Просроченная

Утром я тихо поднимаюсь с кровати, почти незаметно, чтоб не задеть своего кота. На телефоне несколько новых сообщений; я не спешу их открыть. Я ползу своим хилым тельцем на кухню, пытаюсь поесть. Меня тошнит от запаха еды. Телефон многозначительно мигает. Я беру его и разблокирую. На нем висит сообщение: Элизабет, доброго времени суток, вы молода и красива? Обладаете хорошим телом? Есть отличная работа для молодых девушек. Пишите на нашу почту для дальнейших указаний. Может, это и есть какой-то знак свыше? Что-то, что может указать мне путь дальше. Что сделает жизнь лучше. Из-за безработицы я не могла оплачивать счета. А так я узнаю, смогу ли я оплатить дальнейшую свою жизнь. Мне хватало денег лишь на корм для кота и на куриные яйца. От них меня уже тошнило и лишь коту корм был всегда самым вкусным. Я пишу им на почту. Через какое-то время, может, часа через полтора, мне ответили и назначили дату, время и место. Это было далековато от меня, придется ехать до конечной троллейбуса. Мне сказали взять красивое белье. Я приехала на место через несколько часов. Это была какая-то студия, в которой велись фотосессии. Строгий интерьер черно-белой гаммы, большая кровать прямо посередине комнаты, кованая спинка. Большие вазы с цветами хаотично расставлены по полу. Я медленно вхожу, как кошка в новый дом, осторожно и еле-еле ступая по полу. — Элизабет! Доброго вечера, — улыбчиво здоровается мужчина лет тридцати. — Вы привезли с собой белье? Или нам предоставить Вам белье? — Я взяла свое. Я осматриваюсь. Мне кажется, что это фотосессия «ню», но я все еще в сомнениях. В руках я тереблю свое белье, тонкое кружево белого цвета мягко касается моей ладони. Я захожу в гримерку и переодеваюсь. Здесь я замечаю еще несколько пар трусиков и бра разных размеров. Ко мне заходит мужчина: — Я думал, вы немного полнее, если честно, — он походит и берет меня за талию, будто измеряя. — И грудь побольше, да, ожидалась. Но ничего, Вы очень красивая, Элизабет. — Спасибо, — я опускаю взгляд на его камеру. — А что вы хотите снять? — Немного фото, а там, как пойдет. Ваш партнеры по съемкам — Каспер и Эммет, — он указывает на двух парней, что только что пришли. Один из них удивленно вздергивает брови и приближается ко мне. Я помню его лицо, но не помню кто это. — Какими судьбами? — он ухмыляется. — Мы знакомы? Парень снова улыбается и слегка стягивает с себя штаны почти до основания члена. Там я вижу татуировку Пиннокио. Я поднимаю взгляд и теперь уже узнаю его. У меня остается вопрос, ответа на который я пока не получила: что тут будет и почему Каспер здесь. Я забыла о его существовании после того, как он вышел из моей квартиры. Я не помнила ничего. В своем смятении и ненависти ко всему живому я забывала обо всех своих партнерах. И считала правдой то, что сейчас я девственна. Я невинна, я не спала с мужчинами… Больше трех месяцев. — Твои волосы, — он дотрагивается до рваных кончиков волос, что я срезала не так давно в ванной. — Что такое? У тебя все в порядке? Ты просто… такая худая. — Новая диета, новая прическа. — Я рад тебя видеть, — он обнимает меня. — Но ты понимаешь, что мы тут будем делать? — Если честно, то совсем не понимаю. Меня попросили принести белье. Он ухмыляется и отводит меня в сторону от другого мужчины. Там он берет меня за руку и серьезно смотрит, будто я провинилась и мне снова надо объяснять как себя вести. — Нилу, это съемка порно, — тихо шепчет он. — Я, конечно, только за сняться с тобой, но знала ли ты об этом? — Нет… — я опускаю взгляд. Я решила для себя, что я невинна и съемка в порно все испортит, но, с другой стороны, это будет работа. Я не буду трахаться