и Айрин? Как выросли! — ненароком она начала искать глазами родителей. — Аа, она ещё не в курсе… — успела догадаться мать. — Я за салфетками, а то эти двое едят, как черти! Всё мимо рта! — Эвелин достала из пакета искусственную грудь на лямке-ремне и скрылась за пышно цветущим искусственным кустом в золотом дождике. Нико с подозрением глянул на силиконовое приспособление, достал телефон и начал искать статью на сайте. — «Кондитерская «Две толстые гусеницы»…Когда ворвались…Владелец погиб…жена умерла…» — читала Эйя, на глаза её наворачивались слёзы. — Не может быть... Они же… Только открыли… пекарню… — Да… Так вышло… После этого всего я решился позвонить в клинику, где сдавал биоматериал на генетическое древо. Они рассказали всё, что им известно о моих способностях. Сэди и раньше предлагала стать донором, их владелец как-то связан с городскими больницами… Звонили по пять раз на дню, закидывали электронными письмами, банил их не раз… — Но как же… Разве ты не хотел помочь? Это же люди, дети… — Да, снова был слишком занят проблемами собственной жизни… Знаю, во второй раз ты бы мне этого не простила… Решил связаться с ними. Теперь на ура лечим рак костного мозга и кожи на терминальной стадии, различные механические повреждения — тут ты своими глазами видела… — умничал Нико. — Да, мы не всесильны, но хоть что-то… Иногда приходится сдавать кровь, иногда просто плазму. Ничего сложного. Кто знает, если бы согласился сразу, может эти двое сейчас бы сидели с нами, — Нико опустил взгляд на фото из новостной статьи… — Они будто знали, и, уходя, отдали малышам свои имена… В любом случае, я перед ними в долгу, они подарили нам слишком дорогой подарок, ценою в жизнь, в две жизни. И теперь мы обязаны его оберегать всеми силами… — Это да… Этих двух толстых гусениц, — Эйя, улыбаясь Аарону, подтирала свисающую слюну Айрин. — Но ты же знаешь, какая из меня мать?… — она вздохнула, уложив голову между костлявых кистей. — Мишель говорит, в лучшем случае опекунство оформят к следующему Рождеству. Время ещё есть, всё в твоих руках, в наших… Слушай, только пообещай мне, что ты не… — Я столько раз обещала… — Эйя замотала головой. — И как обычно… всё по-новой… Давай не будем думать наперёд… — Да я не об этом… Обещай, что не вернёшься в свой отель… Всё ещё боюсь что ты… Эйя, секунду поразмыслив, осознала, что, в принципе, может оставить там всё: документы всегда в сумке, при ней; а личных вещей совсем не много, можно и обновить скромный гардероб с гонорара… Вот только колье… Её стремительную мысль оборвала внезапно возникшая из ниоткуда Эвелин. — Об этом он, об этом! Только попробуй мне хоть раз ещё… — она пригрозила ей пачкой салфеток, зажатой в кулак. — Теперь это Мои внуки! А ты, если связалась с Моим сыном, то так же за них отвечаешь, как и мы! Да-да! — Эвелин резко сменила устрашающую гримасу на дружелюбное личико и благодарно помахала пачкой салфеток администратору. — Да ладно тебе, мам! Теперь мы работаем вместе, буду за ней присматривать… — его глаза сверкнули ксеноновым светом. — Работают они… Легко догадаться, за кем остаюсь присматривать я… — все пятеро засмеялись, а Эвелин отрыла в захламлённой детскими пожитками сумке старинную резную коробочку… — Вот, подаришь ей, если будет хорошо себя вести! — и сунула её Нико. — Это твоё…обручальное кольцо?… Какое странное… Ты никогда раньше не показывала… — он открыл шкатулку, заиграла примитивная азиатская мелодия. — Да, вьетнамское золото, с фениксом! — гордо заявила Эвелин. На шелковой подложке, переливаясь, вращалась богато оперенная драгоценным металлом птица. — Дракона своего я потеряла, зато ты нашла, с чем и поздравляю! — обратилась она к Эйе. Нико потерял дар речи. Кажется, их история действительно только начинается… … Аутро. Ненароком оставленная включенной лампа Желтого света, дребезжа, транслировала происходящее в Booty buns в дом Амуле: — Ну вот, кажется, сказка о Фениксах и Драконах подходит к концу, — заключил Син. — Спойлер! Они так и не поженятся, и кольцо придётся вернуть, —Тёплый Воздух прошелестел Амуле на ухо. — Что? — Што слышал! И больше ничего не скажу! Да и