с ними не за деньги. Я снова становлюсь рабочим классом. Я снова использую свое тело, как работу. И в этом нет ничего плохого. Я невинна для самой себя, я девственна. Я не сплю с мужчинами. Я работаю. — Но я не против и такого поворота событий. Мне сказали, что нужны модели, секс-моделью тоже можно быть. — Ты такая самоотверженная. Тебе не страшно? — он нежно держит меня за плечо, будто боясь за меня. Только зачем бояться за того, кто тебе безразличен? Мне не нужен мужчина, мне нужны деньги и постоянная работа. Я мотаю головой. Нет, не страшно. Мне не будет страшно, даже, если будет гэнг-бэнг. Это деньги, это работа. У меня не будет секса, у меня будет работа. Меня зовет девушка из гримерки. Я подхожу туда, меня начинают красить. Девушка наносит едва заметный тональный крем, совсем незаметный на моей коже, он покрывает пару моих родинок косметической пылью. На щеки она выбирает положить персиковые румяна, снова едва заметные, как и все в этом макияж сейчас. На глаза она клеит накладные ресницы и подводит мне водную линию черным карандашом. Насчет помады она решила посоветоваться со мной, и я выбрала темно-бордовую помаду. Волосы она убирает в тугой хвост, по возможности, собирая по маленьким прядям мои оборванные волосы. Я смотрю на них в зеркало, и мне хочется отрезать оставшиеся волосы. Я надела свое белье, крупное кружево прикрывало мою наготу. И эта нагота в зеркале отражалась воспоминаниями о всех мужчинах, о всех, кто был в моей жизни. Я смотрела на тонкие руки, на выпирающие кости на своих тонких руках, и видела множество рук, множество пальцев, которые обхватывали меня, которые трогали всю меня, таскали, как мясо, как куски мяса, рвали меня изнутри. Рвали меня. Я рвала себя. Я смотрю на свою грудь, за последнее время так сильно опустившуюся, такую сухую, мягкую, она была будто показателем всего того, что со мной было — как биологические часы у женщин, грудь показывала, что мне далеко не пятнадцать и не двадцать лет. Что мне уже тридцать, что я такая грустная тридцатилетняя женщина, которая потерялась в поиске своей жизни. Все мои знакомые, бывшие знакомые, они уже давно были семейными людьми. Я же долгое время была… Была той, кем я являюсь. Человеком, что сделал свой выбор неправильно и не смог обернуться назад. Жизнь так сложна, вокруг такие сложные судьбы. Я не стою в этой жизни ничего. Я хочу хоть немного, хоть сейчас обернуться и уйти отсюда, но… кому я сделаю от этого лучше? Да никому. Вся моя жизнь сейчас — большой и страшный перфоманс, и не я играю главную роль. Главной ролью в моей жизни были мужчины. Все те, что отворачивались от меня, все те, что хотели быть со мной. Мужчины были вокруг моей жизни с завидной постоянностью. Я выхожу из гримерки, Каспер снова встречает меня. — Ты очень красивая, Нилу, — он меня снова трогает за плечо. Своими пальцами я трогаю его руку, нежно поглаживаю. — С тех пор я не мог тебя забыть, — он поворачивает меня к себе. — Ты мне показалась таким потерянным ягненком, которого никогда никто не любил. — Каспер, мы сейчас здесь не полюбовно встретились. Мы встретились, потому что это работа. Это работа, поэтому я не хочу ее смешивать. Каспер улыбается снова и кладет мне руку на шею. Все также тихо и незаметно, он касается вдруг моих губ. Нежно и плавно его губы закусывают мои. Он поймал меня в свои лапы, случайно и охотно пытается съесть эту добычу. — Так! Каспер! Эммет! И. Элизабет, попрошу вас всех подойти к кровати! — командует мужчина с небольшим фотоаппаратом в руке. Я подхожу и смотрю на парней: неужели у меня будет съемка сразу с двумя парнями? За всю мою насыщенную сексом жизнь мне не хватало лишь двух опытов — секс втроем и групповой секс. Меня внезапно окутывает страх. А если я не справлюсь? А если. это больно? Парень с камерой улыбается и машет нам на кровать. — Каспер, ты снизу, а Эммет сзади. Около кровати, в незримом пространстве для камеры, стояло несколько смазок и пачка обезболивающего. Мне даже не дали сделать клизму, но я понимала, что ничего не произойдет, потому что я не ела уже очень давно. Я жду, когда Каспер ляжет на кровать, и сажусь на него. Он не входит в меня, я просто сажусь. Около кровати также были презервативы. Эммет и Каспер берут по одному и надевают. Каспер ухмыляется: «Защита превыше всего». Мы занимались с ним сексом без презерватива у меня дома. Лишь он, я, наша связь и вишневая смазка. За последние полгода я ни разу не сдавала анализы на гепатит и ВИЧ. Ни разу. Парень, который меня сюда позвал, решил перестраховаться, понимал, чем это чревато. У обоих парней члены стояли колом. Очень твердые, толстые члены. — Это твое первое ДиПи? — спрашивает меня парень с камерой. — Да, и я не очень понимаю, что делать, если честно, — оборачиваюсь я. — Смотри, сейчас мы снимем несколько постановочных фото, они нужны для описания видеоролика. У тебя когда-нибудь был анальный секс? В моей голове неловко и быстро рождается мысль о том, что если бы у меня не было ни разу анального секса, то мне бы заплатили больше. Но как они узнают, что я их обманула? Никак. Поэтому я неловко мотаю головой и улыбаюсь. — Ох, — облизывает губы парень, — это супер. Смотри, сейчас присаживайся к нижнему, верхний все сделает сам. Так и происходит. Я выгибаюсь и тянусь за смазкой. Каспер, как джентльмен, даже в столь комичной ситуации, подает мне ее. Второй парень берет еще одну и выдавливает довольно смазки на руку, размазывает по всему члену. Следом он набирает столько же смазки и начинает отодвигать мои трусики. Его пальцы туго проникают в мое второе отверстие. Он вставляет сначала один, потом второй пальцы мне в попу, растягивая и давая привыкнуть. Спустя несколько минут, он вставляет в меня член. Все также туго он проникает полностью. Парень с камерой скачет вокруг нас и фотографирует. В тот же момент Каспер входит в меня. Чувство наполненности, чувство, что мой овладели, затмевает мне глаза. Мне очень нравится ощущать в себе два члена сразу. Я чувствую, что снова живу, а не проживаю. Я чувствую все, что творится там, снизу. Я чувствую себя живой. Я чувствую себя такой невинной, негрешной в своих ощущениях. Это новая жизнь с новыми мыслями. Новая я. Менялись кадры, менялись позы, но я чувствовала себя лучше любых женщин на этой планете. Мне казалось, что весь мир вдруг повернулся ко мне лицом, что будто я — самая важная часть этого мира. Я живу, а не проживаю. Я не просроченная. Дата моей смерти пока неизвестна. Съемка закончилась, и я пошла переодеваться. Ко мне снова подошел Каспер. Его руки, ловкие и тонкие, тут же хватили меня и обняли. — Лучше не приходи сюда больше никогда. Тебе это ни к чему, — он целует меня в лоб. — Это грязная работа, а от грязной работы грязные деньги. Каспер, такой молодой, такой вроде бы несмышленый понимал намного больше меня. Он стоял, смотрел на меня вдруг влюбленными глазами, тер мои пальцы в своих ладонях. Каспер будто боялся за меня. Будто переживал. — Мы только что занимались сексом, мне странно это предлагать, — он мнется. — Но я хотел бы, чтобы ты сходила со мной погулять или в кафе. Или в кино. Куда угодно, — он подходит снова очень близко и целует. — Согласишься? — Меня дома ждет лишь кот, — я ему улыбаюсь. — Никого больше. Мы можем пойти ко мне домой. Если ты этого хочешь. — Я не хочу трахать тебя, я хочу пообщаться с тобой. Ведь