пальцы у этой дамочки толстоваты, всё равно оно Эйе по размеру не подойдёт... — Да ну тебя! Вечно всякую чушь болтаешь. Просто сам влюбился и теперь шипит всякие гадости от ревности, — Амуле кинул упаковку имбирного эля на журнальный столик, Син подсел к ним на диван. В коридоре послышался стук маленьких каблучков. Люми открыла дверь ногой и швырнула рюкзак и пару пакетов на пол. — Там дошики и лакричные конфеты, — она плюхнулась на диван. — Фуууу!!! — прогундосили друзья. Посадив рядом потрёпанного медвежонка, Люми открыла банку пива: — Ну что, народ, наша работа окончена? — Вполне. Теперь они и сами разберутся, — подтвердил Синтенель. — А вдруг фильм выйдет говно? — вдруг пришло в голову Амуле. — Ты, кажется, забыл, зачем мы все тут собрались, — Люми пошла ставить чайник, чтобы заварить лапшу. — Да, главное все живы… Ну, почти все. И приложение с масками нам раскрутят, ещё заработаем… Да, деньги красят человека! И Болотного Тролля! — Синтенель глотнул эля, по ошибке закинул в рот лакричную конфету и тут же скорчился. — Эй, вообще-то я предпочитаю зваться Духом Леса! — возмутился Амуле. — Где лес и где ты? — подколол его Син. — Ладно, хватит вам, из-за вас не слышно, о чем Чу Сан вещает... — Люми прибавила громкость. — …Как думаете, они бы справились без нас? — Думаю, да, но с друзьями гораздо быстрее… и веселее… — Когда она заселилась в этот злосчастный отель, время пошло на минуты. Не зря ты тогда пару раз перевел время назад этой кассетой и подослал оконщиков, — вспомнил Син. — Да, жалко, что глобальных событий ей не изменишь, но поработать подольше или отдохнуть — это запросто. — Это, кстати, идея! — Синтенель отошел к магнитофону. — Ну что, за работу? Друзья загундели. — А помнишь, эти идиоты изъяли магнитолу — думали, что всё дело в ней, а не в самой песне? — все трое рассмеялись. — Но закрывать петлю времени пришлось самостоятельно… Так просто, оказывается, изменить будущее, действуя в настоящем, идти к цели шаг за шагом. Так, пожалуй, путешествия назад во времени потеряют актуальность. Хорошо, что всё произошло… И она не нашла бы себя, если б он её временно не потерял... — констатировала Люми. Все трое выдохнули, будто досмотрели очередную дораму. — Мне пол записной книжки пришлось перелопатить, чтобы всё срослось. Он, конечно, спланировал гениально, даже на подготовленной базе, я, честно, не ожидал… — Амуле указал взглядом на книжную полку со специфической литературой. — Да, хитро. А ты всё «Тупой, тупой». Всё как надо. И Дневник Фреда мы вовремя нашли. Куда без него? — Син домотал кассету. — Люми, подшей уже ногу своему мишке! — Амуле посадил игрушку себе на колени. — Да, попрошу завтра Бри принести хирургических игл со впаянной нитью. Так и не могу восстановить полностью моторику после того случая с зеркальным порталом! — Не вдеть нитку? Попросила бы раньше, так любишь всё усложнять! — Амуле поднялся, нашел в ящике коробку со швейными принадлежностями. Он, в прошлом заядлый вышивальщик-любитель, расположился у овального стола у окна. — Спасибо тебе! — крикнула Люми Амуле. — На самом деле просто лень заниматься всякими мелочами, когда есть дела поважнее, — пояснила она, хлюпая лапшой, Синтенелю, который ёрзал на диване, нащупывая что-то рукой сзади. — Ты чего? — спросила она. — Да, впилось что-то в задницу… — Он достал из щели между спинкой и сиденьем толстенькую микросхему. — Эй, Амуле, подь-ка сюды! — Что? — Моложавый тролль вручил зашитого медведя Люми. — Смотри! Это же из дневника? — спросил Син. — Чёрт возьми! Значит…значит… мы опять накосячили! А я ломал голову, почему это его записи никуда так и не исчезли!? — Значит, дневник не сработал? Значит, это… Всё мыыы? — Синтенель заржал. — Да уж, молодцы. А вот и бонусы подоспели, — их смартфоны друг за другом завибрировали. — Кажется, это стоит отметить!!! — Люми подняла своё пиво и все трое легонько стукнулись банками. Они долго и упорно чилили. Дело завершено, но компания слишком устала, чтобы подпрыгнуть и на титрах застыть в воздухе, да и внезапно толстенькое енотообразное лысое существо молниеносно подбежало к столику, опрокинуло себе