о тебе я знаю лишь то, что ты Нилу, а не Бетт и то, что у тебя проблемы с получением оргазма. На этой съемке не было никакого оргазма, да? — Оргазм — очень трудный механизм, мне кажется, это самый сложный механизм в женской голове, — я собираю свое белье в сумку. — Но тогда у тебя получилось кончить, — он выхватывает мою сумку у меня из рук. — я понесу. До кафе точно ее несу я. — Каспер, зачем это все? Мы выходим из здания и направляемся в сторону оживленной улицы. Я шла с каким-то свербящем чувством. Мне казалось, что все люди вокруг узнали, что у меня только что был секс. Был один из лучших моих контактов за всю мою жизнь. Я будто шла и из меня исходило вокруг ароматом то, что именно я сейчас была занята съемкой в порно. Что именно сейчас и именно меня имели сразу два парня. В одно отверстие и во второе. Сразу… Я не верила этому. Я не верила своим эмоциям от этого, они были чужды мне. Столько радости, робости, как в первый раз. И желание рассказать всем, как это прекрасно. Я не испытывала никогда таких чувств, таких эмоций. Никогда и ни с кем. Я любила Ангуса, Бена, но, даже если и с оргазмом, этот секс был просто каким-то обычным, пресным. Тихим, робким с Ангусом и жестким, животным с Беном. Но я никогда не снимала себя на камеру во время секса. Никогда я не чувствовала присутствия чужого. И сейчас я испытала такие новые эмоции. И теперь мне они кажутся самыми прекрасными на свете. Мне казалось, что у меня на лбу написано, что сейчас я трахалась. Мне хотелось сказать об этом всему миру и даже чуточку больше. Рассказать всем. Люди вокруг везде и всюду занимались своими делами. Кто-то шел с большим пакетом одежды, а кто-то со стаканчиком кофе. Кто-то голодным заходил в кафе фастфуда, а кто-то выходил из бутика. Мне показался весь мир таким прекрасным. Таким странным и радостным. Будто все люди на свете стали счастливее. Будто помимо меня еще миллиарды людей сейчас радуются. Я излучала самые яркие лучи радости. Мы дошли до кафе. Жизнь казалась такой необыкновенной, я чувствовала воздух весны, я чувствовала, как пахнет счастье. Каспер открывает дверь и придерживает, чтобы я зашла. — Как галантно, — я смеюсь и комично и наигранно кланяюсь. — Спасибо. За мной давно никто не ухаживал. — Я всегда такой, если не сижу на тиндере. Мы садимся за круглый столик, накрытый красно-белой скатертью. Официантка быстро принесла нам стаканы и кувшин с водой, а меню уже лежало на столе. Каспер заказал себе какой-то невообразимо большой бургер. — Мне салат с перепелиными яйцами, спасибо, — я улыбаюсь милой официантке, она уходит, унося меню, перекладывая его на другой столик. — Ты такая худая, — он берет меня за руку, касается выпирающей косточки на ней. — Что случилось? Почему ты пришла сегодня туда? — Мне написали, я и пришла, — я усмехаюсь. — Это плохой заработок для такой хорошей девушки, как ты. — Каспер? — спрашиваю его я. — Да? — Сколько тебе лет? — Двадцать два, а что? — он удивляется вопросу не меньше, чем я ответу. Двадцать два года… Он такой молодой, такой хороший. И трогает мои грязные от плоти руки. — А мне почти тридцать, — я убираю от него руку. — Понимаешь? Я сама, наверное, решу, что же не так с моей жизнью и куда мне стоит идти работать, а куда нет. — Нилу, сколько бы тебе ни было лет, этот заработок — самый грязный из всех, что может быть. — Ты не прав, это очевидно же, — я нервно подавляю смешок. — Ты не знаешь всего дерьма, что случается иногда в жизни. Почему ты снимаешься в порно? — Люблю секс! Очевидно же, — он смеется. — Разве это непонятно? Зачем еще нужно порно? — он смеется. — Да деньги мне нужны. И сам процесс не такой противный, как, к примеру, таскать что-то или клеить кому-то обои, красить стены. — То есть в какой-то степени он все же противный для тебя? — вспоминая его слова про грязный заработок, спрашиваю я. — Это не секс, — Каспер изменяется в лице. — Считай, просто ты слегка в чьей-то вагине или анусе… или рте. Просто находишься там, пока тебе это нужно. Не для удовольствия своего или девушки, а просто так. Все это я не считаю даже ни на грамм сексом. Это просто работа. — То есть свой оргазм во время этой «работы» ты понимаешь, как?.. — задумчиво протягиваю я. — Как знак того, что сегодня я получу зарплату. С женским оргазмом там вообще не церемонятся. Если кончила вдруг, то молодец. А если не кончила, то и не беда, — он грустнеет. — Ты кончила сегодня? Только честно. — Нет, но сложный механизм оргазма девушки не такой и сложный, если найти нужные шестеренки. — То есть нужный член? — Скорее, должно все совпасть: желание девушки, партнера, возбуждение и, главное, отсутствие мыслей у первой и присутствие их у второго, — я смеюсь. — На самом деле, мне очень понравился такой опыт. Я считаю это сексом, еще и довольно удачным. Это было очень приятно. — А кто спорит, что это неприятно? — он берет меня за руку и смотрит на меня. — Я просто говорю о том, что для меня это не секс. Если бы я думал, что это секс, то я бы перетрахал сотни женщин, но это работа. А женщин у меня было не так уж и много. — Сколько? — Только не смейся, — он мешкается и начинает прятать глаза во всем, не встречаясь взглядом со мной. — Ты была второй. А после тебя никого и не было, — он закрывает глаза и тут же открывает. — Черт, мне так неловко. — Неловко от того, что ты был опытным и мог хорошо отлизать даже будучи всего с одним партнером за спиной? Я считаю, что это удача. Некоторые мужчины могут перепробовать множество женщин и так и не понять, как же сделать им хорошо. А ты сделал это с первого раза и незнакомому человеку. — Твой оргазм я не забуду никогда, — он гладит руку. — Я до сих пор иногда вспоминаю и хочу это повторить… Ты первая, кому я делал куни. Бывшей, той, что была перед тобой, никогда не нравилось. Мы оба были девственниками. Однажды решили попробовать. Попробовали, но ей не понравилось, — Каспер смеется. Ей было шестнадцать, мне кажется, она еще сама не понимала, чего хочет. — Думаешь? — я отвечаю на его поглаживания и сжимаю крепко его руку. — Каспер, ты такой странный. — Нилу? — он подсаживается ко мне и тихо шепчет на ухо, так, чтобы его никто не услышал. — Сколько у тебя было партнеров до меня? — Я не хочу говорить, — мои губы приближаются к его. — Да и какая разница? — Я рассказал, — я вдыхаю запах его духов. Он так близко. — И ты расскажи. Он так близко. Такой молодой, красивый, тихий Каспер. Он водит своим носом по моему, играет, пытается меня поцеловать. Не дает и снова делает также. Вдруг я поняла свою грешность. Я поняла, что на самом деле, грешен даже мой взгляд. Я самая грешная девушка, которая сидит в этом кафе. Я грешна, грешна за каждую свою фразу. Мне так мерзко. Человеческое тело создало столько возможностей для удовольствия, но все это — грехи. Я не хочу быть самым грешным человеком на этой планете. Но я так грешна… Мои мысли путались, путались бесстыдно и бестактно. Я запуталась в своих эмоциях, ощущениях. Во всем. Я запуталась в себе, я абсолютно не понимала, впервые, не понимала, какую роль играет Каспер в моей жизни. Он не мой любовник, не кто-то еще. Он просто появился в моей жизни. Мне стало казаться, что он — спасательный круг, который мне бросили, когда я уже уходила ко дну. Но чем он меня спасет? Запретит мне участвовать в съемках? Душу мою никто уже никогда не спасет. Так и зачем стараться?