в кожистую сумку на пузике миску с чипсами, запихнуло за обе щеки две горсти арахиса и полезло за лакричными конфетами. — Так и знала! Снуфарень! — завопила Люми. — Где? — Амуле в истерике вскочил на диван, озираясь по сторонам. — Вон, он уже под ёлкой! — Люми метнулась к огромному, украшенному золотыми шарами праздничному дереву, но то повалилось с треском на пол. — Всё, скрылся за камином… — А я так и знал, уж слишком быстро тут еда исчезает. Только отвернёшься или задумаешься, засмотришься куда — уже нет ничего… Пусто… — Син преспокойно продолжал сидеть на диване, наслаждаясь пивом и видом рассыпавшихся на пол розовых цветочков и золотых шаров. — Не поймаете… — заверил он друзей. — Вот за это недолюбливаю дома с каминами, — Амуле передёрнуло. — Вечно за ними кто-то живёт без прописки… — А как ты хотел, это издержки… Красиво горит… — Люми, ползая под ветвями, пыталась спасти подарочные коробки и пакеты, придавленные стволом рождественской вишни. … Вечером Нико и Эйя паковали остатки вещей, чтобы переехать из дома Амуле в новую квартиру неподалёку. — Знаешь, я никак не могу понять, как вы провернули такое? Я имею ввиду технически?… — Эйя протирала рукой пыль с неожиданно вернувшегося к ней Ловца Такрехади. — Говорят, в эпоху интернета организовать что бы то ни было гораздо проще и быстрее… Но эту теорию я так и не проверил. Мне помогли друзья, — Нико собирал сумку, ту, в которой Её флешка так долго ждала своего звёздного часа. — Грамотное освещение, расставить акценты в интерьере, организовать пару дыр: в стене и в полу, под унитазом. Укротитель змей, дрессировщик для съёмок в номере этажом ниже — любой каприз за ваши деньги. Например, с Люми — девочкой из зеркала, ты уже познакомилась, а мальчик, тот, что играл с куклой и индейцами, племянник Ти-Дэй. — Так это был мальчик? — Эйя рассмеялась. — Да, Рэй, — улыбнулся Нико. — усадили его полубоком, чтоб не было видно лица. — Ребекку, видимо, одолжили у отца? — Всё верно… — А та сцена со стариками-зомби? Загримировали их, конечно, на отлично, но так жутко воняло, у меня аж глаза слезились. Как вам удалось так передать запах? — Аа, ничего сложного. Просто залили пол настоящим дерьмом и мочой из выгребной ямы, привезли с дачи одного моего приятеля. У Эйи глаза поползли навыкат: — ??? — Да, пришлось хорошо заплатить актёрам, которые в этом всём топтались. Я, честно говоря, и сам чуть не сдох, — Нико тихо заржал. — Думал, нас выгонят нафиг из отеля, но, кажется, обошлось, — Нико застегнул сумку. — Но ещё тяжелее далось просто поднять голову и посмотреть тебе в глаза… — Да уж… Не думала, что будет так больно. — Ха, в тот момент Бенедикту показалось, что ты падаешь, он подскочил тебя спасать — пришлось применить хлороформ; а дальше ты сама помнишь. — Значит Бенедикт, это его настоящее имя? — Да, уборщик ночной смены. Такое совпадение имени… и типажа… — Хм. Но с розами, это, конечно, был перебор, спасибо Люми. — Потом покажу, какие красивые кадры вышли, и ты возьмёшь свои слова обратно! — попытался переубедить её Нико. — Так вы и это снимали? Вот подлецы! — А надо было читать мелкий шрифт! — Я и крупный-то не читала, просто плыла по течению, думала, мои дни сочтены… На столе ещё стоял неубранный ноутбук, из которого на своём канале вещала Мийоко: «…Сегодня на съёмках фильма под рабочим названием «Унитаз» режиссёр Remastered Bastard 666 i наконец-таки раскрыл свою личность. Им оказался бывший басит легендарной группы «The Mute», Нико Хольм — согласна, тот ещё ублюдок…» — Да, думаю, название фильма лучше сменить… А то выйдет как с группой… — внезапно пришел к умозаключению Нико. — Терпеть её не могу! Мийоко! И зачем ты это включил? Гадкая, гадкая … — недоумевала Эйя, однако её речи прервал звонок по видеосвязи. — Эм! Рад видеть! — Нико улыбался во весь рот, а на него с экрана смотрела пышноволосая шатенка в очках на цепочке. — Да уж! Здорова! Не думала, что ещё поработаем вместе! — ответила она, искрясь от радости встречи, хоть и через расстояние, через океаны. — Прям как в старые добрые времена, когда ты раскручивала нашу группу. Эйя, познакомься, это Эмбер Уолш — та самая скандально известная журналистка, редактор газеты «Инди Тудэй» в прошлом, а сейчас голос современной культуры и Мийоко. Эйя была негативно удивлена, но из вежливости подошла к камере лэптопа и поздоровалась. — Привет! Рада видеть вас вместе! — Эм искренне улыбалась. — Ты не обижайся на меня! Когда узнаешь, как действует черный пиар, то всё поймёшь! Смотри, ещё накидала тут, как тебе такое? «…Можно было смело предположить, что бесталанная актриса, утверждённая на главную роль, Эйя Винклер, после своих нетрезвых выходок на съёмочной площадке способна лишь на одно — бездыханно лежать перед камерой. Однако, как выяснилось в ходе процесса, ей понадобился дублёр в сцене смерти её персонажа…» — Эм подняла правую бровь над пластиковой оправой. — Смотри-ка, она не растеряла мастерства! Профессионал своего дела! — подтвердил Нико. — Да уж, кажется, мне никогда не понять такого… — усмехнулась Эйя. — Обещаю, скоро ты передумаешь, когда увидишь ваш фильм в первых строках рейтинга! — Эмбер потянулась за листом. — Ладно, допишу потом опровержение. А что, так тоже можно! Но если серьёзно, я жизнью обязана этому парню! — Эм с теплотой посмотрела на Нико. Она вспомнила об аварии, о том, кто нёс её на обожженных руках как можно дальше от взрыва . — Хоть в этом мы сходимся! — учтиво улыбнулась Эйя. … Лифт остановился на 17 этаже отеля «Лазурит Мечтателя». Девушка с чемоданом и длинными красными волосами прошла в свой номер. Окинув взглядом первую комнату, она подошла к полке и взяла с неё шкатулку. Оставленный у входа чемодан не дал защелкнуться дверному замку. — Хм… Моё колье? Странно… Что оно тут делает? — Даян Снейкхол всматривалась в гравировку на обратной стороне бриллиантового изделия. Ди пыталась застегнуть замочек украшения, когда в номер ворвалась растрёпанная Хейли. — Это моё, моё! Я тут забыла… — она кинулась к шкатулке, в которой под бархатистой вставкой прятались забытые ей при выезде волшебные порошки и фармеладки. — Эй! Сумасшедшая! Как ты сюда пробралась? Уберите её от меня! Помогите! — кричала Даян, пытаясь вырвать коробку из рук девушки. Хейли схватила её за волосы, Ди запуталась левым каблуком-шпилькой в ремешках собственного правого ботильона, отодранные от нубука стразы посыпались на пол. В порыве борьбы обеих откинуло к окну… … На промёрзшем асфальте, на пересечении Минтгэтан и Сальвигрэнт лежали: — Алло! Да, две девушки! Не знаю, видимо выпали из окна многоэтажки, — проходившая мимо леди в пальто поверх делового костюма диктовала адрес оператору. Вокруг тел начали собираться редкие зеваки. Вдали послышался нарастающий звук сирены. … Хиро провел в мастерской целую ночь. Он плавил в тигеле желтый металл, потом что-то усердно выпиливал, шлифовал. Ближе к рассвету он-таки позвонил матери и спустя 15 минут был у неё... — Хиро… Как же хорошо… — причитала Кико. Хиро молча вынул шелковый мешочек из-за пазухи, она достала нефритовую тяван. — Как красиво вышло… Золото? Ты выбрал для них золото? Это же слишком тяжелый металл, а вдруг не выдержат? Вдруг он потянет их к самому центру, в кипящую магму или, того хуже, прямиком в ад? — Кико была немного взволнована. — А крылья им на что? — ответил сын. — И то верно, да и кому нужны крылья, чтобы летать? — успокоилась Кико и поставила чашу на место. По голове и груди феникса проходила золотая жила. Больно, но предельно крепко, как шрам, она же скрепила часть, что с драконом. Взошло первое Солнце. Семь самоцветов, заполнившие пустоты от недостающих осколков тяван, озарили бликами саму чашу и всю комнату. … — Кто-то даёт этому миру больше… — …Кто-то меньше… — …А кто-то способен подарить целый МИР… — …Создать его с нуля, склеить из осколков… — …Кто-то может спасти себя сам… — …Кому-то нужно помочь… — …Одни живут вечно… — …Другие возрождаются из пепла… — …Какие они разные, эти инди и морфы… — …Да уж… — …И всё смешалось в этом мире хаоса, не разберёшь… — …Не к чему разбираться, пока есть возможность действовать… — …Пока есть возможность исправить… — …Переписать историю… — …Ведь без них нет движения жизни… — …Нет ничего… — Слава Тресоздателям! — Слава! — Слава!